Опадание листьев Михайлов Валерий

5

Лена пришла, едва я проснулся.

– Я слишком рано… Извини, – сказала она, увидев мою заспанную рожу.

– Все нормально. Я уже встал. Проходи.

Она вошла и остановилась у двери.

– Я по утрам не завтракаю, – сообщил я, – поэтому завтрака у меня нет, а вот кофе с удовольствием с тобой поделюсь.

– Поделись, – ответила она, очаровательно улыбнувшись, и прошла на кухню.

За ночь ей удалось успокоиться или взять себя в руки, так что выглядела она совершенно спокойной и уверенной в себе женщиной.

– Как настроение? – спросил я, разливая кофе по чашкам.

– Боевое, – ответила она. – А у тебя?

– У меня оно появится только после кофе.

– Я, к сожалению, не могу себе позволить медленную раскачку.

– Такова привилегия жизни за Желтой стеной, – ответил я.

Она улыбнулась.

– Разуваться обязательно? – спросила Лена, садясь в кресло для медитации.

– Как хочешь. Сегодня ты в подходящей экипировке, – ответил я, – оценив ее кроссовки, удобные шорты и маечку.

– Тогда я не буду.

– Хорошо.

– Я готова.

– Не совсем. Ты все еще что-то не договариваешь. А я должен знать обо всех подводных камнях.

– Я вроде бы вчера все сказала, – немного растеряно сообщила она.

– Кроме того, что взволновало тебя так, что ты примчалась ко мне, даже не позвонив.

– Это ерунда… Глупость… Ничего существенного.

– Тем более.

– Но это просто глупо.

– Рассказывай или уходи.

– Хорошо, – согласилась она не без колебаний. – Андрей мне приснился перед этим ночью. Это был кошмар. Я испугалась, и…

– И ты сейчас расскажешь в подробностях этот сон.

– Да ладно тебе… Это всего лишь сон.

– Вот именно, сон.

– Ладно, если ты настаиваешь. Только не рассказывай своей подруге.

– Это останется между нами.

– Точно?

– Я ведь могу ответить все, что угодно.

– Действительно. Ладно, слушай: Он пришел ко мне домой, тихонько разделся, забрался ко мне в постель… Я проснулась от его ласк. Потом он принес в постель ужин: вино, фрукты, свечи. А потом он сказал, что у него для меня сюрприз и достал прямо из воздуха конверт, с которого капала кровь. Я закричала и проснулась. Вот и все.

Когда она сообщила про кровь на конверте, меня словно током ударило: вот почему Грация была так категорически против моих отношений с Леной!

– Это не ерунда. Твой сон – это твое отношение. Если Андрей сумел испугать тебя во сне, то в гипнотическом трансе он сможет испугать тебя еще сильнее. Поэтому я хочу, чтобы ты, во-первых, очень хорошо подумала над тем, что в состоянии транса ты будешь находиться на своей территории, и что бы с тобой ни происходило, ты будешь в полной безопасности.

Разумеется, я прекрасно понимал, что подобным предупреждением усиливаю вероятность плохого трипа – ведь лучший способ заставить человека занервничать, это сообщить ему на пустом месте спокойным, а еще лучше нарочито спокойным голосом, что все в порядке, не стоит волноваться или беспокоиться. Но предупредить ее было нужно, так как я все еще не знал, что из себя представляет ее особый отдел, за какие заслуги туда берут, и на кой хрен Лене понадобился специалист моего уровня на стороне. У них что, своего нет? Да и вообще вся эта история была сшита белыми нитками, и если бы не зов, который привел меня сюда, и не понимание того, что существование свело меня с двумя очень сильными в плане личной силы женщинами, а такое случайностью быть не могло, я бы давно уже вежливо послал Лену подальше, а, возможно, вместе с ней и Грацию. Вот только их личная сила заставляла меня терять голову в их присутствии, и Лену я уже обожал почти так же, как Грацию.

У Роберта Шекли есть рассказ о том, как компания «Дьявол инкорпорейт» или какая еще в этом духе подарила главному герою три желания, но только с тем условием, что его заклятый враг получит в два раза больше того же самого. Сначала герой заказал себе, кажется, денег. И в банке встретился со своим лучшим другом, на которого чудесным образом свалилась двойная сумма. Тогда он понял, что его друг – это его злейший враг. Второй раз он, чтобы наказать врага-друга заказал крупную партию какой-то ерунды. Сам он с большим трудом от нее избавился, а когда встретил друга, тот похвастался тем, как ловко сбагрил чудесным образом свалившийся на него товар. И тогда главный герой заказал себе женщину: предел возможностей и мечтаний. С Грацией и Леной я был в роли врага-друга, заполучившего двух таких одновременно.

– Во-вторых, – продолжал я напутствовать Лену, – тебе надо придумать стоп-слово, которое мгновенно выведет тебя из состояния транса.

– Пусть это будет тарантас, – решила Лена практически без раздумий.

– Хорошо. Тарантас, так тарантас.

– Теперь мы можем начать?

– Начинаем. Закрываем глаза…

И так до появляющейся из тумана двери. Затем:

За дверью тебя ждет Андрей…

Он готов с тобой поговорить…

Рассказать все… что ты хочешь услышать…

Но прежде…

Чем ты откроешь эту дверь…

Ты должна знать… помнить… и понимать…

Что там… за дверью… находится твой мир…

Там ты полностью защищена…

Но если вдруг…

Ты решишь мгновенно выйти из этого состояния…

Тебе достаточно будет мысленно…

А лучше вслух…

Произнести слово «тарантас»

А теперь…

Ты открываешь дверь туда…

Где тебя ждет Андрей…

Ты смело входишь туда…

И Андрей рассказывает все…

Что ты хочешь услышать…

А потом ты сама выйдешь из этого состояния…

И вернешься сюда…

В комнату…

Теперь осталось сидеть и спокойно ждать. Я любовался Леной и чуть ли не пускал пузыри от счастья просто быть рядом с ней. Как же ты была права, моя милая Грация! Лена действовала на меня, как Миледи на английского офицера. Интересно, встречал ли Дюма подобной силы женщину, или это был плод его фантазии?

Вдруг, не выходя из транса, Лена открыла глаза.

– Бумагу и ручку. Быстро! – потребовала она.

Я дал ей блокнот и маркер. Она быстро что-то написала и закрыла глаза. Через несколько минут она вернулась из транса и разрыдалась. Я окончательно превратился в британского офицера. Я бросился к ней, встал на колени у кресла, обнял ее, положил ее голову себе на плечо и принялся гладить ее по голове, бормоча утешающую хрень.

В таком положении нас застала Грация.

– Картина Репина: «Нет слов», – прокомментировала она.

Лена тут же отстранилась, а я сказал, вставая:

– У Лены был тяжелый сеанс.

– Ну зачем ты встал! Ты так здорово смотрелся у ее ног.

– Сейчас не самое лучшее время язвить, – огрызнулся я.

– Ладно. Что-нибудь получилось?

– Вот, – сказала сквозь слезы Лена, отдавая Грации блокнот.

После этого она ушла в ванную приводить себя в порядок.

– Ты это уже видел? – спросила Грация, прочитав запись в блокноте.

– Еще нет, – ответил я. – У Лены сразу по выходу из транса началась истерика.

– А когда она это писала?

– Во время сеанса.

– Ты уверен?

– Уверен, – ответил я, хотя в таких делах никогда нельзя быть ни в чем уверенным.

– Ладно, ты помнишь, что я тебе вчера говорила?

– Этого между нами не будет.

– Точно? – Грация внимательно посмотрела мне в глаза.

– Точно.

– Ладно, она возвращается.

Лена только умыла лицо, не став краситься, и без грима оно приобрело чуть уловимые детские черты.

– Рассказывай, – распорядилась Грация.

– Мы встретились в гостинице. В том номере, где был наш первый раз. Андрей мне очень обрадовался. Сказал, что сильно скучает. А еще он сказал, что должен был так поступить, что ты его должен понять. – Рассказывая, Лена смотрела только на меня, словно Грации не было с нами в комнате. – Он сказал, что в его смерти никто не виноват, и что он рад, что смог вовремя умереть. Представляешь, он так это и сказал… А потом он велел мне взять бумагу и ручку и продиктовал стихотворение. Он сказал, что это входной билет для тебя, и уже тебе решать использовать его или нет.

– Ты понял? – уже совершенно серьезно, без всяких кривляний и ерничаний спросила Грация.

– Понял, – ответил я.

– И что ты собираешься делать?

– Для начала прочесть, что она написала.

– Тебе что надоело жить, или ты окончательно из-за нее потерял голову? – Грация не скрывала свою злость.

Лена попыталась, было, что-то сказать, но Грация так на нее посмотрела, что она решила не вмешиваться в наш разговор.

– Знаешь, когда я бросал все в «Муравейнике» и перебирался сюда, мне тоже все говорили, что я дурак, что меня тут прикончат, что назад дороги не будет… Так что дело не в ней, а в том, что заставило меня это сделать. Андрей по этой же причине принял смерть. Я не знаю, что он искал, или, вернее, что искало его. Отрубивший руку ученик Бодхидхармы или бежавший из дворца принц Гаутама тоже вряд ли понимали, что ими движет. Но они рискнули и обрели. Другие рисковали и погибали. По-другому здесь нихрена не получается. Так что давай сюда, что она написала.

– Держи, – Грация протянула мне блокнот.