Злые игры Марсонс Анжела
Отсидел он всего два года, и хотя у него никогда не было слишком многого, сейчас ему приходилось начинать буквально с нуля. В пятьдесят один год у него не было ни жены, ни детей, ни дома, ни профессии.
– Ты должен помнить, Малкольм, – голос Алекс стал медовым, и она наклонилась еще на пару дюймов, – что ты не похож на этих людей. Ты – образованный профессионал, которому есть что предложить на свободе. Тебя здорово избили, но не сломали навсегда. Эти жалкие люди достойны лишь твоего сожаления. У них никогда не будет и десятой доли твоего ума.
Алекс поменяла положение ног и как бы невзначай коснулась его коленкой.
– Но он должен ответить… – Голос его звучал совсем слабо, и доктор Торн знала, что теперь он у нее в кармане.
– А он и ответит. Думаю, что ты должен предпринять шаги, на которые имеешь полное право. Делай то, что считаешь нужным, но тебе надо понимать, что Шейна вернут назад в тюрьму, а оттуда он уже не выйдет. И я не хочу, чтобы ты мучился угрызениями совести потом, если сейчас начнешь действовать под влиянием момента. После того как звонок будет сделан, назад пути уже не будет!
Алекс глубоко вздохнула, при этом ее грудь поднялась и опустилась. Сейчас мужчина боролся с вбитыми ему в голову правилами поведения – именно из-за этого она не включила его в списки кандидатов на эксперимент.
– Можно я кое-что скажу тебе?
Малкольм кивнул, не отрывая глаз от ее декольте. Сейчас Алекс было не надо, чтобы Шейн продолжал оставаться в этом доме. Она больше не хотела видеть его жалостливую физиономию.
– Думаю, что для вас двоих будет невозможно продолжать жить здесь. Ты не должен постоянно бояться повторного нападения. Мне кажется, что тебе не стоит вызывать полицию – при условии, что Шейн уберется отсюда.
Малкольм наконец поднял на нее глаза. Боже, ну и зрелище!
– Но куда же он…
– Думаю, что после того, что он с тобой сделал, тебя это не должно волновать.
– Ну… наверное…
– Так что, я могу сказать Дэвиду о твоем решении?
Малкольм утвердительно кивнул. Как же все это просто!
Алекс протянула руку и слегка похлопала мужчину по колену. Старый идиот слегка зарделся. Этот бедняга никогда не испытывал оргазма в присутствии живого существа, которое находилось бы хотя бы в радиусе ста ярдов.
– Думаю, что ты поступаешь правильно, Малкольм. Отправляйся спать, а я все улажу с Дэвидом.
Доктор Торн перевела дух, когда Малкольм ушел и в комнате появился Дэвид.
– Ну и как?
– Что ж, пришлось изрядно повозиться, но он не будет звонить в полицию, – выдохнула Алекс.
На лице Дэвида появилось облегчение.
– Слава богу! Шейн очень сожалеет о том, что сделал. Он знает, что поступил нехорошо, а мы с тобой оба знаем, что возвращение в тюрьму его убьет. А он, в сущности, неплохой парень.
– Однако Малкольм поставил условие: он не звонит в полицию, но Шейн должен отсюда убраться.
Дэвид негромко выругался.
– Я знаю, что это сложно, и искренне пыталась повлиять на него, но он настаивает на своем. Думаю, что ты понимаешь его резоны. Иначе ему придется жить в состоянии вечного ужаса.
– Не понимаю, что нашло на Шейна, – покачал головой Дэвид.
– В этом-то вся проблема, – пожала плечами Алекс. – Нет никакой гарантии, что это не повторится. Ты не сможешь обеспечить безопасность Малкольма, если Шейн останется.
Дэвид опустил голову на руки.
– Ничего другого ты сделать не сможешь, – произнесла доктор Торн, дотрагиваясь до его руки.
Ее сводило с ума то, что единственным недостатком, который она видела в этом мужчине, была его способность сопереживать несчастным, находившимся под его опекой. Чуть больше безжалостности – и они составили бы идеальную пару.
Дэвид убрал руку.
– Послушай, ты же знаешь, что я сделала все, что могла, – рявкнула Алекс, разозленная его очевидным отказом. Он и не представлял, что это она так развела ситуацию, чтобы избежать вмешательства официальных лиц. Сама доктор Торн была уверена, что Шейна давно пора отправить назад в тюрьму, где его будут насиловать до конца его жизни. Конечно, у нее были свои интересы, но это она спасла ситуацию, а этот мужчина тем не менее отвергает ее!
– Я все знаю, Алекс, и очень тебе благодарен. Просто думаю, что могу сделать, чтобы помочь Шейну.
Алекс встала и протиснулась мимо него к буфету, из которого достала две чашки.
– А как дела у Барри? Я думала, что он уже должен был выйти на свободу, – спросила она для того, чтобы хоть что-то сказать. Последняя чашка кофе – и всем привет. Безразличие к ней Дэвида оказалось последней каплей. У нее есть другие способы проводить время.
– У бедняги был очень серьезный кризис, – покачал головой Дэвид. – Услышал от друга семьи, что его бывшая неделю назад вышла за его брата. А собственная дочь Барри была на свадьбе подружкой невесты. Это оказалось для него настоящей катастрофой – он даже разломал кое-какую мебель!
Алекс почувствовала, что вот-вот улыбнется. К счастью, она успела отвернуться, прежде чем улыбка тронула ее губы. Может быть, у нее все-таки есть причина задержаться здесь на какое-то время?
– Боже, какая жалость! Давай я сделаю нам кофе, и ты мне все расскажешь.
Глава 11
Ким уселась за свободный стол.
– Надеюсь, что вам удалось хоть немного поспать, потому что это удовольствие вам больше не грозит – до тех пор, пока мы не сдвинем расследование с мертвой точки.
Сама она почти не спала. Отключилась на короткое время, но проснулась ровно через два часа, увидев во сне Дейзи Данн. Стоун часто засыпала, думая о текущем расследовании, а уж первое, о чем она вспоминала, просыпаясь, был очередной подозреваемый. Но сон с Дейзи Данн здорово выбил ее из колеи: в нем она видела, как девочку уводили, а Дейзи изо всех сил сопротивлялась, не отводя от Ким глаз, в которых плескались отчаяние и мольба о спасении.
Ким отбросила это видение. Ее роль в расследовании была закончена, и сейчас они занимались уже следующим делом. Теперь она могла только надеяться, что, несмотря на дурь Дженкса и Уайли, дело все-таки дойдет до суда.
Инспектор вернулась к действительности как раз вовремя, чтобы услышать ворчание на другой стороне комнаты. Шло оно из угла Доусона.
Она встретилась с ним взглядом. Мужчина отвел глаза.
Ким никогда не придерживалась регулярного рабочего времени – определенные законодательством рабочие часы были для нее не более чем рекомендацией. И если надо было допросить свидетеля, то ее абсолютно не волновало, что до конца официального рабочего дня оставалось всего пять минут. Главное – это работа.
– Любой из вас, кто ожидает, что трупы будут появляться в удобное для него время, должен немедленно написать заявление о переводе в другой отдел. Есть желающие?
На этот раз промолчал даже Брайант. У него был нюх на то, когда лучше было промолчать.
– Итак, повторяю: наша жертва – Алан Харрис, мужчина сорока пяти лет, который мотал срок за изнасилование. Вышел месяцев восемнадцать назад, и после этого ни в чем предосудительном не замечен. Живет на пособие со старушкой матерью и с момента освобождения не проработал ни одного дня.
– Изнасилование было совершено с особой жестокостью, шеф, – напомнил Брайант.
– Я это помню, – Ким прочитала отчет и не нуждалась в уроке истории. Жуткие травмы, нанесенные жертве, вызывали у нее тошноту. Так что же, прикажете оплакивать еще одну заблудшую овцу? Да ни за что на свете! Или, может быть, она позволит своим личным ощущениям повлиять на то, как она будет расследовать это дело? Ответ отрицательный. – Послушайте, ребята. Он отмотал свой срок, хотя и минимальный, и после этого исчез с экранов радаров. Да, Алан Харрис далеко не Ганди, но жертвы выбираем не мы с вами. Это понятно?
– Да, шеф.
– Доусон, за тобой таксисты, водители автобусов, собачники и хозяин паба – у него надо узнать, не высказывал ли кто-нибудь слишком явно свою нелюбовь к убитому. Да, и захвати с собой Стейси – свежий воздух ей не помешает.
Стейси была прекрасным компьютерщиком и всегда оказывала поддержку группе, сидя за экраном компьютера. Пора бы ей начинать знакомиться с внешним миром. То, как расцвело лицо Стейси, показало Ким, что она решила правильно. Вуд и Доусон встали и направились к двери.
– М-м-м-м… командир, я хотел бы извиниться за выходку по поводу сна, – Доусон на мгновение задержался у двери.
– Если б я подумала, что ты это серьезно, то сейчас ты уже приближался бы к дому.
Он кивнул в знак того, что все понял, и вышел. Доусон был хорошим детективом, но Ким Стоун не интересовали просто «хорошие». Она руководила ими железной рукой, веря в то, что делает из них отличных офицеров. Работа полицейского – это не работа по расписанию, так что каждый, кто искал себе просто занятие, чтобы зарабатывать деньги, мог убираться в «Макдоналдс» и там метать покупателям гамбургеры в течение всей рабочей смены.
– А ведь мы с тобой отличная пара, – сказал Брайант, подождав, пока за ними закроется дверь. – Твой холодный ум – и моя теплота. Твой бесстрастный анализ ситуации – и мои привлекательные манеры… В общем, твой ум – и моя красота…
– Так пойдем же, красотка, нас ждет пресса, – проворчала Ким.
Пресс-конференцию Стоун не собирала. В этом не было необходимости. Журналисты сами стали собираться с четырех часов утра.
Она глубоко вздохнула и кивнула, прежде чем распахнуть двойные двери.
Журналисты и фотографы стояли, разбившись на небольшие группы. Она узнала несколько местных из «Экспресс энд стар» и независимых изданий. Здесь же были репортер и оператор из «Мидлендс тудей», службы новостей Би-би-си, которые говорили с кем-то по мобильным телефонам. Рядом с ними что-то писал корреспондент «Скай ньюс».
– Отлично, прошу всех подойти поближе, – громко произнесла Ким. Перед ней тут же появился частокол из микрофонов, а некоторые диктофоны почти уткнулись ей в лицо. Боже, как же она все это ненавидит…
Стоун кивнула лицам, полным ожидания.
– А сейчас я передаю слово детективу-сержанту Брайанту, который посвятит вас в некоторые детали.
С этими словами Ким отступила в сторону. Если Брайант и удивился этой выходке, то он вышел из нее с честью и немедленно передал свои соболезнования семье убитого.
Антистрессовому мячику Вуди сейчас наверняка достается по полной, подумала Ким.
– …полиция Центральных Графств сделает все возможное, чтобы преступник предстал перед судом. Благодарю вас за ваше время, джентльмены!
В сопровождении Брайанта Стоун направилась к машине.
– Спасибо за все, командир, – проворчал он, перекидывая журнал «Классические мотоциклы» на заднее сиденье.
– Ты вел себя как настоящий профессионал, Брайант.
– А ты знаешь, что Вуди тебя…
– Какой адрес?
– Остров в конце Торнс-роуд, но ехать надо по левой дороге на Каледонию.
– Благодарю, мой ТомТом[24].
– Для твоего сведения, командир, я знаю, что ночью ты домой не поехала.
Ким молчала.
– А единственные вещи, которые надолго задерживаются у тебя в кабинете, это смена одежды и туалетные принадлежности.
– Оценка «отлично» за дедукцию, Шерлок!
– А если принять во внимание, что твой километраж не изменился с того момента, как мы вчера припарковались около участка…
– Ты кто, чертов тахограф[25], что ли?
– Нет, я детектив. И я замечаю разные вещи.
– Тогда сосредоточься на расследовании и оставь меня, ради всего святого, в покое.
Естественно, он был прав, и это злило ее еще больше.
– Мне кажется, что тебе пора завести дома причину, которая заставит тебя возвращаться по ночам домой.
– Брайант… – В голосе Ким прозвучало предупреждение. Он действительно мог говорить ей больше, чем все остальные, но есть же какие-то рамки.
Они продолжали ехать в полном молчании, пока ее напарник не исторг тяжелый выдох.
– В чем дело, Брайант?
– Не знаю, насколько искренними будут наши соболезнования матери Харриса, когда мы до нее доберемся, – негромко произнес сержант.
– А к чему это ты? – нахмурилась Стоун.
– А разве это не очевидно? – Он не отрывал глаз от бокового окна.
– Для меня – нет.
– Если вспомнить, что он сделал с девочкой…
Ким так резко нажала на тормоз, что Брайант замолчал. Она съехала на стоянку и остановилась.
– Что ты делаешь?
– Теперь можешь говорить.
– В присутствии других я не стал ничего говорить, но моей дочери сейчас столько же лет, сколько было той девочке, когда он ее изнасиловал, – детектив все еще не смотрел на Ким.
– Это-то я понимаю, но, к сожалению, убивают не только добропорядочных граждан, а убийц кто-то должен искать.
– Но как же мы можем расследовать убийство этого дерьма с той же старательностью, как и остальные? – теперь Брайант смотрел прямо на нее.
Стоун совсем не нравилось направление, в котором шла их беседа.
– Это твоя работа, Брайант. И в твоем контракте нигде не говорится о том, что ты подписываешься защищать только тех людей, которых считаешь достойными твоей защиты. Мы стоим на страже закона, а закон применим ко всем гражданам страны.
– Но неужели, зная то, что ты знаешь, – он попытался поймать ее взгляд, – ты сможешь совершенно непредвзято вести это расследование?
– Конечно. И того же я жду от тебя, – Ким и глазом не моргнула.
Брайант прикусил губу.
Атмосфера в машине стала напряженнее. Стоун очень редко приходилось ставить Брайанта на место, и давалось ей это нелегко. Но их дружба это выдержит. Так она, по крайней мере, надеялась.
– Брайант, когда мы войдем в тот дом, я хочу видеть перед собой высококлассного профессионала. Если ты в себе не уверен, я предлагаю тебе подождать в машине. – Она понимала, что говорит резкие слова, но не имела права позволить его личному отношению к жертве влиять на результаты расследования.
– Конечно, – ответил он, не колеблясь ни минуты.
Оба они знали, что если Брайант нарушит ее инструкции, то Ким, не задумываясь, примет необходимые меры. И дружба здесь совершенно ни при чем.
Стоун включила скорость и тронула машину с места.
Ему хватило ума молчать, пока они не добрались до острова в самом конце Торнс-роуд. По обеим сторонам дороги стояли семейные дома, как показалось Ким, на две спальни каждый. К каждому вела подъездная дорога, по которой могла бы свободно проехать большая семейная машина.
Брайант сказал, что им нужен номер 23.
Дом располагался приблизительно в пятидесяти футах от конца того переулка, в котором убили Харриса.
– Подумать только, еще каких-нибудь пятнадцать секунд – и он был бы дома, – заметил сержант, захлопывая дверь машины.
Палисадник перед домом, по-видимому, собирались замостить плиткой. Побеги травы были грубо выдраны из земли, и она превратилась в поверхность с остатками растительности, перемежающейся проплешинами. Прямо посередине дома, который находился слегка влево от Ким, находилось закрытое крыльцо. Окна были плотно задрапированы тюлевыми занавесками, а у оконного стекла под самой крышей была трещина в левом нижнем углу.
Брайант трижды постучал в дверь костяшками пальцев. Открыла ее социальная работница, одетая в свитер и джинсы.
– Она очень слаба. Все никак не может прекратить плакать.
Стоун протиснулась мимо нее и вошла в гостиную. Из нее ступени вели на верхний этаж. Все поверхности имели на себе оранжево-коричневый узор, напоминающий воронку урагана, за исключением бежевого велюрового комплекта угловой мягкой мебели, который доминировал во всем помещении.
Собака, та самая, что еще совсем недавно сидела возле трупа, направилась к Ким, помахивая хвостом. На ее воротнике из белой шерсти все еще были видны коричневые капли засохшей крови ее хозяина.
Не обращая внимания на животное, Стоун прошла в глубь небольшого дома. В кухне, которая располагалась во всю ширину дома, сидела, удобно устроившись в кресле-качалке, пожилая женщина.
Ким представилась, и в этот момент рядом с ней возник Брайант. Он взял даму за руку.
– Миссис Харрис, я детектив-сержант Брайант, и прежде всего я хочу выразить вам свои соболезнования по поводу вашей потери… – Несколько секунд он держал худую кисть в своих руках, а потом осторожно положил ее на колени хозяйки.
Когда они устроились в плетеных креслах, Ким незаметно кивнула напарнику. Его профессионализм полностью скрывал те чувства, которые она видела на стоянке. Большего она от него требовать не могла.
Социальная работница приготовила чай, а собака устроилась рядом с Ким, навалившись на ее правую ногу. Стоун убрала ногу и сосредоточила все свое внимание на миссис Харрис. У нее были абсолютно седые волосы, в которых кое-где были заметны проплешины. Ким сразу же вспомнила о палисаднике.
У миссис Харрис было приятное лицо, сейчас искаженное следами напряженной работы ума и страданием. Ее тело было настолько изуродовано артритом, что, казалось, все ее кости были сначала переломаны, а потом сложены не в том порядке. Правой рукой она щипала кусок материи, который зажимала левой; крохотные обрывки ниток сформировали некоторое подобие сугроба у нее на коленях.
Старушка уставилась своими обведенными красным глазами на Брайанта. Когда она заговорила, комната наполнилась звуками сильнейшего акцента, характерного для Черной Страны.
– Он был плохим пареньком, детектив. А тюрьма его справила.
– Миссис Харрис, нас больше интересует то, что произошло с вашим сыном ночью, а не то, каким он был, – сказала Ким Стоун, отталкивая собаку.
Миссис Харрис не мигая уставилась на Ким. У нее были красные, но сухие глаза.
– То, чего он понаделал, было ужасно и отвратительно, так што этого мне не замолить. Он согласился со всеми обвинениями и не стал слишком много болтать. И не споря согласился с приговором. А вернулся он другим человеком, который сожалел о том, што сделал с этой бедняжкой. Ежели он мог бы все повернуть назад, то не сделал бы это…
Глаза женщины наполнились слезами, и она покачала головой. Страстная защита ее сына закончилась, и она осталась один на один с жестокой реальностью – сын был мертв.
– Мой паренек нигде не мог найти работу, – продолжила она дрожащим голосом. – Это было пятном на всю оставшуюся жизнь!
– Миссис Харрис, – произнесла Стоун, стараясь сохранить нейтральное выражение лица, – мы твердо намерены найти убийцу вашего сына. И его прошлое не имеет к этому никакого отношения.
Несколько минут миссис Харрис не отводила от Ким глаз.
– Я вам верю.
– Не могли бы вы рассказать нам, что произошло вчера вечером? – вступил в разговор Брайант.
– Он помог мне лечь около десяти вечера, – женщина промокнула щеки наполовину общипанным куском ткани. – Потом включил радио. Я привыкла засыпать под вечерние выпуски разных там ток-шоу. Потом он позвал Барни и вышел с ним на прогулку. По вечерам они всегда долго гуляют. Барни не очень-то жалует других собак. Иногда Алан заглядывал в «Торнс» и выпивал там полпинты, прежде чем они направлялись в парк. Ешшо он покупал там пакет шкварок, и они съедали его на двоих с Барни.
– И когда он обычно возвращался?
– Обычно в половине двенадцатого. Я никада не засыпала, пока он не возвращался в дом. Боже, боже, боже… Никак не верится, што он умер. И кто мог совершить такое? – задала она вопрос Брайанту.
– Боюсь, что этого мы пока не знаем. А вы не знаете, были ли у него какие-нибудь стычки с соседями?
– Соседи прекратили разговаривать с нами опосля того, как я приняла его после тюрьмы. Думаю, што ему вслед неслись разные гадости, кода он выходил днем. Однажды он пришел с синяком под глазом, но ничего об этом не говорил. Мы получили парочку непристойных писем и телефонных звонков с угрозами. А пару месяцев назад к нам в окно влетел кирпич.
Ким почувствовала жалость к этой одинокой женщине. Несмотря на то что сотворил ее сын, она приняла его и пыталась защитить.
– А письма у вас не сохранились? И телефонные номера вы не записывали?
Миссис Харрис покачала головой:
– Нет, детка, письма Алан выбросил, и мы сменили номер телефона.
– А после кирпича вы не обращались в полицию?
– Может быть, вы двое действительно хотите найти убийцу, но мне кажется, што кирпич, влетевший в окно бывшего насильника, никого не заинтересовал бы.
Стоун ничего не ответила – она знала, что миссис Харрис, скорее всего, права.
Никаких улик в угрозах и в том, как к нему относились окружающие, не было, так что Ким решила продолжить.
– Он всегда брал с собой бумажник? Знаете, на тот случай, если заскочит в паб?
– Нет. И он никогда не ходил в паб по пятницам и субботам – там слишком много народа. Так што его бумажник на столе в другой комнате.
– А ножа он для самообороны не носил? – поинтересовался Брайант.
– Мне он об этом ничё не говорил, – нахмурилась миссис Харрис.
Дальнейшие вопросы прервал стук в дверь. Констебль, присутствовавший при беседе, пошел открывать. Стоун лениво подумала, как эта слабая женщина будет со всем справляться, когда исчезнут ее помощники. Наверное, все как-то устроится и ей сохранят социального работника…
– Это из Синего Креста[26], – печально произнесла миссис Харрис.
Не успела она произнести эти слова, как собака вновь прижалась к ногам Ким. Женщина ничего не стала делать – было ясно, что от собаки можно избавиться, только дав ей хорошего пинка.
– Синий Крест? – переспросил Брайант.
– Это тот приют, в котором мы взяли Барни. Они пришли забрать его назад. Я не смогу за ним смотреть. Но это нечестно. – Ее глаза наполнились слезами. – Мой мальчик любил этого пса, любил думать, что дал ему еще один шанс…
Мужчина и женщина с логотипами центра на куртках вошли в комнату.
– Его поводок вон там. Тюфяк в гостиной, и не забудьте коричневого медвежонка. Это его любимая игрушка.
Дрожащее тело собаки прижималось к ногам Стоун. Женщину охватила печаль. Собаке не важны прошлые преступления ее хозяина – он был ее верным и надежным другом, а теперь его жизнь неожиданно оборвалась.
Мужчина собрал собачьи пожитки, а женщина взяла поводок.
– Прости, Барни, но я не смогу смотреть за тобой, приятель, – миссис Харрис наклонилась и в последний раз приласкала пса.
Она пристегнула ошейник и повела собаку на выход. В дверях Барни остановился и посмотрел на Ким печальным вопросительным взглядом.
Она молча наблюдала, как собаку уводят от всего того, что ей было знакомо. Сейчас пса вновь вернут на витрину, и он вновь будет ждать своего шанса. Стоун очень хорошо знала это чувство.
– Пошли, Брайант. Мне кажется, что мы узнали все, что хотели, – Ким резко поднялась со своего места.
Глава 12
Александра Торн направлялась в сторону Крэдли-Хит, восхищаясь своей собственной способностью к адаптации. В деле, которым она занималась, разочарования были просто неизбежны. Шейн практически предал ее, но ей все-таки удалось превратить это небольшое поражение в свою победу, да еще так, что этого никто и не заметил.
Исследования Алекс всегда сопровождались какими-то потерями, но ей еще не приходилось сталкиваться с ущербом, который повлиял бы на конечный результат. Разочарования были частью ее деятельности, но находчивость всегда ее выручала.
Как, например, теперь. После событий предыдущей ночи посещение Хардвик-хаус с тем, чтобы убедиться, что там все в порядке, выглядело вполне уместно; ну а если удастся ко всему прочему поговорить с Барри, то день действительно будет прожит не зря.
Доктору Торн нужно было что-то, что отвлекло бы ее от мыслей о Руфи. Алекс была вынуждена смириться с тем, что она сможет узнать какие-то новости только во время их следующей встречи. Все газеты кричали о произошедшем, но полиция все равно не сможет сложить эту мозаику, особенно если Руфь слушала ее внимательно и избавилась от ножа.
День был солнечный, но ветреный. С шевелящихся ветвей деревьев ветер сдувал последние признаки зимы.
Проезжая через Крэдли-Хит, она остановилась возле супермаркета «Теско» и купила там недорогие пирожные и печенье. Стоило это не так дорого, а вот впечатление производило отменное.
Подъехав к Хардвик-хаус, Алекс заметила несколько новых машин. Уикенд – значит, к резидентам приехали посетители.
– А вот и кое-что к столу, – сказала Алекс, входя в кухню. Дэвид повернулся к ней, и она увидела, что в руках у него телефон и мужчина внимательно слушает говорящего. Разъединившись, он покачал головой.
– Всё в порядке?
– А что это ты так быстро вернулась?
– Так что, мне просто оставить эти вкусняшки и можно уматывать? – Вопрос прозвучал жеманно.
– Прости, я не это имел в виду.
– Просто хотела убедиться, что с Малкольмом и Шейном всё в порядке, – иногда Торн и сама удивлялась, насколько убедительно могли звучать ее слова. Эти два лузера ее совершенно не волновали, а вот Барри – совсем другое дело.
– Малкольм выглядит так, как будто продержался десять раундов против Тайсона[27], а потом на скользкой дороге его переехал грузовик, но настроение у него неплохое. Чувствует себя как настоящий мужчина, потому что не вызвал полицию. Сейчас его сестра в кабинете вместе с ним. Она мне уже плешь проела за то, что я допустил такое, но то, что Шейна уже нет здесь, ее немного успокоило.
– Уже нет? – удивилась Алекс. Она тоже была этому рада.
– Он исчез ночью. – Дэвид развел руками. – Утром я пришел к нему, чтобы поговорить, но его комната была пуста. Я послал ему несколько сообщений на телефон, но он, по-видимому, его отключил.
– Дэвид, поверь, мне очень жаль! Я знаю, как он тебе нравился.
– У бедняги нет никого в целом свете. Да и по жизни ему вечно не везло. Я действительно думал, что мы сможем ему помочь.
– Он уже взрослый человек. Так что должен отвечать за свои решения. Может быть, ему просто было стыдно встречаться с Малкольмом и он решил, что так будет лучше. В конце концов, теперь тебе не придется уговаривать его уйти.
Глава 13
– Привет, Дуги, – произнесла доктор Торн, не поворачиваясь. – И тебе не надоедает все время таскаться за мной?
Аутист покачал головой и переступил с ноги на ногу. Алекс открыла было рот, чтобы сказать еще что-то, но передумала. Злиться на Дуги было совсем неинтересно. Она любила, когда у ее противников была в голове хоть одна извилина.
Алекс взяла блюдо с печеньем и прошла в кабинет.
Рэй, самый старый резидент, сидел на одном из диванов и мучился от молчания, повисшего между ним и его дочерью, которую он едва знал.
Рэй был живым воплощением того, о чем мечтал Джереми Хардвик, когда открывал этот дом. Когда Рэй сел в 1986 году, жесткий диск компьютера занимал помещение размером с комнату, мобильный телефон был размером с небольшой чемодан, а создателю «Фейсбука» было всего два года.
Торн подошла к ним с блюдом в руках. Лучше, конечно, было бы не тратить драгоценное время на подобные банальности, но внешний антураж всегда играл для нее важную роль. Сидевшие взяли по печенью и поблагодарили ее. Оба были рады, что Алекс нарушила их молчание.
Малкольм сидел в дальнем углу. Он имел глуповатый вид и был явно напуган присутствием своей строгой младшей сестры. Для привыкшей доминировать женщины Малкольм мог бы стать идеальным мужем. Он был просто создан для этого положения. Алекс одарила его одной из своих улыбок и скромно опустила глаза.
Она оглядывала комнату, когда за спиной у нее раздался голос:
– Э-э-э… простите меня, вы же доктор, не так ли?
Алекс с удивлением увидела, что на нее смотрит назойливая сестрица Малкольма. У нее было несчастное выражение лица, торчащие в разные стороны зубы и маленькие косые глазки.
– Меня зовут Александра Торн, и я…
– Так, значит, это вы та женщина, которая отговорила моего брата вызывать полицию?
Женщина выдвинула вперед рябой подбородок и уперла руки в бока. Алекс едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Разница в росте вызвала у нее желание наклониться и погладить женщину по голове. Как было бы здорово, если б ей не надо было проводить время с такими никчемными людьми…
– Вы не хотите объяснить мне, почему сделали это?
Читать бесплатно другие книги:
