Куриный бульон для души. 101 рождественская история о вдохновении, любви и чуде Хансен Марк Виктор
– У вас есть в наличии сто сорок экземпляров моей книги?
Им должна была прийти партия из типографии, но я не знала, хватит ли этих книг. Ответственный редактор заверила меня, что, если я соберу нужную сумму к трем часам пополудни в пятницу, они выполнят мой заказ. Мне нужно было успеть в срок, чтобы получить книги со склада «Нимбуса» и упаковать их вместе с другими посылками в Гринвуд.
Я написала: «Дорогая миссис Рид, похоже, Рождественское чудо сбудется!»
Я хотела через прессу обратиться к общественности с просьбой поддержать покупку книг. Это означало бы, что мы помним о тех, кто несет службу на благо нашей страны. Двое репортеров вызвались мне помочь, но еще до обеда возникла очередная загвоздка. У меня не было рабочего адреса, куда можно было бы слать деньги, а на открытие счета для таких целей требовалась уйма времени. Срок для публикации заметки в газетах истекал.
Около четырех часов я вспомнила, что мы говорили с миссис Рид о Рождественском чуде. Почему бы не попросить помощи у Бога? Так я и сделала. Через несколько минут у меня зазвонил телефон. Это был человек, с которым мы уже говорили в тот день.
– Элейн, меня очень тронул твой проект. Твое Рождественское чудо свершится. Я готов покрыть все расходы!
Два дня спустя книги прибыли в Гринвуд, и их упаковали в рождественские посылки для ста сорока военных, которые служили в разных уголках света.
В прошлом году, сочиняя рождественские поздравления, я вспомнила стихотворение, которое мне прислала подруга. В нем автор спрашивал юного солдата, который оставил жену и ребенка, чтобы служить своей стране: «Что подарить тебе на Рождество – деньги или угощение?» Молодой солдат ответил: «Просто скажи, что любишь нас». Отправляя книги, я молилась, чтобы мой дар с историями и воспоминаниями о доме справился с этой задачей: передал ста сорока солдатам, что я их люблю.
Элейн Инголс Хогг
Ангел в шоколадной лавке
Ангелом может быть каждый.
Неизвестный автор
В толчее и суматохе магазинов, пытаясь в последнюю минуту купить рождественские подарки друзьям и семье, я чувствовала, что этот праздник меня угнетает. Случайный поход в кондитерскую изменил не только мое настроение, но и всю мою жизнь.
Меня поразила пожилая темнокожая женщина, которая ласково поглаживала пальцами стекло витрины. Она была нарядно одета, с красивой прической, туфли подобраны к сумочке. Что-то в ее облике заставило меня подойти ближе – казалось, женщина вот-вот заплачет. Я выглянула из-за ее плеча и попыталась подать знак продавщице.
Будто по команде режиссера, «актриса» за прилавком произнесла:
– Я могу вам чем-то помочь?
– Ох, – вздохнула дама. – Муж покупал мне их на каждое Рождество, – она показала на шоколадные конфеты с карамельной начинкой.
– Это первый год, когда его нет со мной. Мы были женаты сорок девять лет. Мой муж был добрым человеком и каждое Рождество покупал мне конфеты, ведь он знал, как я их люблю.
Ее голос звучал мягко, пальцы немного дрожали.
– Вначале их было всего две, по одной ему да мне – денег-то у нас было немного. Но потом он стал приносить вот такие нарядные коробки. Их количество всегда что-то означало – например, когда родился наш первый ребенок, он принес три конфетки. А когда детей и внуков стало много, то и конфет прибавилось, – она тихо усмехнулась.
– В это Рождество мы могли бы отмечать нашу пятидесятую годовщину.
Мое сердце замерло. Она как будто открыла кран в своей душе, и оттуда хлынули ее любовь и воспоминания. Я еле сдерживала слезы.
Она повернулась ко мне и улыбнулась. Затем снова посмотрела на витрину и тихо сказала:
– Я все еще помню то первое Рождество, когда он принес мне пару конфет. Это было так же чудесно, как и все последующие годы.
Она опустила взгляд и прошептала:
– Я бы все отдала, чтобы снова быть с ним.
Она вытащила из-за манжеты платок и смахнула слезу со щеки. Затем аккуратно убрала платок в сумочку и вышла из магазина.
Продавщица посмотрела на меня и произнесла:
– Ну и ну.
Я сказала, что хочу купить пакетик конфет с карамельной начинкой, и попросила продавщицу взять его и догнать ту даму, – а я пока присмотрю за магазином. Потом я могла бы потихоньку уйти через другой выход, чтобы дама меня не увидела и ни о чем не догадалась. Продавщице так понравилась эта идея, что она взяла с меня полцены за шоколад (вообще-то он был очень дорогим).
– Что мне сказать ей? – спросила она.
– Скажите, что их принес ангел.
Она радостно убежала с пакетом, а когда вернулась, ее лицо было мокрым от слез.
– Вы замечательно поступили, – сказала она мне. – Такой добрый жест от незнакомого человека – настоящий дар.
– Нет, – ответила я. – Настоящий дар – это ее история любви и преданности.
В этот день я носилась как угорелая, покупая бессмысленные подарки на праздник, который перестал быть искренним, а стал коммерческим. Та женщина заставила меня остановиться и задуматься о тех, кого я люблю, и о том, как передать им силу моих чувств с помощью подарков и поступков.
Настоящим рождественским ангелом в том магазине была не я, а прекрасная женщина, которая вошла в мою жизнь в лавочке с шоколадом посреди торгового центра.
Шери Эплин
Услышанная мольба
Благодарю, благодарю, благодарю – Вот все, чем отвечать тебе могу я.
Уильям Шекспир, «Двенадцатая ночь, или Что угодно», пер. А. И. Кронеберга
Мой муж Крис вступил в Корпус морской пехоты в апреле 2007 года. Вскоре после этого нас отправили на базу Кэмп-Леджен в Северной Каролине – в семи часах езды от нашего дома в Вирджинии. Наше первое Рождество в морской пехоте было немного печальным. Мы знали: меньше чем через год Криса переведут еще дальше и нам придется проводить праздники в разлуке. Поэтому мы копили деньги на поездку домой, чтобы отметить Рождество с семьей Криса.
Дома мы обнаружили, что наших сбережений не хватает на бензин на обратную дорогу. Муж гордо отказался просить денег у семьи, и мы решили, что как-нибудь доберемся.
Уезжая из дома, мы заехали заправиться в последний раз, молясь, чтобы полного бака хватило до базы. Муж был в форме. Моя машина, как у многих жен морпехов, была украшена наклейками с символикой морской пехоты.
К нашему удивлению, женщина средних лет, заправлявшаяся у соседней колонки, подошла к Крису.
– Ты служишь в морской пехоте? – спросила она.
Вытянувшись в струнку, он ответил:
– Да, мэм.
Она поблагодарила его за службу Родине и спросила, где он служит и откуда родом.
Потом она снова поблагодарила его, настояла на том, чтобы заплатить за бензин, и вдобавок дала нам сорок долларов. И хотя Крис попытался выяснить, как ее зовут и как с ней связаться, эта добрая женщина ничего не сказала.
Из магазинчика как раз выходила моя свекровь.
– Ваш паренек? – спросила ее женщина.
Мама Криса ответила с улыбкой:
– Да, это мой сын.
– Спасибо вам за то, что позволили сыну служить и поддерживаете его в этом, – сказала женщина.
В то первое Рождество на службе Господь улыбнулся нам и послал ангела в ответ на наши молитвы. Если бы только та женщина знала, как сильно ее бескорыстный дар помог нам с мужем.
Кэрри Моррис
Глава 7
Счастливое Рождество
Важен не подарок, а внимание
Человек без чувства юмора что повозка без рессор – трясется на всех дорожных ухабах.
Генри Уорд Бичер, религиозный деятель
К половине двенадцатого уже второй курьер бежал к нашему крыльцу с коробкой в руках. Казалось, почта перенесла ко мне домой свой сортировочный центр. До Рождества оставалось несколько дней, и я заподозрил, что Барбара все же нарушила нашу договоренность и купила подарки.
В ноябре мы с невестой решили, что вместо безделушек на Рождество мы подарим друг другу новые гранитные столешницы и кухонные принадлежности. Я сдержал слово. В конце концов, мне было проще несколько дней таскать в дом тяжеленные куски гранита, чем бродить, как зомби, по женскому отделу магазина «Мэйсиз». Я не мог нарадоваться своему счастью.
Как ей удается находить что-то нужное на каждое Рождество? И почему я чувствую себя таким болваном, когда нужно купить пару приятных безделушек любимой женщине? Зря я думал, что в этом году смогу избежать прилавков с духами и ювелирных магазинов. Я надеялся, что Барбара просто заказала подарки для детей и внуков, но все же догадывался: что-то предназначается и мне.
В 3:35 грузовик службы FedEx вновь напомнил о том, что в моем чулке для подарков может оказаться не только кусок гранита с золотистыми вкраплениями и конвекционная духовка. Когда стало окончательно ясно, что я один получу подарки в рождественское утро, меня бросило в жар. Мне было пятьдесят восемь лет, и со мной такое случилось впервые.
У меня было около девяноста шести часов, чтобы что-то придумать. Я вспомнил, что слышал утром по радио рекламу интернет-магазина пижам.
«Гарантируем доставку в Рождество», – прозвучало у меня в голове. Эта реклама была рассчитана на мужчин вроде меня. Я знал их пижамы и был уверен, что найду пару, которую Барбара будет рада примерить, пока я распаковываю ее многочисленные подарки, скопившиеся у нашей входной двери.
Я долго листал каталог на сайте. Наводил курсор и кликал мышью. «Леденцовая фланель». Мило, но фланель недостаточно сексуальна. «Термопижама с узором в виде снежинок». Даже я понимал, что это не лучший вариант для женщины за пятьдесят. «Красная соблазнительная сорочка». Отлично! Но не посчитает ли Барб мой выбор двусмысленным? Поиски продолжались.
И тут я увидел ее. «Очень мягкая пижама для мам в лавандовую крапинку». Барбара как раз мама и любит все лавандовое. Ну не молодец ли я? Нашел подарок в рекордный срок. Оставалось подобрать еще пару безделушек, и дело в шляпе.
Рождественское утро было радостным. Елка мерцала, в камине потрескивал огонь. На сверкающей новенькой столешнице лежали теплые булочки с корицей. Пижама дожидалась своего часа под елкой.
Ни слова не сказав о нарушенном уговоре, мы принялись разворачивать подарки. Мне – принадлежности для выпечки. Ей – шоколадки «Линдт» и таинственный сверток. «Барби от Майки», гласила бирка.
– Ой, как мне нравится цвет! – воскликнула она воодушевленно. – И такая мягкая.
Похоже, с пижамой я угадал. Барб вынула ее из коробки и приложила к себе.
– Сядет идеально, – уверила она меня.
У нас в гостях была Шеннон, двадцативосьмилетняя дочь Барбары. Она тоже одобрила подарок.
– Пуговицы на плечах?.. – спросила она маму. Я не помнил, чтобы на картинках в Интернете были пуговицы, но решил, что они смотрятся неплохо.
– Скажи-ка еще раз, как называется пижама? – спросила меня Шеннон.
– Пижама для мам, – ответил я.
Барбара с Шеннон расхохотались. Я давно не слыхал такого громкого смеха. И тут до меня дошло.
– Видишь? Пуговицы расстегиваются, чтобы можно было отогнуть ворот….
Да, я понял. Я купил любимой женщине пижаму, которая уже никогда ей не понадобится.
Но Барбаре она очень понравилась, и она надела ее в тот же вечер. Она совсем не обиделась на то, что я подарил ей пижаму для кормящих мам!
Майк Морин
Как я провела рождественские каникулы
Вообще-то, матери – единственные работники, у которых не бывает отпуска. Они трудятся не покладая рук.
Энн Морроу Линдберг писатель
День первый: Мой совет всем родителям под Новый год – никогда не отбирайте у детей игровую приставку за день до начала рождественских каникул! Мне с трудом удалось занять мальчишек украшением печенья. Правда, они переборщили с глазурью, и наши снеговики получились немного окровавленными, но ребятам это, кажется, даже понравилось.
День второй: Я подумала, что будет весело попеть рождественские гимны. Но если я еще раз услышу строчку «Бубенцы, бубенцы радостно смердят», я закричу! Мы со старшим сыном поехали в магазин за подарками для его братьев. Он у меня очень заботливый. Даже слишком. На два часа заботливее, чем нужно. Я еще никогда не проводила два часа подряд в магазине «Все за один доллар». И никогда больше не буду.
День третий: Муж со мной не разговаривает. Он ездил за подарками с нашим семилетним ребенком. Они вернулись через несколько часов. Побив рекорд старшего, наш младший сын был очень доволен собой. В отличие от мужа.
– Ты когда-нибудь проводила ТРИ часа в магазине «Все за один доллар», дожидаясь, пока ребенок купит подарки братьям на свои карманные деньги?
Я ответила честно:
– Поэтому я послала с ним тебя.
Теперь муж со мной холоден, как ветер на улице.
День четвертый: Поскольку температура упала до ужасных пяти градусов, хотелось бы увидеть снег. Но у нас пока только лед. Я не выдержала нытья по поводу приставки и выпроводила детей поиграть на улицу. Они веселились целых десять минут. К сожалению, разница между ледышками и снежками оказалась чудовищной. Горячее какао их кое-как успокоило – пока не закончился зефир.
День пятый: Сейчас канун Рождества. Мы провели восемь часов в компании родственников мужа, шестнадцати гостей и детей, которые обнаружили, что внутри бабушкиного керамического оленя хранится шоколадное драже. Около полуночи повалил снег, и на землю опустилась тишина. Я наполнила чулки подарками под мягкие напевы гимна «Ночь тиха» и насладилась хрупким перемирием.
День шестой: Утро Рождества, 4 часа.
– Мама! Мама! Рождество! Санта приходил, он был здесь!
Сквозь тусклый свет часов я затуманенным взором глядела в голубые глаза бодрого мальчишки.
– Если ты сейчас же не пойдешь в постель, Санта вернется и заменит подарок угольком, – прорычала я. – На улице горят фонари, и в небе светит луна – значит, утро Рождества еще НЕ наступило.
Я отвоевала чулок с подарком, и ребенок улегся обратно в кровать. Я даже не уверена, мой ли это мальчик.
День шестой, официально: Утро Рождества, 6 утра. Хо-хо-хо! Голубоглазый мальчик вернулся. Он и правда мой.
День седьмой: Дети радостно играют. Запрет на приставку снят. Теперь ною я. Дедушки и бабушки опять пропустили мимо ушей мою просьбу не увлекаться. Мне нужно придумать, куда складывать все эти подарки. Я бродила среди цветных деталек и наступила на пистолет игрушечного солдатика. Думаю, он навеки останется у меня между пальцами.
День восьмой: У нас сели все батарейки! Начались драки по поводу того, чья очередь играть в приставку. Казалось бы, сорокатрехлетний мужчина должен уметь уступать.
День девятый: Пошел дождь, лед растаял, дети ноют, я рыдаю.
День десятый: Я позвонила в частный детский сад на нашей улице и спросила, какие у них расценки.
– О, вы уже выходите на работу? – спросила заведующая.
– Нет, – ответила я. – Я схожу с ума.
Она повесила трубку.
День одиннадцатый: Я приплелась домой из торгового центра, куда сдавала неуправляемую радиоуправляемую машинку; пижаму, забракованную двенадцатилетним мальчиком; набор тарелок, чей жуткий вид не оставлял сомнений – бабушка меня НЕ любит. Муж вышел мне навстречу, размахивая выпиской со счета кредитной карты. Я бросилась бежать, но все равно услышала его крик:
– Зачем ты купила билет на Гавайи в один конец?
День двенадцатый: Когда я была маленькой, рождественские каникулы пролетали за пару секунд. Теперь я понимаю, почему моя мама вычеркивала каждый день каникул в календаре ярко-красным маркером. Четыре обеда готовы и упакованы. Четыре рюкзака ждут у дверей. Видимо, я слишком торопилась, потому что старший ребенок отказался вставать. В самом деле, было пять утра. Еще сияли уличные огни, и луна виднелась в предрассветном небе. Я уселась в гостиной и улыбнулась, прихлебывая кофе. Пусть дети еще поспят, пока я наслаждаюсь первым днем МОИХ рождественских каникул.
Синди Вал
Ну да, а я – пасхальный кролик!
Веселье – Господне лекарство. Оно прописано всем.
Генри Уорд Бичер, религиозный деятель
Рождество приближалось. Мы, дети, с нетерпением ждали последнего школьного звонка, который объявит начало каникул. Папы не было в городе, мама ушла за покупками, а сестра и старший брат отправились в гости к друзьям. В свои тринадцать лет я осталась за главную.
Обычно мне не доверяли заботу о младших братьях. Моя мама состояла в клубе нянек, где женщины по очереди присматривали за детьми друг друга. Но ей понадобилось срочно убежать в магазин, и она не успела ни с кем договориться.
Я очень ответственно отнеслась к своей задаче и прилежно следила за братьями, которым было четыре и шесть. Все их внимание было поглощено телевизором, и моя работа оказалась совсем не сложной.
Когда кто-то тяжело затопал по крыльцу и чей-то кулак заколотил в дверь, я встрепенулась. Мама строго наказывала никому не открывать! Надеясь, что там соседка или друг, я спросила, кто пришел.
– Санта-Клаус! – воскликнул, к моему удивлению, глубокий гулкий голос.
Ну да, как же. Уверенная, что на крыльце стоит самозванец, я побежала в ванную и выглянула в маленькое окошко. Увы, кто бы ни стучал в нашу дверь, его было не разглядеть – окна выходили во двор и на улицу, а не на подъездную дорожку. Не увидев ни машины, ни, раз уж на то пошло, саней, запряженных оленями, я побежала обратно к двери.
– Зайдите попозже, пожалуйста.
Я была непреклонна.
– Это Санта, впусти его! – возмутились мальчики. Я стала шепотом объяснять им, что это ненастоящий Крис Крингл[8].
– Хо-хо-хо! – проревел наш загадочный гость. – Я пришел в гости к Салливанам. Позови-ка сюда свою маму!
О нет! Что мне теперь делать? Если я скажу, что мамы нет дома, мы станем легкой добычей. Этот мужик мог быть сумасшедшим рождественским маньяком-убийцей, как те, кого показывали в жуткой передаче Альфреда Хичкока.
– Кто вы такой? – спросила я, вкладывая в свой голос все остатки храбрости.
– Я – Санта-Клаус, – снова прогремел голос.
– Ну да, а я – пасхальный кролик! – дерзко выпалила я. – Не открою. Уходите!
Я затаила дыхание, надеясь, что он уйдет, а мальчишки побежали к окну, чтобы увидеть его хоть одним глазком. Пробормотав что-то неразборчивое, псевдо-Санта наконец затопал по ступенькам прочь.
Вымотанная этим событием, я прогнала мальчишек обратно к телевизору ждать маминого возвращения. Не успела наша бедная мать переступить порог, как мы начали наперебой рассказывать ей, что приходил маньяк под видом Санта-Клауса.
– Я не пустила его, мама! – сияла я.
– О, нет! – мама хлопнула себя по лбу. – Я совсем забыла.
– Про что? – не поняла я.
– Про мистера Саймонса.
Мама похвалила меня за правильное поведение, кинулась к телефону и принялась рассыпаться в извинениях перед мужем одной из нянь, который по доброте душевной согласился изобразить Санту для детей членов клуба. В предпраздничной суматохе она совсем забыла о его визите.
Вспоминая тот день, я понимаю – прежде всего она была рада, что мы остались целы и невредимы. Но ее шокировал мой нахальный ответ: «А я – пасхальный кролик». Вскоре эта история превратилась в эпос и до сих пор остается любимой главой в красочном репертуаре нашей семьи.
Нэнси Салливан
Сюрприза не вышло
Я невероятно терпелива, учитывая, что в конце концов я все равно добиваюсь своего.
Маргарет Тэтчер, политик
– Мама! Что это? – трехлетняя Эйвери заглядывала в магазинную тележку.
Я притворялась, что не слышу и сосредоточенно разглядываю праздничные товары. Я-то думала, она не заметит, как я сунула раскраску про фей в гору покупок. Это был идеальный подарок для моей собственной феечки, которая без ума от всего девчачьего.
Эйвери настаивала.
– Мамочка! Там что-то лежит. Что это?
Я попробовала ее отвлечь.
– Эйвери, смотри, какой медвежонок. Как думаешь, он понравится малышу Гевину?
Но сбить ее с толку было невозможно. Она не сводила глаз с крылышка феи, которое торчало из недр тележки.
– Мама! Что это? Можно посмотреть? Ну пожалуйста!
Она завороженно качала головой в белоснежных кудряшках.
– Мне это точно понравится.
С глубоким вздохом я убрала коробки с зерновыми хлопьями, вытащила раскраску из ее бесполезного укрытия и вручила ей. Сверкающие голубые глаза Эйвери восторженно распахнулись.
– Я хотела подарить ее тебе на Рождество, – объяснила я немного раздраженно. – Это должен был быть секрет.
Ее лицо окаменело. Я знала, как она расстраивается, если сюрприза не получается. Она могла разрыдаться прямо в супермаркете. Вот уже и бровки нахмурила… Я собралась ее утешать, но она перебила меня.
– Мамочка, у меня под елкой и так много подарков. Я уже даже распаковала новую ночнушку, которую принесла бабушка. И папину книжку, – она искренне глядела мне в глаза. – Она не нужна мне на Рождество, мама.
Ее милая самоотверженность растопила мое сердце. Когда только она успела повзрослеть? Меня переполняла гордость за моего бескорыстного ребенка.
– Она не нужна мне на Рождество, мама, – настаивала моя крохотная чародейка, ласково склонив голову. Эйвери прижала вожделенную раскраску к груди и заявила:
– Она нужна мне прямо СЕЙЧАС!
Кайла Рейми Крокетт, со слов Кэрол Макаду Рейми
У меня есть секрет
Если есть в человеке склонность к воровству, то она проявится во время игры в гольф.
Пол Гэллико, писатель
В ноябре моя падчерица Кристи придумала новый план на Рождество.
– В этом году мы сложим записки с нашими именами в шапку, и каждый вытянет имя того, кому купит подарок, – объявила она.
– А если тот, кто меня вытянет, не знает, что мне нравится? – спросил я.
– Чувак, тебе всегда нужны прибамбасы для гольфа. Что тут сложного?
– А как же Лейла и Чарли?
– Им все что-нибудь подарят.
– Почему? Так нечестно!
– Они же дети…
Я топнул ногой и закусил нижнюю губу.
– …малыши.
Хоть я переживал, что могу не получить желаемого, но план мне понравился. Во-первых, я терпеть не могу ходить по магазинам, а во-вторых, обычно все недовольны моими подарками.
– Что это? – спросила моя жена в прошлом году.
– Это форма для чистки кепок. Вставляешь ее внутрь кепки, и та не теряет форму при стирке.
Тут она напомнила мне, что не носит кепки, и я подумал о трех баксах, потраченных впустую.
– Ладно, согласен, – сказал я.
Итак, Карл, Кристи, Джон, Патрик, Шейн, Эшли, моя жена и я сложили записки в шапку и вытянули по одному.
Через пять минут Кристи пристала ко мне:
– Ну, кто тебе достался?
– Я думал, это секрет.
– Расскажи только мне… и больше никому.
– Знаешь что? – сказал я. – Много лет назад я работал в одной компании в Нью-Гемпшире. Каждый день ко мне кто-нибудь подходил, что-нибудь рассказывал и добавлял: «Только никому не говори». Штука в том, что я никогда ничего не разбалтывал, поэтому прослыл могилой. И что ты думаешь? Со мной перестали делиться секретами!
– Ну да, – ответила Кристи. – История – отпад. И кого же ты вытянул?
Я улыбнулся и изобразил, что запираю рот на замок.
– Ты же знаешь, я все равно выясню, – она попыталась выхватить у меня бумажку, но я скомкал ее и поглубже затолкал в карман.
– Ненормальный, – сказала Кристи и утопала прочь.
На этом все и закончилось – пока я внезапно не обнаружил, что уже наступил декабрь и нужно идти за подарком. Я поспешил в магазин и позвонил оттуда Кристи.
– Какой у нас ценовой лимит? – спросил я.
– Никакого. А что?
– Я нашел такие игры, в красивой рамке. Когда не играешь, их можно вешать на стену.
– Ага! Игры. Наверное, у тебя Шейн или Эшли. Они любят всякие игры.
– Нет. Не Шейн и не Эшли, – сказал я и отключился.
Через десять минут я набрал ее снова.
– Тут есть сногсшибательные фотографии в рамках – пейзажи Санта-Барбары и острова Каталина. Очень классные.
– Фотографии! Мама такое любит. Ха-ха, ты-ы-ы вы-ы-ы-тянул ма-а-а-му.
– Нет, это не твоя мама, – сказал я и снова отключился. Оказывается, ходить по магазинам очень весело.
В следующий раз я позвонил жене. Она, как и Кристи, не умела хранить секреты.
– Тут в магазине есть гравировщик. Как думаешь, серебряная фляжка – это хороший подарок?
– Нет, – ответила она.
Через две минуты позвонила Кристи.
– Ха. Мама звонила. Только Джону понравилась бы серебряная фляжка с гравировкой. Ты попался.
– Думаю, ты права, – сказал я. – Теперь я в отделе с календарями. Тут есть отличный календарь с серфингистами.
– Ты вытянул Карла! – закричала она торжествуя.
– Ой, подожди, еще тут есть календарь с ведущими поварами мира и комплектом рецептов.
– Патрик! – она верещала так громко, что мне пришлось убрать телефон от уха.
– Нет, – сказал я.
– Значит, осталась только… Я!
– Я пошел, – сообщил я.
– Хочу одежду! – вопила она. – Украшения! Никакого ценового лимита!
Я отключил телефон. Потом вышел из торгового центра и пошел в другой магазин.
– Полагаю, вы не упаковываете подарки, – сказал я, положив свою покупку на прилавок.
– Простите, нет, – ответил продавец. – Но если это подарок, то кому-то очень повезло. Прекрасный выбор.
Читать бесплатно другие книги:
