Идентификация Спрута Щеглов Сергей
Калашников допил свой обжигающе горький кофе, причмокнул и понял, что проголодался. Война войной, пришла на ум старая поговорка, а обед по расписанию. Тем более, что пора ощущения анализировать – как она там, нановодка, действует на организм или до сих пор дурака валяет?
Калашников добавил на стол тарелку с кальмарами в кляре, вооружился трехзубой вилкой и откинулся на спинку кресла. Подцепил с тарелки пару колечек, поднес вилку ко рту и замер, осознав первую странность этого необычного утра.
Я выпил две чашки кофе, подумал Калашников. Вместо обычного бокала вина или кружки пива. И вчера вечером я почему-то спокойно читал Калашникова, вместо того чтобы демонстрировать роботам «настоящего зверуса». Неужели действует?
Калашников повертел в руках вилку и положил ее обратно на стол. Кофе вместо коньяка – это хорошо; а чем еще можно похвастаться? Цветы я вчера дарил исключительно в рамках епитимьи, а что с УРТ-1965 философские беседы вел – так это просто так…
Ну да, конечно, оборвал себя Калашников. И давно это ты начал «просто так» вести философские беседы с роботами? Да еще потом в спешке собственные классические книги перечитывать, чтобы в следующий раз свои мысли доходчивее излагать?!
Калашников хлопнул в ладоши и с новыми силами схватился за вилку. Действует! Действует, родимая! И если я правильно помню ту древнюю задумку, то будет действовать все сильнее и сильнее – пока не сделает из меня человека!
Тарелка перед Калашниковым опустела за считанные секунды; появившийся бокал с апельсиновым соком был немедленно выпит, лишняя посуда растворена в воздухе. Из стены, на мгновение обернувшейся стенным шкафом, вылетел серебристо-серый комбинезон и мягко лег на спинку соседнего кресла. Калашников специально придуманным движением вдвинул собственное кресло в пол, снял шорты и обрушил на себя мощные струи контрастного душа. Все-таки хорошо жить в двадцать третьем веке, подумал Калашников минуту спустя, высушенный молекулярным феном и облаченный в официальный комбинезон Звездного Пророка. Сыт, помыт, одет – и даже нос не заложен! Жаль только, Гринберг быстро убежал – ну ничего страшного, больше времени на «желтое небо» останется.
Девятнадцать шестьдесят пять, мысленно позвал Калашников. Двадцать три восемьдесят семь шестьдесят один. Я хотел бы встретиться с вами чуть пораньше!
– То есть прямо сейчас? – спросил УРТ-1965, повиснув в воздухе объемной проекцией.
– То есть прямо сейчас, – кивнул Калашников. – Появилась новая информация, и я хочу дать вам побольше времени на коррекцию планов. Появляйтесь в кабинете, я сейчас.
С северо-восточной стороны панорамного окна занималась заря, а на юго-западе все еще горели крупные звезды. Опережаю график, мысленно отметил Калашников; в половине десятого было бы уже совсем светло. Он присел к своему письменному столу, наполовину заваленному бумагами для создания рабочей обстановки, и вытащил из пола пару кресел. Хотя физически роботам было абсолютно все равно, сидеть, стоять или лежать, Калашников уже успел понять, что им в какой-то степени нравится походить на эрэсов, и вел себя соответствующе. Надо бы и обратную моду создать, пришла ему в голову шальная мысль. Чтобы эрэсы стали подражать роботам. Вот это будет жизнь!
– Доброе утро, Пророк! – поприветствовала Калашникова роботесса УРТ-238761.
– Доброе утро, двадцать три восемьдесят семь шестьдесят один, – нарочито медленно, запинаясь произнес Калашников. – У меня к тебе есть большая просьба. Пожалуйста, придумай себе имя!
– Имя? – удивилась роботесса. – А разве номера недостаточно?
– Нет, – покачал головой Калашников. – Нам предстоит отправиться во враждебную Галактику, где всякое может случиться. А пока я буду тебя звать – двадцать три… восемьдесят семь… – тут-то мне голову и оторвут. Хочешь, я буду звать тебя Анной?
На самом деле, имя Калашников придумал еще вчера вечером, решив, что роботов все равно придется как-то называть, а следовательно, проще именовать их в алфавитном порядке. Для УРТ-1965 он выбрал имя Борис, а для его приятеля, УРТ-1976, – Василий. Осталось только уговорить роботов.
– Хорошо, – захлопала ресницами УРТ-238761. – Зови меня Анной… но только там, в Галактике. Здесь мне будет не совсем удобно…
– Договорились, двадцать три восемьдесят семь шестьдесят один, – улыбнулся Калашников. – Приветствую, девятнадцать шестьдесят пять! А ты как насчет более короткого имени?
– Зови меня Урри, – ответил УРТ-1965. – Но с тем же условием – только за пределами планеты.
Калашников удивленно посмотрел на своего ближайшего помощника. С тех пор как УРТ-1965 совершил самоубийство, он все больше начинал походить на человека. Но чтобы самому выбрать себе имя?!
Надо будет вечером проверить, решил Калашников. Что, если я в свою очередь тоже превращаюсь в робота? А нановодка здесь совершенно ни при чем?
– Присаживайтесь, коллеги, – сказал он роботам. – Я собрал вас, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие. На Авареске против нас готовится серьезная провокация.
– Такая же, как на Бадарамхаз-Карамхе? – спросил УРТ-1965.
– Гораздо хуже, – ответил Калашников. – Там потенциальной жертвой был лично я. А сегодня на Авареске планируется что-то вроде восстания роботов. Наши якобы сторонники завопят «да здравствует Пророк!» и начнут резать ни в чем не повинных фтальхианцев.
– Нам нужно отменить визит, – воскликнула УРТ-238761. – Если случится что-то подобное, против нас может быть выдвинуто обвинение в террористической агрессии!
– Отменять визит нельзя, – улыбнулся Калашников. – Это засветит источник, и мы лишимся наших глаз и ушей в Ядерной Федерации. Нам нужно сыграть на опережение и самим предотвратить беспорядки.
– Непосредственными исполнителями будут эрэсы или роботы? – спросил УРТ-1965.
– Конечно, роботы, – ответил Калашников. – Ведь мы – робоверцы!
– Тогда мы ничего не сможем сделать, – сказал УРТ-1965 и скрестил руки на груди. – Нас будет только двое, а на Авареске можно найти до тысячи настоящих боевых роботов.
– У нас есть одна маленькая штучка, – улыбнулся Калашников и вытащил из нагрудного кармана блестящий металлический брусок. – Если она сработает, восстание не состоится. Сигнал на массовые беспорядки она заблокирует; ну а с мелкими провокациями мы справимся сами.
УРТ-1965 покачал головой.
– Это очень опасно, – сказал он. – Ты уязвим, Звездный Пророк. Ты не сможешь двигаться с нужной скоростью.
– Да ну? – усмехнулся Калашников. Он уже поднял было правую руку, чтобы молнией взмыть в светлеющее небо, но почему-то передумал. – Перед вылетом на Авареск сбегаем на сто километров, идет? Не обгоню – не полетим!
Увидев округлившиеся глаза УРТ-238761, Калашников почувствовал что-то вроде угрызений совести. Они ведь считают, что я обычный звездный русич, подумал Калашников. Белковое существо, органический разум и все такое. А на самом деле…
– В Хранилище Вечности со мной кое-что произошло, – объяснил Калашников. – Теперь я как бы не совсем человек. Так что насчет бега – это серьезно.
– Хорошо, – сказал УРТ-1965. – Мы сбегаем наперегонки. И если я приду первым, ты отменишь визит на Авареск.
– Отменю, – кивнул Калашников. – Но пока – как следует изучи местность в окрестностях нашего будущего Храма. Скорее всего, провокация состоится именно там. А ты, двадцать три восемьдесят семь шестьдесят один, подготовь все необходимое для видеосъемки, получи необходимые разрешения и заранее распланируй линию защиты. Беспорядки мы, конечно же, подавим, но в их организации нас все равно обвинят. Провокация, ничего не поделаешь!
Калашников развел руками и поклонился, чувствуя себя ярмарочным балаганщиком. Роботы переглянулись, разом поднялись на ноги и почти одновременно спросили:
– Можно идти?
– Да, и последнее, – вспомнил Калашников. – В ближайшие часы Фтальхская Конфедерация может удовлетворить нашу просьбу о проникающем гражданстве. Двадцать три восемьдесят семь шестьдесят один, будьте готовы сразу же оформить все необходимые документы!
У роботессы снова округлились глаза, но на этот раз Калашников не стал извиняться. На то я и Звездный Пророк, подумал он, чтобы периодически совершать невозможное.
– До встречи у космолета, – помахал рукой Калашников. – И попробуйте в ближайшие десять галчей меня не слишком беспокоить: я собираюсь в глубокое погружение.
Калашников не обманывал своих роботов. Он действительно решил разобраться с «желтым небом» прямо сегодня, еще до визита на Авареск. Разобраться в последние оставшиеся в его распоряжении спокойные часы, потому как чем бы ни кончилось храмостроительство на Авареске, свободного времени после него у Звездного Пророка уже не останется. Поэтому Калашников придал креслу анатомическую форму, прикрыл глаза и вошел в Сеть целиком, начисто отключившись от внешнего мира. Тайна планеты Гамарг доживала свои последние минуты.
4.
Будильник появился перед Калашниковым в виде большой красивой бабочки с надписями «34.75» на каждом крыле. Калашников закрыл виртуальные глаза, чтобы оторваться от маниакального поглощения информации, и сквозь зубы прошипел «Ладно, выход». Он никак не ожидал, что собрать достоверные сведения о происходящем в районе Центральной Дыры окажется настолько трудно.
На первый взгляд, Сеть была просто забита всевозможными сведениями об энергетическом сердце Галактики. Тысячи интерактивных документов предлагали миллионы вакантных должностей, сотни объемистых отчетов содержали бесконечные ряды чисел, описывающие до мельчайших подробностей все настоящее и все прошлое Федеральной Энергосистемы. Планета Гамарг была представлена в Сети таким количеством данных, что Калашников всерьез испугался за информационные каналы собственной планеты – еще бы, ведь про каждого из ее официально погибшего жителя в Сети был размещен документальный тотан с полной обратной связью! Поначалу Калашников обрадовался этой возможности и вклинился в жизнь нескольких четвероруких гамаргцев – но быстро обнаружил, что никакого «желтого неба» никто из них не помнит, а вот эпидемию неизвестной болезни все описывают весьма впечатляюще. Правда, одними и теми же словами.
Тогда Калашников напустил на статистические данные своих любимых искинтов, а сам занялся поиском по ключевому слову «желтое небо». Продравшись сквозь первую тысячу ассоциативных ссылок, Калашников поймал себя на мысли, что занимается абсолютно бессмысленным делом. Ни единого намека не то что на Гамарг – даже на окрестности Ядра – просмотренные документы не содержали; зато от всевозможной поэзии, прозы, афоризмов и планетологических отчетов у Калашникова даже разболелась голова. К этому моменту подоспел и отчет искинтов: ничего, ни единой зацепки. Наиболее хитрый из них высказал предположение, что данные специальным образом фальсифицированы, и даже выдал оценку потребной для этого вычислительной мощности. По меркам Земли двадцатого века она поражала воображение, а в Галактике двадцать третьего стоила несколько миллиардов эйков. Дорого, но не слишком дорого.
От безысходности Калашников принялся просматривать данные по ближайшим к Центральной Дыре планетам, за каковым занятием его и застал будильник. Данные были разнообразные и абсолютно неинтересные.
– К черту, – пробурчал Калашников и выволок себя из кресла. Одернув слегка помявшийся комбинезон, он взял из воздуха генерирующий обруч, пристроил его под волосы и запалил ауру. Та уткнулась в потолок, отражая расстроенные чувства хозяина, и расплылась в стороны подобно гигантскому цветку. Но Калашников даже не стал ее регулировать; он был по-настоящему расстроен и по-настоящему зол.
Черта с два у меня не будет свободного времени, подумал он, вызывая лифт. Я это дело так не оставлю!
Из пола выдвинулся квадратный подиум, по контуру замелькали зеленые огоньки. Калашников встал в середину квадрата, махнул на прощание кабинету – и сошел с подиума у парадного трапа официального космолета планеты УРТ, носящего гордое название «Космолет-1». В переводе на русский, конечно.
– Я готов, – сказал УРТ-1965, становясь рядом с Калашниковым.
УРТ-238761 стояла у трапа, шесть роботов из МИДа изображали официальные проводы. Все остальное население планеты следило за отбытием Пророка глазами этих шестерых, ничуть не отрываясь при этом от привычной работы. Калашников в очередной раз порадовался, какая ему досталась благоустроенная планета; ее хозяйство работало как хорошо отлаженная программа.
– Вот до этой скалы, – сказал Калашников, разворачивая перед УРТ-1965 полупрозрачную объемную карту. – Как раз около сотни выходит.
– Командуй, – кивнул УРТ-1965.
– Старт, – сказал Калашников и перешел на ускоренное восприятие времени.
УРТ-1965 успел убежать вперед метров на сто. Калашников сделал несколько шагов, настраивая аэродинамическую оболочку, а потом как следует оттолкнулся – не от гранитных плит космодрома, конечно, а от всей планеты целиком.
Как он и предполагал, самым сложным оказалось затормозить. В последний момент выяснилось, что скала слишком близко, Калашников спешно сбросил скорость, и земля под ногами явственно дрогнула. Только землетрясения мне и не хватало, подумал Калашников, вытирая со лба налипший песок. А вот и УРТ-1965; неплохая скорость для устаревшего терминатора!
– Ты не человек, – сказал УРТ-1965, останавливаясь в двух шагах от Калашникова.
– Как и было обещано, – кивнул Калашников.
– Но ты и не робот, – заметил УРТ-1965.
– Я также не являюсь разумной галактикой, – съязвил Калашников.
– Все как предсказано, – торжественно произнес УРТ-1965. – Ты – Звездный Пророк!
Калашников опустил голову и смачно сплюнул в безукоризненно чистый песок своей благоустроенной планеты. Забег обернулся очередной проверкой, заботливость УРТ-1965 – исполнением дурацких инструкций.
– Ладно, полетели, – сказал Калашников, протягивая УРТ-1965 руку. – На Авареске нас, наверное, уже заждались.
Телепортировавшись прямиком на парадную палубу «Космолета-1», Калашников успел помахать на прощание шести провожавшим его официальным роботам. Внутри корабля его поджидала УРТ-238761, незамедлительно взявшаяся настраивать посиневшую от злости калашниковскую ауру. УРТ-1965 встал к капитанскому креслу и сложил руки на груди. Корабль все понял без лишних слов, взмыл в воздух, покинул атмосферу и неспешно углубился в приемное жерло Галактического Метро.
– Ты был прав, Пророк, – сказала УРТ-238761, добившись от ауры требуемого цвета. – Фтальх согласился на проникающее гражданство, я уже оформила все документы. Но у нас есть проблема, Пророк!
– Называй меня по имени, Анна, – улыбнулся Калашников. – Мы ведь уже в Галактике!
– Хорошо, Артем, – согласилась УРТ-238761. – Проблема заключается в том, что у нас нет абсолютно надежной стратегии защиты. Подавив беспорядки, мы покажем, что были к ним готовы. Нас могут обвинить в сокрытии важной информации и отказе от сотрудничества с силами безопасности. Если эти обвинения будут доказаны, Урт может быть признан агрессивной цивилизацией, а его лидер – виновным в преступлениях против галактического сообщества.
– Но ведь я послал им уведомление о возможных провокациях, – напомнил Калашников. – Разве этого недостаточно?
– Нет, Артем, – качнула головой УРТ-238761. – Наше уведомление носит слишком общий характер. Нас будут обвинять в том, что мы точно знали, где и когда произойдут беспорядки, но не сообщили об этом властям. Если мы подавим провокации в зародыше, нас ждет обвинение в отказе от сотрудничества, а если мы дадим им начаться – обвинение в пособничестве насилию.
– Черт, – Калашников вытащил из кармана «шумелку» и пару раз подбросил ее на ладони. – Выходит, нам вообще нельзя вмешиваться?
– Так совсем плохо, – возразила УРТ-238761. – Тогда нас гарантированно обвинят в организации беспорядков.
– Замечательно, – пробормотал Калашников. – Что бы ни случилось, виноват Звездный Пророк. Что двадцатый век, что двадцать третий – порядки одни и те же… – Он замолк, обдумывая внезапно осенившую его идею. – Слушай, Анна! А что если беспорядки подавит кто-нибудь другой?
– Третья сторона? – оживилась УРТ-238761. – В этом случае нас могут обвинить только в подготовке насилия, но доказательная база будет откровенно слабой. У нас появятся хорошие шансы выиграть процесс! Но что это будет за сторона? Кто рискнет попасть под обвинение в отказе от сотрудничества?!
– Есть у меня один такой знакомый, – усмехнулся Калашников. – Сколько у нас осталось до официальной части? Двадцать минут? Думаю, мы успеем договориться.
Глава 11.
Миротворец
Добрым словом и пистолетом можно добиться большего, чем одним только добрым словом.
Аль Капоне
1.
Павел Макаров испытывал новую модель боевого звездолета. Технология Звездной России сделала очередной гигантский шаг к совершенству: звездолет был невидим, неощутим, но с легкостью переносил своего пилота в любую точку пространственно-временного континуума. При желании звездолет создавал из ничего сколь угодно могущественное оружие, а также растворял в окружающем вакууме любое оружие противника. Макаров уже успел отстреляться по сгусткам темной энергии из Туманности Андромеды, наводившими ужас на окраинные цивилизации Галактики, а теперь расслабленно парил над Бадарамхаз-Карамхом, подыскивая среди тысячи миров тот, который наиболее нуждался в его помощи.
Внимание его привлек мир, зеленой лужайкой раскинувшийся между яркими огнями мегаполиса и серыми барханами пустыни. На одном из сотен холмов примостился кругленький домик с двумя миниатюрными башенками. Макаров вспомнил название расы, обитавшей в подобных домах – сасимахи – и подлетел поближе, чтобы наконец познакомиться с кем-нибудь из этих симпатичных большеголовых эрэсов. Дверь домика отворилась, на пороге появилась хозяйка и тут же забавно изогнула свой громадный, от глаза до глаза рот. Макаров услышал легкое жужжание мотора, отлетел чуть в сторону и увидел зависший над зеленой лужайкой искрящийся полупрозрачный диск, от которого рябило в глазах.
Макаров протянул невидимую руку, чтобы успокоить мелькание огней, но диск прошел между виртуальными пальцами, словно его и не было. От испуга у Макарова замерло сердце, а диск вспучился со стороны дома серым наростом и раскрыл на его конце черный раструб. Макаров сжал кулаки, но схватил лишь пустоту; из раструба ударило пламя, в мгновение ока превратившее дом в охваченные пожаром развалины.
Макаров ощетинился десятком различных пушек и дал ответный залп. Диск даже не дрогнул, продолжая поливать плазмой уже полностью разрушенный дом.
– Да что же это такое! – закричал Макаров и проснулся. В руках медленно таяло ощущение пустоты и собственного бессилия. По каюте гулял теплый, пахнущий морем ветер; желтый как пламя свечи ночник освещал соломенный потолок. Далекий шум прибоя создавал полную иллюзию родной для Макарова планеты.
Макаров вытер со лба холодный пот и посмотрел на часы. Два; причем навряд ли ночи. Значит, пора вставать.
Макаров включил естественное освещение – солнечные лучи наискось пересекли каюту – наскоро помахал гантелями и уселся за стол. Выложил на стол уже порядком потрепанный блокнот, взял со стола карандаш и написал:
«25-2-627, 14:10. Все как обычно, ничего необычного».
Перечитал написанное, качнул головой и жирно перечеркнул крест-накрест.
– Сасимахи, – сказал Макаров вслух. – Второй сон за последние два дня. Как бы это записать…
«25-2-627, 14:10, – вывел он под зачеркнутым текстом. – Снится убийство сасимах, которое я взял на себя. Такое ощущение, что я хочу отомстить». Качнув головой, Макаров зачеркнул «отомстить» и написал дальше: «найти убийц и разобраться». Снова подумал, повертел карандаш в руках. Вот тебе и нановодка, подумал он. Раньше бы я про них напрочь забыл бы. А теперь…
Макаров стиснул карандаш и снова пережил ощущение бессилия, с которым сжимал в кулаках пустоту. Это поражение, подумал он. И не важно, что только во сне; оно все равно будет сидеть в подсознании и всплывет в самый неподходящий момент. Чертова нановодка.
«Вынужден разобраться», – написал Макаров в следующей строчке и захлопнул блокнот.
– В рубку, – скомандовал он своему настоящему боевому звездолету.
Рубка дрожала от богатырского храпа Ями Хилла. Отставной когаленский генерал до того пристрастился употреблять спиртное под созерцание пролетающих мимо миров, что оборудовал себе спальное место прямо в рубке. Храпел Ями Хилл, как и всякий когаленец, в инфразвуковом диапазоне, так что тряслась рубка на полном серьезе.
– Па-адъем! – крикнул Макаров и для острастки выстрелил в потолок из материализованного «Рифеем» пистолета. – Пятиминутная готовность!
Ями Хилл беспорядочно задвигал всеми семью щупальцами, пытаясь разобраться, которые из них верхние, а которые – нижние. Макаров повернулся к нему спиной, по опыту зная, что все отведенные ему пять минут Хилл потратит на восстановление сознания. Зато потом будет вполне в форме и даже сможет помочь в деликатных вопросах.
– Соедини с Руби Рутом, – сказал Макаров звездолету. «Рифей» выполнил команду мгновенно, без слов разобравшись в душевном состоянии своего капитана. – Привет, Руби.
– Живите богато, Мак-Ар, – пробормотал шарообразный адвокат, забавно увеличивая и уменьшая диаметр своих громадных глаз. – У вас срочное дело?
– Как и все мои дела, – кивнул Макаров. – Помните двойное убийство, за которое я отсидел пожизненное?
– Я не один, – промямлил Руби Рут, отчаянно стреляя по сторонам глазами.
– Ну так дайте мне координаты убийц, и я тут же оставлю вас в покое, – улыбнулся Макаров.
– Я больше не веду ваше дело, господин Мак-Ар, – взмолился Руби Рут. – Я не располагаю нужной вам информацией…
– Вы предлагаете мне обратиться к Арбитру? – нахмурился Макаров. – Из-за такого-то пустяка?!
Руби Рут из шара превратился в приплюснутый эллипсоид. В хорошем же свете я его выставляю перед клиентами, подумал Макаров. А кстати, кто там у него – клиенты?
«Рифей» высветил на соседних экранах двух похожих как близнецы гуманоидов. Марти Зак и Харви Кул, прочитал Макаров краткую справку. Контрабанда оружия, похищения эрэсов, транспортировка наличности. Представители очень серьезной организации.
«Саратоги, что ли?» – мысленно поинтересовался Макаров. «Нет, – ответил звездолет. – Еще серьезнее. У нее даже нет общепринятого названия».
Типа нашей «конторы», подумал Макаров. Надо будет навести справки – вдруг это и есть Спрут?
– Да, тот самый Мак-Ар, – сказал Руби Рут, явно отвечая на вопрос одного из своих клиентов. – Да, господин Зак. За символические комиссионные…
– О чем это вы, милейший? – поинтересовался Макаров. – Какие комиссионные? Помнится, вы обещали, что убийца сам со мной свяжется. Поскольку он этого до сих пор не сделал, я полагаю, что вам пора ответить за свои слова.
– У меня есть к вам деловое предложение, – затараторил Руби Рут, округлив глаза до максимального размера. – Мои клиенты заинтересованы в ваших услугах и готовы оплатить мое посредничество, а я должен найти вам убийц по вашему делу. Поскольку я адвокат, а не сыщик, я готов передать вам свои комиссионные, которые мои клиенты способны выплатить в натуральной форме. Они найдут вам убийц, а потом еще и оплатят ваш контракт! И никакой комиссии с вашей стороны, господин Мак-Ар! Чистый заработок, солидные клиенты!
Надо почаще вызывать Руби Рута, подумал Макаров. Очень уж у него клиентура интересная.
– А что нужно вашим клиентам? – спросил он у шарообразного адвоката. – И сколько они готовы заплатить?
– Обычная транспортная операция, – расплылся в улыбке Руби Рут, – груз черных контейнеров, центр Галактики. Единственная сложность – на последнем этапе нужно инсценировать разрушение корабля, доставить контейнеры в нужное место, а потом получить за корабль страховку. Моим клиентам нужен не просто высококлассный пилот, а пилот, обладающий особыми способностями.
– Сколько? – коротко спросил Макаров.
– Двадцать, – так же коротко ответил адвокат.
– Двадцать стоил нищий Звездный Пророк, – покачал головой Макаров. – Сорок, и чистыми.
Адвокат расплылся в улыбке:
– Вы только что удвоили мои комиссионные. Можете потребовать у своих нанимателей найти еще каких-нибудь убийц!
– Обязательно потребую, – пообещал Макаров. – Значит, они согласны?
– Конечно, – гордо заявил Руби Рут. – Ведь вашим агентом был я!
2.
Последовавшие за этим заявлением переговоры показали, что Руби Рут не бросал слов на ветер. Зак и Кул выказали Макарову всемерное уважение, без колебаний перечислили двадцатипроцентный аванс на его официальный счет и спокойно восприняли предложение Макарова обговорить детали в ходе следующей встречи.
– Мы все понимаем, – сказал господин Зак, наклоняя бритую квадратную голову. – Работа предстоит серьезная, перед ней надо закрыть все вопросы. Но и вы нас поймите. Груз должен быть на месте уже завтра!
– Найдите того, кто мне нужен, – пожал плечами Макаров, – и груз будет доставлен точно в срок.
– Мы наслышаны о ваших способностях, – сказал Зак. – Мы также знаем вашего должника. Это Гаррасихи Гхури по кличке Скользкий Гхури, вице-спикер Бадарамхаз-Карамхского Конгресса. С тех пор, как он занял официальный пост, с ним стало совершенно невозможно иметь дело.
– А какие доказательства я смогу ему предъявить? – поинтересовался Макаров.
– Купите материалы расследования через Ягера Музыканта, – посоветовал Кул. – Дело замяли, но доказательств в нем хоть отбавляй. Сошлитесь на Организацию, Ягер сделает вам скидку!
Как все просто, подумал Макаров. Неудивительно, что господа из Организации так легко согласились выплатить комиссионные в натуральной форме.
– Купите их сами, – предложил он нанимателям, – и пришлите мне как можно быстрее. Я вылетаю на Бадарамхаз-Карамх.
– Хорошо, – согласился Кул. – Ждите посылки, Мак-Ар!
– Жду, – кивнул Макаров и разорвал связь.
Вице-спикер Конгресса, подумал он. Что мне с ним делать? Сжечь из плазменной пушки вместе с каким-нибудь близким родственником? Просто разложить на атомы?
Макаров покачал головой. Все это не имело никакого смысла. Мертвых не вернешь, а чтобы преодолеть ощущение бессилия, достаточно будет попросту посмотреть Скользкому Гхури в глаза – или что там у него вместо глаз?
Макаров вывел портрет вице-спикера на экран и услышал приглушенное клокотание Ями Хилла.
– Ты его знаешь? – повернулся Макаров к своему напарнику.
– Гнида Гхури, – прогудел когаленец. – Высоко пошел, не дотянуться…
– Тебе-то он чем насолил? – устало спросил Макаров. Когаленский генерал имел знакомых по всей Галактике, и это иногда чертовски раздражало.
– Лично мне ничем, – пояснил Ями Хилл, – а вот агентуру нашу сдал, сволочь. Мы ему такие документы выправили, на целый протекторат…
– Понятно, – кивнул Макаров. – За такое по вашим законам смерть полагается?
– Не-ет, – протянул спрут. – За такое поводок полагается, если дотянуться сумеем. Но он теперь вон какая шишка…
Поводок, подумал Макаров. Нет, это тоже не вариант. Навряд ли когаленцы будут использовать Скользкого Гхури для добрых дел. Лучше уж сразу убить. Нет, не то, все равно не то…
«Пришла посылка», – коротко сообщил «Рифей». Макаров кивнул, предоставив кораблю самостоятельно проверить содержимое. Он нисколько не сомневался, что представители загадочной Организации сделали все правильно. По сравнению с порученным Макарову делом судьба провинциального политика, пусть даже и в ранге вице-спикера, не значила ровным счетом ничего.
Космоцентр, подумал Макаров. Один-единственный черный контейнер, но в нагрузку – полное разрушение корабля при доставке. Чтобы даже следов контейнера нельзя было обнаружить. Задача как раз для Мак-Ара; но что же мне делать со Скользким Гхури?
Может быть, свершить правосудие?
Макаров поднял к потолку указательный палец. Ну конечно же! Быстрючка! Поговорить с ним, засадить лет на десять, снова поговорить – и так до тех пор, пока на человека не станет похож! По крайней мере, узнаю, как оно на самом деле выглядит, пожизненное-то заключение.
«На Бадарамхаз-Карамх», – скомандовал Макаров кораблю. – «Поближе к этому самому вице-спикеру».
«Гаррасихи Гхури находится в межзвездном пространстве», – сообщил «Рифей». – «Перехватить?»
«А он там один, – уточнил Макаров, – или в какой-то компании?»
«Его яхта находится в гравитационных захватах корабля с нестабильным регистровым кодом», – ответил «Рифей». – «Предполагаю, что Гхури похищен…»
– Перехватить! – завопил Макаров, даже не дослушав подробностей. – Нашли время, придурки!
«Не придурки», – возразил «Рифей», совершая трансгалактический прыжок. – «Это ваш коллега, пилот Гильдии Сардор Каффиани».
Звездолет Сардора Каффиани выглядел как ноздреватая груша со срезанным основанием. Сбоку от груши висел клубок слабо светящихся нитей, в котором Макаров без труда распознал элитную яхту «Ланс Соло» выпуска Федеральной Корпорации «Ланс-Фо». Стоила такая яхта, пожалуй, поболее, чем обещанный Макарову гонорар; однако о захвате ее с целью перепродажи нечего было и мечтать – каждая молекула рабочего корпуса яхты несла в себе специальный защитный код, делавший невозможным ее эксплуатацию без официальной перерегистрации на нового владельца. Причем в отличие от мозгов смулпейнцев и «защищенных» соединений по Сети, взломать этот код еще ни у кого не получилось.
Ну что ж, подумал Макаров. Значит, Сардор Каффиани захватил Скользкого Гхури не с целью грабежа.
– Приветствую тебя, брат-пилот! – появился на экране сам Сардор Каффиани. К неудовольствию Макарова, ожидавшего новых впечатлений, брат-пилот оказался самым обыкновенным гуманоидом – правда, с белыми волосами и ярко-голубыми глазами, но по галактическим меркам эти отличия от человека не стоило даже и замечать. – Извини, я сам должен был о тебе вспомнить!
– Зачем тебе Гхури? – напрямик спросил Макаров.
– Это мой контракт, – сверкнул глазами Каффиани. – Я оплачу тебе его долг.
– Не думаю, – качнул головой Макаров. – Его может оплатить только сам Гхури.
– Что-нибудь личное? – с полуслова понял Каффиани.
– Вроде того, – кивнул Макаров. – Мне нужно с ним немного побеседовать.
– Я получу его обратно живым и здоровым? – уточнил Каффиани.
– Живым, – подтвердил Макаров, – и физически здоровым. А вот сохранение душевного равновесия я не гарантирую.
– Хорошо бы еще он прекратил выть и царапаться, – заметил Каффиани. – Я могу отдать его ровно на один галч.
– Этого вполне достаточно, – согласился Макаров. – Открываю канал.
Гаррасихи Гхури находился в прозрачном пластиковом коконе, позволявшем свободно дышать и разговаривать, но замедлявшем все прочие движения до состояния мухи, попавшей в смолу. Увидев Макарова, этот длиннотелый двухвостый субъект раскрыл оба своих сочащихся слизью ротовых отверстия и завыл, как собака на Луну.
«В быстрючку, – мысленно приказал Макаров. – Для начала на пару месяцев».
«Какую модель синтезировать?» – поинтересовался корабль.
«Приличную, – усмехнулся Макаров. – Все-таки вице-спикер…»
Прозрачный кокон со Скользким Гхури провалился сквозь пол и тут же выскочил обратно. На обоих хвостах Гхури отросла рыжая шерсть, ротовые отверстия заметно подсохли, а в глазах появилось жгучее любопытство.
– Ах да, – усмехнулся Макаров. – Забыл представиться. Меня зовут Мак-Ар, и я совсем недавно отсидел за тебя пожизненное заключение.
– Это какая-то ошибка, – пропищал Гхури. – Я ничего такого не делал…
«Еще два месяца, – скомандовал Макаров. – И покрути ему кино, из присланной посылки. Только не слишком часто, чтобы с ума не сошел».
«Этот не сойдет», – совершенно серьезно ответил «Рифей».
Кокон с вице-спикером на мгновение нырнул в пол, и Макаров узрел очередные произошедшие с Гхури изменения. Шерсть на хвостах стала огненно-красной, под глазами обозначились желтые круги, а приоткрытые рты жадно хватали воздух.
– Значит, ошибка? – участливо спросил Макаров.
– Я заплачу, – пропищал Гхури. – Сколько ты хочешь?
Макаров покачал головой:
– Ты не понял, Гаррасихи Гхури. Мне не нужны деньги. Мне нужно понять, зачем ты это сделал.
Из верхнего рта Гхури потекла слизь, и он тихонько завыл, жмуря и без того воспаленные глаза. Макаров с интересом ждал, что будет дальше; Гхури наверняка уже понял, чем кончится для него неудачный ответ, однако говорить правду явно не собирался.
– Я не могу тебе сказать, – пропищал Гхури. – Считай, что это доставило мне удовольствие.
– Неудачный ответ, – возразил Макаров. – Подумай еще немного.
«Кстати, – поинтересовался он у корабля, – а чем он в быстрючке занимается? Мемуары пишет?»
«Лежит на кушетке и смотрит в потолок», – ответил «Рифей». – «И еще думает, но очень редко. Я бы рекомендовал подержать его там подольше».
«На твое усмотрение», – согласился Макаров.
На этот раз Гхури появился на свет явно готовым к конструктивному разговору.
– Я расскажу! – взвизгнул он, не дав Макарову и слова сказать. – Мне было плевать на Сасифо, но у меня тоже есть босс! Я выполнял приказ! Не спрашивай, кто он такой; моя жизнь все еще у него в руках!
– Да неужели? – неподдельно удивился Макаров. Нравы Галактики начинали его забавлять.
«Осторожнее», – услышал он голос «Рифея». – «Генокод этого эрэса содержит явные признаки искусственного происхождения».
«Так он закодирован?! – сообразил Макаров. – А мы можем его… того? Вылечить?»
«Можем», – подтвердил «Рифей». – «Сделать?»
«Конечно!» – скомандовал Макаров, даже не подумав, какому эрэсу он оказывает эту уникальную услугу.
– Моя жизнь у него в руках, – повторил Гхури. – Убей меня или отпусти, но больше я ничего не смогу сказать.
– Я понимаю, – кивнул Макаров. – Но все-таки, ты можешь кое-что для меня сделать.
– Что? – с явной надеждой спросил Гхури.
– Ты можешь попытаться, – произнес Макаров. – Или еще немного подумать о своей жизни.
– Я предпочитаю подумать, – ответил Гхури.
Макаров молча развел руками, и кокон вновь провалился сквозь пол.
«Он уже в норме», – сообщил «Рифей», – «только сам об этом пока не знает. Может быть, сообщить ему об устранении генпрограммы?»
Макаров вспомнил обугленные тела и покачал головой.
«Он хочет поговорить», – доложил «Рифей» через минуту. – «Для него прошло целых три года».
Читать бесплатно другие книги:
