Партнер Гришэм Джон

Глава 13

Благодаря тщательно организованным утечкам информации стало известно, что непосредственно перед тем, как здание суда закроется, ожидается подача еще одного иска.

Атмосфера была уже достаточно наэлектризована сообщением о скором прибытии в город Патрика Лэнигана.

Сэнди обратился к репортерам с просьбой подождать его в вестибюле суда, пока он завершит формальности, связанные с официальной подачей иска. Выйдя из кабинета, он раздал копии документов собравшимся у дверей журналистам, в основном газетчикам. Двое держали в руках видеокамеры, один работал на местной радиостанции.

С первого взгляда могло показаться, что очередной иск подает адвокат, больше всего озабоченный тем, чтобы увидеть в газете свою фотографию. Ситуация коренным образом изменилась, когда Сэнди заявил, что представляет интересы Патрика Лэнигана. Вокруг него сразу собралась толпа: любопытные клерки, юристы, даже уборщик остановился послушать. Абсолютно спокойно Сэнди проинформировал аудиторию о том, что его клиент предъявил иск ФБР за оскорбления действием и пытки.

Он не торопясь объяснил суть выдвигаемых претензий, вдумчиво глядя в объективы фото- и видеокамер, ответил на десятки вопросов, приберегая «бомбу» напоследок. Наконец, сунув руку в кейс, достал из него два цветных фотоснимка, размером тридцать на сорок сантиметров, и прикрепил их к висевшей на стене пластиковой доске.

— Вот что они сделали с Патриком, — трагическим тоном объявил он.

Камеры приблизились вплотную. Толпа стала почти неуправляемой.

— Его накачали наркотиками, а затем опутали электрическими проводами и стали пытать, поскольку он не отвечал — не мог ответить — на их вопросы. Вот, уважаемые леди и джентльмены, как действует наше правительство в отношении американских граждан. Государственные чиновники, которые называют себя агентами Федерального бюро расследований, применяют пытки!

От подобного заявления дрогнули даже самые опытные газетные волки. Разработанный сценарий не дал осечки. Местная телекомпания передала сенсационное сообщение в шесть вечера, посвятив заявлению Сэнди и снимкам Патрика половину времени, отпущенного на программу новостей. Вторую половину занял рассказ о том, какая встреча готовится завтра Патрику Лэнигану. Чуть позже Си-эн-эн начала на всю страну повторять эту новость каждые полчаса, и Сэнди стал героем вечера. Предъявленные им обвинения были слишком громкими для того, чтобы их недооценить.

Гамильтон Джейнс сидел с приятелями в баре загородного клуба в окрестностях Александрии. Голубовато отсвечивал телевизионный экран. На поле для гольфа Джейнс только что прошел восемнадцать лунок и в течение всей игры запрещал себе думать о работе. Но проблемы, связанные с ней, настигли его и здесь.

Иск Лэнигана к ФБР? Извинившись перед друзьями, Гамильтон прошел к концу стойки и, достав сотовый телефон, начал деловито нажимать кнопки.

В недрах Гувер-билдинга на Пенсильвания-авеню, в комнатах без окон, технический персонал ведет запись программ теленовостей, собираемых по всему миру. Другие сотрудники прослушивают и записывают на магнитную ленту радиопередачи. Десятки людей внимательно прочитывают последние номера журналов и газет. В Бюро это называется емким словом «аккумуляция».

Джейнс связался с дежурным техником и через несколько минут получил самую подробную информацию. Покинув клуб, он сел в машину и направился к себе, в располагавшийся на третьем этаже Гувер-билдинга кабинет. Оттуда он позвонил генеральному прокурору, который уже пытался разыскать его, что было неудивительно. Последовала ожесточенная перебранка, причем Джейнсу отводилась незавидная роль мальчика для битья. Тем не менее он смог донести до своего собеседника мысль о том, что ФБР не имеет ни малейшего отношения к голословным обвинениям Патрика Лэнигана.

— Голословным?! — возмущенно переспросил прокурор. — Но я своими глазами видел ожоги! Черт возьми, их видел весь мир!

— Это сделали не мы, сэр, — сдержанно ответил Джейнс, зная, что на этот раз говорит правду.

— Так кто же в таком случае? Это вам известно?

— Да, сэр.

— Отлично. Чтобы в девять утра на моем столе лежал детальный отчет.

— Вы получите его, сэр.

Генеральный прокурор бросил трубку. Джейнс со злостью ударил кулаком по столу, а потом набрал новый номер.

Результатом его звонка стало то, что перед дверью дома мистера и миссис Стефано из темноты материализовались двое мужчин.

Проведя вечер перед экраном телевизора, Джек нисколько не удивился реакции чиновников ФБР. Прослушав новости, он тут же связался по телефону со своим юристом. Смешно!

ФБР обвиняют в том, что сделали его люди! Великолепный ход Патрика и его адвоката.

— Добрый вечер, — вежливо сказал Джек, стоя на пороге. — Позвольте высказать догадку, джентльмены. Торгуете пончиками вразнос?

— ФБР, сэр, — кивнул первый мужчина, запуская руку в карман.

— Не суетись, малыш. Я узнал вас. Когда мы виделись последний раз, ты сидел в машине за углом, делая вид, будто читаешь вечернюю газету. Скажи мне честно, обучаясь в колледже, ты, наверное, мечтал именно о такой захватывающей работе?

— Вас хочет видеть мистер Джейнс, сэр, — подал голос второй агент.

— Зачем?

— Не знаю. Он приказал нам отправиться за вами. Вы должны сесть в нашу машину.

— Значит, Гамильтону приходится засиживаться допоздна, а?

— Да, сэр. Вы поедете?

— Это что, новый арест?

— Ну… нет, сэр.

— Тогда чем именно вы здесь заняты? У меня целая куча адвокатов, к вашему сведению. Незаконный арест или задержание чреваты для вас серьезными неприятностями.

Агенты встревоженно переглянулись.

Встреча с Джейнсом нисколько не беспокоила Стефано.

Он в состоянии отвергнуть любое обвинение. Но тут он вспомнил об угрозе возбуждения уголовного дела. Некоторое сотрудничество все же не повредит.

— Дайте мне пять минут.

Когда Стефано вошел, Джейнс стоял у стола, перелистывая страницы толстенного отчета.

— Садитесь. — Последовал взмах руки в сторону кресла.

Была почти полночь.

— Добрый вечер, Гамильтон, — усмехнулся Стефано.

Папка с отчетом легла на стол.

— Что, черт бы вас побрал, вы делали там с этим парнем?

— Я не знаю. Думаю, кто-то из бразильцев обиделся на него. Ничего, выживет.

— Кто это сделал?

— Может, мне понадобится адвокат, а, Гамильтон? Это допрос?

— Не знаю. Директор ФБР сейчас дома и ведет по телефону консультации с генеральным прокурором, которому все это очень не нравится. Каждые двадцать минут они звонят сюда, чтобы содрать с меня новый слой кожи. Дело довольно серьезное, понимаешь, Джек? Обвинения, естественно, идиотские, но сейчас вся страна смотрит на его дурацкие фотографии и задает себе вопрос: как мы могли пытать гражданина США?

— Мне ужасно жаль.

— Вижу. Так кто это сделал?

— Какие-то местные ребята. Банда бразильских головорезов, которых наняли, когда нам намекнули, что он находится там. Мне даже неизвестны их имена.

— Откуда поступила информация?

— Ах, как вам хочется это узнать!

— Да, хочется. — Джейнс ослабил узел галстука и уселся на край стола, сверху вниз глядя на Стефано, не подававшего и признака беспокойства: этот найдет выход из любой ситуации — уж больно хорошие у него адвокаты. — Могу предложить тебе сделку, — сказал Джейнс. — Инициатива исходит непосредственно от директора.

— Горю желанием узнать, в чем ее суть.

— Мы готовы арестовать Бенни Арициа завтра. Шумиха будет неимоверная. Пресса узнает, как он потерял свои девяносто миллионов, как нанял тебя, чтобы ты разыскал Лэнигана. И о том, как ты нашел его, работал с ним, но так и не смог ничего выяснить о деньгах.

Стефано внимательно слушал, ничем не выдавая своего интереса.

— А затем мы возьмем еще двух человек: Аттерсона из «Монарх-Сьерры» и Джилла из «Нозерн кейс мьючуэл», членов твоего маленького консорциума, если я не ошибаюсь. Мы заявимся к ним с нашими парнями, а журналисты будут неподалеку, и их вытащат на улицу в наручниках и швырнут в черные фургоны. Репортеры увидят все собственными глазами, как ты понимаешь. А еще мы предпримем некоторые усилия к тому, чтобы газеты не забыли напомнить читателям о том, кто именно помог Арициа отыскать и вытащить из Бразилии Лэнигана. Подумай об этом, Стефано. Все твои клиенты будут арестованы и посажены в камеры.

Стефано хотелось спросить, каким образом ФБР удалось идентифицировать членов его консорциума, но он сообразил, что особого труда для Бюро это не составило. Людей, терявших все, ФБР умело изолировать от общества.

— От твоего бизнеса ничего не останется, — продолжал между тем Джейнс с притворным сочувствием.

— Так чего же вы хотите, Гамильтон?

— Ты расскажешь нам все, что тебе известно: как вы его нашли, что он вам открыл и так далее. Вопросов у нас достаточно. В обмен на твои ответы мы забудем о всяких обвинениях и оставим в покое твоих клиентов.

— Другими словами, вы хотите меня запугать.

— Совершенно верно. Представь: о тебе напишет пресса. Твоя проблема заключается в том, что мы в состоянии разогнать твоих клиентов, а тебя самого вышвырнуть из бизнеса.

— И это все?

— Нет. Если нам хоть чуть-чуть повезет, ты загремишь за решетку.

Причин схватиться за это предложение у Стефано было немало, и не в последнюю очередь из-за жены. Она уже страдала из-за слухов о том, что за их домом ФБР установило круглосуточное наблюдение. Телефоны прослушивались, в этом она нисколько не сомневалась, видя, как муж разговаривал по сотовому, сидя в садике на заднем дворе. Миссис Стефано находилась на грани нервного срыва от всего этого. «Ведь мы — уважаемые в обществе люди», — не уставала повторять она Джеку.

Но просто так сдаваться Стефано не спешил. Он знал намного больше, чем предполагали в Бюро. У него были все шансы так провести игру, что обвинения против него рухнут, а клиенты останутся при нем. И что еще важнее, с помощью мощных рычагов, находящихся в распоряжении федов, он в силах проследить путь денег, украденных Лэниганом.

— Мне необходимо переговорить со своим адвокатом.

— Ты должен принять решение до пяти вечера завтрашнего дня.

В позднем выпуске теленовостей компании Си-эн-эн Патрик увидел на экране свои страшные раны: Сэнди размахивал снимками, как ликующий каратист, получивший новый пояс. По сообщению находившегося в Вашингтоне у Гувер-билдинга репортера, никакой официальной реакции ФБР пока не последовало.

Получилось так, что во время передачи в палату зашел Луис. Услышав слова ведущего, он замер, переводя взгляд с экрана на лицо Патрика. Затем в мозгу его что-то щелкнуло.

— Мои снимки? — спросил он с резавшим слух акцентом.

— Ага, — отозвался готовый расхохотаться Патрик.

— Мои! — с гордостью повторил Луис.

История об американском юристе, заставившем всех поверить в его смерть и наблюдавшем за собственными похоронами, прячась на дереве, человеке, который украл у своей фирмы девяносто миллионов долларов и был пойман через четыре года в Бразилии, стала предметом бесконечных разговоров во всем западном полушарии. Ева прочитала очередной материал о Патрике в американской газете, отхлебывая кофе за столиком своего любимого кафе в Эксе. Шел мелкий дождь, стоявшие под открытым небом в нескольких шагах от нее стулья насквозь пропитались влагой.

Статья помещалась на первой полосе газеты. Детально описывались ожоги третьей степени, но, слава Богу, не было никаких снимков. Сердце ее защемило.

Патрик отправлялся домой. Израненный, в оковах, как пойманный дикий зверь, он вот-вот пустится в путешествие, которое, как всегда знал, давно ждало его. Пора и ей в путь.

Она будет оставаться в тени, скрываться и делать то, что ему нужно, молясь за них обоих.

Из своего номера она тихо уйдет ночью, думая о том, как чувствует себя Патрик, и о том, что их ждет в будущем.

Глава 14

Для дороги домой Патрик выбрал прорезиненный хирургический халат, уродливый и весьма свободный — ему не хотелось травмировать ожоги. Ему предстояло более двух часов провести в воздухе. Врач дал Патрику небольшой пузырек с болеутоляющим и папку с медицинской картой.

Перед тем как выйти из палаты, Патрик пожал руку Луису и попрощался с пожилой медсестрой.

За дверью его ждал Майерс вместе с четырьмя широкоплечими парнями из военной полиции.

— Давай договоримся, Патрик, — сказал он, — если ты дашь слово вести себя прилично, обойдемся без наручников и цепей на ногах. Но когда мы совершим посадку, выбора у меня уже не будет.

— Благодарю, — отозвался Лэниган и зашагал по коридору.

Ноги его сводила боль — от кончиков пальцев до бедер, колени подгибались. Голову Патрик держал высоко, плечи расправил. Он вежливо кивал стоявшим в коридоре сестрам. Спустившись на эскалаторе, он вышел на улицу и очутился у темно-синего фургона военной полиции. Вооруженные копы хмуро посматривали на стоявшие рядом пустые автомобили. Чья-то крепкая рука помогла Патрику взобраться в фургон. Кто-то вручил ему пару дешевых темных авиационных очков:

— Они вам понадобятся. Наверху вы ослепнете от солнца.

Они так и не выехали за пределы базы. Фургон медленно скользил по поблескивавшему асфальту, со скоростью тридцать пять километров в час, оставляя позади весьма слабо охраняемые контрольные пункты. Пассажиры хранили молчание. Через затемненные стекла Патрик видел казармы, служебные здания и ангары. Он подумал, что пробыл здесь дня четыре. Может, три. Из-за наркотиков, впрыснутых в кровь сразу после прибытия, он не был уверен в этом. Из встроенного в приборную доску кондиционера струился прохладный воздух. Патрик крепко сжимал в руках папку с медицинской картой — его единственным в этот момент достоянием.

Он вспомнил о своем доме в Понта-Пору — заметил ли кто-нибудь в городке его отсутствие? Приходит ли убирать дом женщина, которую он нанял? Наверное, нет. А машина, маленький красный «жук», которую он так любил? В Понта-Пору Патрик знал едва ли десяток человек. Что, интересно, они о нем говорят? Ничего.

Да и какая разница? Зато в Билокси без него явно скучают. Возвращение блудного сына. Самый известный на планете житель Билокси вот-вот окажется дома — в оковах и с судебными повестками. Как его встретят? Шествием вдоль побережья, по девяностой автостраде? Ведь это благодаря ему город приобрел мировую известность. Многие ли жители Билокси настолько изобретательны, чтобы заполучить девяносто миллионов долларов?

Патрик усмехнулся собственному тщеславию.

В какую тюрьму его отправят? Будучи юристом, в разное время он посетил их все: городскую, окружную, даже федеральную на военно-воздушной базе «Кеслер». Рассчитывать на последнюю было бы глупо.

Ему дадут одиночку или камеру придется делить с подонками и ворами? Внезапно Патрика осенила идея. Он раскрыл папку и быстро пробежал глазами записи наблюдавшего его врача.

«Пациенту требуется госпитализация в течение хотя бы еще одной недели».

Хвала Господу! Почему же нельзя было подумать об этом раньше? Наркотики. За последние несколько недель его бедный организм подвергся такому массированному воздействию наркотиков, какого не приходилось испытывать на протяжении всей жизни. Провалы в памяти и алогичные суждения могут быть списаны на побочное действие препаратов.

Необходимо только как-нибудь переправить копию этой медицинской справки Сэнди, который приложит все усилия к тому, чтобы обеспечить другу персональную койку, желательно в одиночной камере, где была бы еще и сиделка. Вот какие условия предпочел бы Патрик. Поставьте у двери десять полисменов — пожалуйста! Пусть у него только будет удобная постель, и — ради Бога! — держите его подальше от вульгарных преступников.

— Мне нужно позвонить, — сказал Патрик, повернувшись в сторону водителя фургона.

Ответа не последовало.

Они остановились у огромного ангара, рядом с грузовым реактивным самолетом. Пока военные полицейские ждали, Патрик вместе с Майерсом прошел в ангар, чтобы выяснить, существует ли у обвиняемого конституционное право не только позвонить своему адвокату, но и переслать ему по факсу страницу текста.

Ему удалось убедить Майерса в своей правоте только после угрозы обжаловать его действия в суде. Исписанная врачом страница отправилась по проводам в офис Сэнди Макдермотта в Новый Орлеан.

После довольно долгого пребывания в кабинке туалета Патрик медленно поднялся на борт.

Самолет совершил посадку на военно-воздушной базе «Кеслер» за двадцать минут до полудня. К удивлению Патрика, толпа восторженных горожан отсутствовала. Не было и журналистов. Не пришли в трудную минуту даже старые друзья.

По чьему-то приказу взлетно-посадочная полоса была оцеплена. Никакой прессы. У ворот базы, примерно в двух километрах от места посадки, стояла довольно большая группа людей, щелкавших камерами каждый пролетавший самолет.

Честно говоря, Патрику очень хотелось, чтобы репортеры увидели, как он выходит из самолета в хирургическом балахоне, как неловко спускается по трапу. Впечатляющее было бы зрелище для потенциальных присяжных.

Как и предполагалось, утренняя газета на первой странице поместила сообщение о его иске к ФБР, сопроводив материал огромными цветными снимками. Только законченные ничтожества, прочитав статью, не исполнились бы глубокого сочувствия к главному герою.

Противная сторона — правительство, прокуроры, следователи — была, на взгляд Патрика, обрисована слишком мягко. Закон мог сегодня торжествовать, получив в свои руки короля среди воров, и к тому же юриста! Однако отделение ФБР в Билокси отключило все телефоны и держало двери на замке, чтобы хоть как-то оградить офис от журналистов. На аэродром прибыл только Каттер. Встретить Патрика, как только он коснется родной земли, было его служебным долгом.

Каттер ждал Лэнигана вместе с шерифом Суини, двумя офицерами базы и Сэнди.

— Привет, Патрик. Добро пожаловать домой, — сказал Суини.

Протянув скованные наручниками запястья, Патрик сделал попытку пожать ему руку.

— Привет, Рэймонд, — улыбнулся он.

Они знали друг друга довольно неплохо — обычное дело для местных полицейских и юристов. Девять лет назад, когда Патрик впервые появился в городе, Рэймонд Суини считался первым человеком в округе Гаррисон.

Каттер сделал шаг вперед, чтобы представиться, однако стоило Патрику услышать слово «ФБР», как он тут же повернулся и кивнул Сэнди.

Темно-синий фургон, копия того, что подвез его к борту самолета в Пуэрто-Рико, стоял неподалеку. Все забрались внутрь, Патрик уселся рядом со своим адвокатом.

— Куда мы едем? — шепотом спросил он.

— В госпиталь военно-воздушной базы, — прошептал в ответ Сэнди. — Для медицинского освидетельствования.

— Ты отлично сработал.

Фургон развернулся, миновал контрольно-пропускной пункт — сидевший в будке охранник на мгновение отвел взгляд от спортивного журнала — и покатил по тихой улице, с обеих сторон застроенной коттеджами, где жили офицеры.

Жизнь в бегах была полна снов: глубоких и таких, когда разум как бы бодрствует, но витает в недостижимых высях.

Большая часть таких сновидений пугала: это были кошмары с жуткими, словно выраставшими за спиной тенями. Однако случались и другие, приятные, в которых свободное от страхов прошлое плавно перетекало в розовое будущее. Однако они приходили нечасто. Жизнь в бегах, как скоро понял Патрик, по сути, была жизнью в прошлом. Уйти оттуда не представлялось возможным.

В третьей категории снов он видел дом. Кто выйдет встретить его? А воздух — будет ли он таким же свежим? Много ли друзей заглянут проведать его, сколько предпочтут держаться подальше? Были люди, с которыми он встретился бы с радостью, но вот захотят ли они увидеть его? Может, он стал кем-то вроде прокаженного? Или превратился в знаменитость? Наверное, ни то и ни другое.

И все-таки в самом конце бесконечной гонки ему виделось некое утешение. Впереди лежали немыслимые проблемы, зато сейчас можно было забыть о том, что осталось позади. Правда заключалась в том, что Патрик никогда не имел возможности полностью расслабиться и наслаждаться новой жизнью. Даже деньги были не в состоянии отогнать страх.

Катастрофа надвигалась давно, он знал, что уйти от расплаты все равно не удастся. Слишком много он украл.

В окошке Патрик замечал всякие мелочи: проезжая часть покрыта асфальтом, что в Бразилии, по крайней мере в Понта-Пору, было большой редкостью. Играющие у обочин дети обуты в кроссовки — там, в Бразилии, они бегали босиком, их подошвы напоминали прочную резину. Внезапно он ощутил тоску по улице Тирадентис, где мальчишки любят гонять футбольный мяч.

— С тобой все в порядке? — спросил Сэнди.

Патрик кивнул и с удивлением осознал, что до сих пор не снял летные очки.

Сэнди достал из кейса газету. Заголовок на первой странице кричал:

ЛЭНИГАН ПОДАЕТ НА ФБР В СУД ЗА ПЫТКИ!

Оставшееся на полосе место занимали две огромные фотографии.

Патрик почувствовал удовлетворение.

— Я прочту ее позже, — кивнул он.

Каттер сидел напротив и ловил каждое слово. Говорить по-человечески в подобных условиях было невозможно, и Патрика это полностью устраивало.

Фургон въехал на стоянку у госпиталя и остановился перед приемным покоем. Через неприметную служебную дверь Патрика ввели в здание. В коридоре стояли в ожидании нового пациента сестры. Из шеренги выступили вперед два лаборанта.

— Добро пожаловать домой, Патрик, — сказал один.

Наглец.

Никаких бланков для заполнения. Никаких вопросов о медицинской страховке или об оплате за услуги. Его немедленно провели на третий этаж и поместили в палате в самом конце коридора. Каттер, а за ним и шериф оставили банальные инструкции: поменьше телефонных разговоров, никаких сюрпризов — охрана у двери. Что еще они могли сказать заключенному? После их ухода с Патриком остался один Сэнди.

Лэниган уселся на край постели.

— Мне бы хотелось увидеться с матерью, — сказал он.

— Она уже выехала. Будет здесь около часа.

— Спасибо.

— А что насчет жены и дочери?

— Я бы с удовольствием посмотрел на Эшли Николь, но позже. Уверен, она не помнит меня. Думает сейчас, что я — чудовище. Ясно почему. А желания увидеть Труди у меня нет.

Послышался громкий стук в дверь. На пороге стоял Суини с толстой пачкой бумаг.

— Прошу извинения за беспокойство, Патрик, но я по делу. Думаю, лучше нам покончить со всем сразу.

— Конечно, шериф.

— Эти формы мне необходимо заполнить на тебя. Во-первых, обвинение в умышленном убийстве. Переслали из жюри присяжных округа Гаррисон.

Патрик, не глядя, передал бумагу Сэнди.

— Вот показания и требование о разводе, поданное Труди Лэниган в Мобиле.

— Ну и сюрприз, — отозвался Патрик. — На каких основаниях?

— Я не читал. Так, теперь показания и жалоба, поданная мистером Бенджаменом Арициа.

— Кем? — спросил Патрик шутливым тоном, но шериф даже не улыбнулся.

— Теперь показания и жалоба твоей фирмы.

— На сколько же они рассчитывают?

— Я не читал. И под конец — показания и жалоба страховой компании «Монарх-Сьерра».

— О да! Этих парней я помню. — Он передал бумаги Сэнди, стоявшему рядом.

— Мне очень жаль, Патрик, — сказал Суини.

— Это все?

— На данный момент да. По дороге в город заеду в суд узнать, нет ли чего-нибудь еще.

— Перешлешь сюда, если будет. Сэнди работает быстро.

Они обменялись рукопожатием, уже без наручников. Шериф вышел.

— Рэймонд всегда мне нравился, — сказал Патрик, уперев руки в бока и медленно сгибая ноги в коленях. — А трудно, Сэнди. Кости все еще ломит.

— Отлично. Это в наших интересах. — Сэнди тряхнул пачкой бумаг. — Похоже, Труди всерьез обиделась. Она твердо решила избавиться от тебя.

— Живя с ней, я пытался делать все возможное. На каких основаниях?

— Ты бросил ее, поступив с осознанной жестокостью.

— Бедняжка.

— Собираешься оспаривать ее заявление?

— Все зависит от того, чего она хочет.

Сэнди перелистнул страницу.

— Она требует развода. Ребенок остается с ней, ты лишаешься всех родительских прав, включая право на посещения. Она хочет получить имущество — недвижимость и прочее, — которым вы вместе владели до твоего исчезновения, как она это называет, плюс… — о да, вот оно — плюс приличный процент с того, что ты мог обрести за время отсутствия.

— Сюрприз, сюрприз.