Вычислитель. Орбита для одного Громов Александр
– Да-да, я слышал, – кивнул Паоло. – И докладывали, и сам наводил справки. Ты уникум. Но не зарывайся. Приделаешь себе при жизни золоченый нимб и белоснежные крылышки – в два счета получишь их на том свете.
– Причем с надписью «круглый дурак», – согласился Эрвин.
– Значит, ты оцениваешь себя адекватно?
– В противном случае уже получил бы нимб. С надписью.
Паоло вновь помолчал. Главные вопросы оставались не заданными, и не было у вождя ответа, можно ли положиться на этого странного. Эрвин ждал. Кофе себе он не сделал, пил воду.
– Почему ты примкнул к нам? – прямо в лоб спросил Паоло. Его заурядная физиономия оставалась бесстрастной, и бесцветные глаза не выражали никакого повышенного интереса.
– Здесь моя родина.
– Ты сентиментален?
– Нет. Но долги люблю отдавать.
– Долги Астероидной системе?
– Нет. Должок Лиге.
– Вот как? – почти натурально изобразил удивление Паоло. – А мне докладывали, что ты на редкость бесстрастен и не подвержен обычным человеческим эмоциям. Врали?
– Кто докладывал, тот пусть и отвечает за свои слова, – дерзко ответил Эрвин.
– Значит, голые эмоции, так надо понимать?
– Значит, эмоции, вытекающие из расчета, – возразил Эрвин. – Именно так, а не наоборот. Мы можем победить и должны. Астероидная система – лучшее место, где я могу применить себя. Не будем глупить – победим. Я вправе ожидать, что после победы мои скромные заслуги будут оценены по достоинству. Кстати, это пойдет на пользу новой администрации.
– Правда? – Паоло иронически поднял бровь.
– Я используюсь не оптимально, но пока лучше так, чем никак.
Паоло помолчал, подумал немного, затем рассмеялся.
– Дай-ка мне еще кофе. Покрепче и без сахара. Мозги углеводами я уже подкрепил, теперь бы не заснуть… А ты?
– Только за компанию. – Эрвин налил и себе пол-чашечки.
– Неужто в сон не клонит?
– Сплю сколько положено, пользуюсь такой возможностью, пока она есть.
– Счастливчик, – вздохнул Паоло. – Радуйся.
– Радоваться буду, когда победим. Если доживу.
Было ли это намеком на то, что вождю не мешало бы ввести командира самого мощного корабля восставших в курс текущих задач, или нет, но Паоло сразу перешел к делу.
– Улисс и Цирцея полностью наши. Врата захвачены и заблокированы. На Эвриклее вышла заминка, но сейчас она устранена, контроль над спутником будет установлен в течение ближайших часов. Девяносто процентов крупных астероидов – наши. Москитный флот поработал прекрасно. Кое-где противник еще сопротивляется, но мы его додавим. Это только вопрос времени.
– Не сомневаюсь, – сказал Эрвин. – А дальше?
– На днях объявим о независимости Астероидной системы. Будут сформированы Временное гражданское правительство и Штаб обороны.
«Перед кем ты тут паясничаешь? – подумал Эрвин. – Митинг тут тебе? Или ты решил, что меня можно заболтать?»
– Если я правильно понял, Штаб уже действует, – сказал он. – Дальше?
– Мы послали просьбу о помощи. Очень скоро здесь будет флот Унии Двенадцати Миров.
– Только Унии?
– Мы направили посланника и к правительству Земной федерации.
– Понятно, – сказал Эрвин. – Уния пришлет не флот, а одну эскадру, а Земля направит к нам один корабль с наблюдателями. Это лучше, чем ничего, но в любом случае первый удар придется принять на себя нам. Что и ожидалось. В зависимости от того, как мы выдержим его, Уния примет решение, ввязываться ли ей в драку или ограничиться демонстрацией. Земля тем более. И уж конечно, флот Лиги будет здесь раньше.
– Продолжай, – кивнул Паоло. – Твои соображения?
– Атаковать противника в данных условиях и при наших ресурсах – глупость, самоубийство и преступление. Активная оборона – вот максимум того, что мы можем себе позволить. Распылить силы противника с помощью атак Москитного флота, подставить противнику ложные цели, замедлить его продвижение с помощью ядерных мин, использовать засады, заманивать, маневрировать, бить в спину, оставлять ячейки сопротивления в тылу врага – словом, применять все известные и малоизвестные тактические приемы при обороне от сильнейшего противника – и беречь «Гог» и «Магог» на самый крайний, пиковый случай. – Эрвин сделал паузу. – Само собой, это только мое мнение. Надеюсь, оно совпадает с мнением Штаба. В любом случае я готов выполнить все его приказы. «Магог» будет приведен в полную боевую готовность в течение сорока восьми часов.
– У нас может не быть этого времени.
– Будет, – уверенно сказал Эрвин. – По моим расчетам, флот Лиги войдет в пределы Астероидной системы не ранее чем через пять суток, вероятно – через семь, возможно – через десять. В настоящий момент на Терре заканчивают осознавать масштабы случившегося и начинают вырабатывать решение. На приведение флота в готовность и путь сюда также потребуется время. Если мы не станем терять его даром, то сможем выиграть.
– Откуда у тебя такие сведения о начале нападения? – Внешне Паоло остался бесстрастным, и голос не выдал его нервного напряжения, только еле-еле заметно дернулась бровь.
– Я знаю Терру и неплохо считаю.
– Вот как? Впрочем, мне докладывали… Быть может, у тебя готов и план обороны?
– Мне незачем было его составлять, – отрезал Эрвин. – Полагаю, у Штаба план имеется, причем достаточно разумный, времени было вдоволь. Что до конкретных тактических схем, то составлять их заранее – только зря время терять. Они будут целиком зависеть от тактики, примененной противником. Инициатива не у нас.
– Гм, – сказал Паоло. – Кое-кто в Штабе придерживается мнения, что мы сами должны атаковать всеми наличными силами флот Лиги, чуть только он окажется в пределах досягаемости.
– Показать зубки? – усмехнулся Эрвин. – Иначе говоря, сразу раскрыть все козыри, которых у нас раз-два и обчелся? Куснуть врага и геройски погибнуть? Очень мило. Боюсь, что нам даже куснуть не дадут. Полагаю, этот «кое-кто» не жаждет сам возглавить атаку?
– Значит, ты против?
– Козыри нам выбьют, а зубки вырвут. На нас навалится противник, намного превосходящий нас числом и боевым опытом. Бросить против него сразу все силы – самоубийство. Это первое. Мы должны контратаковать, а не атаковать, – это второе. Вместо геройской гибели – тактика «бей и беги». И третье: несмотря на эту тактику, а вернее, благодаря ей мы должны нанести противнику чувствительные потери – иначе просто-напросто не будем выглядеть в глазах Унии и Земли серьезными людьми. Для этого необходимо подловить противника на ошибке, а не умирать, пытаясь сражаться с ним на равных.
– А «Гог и Магог»?
– Должны уцелеть на первом этапе. Они очень пригодятся позднее, когда каждый выигранный день будет означать маленькую победу.
– Хочешь подольше побыть во втором эшелоне, а? – прищурился Паоло.
– Считаюсь с возможностью потери обоих кораблей в рамках оптимальной тактики, – сухо ответил Эрвин. – Умирать мне хочется не больше, чем любому другому. Но приказ Штаба выполню.
Паоло залпом допил остатки кофе. Встал.
– Не Штаба, – сказал он. – Мой приказ. Запомни, ты теперь в прямом моем подчинении. На все приказы, если они не исходят от меня, клади с прибором. Понятно?
– Так точно.
– Спасибо за кофе. Удачи.
Паоло Лонго отбыл, напоследок обратившись к экипажу с краткой энергичной речью по внутренней трансляции. Металл астероида доказал, что он является прекрасным проводником звука, – целую минуту он гудел от слитных криков восторга и энтузиазма со всех уровней-ярусов. Эту минуту Эрвин потратил на то, чтобы проделать ряд расчетов со скорректированными после разговора с вождем параметрами, и остался удовлетворен. Опасность временно отступила, все шло как надо.
Другой человек на его месте пришел бы к тому же выводу без всяких расчетов, так ведь на то он и другой.
Глава 7
Придется постараться
Катер накручивал петли вокруг «Магога». Это был не катер охотника за астероидами и не переоборудованный челнок, а маленькая скорлупка из тех, что использовались в Астероидной системе, когда надо было срочно доставить с одного планетоида на другой начальство, инспектора или технического специалиста. Наскоро и слабо вооруженный, катерок не годился для серьезного боя; максимум – отвлекать противника, сбивая его с толку.
Зато он был более скоростным и даже более маневренным, чем малые посудины астероидных гарпунеров.
Что и требовалось.
Эрвин впервые видел «Магог» со стороны. Наверное, гигантская железная картофелина корабля вогнала бы в священный трепет любого, кто никогда не занимался ловлей астероидов. Зато тот, кто начал работать гарпунером еще до того, как достиг возраста, разрешенного для этой профессии, в прежние времена только сплюнул бы: не по зубам пожива. С буксировкой этакой летающей горы не совладать даже всем малым судам Астероидной системы – в предположении, что у начальства хватило бы дури отдать идиотский приказ буксировать гору катерами.
Освещенная сторона «Магога» матово блестела, сглаженная шлифовкой от бесчисленных соударений с космической мелочью. Темнели присыпанные реголитом впадины. Резкими тенями выделялись края отметин от ударов солидных космических глыб, круглые провалы туннелей и дюз. Теневая сторона, освещенная лишь отраженным Циклопом светом, казалась почему-то теплой и интригующе таинственной. Зрение любит обманываться, как и остальные человеческие чувства.
В целом «Магог» являл собой грубый эллипсоид семидесяти с лишним километров в длину и почти сорока в поперечном сечении. До превращения в корабль астероид вращался самым неудобным образом – теперь же он лишь медленно поворачивался вдоль продольной оси, а Эрвин наматывал круги над его экватором.
На третьем круге он затормозил, уравняв скорость кораблика с орбитальной, и некоторое время сидел без движения, просматривая колонки цифр на маленьком экране. Слева медленно-медленно поворачивалась, норовя зависнуть над головой, туша «Магога». Коснувшись джойстика, Эрвин выровнял крен.
– Томми? – позвал он в микрофон, закрепленный на дужке.
– Здесь, – донесся голос из железной горы.
– Готово?
– Мне нужна еще минута.
Минута так минута… В бою и доля секунды может стоить жизни, а на испытаниях – чего ж? Пусть Томми проверит настройку и еще разок включит оповещение, вреда не будет.
Он очень старательный, Томми. Дотошный, серьезный и немного простодушный, что только к лучшему. Ради дела и сохранения лица изо всех сил делает вид, что не обижен решением Штаба оттереть его от командования «Магогом» после того, как выбыл из строя Линдсби Хоган по прозвищу Рыжий, прежний командир. И невдомек тебе, Томми, что нынешний твой командир, Эрвин Канн, с великой радостью отдал бы тебе командование в обмен на любую посудину, способную с грехом пополам дотянуть до устья ближайшего нуль-канала…
Этот катер – не может. Потому-то и позволено Эрвину Канну лично повозиться с испытанием новых систем корабля, что бежать ему не на чем.
Ну, еще потому, конечно, что Штаб заинтересовался идеей, пришедшей в голову Эрвину Канну.
И идея-то проста до безобразия, и расчеты нетрудны, а вот пожалуйста – никто до сих пор не додумался. Возили и возили антигравы на «Гог» и «Магог» только для того, чтобы получить искусственную тяжесть, включив аппараты в реверсном режиме! Ну не кретинизм ли?
Он самый. Для того, кто всю жизнь или около того торчал внутри Астероидной системы и приучился видеть вопрос лишь с одной стороны, – кретинизм понятный и простительный.
Только ведь противник не простит.
Минута вышла. Томми доложил о готовности. Эрвин ощупал ремни, мягко давящие на ключицы.
– И я готов. Врубай.
Толчок был такой, что в катере что-то хрустнуло, гравикомпенсатор сработал с запозданием, а Эрвину на один миг показалось, что его намазывают на хлеб, как масло. Катер швырнуло в открытый космос. Хорошо еще, что не закрутило…
В доброй половине объема «Магога» в эту минуту остановились лифты, взмыли незакрепленные – несмотря на строжайший приказ – предметы, а люди вдруг ощутили потерю веса. Кто-то, наверное, извивался сейчас в воздухе между полом и потолком какого-нибудь туннеля или кубрика, изрыгая проклятия и стремясь приблизиться к полу из резонного опасения шмякнуться о него с высоты, чуть только восстановится искусственная тяжесть.
– Томми, отставить!
– Есть.
Кто-то, наверное, шмякнулся: в «Магоге» восстановилась искусственная тяжесть. Развернув катер носом к кораблю, Эрвин отработал маршевыми двигателями. Занимая прежнюю позицию – шестнадцать километров от корабля-астероида, скорость орбитальная, круговая, – ощупал языком зубы. Вроде целы, нет даже осколков эмали. А здорово клацнули…
– Томми!
– На связи, – откликнулись из корабля.
– Ты что творишь?
– Не понял. – В голосе старпома легко улавливалась растерянность. Может, в самом деле перепутал приказ и не имел намерения расстрелять командира, обвинив его в бегстве?
Возможно и так, и этак.
Ладно, потом.
– Я же сказал: реверсный режим. Притяжение, а не отталкивание!
– На таком удалении это опасно.
– Выполняй.
Теперь дернуло вниз, ремни больно врезались в плечи. Но сейчас же отпустило. Притягиваемый «Магогом» катер рушился вниз, чтобы разбиться о железную гору.
В ту же секунду Эрвин задрал нос катера и врубил маршевые. Вновь что-то хрустнуло, но разбираться было некогда. Переживать тоже. Тормозя на полной тяге, катер все равно падал на «Магог». Десять километров… девять… восемь…
Для расчета не пришлось напрягать мозги – результат возник сам, как возникает в голове заурядного человека какая-нибудь пустячная мысль. Запаса высоты не хватит. Катер соприкоснется с железной скалой со скоростью, исключающей его функционирование и жизнедеятельность сидящего в нем человека.
Эрвин включил форсаж. В четырехстах метрах от астероида-корабля падение прекратилось, дистанция начала помалу расти. Катер выскальзывал из гравитационной ловушки.
Что ж, испытания можно считать успешными. Кто-то в простоте душевной закупал целыми партиями малые антигравы лишь для того, чтобы создать внутри кораблей-астероидов приемлемую силу тяжести и не менять экипажи каждые полгода… А с малыми антигравами вот что можно делать, если синхронизировать их работу и управлять векторами! И пускай внутри корабля летают предметы и люди – недолгое время можно и потерпеть.
Эрвин оскалился, покрутил головой. Быстро подсчитал: можно было обойтись и без форсажа, попросту нырнув в одну из шлюзовых шахт и погасив там остаток скорости. Нет, пожалуй, это было бы лишним. Ненужный шик.
– Томми, прием, – сказал он в микрофон. – Выключай. Испытаниям – отбой. Иду в шестой шлюз.
Спустя час он доложил о результатах лично Паоло Лонго по спецканалу связи.
– Значит, дело того стоило? – спросил Паоло.
– Более чем, – ответил Эрвин. – Теперь на близком расстоянии от «Магога» враг не поманеврирует – разобьем о железную гору. На дальней дистанции у малых кораблей противника тоже будут проблемы. Плюс к тому мы сможем тормозить его ракеты и расстреливать их на подлете. Правда, лишь при атаке с одного направления…
– Это тоже немало.
– Разумеется.
– Ты хорошо поработал, – похвалил Паоло. – Кстати, мне докладывали, что ты сформировал десантное подразделение. Как это понимать? Личная гвардия?
– Страховка от случайностей. Тут у меня полным-полно безмозглых фанатиков, для них слепая вера в идею дороже дисциплины. Но это во-вторых, а есть и во-первых: стараюсь по мере сил и возможностей улучшить боевые качества «Магога».
– Не перестарайся. Лишних катеров для твоего десанта у нас нет, обходись тем, что имеешь.
– Я так и понял, – рассмеялся Эрвин. – Ладно, обойдусь. А что до моих десантников, то в случае необходимости они займут боевые посты выбывших канониров. Этому их тоже обучают.
– Ладно, ладно, – проворчал Паоло. – Конец связи.
Итоговый счет ноль – ноль. Кто кого перехитрил – неясно. Такие, как Паоло Лонго, никому не верят до конца, но он делает вид, что верит, и знает, что Эрвин Канн тоже делает вид, будто верит, что он верит, и так далее. Эрвин чуть заметно покривил губы в усмешке. Он знал таких людей, и знал, что в делах с ними расчет должен быть особенно точен. Ладно, не привыкать…
Продолжали поступать доклады. Несмотря на категорический приказ зафиксировать себя и закрепить все предметы, на шестнадцатом уровне одному раззяве свернуло шею летящим ящиком с инструментом, а другой на восемьдесят седьмом уровне сам шмякнулся о переборку, да так, что выживет, нет ли – неясно. Да еще человек до пятнадцати с мелкими травмами… Кроме того, многие слышали пугающий треск в кристаллической толще металла и едва не побросали свои посты. Вот дурни. Когда эти людишки начнут верить расчетам? Астероид мелкокристаллический и по спайности не расколется, тут нужна вдесятеро большая сила…
Разъяснить в приказе. Глупцов высмеять, паникерам пригрозить, настройщиков антигравов поощрить благодарностью. И вот еще что…
Томми внимал, готовый ничего не забыть и все выполнить. Когда неожиданно запищал вызов по спец-связи – вопросительно глянул на командира. Дождался небрежного жеста, вышел.
Что еще экстраординарного стряслось за эти полчаса?
А ведь можно, пожалуй, догадаться…
– На связи, – буркнул Эрвин в микрофон.
– Эсминец Терры вышел из нуль-канала, – напряженным голосом сообщил Паоло.
– Из которого?
– Из ближнего. Там поблизости дежурил наш катер, пилот и сообщил. Эсминец идет к Циклопу. Ставлю тебя в известность, жди дальнейших приказаний.
– Только один эсминец? – спросил Эрвин, вместо того чтобы ответить «есть ждать».
– Только один. Ищет предлога, как я понимаю. Один наш выстрел, и готов казус белли. Но не можем же мы подпустить его вплотную! Рано или поздно нам придется остановить его…
– Лучше рано.
– Что?
В этот момент недостающий кусочек смальты встал в мозаику, определяющую для Эрвина психологическую матрицу Паоло Лонго. Какой там казус белли! Паоло прекрасно знал, что точка невозврата уже пройдена, что рыбка задом не плывет, что Терра настроена жестко карать, что чужаку в высшей степени плевать, кто первым откроет огонь, потому что виновными в любом случае назначены бунтовщики и сепаратисты… Все это он знал, но знал лишь умом, а дошло до дела – и затряслись колени. Кабинетный стратег! Как можно позволять влиять на свой разум какому-то коленотрясению?!
– Я говорю, лучше рано, – повторил Эрвин. – Уничтожить его вряд ли удастся – улепетнет. Он не на гибель послан, а для разведки. Отогнать его можно малыми силами.
– А если он везет посланника для переговоров? – спросил Паоло.
– Тогда оттуда уже заявили бы об этом, – отрезал Эрвин. – Не поддавайся иллюзиям, переговоров не будет. Терра очнулась и настроена серьезно. Она хочет знать наши силы и их дислокацию. Мы должны дать понять ей, что тоже настроены серьезно, это единственный выход.
– Хорошо, – сказал Паоло после паузы. – Я буду держать тебя в курсе. Конец связи.
Он дал отбой, а Эрвин понял, что выиграл очко. Во-первых, Паоло искал хоть какую-то опору, нашел ее и теперь не даст себе раскиснуть. А раз себе не даст, то и другим тоже. Во-вторых, он не только готов принимать советы по вопросам тактики, но и желает этого. Прекрасно. Один – ноль.
…Посланный Террой эсминец назывался «Мститель» – весьма подходящее название, учитывая выпавшую ему миссию. Вывалившись из жерла нуль-канала, он был готов сразу вступить в бой, вероятность чего оценивалась штабными теоретиками как незначительная, но не нулевая. Эсминец был стар, но прилично вооружен и, главное, быстроходен. Идеальный корабль для разведки боем.
Помимо экипажа он нес офицера из отдела военной разведки, офицера-контрразведчика, некогда служившего в Астероидной системе, офицера-психолога и военного дипломата. В обязанности последнего входили переговоры с бунтовщиками о капитуляции (если таковые начнутся, что признавалось теоретически возможным) и – что также было возможно – дипломатический контакт с третьей стороной. Интерес Унии к Астероидной системе ни для кого не был тайной.
Быстро обшарив пространство вокруг «Мстителя», локаторы не показали ничего, кроме мелкого суденышка, тут же пустившегося наутек. «Мститель» мог догнать и уничтожить соглядатая, но это противоречило полученному приказу: не спешить, не раскрывать своих намерений, дать противнику как следует понервничать. Как часто приказ противоречит естественному инстинкту военного! И сколько разнообразных слов мысленно произносит военный, каменея лицом при виде упущенной возможности нанести удар!
Суденышко смылось, и командир «Мстителя» повел эсминец внутрь Астероидной системы. «Мститель» уклонился от нескольких крупных астероидов, расстрелял с десяток мелких, пересек разреженный кометный хвост и вышел к колонии на спутнике третьей по размеру и шестой по удаленности от центрального светила планете системы. Колония не подавала признаков жизни.
Эвакуировались? Возможно. Затаились? Еще более вероятно.
Эсминцы, даром что обычно имеют на борту один-два десантных бота, мало приспособлены для десантных операций. Покружив над спутником, не обнаружив внизу никакой активности и справедливо оценив результаты радиоперехвата как нулевые, командир «Магога» все же приказал истратить на колонию несколько ракет.
С поверхности спутника был стерт ряд построек, и… ничего не произошло. Ни на спутнике, ни вокруг него в пределах досягаемости локаторов эсминца. Противник не отвечал.
Быть может, бунтовщики не планировали защищать этот планетоид?
После некоторых колебаний командир «Мстителя» отдал приказ направить вниз десантный бот.
К описанию судьбы десанта лучше всего подходят слова «нет повести печальнее на свете». Поначалу командир десантной группы сообщил на «Мститель» о благополучной высадке, затем о том, что внутри уцелевших сооружений не найдено ни одной живой души и что колония, по всем признакам, была покинута в спешке. Приказ продолжать рейд и держать ухо востро привел к тому, что спустя несколько часов было найдено живое существо – сопливая замызганная девчонка лет десяти-двенадцати, донельзя напуганная и, по-видимому, слегка полоумная. «Все ушли, все», – бормотала девчонка, когда ее удалось разговорить, и, обильно размазывая по покрытой болячками рожице слезы и сопли, несла чушь. Большего от нее не добились.
Десант продолжил поиск. Тем временем локатор дальнего обнаружения засек групповую цель, приближающуюся к «Мстителю» со стороны Циклопа.
Пять-десять суденышек, предназначенных для ловли мелких астероидов и кое-как вооруженных, будучи обнаруженными заблаговременно, не представляли серьезной опасности для эсминца. Других кораблей у мятежников теоретически не могло и быть – ну разве что медлительные грузовозы, катера аварийщиков и, возможно, одна-две частные яхты, захваченные во время бунта, если только они уцелели. В открытом бою «Мстителю» не понадобилось бы много времени, чтобы уничтожить половину флота мятежников, заставив вторую половину в панике брызнуть во все стороны.
Так предполагалось.
На что надеялись мятежники? На чудо? Чудес не бывает. Командир «Мстителя» не приказал десанту возвращаться.
По совести говоря, будь такой приказ дан, он уже запоздал бы.
Спустя несколько часов групповая цель распалась на группу целей. Противник демонстрировал самоубийственное намерение войти в зону поражения. Ну, раз так, то…
Медленно кружащий над спутником газовой планеты эсминец развернулся дюзами к планетоиду.
Именно в этот момент, не раньше и не позже, с поверхности планетоида по «Мстителю» был нанесен удар. Совокупное действие плазменного шнура от установки, применяемой при горных работах, и примитивных неуправляемых ракет с заурядной химической взрывчаткой в боевой части нанесло эсминцу повреждения печальные и в бою не устранимые. «Подлый удар в спину!» – с негодованием воскликнут одни. «Мы поджарили ему зад!» – злорадно скажут другие. Не потеряв боевой мощи, «Мститель» почти лишился хода.
«Почти» – это еще не «совсем». Вспомогательные двигательные установки не пострадали, равно как и двигатели ориентации, но теперь эсминец превратился в тихоходную посудину и мог атаковать кораблики мятежников только ракетами, обратив плазменное и лазерное оружие из средства нападения в средство защиты от ракет противника.
И приближающийся противник не подвел, начав обстрел.
О спасении высаженного десанта теперь нечего было и думать. В последнем сообщении с планетоида говорилось, что группа – наконец-то! – обнаружила противника и вступила с ним в огневой контакт. Больше оттуда не поступало никаких донесений.
Кое-как развернувшись на обратный курс, «Мститель» уходил прочь, уходил медленно, отбиваясь от своры юрких катеров, позорно отступал, сильный перед слабыми… И он ушел, дополз до устья нуль-канала, как пес с перебитыми задними лапами, искалеченный боец, еще способный оскалиться и куснуть. Он даже сумел поджарить один катер мятежников – но что значил этот крошечный успех по сравнению с провалом всей миссии?
Штаб восставших также не мог быть доволен сверх меры: врага удалось прогнать, но не уничтожить, как надеялись горячие головы. Но даже самым восторженным энтузиастам стало вполне ясно, что теперь Астероидной системе придется схватиться с куда более крупными силами вторжения. Одним эсминцем у противника больше, одним меньше – какая, в сущности, разница? Зато весть о первой победе, несколько приукрашенная, была моментально разнесена по крупным и мелким планетоидам, по глубоким шахтам, по заводам, где лихорадочно приспосабливали к войне все, что могло для нее пригодиться, по громоздким орбитальным конструкциям, по флоту – и везде была воспринята с огромным воодушевлением. Можем ведь!.. Пусть снова сунутся, мы снова их поколотим!..
До «Магога» сначала дошли слова Паоло, предназначенные лично Эрвину, а вскоре и официальная сводка. Прослушав сводку с самым бесстрастным видом, Эрвин распорядился оттранслировать ее на весь «Магог» и переждал взрыв ликования. Томми торчал рядом и тоже чуть ли не приплясывал.
– Чему радуешься? – буркнул ему Эрвин. – Хорошего мало.
Томми заморгал. Его физиономия приняла озадаченное выражение.
– Но ведь мы победили… – сказал он.
– Это еще не победа, – отрезал Эрвин. – Мы всего лишь показали, что можем драться и будем драться. На Терре и без того об этом догадывались. Мы не смогли уничтожить этот самый «Мститель» и раскрыли противнику часть нашей тактики. Впрочем, она достаточно очевидна и вряд ли его озадачит. Не думаю, что мы оттянули вторжение – настоящее вторжение – хотя бы на сутки.
Озадаченность на лице Томми сменилась горькой обидой. Ах, молокосос, молокосос, подумал Эрвин, научишься ли ты когда-нибудь думать своей головой?
Но вслух сказал иное:
– А вот наши бойцы должны знать, что мы можем драться не хуже профессионалов.
– Так точно, – просветлел лицом Томми. – Морально-психологический фактор.
– Это и есть наше главное оружие, – кивнул Эрвин, и старпом вновь расцвел. Двадцатипятилетний мальчишка-идеалист, славный, наивный и опасный… Готов геройски умереть за то, чтобы у Астероидной системы появился новый хозяин, и даже не понимает: если паче чаяния все кончится хорошо, то его все равно ототрут от кормушки. Таких всегда оттирают…
Шли дни, и в сутках не хватало часов, а в часах – минут. Поставив перед собой цель лично посетить все помещения и закоулки корабля-астероида, Эрвин очень скоро был вынужден признать: задача невыполнима. Пришлось ограничиться боевыми постами и наиболее важными участками. Обычная выматывающая рутина свежей метлы: проводить учения, нагрянуть с внезапной проверкой туда, где не ждут, смещать и назначать, карать и ободрять, быть дозировано строгим и без меры справедливым, излучать спокойную уверенность… Ничего сложного, но времени уходило масса.
Его едва хватало и на то, чтобы держать в повиновении братство. Каин явно скрывал раздражение. Шпуля мотался по поручениям в ожидании «настоящего дела», как он его понимал, и то и дело спрашивал Эрвина взглядом: когда ж оно будет, настоящее-то? Зато Барсук, мобилизованный в ординарцы-телохранители, никогда ни о чем не спрашивал, был исполнителен и наверняка точно знал свое место в этом мире. Служил на совесть одному, теперь служит на совесть другому, и какого рожна еще надо? Уж точно не мучительных мыслей, все зло от них.
Как же хорошо живется тем, кто не претендует на многое!
На базе медблока был развернут госпиталь. Кристи уже несколько дней работала в нем сиделкой, заодно выразив желание сменить свою персональную каюту на общий кубрик. Эрвин запретил. Пусть в экипаже болтают, что командир держит на борту любовницу, пусть выдумывают что хотят, это не имеет значения.
Но те, кого интересуют не сплетни, а факты, кто наверняка поставил прослушку в занимаемой Кристи каюте, – эти люди должны были знать, что командир не спит с этой женщиной и заходит повидаться раз в несколько дней, да и то ненадолго. И уж наверняка они должны были слышать их разговоры.
– Мы улетим отсюда? – спрашивала Кристи.
– Что, очень хочется? – шутливо подначивал Эрвин.
– Нет… Здесь хорошие люди. Хорошие и несчастные, мне их жаль.
– Так в чем же дело? Кажется, мы оба приносим им пользу.
– «Магог» ведь погибнет, да?
– Это зависит от многого, в том числе от удачи.
– Ты издеваешься или действительно не можешь просчитать? – Кристи повышала голос.
– Действительно не могу, – сознавался Эрвин. – Если бы исход любой войны всегда решался перевесом сил одной из сторон, то считать было бы нечего. Но так не бывает. Слабый может победить, если использует ошибки противника, а я еще не знаю, какие ошибки совершит наш противник. В любом случае сейчас не время для этих расчетов. Сейчас время для других.
– Значит, ты думаешь, что у нас есть шанс?
– Он был у нас даже в Саргассовом болоте.
– Я не о нас с тобой говорю! Я говорю об этих людях!
– Теперь и мы с тобой – «эти люди». Ты еще не поняла? У нас общая судьба, как сказал бы какой-нибудь романтический болван. Порой и с болваном не поспоришь.
– Ты еще скажи, что не держишь наготове личный катер!
– Конечно, держу. И мой личный, и еще три десятка больших и малых катеров в готовности номер два.
– Это что же, ты даже не попытаешься сбежать?
– Меня еще никто не называл крысой.
– Да что ты говоришь! А кто дал деру с Хляби накануне переворота?
– Удрал бы чуть раньше – не попал бы на болото. На Хляби я до конца цеплялся за последний шанс.
– То было там, а здесь?! – кричала Кристи.
И Стиг Доггер, прослушивая пересланную ему запись, не мог уловить неискренности в ответе Эрвина:
– Здесь то же самое, даже лучше. Мы можем победить. Придется постараться сделать это.
Глава 8
Крысиный забег
– Ты не должен лететь на «Гог», – с маху брякнул Томми.
Эрвин выразил на своем лице в точности то, что должен был выразить командир в ответ на неуместную шутку подчиненного.
– Почему?
– Штаб против.
Так… Старпом решил больше не темнить – взял да и раскрыл свою роль главного смотрящего. Официальности захотелось? Капельку реальной власти?
Даже жаль, что Томми не понимает: он тут не единственный смотрящий.
– Есть приказ? – спросил Эрвин. – Я его не видел.
– Нет.
– Штаб снимает меня с должности?
– Пока нет.
Читать бесплатно другие книги:
