Сбрасываем маски, господа Скибинских Екатерина

28 глава

Последняя неделя была одновременно и самой счастливой, и самой печальной за этот год. Я не могу смириться с тем, что Златы на самом деле не будет. Как ни странно, новость о том, что Злата и есть Темная Наследница, меня шокировала намного меньше, чем тот факт, что она жива, но ждет ребенка от меня. Смогу ли я полюбить его, зная, что из-за него ушла из жизни моя любимая? Не знаю.

– Она… Ей не больно? – спросил я.

Я продолжал каждую минуту находится возле Златы. Не знаю кто уж ее этот загадочный друг, но она спала уже несколько дней. Ребенок продолжал травмировать ее тело, но она, к счастью, этого уже не чувствовала. Впервые за несколько дней, меня посетила другая странная мысль. А каково сейчас ребенку? Злата от него до последнего скрывала, что что-то не так, но сейчас-то он ее не слышит. Могу ли я с ним поговорить? И стоит ли? Те несколько раз, когда я решался с ним заговорить – было очень странно. Голос в голове, который радостно называет меня папой. Не знаю даже, есть ли во мне какие-то отцовские чувства. Но ребенка нужно успокоить.

«Ребенок, ты меня слышишь?» – неуверенно позвал я, дотронувшись к животу спящей Златы.

«Папа? Мама не отвечает», – услышал я хныканье.

«Ну, мама… хм… она далеко. Нет ее. Она тебе ничего не говорила?» – совсем смешался я, не зная что сказать.

«Она сказала, что ей нужно уйти. И ей было больно. А потом она замолчала. Мне страшно», – вновь услышал я жалобный испуганный голос.

«Все это очень сложно. Хочешь, я расскажу сказку?» – спросил я, не зная как успокоить несчастного ребенка.

«Хочу. Про фею можешь? Мама ее часто рассказывала», – вполне серьезно попросил малыш.

«Пусть будет про фею», – согласился я и начал рассказ.

Когда я закончил сказку, малыш замолчал. Наверное, уснул. Как же это все сложно. Ребенок не виноват. А кто виноват в том, что та, кого люблю больше всего на свете, сейчас умирает? Выходит, что все и одновременно никто.

Я никуда не отходил от постели Златы больше, чем на несколько минут. Врач также почти постоянно был рядом. Мимо периодически кто-то сновал. То телохранители, желающие лишний раз убедиться, что Злата еще жива, то служанки, которые приносили еду или же медикаменты доктору. Я на них даже не смотрел. Все мое внимание привлекала совсем хрупкая фигурка с огромным животом, лежащая на кровати.

Но в какой-то момент я отвлекся на пришедшую девушку, которая попыталась быстро юркнуть за ширму к доктору. Что-то в ней показалось знакомым.

– Миранда? – спросил я прежде, чем успел подумать.

Девушка вернулась. Остановилась возле меня, опустив голову.

– Давно здесь? – нейтральным тоном спросил я.

– Давно. С тех пор, как Злата захватила пленных после боя. Я была среди них. Тяжело ранена. После того, как меня вылечили, она не смогла меня отпустить – я ведь уже знала кто скрывается под маской Наследницы. А потом я узнала, что она ждет ребенка. Черного дракона. И сама осталась. На кону стояло благополучие этого мира. Я приняла решение, – ответила она, под конец гордо вскинув голову.

– А сейчас что здесь делаешь? – отстраненно спросил я, даже особо не удивившись. Не до того было.

– Делюсь силой с лекарем. Ребенок наносит слишком много повреждений Злате и доктор не справляется, – ответила она удивленно.

Видимо, ожидала от меня обвинений в измене. Но я и сам сдался бы Наследнице с потрохами, если б знал, что это Злата.

– Молодец. Хвалю, – ответил я и вновь обернулся к Злате, легонько поглаживая ее по руке. Она, конечно, не чувствует, но мне так спокойней.

– И все? – удивленно спросила она.

– А что еще? Что будешь делать после рождения ребенка? – спросил в свою очередь я.

– Что прикажете, – без эмоций ответила она.

– Ты детей любишь? – таким же тоном спросил я.

– Простите?

– Ну, умеешь с ними обращаться? – переиначил вопрос я.

– Немного. Люблю их, но не уверена, что… А к чему вопрос? – насторожилась она.

– Я вот не знаю что делать с этим ребенком. Ты присмотришь? – как-то неуверенно спросил я.

Ведь действительно понятия не имел что буду делать, когда все случится.

Она в немом изумлении на меня уставилась, но согласно кивнула. Я ей жестом показал, что она может идти.

С того дня она уже не скрываясь также почти все свое время проводила возле Златы, но больше мы не разговаривали. Несколько раз телохранители Златы передавали мне послания от моего совета. Они не верили, что отныне действительно будет мир. Я написал, что все проясню, когда вернусь.

Дни проходили за днями. Каждую минуту я боялся, что вот этот сиплый вдох, который вырывается из груди спящей девушки, будет последним. Но все обходилось. Не смотря на то, что ее кости ломались уже по нескольку раз на день. Что происходило с органами – я даже не берусь предположить. По-моему, доктор не все кости и сращивал, объясняя это тем, что ребенку совсем нет уже места.

В какой-то момент ночью, когда я пребывал в состоянии полудремы, я почувствовал рядом чужое присутствие. Даже, мне показалось, услышал чей-то тихий голос. Резко вскинувшись, я увидел задумчивого подростка, стоящего возле моего кресла и с грустью смотрящего на Злату. Первой мыслью было метнуть в него кинжал, с которым я никогда не расставался, но что-то заставило меня помедлить.

– Мне тоже ее будет не хватать. Она забавная. И какая-то родная, что ли? Ты тоже это почувствовал, да? Бедный, тяжело тебе придется. Но зато будет малыш тебе в утешенье. Ты ведь хотел детей? Знаю-знаю, не такой ценой. Но от нас это уже не зависит, – говорил он кому-то.

Присмотревшись, я с удивлением заметил, что из стен выдвинулись каменные щупальца и они едва ощутимо гладят Злату по рукам и плечам. Парень, в свою очередь, обращается именно к… замку? Слухи о том, что он живой – правда? Забавно. Впрочем, я уже ничему не удивляюсь.

– Я знаю, что ты не спишь, – между тем сказал парень.

– Кто ты? – чуть хриплым со сна голосом спросил я.

– Хм… Кто я – знать необязательно. Скажу лишь, что последние несколько столетий вы зовете меня Эррором, – так же спокойно сказал он.

Почему-то я сразу в это поверил. Было что-то в нем, чуждое этому миру. И уж явного ореола силы вокруг него я не мог не заметить.

– ТЫ??? Спаси ее! В плату возьми что хочешь, но спаси! – взмолился я прежде, чем успел подумать о своих словах.

– Думаешь, я не хочу? – раздраженно взглянул на меня он, – Я ей предлагал, не раз. Она выбрала ребенка. Это ее право. Все, что я смог для нее сделать, не нарушая правил, – я сделал. Она не чувствует боли. А через пару дней я помогу появиться на свет черному дракону.

– Ты и есть ее невидимый друг? – дошло до меня.

– Типа того. Жаль, что она уходит. Возможно, уже завтра, – сказал он в задумчивости.

– Что завтра? – сперва не понял я.

Но Эррор уже исчез. И до меня дошло о чем он говорил. Уже завтра-послезавтра ее не станет…

Из-за плотно закрытой двери доносились истошные крики, пропитанные болью. Я несколько раз пытался вломиться туда, но все тщетно. Эррор позволил остаться внутри лишь доктору и Миранде. Остальных же выставил за дверь.

Рядом со мной находились встрепанные телохранители Златы. Произошло то, чего я боялся больше всего – роды очень тяжелые и Эррор не смог держать мою любимую до конца в безболезненном сне.

Ее крики будто разрывали мою душу в клочья. В этот миг я ненавидел всех. Ненавидел бога, который притащил Злату в этот мир. Ненавидел ее семью, из-за которой она оказалась возле Эррора. Ненавидел ее телохранителей, что не сумели сберечь. И в первую очередь ненавидел себя. Ведь именно я являюсь причиной ее сегодняшних мучений.

Через какое-то время, показавшееся мне вечностью, крики стихли. Но только через несколько часов дверь отворилась и вышел лекарь. Его руки были полностью алыми и на одежде было много брызг крови.

Я не стал ничего спрашивать и сразу же ворвался внутрь комнаты. Комната собой представляла жуткое зрелище. Казалось, кровь была везде. На стенах, на хирургических инструментах, собиралась в небольшие лужицы на полу. И, конечно же, на кровати, где была Злата. На ее тело была наброшена простыня, которая уже полностью пропиталась алой жидкостью.

Я подошел ближе. Бескровное лицо с синяками под глазами, тем не менее, на нем застыло умиротворенное выражение. Мне на миг даже показалось, что на губах Златы застыла улыбка. Но присмотревшись, понял, что это лишь обман зрения. Оно было полностью безжизненным. Губа прокушена насквозь. Злата очень мучилась перед смертью. Я взялся за край простыни, желая воочию убедиться насколько сильны были повреждения.

– Стой! Не нужно этого делать. Она бы не хотела, чтоб ты видел ее такой. И тем более не стоит глядеть на то, что с ней сотворили дети. Они не виноваты, – остановил меня голос Эррора.

– Дети? – заторможено спросил я, обернувшись.

– Угу. Будь ребенок один – Злата справилась бы. Они родились небольшими. Девочка шесть с половиной, а мальчик восемь с половиной. Вся проблема в том, что их двое, – сокрушенно ответил Эррор.

– Два черных дракона? – задал следующий вопрос безжизненным голосом.

– Нет. Только девочка. Мальчик – золотой дракон, – сказал он.

– Ясно. Злата хотела, чтоб ее сожгли, а пепел развеяли над Темными Землями. Нужно исполнить ее просьбу. А после этого мне нужно вернуться к себе, – не знаю зачем, сказал я.

– На детей посмотреть не хочешь? – серьезным тоном спросил он.

Я услышал за ширмой негромкий писк одного из них. Но эмоции внутри меня будто отключили. Для меня они сейчас были просто тем, что убило Злату.

– Нет. Пока не могу, – мотнул головой я.

– Как хоть назовешь детей? – не отставал он.

Из-за ширмы выглянула Миранда. Кажется, в руках у нее копошился какой-то слабо попискивающий комок. Я не стал всматриваться. Пройдет несколько месяцев, прежде чем драконенок обернется человеком.

– Без разницы… Хотя, стойте. Злата хотела их назвать Адам и Ева. Пусть будет так. Мне нужно уехать. Слишком тяжело. Мне нужно время, – тяжело, на выдохе, сказал я.

Эррор больше не стал настаивать и просто исчез. Я же, не стесняясь больше никого, сел на мокрый пол у кровати Златы и завыл. Глухо и отчаянно, выплескивая наружу всю свою боль от потери…

На прощание со Златой собрались почти все жители Темных Земель, кто только смог приехать. Во всяком случае, вся знать точно. Огромное поле за столицей было полностью заполнено различными нелюдями. Многие довольно искренне горевали утрате. И это при том, что формально без Наследника они не остались. Черная дракона успешно справилась с этой задачей, даже ничего не почувствовав. Солнечный свет по-прежнему не вредил Темным.

Многие смотрели на меня с крайним удивлением и большой неприязнью, но уже было давно объявлено о мирном договоре и о том, что их новый Наследник – дочь Златы и моя. Мое войско, которое в свое время Злата немного прикопала землей, также было тут. Вернее, самые близкие мне драконы. Остальные отправились домой, подтвердить, что все то, что было сказано в моих посланиях – правда.

По центру поля была сооружена высокая красивая башня из сухих веток. На самой вершине, на ковре из полевых трав, лежало тело Златы. В простом белом платье, с распущенными волосами, на которых лежал венок из цветов. Сейчас она выглядела спокойной и безмятежной.

Заиграла печальная музыка. Несколько магов одновременно бросили сгустки огня на хворост. Вся конструкция вскоре заполыхала огромным костром. Нелюди еще несколько часов не расходились.

Изначально планировалось еще и сразу же после этого вынести показать народу детей. Но, к счастью, многие этому воспротивились. Я в первую очередь. Слишком цинично. «Король умер… Да здравствует король!». Так, кажется, сказала бы Злата.

На следующий день я и ее телохранители отправились развеивать ее прах. Знаю, что по-своему она близка со всеми ними, но это вызывало сейчас лишь неконтролируемый приступ злости.

Сразу после этого, я не стал задерживаться в замке и скомандовал своим воинам отправляться домой. Каюсь, к детям я так и не заглянул. Слишком больно это было для меня.

В своем родном замке, впрочем, я себя чувствовал не лучше. Несколько дней ушло на то, чтоб уверить всех, что отныне между нашими землями мир. Также подтвердил, что черные драконы возрождаются. И это моя дочь. Но эта формулировка не вызвала во мне никакой эмоции. Я не мог себя заставить поверить, что у меня есть дети от той, кого любил больше всего на свете. А ее нет…

В себя я приходил несколько месяцев. Не без помощи Джонатана. Именно он меня убедил, что не только на Темных Землях появился Наследник. Второй ребенок – золотой дракон, а значит, имеет все права наследовать мой трон. Следовательно, я с чистой совестью теперь могу никогда больше не думать о женитьбе ради продолжения рода. Эта мысль сподвигла меня на то, чтоб я решился оставить ненадолго свои земли и отправиться в замок Златы. Для себя я его теперь называл только так.

Как бы подло это не звучало, но я имел полное право забрать сына. Наследница у Темных Земель есть. А мне нужен Наследник, который будет после меня. Вот пусть его и растят в моем замке. Учителей для него я найду.

С такими мыслями я и ворвался в ворота замка. Меня беспрекословно везде пропустили. Спасибо мирному договору и предусмотрительной Злате, которая озаботилась нужными бумагами, где мне разрешалось приходить в любое время.

– Чего вам будет угодно? – спросил меня полтергейст, который бесшумно возник сбоку от меня.

– Я бы хотел увидеть сына, – отрывисто сказал я.

– Только сына? На дочь взглянуть, желания нет? – вроде вежливо спросил он, но ехидные нотки проскользнули.

– Они что вместе? – удивился я.

– Ну, да. Дети остались без матери. Еще и отец не желает иметь с ними ничего общего. Вот крохи и тянутся друг к другу, – пожал плечами тот.

На миг меня укололо острое чувство вины. Сколько времени я оттягивал этот момент? Два месяца? Нет, летом было много проблем, связанных с погашением небольших конфликтов по поводу заключенного договора. И осенью на меня накатила острая хандра, ведь именно тогда я узнал Злату. А зимой все замело снегом. Появились новые проблемы… месяцев 9-10 я здесь не появлялся? Стыдно. С другой стороны, может, оно и к лучшему? Ребенок уже более-менее самостоятельный.

– Я был занят. Можно мне сейчас увидеть детей? – спросил я, постаравшись не нагрубить.

Полтергейст кивнул и повел меня по длинным коридорам. Замок был каким-то темным, будто выцветшим и постаревшим на несколько столетий. Тоже тяжело переживает смерть Златы? Он же камень…

– Пришли. Они как раз не спят, – возле одной из дверей остановился мой провожатый.

– Они уже обрели ипостась человека? – не решаясь сразу зайти, спросил я.

– Ева еще месяц назад. Адам должен со дня на день, – с необычной теплотой ответил полтергейст и сам толкнул дверь, предлагая мне зайти.

В большой светлой комнате было тепло. Желтый мягкий ковер с длинным ворсом покрывал весь пол. На нем сидела Миранда, поджав под себя ноги. Она в воздухе создавала иллюзии бабочек, рыбок, птичек и прочей яркой живности. Золотой дракончик неумело потряхивая крылышками, пытался взлететь, чтобы их поймать. Уже сейчас он был размером с крупного волка. У него не получалось надолго задержаться в воздухе и он обижено пыхтел, изредка похныкивая.

Девочка же, светловолосая кроха с кудряшками и моими голубыми глазами, в синем платьице, стояла ровно и в задумчивости смотрела на ближайшую бабочку. Затем, приноровившись, подпрыгнула за ней. Пухлые пальчики чуть задели иллюзию и та рассыпалась разноцветными искорками, покрыв малышку мелкой пылью. Та рассмеялась весело и звонко. Золотой дракончик, который так и не смог ничего достать, обижено пихнул сестру. Та упала, благо ковер мягкий. Посмотрела внимательно на ручонку, на которой, вполне вероятно, скоро должен был проявиться небольшой синячок, и вздохнула немного грустно, но между тем серьезно, как взрослая. Затем повернулась к дракончику и покачала головой.

– Адам! Ну-ну, – сказала она ему при этом.

Тот пристыжено заурчал и, приблизившись к сидящей малышке, лизнул ее раздвоенным язычком в щеку. Та рассмеялась и с детской непосредственностью, обхватила его за шею, прижав к себе. Миранда улыбнулась, глядя на играющих детей. Видимо, подобные сцены происходили часто. Дунула легким золотистым облачком в сторону малышки, видимо, залечивая ушиб.

– Мир-ра, – сказала девочка, улыбнувшись и подошла к русалке.

Я не стал и дальше стоять молча. Нужно было объявить о своем присутствии. Я негромко кашлянул. На меня уставились три пары глаз. Две любопытных и одна донельзя удивленная. Почти испуганная.

– Повелитель? – выдохнула она.

– Я вернулся, – только и смог сказать я.

Примерно в этот момент я понял, что это действительно правда. Своих детей я не брошу. И тащить к себе не буду. Нечего детям трястись в повозке напрасно. На Светлых Землях все в порядке, а значит, я смогу позволить себе задержаться здесь на несколько месяцев. У меня вновь есть ради чего жить.

29 глава

На то время, что я решил остаться в этом замке, я поселился в бывших покоях Златы. С детьми побыть мне не дали. Миранда подозвала какую-то пожилую женщину и та увела их куда-то. Полтергейст спокойно воспринял новость, что я здесь надолго и поспешил объявить об этом остальным. А вот русалка задержалась у меня.

– Ты их оставил, – с укором сказала она, как только мы остались наедине.

– Мне было тяжело, – отрывисто сказал я.

– А им? Им не тяжело?! Они совсем одни, подумай об этом! – разозлилась она.

– Не кипятись. Больше я так не поступлю, – отмахнулся я.

– Хорошо бы. Адам ведет себя как обычный ребенок. А вот Ева часто приходит сюда. Думаю, Замок с ней общается. Потому что ее тянет в эту комнату. Она ничего не говорит, но здесь она не такая веселая. И, думаю ты уже заметил, внешне она очень похожа на Злату. Разве что глаза твои. И цвет, и разрез. Не оставляй их, – попросила она.

– Сколько им? Месяцев восемь? – спросил я.

– Почти одиннадцать уже. Ты отсутствовал без малого год, – сказала она и вышла.

К детям я больше не пошел. Приближался вечер и я решил не беспокоить малышей, отложив знакомство с ними на завтра. До поздней ночи я рассуждал как теперь быть, но так ни до чего определенного и не додумался.

Но проснулся я рано утром от того, что кто-то пытался стянуть с меня одеяло. Я, полный негодования, резко сел на кровати. Перед моим изумленным взглядом возникла светлая макушка. В маленьких ручонках зажат край одеяла.

– Ты чего? – вырвалось у меня.

Как разговаривать с такими малышами я не знал.

Ева тяжело вздохнула и отпустила одеяло, уставившись на меня со всей серьезностью, я бы даже сказал, со строгостью.

Потянувшись, я поднял ее к себе и усадил рядом. Она перенесла это со стоическим спокойствием.

– И что с тобой делать? – вслух спросил я.

– Ева, – вдруг сказала она.

– Хм. Я знаю, что ты Ева, – хмыкнул я.

Девчушка погладила меня по руке. Заинтересованно взглянула исподлобья.

– Папа? – вдруг спросила она.

– Эм… Да. Твой папа, – опешил я.

– Мама? – чуть напряженно задала следующий вопрос она.

– Ее нет. Она… ммм… не сможет прийти. Здесь теперь я буду жить, – неловко сказал я, отведя взгляд.

Она очень грустно вздохнула и ее плечики печально поникли.

– А как ты сюда пришла? Ну, здесь ты откуда? – попытался узнать я.

– Замок.

– Тебя замок привел? – догадался я.

– Замок, – согласно кивнула она.

Сразу после этого раздался торопливый стук в мою дверь и после моего разрешения, буквально влетела Миранда. Увидев малышку рядом со мной, она облегченно вздохнула.

– Вот егоза, опять сюда пришла. Простите, – кивнула мне Миранда и забрала Еву.

– Да ничего. Я скоро приду к ним, – растеряно сказал я и проводил взглядом русалку, уносящую мою дочь.

Моя дочь и мой сын… И почему я был таким идиотом этот год? Добровольно отказывался от семьи… Ничего. Отныне, я буду стараться уделять своим детям как можно больше внимания, а со Светлыми Землями ничего не случится, если все документы и проекты я буду рассматривать дистанционно, приезжая туда лишь несколько раз в году. По крайней мере, пока дети не подрастут хоть немного…

Прошло два года…

– Адам, а где твоя сестра? – спросил я у сына, который сосредоточенно раскрашивал цветными мелками свой рисунок.

Обычно двойняшки все свое время проводили вместе, но Адам был более спокойный, предпочитая исследованию неизвестных территорий рисование. Видимо, Ева убежала к Миранде или к Лорану, который для нее обращается гепардом, на котором малышка любит кататься.

– Не знаю, – чуть невнятно ответил он.

Он очень не любил, когда его отвлекали, пока он рисовал. Но эта картина была уже почти дорисована.

– А что ты рисуешь? – поинтересовался между тем, проведя рукой по светлым волосам мальчика.

– Маму, – ответил он.

Это было не странно. О ней детям рассказывали все, кто хоть отдаленно ее знал. Плюс ко всему, кто-то из ее войска оказался отменным скульптором и смог запечатлеть ее в камне. В ее любимом наряде Наследницы, в котором она впервые явилась навстречу со мной в деревне фениксов. Верхом на коне с вытянутой рукой вперед, в которой был зажат ее меч. При этом спокойное сосредоточенное выражение лица и легкая улыбка на губах. Волосы распущены и слегка взъерошены, будто от ветра.

Я ее помнил совсем другой, но я не скульптор. А значит, не имею права оспаривать эту работу. Статую поставили во дворе Замка. Детям также очень нравилось на нее смотреть.

Я присмотрелся. Детский рисунок сложно оценивать объективно, но талант Адаму явно от Златы передался. Вполне можно узнать крышу Замка. И видно, что там сидит светловолосая женщина. Конечно, сходство со Златой очень отдаленное и в основном на цвете волос и заканчивается, но для трех лет такой подробный рисунок – впечатляет. А вот платье маленький художник рисовать не захотел.

– А почему платье не нарисовал? – с улыбкой спросил я, беря сына на руки и присаживаясь в ближайшее кресло.

Сынишка улыбнулся в ответ и начал перебирать мои волосы, заплетенные в тонкие косицы.

– Мама без платья, – бесхитростно ответил он и стянул металлическую заклепку с одной косицы, проказливо улыбнувшись, совсем как Злата.

– И почему же мама вдруг без платья? – задал новый вопрос я, легонько щелкнув его по носу.

– А его дядя Рин забрал. Вот она и укуталась в скатерть, – засмеялся Адам.

– Что за фантазия такая? – удивился я.

– Замок показал. Еве он показывает больше. Она умеет правильно просить, – пожаловался вдруг Адам, прижавшись ко мне и дергая за пуговицу на жилете.

Я хмыкнул. Хорошо, хоть Замок не видел как в аналогичной ситуации Злата у меня дома вышагивала укутанная в штору.

– Правильно просить? – насторожился я, зацепившись за фразу, что резанула слух.

– Да. Дядя Дэй говорит, что раньше так делать могла только мама. А теперь вот и Ева. Она будто знает что спрашивать. Особенно у замка, – тяжко вздохнул малыш.

Мда, доча от мамы тоже взяла уникальный талант. Или это уже от меня? Словесные баталии у меня со Златой длились долго… Главное, чтоб этот талант не оказался удвоенным. Тогда никто не спасется от любопытной драконы.

– И что она спросила? – поддерживая разговор, спросил я.

– Не знаю. Мы попросили Замок, чтоб он показал что-то из жизни мамы необычное. Он выполнил просьбу и я решил нарисовать. А Ева еще что-то спросила. Но я не слышал. Она про маму очень много спрашивает у Замка, – поделился Адам.

– А что после этого сказала? – насторожился я.

Замок не позволит, чтоб Ева хоть как-то пострадала, но что-то в этом разговоре мне кажется важным.

– Ничего. Сказала, что красивый у меня рисунок. Маме бы понравился. Я пойду еще порисую, – непосредственно улыбнулся он и слез с моих колен.

В моей голове начали складываться кусочки мозаики. Опасность малышке, конечно же, не угрожала, но быть сейчас она могла где угодно. Сбегать от нянек она научилась еще с годовалого возраста.

Все бы ничего, но если Адам воспринимает маму как нечто абстрактное, то, о чем все говорят, но этого нет, то Ева с младенчества будто ищет Злату. Такое чувство, что она ее буквально вчера видела, а вот сейчас найти не может. И возле статуи проводит много времени, всматриваясь в каменное лицо. Бывает, даже шепчет какие-то свои секреты.

Что мне совсем не нравится, так это реакция Замка на нее. Он уже выполняет любые ее просьбы как приказ. Адама он любит с такой же силой, но и Ева умеет задавать правильные вопросы. Боюсь представить что эта каменюка бездушная могла ей показать.

Я вышел в коридор, тихонько притворив за собой дверь и быстро зашагал в нужном направлении. Если не ошибаюсь, под впечатлением рисунка Ева побрела на это же место. С провожатым в виде Замка точно не заблудится. Хорошо хоть я знаю где это.

Еву я действительно нашел быстро. Девочка сидела совсем близко возле стены на крыше и смотрела на птиц, которые пролетали мимо. На звук моих шагов она обернулась и слегка нахмурилась.

– Малышка, что ты здесь делаешь? – осторожно спросил я.

– Почему ты не удержал маму? – внезапно спросила она, и смерила меня серьезным, совсем не детским взглядом.

– Ева? – опешил я.

– Я помню ее голос, ее тепло, ее эмоции. Все это помню. Но я ее нигде не смогла найти. Искала, но не нашла. Зачем ты ее упустил? – повторила свой вопрос она.

– Так получилось. Она сейчас в лучшем мире. И от нее это не зависело, – попытался увернуться от неприятного разговора я.

– Тогда почему она не вернется к нам? Адам ее не помнит. А я помню. Мне снится ее голос иногда, – в задумчивости сказала она.

– Она не может. Ее не пускают. И нам к ней еще рано. Пойдем, когда-нибудь ты все поймешь, – сказал я и поднял дочь на руки.

Она лишь вздохнула и ничего не ответила. Такая маленькая, а вопросы задает правильные. Как же это сложно…

Всепоглощающее чувство боли, которое заставляло забыть обо всем, внезапно сошло на нет и взамен пришла темнота. Вязкая, холодная, в ней застревали все мысли и эмоции.

Сколько я в ней пребывала – не знаю. Просто в какой-то момент поняла, что могу ее рассеять. Для этого нужно лишь собраться с силами и открыть глаза. Что я и сделала.

Меня тут же ослепил яркий свет. Второе, что я почувствовала – это невыносимую жажду. И что странно, боли совсем не было. Я попыталась кого-то позвать к себе, но из пересохшего горла вырвался лишь тихий сип. Тем не менее, на мои действия кто-то или что-то отозвался противным пищанием. Дальше я услышала чьи-то удивленные голоса. От непривычки они слились в один неприятный гул. Я попыталась сесть, но удалось лишь немного сдвинуться на кровати. Чьи-то холодные руки помогли мне поддержать голову и в мой приоткрытый рот полились драгоценные капли влаги. Вода немного горчила, но меня это уже не волновало. Я вновь провалилась в сон без сновидений.

В следующий раз я пришла в себя немного на дольше. Свет был уже не таким ярким и глаза не слепил. Я находилась в комнате, окрашенной в белое. Сильно воняло какими-то медикаментами. Вокруг не было ни единой знакомой вещи. Взгляд зацепился за непонятный прибор явно техногенного происхождения у моей кровати, который противно попискивал. Следующее, что я заметила – игла капельницы, которая торчала у меня из вены.

– Нет-нет-нет, – в ужасе зашептала я.

– Девушка, вы очнулись?! Погодите, погодите, я вызову врача! – воскликнула женщина в белом, которую я сразу не заметила.

Этого хватило, чтоб я вновь ушла в небытие. Но пришла в себя быстро. И с каждым подобным пробуждением чувствовала себя все лучше. Очнулась от того, что кто-то оттягивал мне веко и чем-то светил в глаз.

– Ай! Неприятно же! – возмутилась я, дернувшись.

– Действительно, очнулась. Мы уже сами начали сомневаться. Света, сообщите ее матери, она сейчас как раз в приемной, – сказал немолодой мужчина, продолжая совершать нехитрые манипуляции, направленные на обследование моего организма.

– Что со мной случилось? – тихо спросила я.

– Вас избили и бросили в нежилом доме. Как такое произошло – вам лучше знать. Ваша мать каким-то образом узнала ваше местонахождение и вызвала туда сначала полицию, а те уже скорую помощь. Вы были в очень тяжелом состоянии. Это можно назвать таким понятием, как летаргический сон. Человек вроде как мертв, но обследование показывает, что это заблуждение. Вы в таком состоянии были около двух суток в том доме. Вот вы и пролежали в коме пять дней. Так что радуйтесь, вас буквально с того света вернули, – улыбнулся он.

Да уж, точнее и не скажешь. Нахлынули воспоминания о жизни в мире магии. Вспомнился Аэрон, который уверен, что я умерла. Ножом по сердцу резанула мысль, что мой ребенок по воде случая будет расти сиротой там, не зная даже, что я жива, но не могу вернуться. По щекам побежали слезы.

– Ну-ну, не стоит. Все уже позади. У вас лишь сломано ребро, вскоре вас отпустят домой. Травма головы была очень серьезной, но показатели активности мозга все в норме. Естественно, постельный режим прописан, но уже через неделю, если все будет хорошо, вас выпишем. А сейчас на несколько минут можете увидеться с мамой. Она отсюда уходила только на ночь, – сказал он и вышел.

Мне хотелось крикнуть ему, что после выписки я лучше на вокзал поеду, чем домой, а мать наверняка не меня ждет, но сдержалась. К чему незнакомого человека нагружать своими проблемами. К тому же накатила странная апатия. Я больше не чувствовала этот мир свой. Моя жизнь осталась там.

В приоткрытую дверь вошла Жанна. В белом халате, с растрепанными волосами и бледным осунувшимся лицом. Я удивленно на нее уставилась. Видимо, доктор что-то перепутал. С другой стороны, кто, как не мать будет караулить в больнице, волнуясь за жизнь дочери? Конечно, если это действительно настоящая мать.

– Злата, как же я волновалась, – она разрыдалась, присев возле меня.