Просто позови. Академия жизни Сурикова Марьяна

Глава 16

Все не то, чем кажется

Запершись в чулане, я разложила шторы на полу и посмотрела, смогу ли скроить из них приличное платье. Ткани было вполне достаточно, а шила я довольно хорошо, поскольку часто принимала участие во всевозможных благотворительных мероприятиях, проводимых кружками благородных леди, где мы шили одежду для бедняков. «Благотворительность — это благое дело», — часто говаривала Эстер.

Решив отложить шитье на потом, сперва взялась за документы, которые выкрала из ректорского кабинета. Думать, как Амир отреагирует на пропажу папки, совершенно не хотелось. Еще никогда не встречала настолько неуравновешенного мужчину! Воспитанный человек обязан потакать дамским капризам и терпеть женские слабости, потворствовать даме в ее прихотях. Он также не вправе повышать голос, а тем более выставлять женщину из комнаты настолько грубым методом. Женщины слабее мужчин, и даже когда мы ведем себя слишком эмоционально, настоящий мужчина обязан это терпеть, иначе он вовсе не благородный человек.

Впрочем, ожидать чего-то иного от ректора виерской академии не приходится. Просто грубый неотесанный мужлан, вот он кто! Ну ничего, я обязательно придумаю, как расплатиться с ним за свой позор, за то, что он со мной сотворил. Даже у Амира есть слабости, и я выясню какие, а потом ударю побольнее, точно так же, как он ударил меня.

Поджав ноги и расправив поверх рубашку, я открыла папку и достала несколько скрепленных между собой листов. На первой странице шла краткая информация обо мне: имя, дата рождения, семья, жених, значилось место обучения — Академия аристократии, а также краткое описание того, что я являюсь старостой потока и тренирую команду для участия в состязаниях. Отложив лист в сторону, перешла к следующему. Здесь информации было намного больше, и написана она была иным почерком, я присмотрелась повнимательнее и, по мере того как читала, все сильнее сжимала лист в руках:

«Согласно вашему запросу относительно Виолетты Лавальеро.

Девушка перевелась в виерскую академию магии, о чем свидетельствует официальное письмо на имя ректора, а также другое письмо, полученное родителями девушки. Доподлинно известно, что перед уходом мисс Лавальеро попросила служанку доставить ей позже вещи, деньги и драгоценности. Данные письма были составлены нами по вашему запросу, как и организованный по вашей просьбе подкуп служанки, ко всему остальному мы не имеем ни малейшего отношения. Публикация в журнале „Модный вестник“ информации о переводе В. Лавальеро в другую академию (вследствие чего в свете разразился громкий скандал) была инициативой друзей Виолетты, которые лично связались с главой журнала, организовали интервью, а также рассказали о своих отношениях с девушкой.

Инициаторами выступили Дениза Уинтон и Жизель Анкен, их поддержало большинство учеников академии. Стоит отметить, что никто не высказался в пользу или защиту девушки. Что касается жениха В. Лавальеро, то он категорически отказался обсуждать неожиданный перевод своей невесты, точно так же, как и родители Виолетты.

Согласно запросу о действиях главы академии Зора Анделино, доподлинно известно, что его личный помощник пытался организовать подкуп членов учебного совета, в чьи обязанности входит следить за состязаниями и выносить окончательное решение (в случае надобности можем предъявить вам доказательства). Он нашел подходящего человека, который должен был устроить состязания в пользу аристократической академии, помимо этого планировалось разузнать перечень испытаний заранее, что категорически противоречит правилам игр. В случае если бы о нарушении стало известно, подозрения в первую очередь пали бы на старосту потока и организатора университетских тренировок В. Лавальеро.

Вы также просили более подробную информацию по Эльмарину Остеусу, что оказалось невероятно сложным, поскольку этот молодой маг очень тщательно оберегает свою частную жизнь, и подобраться к нему поближе не представляется возможным. Смею заверить, в будущем мы исправим сие упущение и предоставим вам более полный отчет.

Семья мисс Виолетты представляет собой образец идеального аристократического альянса. Родители девушки родовиты и числятся среди приближенных королевской семьи. Они были помолвлены еще с юношества, а после поженились. Не выявлено ни единого нарушения принятых в обществе норм. Единственная трагедия, случившаяся в этой идеальной со всех точек зрения семье, произошла восемнадцать лет назад, когда погибла младшая сестра Эстер Лавальеро, Мария Фабиус. Насколько удалось выяснить, причиной гибели послужило крушение магического транспорта, на котором Мария отправилась в небольшое путешествие в соседнее королевство.

Пусть внешне все выглядит идеально, но вынужден заметить, что поведение Роланда Лавальеро отличается некоей странностью. Раз в неделю сей аристократ отлучается в охотничий домик, который находится в лесных угодьях, принадлежащих семье Лавальеро. Нам удалось узнать, что „пойманную“ на охоте добычу егерь ловит заранее.

Мы можем дополнительно проследить за Р. Лавальеро, если вас интересуют подробности его времяпрепровождения. К госпоже Эстер нет никаких нареканий, она добропорядочная женщина, которая посвящает все свободное время благотворительности и образованию юных аристократок, принимает участие во многих кружках дам высшего общества и добросовестно выполняет роль хозяйки дома.

По моим личным выводам, мисс Виолетта Лавальеро воспитывалась в довольно жестких условиях строжайшего подчинения всем аристократическим правилам с наказанием даже за малейшие проступки. Планы на жизнь девушки были построены едва ли не с самого ее рождения. Семья Виолетты также заранее заключила брачный контракт с родом Остеус, по которому значительная сумма должна быть передана жениху в день свадьбы вне зависимости от того, пройдет ли бракосочетание. После свадьбы Эльмарин также получит очень приличное приданое, которое Лавальеро дают за своей дочерью. При отборе кандидаток в жены оба фактора сыграли немаловажную роль в пользу Виолетты.

Если вам нужны будут дополнительные подробности, пожалуйста, дайте нам знать.

С уважением, М. М. Юрг».

Я дочитала последнюю строчку и бессильно уронила документы на колени. Провела ладонью по лицу, которое оказалось совершенно мокрым. Глупости, это все глупости. Эрин меня любит, я точно знаю, а Зор… Зор не мог так поступить, не мог меня подставить подобным образом. Ведь подкуп на играх вызвал бы невероятный, ужасный скандал, такой, в результате которого меня могли даже заключить под стражу. А друзья попросту были слишком шокированы моим уходом, и во всем виноват исключительно Амир, разрушивший мою жизнь.

Спустившись с кровати, присела рядом с расстеленными на полу шторами, попыталась прикинуть, откуда начать кроить материал, подняла тонкую ткань, рассматривая на свет, прижала к лицу и зарыдала так, как никогда в жизни.

Когда слезы иссякли, я наконец поднялась на ноги. Наверное, стоило пойти в душевые, умыть заплаканное лицо, но у меня не было ни сил, ни желания. За дверью слышался гомон голосов, иногда кто-то пробегал вверх по скрипучей лестнице, хотя, как я поняла, этим ходом пользовались не часто. Мне пришлось заняться шитьем, поскольку голод давал о себе знать, есть хотелось настолько сильно, что желудок сжимался, а отправиться наружу в ректорской рубашке на голое тело я не могла. Метка на руке ныла после заклинания в кабинете, хотя мне показалось, слабее, чем раньше.

Я достала шкатулку со швейными принадлежностями, которую передала рыжая староста, чье имя я так и не удосужилась спросить. Раскроив материал и наметив будущий фасон, я вдела нитку в иголку и, помогая себе заклинанием скорого шитья, стала соединять отдельные кусочки материи. К сожалению, сотворить достойный наряд с корсетом не было возможности, сшить что-то похожее на то платье с кружевами, изобретенное мной после окрашивания ладони в синий цвет, я не могла из-за отсутствия кружев, оставался лишь вариант простого домашнего платья на завязках, который требовал намного меньше времени и усилий.

Пока шила, гнала от себя воспоминания о прочитанном, раздумывая лишь над тем, почему Амир не воспользовался добытой информацией, чтобы заставить меня встать на его сторону и готовить виерскую команду к состязаниям. А потом поняла, что попросту не поверила бы ни единому его слову.

Когда наряд был готов, я надела на себя просохшее нижнее белье и готовое платье. Потянув за шнуровку, с легкостью затянула неплотный лиф и завязала аккуратный бант на уровне груди. Платье получилось довольно милым с легкой широкой юбкой. В таком вполне можно было выйти наружу. Вряд ли хоть кто-то здесь различал модели платьев, которые аристократкам положено носить за пределами комнаты. Это намного лучше, чем плащ или рубашка.

Рубашку, кстати, ужасно хотелось выкинуть в мусор, но я решила перекроить ее в подходящую ночную сорочку, поскольку ткань была тонкой и приятной на ощупь, намного лучше грубого материала выданной ранее ночнушки. Может, это вообще самая лучшая рубашка Амира, тогда будет еще приятнее разрезать ее на кусочки.

Я подошла к зеркалу и внимательно посмотрела на волосы, раздумывая, как лучше их уложить. С болью в сердце стала остригать слишком длинные пряди, чтобы сравнять длину и подрезать неровно объеденные края. Пряди спереди состригла до самого плеча, поскольку их концы волосоеды объели сильнее всего.

В итоге мелкие кудряшки и более короткие рыжие локоны обрамляли лицо, а дальше падали волнами, спускаясь до лопаток. Подумав, я вырезала из бывших штор ленту и завязала длинные пряди в хвост, соорудив бант, похожий на тот, что был на платье. Как ни удивительно, но ужасный рыжий цвет подчеркивал мой необычный цвет глаз, белую нежную кожу и делал лицо более ярким и выразительным. Оставшись в целом довольной результатом, я собрала рассыпанные по полу бумаги обратно в папку и заметила последний лист, оставшийся непрочитанным. Усевшись на сундук возле окна, прочитала строки, выведенные, судя по всему, рукой ректора:

«Виолетта Лавальеро — соотношение знаний к уровню магической силы 3:2, уровень — выше среднего, особый дар — организаторские способности, умение точно и до мелочей организовать процесс, особенно требующий творческого подхода, а также учесть все необходимые детали для получения идеального результата. Логические, математические способности на среднем уровне, что достигнуто во многом благодаря тренировкам».

Стук в дверь оторвал меня от чтения.

— Эй, Лавальеро, тебя к ректору! — раздался голос той самой рыжеволосой старосты.

Я с трудом удержала лист в дрогнувших руках. Похоже, Амир обнаружил пропажу. Аккуратно положив документ обратно в папку, поднялась с сундука и открыла дверь. Девушка шагнула вперед и протянула какой-то пакет.

— Иди скорее, он уже… о-о-о, откуда у тебя это платье?

— Из личных запасов.

— Ну надо же. Значит, это тебе не нужно. — Она опустила руку с пакетом. — Даже прическу сменила? Ты чего это?

— Стараюсь соответствовать местным порядкам.

— Каким местным порядкам?

— Выглядеть как можно вульгарнее.

Староста закатила глаза к потолку, а потом отвернулась и бросила через плечо:

— Иди, тебя ждут.

— Не пойду.

Девушка даже остановилась.

— Слушай, ненормальная, давай ты будешь порядкам во всем соответствовать? У нас не принято игнорировать приказы ректора.

— Боитесь наказания?

— При чем тут наказание? Амира здесь все уважают, он знаешь сколько для академии сделал? Побаиваемся тоже, не без этого. Он с упрямцами и нарушителями быстро разбирается, с тобой тоже не будет церемониться, уж поверь.

— Уже убедилась лично.

— Тогда иди, иначе он решит, что я тебе не передала, еще и мне влетит.

Девушка вновь отвернулась и поспешила прочь, а я с горьким вздохом взяла папку в руки и медленно пошла в сторону мраморной лесенки.

На балкончике я задержалась, оттягивая неизбежный момент страшной расплаты. Вот что он сейчас со мной сделает? Что такого ужасного можно еще придумать? Впрочем, не время трусить, иначе он обрадуется, что сломал меня, заставил подчиниться, а я ему такого удовольствия не доставлю. Подняв руку, громко постучала.

— Входи.

В этот раз дверь в соседнюю комнату оказалась закрыта. Амир сидел в кресле у окна и держал в руках лист бумаги, на меня он не смотрел.

— Садись.

Я молча прошла к дивану и с достоинством опустилась на него.

— Летта, — начал ректор, в этот раз в голосе его отсутствовали раздраженные нотки, и казалось, он прикладывает большие усилия, чтобы контролировать себя, — ты обвинила студентов моей академии в воровстве, а немного погодя унесла из кабинета документы. Объясни-ка, что ты понимаешь под понятием «воровство»?

— В этой папке исключительно информация обо мне и моей семье, полагаю, у меня было право взглянуть.

— Не было. Все, что находится в этом кабинете, не является твоей собственностью, какую бы информацию ни содержало.

— Тогда надо лучше охранять свой кабинет. Иначе кто угодно может вынести отсюда, что захочет.

— Ошибаешься. — Ректор сцепил пальцы рук, сделал глубокий вдох, а после продолжил: — В этот кабинет можно войти лишь с моего разрешения. Моя ошибка, что я принес тебя именно сюда, а потому ты получила возможность свободного входа. Отныне, как и для всех остальных, для тебя будет действовать правило личного приглашения. Предупреждаю заранее, поскольку, если ты попробуешь проникнуть сюда иным способом, защитные заклинания сработают, и это может очень сильно тебе навредить. А теперь верни папку.

Я встала, гордо расправила плечи и неспешно приблизилась к столу, чтобы положить на него документы.

— Теперь о том, что… — Амир наконец-то поднял глаза и резко замолчал, переведя взгляд с моего лица на платье. Я смотрела прямо, не отводя взгляда, а Амир внезапно усмехнулся и опустил голову. Я вновь начала злиться, заметив, что плечи его подрагивают от едва сдерживаемого смеха.

— Над чем вы смеетесь?

Амир не ответил.

— Это все из-за вас! Мне пришлось самой шить себе платье. Что вам кажется забавным на этот раз?

— Виолетта, ты что-то еще забрала из кабинета? — наконец произнес мужчина. — Признайся сразу.

— Я взяла вашу рубашку.

— Какую?

— Лежала в шкафу.

— И что сделала с рубашкой?

— Раскроила на ночную сорочку, — соврала я, не желая отдавать трофей обратно. Хоть маленькая, но месть.

В ответ раздался еще один вздох.

— Может, вы теперь и это платье заберете? Я ведь сшила его из украденных штор. Полагаю, вам будет приятнее, если я начну разгуливать по академии голой.

— Летта, — ректор махнул рукой, прерывая поток гневных речей, — должен перед тобой извиниться за ту вспышку гнева. К большому сожалению, на тот момент я был слишком раздражен разговором с одним человеком и всеми предшествующими ему событиями. Я также полагал, ты окажешься достаточно разумной, чтобы попросить прощения и начать говорить в нормальном тоне, ты же решила вопрос иначе. Просто теперь запомни одно: в мои планы не входит потакать твоим капризам и сносить откровенное хамство. Пока находишься здесь, следуй нашим правилам, и самой же будет проще.

— И как долго я буду здесь? Почему вообще должна чему-то следовать?

— Останешься в академии, и точка. Этот вопрос уже решен. Как именно будешь здесь жить, зависит только от тебя. Для твоей собственной безопасности лучше все же поставить защиту на дверь, готов предложить это снова, поскольку утреннее происшествие не у одной тебя оставило неприятный осадок.

— Да что вы? Я думала, вы всех женщин вышвыриваете из кабинета, оставляя у себя их одежду. — Не желала я прощать ему свой позор и не знаю, куда бы завел этот новый спор, только стук в дверь нас прервал.

— Входите, — произнес Амир.

Дверь отворилась, и зашли двое студентов. Я их сразу узнала, это были те самые парни, которые грозились поквитаться с аристократкой. Как их там звали? Кажется, тот рыжеволосый Луз, а этот Гер.

Оба студента постарались без лишнего шума просочиться в кабинет, втягивая голову в плечи, словно хотели стать как можно незаметнее, но это у них получалось весьма плохо.

— Садитесь, — кивнул головой Амир.

Парни устроились на диване, заняв его весь своими внушительными фигурами.

— Рассказывайте, — поступил новый приказ от ректора.

— Ректор Сенсарро, это не мы.

— Мы ничего об этом не знаем.

— О чем об этом?

— О том, что она вам рассказала. Это не мы.

— Не вы?

— Нет.

— Значит, вы к ней в комнату не входили, так?

— Так.

— И жуков в волосы не насыпали, так?

— Так.

— А одежду вы спрятали, так?

— Так. Проклятье! — Оба выругались настолько синхронно, словно загодя репетировали свою речь.

— А теперь совместное наказание, студенты. Вы двое и мисс Виолетта отрабатываете повинность в студенческой столовой. Все ясно?

— Ясно. — Парни опустили головы.

— Мне ничего не ясно! — возмутилась я.

— Ступайте, — кивнул студентам Амир, и тех словно ветром сдуло.

— Наказание за мелкое хулиганство у нас карается отработками.

— Мелкое? Они украли всю мою одежду!

— А ты украла из кабинета ректора ценные бумаги, шторы и личную вещь.

— Вы сами в этом виноваты.

— Не стоит пререкаться, Виолетта. Вечером будешь работать вместе с ними, а Элинна проследит.

— Кто?

— Староста курса.

— Та рыжеволосая, которую вы постоянно ко мне посылаете?

— У нее есть имя.

— Я не собираюсь подчиняться вашим указаниям. Если мне придется здесь остаться, то делать я буду лишь то, что сама посчитаю нужным.

— Ну хорошо.

— Хорошо?

— Да. Делай, что посчитаешь нужным. Ты уже решила сама шить себе одежду, теперь, пожалуй, начнешь готовить.

— Почему я должна готовить?

— А почему академия должна содержать тебя?

— Потому что вы меня сюда привезли.

— Я привез тебя, поскольку ты задумала отомстить и едва не раскрыла мой истинный облик в присутствии короля. Если бы в тот момент я не отлучился из зала, все присутствующие увидели бы мое лицо. Помимо этого ты скрылась в кабинете, подслушала разговор, узнала меня и собиралась всем рассказать. Исходя из вышеперечисленного, ты не оставила мне выбора, и твое похищение было последним, чего я действительно желал.

Теперь ты числишься в виерской академии магии, об этом знают все и во многом благодаря твоим «друзьям». Я собирался обставить дело несколько иначе. Был уверен, что после исчезновения дочери и получения от нее письма о переводе в Академию виеров родители, чтобы сохранить этот поступок в тайне, договорятся с Зором и придумают какую-нибудь поездку или путешествие. Спустя полгода я бы вернул тебя к прежней жизни.

— И как же друзья узнали? Разве не вы лично им рассказали?

— Нет, Летта. После того как перенес тебя сюда, я возвратился в академию, вернул себе прежний облик и произнес подготовленную речь, а также успокоил несчастную Эрику, у которой неожиданно отрос хвост во время выступления. Как твоя подруга выяснила подробности, я не в курсе. Скорее всего, узнала у Зора. Она ведь ходила у него в соглядатаях. Возможно, он не догадывался, что она всем раструбит о твоем переводе.

— Вы предложили мне действовать против своих же, быть с вами заодно и предать друзей и знакомых!

— Предать? Предать можно лишь того, кто искренне верен тебе. К тому времени я был уже в курсе мер, предпринятых твоими «друзьями». А с подлецами я предпочитаю действовать их же методами.

— Но как вы могли подумать, что я соглашусь облегчить свою жизнь таким вот образом?

— Скажи мне, кто твой друг, Виолетта… Та же Дениза или Жизель с легкостью согласились бы на мое предложение.

— Я не отношусь к подобным людям.

— Я не настаивал. Не хочешь помогать, не нужно, не желаешь учиться, сиди весь день в своем чулане, делай что пожелаешь, но соблюдай правила. Тогда проведешь эти полгода в тишине и покое, а потом я верну тебя родителям.

— В тишине и покое? В вашей академии? А когда вернете меня родителям, вы расскажете им, что сделали?

— Зависит от многих факторов.

— Но вы обещали рассказать.

— В случае сделки, Виолетта. Если бы я дал тебе слово в обмен на помощь, я бы рассказал. А так буду исходить из интересов других людей и той ситуации, что сложится на момент твоего ухода.

— Вы разрушили мою жизнь, вы обязаны все восстановить!

— Обязан? А что именно нужно восстанавливать? Может, заколдовать твоего жениха, чтобы проникся к тебе искренними чувствами? Внушить родителям, что с собственной дочерью нужно обращаться с любовью и заботой? Попросить твоих друзей оставаться верными и в горе и в радости? Те, кто любит, Летта, не оставят даже в самый тяжелый период жизни.

— Эрин меня любит!

— Не вижу смысла спорить с тобой. Можешь идти, все что нужно, я уже сказал. Здесь план академии, с остальными вопросами к старосте. Свободна.

Я отвернулась и, с трудом сдерживаясь, чтобы не ускорить шаг, вышла за дверь.

Переведя дух, я раскрыла план академии и попыталась разобраться, где находится столовая. Все здания соединялись между собой крытыми галереями и переходами и представляли единый комплекс, а потому мне действительно можно было не выходить на улицу, чтобы попасть в нужное место.

О виерской академии я знала очень мало, а теперь с удивлением заметила, какое это красивое и светлое здание. Я была поражена тем, что все внутри было выдержано в едином изящном стиле: в отделке стен и полов господствовали светлые оттенки, окна были широкими, а чистые стекла пропускали много солнечного света. Даже потолки были расписаны удивительными яркими и красочными картинами, изображавшими сцены из мифологии и истории.

В главном же холле рисунок на потолке представлял собой огромную карту со всеми обозначенными на ней королевствами и странами. Это здание не давило на вас своей величественностью, подобно Академии аристократии, а, напротив, позволяло ощутить себя легко и свободно. Хотя для меня лично это была клетка, большая, просторная, но клетка.

Я могла бы гордо вернуться сейчас в чулан и совсем не выходить никуда, а также не являться на отработку, вот только не привыкший голодать желудок требовал раздобыть ему хоть какой-то еды. Ну ничего, в этот раз последнее слово останется за Амиром, у меня еще будет возможность взять реванш.

Глава 17

Плебейская жизнь

Я полагала, что столовая в виерской академии будет представлять собой большой обеденный зал с тяжелыми дубовыми столами, потемневшими от времени скамьями без спинок и массивной стойкой раздачи. Когда же вошла внутрь, то сперва замерла у двери, потому что просторный, наполненный светом зал не имел ничего общего с плодом моего воображения.

Стойка представляла собой полукруглую широкую столешницу, она приводилась в движение специальным рычагом, спрятанным в стене со стороны окошка раздачи. Самым красивым в оформлении стойки был небольшой перламутровый фонтан, который переливался разными оттенками, словно белая жемчужина, а тонкие струйки падали в отдельные углубления и разбивались в них крупными искрящимися в лучах солнца каплями.

Столы повторяли форму стойки, стояли чуть наискосок напротив друг друга на некотором расстоянии, чтобы большой группе студентов легко было проходить между ними. В результате в зале оставалось много свободного пространства.

Больше всего удивило, что выкрашенное светлой краской дерево имело необычный резной орнамент, придававший некий праздничный флер всему интерьеру. Резные ширмы огораживали столы круглой формы, установленные вдоль стен, а на стульях с высокой спинкой повторялся тот же узор.

Удивительно, как красиво плебеи оформили свою академию. Мне уже не терпелось осмотреть их библиотеку. Если уж здесь столовая напоминает зал для банкетов высшей аристократии, то что говорить о месте, где хранятся всевозможные книги, включая и очень редкие экземпляры.

Я прошла внутрь, оглядываясь по сторонам, но не заметила ни одного человека. Белый гладкий экран, напоминавший непрозрачное стекло и выполнявший, кажется, роль огромного меню, был абсолютно пуст. Когда же здесь появляются картинки блюд? Или еда только в строго определенное время?

Я направилась к окошку слева от стойки и громко постучала в закрытую дверцу. Прождав несколько минут, наконец услышала шум с той стороны, а потом дверца отворилась, и на меня взглянули большие карие глаза молоденькой девушки. Ее темные волосы закрывала белая косынка.

— Тебе чего?

— Я пришла пообедать.

— Пообедать? Обед уже прошел. Ты опоздала.

— Я попросту не успела, была очень занята.

— А ты что, новенькая? Не в курсе порядков?

— Каких порядков?

— Если опаздываешь, то нужно подойти к экрану и приложить руку. Раз ты здесь учишься, то твое имя есть в списках. У нас всегда остаются порции для не успевших явиться ко времени студентов.

Мне захотелось громко и очень некрасиво выругаться. Я ведь здесь не учусь.

— Подойди к экрану, приложи ладонь, и твоя порция выйдет на ленту раздачи.

— А откуда они у вас выходят? Блюда несвежие?

— С чего это несвежие? Мы готовим перед каждым приемом пищи, а блюда опоздавших, а таких обычно немного, помещаются в специальные холодильные отсеки. Иди, прикладывай ладонь.

Со вздохом я повиновалась, надеясь, что по какой-то случайности мое имя есть в списках учащихся. Ведь меня должны здесь кормить? Когда я приложила ладонь, то по гладкой поверхности экрана будто пошла рябь, а затем высветилось несколько имен. Я пробежала их глазами, но своего не нашла.

— Здесь нет моего имени.

— Как нет? Ты когда приехала?

— Вчера.

— Вчера? Так уже должно было появиться. Постой! Ты та аристократка, про которую вся академия жужжит?

— Да.

Поведение девушки внезапно из дружелюбного превратилось в подчеркнуто-холодное.

— Нас предупредили, что нужно оставлять одну дополнительную порцию. Получи.

Собеседница скрылась из виду, а через окошко на стойку передо мной выехало блюдо с тушеными овощами и какой-то неизвестной мне кашей. На подносе рядом лежала вилка, два куска свежевыпеченного хлеба и стоял стакан с розоватым питьем. Подняв все это ароматно пахнущее богатство, я уселась за ближайший стол и принялась неспешно есть маленькими кусочками, старательно удерживая вилку пальцами, которые уже немного подрагивали от голода.

Не будь я такой изголодавшейся, обязательно бы придралась к вкусу блюда, качеству продуктов, степени прожарки хлеба, но в этот момент еда казалась мне самой замечательной на свете! Я даже на одну маленькую толику стала лучше думать об Амире, который все же занес меня в этот их список, пусть и не в качестве ученицы.

— Эй, аристократка! — Я подняла голову и увидела, что девушка вышла в зал через неприметную дверь в стене. — У тебя сегодня, оказывается, отработка. Если ты не в курсе, то вечером явишься сюда в шесть часов.

Я неспешно прожевала еще кусочек, сделала маленький глоток из стакана, а после ответила:

— У меня есть имя, но ты можешь обращаться ко мне мисс Лавальеро.

— А я к элитам не обращаюсь.

— Что так?

— Происхождением не вышла, — с издевкой ответила девушка.

— Манерами, замечу, тоже.

— Сейчас покажу тебе плохие манеры! — Девушка бросилась к столу, явно собираясь схватить стакан с напитком, но я успела первой. Подняв стакан повыше, пригрозила:

— Вылью на твой передник!

Темноволосая кухарка резко остановилась, перевела взгляд на свой белоснежный передник, потом взглянула со злостью на меня, отвернулась и ушла обратно за дверь.

Я быстро покончила с едой, поскольку не перед кем было демонстрировать хорошие манеры, и поскорее вернулась в чулан. До вечерней отработки оставалось достаточно времени, чтобы сшить себе новую ночную сорочку, чем я, собственно, и занялась, безжалостно откромсав рукава у рубашки и решив пустить их на носовые платки.

Спустя пару часов я с гордостью взирала на новый предмет моего теперь крайне скудного гардероба. Пускай ночная рубашка получилась неприлично короткой, зато в ней было куда комфортнее спать. Подумав немного, решила пропустить под грудью тесемочку, чтобы присобрать ткань. Пусть щеголять в сем вызывающем наряде было не перед кем, но моя неистребимая тяга к красоте проявила себя даже в этой ситуации.

— Эй, аристократочка, а мы за тобой.

За дверью стояли давешние любители воровать чужие наряды. За их спинами маячила рыжеволосая Элинна.

— Нам велели вернуть твою одежду, так что держи! — Темноволосый Гер протянул грязный комок, в котором я признала свои свернутые как попало платья, включая и то чудесное нежно-голубое, бывшее на мне в день похищения.

— Это вам ректор велел вернуть?

Рыжеволосый Луз кивнул и торжествующе осклабился.

— Вы ее закапывали?

Парни пожали плечами, сделав вид, что совершенно не догадываются о происхождении земляных пятен на одежде.

— Я не возьму ее, пока вы не выстираете.

— Что? — Пораженный возглас вновь прозвучал синхронно.

— Что слышали. Я не стану брать обратно грязную одежду. Вы воровали чистую, вот и возвращайте чистую.

— Слушай, элита, лучше не нарывайся.

— А то что?

— Мы скажем ректору, что все тебе отдали.

— А я скажу, что не отдали.

— Так она видела, что отдали. — Луз указал пальцем на пораженно замершую Элинну. — Слышь, Элька, подтвердишь Сенсарро, что мы ей все вернули, поняла?

Элинна подняла повыше голову, пожала плечами, как недавно парни, и ответила:

— А я почем знаю, что вы ей вернули? Я в этом грязном комке вообще одежду не признаю.

— Да вы что, бабы, сговорились, что ли? Как мы женское тряпье стирать-то будем? Нас же все засмеют.

— Тогда ступайте и жалуйтесь на нее Амиру, — невозмутимо ответила Элька.

— Вот гадина! — пробурчал под нос Луз, и не знаю даже, кому именно он это адресовал, но подозреваю, что все-таки мне. Потом Гер бросил комок под стену чулана, заявив: — После заберем.