Дальше выбираю я Николаева Юлия

— Детях? — нахмурился он.

— О Леше и Виталии Нестерове.

Откинувшись на спинку, Степан Иванович сложил на груди руки.

— Про него вы откуда знаете?

— Если не ошибаюсь, его портрет последние несколько дней показывают по телевизору.

— Если не ошибаюсь, там не упоминается, как его зовут, — ответил он в такт мне.

— Мне довелось встречаться с Нестеровым. Вы знаете, что следователь думает, что тот украл у Алексея рюкзак из ресторана?

— А вы откуда это знаете?

— Я ищу убийцу, — напомнила я ему, — пока он не найден, я нахожусь под подозрением.

— От меня вы чего хотите?

— Просто ответьте на мои вопросы. Гарантирую, что данная беседа не выйдет за пределы этого кабинета.

Прохоров усмехнулся.

— Вы довольно нахальная девица, Анна Иванова, — высказался все-таки, — что ж, давайте попробуем. Задавайте ваши вопросы.

— Давайте начнем с Леши. Он работал на вас?

Прохоров усмехнулся.

— Занятная будет беседа, — высказался вслух.

— Чтобы не ходить вокруг да около, — вздохнула я, — давайте я расскажу, как вижу. Какое-то время назад Леша решил поработать в нелегальной сфере, предположительно, сбыт драгоценных камней. Вы взяли его в дело, в ту пятницу он провернул одну из сделок, после чего поехал с деньгами в ресторан, где его стукнули по голове, а рюкзак пропал. Я близка к истине?

Степан Иванович некоторое время смотрел на меня, потирая подбородок.

— Вы, действительно, умны, как о вас и отзывались, — сказал, наконец, — вы мне нравитесь, поэтому я отступлю от некоторых правил и поделюсь информацией. Чтобы вы сразу лучше понимали: Лешку я любил. С его матерью мы не были женаты, и по сути она растила его одна, потому, наверное, он не питал ко мне особых чувств. Я им помогал материально, но на этом все. Когда Лешка подрос, мы стали изредка видеться, но он меня не считал за отца. Я снабжал его деньгами, пока он не стал проявлять независимость. Устроился на работу барменом, ему нравилось, хотя платили немного. От моих предложений неизменно отказывался, но, в конце концов, не выдержал. Захотелось денег и свободы, что неудивительно. Я стал привлекать его к некоторым делам. Он поучаствовал в нескольких сделках, зарекомендовал себя.

— Как долго он работал на вас?

— Больше года. Поначалу получал немного, хотя ему казалось, конечно, что сумма весьма велика. В конце того года он купил машину и квартиру. Работа не требовала много времени, поэтому он остался в фирме, где работал барменом. Ему там нравилось, к тому же, видимость какой-то деятельности все-таки стоило создавать.

— Вы знали, с кем он встречался? — не выдержала я.

— Нет, — удивленно посмотрел он на меня, — мы с Лешей никогда не лезли в жизни друг друга. Я знал, что проблем с женским полом он не испытывает, но на этом все. Почему вы спросили?

Я немного помолчала, не зная, стоит ли открывать ему правду. Потом решила, что если девушка захочет, расскажет сама, а мне лучше в это не лезть.

— Просто интересно, — сказала ему, — вы помогали ему денежно?

— Только до того момента, когда он подключился к моему бизнесу. Он брал деньги с неохотой, не желал быть зависимым от меня. Леша ненавидел политику и все, что с этим связано, но безденежье его явно угнетало. Он хотел легких денег, и я подключил его к работе с иностранными каналами. Не буду распространяться, это не имеет отношения к делу. В тот вечер, в пятницу, была очередная сделка, после которой он поехал в ресторан.

— И вас не беспокоило, что такая крупная сумма будет лежать без присмотра?

— Леша почти все разы привозил деньги на следующий день, — пожал плечами Прохоров, — я был уверен в нем.

— Вы знаете, кто его убил?

Степан Иванович несколько изменился в лице, сжав руки в замок так, что побелели костяшки пальцев. Я вдруг подумала, что, несмотря ни на что, он, действительно, Лешу любил. Как мог.

— Если вас интересует исполнитель, то нет, я не знаю. Хотя газеты весьма красочно намекают на вас.

— Надеюсь, вы понимаете, насколько это далеко от правды.

— Догадываюсь, но мне от этого не легче. Моего сына все же убили.

— Вы знаете, кто заказчик?

Мы встретились взглядами.

— Вы сами как думаете? — насмешливо поинтересовался он. Немного поразмышляв, я высказалась:

— Миронов.

Прохоров криво усмехнулся, я решила, что лезть в политические интриги точно не стоит, дело уже сделано, и результат на лицо, потому спросила о другом:

— А Нестеров? С ним вы виделись?

Степан Иванович едва заметно поморщился.

— Он явился к зданию администрации и ждал меня там. Сначала я даже не понял, кто это, когда смекнул, поспешил уйти.

— Вы не допускаете, что он на самом деле ваш сын?

— У меня был один сын, и точка, — хмуро ответил он.

— Значит, вы ушли, и что? Больше его не видели?

— Я распорядился позаботиться о нем.

— Что это значит?

— Сделать так, чтобы этот парень больше не появлялся в моей жизни. Само собой, никакого криминала, — добавил он, увидев мой взгляд.

— И кто же этим занимался? — задала я вопрос, не чая, какой ответ меня ждет. Степан Иванович усмехнулся, глядя на меня, и сказал:

— Я попросил об этом нашего с вами общего друга Петренко.

Все-таки я не смогла сохранить нормальное выражение лица, Прохоров наблюдал за мной, склонив голову набок.

— Вижу, для вас эта новость неожиданна.

— И он разобрался? — с трудом спросила я.

— По крайней мере, данный субъект больше не появлялся. Я им тоже не интересовался. До того момента, пока он не стал светиться в новостях, и не оказалось, что паренек, возможно, увел у меня крупную сумму денег.

— Так вы знаете, где он? — посмотрела я на него, ничего не понимая.

— Увы, нет, — развел Прохоров руками, — как только он всплыл в хронике, я тут же обратился к Ярославу, но он сказал мне, что только донес до того мысль, что не стоит лезть с родственными чувствами.

— И вы поверили? — хмыкнула я, не удержавшись. Он посмотрел на меня одобрительно.

— Дело в том, уважаемая Анна Иванова, что с недавних пор мы с Ярославом Александровичем разошлись во многих вопросах и теперь не поддерживаем каких бы то ни было отношений. Так что при всем желании я вряд ли могу что-то ему предъявить.

Он замолк, поглядывая на часы, и я стала откланиваться, решив не искушать судьбу больными для Прохорова вопросами.

— Спасибо за беседу, — сказала, вставая, он поднялся следом за мной.

— Надеюсь, я вам помог, — он проводил меня до двери.

— Еще как, — кивнула я, направляясь к выходу, но возле замерла и все-таки задала вопрос:

— Скажите, Степан Иванович, Ярослав ведь одно время утверждал, что держит ситуацию с выборами под контролем, — Прохоров уставился на меня с интересом, — он собирался каким-то образом использовать сына Миронова и некую девушку…

— Некую, — усмехнулся Степан Иванович, — не догадываетесь, какую? — Данный вопрос мог бы развеять все сомнения на этот счет, если б я и так уже не уверилась в том, что речь шла обо мне. Впрочем, Прохоров ответа не ждал, задал следующий вопрос:

— Откуда вы узнали об этом, если не секрет?

— Мне рассказал ваш сын, он слышал один из разговоров, когда приходил к вам в офис.

— Ну конечно, — вздохнув, он некоторое время размышлял, — но ведь сейчас эта информация уже неактуальна.

— Тем не менее, если бы вы рассказали, что к чему, я бы была вам крайне признательна.

Прохоров еще некоторое время созерцал меня с явным интересом.

— Что ж, — снова усмехнулся он, — наш общий друг собирался создать ситуацию, при которой молодой человек окажется под ударом, и сыграть на этом, заставив некоторых личностей выйти из игры, я понятно выражаюсь?

— Предельно. На чем он хотел сыграть, вы не знаете?

— Бизнес, — пожал плечами Прохоров. Кивнув, я попрощалась и покинула ресторан тем же путем, что и заходила в него. Сразу за поворотом меня ждал Коля, я юркнула на заднее сиденье, и он быстро вырулил из переулка на дорогу.

— Надо же, — посмотрел он на меня в зеркало заднего вида, — сказать честно, я не верил, что все так гладко пройдет. Что он тебе рассказал?

— Ничего нового. Послушай, Коля, — обратилась я к нему, — ты ведь, наверняка, поддерживаешь связь с Ярославом?

Он снова бросил на меня взгляд.

— Предположим.

Я покивала.

— Раз уж мне удалось встретиться с самим мэром, да еще и без последствий, может, наш дорогой Ярослав Александрович тоже соизволит как-то выбраться ко мне?

Коля буквально впился в меня взглядом.

— Ты что-то узнала? — спросил он, я неопределенно покачала головой.

— Сможешь?

— Да уж расстараюсь.

Дорогу до квартиры Левы мы ехали, в основном, молча. Коля, с кем-то обговорив ситуацию по телефону, больше голоса не подавал, но на меня поглядывал, я же усиленно размышляла. Что мы имеем? Ярослав вешает Прохорову лапшу на уши на тему предполагаемого устранения Миронова из предвыборной программы, когда в то же самое время Миронов устраняет самого мэра. Что-то мне подсказывает, не без содействия все того же Ярослава. Выходит, они с Мироновым спелись в тихую? Ни за что не поверю в подобное, они друг другу, как кость в горле. А вот если пойти дальше и предположить, что Ярослава перестали устраивать отношения с Прохоровым, но уступить место Миронову он тоже не желает… Он придумывает план, по которому сначала вместе со Станиславом Игоревичем избавляется от Прохорова, а потом также ловко избавится и от самого Миронова, подсунув в выдвиженцы своего кандидата. Кроме пары Прохоров-Миронов остается двое: ярый борец за правду, которого всерьез вроде бы никто не воспринимает, и человек, работавший на Прохорова. Что мешает последнему переметнуться в стан противника, если ему предложат такой лакомый кусок пирога? Эта версия показалась мне весьма приемлемой. Какова вероятность того, что Ярослав на самом деле хотел использовать каким-то образом меня и Женьку, чтобы надавить на Миронова? Вполне себе велика. Он нагляделся на наши странные с Женькой отношения, и, уверена, найдет способ с помощью меня заманить его в ловушку. Значит, надо ему помешать. Но как? Запереться в деревне, где меня никто не найдет и сидеть там до выборов? Ярослав и это сумеет обыграть, если захочет. А если все-таки это был блеф, и он просто пускал Прохорову пыль в глаза, придумывая всякую околесицу? Я кусала губы, не зная, какие мысли верны, а какие ложны. Может, просто поговорить с Петренко на чистоту? Так он мне и выложит правду на блюдечке с голубой каемочкой, как же, жди. Хотя теперь, когда он, вероятно, знает, что я в курсе подобных планов, он может придумать что-нибудь новенькое, в этом он мастак. В любом случае, все должно случиться до выборов, и если это будет как-то связано с Женькиным бизнесом, то можно попытаться вызнать о его предполагаемых сделках на этот срок. Тем более что времени осталось не так много.

Правда, как вызнать, большой вопрос. Я в бегах, меня подозревают в убийстве, выходить на связь с кем бы то ни было, довольно опасно, в любой момент меня могут засечь.

"Нужно встретиться с Олегом", — подумала я, тут Коля меня окликнул, и я осознала, что мы стоим недалеко от нашего дома.

— Что-то ты стала слишком задумчива после встречи с Прохоровым, — высказался Коля, пока мы шли домой.

— Он раскрыл мне кое-какие детали происходящего, — покосилась я на него, — оказывается, Ярослав тоже знаком с нашим Нестеровым.

— Серьезно?

— А то ты не знал, — хмыкнула я, — думаешь, я поверю, что ты не докладывал Ярославу о наших изысканиях?

— Докладывал, чего спорить, только он же со мной не откровенничал. Информацию выслушал, и все, работай дальше.

— Когда мы сможем с ним увидеться?

— Завтра в десять утра надо быть в теннисном клубе на Садовой, нас будут ждать возле входа для персонала.

— Так можно всю жизнь скрываться в одном городе и не быть найденной, — усмехнулась я, заходя в парадную.

— Такая жизнь на любителя.

— Ага, а мы с тобой профессионалы.

Коля рассмеялся, и мы поднялись в квартиру, нас встретил Лева и зазывно потащил в свою студию. Мы, недоумевая, прошли следом. На мольберте посреди комнаты стоял ватман, на котором, собственно, была изображена я. Надо сказать, Лева видел мир несколько причудливо, чему, наверняка, способствовало потребляемое им количество марихуаны, ибо я была изображена расплывающейся акварелью весьма ярких цветов. Однако надо заметить, сам по себе портрет вышел красивым и притягивающим взгляд.

— Я покупаю, — высказался Коля, Лев усмехнулся.

— Оставлю для коллекции. Это одна из моих лучших работ. Аня, — он взял мою руку и галантно ее поцеловал, чем вызвал улыбку, — мне было приятно работать с тобой.

— Взаимно, — церемонно поклонилась я, и мы покинули студию.

Остаток вечера прошел незаметно. Мы выпили кофе, немного поболтали, и я удалилась спать под предлогом того, что завтра рано вставать. На самом деле долго лежала, глядя в потолок. Больше всего мыслей было, как ни странно, не о завтрашнем разговоре, а о возможной опасности, угрожающей Женьке. Мне бы с ним еще раз поговорить, попытаться донести мысль о том, что ему до выборов вообще лучше носа из дома не показывать. Я усмехнулась, представляя, как буду его в этом убеждать. Стоит мне только оказаться возле него, как я вообще перестаю рассуждать логически, тем более теперь, когда… Эту мысль я не стала додумывать. Наконец, я уснула, решив разработать план после завтрашней беседы с Петренко.

Ярослав встретил меня блистательной улыбкой, сидя в отдельном кабинете клуба с кофе в руках. Я молча прошла и села в кресло. Посмотрев на меня некоторое время, Петренко сказал:

— Хорошо выглядишь.

Я показала лицом, что оценила шутку.

— Что, — задала вопрос, — другую бабу во всем городе не сыскать было?

Он вздохнул.

— Ох, Аннушка, так и знал, что будешь вешать на меня всех собак.

— А на кого мне их вешать? На Нестерова?

— Я, между прочим, за тебя переживал. Вот и сейчас еле сдерживаюсь, чтобы не обнять в порыве чувств.

— Каких? — усмехнулась я, не выдержав.

— Сам пока не пойму. Думаю о родительских, но гляжу на тебя, и просыпаются другие.

— Ярослав, или ты немедленно расскажешь мне все, как есть…

— Или что? — посмотрел он лукаво, — ударишь меня? Уйдешь, хлопнув дверью? — Я вздохнула. — Вот видишь, мы друг без друга не можем, как ни тяжело мне это признавать. Ты этого не ценишь, а я, между прочим, рисковал, защищая тебя.

— Защищая?

— Думаешь, подставить тебя решил я? Ошибаешься. Затея была Миронова. — Я уставилась на него. — Именно. Мы с ним некоторое время вели переговоры и пришли к совместному соглашению. Только товарищ Прохоров в него не вписывался.

— И вы решили от него избавиться, — хмыкнула я.

— Не мы. Миронов. Это было, по большей части, в его интересах, он же в мэры собрался. Я должен был договориться с некоторыми людьми о новом положении дел, чтобы в дальнейшем не возникало конфликтов, а Миронов, соответственно, избавиться от Прохорова. Сделать это он решил с размахом, но так, чтобы до него не докопались. Я планами не интересовался, пока вдруг сынишку нашего мэра не стукнули по голове. Я сразу сообразил: что-то тут не так. Менты еще не уехали, а я уже понял, чего добивается наш общий друг: решил одним выстрелом убить двух зайцев. Избавиться от мэра, а заодно, от тебя.

— Я-то что?

— Милая, не пересказать, что ты ему, вот не пересказать. Но если я правильно слежу за ситуацией, напакостила ты немало.

Ярослав кинул на меня хитрый взгляд, я только головой покачала.

— И он, значит, придумал план?

— Традиционно. Я тоже немного подумал и решил, что красоту мою надо спасать.

— И подослал Нестерова? Чтобы менты озаботились моей безопасностью?

— Точно. Оказалось, все стало только хуже. Его замели, к тому же нашли у тебя статуэтку с кровью. Миронов расстарался на славу. Сама понимаешь, детали уточнять я не стал. Пришлось помочь Нестерову сбежать и спрятать его до поры до времени.

— Как он оказался замешан в этой истории?

— По скудоумию. Амбиций у парня хоть отбавляй, а вот умом Бог обидел. Паренек, полжизни отсидев в тюрьме, подался к нам за потерянным счастьем. Естественно, Прохоров на него плевать хотел и попросил меня разобраться с этим вопросом. Мне история парня показалась занятной. Я подобных субъектов видел и сразу понял, что он попытается облапошить папашку и непременно погорит, потому что дурак. С ним провели внятную беседу, что мэра лучше оставить в покое, иначе быстро упокоишься сам. Нестеров вроде как внял, и мы его отпустили, однако я распорядился за ним присматривать. И что в итоге? Этот недоумок вышел на второго сыночка, нашего бармена, и просек, что тот нечист на руку и работает в купе с папашкой. В голове у него возникла гениальная мысль: обчистить братца, таким образом разжиться деньгами, а заодно наказать нерадивого отца. Он следил за барменом и смекнул, что тот пошел в ресторан с рюкзаком денег. Ясно, что бармен вряд ли оставит их в доступности, скорее всего, припрячет до конца смены. Вот он и полез через задний вход искать рюкзак.

— Ты серьезно? — открыла я рот.

— Все до банального просто. Рюкзак был спрятан в комнате, располагавшейся по соседству с той, где случилось несчастье. Нестеров чуть не обделался, пока сидел там с рюкзаком в обнимку.

— Он видел убийцу?

— Никого он не видел, только слышал. Дважды пытался убежать, но по коридору постоянно кто-то ходил. Как только все стихло, он смылся через заднюю дверь.

— Твой человек следил за ним?

— Да, видел и убийцу, и девицу этого бармена, и тебя, о чем сразу доложил мне. Я тут же понял, откуда ветер дует, и велел следить за Нестеровым с утроенной силой.

— Но зачем было отправлять его в мою квартиру?

— Потому что уже тогда стало ясно: если не прикрыть твою задницу, ты из этой истории живой не выберешься. Значит, нужен козел отпущения.

— И он, что, согласился?

— А куда ему деваться? — искренне удивился Ярослав, — парня схватили с украденным рюкзаком, полным денег, сразу после покушения на владельца сего предмета. Ему сделали предложение: либо идешь в тюрьму, либо отправляешься к праотцам прямо сейчас. Для начала нужно было просто обратить на него внимание, он позаимствовал машину дружка, потом отправился к тебе якобы с целью убить. Планировалось, что ему это не удастся, но он сможет сбежать до приезда ментов. Ты составишь фоторобот, и парня отправят в розыск, и со временем, само собой, найдут. Однако он и тут сплоховал, ты его сдала ментам. На наше счастье, было еще рано, и в отделении все больше спали, чем были на посту. Пришлось вызволить этого идиота и спрятать.

— И где он сейчас?

— В надежном месте, готовится к долгому и сладостному путешествию в места не столь отдаленные.

— Значит, все статьи писались по наущению Миронова? Думаешь, он сильно обрадуется подобному повороту? Ты же сам сказал, что для него это отличный шанс избавиться от меня.

Ярослав закурил, не торопясь отвечать, я последовала его примеру. Наконец, он заговорил:

— Миронов не против того, чтобы свалить убийство парня на Нестерова, но есть одно условие, — я недоверчиво уставилась на него, — ты должна вернуть ему компромат.

— Что?

— Не будем пускаться в длительные дискуссии, — сделал он останавливающий жест рукой, — мы все прекрасно помним твои летние приключения, и Миронов находится в уверенности, что сбежавший Михаил Иванов вовсе не прихватил с собой компромат, а оставил его тебе.

Это было, действительно, так. Сам компромат попал к Марку, звавшемуся здесь Мишей, через меня, а изначально его собрал Ярослав, чтобы обменять на компромат на нужного ему человека. Так что содержание бумажек ему было хорошо известно, впрочем, как и тот факт, что компромат Марк оставил мне, завещав хранить и использовать только в случае крайней нужды. Надо сказать, Миронов быстро предоставил мне этот случай. Все эти мысли пронеслись в моей голове, но я все же потянула время и задала вопрос:

— С чего бы Михаилу оставлять его мне?

— С того, что я всеми силами пытался донести до Миронова эту мысль. Так что если ты мне скажешь, что это не так, то сильно осложнишь дело.

— Я не понимаю, — покачала я головой, — зачем ты это делал?

— А как предлагаешь договариваться? Оставьте мне Аню Иванову, я люблю пить с ней кофе два раза в неделю? — усмехнулся он, — политика — это не чаепитие на детском утреннике, чтобы отказаться от такой разменной монеты, как ты, Миронову нужна весомая информация. И компромат в этом случае — лучший вариант. Я смог убедить его в том, что если ты пустишь бумажки в ход, то Миронов точно сможет забыть об этих выборах. Лучше всего договориться полюбовно: ты отдаешь компромат и получаешь свободу.

— И он согласился? — усмехнулась я.

— Миронов далеко не дурак, подозреваю, он бы с огромной радостью пристрелил тебя еще в вашу первую встречу. Положим, компромат у тебя не Бог весть какой, но до выборов несколько дней, и в свете последних событий это будет еще одна бомба. Так что он разумно решил пойти на мировую.

Мы немного помолчали, потом я сказала, кинув на него взгляд:

— Спасибо тебе. Я, правда, ценю твой поступок. Тем более, что в этой ситуации ты мало что выгадал лично для себя.

Петренко усмехнулся, поднявшись, подошел и приподнял меня за подбородок. Мы встретились взглядами, некоторое время смотрели друг на друга, потом он покачал головой с усмешкой на губах. О чем-то подумал и кивнул, словно соглашаясь с мыслью.

— Что? — спросила я.

— Иногда мне кажется, я начинаю понимать Бешеного Макса, — усмехнулся Ярослав и, вернувшись на диван, снова закурил. Я растерялась, не зная, что сказать, он предложил мне сигарету.

— Что мне теперь делать? — спросила я, выдохнув дым.

— Отправим Колю за компроматом, как только он окажется у Миронова, считай до десяти и будешь свободна.

— Ты не боишься, что Нестеров проколется?

— Думаю, с этим мы как-нибудь разберемся. Донести до следователя мысль о том, какой версии надо держаться, не так сложно.

— Значит, он ограбил Лешу, решил свалить убийство на меня, зачем и полез в мою квартиру под видом грабителя.

— Пытался привлечь внимание следствия к статуэтке, — доверительно подсказал Ярослав, я вздохнула.

— Леша мог его сдать, потому он пробрался в больницу и убил его, свалив все на меня.

— Очень ловкий парень, — согласился Петренко. Я печально усмехнулась. — Не будем тянуть, где компромат?

За бумажками отправили Колю, пока он ездил, мы позавтракали все в том же кабинете клуба. Я присматривалась к Петренко, пытаясь сообразить, что же у него на уме. Выходит, в этот раз он, действительно, помог мне просто так? Или не просто так, а потому что хотел использовать дальше в своей игре?

— Твои взгляды нагоняют тоску, — высказался Ярослав, поедая свой завтрак, — если есть вопросы, валяй, чем так смотреть, того и гляди, окаменею.

Немного помедлив, я все же заговорила:

— Леша слышал, как ты говорил Прохорову о плане воздействия на Миронова посредством его сына и какой-то девушки, и рассказал мне об этом.

Я замолкла, Ярослав смотрел вопросительно, никак не отреагировав на мои слова. Так как я продолжала молчать, он все же спросил:

— И?

— Если на самом деле ты на тот момент уже договорился с Мироновым, эти слова…

— Всего лишь блеф, — кивнул Ярослав и улыбнулся, — надо было заставить его верить в то, что лучшее еще впереди. Для этого нужны были конкретные варианты.

— Чем тебе Прохоров не угодил?

Петренко рассмеялся.

— Ты придаешь моей личности слишком высокую значимость. Объясняю коротко и на пальцах. Городок у нас небольшой, и все сидящие на верхушке люди выдвигаются не просто так, а с соизволения вышестоящих. Они, в свою очередь, заседают в Москве. Так уж получилось, что я имею поддержку от некоторых из них. Не так давно произошли всяческие перевороты, и ситуация изменилась. Потому уважаемый Степан Иванович был вынужден покинуть поле действий.

— Выходит, он в любом случае бы его покинул?

— Миронову об этом знать необязательно, чем больше грязи он разводит, тем легче его будет контролировать. Потому в предвыборной гонке ему дали зеленый свет.

— Это отвратительно, — покачала я головой.

— Такова жизнь. Не лезла бы ты не в свое дело, жила бы в радости.

Тут позвонил Коля, сказать, что все в порядке, и Ярослав сразу засобирался.

— Внизу тебя ждет машина с водителем, — сказал мне, — они отвезут тебя в мой дом. Как только все будет решено, сможешь вернуться в свой однокомнатный рай.

Надо сказать, дальше события развивались стремительно. Уже через три дня Нестеров оказался на скамье подсудимых, а с меня сняты обвинения. Мне надо было идти к Соловьеву, следовало тщательно обдумать ответы, а я не могла выбросить из головы слова Ярослава. Так или иначе, для успокоения не мешало все проверить. Для этого, конечно, пришлось обращаться к Олегу, с ним я встретилась на следующий день после незабываемого допроса Соловьева.

Роман Степанович встретил меня с насмешливой серьезностью, что, безусловно, не добавило настроения. Мужик он явно неглупый, значит, прекрасно понимает, что истина торжествует далеко не всегда, чаще торжествует ложь, в моем случае, во спасение. Нестеров уже во всем сознался, так что я выступала больше как свидетель, Соловьев, явно чтобы отыграться, мучил меня добрых два часа, правда, угостил кофе.

— Честно сказать, — высказался он все же, — обнаружив кровь Нилина на статуэтке, я был весьма удивлен. С вашей стороны подобный поступок выглядел откровенной глупостью. Не отмыть кровь и отдать следствию статуэтку? Но нам прозрачно намекнули, что думать тут нечего, все ясно, и я вызвал вас в отделение. Вы же просто пропали.

— Не хотелось садиться за решетку.

— Понимаю. Только не знаю, насколько вас спас ваш побег. После второго покушения, закончившегося смертью парня и тем, что мы нашли пистолет с вашими отпечатками неподалеку, все стало вроде бы очевидно.

— Что именно? — не удержалась я, Соловьев усмехнулся.

— Что вы у нас главный подозреваемый. Мои сомнения на этот счет мало кого интересовали, но я, немного с вами пообщавшись, точно знал, что вы так глупо не подставитесь. Дальше стало сложнее: газеты трубили во все стороны о ваших предполагаемых романах, и в тот момент, когда уже весь город уверился в том, что вы главная злодейка, появился Нестеров.

— По вашей инициативе его подали в розыск?

— Это была единственная зацепка, которая заставляла задуматься в другом направлении. Я составил по памяти фоторобот, честно говоря, на успех рассчитывал мало. Но повезло несказанно: какой-то мужчина подвозил Нестерова в вечер убийства. Я стал раскручивать эту нить, и она потянулась. Как оказалось, Нилин занимался криминалом, Нестеров за ним следил и выкрал рюкзак с выручкой. Смекнул, что можно повесить убийство на вас, и стал работать в этом направлении.

— Как вы его нашли?

— Мужчина высадил его на Строительной, и мы стали прочесывать тот район. На самом деле, нам просто повезло.

Я на это усмехнулась, и Соловьев тоже, правда, ни он, ни я больше ничего к этому не добавили. Конечно, Роман Степанович не хуже меня понимал, что и меня, и Нестерова всего лишь использовали в качестве пешек. Велели бы согласиться с моей виной, согласился бы с ней. Идти против ему просто бы не дали.

— У вас еще будут вопросы? — поинтересовалась я, он неопределенно качнул головой.

— Пока мне все понятно. Понадобитесь — я вас найду, если вы, конечно, не планируете опять прятаться.

— Вроде не собираюсь, — улыбнулась я, на том мы и закончили.

Через час я сидела в кафе в центре и ждала Олега. Он появился, запыхавшись, уселся напротив, внимательно меня оглядел и вроде бы остался доволен. Не успела я открыть рот, чтобы высказаться, как он поднялся и обнял меня. Я рассмеялась, но ответила тем же.

— Вот так лучше, — улыбаясь, он уселся на свое место, — даже не представляешь, как я переживал, наблюдая за событиями и будучи не в силах тебе помочь.

— Все обошлось, слава Богу. Однако помочь ты можешь сейчас.

Нахмурившись, Олег попросил у подошедшего официанта кофе, после чего сказал:

— Только не говори, что ты опять успела во что-то вляпаться? Прошло всего три дня.

— Не то что бы успела. И не то что бы во что-то новое… — я сделала робкое лицо, но Олега не проняло.

— Аня, — рассерженно сказал он, — сколько раз тебе нужно огрести, прежде чем ты успокоишься?