Кровь ангелов Маршалл Майкл

Хорошо знакомый вестибюль покоев, отведенных для гостя-соратника, гобелены и диваны, шелест дождя за окном. Стоящий у стены Фенератор, чьи руки в ипсе-оковах, а лицо столь бесстрастно, словно все идет по его плану, замершая рядом Ультима, заключенная в настоящую конструкцию, что не позволяет ей свободно двигаться – когда имеешь дело с бойцом такого уровня, лучше перестраховаться.

Офицеров с «Фалько мальтуса» Ларс отослал еще вчера, отправил на транснавис, и там не узнают, каким образом он решил «принять отставку» советника и телохранительницы.

За спиной сопит Армин, рядом переминается с ноги на ногу Марибод, а еще в комнате полно вооруженных их-керимберов – сейчас уроженец Аллювии может рассчитывать только на них, они единственная сила, что в какой-то степени подчиняется непосредственно ему.

– Мы сделали все, что ты хотел. Предки слышат нас, – сказал вождь. – Что дальше?

– А дальше мы будем говорить, – улыбнулся Ларс. – Поиграем в вопросы и ответы.

– А, скукота, я думал, ты сразу их пытать начнешь, – махнул рукой Марибод. – Тогда я пойду, дела ждать не будут.

Так даже лучше – вождь их-керимберов слишком умен, а тут может прозвучать что-то, чего ему не нужно слышать.

– Ну что, побеседуем? – сказал Ларс, дождавшись, пока Марибод выйдет.

– Разбежался. – Ультима потрясла головой, отчего ипсе-оковы на ее руках и ногах негромко звякнули.

– Так давай я палачей позову или в подвал их оттащим, хе-хе? – предложил Армин.

– Не стоит, к такому они наверняка готовы. – Ларс посмотрел на Фенератора. – Мозговой прерыватель превратит содержимое черепа в бесполезную слизь… нет, мы будем действовать иначе. Давай-ка тщательно-тщательно обыщите их комнаты и все интересное принесите мне.

«Интересного» оказалось не так много – настоящий арсенал, найденный у Ультимы, и зеленый чемодан.

– Тяжелый, – сказал волочивший его дружинник и швырнул на диван.

– Осторожнее! – Вот тут коренастый предводитель люциферитов изменился в лице, в глазах его мелькнула тревога.

– Там нечто ценное, и значит, нам нужно открыть эту штуку, – Ларс махнул рукой. – Тащите его сюда!

Замок не магнитный, а контактно-капиллярный, и понадобится ладонь хозяина чемодана. Можно ее попросту отрезать, но пока в этом нет необходимости.

Ультима зарычала, когда двое их-керимберов подхватили Фенератора под мышки. Глаза ее метнулись туда-сюда, руки поднялись настолько, насколько позволяли ипсе-оковы.

– Не глупи, – сказал Ларс. – Шансов нет.

Наставница, похоже, собралась плюнуть в ученика, но в последний момент передумала.

Фенератор не стал сопротивляться, ладонь его легла на прямоугольник замка. Крышка поднялась мягко и беззвучно, под ней обнаружилось заполненное вязкой прозрачной жидкостью углубление, в котором покоилась лежащая на затылке женская голова – серебристые волосы, лицо неопределенного возраста, маленький подбородок, все хорошо знакомое Ларсу.

– Альенда? – прошептал он, не веря собственным глазам.

Сивиллу, в свое время спасшую мальчишку с Аллювии от смерти под жертвенным ножом, убили по приказу Вальгорна – это он узнал в числе прочего еще на Сильвании, в Умбра Ангустус.

Веки Альенды дрогнули и поднялись, открыв глаза того же цвета, что и волосы.

– К функционированию готова, – проговорила сивилла монотонным, не своим голосом.

– Она жива? – Ларс глянул на Фенератора. – Что это вообще такое?

– Ищи ответы сам, ведь теперь ты сам себе хозяин, – с издевкой ответил тот.

Ну что же, хорошо, надо подумать, вспомнить, ведь он столько всего узнал благодаря люциферитам, в том числе и об ипсе-устройствах, даже таких, где используют человеческие органы.

– Капутор, псевдоживой ипсе-советник, изготовленный из головы трупа, – сказал Ларс. – Когда-то такие умели делать в Империуме, потом запретили вроде бы… да, верно, закон Тикурга, принятый сто пятьдесят лет назад.

Он помнил, что требуется не меньше шести стандартных месяцев для того, чтобы капутор начал эффективно работать и можно было получить доступ к знаниям и воспоминаниям «донора».

– К функционированию готова, – повторила Альенда.

Она глядела прямо перед собой и не моргала.

– Ты помнишь меня? – поинтересовался Ларс, раздумывая, зачем подобная штуковина люциферитам и как они сумели добыть голову убитой сивиллы – вряд ли сестры отдали ее добровольно.

Возможности Фенератора велики, а щупальца неимоверной длины…

– Да, – сказала Альенда. – Ларс Карвер Примус, полный человек, гражданин с Аллювии.

– И потомок Антея Основателя, – добавил Ларс.

– Информация не подтверждается, – сказала голова сивиллы.

– Что ты хочешь сказать? – Ларс похолодел, возникла мысль, что он ослышался. – Во мне ведь течет кровь ангелов?

– Информация не подтверждается, – повторила Альенда.

– Так. – Он оглянулся: не хватало еще, чтобы Армин понял, о чем идет речь и на что намекает капутор; но нет, сын вождя стоит, глазами хлопает, чуть ли не в носу ковыряет. – Слушай, дружище, не мог бы ты узнать насчет палачей? Может быть, и в самом деле придется их пытать?

Да, есть шанс, что в покоях для гостей все же стоят микрофоны, но он очень мал, а вот уши у Армина точно имеются, и даже если он сам не догадается, о чем речь, то может пересказать услышанное тут кому-то более умному, хотя бы отцу.

– Легко, хе-хе! – отозвался сын вождя. – Я мигом!

Через мгновение в комнате из их-керимберов остались только дружинники, равнодушные и не особенно умные.

– Объясни, что значат твои последние слова, – потребовал Ларс, глядя в мертвенно-бледное лицо.

Альенда говорила, а он слушал, пытаясь как-то вместить в себя, переварить ее ответ – то, что после бегства с Монтиса он считал истиной, оказалось ложью, и мир вновь перевернулся с ног на голову.

Никакой крови ангелов в жилах Ларса Карвера Примуса, никаких предков-владык…

– Понятно теперь почему, – пробормотал он, вспоминая, как вернулся из полета к Аллювии и встретил совсем другое к себе отношение: капутор, изготовленный из головы Альенды, начал полноценно функционировать, к ней вернулась память, и люцифериты узнали, кто он на самом деле.

Обычный человек, а не отпрыск владык Мерцающего трона, способный стать Божественной Плотью.

– Но почему тогда во время жертвоприношения ты сказала понтифику, что во мне есть кровь ангелов? Для чего ты спасла меня и пошла на ложь, зачем я тебе понадобился? – спросил Ларс.

Лицо сивиллы осталось таким же безмятежным, как и ранее.

– Я чувствовала, что рядом с императорским троном появилась новая сила, некто, претендующий на власть, – сказала она, используя старый титул, давно нигде не употребляющийся и забытый всеми, кроме сестер с Аркануса. – Некто очень скрытный и неимоверно опасный, недоступный для ирунаре либо из-за близости к Божественной Плоти, либо по иной причине…

И Альенда решила спровоцировать врага, заставить его действовать и тем самым показать себя. Для этого пришлось изменить ситуацию, ввести в нее новый, принципиально не прогнозируемый фактор – явившегося из безвестности отпрыска Антея Основателя.

Но сивилла просчиталась – противник оказался куда сильнее и быстрее, чем она думала.

Ларс ощущал себя так, словно пол под его ногами разверзся и открылась пропасть, ведущая до самого планетного ядра – сначала его заставили поверить, что он избранный, один из тех, кто призван править человечеством, а теперь оказывается, что все это неправда, что он случайно оказался фишкой в исключительно сложной и многослойной интриге.

Альенда «увидела» в нем кровь ангелов, но о том, что это ложь, не сообщила никому, даже собратьям по вере, – заподозрила, что среди них есть агенты врага, и решила, что действовать в одиночку будет надежнее. Мельдия, также принадлежавшая к люциферитам, спасла его, а сивилла погибла, унеся тайну на Обратную Сторону.

И вот та всплыла снова… но почему Фенератор и его соратники не отказались от своих планов?

Или им все равно, кто правит Империумом, отпрыск Антея Основателя или безродный мальчишка с пограничной планеты? Хотя, скорее всего, действительно все равно, только бы он делал то, что нужно люциферитам… ну а то, что лишь обладатель крови ангелов может сидеть на Мерцающем троне и не сойти с ума – обычная легенда.

Ларсу вспомнились слова наставницы: «Во времена Войны Сердец узурпатор Пятрак, вообще гомункул, шесть стандартных месяцев владел инсулой Монтиса и елозил по престолу жирной задницей».

Но он-то сам не гомункул, а полный человек и гражданин!

– Теперь я куда лучше знаю, о чем вас спрашивать, чем в начале беседы, и…

Ларс не договорил, поскольку из чемодана донесся хлюпающий звук. Прозрачная жидкость в углублении начала стремительно мутнеть, черты Альенды исказились, словно она испытывала боль.

– Что это с ней? – Ларс требовательно глянул на Фенератора и увидел, что тот улыбается.

– Если в начале работы не произнести кодовую фразу, то у капутора включается режим самоликвидации, – сообщил предводитель люциферитов, и в голосе его прозвучало нескрываемое злорадство.

– Останови его!

– Невозможно, – пожал плечами Фенератор.

В углублении плескалось нечто мутное, похожее на жидкое тесто, всплывали и лопались пузыри, и лицо сивиллы медленно расплывалось, голова превращалась в разлохмаченный «кочан».

– Проклятье! – Ларс сжал кулаки, пытаясь справиться с приступом гнева.

Казнить их обоих, распять, как тех экзорцистов… хотя нет, так поступит лишь глупец.

– Ты так же уверен, что сам себе хозяин, как тогда, в тронном зале? – спросил Фенератор.

– Я могу сделать так, что вы умрете.

– Посмотрим, кто от этого выиграет, – проговорила Ультима. – Точно не ты. Воинство Марибода пойдет за тобой, но разве его достаточно, чтобы одолеть Вальгорна?

Все верно, недостаточно – их план предусматривает такие действия, на которые Ларс сам по себе не способен, ему нужны люцифериты с их деньгами, с их агентами во множестве миров.

– Ты отличный ученик, признаю, – сказал Фенератор. – Подобного трюка от тебя я не ждал, но давай сделаем вид, что все это, – он поднял руки и тряхнул ипсе-оковами, – учебная ситуация, и ты прошел ее на «отлично», и можно двигаться дальше – в прежнем направлении.

Ларс нахмурился:

– Вы готовы простить мне подобное?

– Почему бы и нет? – Предводитель люциферитов, похоже, говорил искренне, а как бы ни сверкала глазами Ультима, она подчинится его приказу. – Эмоции значения не имеют, имеет значение великая цель, а она говорит, что мы нужны тебе, а ты нужен нам. Поистине была цель у Заратустры, он бросил свой мяч; теперь будьте вы, друзья, наследниками моей цели…

– Но зачем?

Ведущая в коридор дверь открылась, в комнату шагнул ухмыляющийся Армин.

– Палачи готовы, хе-хе, – сообщил он.

– И что? Пытка отменяется, – сказал Ларс. – Они будут говорить добровольно. Давай-ка, кстати, уведи стражу, только ключи мне оставьте.

Ультима в ипсе-оковах, и это значит, что у него есть шансы с ней справиться, если что.

Сын вождя недовольно засопел, скривил физиономию, но спорить не стал. Взмахнул мускулистой ручищей, и их-керимберы затопали к выходу, а в протянутую ладонь Ларса легли две магнитные пластины.

– Зачем? – повторил он, когда дверь за Армином закрылась. – Вы возитесь со мной давно. Время, силы, деньги, действия ваших агентов – все это затраты, и затраты немалые. Почему тогда вы не берете с меня никаких обещаний?

– А для чего? – улыбнулся Фенератор.

– Смотри, все получилось, я занял Мерцающий трон, стал Божественной Плотью… и что, вы думаете, я так просто буду выполнять ваши требования, делать то, что вам нужно?

Предводитель люциферитов заулыбался еще шире:

– Ты должен радоваться, что мы не налагаем на тебя никаких обязательств.

– Да ну? Я не верю в то, что вы глупцы, – обязательства есть, только, может быть, я их не вижу? Психомодерацию сделать незаметно не получится, я узнавал, но есть же и другие методы… Чему вы учили меня тогда, на Сильвании? – Он смотрел прямо на люциферитов, как на врагов, давая понять, что им не отвертеться, не спрятаться за пустыми фразами. – Если я и в самом деле вам нужен, то где же ваша откровенность?

– Ты стал подозрителен, – Фенератор потеребил мочку уха. – Это очень хорошо. Повышаются шансы на то, что с Мерцающего трона тебя быстро не спихнут. Ладно, я скажу – важно было не то, чему тебя учили, а как учили, каким образом строился процесс подготовки. Всем известно, что мы – узколобые фанатики, чьи головы забиты древними и глупыми идеями, но это не совсем так… Тебя не удивляло, что мы не пытались обратить тебя в нашу веру? Нет? И зря, ведь все имело значение – селекция доступного тебе материала, темп и способ его подачи, последовательность возбуждения центров мозга, работа с телом. Мы выучили тебя, и выучили настолько хорошо, что ты, став Божественной Плотью, будешь действовать так, как нужно нам.

– Даже если прикажу вас всех найти и уничтожить?

Фенератор кивнул:

– Да, даже в этом случае. Мы не имеем значения, как и все человечество. Понимаешь, твое обучение было нацелено на то, чтобы в дальнейшем ты как правитель смог действовать строго определенным образом, вести наш биологический вид в нужном направлении. Ты стал устройством, которое обладает громадными возможностями, но нацеленными в одном направлении, ты можешь получить громадную власть, но никогда не постигнешь свободы и никогда не осознаешь тех уз, что наложены на тебя.

– Нет, это невозможно, – проговорил Ларс. – Ведь я могу придумать что угодно… Любой каприз хозяина Мерцающего престола будет воплощен!

– Вот только уверен ли ты, что это окажется именно твой каприз? – Предводитель люциферитов склонил голову к плечу. – Что он будет лежать вне сферы решений, предусмотренных нами, вложенных нами в тебя за те дни, когда ты был не более чем заготовкой?

– И отсутствие во мне крови ангелов ничего не меняет?

– Абсолютно, – подтвердил Фенератор.

– Хотя с ней было бы лучше, – добавила Ультима.

– Ты – продукт нашей подготовки, такой, какой ты есть, и такой, какой нужно. Никакая психомодерация не сделает того, что сделали с тобой мы – ведь человек, даже правитель Империума, не в силах выйти за пределы собственных представлений, вырваться за границы себя. Ты можешь проклясть нас за это, казнить, но это ничего не изменит… мы сделаем все, чтобы ты воцарился на Монтисе, и поможем тебе всем, что в наших силах, во славу грядущего сверхчеловека. Достаточно ли тебе моей откровенности?

– Да, – Ларс облизал пересохшие губы, возникло желание высунуться в окно, охладить разгоряченный лоб под дождем.

Слишком большая доза истины обрушилась на него всего за один лишь день, и истины не самой приятной – на самом деле он никакой не потомок Антея Основателя, а просто фишка на игровой доске, что залита кровью, марионетка, повешенная на очень тонких, почти незаметных нитях.

Ничего, когда-нибудь потом он попробует разобраться в себе, понять, что такого в него вложили в Умбра Ангустус, что это за «узы», и тогда он сбросит их с себя, станет свободным!

Но это в будущем, сейчас есть более важные дела.

– Но я добавлю кое-что еще, – сказал Фенератор. – Есть еще одна причина, почему мы не отказались от тебя, несмотря на то что в тебе нет ни капли крови ангелов. Некоторая сила, не совсем понятная нам, появилась на Монтисе, рядом с Вальгорном, сила, стремящаяся к власти и, что самое неприятное, прикрывающаяся нашим именем.

– Кто-то называет себя люциферитами и ведет свою игру рядом с Мерцающим троном? – спросил Ларс. – Но ведь известно, что вы делитесь на множество групп, течений, и они враждуют между собой.

– Ага, разбежались, это легенда для профанов, – Ультима презрительно усмехнулась.

Вне всякого сомнения, придуманная люциферитами, и придуманная ловко – очень выгодно, когда тебя не принимают всерьез, а множество рассеянных по разным планетам групп не рассматривают как единую силу.

– Мы хотим уничтожить тех, кто пользуется нашим именем, – сказал Фенератор. – И для этого нам нужен ты, Божественная Плоть по имени Ларс.

– Решение за тобой, ученик, – бывшая наставница нарочно назвала его так, напомнила о тех днях, когда он и вправду был лишь «заготовкой», и подняла руки в ипсе-оковах.

Велико искушение все же казнить обоих, а потом захватить Мерцающий трон самому… Но он не справится, это Ларс четко понял в тот момент, когда на его глазах самоликвидировался капутор – наверняка в их плане спрятано еще множество «предохранительных клапанов» на тот случай, если уроженец Аллювии вздумает взбрыкнуть.

– Хорошо, – сказал он, размыкая ее оковы. – Но откровенность теперь всегда. Понятно?

– Конечно, мой государь. – И Фенератор склонил круглую голову.

Бар выглядел маленьким и грязным, точно нора неряшливой крысы, а названия вовсе не имел. Владел им однорукий их-керимбер, огромный и седоволосый, любивший хвастать собственными подвигами, совершенными тридцать или сорок лет назад, когда он был молод и силен.

Трезвым этого типа Энхо не видел ни разу.

Вот и сегодня хозяин бара, откликавшийся на имя Кинобеллин, ходил по заведению, слегка пошатываясь.

– Вот вам, пацаны! Угощайтесь, пока Судьба позволяет! – гаркнул он, ставя на стол очередной кувшин пива, черного, словно кофе, после чего громогласно икнул и зашагал обратно к стойке.

Энхо и Арвинд сидели за столиком у окна, им хорошо были видны ВПП и пылающий над ней закат – залитый багровым небосклон, и облака, в центре сиреневые, а по краям словно охваченные оранжевым пламенем.

– Красиво, видит Превознесенный, – сказал эру Венц, наливая пива себе в кружку.

– Ты о чем? – непонимающе спросил Арвинд.

Энхо не стал отвечать, просто указал рукой.

– Ну, корабли, наш, еще целер вроде бы с Комосуса, дальше что-то большое и черное торчит, только сегодня приземлилось, еще не знаем, что такое, плиты серые, заросли по краям, – перечислил навигатор.

– Каждый видит то, что хочет, – сказал Энхо с улыбкой, и они выпили.

Пиво было так себе, но помимо него Кинобеллин наливал только настойку их-керимберов и гнал ее сам, так что получалось нечто вонючее и крепкое, сбивающее с ног после третьей стопки.

– Это да, – согласился Арвинд, опустошив свою кружку. – Вымя Галактики, когда мы уже уберемся с этой планеты? Понятно, что нам платят, но лучше уж торчать в пространстве, чем здесь… – И он, скривившись, обвел бар взглядом.

Однорукий хозяин за стойкой, трое парней в черных комбинезонах заняли столик в углу, на стене сидит ящерица, серая, с красными полосками на спине, незаметная, если не приглядываться.

– Думаю, что скоро, – ответил Энхо с пьяной убежденностью.

Он прибыл на эмпориум вчера к вечеру, хотя по какой причине их отправили обратно, Ларс офицерам не объяснил.

– Союз они заключили, корабли прибывать перестали, и вокруг планеты затишье, – развил мысль Энхо.

С земли не очень удобно использовать бортовые сканеры пространства, но на «Фалько мальтусе» их иногда включали, чтобы протестировать, и поэтому они знали, что творится рядом с Керимбой.

– Может быть, пауза? – Арвинд потянулся к кувшину.

– Нет, не думаю.

Кинобеллин прокашлялся и запел, а точнее, завыл песню, одну из тех, какую он исполнял каждый день – посвященную неведомой «Великой Битве», несусветно унылую и длинную.

– Я смотрел им в глаза, – Энхо поднял вновь наполненную кружку. – Они готовы!

– Тогда за готовность, – кивнул Арвинд, и они выпили снова. – Эх, отрава… Интересно, тот пацан и вправду надеется захватить Мерцающий трон?

– Надеется.

– Но там же преторианцы и легионы, пусть даже всего один легион, – навигатор откинулся на спинку стула и принялся загибать пальцы. – Это как минимум полторы сотни боевых кораблей, из них штук тридцать тяжелых плюс орбитальные крепости и наземные системы… А у нас что? Армия варваров и разношерстный сброд из наемников?

– Все так, – согласился Энхо. – Но не думаю, что нас посвятили во все детали. Чтобы победить, у него должен быть какой-то трюк в рукаве, да и не один, понимаешь?

– Понимаю, – Арвинд кивнул и неожиданно помрачнел. – Эх, кто бы мог подумать? Были офицерами Божественной Плоти, а теперь будем сражаться против него! Бред!

– Мы уже сражались против Вальгорна, когда он считался мятежником, – сказал эру Венц. – И для меня он мятежником и остался, а на Мерцающем троне пусть лучше сидит Ларс.

– Этот мальчишка?

– «Этот мальчишка» куда достойнее многих взрослых мужчин! – заявил Энхо. – Будешь возражать?

– Когда ты только успел понять, с кем имеешь дело? – пробурчал Арвинд. – Вспоминаю я одного парня, что со мной служил, еще на целере «Дилукулум», старший декурион, все такое, душа компании… А как вышел в центурионы и получил в подчинение третью боевую систему, так все, таким говнюком стал, что смотреть противно было… Власть, она портит, зараза.

– Этого не испортит, – сказал Энхо, вспоминая, каким он видел Ларса.

Напряженным, мрачным и бледным – на Аллювии, когда они ходили по брошенной усадьбе…

Разозленным, разочарованным и уязвимым – в ту ночь, когда они пили медовый ликер…

Сосредоточенным и властным – когда ему приходилось командовать…

Жестоким и пугающим – рядом с крестами, на которых висели распятые экзорцисты…

Спокойным и непроницаемым – в остальное время.

И никогда – жалким, слабым или растерянным.

– Он достоин того, чтобы стать Божественной Плотью, – Энхо кивнул собственным мыслям.

– Достоин или нет – это пока неясно, но вот то, что он наш единственный шанс вернуться домой – это точно, – Арвинд вздохнул. – Если мальчишка не преуспеет, то будем всю жизнь болтаться по варварским планетам, пока не сдохнем или не станем такими, как этот дядя. – И он мотнул головой в сторону Кинобеллина, продолжавшего выть свою песню.

– Ну, тогда за успех, – сказал эру Венц, протягивая кружку.

И они выпили еще.

Посланец Божественной Плоти, один из его охранников-варваров, – огромный, рыжий и громогласный, как песчаная буря на планете Аенеус, и почти такой же опасный.

– Слушаю тебя, – говорит сестра Валерия, когда посланца вводят в таблиний.

Она специально принимает варвара здесь, в небольшой комнате без окон, спрятанной в недрах здания миссии Антрум Ноктурна так, что не сразу найдешь – пусть ощутит себя еще больше, чем он есть на самом деле, и одновременно напряжется, угодив в незнакомую обстановку.

По дворцовым меркам тут пустынно и аскетично: стол с выгруженным анасимом, кресло и единственный крохотный шкафчик, голые стены и беленый потолок, блестящий скользкий пол.

– Божественная Плоть приглашает тебя, сивилла! – рявкает варвар, неприязненно таращась на Валерию глазами цвета малахита.

– И стоило ради этого посылать кого-то? – удивляется она.

– Я должен буду сопровождать тебя и помогать, если помощь окажется нужной. – Посланец пыхтит, становится вроде бы еще больше, а на физиономии его, широкой и красной, отражается недовольство.

– Помощь? – Сивилла чуть приподнимает брови.

Откровенно говоря, она не понимает, что происходит – император может вызвать ее в любой момент дня и ночи, но, как правило, он использует обычную связь, а до дворца она добирается на собственном карпентуме.

– Ну да, вещи там взять… и все такое, это что-то типа переезда, – объясняет варвар.

Переезд? Но с какой стати ей переселяться?

От Монтисполиса, где они находятся, до резиденции императора всего пара часов лета!

– В инсуле становится опасно, возможно нападение ургов, – добавляет посланец.

– Не могу поверить, что все так плохо, что доблестные легионы пропустят врага к столице, – говорит Валерия, раздумывая, какие могут быть истинные причины того, что ее «приглашают» переехать во дворец.

Если Вальгорн собирается лишить ее жизни, то к чему такие сложности?

Но что тогда?

Ясно, что урги ни при чем, а вот тот парень с Аллювии… как его?.. Ларс… Неужели опасность в нем?

Или проявили себя те лжелюцифериты, о которых говорил священник Децим? Люди, погубившие одну из «ведьм» Антрум Ноктурна, решили избавиться и от второй, узнавшей об их существовании?

Неужели Луций Каелум – один из них?

Хотя нет, невероятно, скорее кто-то из его помощников служит двум господам.

– Легионы, как же! – варвар фыркает, показывая, что он думает о войсках Империума и их доблести. – Мне велено доставить тебя, сивилла, до заката солнца, так что не тяни дракона за хвост.

– Хорошо, мой друг. – Валерия использует мягкий тембр, правильно расставленные придыхания, чтобы умиротворить это животное в облике человека. – Понимаешь ли ты, что я женщина и мне нужно время, чтобы собраться?

– Э… да, – говорит посланец уже не так громко.

– Не бойся, приказ Божественной Плоти будет выполнен, но пока ты подождешь в перистиле.

Ей нужно быстро оценить ситуацию, а единственный способ проделать это – ирунаре. Но погрузиться в него одной, без поддержки, да еще на глазах у постороннего – сложно даже для Домина Каос.

– Да… – Посланец растерянно моргает и хмурится, так что Валерия слышит, как в его голове скрипят извилины.

Она хлопает в ладоши, и в комнату входит послушница.

– Нашего гостя проводи в перистиль и устрой все так, чтобы он не скучал, – приказывает сивилла. – Сама немедленно возвращайся сюда и прихвати Данжелу, вы обе мне понадобитесь.

– Конечно, моя госпожа, – послушница делает реверанс. – Прошу за мной, мой господин.

Варвар уходит, и Валерия остается наедине с не самыми веселыми мыслями.

Ирунаре по отношению к тем ситуациям, где замешан император, скорее всего, окажется бесплодным. Ставший Божественной Плотью человек благодаря воздействию Мерцающего трона чаще всего перестает быть человеком в ограниченном смысле этого слова, и заглянуть в его поступки становится невозможно.

Но Вальгорн занял престол недавно, еще года не прошло, так что шанс есть.

– Мы пришли, моя госпожа, – это вернувшаяся Гизли и с ней Данжела, высокая и белокурая.

– Садитесь, – Валерия хлопает по столу, и из пола вырастают две табуретки. – Поможете мне.

Обе послушницы выучены на славу, скоро надо отправлять их на Арканус для финального испытания, и должны выдержать ирунаре, хотя, конечно, куда лучше иметь рядом двух настоящих сестер.

– Начинаем, – говорит она, взяв девушек за руки.

Гизли дышит чаще, пульс Данжелы ускоряется.

«Ничего, мы справимся», – думает Валерия и проваливается внутрь себя.

В этот раз настоящее встречает ее не тьмой, как обычно, а пламенем – ревущим и бешеным, похожим на стаю набросившихся со всех сторон багровых чудовищ, липких, горячих и кусачих. Ничего, такое бывает, когда ты не успокоишь разум, войдешь в ирунаре не совсем подготовленным.

Надо идти дальше, нырнуть в черную прохладную воду воспоминаний…

Остаться личностью там, где может существовать лишь безличное, сохранить себя…

Вот они, несущиеся потоки событий, увлекающие обычных людей от того, что все привыкли именовать прошлым, к тому, что называется будущим, и в них можно отыскать любой момент, каждое промежуточное состояние почти всякого объекта, находящегося на линии координат «эмбрион – труп».

Валерия двигается, как обычно, на ощупь, держа в сознании цель.

Сегодня ей является Вальгорн, правитель Империума.

Вот и он, сидит на Мерцающем троне, и она сама кланяется ему – вроде бы это было или еще будет… Он же, но куда моложе, обнажен до пояса, стоит посреди усыпанного песком двора, и в каждой руке у него по мечу, длинному, из простой серой стали…

Нет, она ушла слишком далеко.

Вперед, вперед, вместе с неощутимым ветром, чудовищным ураганом, что катит все сущее, с тем Катаегис Демуто, о котором говорили мудрецы из школы Божественного времени, и даже обгоняя его…

Вот, снова дворец, и на этот раз такой, каким она его еще не видела!

В стене пролом, пристройка-эмпориум разрушена, над крышей в одном месте поднимается пламя, тянутся к небу столбы дыма… Люди, бегущие и стреляющие, размахивающие клинками, кровь, настоящие потоки, фонтаны, что бьют во всех направлениях, обжигают ее тело…