Охота на мудрецов Мор Дэлия
– Почему я обязана с ним воевать? – не успеваю возмутиться, как Создатель отвечает.
– Ты уже это делаешь. Звонишь мне в тайне от него, пешком выходишь из особняка через дырку в заборе, разбалтываешь тайну про Сновидца и Телепата. Ты ведь хочешь их спасти, не смотря на то, что генерал решил тихо убить? Я понимаю. Любую проблему можно решить так, как нужно. И если не нравится способ правителей, то есть способ мудрецов. Так ведь? Говори, что придумала.
Давно перестала удивляться, слушая его. И сейчас убираю эмоции до более подходящего случая. Сначала то, ради чего Создатель ехал ко мне через весь сектор.
– Наилий говорил, что если Совет решит забрать мудрецов, то они с Марком будут обязаны подчиниться. Друз Агриппа Гор уже поднимал тему мудрецов и было внеплановое заседание Совета. Может быть, он заинтересуется нашей парой?
Теперь останавливается Создатель и смотрит на меня с восторгом в глазах. Не знаю, как толковать такую реакцию, мудрец тут же становится серьезным.
– Если рассказать Друзу, что они могут – заинтересуется обязательно. И лучше говорить тебе, как несостоявшейся жертве.
Скептически морщусь.
– Станет ли генерал слушать женщину?
– Тройку станет.
Больше всего боялась, что Создатель предложит самой рассказывать, убеждать, участвовать. Но понимала, что иного выхода нет. Нельзя таскать угли из костра чужими руками. Если Сновидец с Телепатом нужны мне, значит уговаривать Агриппу придется лично. Мне не выскочить за потенциальный барьер самой, не достать оттуда столь необходимых знаний, пока так умеют только два психа, один из которых в коме. Но это уже не побег на встречу со старым другом, это открытое противостояние. После которого двери особняка Наилия закроются для меня навсегда. Ни в одном кошмаре не увидеть тот ужас, что я сейчас чувствовала. Выбирать нужно между любовью и своим будущим. Двадцатым нилотом для генерала пятой армии и Великой Идеей.
– Я догадываюсь, о чем ты сейчас думаешь, – осторожно начинает Создатель. – Решать тебе, но любовниц у генерала будет еще очень много, а тройка на планете одна. Если ты не реализуешься в этой жизни, то родишься заново. И опять будет кризис, еще длиннее, чем тот. И будут генералы с их играми и страхом перед мудрецами. Десятки наших умрут, так и не исполнив своего предназначения. И родятся заново, и снова не будут видеть смысла в жизни, вешаясь, падая из окон, вскрывая вены.
– Звони Друзу, – чужим голосом говорю я и чувствую, как умирает внутри то последнее, что еще оставалось. Я – мудрец. Эмоциональный труп. Ни любви, ни счастья. Моя вершина покрыта вечным льдом. Там только ветер и сияние звезд в черной бездне космоса.
– Друз? Создатель. В девятой армии двух мудрецов к смерти приговорили, как бы их вытащить? Телепат и Сновидец. Да, Телепат в коме. О, это интересная история, но пусть лучше Мотылек расскажет. Согласилась. Сегодня привезу. Благодарю.
– Если они оба еще живы, – мрачно говорю я.
– Должны, – отвечает мудрец, и я слышу в его голосе сомнение, – куда генералам торопиться? Но и медлить слишком долго тоже не станут. Друз сказал, что оформит запрос через Совет. Есть процедуры на экстренный случай. Но он хочет знать подробности. Ты готова? Едем.
Он берет за руку и тянет обратно к машине, но я остаюсь на месте.
– Подожди, мне нужно попрощаться с генералом. Некрасиво вот так молча сбегать.
– Лучше позвони. Иначе и тебя придется по запросу доставать, – Создатель не отпускает. Его страх понятен, я сама до конца не уверена, что все пройдет тихо и гладко. Помню, какой Наилий в гневе.
– Я скоро вернусь, подожди меня в машине, пожалуйста, – твердо говорю я и забираю руку.
Мудрец недоволен, но молчит. Я должна увидеть любимого мужчину в последний раз, даже если потом буду вспоминать это с содроганием. Успокаивает только то, что до сих пор Наилий не причинял мне вреда. Обратно возвращаюсь бегом, выбиваясь из сил на середине дороги. Приходится обходить забор, Флавий обещал ждать у главного входа, но вместо одного либрария там толпа цзы’дарийцев в черных форменных комбинезонах. Мне страшно так, что я готова повернуть обратно. Глупо. Решение принято. Узнаю Наилия со спины, вижу, как оборачивается и идет ко мне, жестом останавливая дернувшуюся за ним охрану. Уже знает. Сжимаюсь пружиной, не давая панике разрастаться. Фантомный аромат апельсина ощущаю за десяток шагов до него. Будет давить.
– Где ты была? – хмуро спрашивает генерал.
Вопроса будто не слышу, любуюсь веснушками, угрюмой складкой между бровей. Вбираю в себя этот миг без остатка. Мгновение, пока еще принадлежу ему. Я бы промолчала, обняла, поцеловала и ушла, но не получится.
– Наилий, прости меня, если сможешь.
Генерал шагает ко мне и берет за плечи. Взгляд как ожог, но я смотрю в глаза.
– Я уезжаю с Создателем в сектор четвертой армии.
Хватка становится железной. До синяков на моей бледной коже.
– Мне никогда не стать тройкой, сидя взаперти в особняке.
– Я не запирал тебя! Не отдавал такого приказа!
Харизма бьет разрядами тока, но мне почти все равно. Знаю, что за спиной Наилия гнев собирается непроницаемым облаком тьмы. Пьет его и мои силы. Но я больше ничего не чувствую, кроме боли.
– Отпусти. Прошу тебя.
Генерал скрипит зубами, закрывает глаза и качается ко мне. Замирает, так и не прикоснувшись губами.
– Зачем в ночь? – с трудом выговаривает Наилий. – Останься до утра. Я сам отвезу.
Понимаю, что утром никуда не уйду из его постели. Слишком сильно люблю. Он знает. И просит. Когда в последний раз просил? Будь ты проклята, Вселенная, со всеми мудрецами и правителями! Твоими жестокими играми и тайнами! Знаниями, которых все так жаждут. Надеюсь, они того стоят.
– Нет, я должна уехать сейчас.
Генерал отпускает. Чуть-чуть. Уже не так крепко держит за плечи.
– Ты твердо решила? Потому что если сомневаешься…
– Решила.
Длинные тени убегают из-под ног, а мне кажется, это я лечу на землю. И ничто не замедлит падения. Сама. Вот так. Теперь уже точно всё. Сознание гаснет, а тело рвется к нему. Пью поцелуем с губ так и не сказанные слова. А генерал замерзает. Убирает мои руки с шеи и делает шаг назад.
– Решила, – повторяет безжизненным эхом. – Значит, прощай.
Холодный огонь в голубых глазах гаснет. Лицо застывает маской. Его Превосходство складывает руки за спиной и коротко кивает. Хмурый, сосредоточенный, чужой.
Не помню, как шла обратно. Дважды запиналась, хватаясь за жесткие ветки кустарника. По щекам дорожки. Горячие, солёные. Стираю их перед самой машиной. Дергаю за ручку и падаю на сидение. Создатель заводит мотор, слушает, как двигатель наматывает обороты.
– Поспи, Мотылёк. Дорога дальняя.
– Попробую.
Выбираемся с грунтовки на шоссе уже затемно. Колоннада фонарей заливает янтарем тусклое полотно дороги. Едем по коридору света строго вперед, а мир за пределами словно исчезает. Мудрец включает тихую музыку. Скрипки спорят с флейтами кто кого перестрадает. Ножом по моим натянутым нервам.
– Выключи, – прошу я.
Создатель вздрагивает и торопливо жмет на кнопки, возвращая в салон тишину. Отодвигаюсь от пятна света в тень, и пытаюсь уложить голову на перекинутый через грудь ремень безопасности. Там, где лямка выходит из держателя. Не усну. Пальцы дрожат, и хочется по-детски шмыгнуть носом.
– Где ты пряталась все это время? – Создатель пытается отвлечь разговором. – Я слышал, в нашем центре остались только единички.
– Да.
Не могу говорить. Я всё еще там, на лужайке перед главными воротами. Смотрю на безразличного Наилия и слышу его «прощай». Рикошетом в голове. Снова и снова. Прощай, прощай, прощай.
– За нами хвост, – говорит Создатель.
Тяну шею, разглядывая в зеркале заднего вида темный силуэт. Военный внедорожник. Едет, не таясь, позволяя себя заметить. Спазмом перехватывает дыхание. Наилий. Но нет, не может быть.
– Не приближаются, не сигналят, но и не отпускают далеко, – рассуждает вслух мудрец. – Твой почетный эскорт, Мотылёк. Провожают до границы сектора.
Откидываюсь на спинку кресла обратно и тру пальцами глаза, доставая несуществующую соринку. Проклятье, не получается. Слезы катятся – не удержать. Просто так не отпустит? Отпустил. Попрощался. Боль давит тисками, вжимает в сидение. Мечусь раненой птицей. Мотыльком со сломанными крыльями. Создатель бьет по тормозам и меня бросает вперед. Чувствую, как обнимает и гладит по голове.
– Тише, свет мой. Это пройдет. Потерпи.
Перебирает пряди волос, гладит по плечам, а я пропитываю слезами его рубашку.
– Тяжело, я знаю, но это пройдет, – повторяет мудрец. – Терпи.
Глава 24. Четвертый сектор
Светило заливает теплом круглое, как блюдце, плато в горах. Высокая трава тычется колосками в ладонь. Ветер приносит счастливый детский смех и строгий мужской голос.
– Марк, не бегай! Я кому сказал?
Мальчишки в белых штанах. Босоногие и шумные. Все как один бритые налысо. Большие глаза, распахнутые в небо. Раскинутые в стороны руки, чтобы обнять облако. Они прыгают к нему, кто выше.
– Наилий, стой! Упадешь!
Вершина горы теряется в черном облаке. Звериный рык грома долбит по ушам. Будет гроза. Ливень исхлещет голые мальчишечьи спины и забрызгает грязью босые ноги. Мокрая трава заплетет и утащит.
– Друз, иди сюда! Там обрыв!
Земля дрожит и рвется прочь из-под ног. В облаке хищно вспыхивают языки пламени. Вулкан просыпается от спячки. Древний и злой. Жестокий, как все несуществующие боги. Бездна прячется в его кратере.
– Трур, положи камень! Не бросай!
Обрыв так близко. Невидимой чертой маячит за высокой травой с тугими колосьями. Мальчишки увлечены игрой – не видят. Кричат и слов воспитателя не слышат. Гора разламывается на части, истекая лавой. Поднимается визг и голые пятки сверкают. Да куда же вы? Исчезли все. Улетели с обрыва. Рука соскользнула с плеча, а в ней остался белый лоскут ткани. Не поймала. Не сберегла. Отпустила.
– Мотылек!
Сажусь в кровати, комкая в руках одеяло. Зло и очень нервно. Создатель смотрит с испугом и рукой показывает: «тише, тише». Комната бывшего жилого корпуса для офицеров. Мудрецы живут здесь, пока строится научный центр. Все этажи в нашем распоряжении. Обжили только одно крыло третьего. Я здесь третий обитатель после Создателя и Маятника. Нереализованная тройка. Да, мудрецы любят это число. Приехали с Создателем под утро, вымотанные дорогой и досмотром на границе сектора. Документов у меня по-прежнему нет. Нас пропустили только после звонка генералу Гору. Я пришла сюда и упала на кровать, не раздеваясь.
– Так и не решила ничего с кошмарами? – хмуро спрашивает мудрец.
– Нет, Сновидец обещал помочь.
Частица «но» повисает в воздухе. Жив ли еще? Не пытается ли уйти сам? Как он там без Телепата?
– Надеюсь, что поможет, – вздыхает Создатель и встает с кровати. Неловкий оступившись, мудрец запинается об тумбочку. Жду, что будет ругаться и слышу привычную трель коротких слов гнева и обиды. Вот теперь я дома.
– Середина дня, наверное, ты спал так же как я? Не звонил больше, не узнавал про запрос через Совет?
– Звонил. Друз сказал, что приедет к нам и все расскажет. И тебя выслушает, разумеется. Поэтому поднимайся, умывайся, я жду тебя на кухне.
Создатель уходит, а я откидываюсь на спину, натягивая одеяло до подбородка. Месяц назад видела генералов только в телевизионной панели. Скажи мне кто-нибудь, что буду лично знакомиться с третьим – рассмеялась бы в лицо. Третий. Проклятье.
Обстановка в комнате скромная и ненавязчивая. Видно, что мебель старая и здесь изначально был только необходимый минимум. Тумбочка пустая, пыльная, окно грязное, а по углам развешена паутина. После стерильной чистоты медицинского центра и особняка Наилия на грязь я реагирую плохо. Надо будет прибраться. Тупая, монотонная работа хорошо отвлекает и приводит в порядок мысли. Открываю кран в душевой, уже зная, что увижу ржавую воду и услышу характерное шипение воздуха в системе. Кран плюется брызгами в лицо. Отступаю на шаг и врезаюсь спиной в шкафчик. Не развернуться, да. Неустроенный быт во всей красе. Ни виликусов, ни дронов-уборщиков. Хотела, чтобы все сама? Получила.
«Улыбнись».
«Не хочу».
Паразит тих и скромен. Бережет силы, понимая, что остался без ежедневного питания. Не знаю, хватит ли моих воспоминаний, чтобы заряжать его и работать.
«Наладиться всё. Ты только не плачь больше».
«Буду плакать».
Сжимаю в кулаки дрожащие руки. Удушье снова подступает к горлу и глаза щиплет. Дышу ровно и глубоко.
«Вот вы женщины нелогичные существа. Сама же бросила Наилия и теперь переживаешь».
Убила бы или стукнула чем-нибудь тяжелым. Но Юрао и так мертв и бесстыдно бестелесен. Чем ему навредить? Умываюсь, поправляю пальцами прическу, заново заматывая волосы в хвост на затылке. Бледная, страшная, зато тройка. Надеюсь, Его Превосходство не испугается, увидев меня.
Кухню нахожу по запаху свежесваренного кофе. Стол на десяток цзы’дарийцев и целых три плиты. Шумно здесь было раньше по утрам, когда лейтенанты собирались на завтрак. А теперь один Создатель разогревает масло в сковороде.
– Никогда не мог ровно и красиво разбить яйцо, – жалуется он мне, – всегда или желток растекался или скорлупа падала. Вот и сейчас. Тьер.
Подхожу ближе и заглядываю через плечо. Строг к себе мудрец. Приличная яичница.
– Как тебе наша берлога? Не испугалась?
– Прибраться бы, а в остальном нормально.
– Это временно, – вздыхает Создатель, наблюдая, как яйцо из прозрачного становится белым, – научный центр проектируется, площадку уже выбрали. Но сама понимаешь, быстро строительство не ведется. Нужно набраться терпения.
– Меня не напрягает быт, – пожимаю плечами, – лишь бы работать дали спокойно.
– С этим проблем не будет, – широко улыбается мудрец. – Друз лоялен и всегда идет навстречу.
Держу пока при себе прошлые выводы и догадки о генерале четвертой армии.
– Как ты с ним сошелся? Да еще и так близко. Не слышала, чтобы говорил «Ваше Превосходство».
– Расскажу. Садись.
Мудрец несет сковороду к столу и ставит на металлическую подставку. Выдает мне кружку с горячим травяным отваром, а на закуску корзинку с лепешками.
– Ешь. Вчера с Маятником нашли муку и напекли лепешек. Знаю, ты любишь макать кусочки в желток.
Люблю, но в центре не готовили яичницу. Я так делала в детстве и рассказывала Создателю. Помнит. Пододвигаю к себе тарелку, а мудрец садится напротив и рассказывает.
– За три месяца до побега Поэтесса написала странное предсказание: «В скорлупе прозрачной белой прозябаешь ты в неволе, но не хочешь покориться злой проклятой этой доле».
– Мотылька весенним утром ты лови рукой скорее, – подхватываю и тоже цитирую наизусть. – Подарил ей ключ от двери тот, кто в сотню раз щедрее.
– Именно, – кивает Создатель и глотает из кружки обжигающий отвар, – когда предсказание сбывается, то стих кажется простым и очевидным, но в тот момент я ничего не понял. Загадка, ребус, шарада. Ты никуда сбегать не собиралась, и на горизонте не маячило ни одного щедрого цзы’дарийца. Про генерала мы только слышали мельком, никто не предполагал, что он будет приходить лично. Пустота, в общем. Ноль. Головой хотелось об стену биться.
Аппетита у меня нет, но ем, чтобы не расстраивать Создателя. Мудрец погружается в невеселые воспоминания, барабаня пальцами по столу. Дождь за окном повторяет за ним, стуча каплями в стекло.
– Тогда я подумал, что раз взаперти тело, то почему вместе с ним должна сидеть в безвестности теория? Не справедливо. Но как её выпустить из стен секретного центра? Просить кого-то из санитаров помочь? Их проверяли по десять раз: верны, строги, преданы. Понимают, что любой слив секретной информации через военную сеть связи – предательство.
Гром гремит за стенами жилого корпуса. Ливень рисует полосы на стекле. Хмуро и темно снаружи.
– Но ведь лейтенанты. Мальчишки, – со вздохом продолжает Создатель. – Среди которых достаточно звезд. А у них семьи, друзья, возлюбленные. И для звезды потребность в общении выше инструкций.
– Записки на волю? – спрашиваю, глядя в тарелку с остатками яичницы. Отвар остывает нетронутым.
– С тобой не интересно, Мотылёк, – усмехается мудрец. – Мало того, что быстро соображаешь, так еще и за меня фразы заканчиваешь. Да, записки. Целые письма и фотографии через гражданскую сеть. Такие планшеты под запретом, но одного-двух девайсов на центр достаточно. Передавали друг другу по большому секрету и за мелкие услуги. Я разослал тезисы на открытую почту для обращений граждан всем двенадцати генералам.
– А там сидят либрарии как фильтры, – слабо улыбаюсь, – прочли, решили, что бред сумасшедшего и удалили.
– Скорее всего, так и было, – кивает Создатель, – но через несколько дней на созданный мною электронный адрес пришло письмо от молоденькой дариссы. Она писала, что случайно увидела, прочла, ей понравилось, но есть вопросы.
– Надо же, – хмыкаю я, откидываясь на спинку стула, – молоденькая, симпатичная и вдруг про мудрецов интересно.
– Я тоже удивился, но потом вспомнил тебя.
Создатель закидывает в рот остатки моей яичницы и уносит тарелку в раковину. К шуму дождя примешивается звук льющейся воды и звон посуды. Из коридора тяжелым шагом появляется Маятник. В больничной одежде с бритой головой и кислым выражением на лице.
– А я думаю, кто мне спать не даёт? Мотылёк. Прилетела наконец-то.
Бросаюсь к нему на встречу и висну на шее. Колючий, злой, недовольный. Как же я соскучилась.
– Ну-ну, тихо, – бурчит он, – задушишь. Отвар еще остался или выпила весь?
– Остыл только.
– Все у тебя не как у нормальных мудрецов, – выговаривает Маятник и садится на стул. – Продолжайте. Чего притихли, будто я помешал?
– Есть захочешь, сам себе приготовишь, – бросает через плечо Создатель и вытирает полотенцем руки. – Так вот. На вопросы я ответил, поблагодарил санитара за планшет, а на следующий день дарисса прислала еще одно письмо. Читаю, и меня сомнения берут. На фото красавица вроде тебя, Мотылёк, а мысли, как у сложившегося правителя. И в конце письма улыбки с поцелуями.
– Ловелас эпистолярный, – ворчит Маятник.
– Вот санитар так и подумал, – грозит пальцем Создатель, – а дальше его как любую звезду интерес взял спортивный. Сложится у меня с ней или нет? Каждую ночь ко мне бегал. Я всю теорию в письмах развернул и пояснил не один раз. На примерах, метафорах и аналогиях, естественно. Даже экспертиза не поймет – сливал я военную тайну или нет. А потом дарисса предложила встретиться.
Звучит как обыкновенная история любви, но зная рассказчика, я жду подвох.
– И ты вспомнил про предсказание?
– Да. Пообещал, что скоро увидимся и стал ждать щедрого цзы’дарийца. Дождался. Глаз с тебя не спускал, пока ты с генералом общалась. Следил день и ночь, но ты упорхнула из центра на бал прямо у меня из-под носа. Я бесился едва ли слабее старшего санитара. Думал, что проморгал свой единственный шанс. С горя в ту ночь написал дариссе: «Все пропало!». И она ответила: «Тогда сама тебя заберу. Жди завтра».
– А на следующий день ракета сбила катер Наилия и я вывела тебя из центра, во второй раз открыв дверь мастер-ключом.
Создатель кивает и улыбается, как сытый кот. Фрагменты мозаики складываются в одну картинку, оставляя только незначительные пробелы.
– А Маятник? – спрашиваю я.
– Если Создатель бежит из центра, то зачем мне оставаться? – холодно спрашивает мудрец. – Я бы тоже ушел тихо, но генерал-параноик решил перевезти меня в другое место. Не вовремя случилось то покушение. Всех двоек разделили и спрятали по одному. По дороге пришлось убить сопровождавшего меня лейтенанта. Потом я добрался до ближайшего населенного пункта и из кафе с общественного терминала послал письмо с просьбой забрать меня. На адрес Создателя отправил. Тот самый, с которого он переписывался. Через несколько часов прибыли военные из четвертой армии и показали мне распечатку. И вот мы здесь.
Смотрю на Маятника как на чудовище из бездны. И он вот так просто и цинично забрал чужую жизнь ради собственной свободы? Как пылинку с рукава смахнул. Мы рассуждаем, насколько ценны для правителей в качестве инструментов или опасного оружия, но при этом ставим свои жизни выше других. Не могу этого принять. Вспоминаю про десять трупов в центре и не задаю вопросов Создателю. Не его руками убивали. Пять жертв ради свободы Телепата со Сновидцем и одиннадцать ради Создателя с Маятником.
– Кем в итоге оказалась дарисса? – тихо спрашиваю мудрецов.
– Друзом Агриппой Гором, – отвечает Создатель, а я не удивляюсь. Логично, хоть и нестандартно.
– Поэтому вы на «ты»?
– Знала бы, как они называли друг друга в переписке, не спрашивала бы, – начинает говорить Маятник, чуть отклоняясь в сторону. Брошенная в него Создателем прихватка пролетает мимо.
– Молчи!
– Ладно, успокойся, герой-любовник! Не буду бросать тень на вашу крепкую мужскую дружбу.
Пока длится перепалка за окном среди грома и шума дождя появляется шелест автомобильных покрышек. Выглядываю на улицу и замечаю черный военный внедорожник. Генерал приехал? Из машины прямо под ливень выходит цзы’дариец и я не успеваю сосчитать полосы у него на погонах. Мудрецы проворно убирают со стола и отходят к стене, чтобы непроизвольно вытянуться в струнку, когда в дверях кухни появляется Друз Агриппа Гор. Хозяин четвертого сектора. Степной ястреб. Его форменный комбинезон успел вымокнуть, а с волос капает вода. Вживую черты лица еще мягче и нежнее, но все портит взгляд хищника. Генерал стряхивает с макушки дождевую воду и рассматривает нас исподлобья.
– Ваше Превосходство, – произносим втроем почти синхронно.
– Создатель, Маятник, – кивает Друз мужчинам и делает два шага ко мне. Движения пластичные, как у танцора, походка легкая, свободная, но я знаю, что стоит кому-нибудь дернуться и от расслабленности генерала не останется и следа. Его Превосходство рассматривает меня как скульптуру в музее. Чертит взглядом линию от груди к глазам и вниз до туфель.
– Не думал, что высшее существо окажется таким хрупким и миниатюрным. Действительно Мотылёк.
Слушаю его звенящий голос и вздрагиваю, когда касается моей руки холодными пальцами.
– Еще прекраснее, чем со слов тех, кто видел лично, – генерал приветствует меня поцелуем вежливости и вдруг крепко берет за подбородок. – Знаешь, Создатель, ты прав. Её лицо в качестве будущего символа смотрится гораздо лучше твоего.
Чувствую себя вещью, которую купили в магазине и теперь примеряют: «подходит или нет?» Подношу руку, чтобы освободиться из хватки, но генерал отпускает сам.
– Издевательская, конечно, усмешка Вселенной, – говорит Создатель. – Такой разум поместить в женское тело.
– Я привык не жаловаться на Волю Вселенной, – отвечает Друз, продолжая разглядывать меня, – а работать с тем, что есть. Итак. Запрос на срочное и принудительное освидетельствование Сновидца я давно отправил и теперь хочу знать, что в нем такого особенного.
Договаривает фразу и жестом приглашает всех сесть у стола. Пока двигаются стулья, я собираюсь с мыслями. Решаю, что можно рассказывать, а что нет. Ощущение, что совершаю предательство, не покидает. Так и есть на самом деле. Только что морщила нос на цинизм мудрецов и сама сдаю любимого мужчину со всей изнанкой.
– Мудрецы работают в паре. Телепат практически мертв. Его дух целиком находится за потенциальным барьером и связан с телом тонкой нитью. Сновидец читает его сны, положив руку на лоб. Возможно, помогает и направляет, я не расспрашивала настолько глубоко. Вместе они внедряются в чужие сны и внушают цзы’дарийцам полезные мудрецам мысли…
Друз слушает не перебивая. Не реагирует на наши термины, видимо, понимая, что такое потенциальный барьер, брешь и необходимая для работы энергия. Кивает, когда рассказываю, почему Сновидец испугался моих способностей и задумчиво трет подбородок, узнав, что генералы приговорили мудрецов к смерти.
– Сказать честно, на месте Наилия и Марка я бы поступил точно так же, – хмурится Друз, – но раз уж эти мудрецы так нужны будущей тройке, то можно попробовать. Собрать медицинскую коллегию и опровергнуть психиатрический диагноз Сновидца. Признать вменяемым, дееспособным и настойчиво пригласить к нам. С Телепатом сложнее. Его фактически нет. Не представляю пока причин и мотивов перевозить его с материка на материк. Жалко, что они полезны только в паре.
С тревогой и болью смотрю на генерала. Не то, чтобы я ожидала мгновенных результатов, но он даже обещаний не дает. Честен и дальновиден. Я выложила все доводы и аргументы, а услышала только осторожное: «Может быть».
– Не отчаивайтесь, дарисса, – говорит Друз и встает со стула, следом по негласному обычаю поднимаемся и мы, – я рад, что вы с нами. Устраивайтесь, обживайтесь. Извините за столь неподходящие для высшего существа условия. Я уговаривал этих двоих переехать в пустующую резиденцию, но они отказались наотрез. Возможно, вам удастся их разубедить. Надеюсь, в следующий раз приду с хорошими новостями. Работайте, мудрецы. Создатель, на два слова.
Генерал кивает на прощание и уходит вместе с Создателем. Маятник провожает их безразличным взглядом и наливает себе вторую кружку остывшего отвара.
– Опять по ночам работаешь? – спрашиваю я, возвращаясь за стол.
– Ну что сделаешь, если у меня режим такой?
Тишина нужна мудрецу. Так он лучше слышит ответы от духов, вглядываясь в мерно качающийся маятник над листом бумаги. Долгие часы день за днем, цикл за циклом. Только тишина и полет маятника. Тик-так, тик-так.
– А поработай сейчас, пожалуйста, – прошу его.
– Что ты хочешь от меня узнать? – недовольно ворчит мудрец. – У тебя свой дух. Низкоуровневый, конечно. Так, сторожевая псина. Полаять на обидчика, облизать хозяйку.
Пропускаю мимо ушей подколку в адрес Юрао. Паразит молчит, но я чувствую его обиду.
– Мне как раз с высшими и нужно пообщаться, а это твой профиль.
Маятник ставит кружку на стол и цокает языком.
– Чтобы ты не спросила – нет. Мелкие проблемы мелких цзы’дарийцев высшим духам не интересны. А мы с тобой в их понимании ничтожны.
Стандартный для него отказ, но сегодня я не намерена отступать.
– Настолько, что они навесили на меня печать? Зачем?
Во взгляде серых глаз появляется заинтересованность, но тут же гаснет. Быстро думает мудрец, уже что-то решил.
– Знать не знаю, про какую печать речь. Вот что, Мотылек. Помнишь легенду о рыбаке?
Дай голодному рыбу, и ты накормишь его на один день. Дай ему удочку – и спасешь жизнь. Твоя удочка.
Маятник оттягивает ворот рубашки и снимает с шеи мешочек. Распускает завязки и вытряхивает на стол плоскую каплю воска на нитке длинной в ладонь. А за ней сложенный вчетверо лист бумаги. Я знаю, что там нарисован круг и основные глифы вместе с придуманными Маятником символами. Его доска для сеанса общения с духами. Мудрец разворачивает бумагу, наматывает на указательный палец конец нити и качает маятником у меня перед носом.
– Ответы на все вопросы. Легко и просто. Главное, что нужно знать – ты имеешь право на истинные знания, как и любая другая сущность. И не важно, кто на какой иерархической ступени во Вселенной находится. Тебе не от кого ждать разрешения. Ты же не спрашиваешь позволения дышать? И посредники вроде меня не нужны.
Киваю, чувствуя, как глаза увеличиваются от удивления. Тянусь к восковой капле, но Маятник резко отдергивает руку.
– Не трогай чужой инструмент! У тебя свой есть. Вот здесь, – мудрец щелкает меня по лбу. – Доска, глифы, маятник – тебе ничего не нужно. Ты слышишь духов просто так. Целыми фразами.
– Одного духа. Паразита, – поправляю я.
– Это тебе так кажется, – качает головой мудрец, – скоро ты сама позовешь их, и они придут. Думаешь, почему пугают по ночам? Внимания хотят. Научись слышать всех, а не только единственного, к которому привыкла.
Откидываюсь на спинку стула и тру пальцами лоб. Нервно. До красноты. Замкнулся круг. Чтобы выскочить за потенциальный барьер нужно снять печать, а необходимые для этого знания как раз за барьером и находятся. Проклятье.
– Почему ты не говорил мне раньше? – хочу спросить спокойно, но выходит зло.
– Ты искренне считала себя психически больной, пыталась игнорировать голоса, звучащие в голове, и не задавала мне вопросов, – пожимает плечами мудрец.
Всему своё время, да. Именно это так любит повторять Поэтесса, а я часто забываю, сколько в её словах мудрости. Смотрю, как Маятник прячет свой инструмент обратно в мешочек и хочется выть от отчаянья. Лучше бы Наилий тогда не будил меня, и я задохнулась в болоте. Несуществующие боги, я не знаю как стать тройкой! Я ничего не знаю!
Создатель возвращается на кухню задумчивый и растерянный. Набирает в стакан воду из-под крана и жадно пьет.
– Ну что, тройка? Поняла уже, что нужно делать?
– Нет, – честно отвечаю, глядя на его коротко стриженый затылок.
– Так объясни ей, Создатель, – скучным голосом просит Маятник и встает, – а я пойду к себе. Сильно громко тут не орите, договорились?
Мудрецы обмениваются колючими взглядами, и мы на кухне с Создателем остаемся вдвоем.
– Жаль, у меня нет способностей, – вздыхает мудрец, – тоже ведь усмешка Вселенной. Всех вас разыскал, а сам только языком болтать умею.
– Тебе и этого достаточно, – ободряюще улыбаюсь я.
– Увы, свет мой. Если здесь, на планете я уже понял, что смог, то там за потенциальным барьером тебе придется одной. Разве что вместе с нашей полукоматозной парой. Извини, помочь не смогу. Знаний нет, одни смутные догадки и подозрения.
Складываю руки на груди и готовлюсь слушать. Мозг напичкан информацией и скоро она начнет переливаться через край сознания не задерживаясь, как вода через переполненную емкость. Но надо терпеть и слушать. Иначе побег из особняка генерала теряет смысл.
– Образно говоря известный нам с тобой мир – маленькая комната в многоквартирном доме, – начинает рассказ мудрец. – С наглухо закрытыми дверями и окнами. И чтобы стать хозяевами в собственной комнате, нужно найти того, кто включает, выключает свет и бесцеремонно его выгнать. Он, конечно, не прост, упрям и вполне может нажаловаться старшему по дому и тогда нас деликатно выселят. Поэтому, чтобы не остаться на улице нужно доказать старшему, что мы сами справимся.
Примерно так раньше и сочинялись легенды в попытке объяснить невероятно сложные вещи на понятных образах. Слушаю и киваю. Аналогия ясна, метафора расшифрована. Генералы включают, выключают свет, перекрывают воду, воздух, и могут щелчком пальцев уничтожить всех мудрецов. Но их двенадцать, а на вершине всегда кто-то один. И мы не знаем кто.
– А для этого нужны инструменты, понимание наших целей, четкий план комнаты и молчаливое согласие старшего по дому на маленькую революцию.
Мудрец заканчивает фразу, но садиться ко мне не спешит. Думает, слова подбирает. Редко вижу его в таком состоянии, и становится неуютно. Если Создатель чего-то боится и сомневается, то куда лезу я?
– Начинать придется с малого, – вздыхает мудрец, – со Сновидца и Телепата. Уговори Друза помочь.
– Я рассказала все, что знала…
– Уговори, – перебивает Создатель. – Друз ждет этого. Он живет в мире, где все продается и покупается и за свою помощь хочет оплату. Я долго мучился, не понимая, почему тройкой стала молодая девушка? Но теперь вижу в этом знак.
Мне настолько не нравится намек, что я задыхаюсь от возмущения. Рывком встаю с места, но Создатель заступает мне выход с кухни.
– Погоди с выводами, Мотылёк, дай мысль закончить, – тихо, но очень твердо говорит мудрец. – Друз Агриппа Гор – правитель. Он не терпит любого давления на себя и пресекает манипуляции. Поверь, я пытался неоднократно. Если с помощью разума, логики и соображений рациональности генералом управлять невозможно, то давай попробуем зайти с другой стороны. Включи женщину. Улыбнись, похлопай ресницами, не шарахайся, когда целует тебе руку. Я не прошу большего. Обычные уловки молодой и симпатичной дариссы.
Он виновато смотрит, а во мне гнев клокочет. Статус любовницы генерала действительно как клеймо – теперь не отмыться. Но я люблю Наилия и не чувствую себя виноватой за то, что не собираюсь больше никому улыбаться. Всегда есть несколько способов решить проблему. Этот мне не нравится категорически.
– Пропусти, – зло цежу сквозь зубы.
Создатель мрачнеет, но руку с дверного косяка убирает. Выхожу с кухни, не оглядываясь.
Глава 25. Соколиная охота
С утра затеваю генеральную уборку. Вытираю пыль, наматываю на швабру раскидистую паутину и собираю грязь по углам. Достается даже окну. Хорошо, погода теплая и дождя нет. Через чистое стекло смотреть на улицу гораздо приятнее. Комната крошечная и пока убираюсь, не все думы успеваю передумать. Меняю воду в ведре и выхожу с ним в коридор. Пол здесь дощатый, от старости половицы разыгрались и кое-где вспучились. Щели стали напоминать горные ущелья, а бывшие сучки – кратеры на спутнике. Мыть такое – одно мучение. Елозить шваброй нужно по каждой доске отдельно. Устаю быстро. Расстегиваю блузку почти до пупка, задираю узкую юбку выше и опускаюсь на колени. Камер нет, мудрецы спят, кто меня увидит?
За работой просчитываю в уме варианты спасения Сновидца с Телепатом. Похищений и жертв больше не хочется. Марк ждет нападения давно, укрепил свой закрытый центр как мог. Силовой операцией Сновидца из девятого сектора не вырвать. Запросам из Совета доверия мало. Всегда можно отписаться, отговориться, найти брешь в законе или пробел в Инструкции. Генералы, конечно, не в первый раз выясняют отношения подобным образом, и все ходы просчитаны наперед, но сидеть и смиренно ждать результата мне не хочется. Возможно, Друз специально затягивает процесс или не дает ему ход, ожидая от меня активных действий. Все мудрецы доказали свою полезность, кроме меня. А что я могу? Рассказать Друзу про его привязки? Без меня прекрасно все знает. Один раз его просканирую и весь запас энергии Юрао потрачу, а восполнять негде. Ниточки событий, случайностей и чужих поступков завязались прочным узлом. Не развязать, не разрубить. Пора начинать молиться несуществующим богам, чтобы наслали стихийные бедствия, объявили конец мира или придумали беду, перед которой все распри и споры утихнут, а вся планета в едином порыве… Дурочка я, которая верит в сказки.
– Дарисса?
Замираю с тряпкой в позе циркуля. Голос звучит со спины. Представляю, какой там открывается вид на мой тощий зад и краснею. Оборачиваться стыдно, но перед тем, как сбежать решаю узнать, кто это. Открываюсь, чтобы поймать облако привязок. Запах черного перца щекочет ноздри. Фантомный, но такой сильный, что я чихаю. Облако сплошное и очень плотное.
Читать бесплатно другие книги:
