Вопреки Филимонова Таня
Мужчина вспомнил их трепетные встречи два года назад. Робкую девушку с прелестной улыбкой, расцветающей всякий раз при его появлении. Почти детский восторг, скрытый в глубине глаз, когда она получала подарки. Только этих подарков было-то всего ничего: лишь сладости, ценные больше вниманием, чем своим истинным содержание. Он не нашел повода, не обнаружил в себе догадливости преподнести что-то более значимое, хотя вряд ли мог назвать в своей жизни человека, которого хотелось бы порадовать сильнее.
А теперь Катя смотрела на него перепуганными глазами, отчаянно пытаясь придумать предлог, чтобы не пойти в торговый центр. Опять улыбнулся: ничего у нее не получится. Восхищался гордостью девушки, но сейчас не собирался это чувство поддерживать. И очень хотел дать то, чего она действительно была достойна и все это время лишена не без его участия.
– Котенок…
– Нет! – снова проговорила Катя почти с возмущением. – Я не хочу, чтобы ты что-то покупал!
– Послушай меня… Самым лучшим аргументом было бы то, что тебе действительно не во что переодеться, но я хочу сказать о другом.
Он помолчал, собираясь с мыслями. Ей непросто решиться принять от него необходимую помощь, но ему – не менее сложно говорить о том, что годами копилось внутри. Мужчина не рассчитывал, что в его жизни будет другой человек. Не умел жить так, чтобы рядом с ним было комфортно, поэтому обоим еще слишком многому предстоит научиться.
– Катюш, я долгое время пробыл один. С юности, почти с детства. И хорошо понимаю, что значит испытывать проблемы с деньгами. Знаю, как тяжело их зарабатывать, особенно когда тебе не на кого опереться. По милости судьбы этот период был не таким уж продолжительным, но я вряд ли смогу его забыть, как и то, насколько тяжело было принимать поддержку от других. Больно. Унизительно. Я чувствовал себя нищим, которому кидают подачку, хотя люди, решившиеся выйти мне навстречу, отнюдь не испытывали подобного. Но если бы я не воспользовался тогда их помощью, скорее всего, сейчас бы не находился рядом с тобой. Был бы вообще в другом месте и в другом положении. И возможность ходить заново в одиночку я бы точно не приобрел… Хорошо всего достигать самостоятельно, но это получается далеко не всегда.
Катя слушала, оглушенная его признаниями. Пожалуй, впервые в жизни видела внутренность любимого человека, обнаженную до такой степени. Представить то, что ему пришлось перенести, казалось невозможным. Боль, физическую и душевную, страх, потери, одиночество, стремление выжить, несмотря ни на что, и остаться полноценным человеком, а не жалким калекой, прикованным к коляске. Она мысленно возблагодарила небо за тех, кто встретился на его пути и помог не утратить силы жить. За родителей, которые, несмотря на краткость отведенного им времени, сумели научить сына быть сильным и стремиться к цели. За Полину, которая была рядом и поддерживала своей любовью.
Кирилл не нуждался сейчас в жалости, да девушка и не испытывала такого чувства. Просто перспектива принять помощь из его рук перестала казаться унизительной. Ей по-прежнему было непросто решиться, но теперь это не казалось столь отчаянно неправильным.
– Знаешь, когда я, наконец, прекратил испытывать острую потребность в деньгах, выяснилось, что для меня одного их слишком много. Что нужно мужчине, не собирающемуся ни создавать семью, ни заводить детей? Еда, одежда, какие-то повседневные мелочи – вот и все, пожалуй. Полина вышла замуж практически сразу после школы и перестала нуждаться в поддержке. Тетка, которая вырастила нас… Ее вкусы тоже оказались совсем непритязательными. И все эти годы, Катя, долгие-долгие годы я жил без возможности поделиться тем, что имею, с кем-то дорогим для меня. Не могу назвать себя богатым человеком, особенно в сравнении с тем, чем обладал твой отец, но у меня достаточно средств, чтобы купить сейчас тебе все, что нужно. И я очень хочу этого, котенок…
Она прислонилась щекой к его плечу и прошептала:
– Речь ведь идет не об одном каком-то платье или туфлях. Кирилл, у меня НИЧЕГО нет. Страшно представить, какая сумма может потребоваться.
– Тогда и не представляй. Лучше подумай, чего бы тебе хотелось.
Он накрыл ладонями ее лицо: нежная кожа так приятно щекотала пальцы.
– Зачем мне деньги, если я не могу использовать их для любимой девочки? Какой вообще тогда смысл во всем, что у меня есть?
Это решение было не проще, чем принятое в аэропорту несколько часов назад. И перспектива потратить тысячи (Катя мысленно ужаснулась) на новую одежду ее нисколько не радовала. Но вещи были нужны, а Кирилл говорил абсолютно искренне.
– А если мне понравится, и я решу израсходовать все твои запасы?
Мужчина тихо рассмеялся.
– Вряд ли это возможно, Катюш, но даже если такое случится, я тешу себя надеждой, что количество финансов не повлияет на твое решение стать моей женой. Ты ведь не откажешься выйти замуж за нищего профессора?
– Которого сама же и разорила? – Катя смущенно улыбнулась. – А ты… пойдешь со мной?
Ей этого хотелось. Она бы справилась и одна, но покупка одежды в присутствии любимого человека, чтобы быть особенно для него привлекательной, воспринималась как-то необычайно волнительно.
В его глазах мелькнул почти мальчишеский азарт.
– Даже не мечтал о таком удовольствии…
Распахнул дверь машины, помогая девушке выйти. Вечер начинал нравиться все сильнее.
Катя раньше не могла предположить, что способна на такое поведение. После третьего магазина угрызения совести ее почти покинули, уступив место столь естественному для женщин желанию выглядеть красиво. Поначалу растерявшись в обилии дорогих вещей и модных бутиков, которые она не посещала уже довольно давно, девушка быстро освоилась. Гораздо быстрее, чем считалось приличным по ее собственным убеждениям. Увлеклась. Ей не только было приятно рассматривать действительно достойные, а иногда и совершенно потрясающие вещи, но и примерять их на себя, видя, как нежность в глазах Кирилла сменяется откровенным желанием, читать одобрение на его лице, ощущая, как прилегает к телу удобная ткань. Глаза мужчины то темнели, становясь почти пьяными, то наполнялись восхищением и нескрываемым обожанием. Он не уставал от ее бесконечных примерок, не торопил с выбором, но подсказывал и ободрял так уместно, что не верилось уже в свое недавнее противление его предложению. Еще никогда в жизни не получала от покупок такого наслаждения. Словно не было вокруг множества людей, продавцов с порой навязчивыми идеями, никого, кроме них двоих, его восторженных глаз и неприкрытой любви.
Однако к некоторым шагам девушка все же оказалась неготовой. Остановила Кирилла в узком коридоре перед небольшим бутиком, обхватила запястья, стараясь отвернуть от слишком заметной вывески. ТУДА с ним она точно не пойдет… Только как это объяснить?
– Кажется, нам пора перекусить, – мужчина улыбнулся, любуясь ее очевидным смятением и хорошо понимая его причину. – Я отнесу пакеты в машину и подожду тебя в кафе. Ты ведь справишься без меня?
Его глаза лукаво блеснули.
– Хотя, я бы не отказался поучаствовать в ТАКИХ примерках. Помочь… чем-то…
Вряд ли можно было покраснеть сильнее. Катя слишком отчетливо представила его помощь в покупке нижнего белья. Умелые пальцы, застегивающие тонкое кружево. Или расстегивающие… Или…
– Стоп… – Кирилл уже не улыбался. Глаза стали жадными, выплескивая наружу откровенный голод. Губы заболели от желания соприкоснуться с ее ртом. Бесхитростный взгляд слишком откровенно свидетельствовал о бушующей внутри стихии. Более чем желал пойти с девушкой, но эта затея могла оказаться непосильным испытанием.
– До встречи.
Катя кивнула, с трудом разрывая зрительный контакт.
– Что будешь заказывать?
Он задумался всего на миг.
– Черный кофе? Без сахара?
Девушка расхохоталась, легонько стукнув его в грудь. Навеянное бурными фантазиями напряжение слетело.
– Даже не вздумай. Иначе я…
– Что?
– Не покажу тебе, что купила! – она выскользнула из его рук прежде, чем мужчина успел отреагировать на подобное заявление, и скрылась за дверями магазина.
Забыла, что бывает такое красивое белье и может так идеально подходить к телу, гармонируя с оттенком кожи. Катя вполне адекватно воспринимала собственную внешность, понимая, что до эталона ей слишком далеко. Но ведь ЕМУ нравилось. Это было очень заметно. К чему тогда заморачиваться поиском недостатков, от которых все равно невозможно полностью избавиться? Лучше она постарается подчеркнуть достоинства. А их немало, как бы нескромно подобное не звучало.
Девушка покрутилась перед зеркалом, любуясь очередным комплектом. И собой. Как же приятно думать о том, что Кирилл сможет все увидеть. Скоро. На цену лучше не обращать внимание, и так тяжело думать о том, сколько денег мужчина уже потратил, даже при том, что они купили только самые необходимые вещи, нужные почти каждый день.
Вздохнула, забирая у продавщицы пакет с покупками. Поняла, что проголодалась, да и немного отвлечься бы не мешало. Она была почти готова отправиться в кафе, как вдруг заметила в глубине витрины очередного салона одежды ЭТО.
Так бывает: видишь какую-то вещь и понимаешь, что она твоя. Предназначена для тебя. Сядет на фигуру идеально, устраивая всем: цветом, фасоном, тканью, к которой так и хочется прикоснуться. Роскошное платье. Какое-то уникальное сочетание будничности и вечерней изысканности. Мерцающий оттенок шампанского, играющий на свету неповторимыми бликами жемчуга и снежных хлопьев. Уместное в любой ситуации, как нельзя лучше подходящее для праздника и обворожительное в обычный день. Не смутила даже непривычно короткая длина: это не выглядело ни вульгарным, ни вызывающим. Захотелось купить гораздо сильнее всего прочего, тем более, что Катя прекрасно понимала, насколько красива будет в нем. И Киру наверняка понравится. Был лишь один недостаток, но весьма существенный: цена, оказавшаяся намного выше той суммы, которую девушка предположила.
И что же ей теперь делать? Как справиться с совершенно неуемным желанием приобрести эту вещь? Может быть, позвонить Кириллу и посоветоваться с ним? Идея была неудачной: она знала, что мужчина не откажет, но стоимость платья от этого меньше никак не станет.
Словно в ответ на ее сомнения, в сумке завибрировал телефон.
– Ты уверена, что помощь не нужна? Я могу подойти…
Девушка улыбнулась, услышав дорогой голос.
– Я почти освободилась…
– Тогда покупай то, что хочется, и беги ко мне.
Катя опешила. Торопливо обернулась, ожидая увидеть его поблизости, но никого не обнаружила.
– Где ты?
– В кафе, как и обещал.
– Но… тогда откуда знаешь, что мне чего-то хочется?
Он рассмеялся в ответ на ее растерянность.
– Мне однажды посчастливилось попасть в магазин вместе с Полиной, и я хорошо запомнил тон, которым она пыталась убедить мужа, что ей больше ничего не надо. У тебя сейчас примерно такой же.
– Но я не собиралась…
– Кто-то недавно утверждал, что всегда говорит мне правду. Пусть так и останется, хорошо? Ты ведь не машину решила приобрести?
Катя не ответила, лишь помотала головой, совершенно забыв, что он не видит ее.
– Все остальное вполне допустимо. И я уже соскучился.
Девушка все-таки купила это платье. Когда примерила, поняла, что устоять не получится, потому что оно очень… ее. Словно сшитое специально. Пока не представляла, куда именно его наденет, но в сердце опустилось странное волнение, предвкушение чего-то неизвестного, но уже восхитительного. Завораживающего.
Поспешила к кафе почти бегом, надеясь в ЕГО присутствии немного унять растрепанные чувства.
– Катя?
Было удивительно: встретить знакомого именно здесь, в переполненном людьми торговом центре. Еще и не просто знакомого: Марину, которая застыла в недоумении, разглядывая подругу.
– Ты же должна была улететь сегодня. Или я перепутала даты?
У них не было возможности поговорить. Когда девушка уехала со съемного жилья, она собиралась рассказать Марине о случившихся событиях в своей жизни, но так и не успела. Объясняться по телефону не хотелось, а встретиться не получилось.
– Не перепутала. У меня изменились планы.
– Правда? Ты задержишься здесь?
– Не задержусь. Остаюсь насовсем.
– Здорово… Я рада, Катюш. Значит, мы сможем видеться гораздо чаще?
Подруга оглядела ее, засмотревшись на пакет в руке.
– Дженери? Я в их салон даже не захожу: там же цены просто фантастические! Ты с отцом помирилась?
Вполне логично было предположить подобное, учитывая сделанную покупку, но Марина внезапно ухватила девушку за руку.
– Кать? – уставилась на кольцо со смесью ужаса и восторга. – Это то, о чем я думаю?
Почему-то стало очень весело.
– Разве здесь могут быть варианты?
Подруга задумчиво кивнула.
– Но ты ничего не говорила.
– Просто не успела. Мариш, прости, все произошло так быстро…
– И кто же он?
Логичный вопрос, только ответить на него Катя не успела, заметив подходящего к ним Кирилла.
– Ого, – Марина изумилась. – Здравствуйте, Кирилл Александрович. Вот уж кого точно не ожидала здесь встретить. Тоже что-то покупаете? А своих студенток помните?
Он усмехнулся, улавливая смущение в ее слегка игривом тоне.
– Разве вас забудешь? Я стараюсь помнить всех, кто у меня учился, а ваш курс вообще на особом счету. Как поживаете?
– Спасибо, отлично, – девушка погладила свой живот и повернулась к Кате. – А ты почему не здороваешься, Катюш?
– Справилась? – Кирилл ласково улыбнулся, забирая у нее пакеты. – Тогда идем, обед остывает. Марина, составите нам компанию?
Глаза той стали круглыми, как блюдца.
– Какая же я дура… – она прикусила губу, поочередно переводя глаза с одного на другого. – Бедный Антон… У него же не было ни единого шанса…
Глава 42
Есть получалось плохо. Особенно у Марины. Она продолжала смотреть на Кирилла огромными ошеломленными глазами, периодически забывая вовремя делать вдохи.
Наблюдать за подругой Кате было смешно, и девушка едва сдерживалась, чтобы не продемонстрировать это состояние в открытую. По какой причине та распереживалась? И что за странное высказывание о ее бывшем женихе?
Дождавшись, пока Кирилл отойдет за очередным заказом, решила уточнить:
– Что ты имела в виду, когда говорила об Антоне?
Марина растерянно поморгала:
– Я все время мучилась вопросом, как ты могла отказаться выходить за него замуж. Понимала, что дело в другом мужчине, но сложно было предположить, на кого его можно променять. Антон ведь такой… классный… А теперь мне все ясно…
– Правда? – Катя улыбнулась. – И что именно?
Подруга торопливо взглянула в сторону витрин, откуда возвращался Рейнер и проговорила заговорщицким шепотом.
– Кать, в него же были влюблены почти все девчонки в группе. И многие пытались клеиться. А он даже не смотрел ни на кого. Тебя всегда выделял, но я думала, что это из-за твоей необъяснимой любви к литературе. А оно вон как…
Девушка посмотрела на бывшего преподавателя с очевидным испугом.
– Ты его любишь?
Катя кивнула.
– Это так удивительно?
– Не удивительно. Просто… я бы боялась, – Марина хихикнула. – Все время бы чувствовала себя как на экзамене. Он ведь строгий… и умный.
Последняя характеристика Катю тоже развеселила. С каких это пор ум стал считаться недостатком? Ей наоборот казалось это качество Кирилла весомым преимуществом. С ним никогда не приходилось выдумывать тем для разговора и выслушивать рассуждения о вещах, о которых он на самом деле не имел понятия, что было характерно для многих студентов в ее окружении.
А насчет строгости… Этой черты мужчины Катя не знала. Он бывал настойчивым, мог возмущаться по вопросам, которые его не устраивали. Вспомнила, как он ругал ее за чулки и легкую одежду в мороз два года назад. Его почти кипящую ярость, вырвавшуюся наружу, когда поймал девушку у обрыва. Но это была не строгость – так проявлялись забота и тревога. И вся жесткость в подобные моменты с лихвой компенсировалась сбивающей дыхание нежностью, ласкающей силой и таким же волнующим вниманием, как сегодня.
Она улыбнулась возвращающемуся Кириллу, забирая из его рук тарелку с десертом. Мужчина хмыкнул.
– Вообще-то это Марине. Ты свой уже съела.
Катя притворно надула губы.
– А если я хочу еще?
– Тогда сейчас закажу. Сколько? Два? Три?
Девушка рассмеялась.
– Одного будет вполне достаточно. Я не настолько прожорливая.
– Конечно, нет. Ты замечательная.
Марина поперхнулась остатками чая.
– Кирилл Александрович… Не надо больше ничего заказывать. Пусть этот десерт остается Кате, а я пойду…
Поразмыслив, она добавила, решив не придумывать несуществующие проблемы:
– Ваши отношения – слишком большое потрясение для психики, а мне сейчас противопоказано волноваться. Надо успокоиться…
Кирилл спрятал улыбку в прижатой ко рту ладони. Понимающе кивнул.
– Был рад снова увидеть Вас.
Катя посмотрела вслед подруге.
– Представляешь, она тебя боится.
Мужчина приподнял бровь.
– Есть повод?
– Нет. У меня – так точно. Но, похоже, Марина думает иначе. И она поведала мне совершенно удивительные вещи, – девушка придвинулась к нему совсем близко. – Оказывается, почти все студентки нашей старой группы испытывали к своему профессору нежные чувства. И даже рассчитывали на взаимность.
– Ты же не поверила в эту чушь?
– Как раз наоборот… Очень ярко представила, какие мысли могли одолевать этих девиц при одном только взгляде на тебя.
– Катюш… – Кирилл смотрел ошарашено, словно не веря ее словам. – Сладенькая, что ты такое говоришь?…
Вместо ответа она выдала следующий собственный вопрос:
– Их было много?
– Котенок… – хотелось рассмеяться, но он не мог позволить себе этого. Не теперь, когда в ее глазах закипали слезы обиды и возмущения. – Девочка моя, не было никого. У меня НИКОГДА. НЕ БЫЛО. ОТНОШЕНИЙ. СО СТУДЕНТКАМИ.
Катя горестно вздохнула.
– А как же тогда я?
Он тронул ее щеку костяшками пальцев. Едва ощутимо, но даже этого легкого касания оказалось достаточно, чтобы внутренность затопило щемящим теплом, исходящим от бархатной кожи.
– Ты? – распрямил пальцы, прижимая к ее лицу уже всю ладонь, словно баюкая, потянул на себя. Катя прикрыла глаза, утыкаясь губами в его запястье. – Ты – исключение из всех моих правил, котенок. Перестань себя накручивать. Пожалуйста.
Девушка выдавила грустную улыбку.
– Это ты придумал свое одиночество. А женщины видят все совершенно иначе. В тебя не возможно не влюбиться.
Кирилл не выдержал, накрывая дрогнувшие губы своими. Ощутил еще не растаявший вкус десерта. Засмеялся, видя ее смущение.
– Правильно сделала, что отобрала у Марины ее порцию. Вкус необычайный. Я просто снова влюбился в этот шоколад. И в сливки. И в тебя…
Он ласкал ее рот больше шепотом, чем поцелуями, но от дыхания, скользящего по коже, у девушки все замирало внутри. Низ живота налился тяжестью, томительная боль сцепила поясницу. Катя уже и не представляла, каково не испытывать такого желания. Возможно ли будет когда-нибудь насытиться присутствием этого мужчины, его близостью? Чем больше он целовал ее, тем сильнее хотелось, чтобы поцелуи не заканчивались. Чем смелее становились ласки, тем большую откровенность она жаждала. А дальше? Что будет потом, если от одного только его взгляда все тело плавится? Когда они наконец-то подойдут к той границе, за которой двоих уже нет, а существует единый мир и общая страсть, что произойдет тогда?
– О чем ты задумалась?
– Хочу уйти отсюда. В машину. Поближе к тебе.
– Еще ближе?
Их губы почти соприкасались, но окружающие люди мешали расслабиться. Катя кивнула.
– Еще. Без посторонних.
Уже там, в салоне, прижалась к нему, игнорируя смущение.
– Если бы знал, как мне хочется, чтобы ты ни о чем не помнил. О твоих прошлых…
Остановил ее слова, опуская на губы кончики пальцев.
– Катюш, я бы желал, чтобы этого не было в жизни. Многих вещей, о которых горько даже думать, тем более иметь в памяти. Хотел бы, чтобы кроме тебя, мое тело не знало больше никого. Но я не в состоянии изменить прошлое. Оно было, хотя уже давно ничего не значит, и никогда не могло даже сравниться с тем восхитительным настоящим, в котором есть ты.
Девушка верила этим словам, но все равно думать о других женщинах рядом с ним было нестерпимо тяжело. Глупая мысль, не основанная почти ни на чем, но не озвучить ее не получилось: Катя не хотела скрывать то, что сейчас причиняло беспокойство.
– Они наверняка были красивее и… опытнее меня. А я даже не знаю…
Кирилл опять перебил, одним резким, жадным рывком накрывая ее рот. Целовал до боли в начавшей саднить коже. Даже голова закружилась, словно девушка попала на карусель, взметающуюся в разные стороны. С трудом восстанавливая дыхание, откинулась на сиденье, и замерла, слушая его слова.
– Ты знаешь, как свести меня с ума. Лишить сна и покоя. Взбудоражить до такой степени, что я не могу думать ни о чем другом, кроме как о тебе. Мечтать о твоих тоненьких пальчиках на своем теле.
Щеки обожгло, не стыдом – волнением, которое стало еще сильнее, когда мужчина потянул ее ладошку, опуская на себя, проводя по собственной груди, животу и ниже: туда, где отчетливо ощущалась искренность его слов.
– Я никогда и ни с кем не испытывал ничего подобного, девочка моя. И никто другой не нужен. Ни красивее, ни опытнее. Никто, кроме тебя. Ты же веришь мне?
Вместо ответа она подалась вперед, чуть сжимая руку. Подставила шею под горячую волну его стона.
– Научишь меня? Всему?
Он закрыл глаза, возвращая ее руку в свою. Покачал головой.
– Это ты научишь меня. Всему…
Переполненный событиями день помог уснуть сразу, едва она оказалась в постели. Сон был спокойным и ровным, как впрочем, почти каждую ночь в этом доме. ЕГО доме, который совсем скоро она сможет назвать своим. Хотя Катя и сейчас считала так. Настолько комфортно не чувствовала себя прежде нигде: ни в холодном и бездушном царстве, которое создал ее отец, ни в мире, окружающем ее последние два года, где получалось только выживать. Даже в воспоминаниях о ее детстве не было такого. Любовь бабушки явилась великим чудом, данным свыше, но сотканные ее заботой будни все равно не могли сравниться с тем, что подарил ей Кирилл и что обещал еще невысказанными словами и зреющей одной на двоих сладкой реальностью.
Девушка поднялась, вновь с упоением коснувшись его рубашки. Хотя вчера и купила себе другие вещи для сна, все равно предпочла остаться облаченной в одежду, хранящую запах любимого. Умылась, и, не переодеваясь, вышла в коридор. Хотелось поскорее увидеть его: слишком долгими стали ночные часы разлуки.
Почему-то даже не пришло в голову постучать, словно она уже получила право проникать в его жизнь всякий раз, когда хотелось этого самой. Катя отворила дверь, сияя от радости в предвкушении встречи. И застыла, ощутив резкую нехватку воздуха. Большая комната внезапно показалась тесной. Замершее на языке приветствие обернулось мучительной сухостью во рту.
Она и прежде видела его без рубашки, но это происходило в темноте, к которой примешивался еще и туман разгоряченного сознания. Но вот так, как теперь, в откровении дневного света, ей еще не приходилось лицезреть любимого человека.
Мужчина оказался и выше, и гораздо шире в плечах, чем думалось до сих пор. Похоже, совсем недавно принял душ и на позолоченной утренними лучами солнца коже еще блестели кое-где капельки воды. С растрепавшихся влажных волос стекали тонкие струйки, убегая вниз по спине, пересеченной тонкими белесыми полосками застарелых шрамов. Такие же рваные линии в нескольких местах пересекали живот, грудь, идя от самых ключиц.
Катя проследила глазами их рисунок, чувствуя, как оглушает буханье собственного сердца. Представлять боль, когда-то запечатанную этим рисунком, было невыносимо. Но еще хуже – смотреть на то, что было ниже узкой ленты полотенца, скрывающей бедра.
Ей не удалось скрыть ни предательскую дрожь в коленях, ни противный скрежет зубов, сжатых до предела. Но подняв взгляд на лишившееся красок лицо мужчины, девушка поняла, что он ничего этого не заметил. Его затопил страх, глухой, пронзительный, отравляющий безнадежностью каждую клетку тела. Физически ощутила почти панический ужас, наполнивший дорогие глаза.
– Можно мне войти? – спросила с явным опозданием, не узнавая захрипевший в ответ голос.
– Ты уже вошла.
Вчерашний день превратился для нее в очередной поворот волшебной сказки, подаренной Кириллом. Его фантастическая забота, внимание, заглушившее смятение души, сила, удержавшая от отчаянья разлуки, были не просто приятны: ее наполнило умиротворение, сладкая надежда, легкость, которую не приходилось испытывать уже очень давно. И, торопясь сегодня утром увидеть его, Катя даже представить не могла, что он по-прежнему боится ее потерять. Считает себя ущербным. Осознание этого прошибло мозг, вызывая почти негодование. Не на Кира – на тех, кто внушил ему эту дикую мысль, что он чем-то хуже других.
Несмотря на ставшие ватными ноги, подошла ближе. Вплотную. Они поменялись ролями: вчера его мудрость исцеляла девушку от неудержимого волнения, а сейчас ей было необходимо пробиться в его воспаленный сомнениями разум. Накрыла ладонями вздымающуюся грудь, в тот же миг ощутив, как колотится сердце мужчины.
– Где мое доброе утро? – подняла голову, приближая губы к его рту. – Ты не хочешь меня поцеловать?
– Катя… – он даже не улыбнулся, – Не надо делать вид, что ты ничего не заметила.
– Я и не делаю. Просто хочу, чтобы мой почти муж со мной поздоровался.
Кирилл не пошевелился. Стоял, впиваясь взглядом в ее глаза, словно пытаясь прочитать в затаенной глубине то, чего не произносили уста.
Катя обхватила его руками, надеясь хоть на какой-то отклик. И этим откликом стала дрожь, прошившая тело мужчины с ног до головы. Его затрясло, но совсем не от желания. Из горла вырвался полный отчаянья стон.
Девушка заставила себя улыбнуться. Она потом переживет, переосмыслит дерзость собственной идеи и стыд, который мог помешать осуществить задуманное. Теперь этим чувствам не было места. Ей хотелось быть смелой и воспользоваться тем воздействием, которое она оказывала на Кирилла. Но сначала…
– Я не собираюсь говорить ни сейчас, ни позже, что для меня это не важно или не имеет значения. Имеет и очень большое. Но совсем не так, как ты думаешь. Кир, меня раздирает на части от боли при мысли о том, что тебе пришлось пережить. Мне тяжело видеть твои шрамы и… твою ногу. Не из-за того, что это зрелище шокирует. В твоей жизни была трагедия, которую невозможно исправить, страдание, отпечатавшееся навсегда. Но если бы я имела возможность выбирать с самого начала, то и тогда бы не захотела рядом никакого другого человека. И сейчас не хочу. ТЫ мне нужен. Любой. Твое сердце, которое стучит сейчас с такой силой от страха, что я могу уйти. Твои ласковые глаза. Я не хочу, чтобы кто-то еще ТАК на меня смотрел. Касался меня. Целовал. Никто, кроме тебя. И мечтаю, чтобы у меня самой было наконец-то право делать все то, что хочется.
Он задохнулся, с трудом удерживая дерганье скул.
– А чего… тебе хочется?
Вместо ответа Катя оторвалась от его глаз, прочертив пальцем дорожку от ключицы по покрытой волнистым жестковатым покрывалом груди. Ниже – задержав ладонь на напряженном животе. Залюбовалась идеальным рисунком мышц. Прочертила их узоры губами, с удовольствием слыша, как зазвенела тяжесть в его дыхании. Ниже – к самому краю натянувшегося полотенца. Хотелось сделать этот шаг, одно легкое движение, разъединяя концы ткани. Пугающая неизвестность. Манящая. Вожделенная. Хотелось подарить ему то, о чем только слышала, никогда не понимая. До этого самого момента, когда пересилившее страх возбуждение мужчины передалось ей, накатив мощным потоком, сметая прежние границы, самой же и установленные. Замелькавшие перед глазами фантазии заслонили реальность, завладели руками, проникшими под толщу махры. Не пальцами – нервными окончаниями – девушка коснулась его плоти, замирая от восторга и… собственной беспомощности. Подняла глаза, захлебнувшись ошеломляющим огнем в его взгляде. Смесью страсти и трепетного обожания.
Всхлипнула:
– Прости меня…
Он выдохнул, стараясь не думать о ставшей почти нестерпимой боли в паху. Несмотря на эту боль, почувствовал, как напряжение и паника покидают тело.
– Котенок, мы ведь никуда не спешим.
Она прошептала, чувствуя, как срывается голос:
– Я хотела…
Кирилл подхватил ее за плечи, усаживая прямо на стол. Вплотную к себе. Прижался губами к виску.
– Я знаю, что ты хотела, родная… Мы все с тобой успеем. ВСЕ, что ты захочешь.
Катя выдохнула, замирая от какого-то непонятного обволакивающего предвкушения, растекающегося по телу, смущаясь от жара в его глазах и одновременно наслаждаясь этим.
– И ты…
Он зарылся лицом в ее волосы.
– И я.
Глава 43
До института ее довезла Полина. Кирилл уехал на работу ещё утром, взяв с девушки обещание, что она приедет к нему после обеда.
Катя смогла бы добраться самостоятельно, но выбранное накануне платье, которое она решила надеть, не слишком гармонировало с прохладным ноябрьским воздухом.
Полина оглядела ее с некоторой долей скептицизма.
– Изумительно. Ты похожа на ожившую сказку. Но мне почему-то кажется, что толщина платья в такую погоду Киру не понравится.
Пусть. Катя улыбнулась, соглашаясь. Не понравится, но ничего другого она сегодня не наденет. Несмотря на то, что все новые вещи были чудесными и подходящими для неё, хотелось появиться перед мужчиной именно в этом невесомом, действительно почти сказочном наряде. Почему, она и сама не понимала. После того, что случилось между ними утром, после этой ошеломительной откровенности хотелось быть для него особенно красивой. Впервые за два года. И платье как нельзя лучше подходило для этой цели.
Когда она накануне призналась в ещё одной непредвиденной покупке, он только рассмеялся.
– Катюш, не вздумай извиняться. Я рад, что тебе так сильно захотелось купить это платье. И не могу дождаться, когда увижу тебя в нем.
Ей тоже было тяжело ждать. От нетерпения даже ладони вспотели, пока она теребила их по пути в город.
Читать бесплатно другие книги:
