Вопреки Филимонова Таня
– Котенок, я и не собирался шутить. Вряд ли мы были бы сейчас вместе, если бы я считал тебя ребенком. А кормят здесь действительно замечательно. Не хуже ресторана. И людей совсем немного. Я подумал, что тебе тут понравится.
Он приобнял ее за плечи, заводя внутрь. Незнакомое кафе выглядело действительно уютно и даже смешное название «Компот» воспринималось уместно.
Кате на мгновенье показалось, что она перенеслась в детство. В сознании возникли образы чего-то домашнего и родного, вспомнился уют деревенского дома, таким, каким он был в ее детстве, душевные беседы за ужином, бабушкины пирожки и свежесваренный компот из ягод и фруктов.
О семейном очаге напоминал весь интерьер. На полках – баночки с домашней консервацией, на столах скатерти в милую клеточку, стулья в аккуратных чехольчиках, мягкие диваны и разноцветные подушки – все располагало к приятному времяпрепровождению.
Девушка невольно улыбнулась, обнаружив в меню детскую страничку. Даже захотелось выбрать что-то именно оттуда.
– Хочу котлетки «Дядушка Ау». И салат «Домик для божьей коровки», – она развеселилась, спрятав лицо на плече у Кирилла. – Ты нарочно это сделал, чтобы меня рассмешить? Удачный ход. Никогда в жизни не была в детском кафе. Не знала, что это так забавно.
– Это еще и вкусно. Даже моя сестра, имея собственный ресторан, иногда сюда заходит.
– Просто невероятно!
– Что именно? – не понял Кирилл. – Действия Полины?
– Нет… – она продолжала улыбаться, но глаза стали серьезными. – Я еще сутки назад не могла представить, что все так резко изменится. И так быстро. Вообще ни в чем не видела смысла, а теперь будто родилась заново…
Ладошка утонула в его сильной руке. Он коснулся кожи губами, потом прижал к щеке, пытаясь задержать это мгновенье.
– Прости меня… Я был так глуп и слеп. И очень бы хотел вернуть все, что было…
Катя покачала головой.
– Не надо ничего возвращать. Мне нравится то, что есть сейчас. Вряд ли, не расставшись с тобой, я бы смогла понять, что ты значишь для меня на самом деле. А теперь… – она умолкла.
– Что?
Девушка неожиданно хлопнула его по руке.
– Это ты обещал говорить мне красивые слова, а не выслушивать признания от меня!
– Для наслаждения тем, что имеешь, не обязательно платить такую цену. Мне действительно жаль, что через все это пришлось пройти. Тебе. Нам. Ты – лучшее, что случилось в моей жизни, а я распорядился этим настолько бездарно…
Катя коснулась его лба, разглаживая морщинку между бровями, ставшую слишком заметной. Повернулась к небольшой витрине.
– Возьми вон те пирожные. Два. И прекрати сокрушаться от того, что изменить мы уже все равно не сможем.
Глава 38
За прошедшие две недели сессии Катя еще ни разу не была на набережной: не смогла найти ни времени, ни желания. Всегда любила это место в городе, но нелепое, почти унизительное предложение Антона застало ее как раз там, на спуске с Приморского бульвара, и возвращаться в ТО прошлое не хотелось даже в мыслях.
Но когда Кирилл после ужина предложил спуститься к морю, девушка не отказалась. С НИМ ведь все переживалось иначе, и она не сомневалась, что воспоминания уже не окажутся неприятными.
Было еще довольно светло и тепло не по-ноябрьски. Золотые листья танцевали в воздухе, разметаемые легким ветерком. Очень красиво. Когда она приехала три недели назад, деревья стояли почти зелеными, а сейчас расцвели изумительно-солнечными красками. Разноцветный ковер из опавшей листвы, шарики хризантем на клумбах, уснувший на зиму фонтан, накрытый забавным прозрачным колпаком – классическая, но всегда завораживающая картина ее осеннего города.
Они очень многое не обговорили, но сейчас хотелось помолчать. Лучше слов была сгущающаяся синева вечера, всплески волн, осыпающие брызгами каменные плиты берега, крик чаек, выхватывающих из воды брошенные прохожими кусочки хлеба. ОН – рядом. Сжимающая ее ладонь рука сильна и надежна, и это ощущение так приятно…
Катя опустилась на скамейку, провожая глазами убегающую вдаль маленькую яхточку. Над темнеющей водой блестели белоснежные паруса, невольно притягивая взгляд. Ей вспомнилось прошлое лето в Петербурге и волшебный парусник из сказки. Девушка тогда случайно услышала о празднике выпускников и не смогла не пойти туда, хотя школа давно осталась позади. Всего лишь представление, не имеющее ничего общего с реальностью, но в отблеске простертых над Невой алых парусов ей тогда привиделась собственная мечта, так и не сбывшаяся, но от того не менее драгоценная.
– О чем ты задумалась?
Она улыбнулась Кириллу, кивнув в сторону кораблика.
– Вспоминала, как в июне в Питере любовалась кораблем Ассоль.
– Не удержалась, да? – мужчина рассмеялся. – Я слышал, как это красиво. Не страшно было ночью? Или ты ходила не одна?
В его вопросе не было даже намека на ревность – он просто беспокоился о ней. В общем-то небезосновательно, но рассказывать подробности о шумной и иногда не совсем адекватной толпе Катя не собиралась.
– Нет, не страшно. И это было не просто красиво – фантастически. Даже представить не могла, насколько. Только жаль, что без тебя.
Он усмехнулся, со вздохом коснувшись пальцем кончика ее носа.
– Я ведь не принц, милая. И никогда не смогу им стать.
Девушка покачала головой.
– А в той истории принца и не было. Обычный человек захотел сделать чудо, и у него это получилось.
Она снова посмотрела на натянутые ветром паруса.
– Что случилось бы, если бы Грей появился на своем обычном корабле? Ассоль смогла бы его полюбить?
Это было только рассуждение, без тайных смыслов и намеков. Катя размышляла вслух о любимой сказке и не заметила, как напряглось лицо мужчины.
– Нет?
Взглянула на него с недоумением.
– Да! Конечно. Это ведь был тот же самый человек. Предназначенный для нее. А паруса, – она прикрыла глаза, с наслаждением вспоминая сверкающую бригантину, – это было как печать. Знак, что все происходит правильно.
– Но без этого знака все произошло бы иначе? – девушка опять не заметила, как дрогнул его голос. Улыбнулась в ответ.
– Да нет же! Иначе не могло случиться. Они должны были встретиться и прожить жизнь рядом, а Грей просто захотел сделать ей самый лучший подарок. Тот самый, который она ждала. Трудный шаг и потому особенно значимый. Герой был готов и к насмешкам, и к непониманию, и к тому, что цена, которую придется заплатить, окажется высокой. Но я абсолютно уверена, что потом он все равно раскрыл правду.
– Признался, что сделал алые паруса из-за нее?
– Да. Он мог бы использовать множество других способов, чтобы завоевать ее. Но выбрал самый надежный. Безошибочный, чтобы доказать свои чувства.
Кирилл задумался.
– Никогда не рассматривал эту историю в таком контексте.
– Потому что ты не девушка и не знаешь, что такое ждать принца, – Катя опустила голову ему на плечо. – Идем?
Мужчина кивнул в ответ. В его внимательном взгляде она увидела только нежность, но не осознание, накрывшее в этот момент с головой. Приняла на свой счет улыбку, не улавливая в ней облегчения. Было хорошо и спокойно, почти как раньше, а в чем-то – даже лучше, потому что теперь у нее не осталось сомнений ни в своих, ни в его чувствах, ни в том, что будущее, независимо от того, каким оно окажется – сложным или безоблачным, – предназначено для двоих.
Кирилл отошел в сторону, однако вернулся так быстро, что девушка даже не успела ощутить этого отсутствия, но замерла, растерянно глядя на белый сахарный комок в его руке.
– Мы ведь с этого начинали. Котенок? Попробуем еще раз?
Тронула губами невесомую массу. Улыбка застыла под его пристальным взглядом.
– Тогда их было две.
Мужчина кивнул, не отрывая от нее глаз.
– Я помню… Только надеялся, что ты угостишь меня… Можно? Милая…
Девушка зачарованно смотрела, как он склоняется к ней. Медленно. Очень. Ощутила его дыхание на коже. Ласковое. Теплое. Он коснулся уголка рта, слизывая сахарные ниточки. Повторил языком контур губ.
– Ты ведь не целовал меня тогда…
– Целовал… Только ты об этом не знала…
Она и правда не знала. Но как могла не почувствовать, не увидеть затаенную нежность во взгляде, от которой плавилась сейчас?
– Как вкусно… Неописуемо… Мое самое желанное лакомство…
Так пробуют вожделенный десерт: бережно, по маленьким каплям, стараясь не упустить ни крошки. Наслаждаясь каждым мгновеньем.
– Сладкая девочка… Моя любимая девочка…
Жаль было завершать этот вечер. Уже давно стемнело, и в машину с заглушенным мотором постепенно забирался холод. Пора было отправить девочку домой и возвращаться самому, но он никак не мог разжать сплетенные на ее плечах руки. Спрятал лицо в волосах, ощущая, как они щекочут ему губы.
– Завтра суббота…
Улыбнулся.
– Наконец-то можно отдохнуть от работы. А тебе – от учебы.
Катя подняла голову, вопросительно всматриваясь в его лицо.
– Я заеду утром, хорошо? Во сколько ты проснешься?
– Рано…
Она предпочла вообще не ложиться спать, лишь бы не оставаться одной на предстоящую ночь. После всех событий, после уюта его рук возвращаться в чужую комнату совсем не хотелось. Но признаться в этом девушка не считала правильным. Прошедшей ночью Кирилл почти не спал, полдня работал, а потом целый вечер провел с ней. Наверняка ему нужно было время, чтобы расслабиться и отдохнуть. Слегка коснулась его рта.
– Спокойной ночи. Позвонишь, когда доедешь до дома?
Он вернул ей касание губ. Взглянул на тучи, неожиданно затянувшие небо.
– Спасибо за драгоценный вечер. Беги, сладенькая, пока дождь не начался.
Смотрел ей вслед, сожалея о том, что окна домика выходят на противоположную сторону и увидеть, как они озарятся светом, не получится. Пора было возвращаться домой, но что-то останавливало, не позволяя завести мотор. Сквозь приоткрытое окно в машину проник запах дождя. Гроза началась внезапно, разрезав чернеющее небо пронзительной вспышкой молнии. Прохладный осенний ветерок, которым они вместе с девушкой совсем недавно наслаждались у моря, обернулся шквальными порывами. Обычное явление для их местности в это время года, но Кириллу отчего-то стало тревожно. Он попытался представить, как чувствует себя Катя, видя эту непогоду, и нарисованная в голове картинка казалась совсем не радостной.
Улица внезапно погрузилась во тьму. Как-то в один миг погасли и одинокие фонари, отбрасывающие на дорогу слабый свет, и окна домов. Сразу всех. Мужчина почти не удивился: старые линии электропередач в городе часто выходили из строя. Это было настолько предсказуемым, что он еще год назад купил в собственный дом генератор тока, сразу избавившись от множества проблем, возникающих при отключении света.
А у Кати генератора точно не было. Хорошо, если имелись хотя бы свечи или фонарик, но мужчина и в этом сильно сомневался. Девушка была так загружена свалившимися проблемами и переживаниями, что вряд ли предусмотрела столь важные мелочи.
Подождал еще какое-то время со слабой надеждой на восстановление подачи электричества, но, ничего не дождавшись, набрал ее номер.
Катя ответила мгновенно, словно все это время сжимала телефон в руках. Так и было, скорее всего, если в навалившейся темноте он оказался единственным источником света.
– Ты нормально добрался?
– Со мной все в порядке, – он предпочел пока не уточнять, что до сих пор находится у ее дома. – Почему голос дрожит, Катюш? Что-то случилось?
Девушка говорила очень тихо, пытаясь скрыть волнение, но оно все равно улавливалось в надломленном тоне и почти свистящих звуках. От страха? Кирилл медленно втянул воздух, чтобы не выругаться. Хотел ведь забрать ее с самого начала, еще до этой грозы.
– У меня свет отключили… – Катя как-то странно шмыгнула носом. – Кажется, порвался какой-то провод… А в аварийке сказали, что приедут ремонтировать только утром.
Она немного помолчала, потом жалобно спросила:
– У вас тоже ливень?
Мужчина взглянул на непроходимую водяную стену за окном. Хорошо, что до ворот всего несколько метров. Уточнил у девушки:
– У тебя зонт далеко?
– Какой зонт?
– Обычный. Для дождя.
Даже по телефону было заметно, что она растерялась.
– За-а-чем?
– Чтобы не промокнуть, когда окажешься на улице. Откроешь мне калитку?
Кажется, он даже не успел отключиться до того, как Катя выбежала во двор. Естественно, без зонта, но со светящимся в руках телефоном. Уткнулась в грудь совсем не от дождя мокрым лицом.
Затянул ее под крышу, прижимая к себе и стирая дорожки на щеках.
– Плакала…
Девушка помотала головой.
– Это дождь.
Он усмехнулся, собирая губами капельки на ресницах.
– Я и не знал, что у нас бывают соленые дожди. Испугалась, маленькая?
– Просто не люблю грозу…
Прижалась к нему еще сильнее.
– Ты ведь не уйдешь?
Предметы в утонувшей во мраке комнате были почти неразличимы, но Кирилл хорошо помнил узкую металлическую кровать, на которую обратил внимание утром. Подобная конструкция стойко ассоциировалась с чем-то горьким и безысходным: именно такие кровати были в самой первой больнице, в которой ему пришлось провести долгие месяцы.
– Милая, на твоей постели мы вдвоем никак не поместимся… Так что уйти мне все-таки придется, – и, почувствовав, как она напряглась, добавил: – Но с тобой.
– Что?
Он не видел лица, но по-прежнему ощущал дрожание ресниц у своих губ. Сколько же таких гроз ей пришлось пережить в одиночестве?
– Кир, о чем ты говоришь?
Показалось, или в ее голосе и правда зазвенели нотки облегчения?
– Котенок, мне не нравится, что ты здесь одна. Вернее с грозой, которую не любишь. Может быть, если ты любишь меня, лучше поехать со мной?
Специально шутил, чтобы хоть немного растормошить ее. Получилось. Катя рассмеялась, хотя и не особенно весело.
– Ты вернулся обратно, чтобы забрать меня?
– Если честно, я так никуда и не уехал. Как оказалось, не случайно.
– Почему?
Так приятно было искать ее губы на ощупь. Скользить по векам, все еще солоноватым от слез щекам, и ниже – чувствуя нежный трепет сладкого рта.
– Потому что не хочу, чтобы моя девочка снова плакала. И надеюсь уснуть, зная, что она где-то рядом, в соседней комнате, а не в темном и холодном доме…
Плеснувший в лицо румянец не скрыло даже отсутствие света.
– Почему… в соседней?
Он чуть отстранил ее от себя, целуя в растрепавшиеся волосы.
– Я тебе завтра расскажу, почему… А сейчас одевайся, нам придется долго добираться по такой погоде.
Глава 39
Ее разбудил солнечный свет, проникающий даже сквозь шторы, будто и не было грозы, и всю ночь не лил разъяренный дождь. Приоткрыла окно, и прохладный воздух коснулся разогретой ото сна кожи. Ветер донес запах моря, свежий, насыщенный, наполняющий душу каким-то удивительным восторгом.
Катя улыбнулась золотым краскам полуоблетевших деревьев. Ее жизнь прояснилась, напоминая сейчас прозрачное небо без единого облачка. Несмотря на осень, было тепло, даже теплее, чем накануне. Или это согревали вновь воспарившие чувства?
Девушка зажмурилась от удовольствия, пряча лицо в широком вороте рубашки. ЕГО рубашки. Засмеялась, вспоминая прошедший вечер…
Она так торопилась собраться в темноте, что не подумала захватить с собой какую-нибудь одежду для сна. Поняла это гораздо позже, после очередной чашки волшебного шоколадного напитка, когда глаза уже начали слипаться от усталости.
– Я забыла пижаму, – призналась шепотом, испытывая неловкость от собственной несобранности.
– Попросить что-то у Полины?
Они находились в расположенной совсем рядом со спальней Кирилла комнатке: маленькой, но невероятно комфортной. Кате даже показалось, что этот физически осязаемый уют укутал ее с головой теплым, мягчайшим покрывалом, стоило лишь переступить порог.
– Не надо… у Полины. Можно взять твою рубашку? – выпалила на одном дыхании, чтобы не поддаться волнению и не передумать.
Он удивился. Смотрел на нее так долго и пристально, что стало не хватать воздуха. Девушка осторожно уточнила:
– Можно?
– Можно… – отозвался тихим эхом, все так же не сводя с нее глаз. – Пойдем, выберешь, какую захочешь.
– Любую? – состояние, затопившее сердце, плохо поддавалось определению. Кирилл кивнул в ответ. Кончики пальцев внезапно онемели.
– Тогда эту, – девушка коснулась тонкой ткани на его груди.
Он опешил. Накрыл ладонь, прижимая к себе, прямо над сердцем, глухие удары которого отдавались в ее собственном.
– Катюша, я в ней проходил целый день…
Накрыла второй ладонью его рот, останавливая возражения.
– Ты сказал: любую. Я хочу ЭТУ рубашку.
Пальцы соединись на крохотных пуговичках, манящих уже столько времени. Она и не знала, что их так трудно расстегивать. Или руки просто не слушаются?
Воздуха стало совсем мало. Стены как будто сдвинулись, не оставляя места ни для чего иного, кроме ЕГО потяжелевшего дыхания, ошеломленных, потемневших глаз и сомкнувшихся на пояснице ладоней.
А Катя даже сумела улыбнуться.
– Мне будет очень приятно в ней спать…
Кирилл резко выдохнул, почти вжимаясь в ее тело.
– Кто тебя такому научил, а? Что же ты творишь, котенок?
Она наконец-то справилась с последней пуговицей. Стянула рубашку с плеч и с нескрываемым удовольствием прижалась щекой к груди. Прошептала, касаясь ее губами, уже без всякого намека на шутку:
– Ты ведь собираешься уйти в другую комнату… Я буду скучать. Уже скучаю… На рубашке – твой запах… Твое тепло…
Кирилл ценил откровенность в других. Уважал честных людей, не боящихся сказать правду, даже если она нелицеприятна. Сам старался не лгать, считая ложь унижением и для собеседника, и для себя самого. Но никогда прежде не был так потрясен столь обнаженной искренностью.
Катя не играла. Не стремилась специально сказать что-то особенное, привлекая его внимание. Но и не скрывала того, что действительно чувствовала. Как он не видел всего этого раньше? Не мог прочитать в любимых глазах такого бесхитростного желания быть рядом?
Он почти решился остаться. Не для того, чтобы раствориться в ее теле, хотя и этого хотелось до умопомрачения. Просто побыть с ней, видя, как тяжелеют веки, как его девочку манит царство сна. Снова полюбоваться разметавшимися по подушке прядями волос. Или… повторить тот вечер в старой квартире, когда он опьянел от доверчивой открытости его ласкам.
Девушка вдруг обняла ладонями лицо и поцеловала. Впервые сама прижалась к губам с такой силой, что у него перехватило дыхание.
– Люблю тебя. Уходи скорее, иначе я передумаю и никуда не отпущу.
– Сладких снов, сокровище мое. Я уйду, но не перестану думать о тебе. Люблю и…
Ее голос надорвался:
– И?
– Хочу…
Запрокинул голову назад, обхватывая ладонью затылок. Лизнул кожу на шее, улавливая биение пульса. Вновь тронул губы, и, отгоняя разбушевавшиеся в голове фантазии, проговорил, с удовольствием наблюдая, как ее лицо заливает краска смущения:
– Котенок, в этот раз с моими пуговицами ты справилась гораздо лучше: они все остались на месте…
Она действительно видела сладкие сны. Любимый берег. Теплое, словно летом, море. Такие долгожданные объятья. И мужчину, впервые обретшего лицо в ее ночных видениях.
Его присутствие ощущалось даже сейчас, в комнате, где кроме нее, никого не было. Где он теперь? В кухне, завтракает? Или работает в кабинете? Уже ведь наверняка довольно поздно, раз солнце поднялось так высоко.
Катя достала телефон, но, взглянув на экран, охнула от изумления: полуденного времени она не ждала никак. Не спала столько, наверное, с самого детства или вообще никогда. Интересно, что по этому поводу думает Кирилл?
Она одела джинсы, так и не решившись расстаться с его рубашкой. Улыбнулась собственному отражению в зеркале, впервые за долгое время оставаясь довольной. Даже смешная растрепанность показалась привлекательной. Глаза чуть припухли после сна, а губы слишком выразительно свидетельствовали о том, чем она занималась накануне. И сразу захотелось все повторить, так сильно, что даже кожа заныла в ожидании его прикосновений.
В соседней комнате Кирилла не оказалось, а спустившись в кухню, девушка увидела Полину. Замерла в нерешительности, не зная, как правильно себя вести, но мгновенно расслабилась, увидев теплый, понимающий взгляд.
– Мы старались не шуметь. Кир запретил тебя будить.
Катя улыбнулась.
– Вы и не разбудили. Я сама проснулась, правда, не могу понять, почему так поздно.
– Я тоже стала спать очень крепко, когда мы сюда перебрались. И сразу влюбилась в это место.
Девушка понимающе кивнула, оглядываясь по сторонам.
– Невозможно не влюбиться. Здесь потрясающе красиво. А дом – как в сказке. Замок для принцессы.
Полина рассмеялась.
– Очень точное сравнение. Я Киру так и сказала, – она помолчала, раздумывая о чем-то, а потом сообщила: – Он купил его для тебя.
Пальцы начали теребить пуговицы на рубашке. Все еще сон? Такое не пришло бы в голову. Даже ее богатая фантазия не допустила бы подобной дерзкой мечты. Катя снова обвела взглядом помещение.
– А Кирилл… где?
– Какие-то дела в городе. Скоро должен вернуться. Я не решилась бы тебе сказать, будь он поблизости.
– Этого не может быть…
Полина покачала головой, не соглашаясь с ней.
– В нашей жизни может быть гораздо больше, чем мы представляем. Он собирался все тебе рассказать. Тогда, два года назад. Но что-то помешало.
«Не что-то, а кто-то», – мысленно поправила девушка. Ей до сих пор не удавалось представить, какие слова подобрал отец, чтобы заставить мужчину уйти. Не сомневалась, что не стал церемониться: слишком хорошо сама была знакома с его методами. Но сейчас вдруг поняла, что все это уже не имеет значения. Они оказались сильнее разделяющих их обстоятельств, или судьба проявила милосердие, подарив еще один шанс. Однако думать о любимом человеке, изо дня в день в стенах этого дома вспоминающего об утраченном счастье, было больно. Сколько пройдет времени прежде, чем эта боль утихнет до конца?
Сестра Кирилла смотрела на нее долго и оценивающе.
– Знаешь, я ведь не верила, что он сможет кого-то полюбить. После всего того, что случилось… он считал, что у него нет права на счастье, на семью… Так радовался за меня, когда я встретила Мирона, а сам… – в ее красивых глазах блеснули слезы. – Катюша, не сердись на него за то, что он сделал. Мне не известны детали, но я слишком хорошо знаю своего брата. Он никогда бы не пошел на это, не будучи уверенным, что выбирает самое лучшее для тебя. Я не видела прежде, даже представить не могла, что Кир так будет относиться к кому-то…
Катя собиралась ответить, что поняла все даже без объяснений. В притворстве уже не было смысла, как и в маске спокойствия и благополучия в то время, как внутри все кипело от боли. Девушка осознавала, что мгновенно все не забудется, но рядом с НИМ этой боли не боялась. А в том, что мужчина останется рядом, уже не сомневалась.
Но ответить что-то Полине она не успела. Дверь в кухню неожиданно распахнулась, и возникший на пороге Кирилл одарил сестру тяжелым взглядом.
– Не помню, чтобы я заказывал адвоката. И не знал, что ты стала настолько болтливой.
Та пожала плечами, нисколько не смутившись.
– Я женщина. Мне гораздо легче объяснить Кате некоторые вещи.
– Я сам объясню Кате ВСЕ, что нужно. Ты бы лучше накормила ее. Она ведь не признается сама, что хочет есть.
Девушка рассмеялась. Подошла к нему, не дожидаясь возражений, уткнулась в грудь, выдыхая с облегчением:
– Признаюсь: очень хочу есть. И чтобы ты составил мне компанию.
Он взъерошил ее волосы, подталкивая обратно к столу.
– Долгий сон влияет явно положительно, – и, повернувшись к сестре, спросил: – Тебе никуда не пора?
Полина не ответила. Застыла, ошеломленно смотря куда-то вниз. Катя повторила движение ее глаз и тут же сама забыла обо всем, что собиралась сделать. Или сказать. Присела у ног Кирилла, зачарованно рассматривая сверток в его руке.
– Это… мне?…
Она только вчера ночью, уже засыпая, впервые подумала о том, что мужчина непременно подарит ей цветы. Не потому, что хотела этого. Так было принято. Наверное. И хотя Кирилл не делал этого раньше, вряд ли бы избежал сложившихся традиций. Даже было интересно представить, что именно он выберет. Какие цветы в его сознании ассоциируются с ней? Не могла не вспомнить избыточного внимания и бесконечных букетов Антона, ни разу не поинтересовавшегося, что именно ей нравится.
Кирилл подобных вопросов тоже не задавал, но в его выборе она почему-то не сомневалась. Вернее, в том, что этот выбор окажется верным и доставит неописуемую радость. Но как такое могло быть, если она и сама не знала, какие цветы хотела бы от него получить? Или все дело не в подарке, а в дарителе, и даже самый простой букет в его руках показался бы по-настоящему красивым?
Но то, что сейчас находилось перед ее глазами, назвать простым язык не поворачивался. Она смотрела на тончайшие лепестки, вытканные из нежнейшего шоколада и понимала, что в жизни не получала подарка прекрасней. Кирилл не просто угощал ее любимым лакомством, он раскрывал ей свое сердце, намерения, желания. Напоминал о сладости минут, проведенных вдвоем. И обещал такое удовольствие, которое не могло даже присниться…
– Это… – девушка подняла на него глаза. – Я…
Улыбнулся, помогая ей встать.
– Не верю, что моя лучшая ученица не может подобрать слов.
Она мотнула головой, забирая фантастический букет.
– Просто кощунственно есть такую красоту…
Мужчина притворно вздохнул.
– Ну вот, а я так надеялся, что мне тоже что-то перепадет.
Читать бесплатно другие книги:
