Космическая одиссея Инессы Журавлевой Цыпленкова Юлия

Глава 4

Мое появление в зале перемещений было встречено дружным стоном обслуживающего персонала. Я вздернула подбородок и прошла к возвышению, после обвела взглядом тех, кого в первый раз не заметила. Их было пятеро, стоявших за стеклянной тонированной панелью. Обведя техников, ибо на пятерке были оранжевые комбинезоны, суровым взглядом, я схватилась за живот и издевательски произнесла:

– Бе.

Они дружно отпрянули от стекла, Рома со скучающим видом поднял глаза к потолку.

– Показалось, – ядовито сказала я.

Техники вернулись к своим местам, Рома положил мне руки на талию, сбрасывать не стала до приземления. Послышался легкий гул, блекло сверкнуло и…

– Уроды, – просипела я, пытаясь удержать в себе полезный обед.

– Ты очень много ругаешься, – укорил меня Роман.

– Нет, я должна вам всем на шею кинуться, – ехидно усмехнулась я.

– Только ко мне, – осклабился зоофил, и я выпуталась из его рук.

Мы огляделись, Чубакки не было видно. Я вдохнула местный воздух поглубже и зажмурилась:

– Хорошо.

– Да, приятная планетка, – поддакнул синеглазый.

Мы немного прошлись по джунглям, приключения не спешили нас найти, и я начала расслабляться, гениальная мысль тоже. Она подняла голову и зашептала мне в ухо очередной гениальный план, других у нее просто не было. Интуиция прислушалась и решила высказаться против, гордость задавила интуицию, а дурь яростно затрясла головой, поддерживая гениальную мысль. Мне деваться было некуда.

– Рома, – позвала я и, дождавшись, когда он на меня посмотрит, продолжила: – А ты за меня ответственность несешь?

– Конечно, – кивнул головой гуманоид. – Я забрал тебя с родной планеты, значит, вся ответственность за твою жизнь и здоровье лежит на мне.

– И теперь ты будешь беречь меня, холить и лелеять? – живо заинтересовалась я.

– Да, – уверенно кивнул Роман, но в глазах появилась настороженность.

– А причинить мне вред можешь?

– Нет! – возмутился синеглазый.

– Хорошо, – широко ухмыльнулась я. Я огляделась, заметила пышный цветок белого цвета и указала на него. –  Хочу.

Рома улыбнулся и направился к цветку. Подождав, пока он отойдет подальше, я сделала несколько шагов назад и, как только синеглазый потянулся за цветком, росшим на дереве, припустила в заросли. Куда и зачем, я не могла объяснить даже себе. Под руководством гениальной мысли, гордости и дури я неслась не разбирая дороги, счастливо хихикая.

Хорошо бежала, быстро, даже красиво перепрыгнула яму, появившуюся под ногами. Затем нырнула за широкое дерево и притаилась, лаская свое самолюбие тем, что сейчас по джунглям носится шикарный мужик, в панике разыскивая меня.

– Инна! – донеслось до меня.

– Хи-хи, – выдала дурь.

– А вот так ему, – подхватила гениальная мысль.

– Ибо неча, – задрала нос гордость.

– Тсс, – велела я, отмахиваясь от них.

– А ведь ты не на Земле, – заскулила интуиция.

– Вообще на неизвестной планете, – объявился здравый смысл.

– И Чубакка где-то бродит, – задумчиво произнес инстинкт самосохранения. – Много Чубакк, да и прочая фауна…

– Агаарах, – рыкнули за спиной, словно отвечая моему инстинкту самосохранения.

– Мама, – выдохнула я и ме-е-едленно обернулась. – Чуи, привет.

– Угарах, – ответил лохматый и протянул ко мне лапу.

– Да ладно, чувак. – Я придержала его лапу и скользнула в сторону. – Ты погорячился, я погорячилась, с кем не бывает.

То, что это мой Чубакка, я поняла сразу, как только взглянула на огромную «репу» лохматого. Мне предстали две шикарные проплешины. Гулко сглотнув, я сделала еще пару шагов назад.

– Оррок, – пророкотал Чубакка и показал на свою голову.

– Ну, прости ты меня, чудище неведомое, – с надрывом произнесла я. – Ты сам пойми, меня же с родной планеты увезли, дома лишили. Родные, подруги, клиентура, я же ее три года нарабатывала, а теперь что? Зверюшка для аттарийца? Вся жизнь под откос. – И так мне себя жалко стало в этот момент, что слезищи, размером с яблоко, сами потекли по щекам.

Чубакка моргнул, потом моргнул еще раз и… обнял меня. Душа-человек! Вот это я понимаю, не то что некоторые… Когда из-за деревьев выскочили Рома, Ардэн и еще трое представителей военной части «Гордости Аттарии», я сидела на ручках у лохматого и взахлеб жаловалась ему на жизнь. Чуи гладил меня по голове, отчего она откидывалась назад и клацала зубами, и жалобно поскуливал, что-то говоря мне. Должно быть, успокаивал.

– Инна, – позвал Рома.

– Вот он, гад инопланетный, – сдала я синеглазого.

– Роганрар, – оскалился Чубакка.

– Ага, а еще крота своего ко мне пристроить пытался, – обличила я извращенца, Рома покраснел… побагровел… черт, Рома разозлился.

– Ну, хватит! – рыкнул он.

Я прижалась к моему лохматому другу, Чуи встал, поставил меня на ноги и задвинул себе за спину. Дальше все было быстро. Рома, чеканя шаг, направился к нам с Чубаккой, Ардэн взял моего нового знакомого на прицел, трое вояк с «Гордости» начали заходить с боков, мы с лохматым не сдались.

– Чуи, у них инструкция, в тебя уже стреляли, больше не бу… Ну ты и сволочь, – прошипела я, глядя из-за Чубакки на Ардэна. Он выстрелил, и плевать на инструкции. – Грабли убери! – взвизгнула я, отталкивая Рому.

Он молча взвалил меня на плечо, не обращая внимания ни на оскорбления, ни на попытки жахнуть его посильней.

– Ты лучше всех! – крикнула я своему лохматому другу, провожавшего меня тоскливым взором.

Позади шел командир, за ним трое вояк, я впереди на лихом коне, то есть на Роме. Сдерживать свой гнев я не стала и излила его на спину синеглазого, как только нас подняли в зал перемещений. Ардэн скривился, техники простонали, робот подобрал то, что долетело до пола. Ну и пошли они все, нам, примитивным, все можно.

Роман, наплевав на изгаженную спину, бодрой походкой направился в свою каюту.

– Грейн, – позвал его Ардэн.

– Не сейчас, Дмирт, – ледяным тоном отозвался мой синеглазик, я затихла от греха подальше.

В каюте меня поставили на пол и свалили в душевую чистить перья. Я подошла к панели на стене и вздохнула:

– О’кей, Гугл. – Тишина в ответ. – Тьфу на тебя, чудо-техника, – проворчала я, вспоминая точную команду, но произнести ее не успела, потому что:

– Благодарю, Инна, мне приятно, что вы такого высокого мнения обо мне, – отозвалась панель.

– Э-э-э, хы. – Я криво усмехнулась и почесала в затылке. Вот ведь… – Добрый день, – поздоровалась я.

– Добрый день, – ответила Система. – У вас есть пожелания?

– Мне бы чего покрепче, – попросила я.

– Уточните запрос, пожалуйста, – последовал ответ.

– Алкоголь. Вино, коктейль, черт возьми, водка, – рубанула я сплеча. – Можно пиво.

– Запрос принят, Инна. – И я почувствовала легкое покалывание в кончиках пальцев.

Посмотрела на руки и чуть не выронила стакан, но вовремя сжала пальцы.

– А таблетки от похмелья? – поинтересовалась я, глядя на пластину с разноцветными пилюльками.

– Это сухой алкоголь, возможно, он подходит под определение «водка», – отозвалась Система.

– Спасибо, – хмыкнула я и спрятала полезные таблеточки в карман джинсов.

– С вами приятно общаться, Инна, – сказал приятный женский голос и замолчал.

Я прошла со стаканом к облюбованной кровати, которая теперь, по определению, моя, личная, уселась по-турецки и пригубила жидкость в стакане.

– Ничего так, – одобрила я, ощущая приятное тепло, потекшее по телу.

Из душевой вышел Рома. Вышел и замер, глядя на меня. Нет, правильней сказать, я замерла, глядя на него, а он просто рассматривал то, что я держу в руках.

– Ты сумела воспользоваться Системой, – констатировал синеглазый.

– Ага, – ответила я, утирая слюни.

Чума-а-а. И кубики, и бицепсы, и трицепсы, и вообще весь набор для ценителя прекрасного, то есть для меня, стоял посреди каюты в одном полотенце, намотанном на бедрах. Ши-и-ик. Восхищенно выдохнув, я сделала большой глоток из стакана, поперхнулась и отчаянно закашлялась. Синеглазый шагнул ко мне…

– Мли-и-ин, – просипела я, когда передо мной остановился крепкий рельефный торс.

– Что? – Рома склонился и заботливо посмотрел на меня.

Я подобрала челюсть с кровати, вставила ее на место и облизала разом пересохшие губы.

– Оделся бы ты… Рома, – попросила я, вновь впиваясь в край стакана.

Инопланетный самец оглядел себя и выпрямился с самодовольной ухмылочкой. С-с-сволочь… Я жадно выхлебала почти все пойло, параллельно вспоминая, когда у меня было последний раз. Вспомнила. Месяц назад от меня последний винторогий сбежал, вот тогда и было, прощальный, так сказать. Не ах, если честно, но с паршивой овцы хоть шерсти клок.

– А может… – Горячее дыхание обожгло мое ухо, и я резко отпрянула назад, вылив остатки вкусной алкогольной штуки в лицо искусителя.

Он дернулся назад, ругаясь и ожесточенно стирая с лица мое пойло. Я утерла дрожащей рукой пот со лба, еще раз слюни и сурово свела брови.

– Ты что себе позволяешь, нелюдь? Я тебе кто? Я честная девушка! Оденься немедленно. Негодяй, – и с видом оскорбленной добродетели нырнула в душевую. – Мли-и-ин, – потрясенно прошептала я, глядя на свое отражение. Зеркало тут было во всю стену. – Извращенец. – Фальшивое возмущение не помогло, потому что я представила…

Я подхожу сзади к мужчине, стоящему под душем, смотрю, как струи воды катятся по его плечам, спине, спускаются на упругие ягодицы… Я кладу ему на спину ладони и чувствую горячую кожу, касаюсь ее губами и поворачиваю голову к зеркальной стене, подернутой туманом. Я вижу в отражении, как мужчина запрокидывает голову и закрывает большие синие глаза. Я прижимаюсь к нему всем телом, мои руки, огладив мощные плечи, ныряют под его руки и уже скользят по животу, поднимаются на грудь… А в зеркале я вижу, как возбужден его…

– Ой ты ж мамочки, – хрипло выдохнула я. – Мне нужна вода, холодная. А-а-а! – Мой визг отразился от стен и оглушил меня саму, потому что с потолка полилась ледяная вода. Система, чтоб ее!

– Инна! – Дверь открылась, и в проеме появился Рома, его физиономия была встревоженной, но, увидев мокрую курицу, то есть меня, облитую с ног до головы ледяной водой, развеселился. – Ты решила постирать одежду, заодно и помыться?

– Пошел вон, гуманоид! – Я с визгом пролетела мимо него, спасаясь от холодного душа, и забилась в угол, отчаянно стуча зубами.

– Система, выключить воду, – велел Рома и вернулся в каюту. – Раздевайся, – скомандовал мне.

– Аг-га, щ-щас, – отстучала я челюстями.

– Не глупи, ты мокрая. – Он улыбнулся и достал полотенце.

– Отвернись, – сурово велела я, выбираясь из своего угла.

– Я там уже все видел, – усмехнулся негодяй. – Мне все понравилось, не переживай.

– Урою, – мрачно пообещала я, и мужчина все-таки отвернулся, но его очередное хмыканье я все-таки расслышала.

Стянув мокрую одежду, я замоталась в полотенце и поискала глазами свою сумку. Рома, все так же не глядя на меня, достал мой багаж и положил рядом со мной.

– Одевайся, – милостиво разрешил он.

Я деловито рылась в сумке, ворча себе под нос о том, что бедную женщину лишили всего самого необходимого, вопрошая время от времени:

– И что мне надеть? Я же осталась голой!

Наконец нарыла спортивный костюм, к которому чудесно подходили белые тапочки, и это сарказм, если кто не понял, потому что белые тапочки вообще ни к чему не шли, даже не бежали. Распрямилась, рассматривая футболку с милой киской во всю грудь…

– Попалась, – промурлыкали мне в ухо, и я оказалась сжата в капкане весьма нескромных рук.

Не буду врать, екнуло, даже очень ощутимо так екнуло, и организм тут же отозвался сладкой истомой от предвкушения, но!..

– Грабли убрал, – велела я ледяным тоном. – Рома, я сказала!

Рома борзел. Полотенчико, так надежно, казалось бы, защищавшее мое тельце, предательски упало вниз, и белая девичья грудь крайне недвусмысленно скользнула в загребущие лапы инопланетного казановы. Его пальцы ласково скользнули по моментально напрягшимся соскам, и я закусила губу, чтобы не польстить аттарийскому самолюбию тихим стоном. Собрала волю в кулак, черт, кулак был до отвращения слаб, а воля упорно в него не лезла, но все же…

– Отпусти меня, – строго велела я.

– Ты этого действительно хочешь? – Обжигающие мужские губы проложили дорожку поцелуев от мочки уха до плеча.

– Я… – судорожно вздохнула, потому что губы были невероятно ласковыми, как и руки, чтоб его, – хочу…

– М-м? – вопросил синеглазый негодяй, возвращаясь к мочке уха, и чуть сжал ее губами.

– Тайлар Грейн, – приятный голос Системы ворвался в туманящееся сознание, которое никак не желало идти вразрез с нарастающим возбуждением, – командир Ардэн приглашает вас и вашу гостью на совместный ужин в своей каюте.

Рык, вырвавшийся из груди Ромы, напоминал рев обломанного самца гориллы. Еще бы, его намерения недвусмысленно упирались мне в спину. Воспользовавшись заминкой, я вывернулась из рук синеглазого и оценила… крота. Мли-ин, мои подозрения показались крайне нелепы – и там он был хорош тоже. И сверху, и снизу, и все работало. Так и хотелось пробежаться кончиками пальцев по его шелковистой «шкурке». «А как ходит твой поршень?» Мама моя, даже дыхание перехватило от захлестнувшей фантазии, как он будет ТАМ ходить.

– Тайлар Грейн, – напомнила о себе Система.

– Мы скоро будем, – скрипнув зубами, ответил Рома. – Прости, милая, нам придется идти.

– Конечно-конечно, – живо согласилась я, пятясь от синеглазого. – Без проблем.

Он окинул меня тяжелым взглядом, вздохнул и пошел одеваться. Я же спешно нырнула в сумку. Раз ужин с командиром, значит, спортивный костюм – моветон. И достала платье. Короткое такое, обтягивающее фигуру, как чулок, и с открытой спиной, очень открытой, по самое не балуй. Ну, я готовилась к томным вечерам в баре, которые мне обещала реклама турбазы. Только волосы мокрые, ни грамма косметики и… белые тапочки. А были туфли, были! Как раз под это платье. Уроды. От обиды враз схлынули все остатки возбуждения, и я зло посмотрела на Рому.

Он уже оделся и теперь красовался в свежем комбезе цвета хаки. У-у, нелюдь.

– Волосы можешь высушить в душевой, просто прикажи подать теплый воздух, – порекомендовал Роман.

В душевую я входила с опаской. На зеркальную стену вообще старалась не глядеть.

– Система, мне бы теплый воздух, – осторожно попросила я.

Фен во всю душевую впечатлил. Самое удивительное, что ощущения сухости кожи после такой сушки даже не возникло. Да и волосы оказались на удивление мягкими и приятными. Выходила из душевой я уже в платье, потому что машинально утащила его вместе с собой, а вот нижнего белья под ним не было. А почему? А потому что – уроды! Трусы-то сперли, оставив мне одну пару шортиков, а их я выкупала под холодным душем. От осознания собственной развратности я почувствовала новый прилив жара внизу живота, да еще и оценивающий взгляд Ромы подлил масла в огонь моего состояния. Но я воинственно натянула свои тапочки, разом растеряв все ощущение роковой женщины, поправила волосы и шагнула к двери.

– Инна, ты очень красивая, – сказал мне синеглазый сожитель.

– Идем уже, – проворчала я, скрывая за неприветливостью то, что комплимент достиг цели.

Каюта командира «Гордости Аттарии» оказалась трехкомнатной квартирой, и немаленькой. В гостиной, как я окрестила помещение, где стоял стол, уже находились другие приглашенные. Должно быть, корабельная элита. Присутствовали на званом ужине только военные и ученые, знание – сила, а цвета комбинезонов я усвоила сразу. Наше с Ромой появление привлекло внимание, вернее, мое. Из четырех женщин, находившихся в командирской каюте, я была единственная в платье. И, судя по вытянувшимся лицам всех присутствующих, подобного на их планете не носили. Совершенно спокойно принял мой наряд только Рома – ему он вообще понравился, потому что по дороге сюда этот озабоченный бабуин то и дело поглаживал то обнаженную спину, то пониже ее. Я шипела, он получал удовольствие. Я же говорю – извращенец.

Вторым, кто не впал в продолжительный офигей, был хозяин каюты. Он с заметным интересом оглядел меня с ног до головы, затем окинул быстрым взглядом своих гостей, и на губах правильной формы появилась ироничная, почти издевательская ухмылка.

– Добрый вечер, дамы и господа, – я старалась быть вежливой.

– Приятного вечера, – ответил Ардэн и сделал приглашающий жест.

Я подняла взгляд на Рому и отметила, что он хмурится. Причина такой перемены в настроении стала понятна быстро. Дело в том, что нам предназначались места в разных концах стола. Пустовал стул рядом с командиром, и это было явно место первого помощника. И на другом конце стола, как раз напротив самого Ардэна. Я нахмурилась вместе с Ромой. Во-первых, мой синеглазик уже как-то стал мне почти родным – все-таки он единственный, кого я более-менее узнала… и это я не говорю о том, что он видел меня голой, как и я его. Остальных же видела в первый раз, и дружелюбия в их взглядах было мало. А во-вторых, ехидная рожа командира «Гордости Аттарии» не способствовала правильному пищеварению.

– Ну, что же вы встали? – фальшиво изумился главенствующая на корабле язва. – Проходите. Место для твоей гостьи, Грейн, приготовили…

– Спутницы, тайлар Ардэн, – сухо ответил Рома. – Тайлари Журавлева – моя спутница и как спутница должна сидеть рядом со мной. Этикет вы еще должны помнить по Военной академии и урокам вашего наставника.

Речь моего сожителя почему-то произвела эффект разорвавшейся бомбы. Мужчины поперхнулись, женщины изменились в лице. Одна так вообще брезгливо фыркнула. Меня это завело. Хрен его знает, кто такая эта таинственная тайлари, но моя рабоче-крестьянская кровь вскипела в жилах. Не для того мой прадед Зимний брал, чтобы на меня, как на галактический отброс, смотрело это инопланетянское снобье.

– Роман, – позвала я, – а в вашем продвинутом мире здороваться не приучены? Или я им личиком не вышла?

– Приучены, – усмехнулся синеглазый. – И личико у тебя замечательное.

– Не могу с тобой не согласиться, – важно кивнула я и направилась к выделенному мне месту. – Ой, какая прелесть, меня рискнули посадить за стол. А что, ковриков и мисок не было? Или решили рискнуть? Может, хотите пощекотать себе нервы и послушать, как я чавкаю?

– А вы чавкаете? – живо заинтересовался Ардэн.

– Ага, и на пол сплевываю, – совершенно серьезно ответила я.

Местная публика сдвинулась ближе к командиру.

– Инна, – окликнул меня Рома, но я зависла над товарищем в зеленом.

Зеленый смущенно потупился, затем заерзал, закашлялся, склонил голову еще ниже и побагровел. Я продолжала гипнотизировать его взглядом. Неуютно себя почувствовал не только облюбованный мною индивид, но и остальные сотрапезники.

– Инна, что-то не так? – спросил Ардэн, убрав с лица ехидное выражение.

– Не так, – подтвердила я.

– Вас чем-то смущает тайлар Гиррес?

– А вас не смущает? – полюбопытствовала я, не отводя глаз от зеленого.

– Меня нет. – Ирония вернулась к командиру «Гордости». – Тайлары и тайлари, вас смущает тайлар Гиррес? – поинтересовался он у остальных.

Рома, устав ждать моего внимания к своей персоне, подошел ко мне и отодвинул стул, предлагая мне сесть.

– Хоть один воспитанный мужчина на весь корабль. – Я закатила глаза. После села и чопорно кивнула: – Благодарю, Рома.

– Система, – позвал синеглазый, и его стул и тарелка с приборами оказались рядом со мной.

Ардэн проследил за его манипуляциями и нахмурился. Уже за одно это захотелось поцеловать Рому, но я этого делать не стала, обвела стол пристальным взглядом и наконец расслабилась, мило улыбнувшись.

– Так понимаю, что больше вас ничего не смущает, – усмехнулся командир, – не так ли, тайлари Журавлева?

– Поживем – увидим, – загадочно пообещала я.

После того как я угомонилась, а народ отошел от стресса, командир Ардэн представил мне остальных приглашенных, ну, а меня, естественно, им. Те, кого мне представили, кивали, только все та же дамочка кривила рот в брезгливой ухмылке. Одета она, кстати, была в военный комбинезон. Еще две женщины являлись учеными. Лишними именами я мозг засорять не стала. Их должности тем более не запомнила. В конце концов, у меня уже был Рома, этого вполне хватало, ведь никто не говорил, что я могу свободно перемещаться по кораблю и болтать с кем вздумается. Примитивная, чтоб их…

Когда дань вежливости по-аттарийски была отдана, Ардэн поднял стакан, на бокал это совсем не смахивало, и провозгласил тост:

– За новое приобретение нашего корабля.

Все взгляды скрестились на мне.

– Да-а, – протянула я, глумливо скалясь, – счастья вам привалило. – На лице командира сверкнула запредельная счастливая ухмылка, пропитанная ядом иронии.

– Он не о тебе, – с улыбкой произнес Рома. – Нам выписали новое оборудование.

– И за это пьют? – фыркнула я. – Ну, ладно. Чтоб нам все, а им хрен с маслом. Вздрогнули, товарищи.

Товарищи вздрогнули, натурально так вздрогнули. Я изумленно заломила бровь и посмотрела на Рому. Он усмехнулся и поддержал тост:

– За это, что бы оно ни значило.

– Присоединяюсь, – отозвался командир, продолжая весело сверкать глазищами цвета темного шоколада, остальные настороженно молчали, только зеленый, которому я просверлила взглядом затылок, пытаясь вызвать приступ вежливости, несмело выпил с нами за компанию.

Напряженная атмосфера за столом была неприятна. Аттарийцы чувствовали себя не в своей тарелке, я, признаться, тоже, несмотря на браваду и показную наглость. У меня все больше множились вопросы, ответы на которые я решила получить наедине с Ромой. И я замолчала. Развесила уши, слушая постепенно начавшийся разговор, и молчала.

Было скучно до зубовного скрежета. Беседа велась неспешно, должно быть, с интеллектуальными выкладками, в них я не разобралась. В какой-то момент завязался спор, такой же унылый, как и вся беседа. Никто не жахнул кулаком об стол, не порвал на груди рубашку и даже не заорал в морду собеседника: «Да ты просто не понимаешь!» Напротив, все было до тошноты спокойно, вежливо, пропитано насквозь терминологией и словечками, смысла которых я не понимала напрочь. Зевоту с третьего раза подавить не удалось.

– Ром, а отсюда можно свалить по-тихому? – поинтересовалась я.

– Уйти? – уточнил синеглазик, и я утвердительно кивнула. – Можно. – Он встал, чем привлек всеобщее внимание. – Тайлары, тайлари, тайлар командир Ардэн, мы благодарим за приятный вечер, но моя спутница устала. Мы покидаем вас.