Девятый год черной луны Шанина Ирина
История Андрюхиной семейной жизни оказалась оригинальной и поучительной. О том, что Илзе не единственный ребенок Андрей знал до свадьбы. Старшего Илзиного брата звали Роб.
Андрей очень рассчитывал подружиться с Робом и после того, как дружба окрепнет, попросить Роба оказать содействие в устройстве на работу. Тесть, на которого возлагались большие надежды, твердо и недвусмысленно заявил, что помогать новоиспеченному мистеру Вокенаару не будет. Однако брат Роб не торопился засвидетельствовать свое почтение мужу сестры. Андрей даже предложил Илзе не ждать, когда Роб придет к ним в гости, а напроситься к нему, благо, брат жил на этой же улице через два дома. Илзе замялась и сказала, что напрашиваться не принято, это во-первых, а во-вторых, у Роба сейчас сложная ситуация дома и они со своим визитом будут совершенно некстати.
Андрей не стал настаивать, к тому же, у него тоже появилось занятие, – нужно было оформлять пособие. А потом Роб уехал в отпуск, и встреча опять отложилась не неопределенный срок. Правда, Андрей сделал для себя вывод, – раз Роб в отпуске, стало быть, он где-то работает.
– Надолго Роб в отпуск то? – спросил он у жены.
– Нет, он уехал в круиз на теплоходе, через неделю вернется.
Горошко пометил у себя в телефоне – «обязательно через неделю поинтересоваться, вернулся ли Роб и набиться в гости». Однако набиваться не пришлось, Роберт Вокенаар заявился в дом родителей прямо с борта теплохода. Старший брат Илзе оказался хрупким и нервным молодым человеком. У него были длинные светлые волосы, чтобы они не падали на глаза он носил тоненький, украшенный стразами обруч. Выглядело это довольно необычно. Не обращая внимания на мужа сестры, Роб быстро прошел в гостиную, где между ним и Илзе состоялся довольно длинный разговор на повышенных тонах. Роб нервно что-то рассказывал, судя по всему, во время отпуска случилась какая-то неприятность. Наконец он замолчал, зато заговорила Илзе, она явно старалась успокоить брата. Роб, судя по интонациям, сначала огрызался, но постепенно доводы сестры начали до него доходить, он отвечал все тише и тише и, наконец, замолчал. Андрей, простоявший все это время под дверями гостиной, но так и не разобравший не единого слова (брат с сестрой говорили очень быстро), быстро скрылся на кухне, чтобы жена не подумала, что он подслушивает. И очень вовремя, – Илзе выглянула из дверей гостиной:
– Андрей, ты где? Приходи в гостиную, Роб хочет с тобой познакомиться.
Илзе сказала неправду, Роб вовсе не горел желанием завести знакомство с Андреем Горошко. Он неохотно пожал русскому зятю руку, после чего уселся в кресло, включил телевизор и начал щелкать пультом, перебирая каналы.
Андрей честно попытался завязать разговор, затронув поочередно темы погоды, футбола и красот Амстердама. Ни одна из поднятых тем успеха не имела, брат Илзе упрямо продолжал таращиться в телевизор.
– И скажи мне, пожалуйста, – спросил Андрей у жены, когда неприветливый родственник удалился, – чем я ему так не понравился?
Илзе покраснела:
– Ты все не так понял, – сказала она.
– Интересно, – Андрей решил прояснить ситуацию до конца, – что именно я не так понял? Конечно, в разных странах разные обычаи гостеприимства. Скажи, пожалуйста, в Голландии принято выражать симпатию к родственникам так, как это делал Роб? Если да, если это такой самобытный национальный обычай, то я приношу свои извинения.
Илзе, наконец, решилась.
– Роб просил пока не говорить родителям. Но я не вижу причины, почему я не могу сказать это тебе.
Далее из рассказа жены Андрей уяснил несколько интересных для себя пунктов. Первое, самое важное, – ему вряд ли удастся подружиться с Робом на почве футбола или пива, потому что Роб нетрадиционной сексуальной ориентации. Второе, не менее важное, – очень маловероятно, что Роб окажет ему содействие в трудоустройстве. Потому что в данный момент Робу совершенно не до этого.
Как объяснила Илзе, Роб уже почти три года жил с каким-то парнем, но примерно полгода назад в отношениях возникла трещина, начались ссоры. И вот совсем недавно, недели три назад, сожитель Роба заявил, что им нужно пожить раздельно, собрал вещи и ушел.
– Роб очень, очень переживал этот уход, – со слезами на глазах рассказывала Илзе слегка обалдевшему от полученной информации Андрею. – Родители, видя, что с ним творится, посоветовали ему съездить в отпуск.
Андрей злорадно представил себе, как мерзкий старый хрыч Вокенаар убеждает непутевого сынулю отдохнуть от переживаний. Он так увлекся этой темой, что пропустил несколько фраз жены и включился только, когда она заговорила о каком-то Тиме.
Оказалось, что на теплоходе столик Роба обслуживал официант по имени Тим. Роберт, к немалому удивлению Андрея, хотя и вырос в приличной семье, к пролетариям относился лояльно, перед обслуживающим персоналом нос никогда не задирал. Из дальнейших объяснений жены Андрей вынес, что такое поведение Роба для Голландии вполне типично. Социальной лестницы как будто нет. А если и есть, то вся страна топчется на одной ступеньке.
В общем, по приезду Тим поселился у Роба и сразу же стал дико ревновать его к бывшему любовнику. Вчера у них состоялся первый крупный скандал, Тим потребовал, чтобы Роб немедленно бросил работу.
– И что Роб, согласился? – заинтересовался Андрей.
– Конечно, – спокойно ответила Илзе.
Андрей обреченно вздохнул, похоже, что последняя надежда устроиться приказала долго жить.
– Я чуть с ума там не сошел, – сообщил Андрей, – Илзе устроилась на работу в банк отца. А я… Представляешь, Ирка, утром Илзе на работу, ее чертов папаша тоже на работу. Он на своей машине, она на своей. Мама ее дома сидит.
Мне показалось, что я уловила причину, по которой Андрей чуть не лишился разума.
– Тебе приходилось каждый день общаться с тещей? – победно произнесла я с удовлетворением доктора, поставившего правильный диагноз в сложном случае.
Я не угадала, с тещей Андрей жил вполне мирно. Тем более, что дома она была только до обеда, а к шести вечера тоже шла на работу. На общественную, она в каком-то тамошнем благотворительном обществе состояла. Это общество занималось тем, что патронировало неблагополучные слои населения. Андрюхина теща на общественных началах сидела с детьми какой-то проститутки. Проституткина работа как раз начиналась с 18.00, а с детьми сидеть было некому.
– Ирка, – Андрей допил коньяк и усиленно морщил лоб, видимо, думал, стоит ли заказать еще, – я выдержал два месяца. Два!
Для убедительности он поднял два пальца. Мимо пробежала официантка.
– Девушка, – настойчиво позвал ее Андрей, – еще сто пятьдесят, пожалуйста, – и сразу, без перехода, мне, – папа банкир с утра на работу, жена, тоже банкир, с утра на работу, теща сидит с проституткиными детьми, я сижу на пособии. Театр абсурда, и у меня главная роль.
Мой интерес к Андрюхиному рассказу трансформировался от вежливого до живого, я с нетерпением ждала продолжения, но Горошко (или теперь уже Вокенаар?) как-то вдруг поскучнел и замолчал. Я вступила в беседу, очень уж хотелось узнать, что случилось дальше.
– Ты так и жил на пособие?
Андрей встрепенулся:
– Нет.
Официантка принесла коньяк, Горошко немного налил себе в рюмку, ухватил пальцами последний ломтик лимона, но не выпил, а неожиданно спросил:
– Ты помнишь мои экзерсисы с видеокамерой? Ту новогоднюю запись, из-за которой Влад с Маринкой устроили скандал?
Как можно было такое забыть! Он был первым из нашей компании, потратившим деньги на столь дорогую вещь. И он был единственным, кто купил камеру, по своим техническим характеристикам практически не отличающуюся от профессиональной. И еще он был единственным, кто, после приобретения камеры, приобрел еще и учебники по операторскому искусству.
Сначала он снимал наши студенческие вечеринки. Снимал плохо, неинтересно, как снимают многие начинающие операторы. Смотреть отснятый материал было невозможно, разве что напиться до той же степени, что и люди на экране. Но как-то раз, после бурного отмечания очередного Нового года, Андрей показал нам фильм не сразу. Мы дергали его, уверяли, что готовы купить много водки, дабы посмотреть «шедевр». Он не обижался, а просто отвечал, что обязательно все покажет, как только сделает монтаж.
Прошло почти два месяца, когда, наконец, Андрей обзвонил всех участников новогодней вечеринки и пригласил на просмотр. Влад Бубенников, как и обещал, купил изрядное количество водки. К восьми вечера подтянулся народ, особо не рассчитывающий на зрелища, больше полагаясь на водку и приобретенную мной и Маринкой закуску.
Пока мы делали салаты, раскладывали по тарелкам нарезку, Горошко возился с аппаратурой. Он продолжал что-то подсоединять, даже когда все уже сели за стол и налили по первой.
– Ну, что, Эйзенштейн, – поддел Андрея Влад Бубенников, – как насчет водочки дернуть?
– Минутку, – ответил Горошко, подсоединил последний провод, убедился, что звук есть, взял в руки пульт и тяжело плюхнулся рядом со мной, подальше от Владика.
Все чокнулись и, только было, поднесли рюмки ко рту, как Андрей щелкнул пультом, на экране появилась надпись «Новогодние приключения Влада и Марины».
Через пять минут Влад выплеснул недопитую водку в лицо Андрею и полез в драку. Маринка тоже вскочила и с упоением вцепилась Андрею в волосы, подбадривая Влада криками. Мы с Ксенией продолжали таращиться на экран, где Влад беззастенчиво лез Марине под юбку. Самое интересное, никто ничего такого не помнил насчет новогодней вечеринки. Может, потому, что все хорошо выпили. Все, кроме меня и Андрея. Но я не следила за Мариной и Владом.
Сейчас, глядя на экран, я поняла, как много упустила в тот вечер. Когда камера Андрея бесстыже заглянула в дальнюю комнату квартиры, где Влад энергично стаскивал с Маринки свитер, оба исполнителя главных ролей оторвались от избиения оператора и переключились на уничтожение аппаратуры. Маринка схватила камеру и со всей силы бросила ее на пол, Влад вытащил бетакамовскую кассету, положил ее на пол и несколько раз ударил каблуком, после чего нагнулся, вытащил из расколовшейся кассеты пленку, скомкал ее и разорвал в нескольких местах.
– Доигрался, Тарантино, – мстительно сказал Влад и вернулся за стол.
Однако Маринка на этом не успокоилась, пришлось оттаскивать ее от телевизора, не так давно купленного Андреем за приличные деньги.
– Пусть, пусть ему, гаду, убыток будет, – выкрикивала Маринка, пока мы тащили ее к столу, наливали водку и буквально заталкивали эту водку ей в рот.
После третьей рюмки она немного успокоилась, даже спросила у Андрея, сколько стоила разбитая камера. Услышав сумму, которая тогда казалась нам почти астрономической, Маринка удовлетворенно отметила:
– Попал ты, старик, на хорошие бабки!
Эта мысль согрела ей душу, и остаток вечера прошел на удивление мирно.
Правда отношения между Владом, Маринкой и Андреем некоторое время оставались натянутыми и слегка потеплели лишь перед самым отъездом Горошко к месту жительства супруги.
И вот теперь, через несколько лет после неудачного дебюта в качестве режиссера и оператора, Андрей вдруг вспомнил эту неприглядную историю. Я молчала, не видя связи между любительским эротическим фильмом и пособием по безработице. Неожиданно Андрей подмигнул мне и продолжил.
– Я, когда уезжал в Голландию, захватил с собой этот фильм и еще несколько, снятых чуть позже.
– Погоди, – перебила я его, – как это – захватил. Влад же уничтожил пленку.
– Я похож на идиота? – спросил Андрей. – У меня осталось еще несколько копий.
– А другие фильмы, откуда они появились? – продолжала удивляться я.
– Нашлись люди, – охотно объяснил Андрей, – которых прикалывало видеть себя на экране.
Я все еще не понимала, какую выгоду Андрей мог поиметь с любительского порно (или все же это была эротика?) в Голландии. Мне казалось, что уж там-то купить подобный продукт не проблема. Целая индустрия. Следующие несколько фраз показали, что я смотрю на вещи узко. Андрей Горошко знал о существовании порноиндустрии, но, в отличие от меня, он сразу сообразил, что в каждой индустрии работают люди. Поэтому, очумев от сидения на пособии, он в один прекрасный день разослал образчики своего творчества в самые известные порностудии Европы, предложив им свои услуги в качестве оператора. Через некоторое время пришел ответ, он оказался неутешительным, – самые известные порностудии Европы не горели желанием взять к себе на работу оператора-любителя из России. Андрей впал в депрессию и зачастил в дом к шурину, активно тратя небольшое пособие на легкие наркотики. Через неделю тесть пригласил Андрея в ресторан. Горошко воспрянул духом, слегка откорректированный гашишем мозг выдал на-гора идею, что тесть приглашает его не просто так, что он, наконец, понял, как тяжело живется зятю и собирается предложить приличную работу. Андрей угадал только один пункт, – тесть на самом деле затеял встречу не просто так. В сухих и жестких выражениях он объяснил Андрею, что никогда не приветствовал его в качестве зятя, но, поскольку он любит свою дочь, смирился с ее выбором. Более того, он частично обвиняет себя в том, что Илзе сделала такой выбор, не нужно было так сильно грузить ее русским языком и тогда, глядишь, она бы не стала искать свою любовь в дикой России, а нашла бы хорошего местного парня. Но, уж как вышло, так вышло. Главное, чтобы девочка была счастлива. Андрей согласно кивал, ему казалось, что вся эта пафосная речь – только прелюдия к основному, предложению работы. И опять он угадал только отчасти. Закончив с вступлением, старший Вокенаар перешел к делу. Он объявил, что поведение Андрея в последнее время выходит за рамки пристойного, что Илзе все время выглядит расстроенной, и что он, как отец, не может не вмешаться. Короче, он поставил Андрею ультиматум: или тот завязывает с гашишем (да, здесь это разрешено, но это не означает, что тесть Вокенаар допустит это в своем доме), или мистер Вокенаар нажмет на все рычаги, чтобы убрать зятя из страны.
– Но как же Илзе? – возмутился Андрей. – Это ей не понравится!
Тесть в двух словах растолковал ему, что, как только Горошко исчезнет с Илзиного горизонта, семья приложит максимум усилий, чтобы девочка забыла о нем как можно скорее. Тем более, – веско добавил мистер Вокенаар, – у них в банке есть молодые люди, которым Илзе очень нравится и, как ему, мистеру Вокенаару, кажется, она уже начала жалеть о своем скоропостижном замужестве. Вот эта последняя фраза и напугала Андрея более всего. Он слишком хорошо знал свою жену. Илзе была невероятно романтична, что, с одной стороны, позволяло ей манипулировать, читая стихи и создавая атмосферу столь любимого ей XIX столетия. С другой стороны, если Илзе увлечется кем-нибудь, она тут же расстанется с Андреем. Просто потому, что «не сможет его обманывать». И тогда наступит конец, потому что из всех членов семьи Вокенаар только Илзе относится к нему тепло, остальные либо сохраняют вооруженный нейтралитет (как теща), либо откровенно не любят (как тесть и брательник Роб). Не на шутку напуганный Андрей тут же пообещал тестю, что с завтрашнего дня возьмется за ум.
На следующий день Горошко разослал образчики своего творчества в порностудии средней руки и совсем маленькие. Через неделю пришел ответ из маленькой студии, у них была горящая вакансия оператора, и они предлагали Андрею эту вакансию занять.
Вечером, за семейным ужином, Андрей вскользь объявил о том, что поступает на работу. Илзе радовалась, тесть на словах выразил удовлетворение тем, что разговор не прошел впустую, что Андрей сделал правильные выводы, но выражение лица у него было довольно кислое, чувствовалось, что он рассчитывал на другой исход. Оставалось только набить морду братцу Робу, у Андрея были сильные подозрения, что именно Роб заложил его старшему Вокенаару. Это характеризовало брата Илзе, как конченого подонка, ведь деньги за траву он брать не забывал.
– Вот так я начал работать, – закончил свой рассказ Андрей и внимательно посмотрел на меня.
Я сидела, потрясенная услышанным. Никогда ранее мне не доводилось сталкиваться с работниками порноиндустрии. Мне всегда казалось, что там должны трудиться люди с отклонениями в психике. За Горошко же никаких отклонений не водилось, а вот, смотри-ка…
– Что молчишь? – мрачно спросил Андрей. – Осуждаешь, что ли?
Я очнулась:
– С чего ты взял?
– Да я маме рассказал, – ответил он, – сдуру и спьяну. Теперь она грозит мне материнским проклятием и отлучением от дома.
Я посочувствовала. В самом деле, только вернуться из чужой страны, где старшее поколение несколько лет выказывало тебе неприязнь (Андрей отметил, что даже после поступления на работу, отношение старшего Вокенаара не изменилось), и наткнуться на то же самое в отчем доме, – это тяжелое испытание для любого человека.
Удивило, что Андрей столкнулся с таким резким неприятием дома, потому что, насколько мне помнилось, мама Горошко была любительницей шумных застолий и легких необременительных романов. Не разводились они с отцом только потому, что оба считали своей обязанностью вырастить ребенка в полной семье. Но как только Андрей свалил в Голландию, папа, посчитав родительский долг выполненным, быстро подал на развод. Оказалось, что на старости лет он встретил женщину, которая относилась к нему несколько иначе, чем мама Андрея. С этой влюбленной дамой папа создал новую семью. Мама пережила нехилый шок, обвиняла папу в предательстве (видимо, позабыв, что все предыдущие годы он смотрел сквозь пальцы на ее похождения), от отчаяния ударилась в религию, и, как это часто бывает, искупала свою прежнюю легкомысленную жизнь показным ханжеством. Посчитав святым долгом поддержать старого друга в тяжелую минуту, я сделала вид, что ничего невероятного в Андрюхиной работе не увидела и невозмутимо продолжила разговор:
– И долго ты там работал?
– Да почти до самого отъезда, – ответил Андрей, настороженно всматриваясь в мое лицо. – На первой студии год отстоял за камерой. Поднабрался опыта, после чего перешел на студию посолиднее.
– А… – начала я. – А у тебя есть с собой образцы продукции?
– Есть, – коротко ответил он.
– Ты собираешься здесь тем же самым заниматься?
– Вряд ли. Я мониторил ситуацию. Для здешнего рынка я слишком квалифицирован, это раз. Второе, – оператору здесь не платят тех денег, к которым я привык. В общем, поднимать русское порно я не буду.
У меня появились нехорошие предчувствия. Я догадалась, зачем Андрей меня пригласил в ресторан. У него нет работы, и сейчас он будет просить меня устроить его куда-нибудь. Куда можно рекомендовать человека, в активе у которого последнее место работы порностудия, я не могла даже придумать. Такое место работы, конечно, не клеймо на всю жизнь, в застольной беседе этот факт может придать тебе некую пикантность, но вряд ли эту пикантность оценит потенциальный работодатель.
Я не успела произнести вслух, что в моей конторе свободных вакансий нет, но я буду обязательно иметь его в виду, как Андрей неожиданно стукнул кулаком по столу. Сидевшие за соседним столиком девушки испуганно посмотрели в нашу сторону, метрдотель неприязненно взглянул на Андрея и что-то сказал в висящий за ухом микрофон. Буквально через несколько секунд в дверях появился охранник, внимательно осмотрел зал, задержав взгляд на нашем столике, и остался стоять в дверях, напоминая возможным любителям пошуметь, что этот номер здесь не пройдет.
Я быстро прижала руку Андрея к столу, не хватало еще, чтобы нас со скандалом вывели отсюда.
– Пришли мне свое резюме… – начала я.
– Расслабься, Ирочка, – улыбнулся Горошко, – я уже устроился на работу.
С моих плеч свалился тяжелый груз, я сочла возможным проявить умеренное любопытство:
– Куда, если не секрет?
– Пока секрет, – загадочно улыбнулся Андрей, – но, уверяю тебя, это не менее экзотичное место, чем порностудия.
Конечно же, мне до смерти захотелось узнать, на каком поприще нашел себя Горошко, но он так и не выдал свой секрет. Принесли счет, мы честно посчитали, сколько с кого, расплатились и вышли на улицу. Андрей направился к метро, я поймала машину и через пятнадцать минут уже была дома. Пару дней я раздумывала, позвонить Андрею или нет, но он объявился сам, продиктовал мне новый номер мобильного телефона и вновь исчез. Теперь уже надолго. От Влада и Маринки я узнала, что он встретился с каждым из них, каждому рассказал горькую историю своего недолгого семейного счастья, заинтриговал по поводу работы и пропал. С Ксенией, насколько я поняла, он по какой-то причине не встретился. Она обиделась и отказалась записывать его номер телефона, заявив, что «раз Горошко счел меня недостойной его внимания, то я не буду навязываться».
Поскольку Андрей Горошко так до сих пор никому и не сказал, где он трудится, я полагала, что и Ксения явилась ко мне в комнату, чтобы посильнее заинтриговать. Я ошибалась.
Глава V
– Погаси верхний свет и включи ночник, – скомандовала я.
Щелкнул выключатель, после чего Ксенька тяжело рухнула на мою правую ногу.
– Поосторожней, – проворчала я, высовываясь из-под одеяла.
Ксения никак не отреагировала на мой призыв к осторожности, она держала в руках газету и внимательно ее рассматривала.
– Ты здесь нашла вакансию? – искренне удивилась я, причем спать мгновенно расхотелось, что-то подсказывало, что я присутствую при начале очередной неудачной Ксенькиной авантюры.
Она ничего не ответила, я совсем испугалась:
– Кто сейчас в газетах работу ищет? Вывесила бы свое резюме на сайте. Там, конечно, тоже не стопроцентно, что на жуликов не наткнешься, но все же хоть какая-то гарантия, ведь для работодателей объявления не бесплатны.
Ксения махнула рукой:
– Да заходила я на твои сайты. Толку никакого.
– А в газете, конечно, толк агромадный, – съязвила я, – держу пари, там сплошные гербалайфщики или что-то в этом духе.
– Ну, знаешь ли, – возмутилась Ксения, – не всем же в крупных компаниях работать.
Оказалось, что она позвонила в несколько мест, если совсем точно, то в шесть. По четырем из них оказались конторы по продаже биоактивных добавок. Тамошние работодатели страстно желали видеть Ксению среди своих сотрудников, сулили златые горы, правда, в конце беседы выяснялось, что первую партию товара она должна приобрести за наличные. Суммы варьировались, минимальная составляла около трехсот долларов.
– Я уже стала подумывать, что это не те деньги, о которых надо жалеть, – рассказывала Ксенька. – Я почитала про эти добавки, они очень полезны для здоровья. Думаю, мне бы удалось их распродать достаточно быстро.
Признаюсь, эта фраза меня ужаснула, – я живо представила, как нам придется покупать у нее никому не нужные добавки.
– И когда ты едешь за товаром? – обреченно спросила я.
– С чего ты решила, что я еду? – искренне удивилась Ксения, – я нашла другое место.
Она пошуршала газетой, сложила ее так, чтобы мне было удобно смотреть, и гордо ткнула пальцем:
– Вот, читай!!!
Я прочла обведенное красным фломастером объявление.
Сначала не поверила своим глазам и прочла еще раз, потом еще, потом посмотрела на Ксению и поинтересовалась, не сошла ли она с ума. Подруга обиделась и обвинила меня в узости мышления и отсутствии здорового авантюризма. Я заметила, что отсутствие авантюризма это, конечно, плохо, но, на мой взгляд, переизбыток авантюризма также не сулит ничего хорошего.
– И как ты собираешься там работать? – язвительно поинтересовалась я, – они же мгновенно раскусят, что ты ничего не умеешь.
Ксения важно кивнула:
– Не раскусят! Во-первых, я подготовлюсь, я уже купила всю необходимую литературу. Во-вторых, я не думаю, что они там сами ах какие специалисты. Скорее всего, такие же, как я.
Я еще раз заглянула в газету, в крайнем левом столбце между вакансией «секретарь на телефоне, удаленная работа» и вакансией «помощник руководителя, работа в офисе, образование не имеет значения» был напечатан следующий текст: «В салон магии срочно требуется сотрудник. Необходимые навыки: умение толковать карты таро. Работа рядом с метро Пушкинская», далее шел телефон, по которому можно было связаться с работодателем, коего звали вполне прозаично Людмила Станиславовна. Судя по номеру, салон на самом деле дислоцировался в центре.
– Ты позвонила этой Людмиле Станиславовне?
– Ну, да, – расцвела Ксения, – очень милая женщина оказалась. Я ей сказала, что опыта у меня немного, она сказала, ничего страшного, первые несколько сеансов я буду только ассистировать, и только потом мне доверят клиентов.
– Послушай, – терпеливо повторила я, – у тебя ведь не то, что опыта немного, у тебя его вообще нет. Ты карты таро хоть раз в жизни в руках держала?
– Мне гадали, – гордо ответила Ксения, – в магазине «Путь к себе» по четвергам таролог сидит.
Все оказалось еще хуже, чем я предполагала, из бесчисленного множества Ксенькиных затей эта была самая идиотская. На этом фоне увлечение живописью и попытки продать свои картины на вернисаже выглядели как вполне солидный способ заработать себе на жизнь.
– Погоди, – я отложила газету в сторону, – ты собираешься пойти работать в салон магии, я правильно поняла?
Ксения энергично кивнула.
– Я им сказала, что давно чувствую в себе экстрасенсорные способности, но случая применить их на практике не подворачивалось.
– А эта Людмила, как ее там…
– Станиславовна, – подсказала Ксения, – Людмила Станиславовна.
– Да… Эта Людмила Станиславовна, она не поинтересовалась, как же проявлялись твои экстрасенсорные способности, если ты их никогда не применяла?
Ксения задумалась на секунду, а потом безапелляционно заявила:
– Думаю, что им очень нужен человек, а найти никого не могут, поэтому согласны даже на не очень опытного.
Это, конечно, был полный бред, о чем я тут же сообщила Ксении. Она опять надулась и даже ушла в свою комнату. Я посмотрела на часы, – половина второго ночи. Звонить кому-то поздно, даже Владу. Он, конечно, еще не спит, но вряд ли будет счастлив, если я нарисуюсь с рассказом об очередном временном помешательстве Ксении.
В дверях появилась Ксения с пачкой книг. Я вопросительно посмотрела на нее.
– Это литература, нужная для работы, – пояснила она и аккуратно разложила книги на одеяле.
Я бегло просмотрела названия книг и ужаснулась. Тут были и «Советы потомственного колдуна целителя» и «Любовная магия», маленькая брошюра в мягком переплете обещала научить читательниц «Как приворожить понравившегося мужчину», особняком лежали книги по магии Вуду и три средних размеров книжицы «Карты таро: толкование раскладов».
– Что ты собираешься со всем этим делать?
– Для начала прочесть, – сухо ответила Ксения, – а что?
Я наугад раскрыла одну из принесенных ей книг. На шестьдесят второй странице потомственный колдун писал следующее «Порча – это черная энергия, которую посылают с помощью навета или заговора. Очень часто портят землей, песком, яйцами, цветами, принесенными с могилы». Я прочитала это вслух, потом поинтересовалась у подруги:
– Ты собираешься наводить порчу? Видишь, какое дело хлопотное, надо землю с могил собирать. Неужели ночью на кладбище попрешься?
– Дурочка ты, – разозлилась Ксения, – не наводить, а снимать. Там дальше написано, как снимать ее.
– Интересно, как ты определишь, есть на человеке порча или нет.
– А какая разница? – искренне удивилась Ксения. – Нужно по умолчанию считать, что она есть. И предлагать свои услуги по съему порчи.
Я вынуждена была признать, что идея зарабатывать деньги на человеческих предрассудках не такая уж и глупая. В самом деле, проверить же невозможно. И, даже если после Ксенькиных «процедур по снятию порчи» ситуация не улучшится, всегда можно списать на то, что порчу навел очень сильный колдун и поэтому процедуру надо повторить несколько раз. Я открыла магию любви и тут же наткнулась на рецепт приготовления порошка страсти. Ингредиенты порошка были вполне себе обычные, не нужно было тащиться на кладбище, чтобы там что-то собирать. Все необходимое для приготовления «порошка страсти» можно спокойно купить в аптеке или в магазине по продаже эфирных масел.
– Самое трудное, – неожиданно заговорила Ксения, – выучить сочетания карт таро. Я Людмиле Станиславовне сказала, что на таро гадаю плохо.
Я молчала, увлекшись неожиданным рецептом из «Магии любви», – как сделать, чтобы интересующий тебя человек пришел к тебе. Рецепт был прост, – нужно было всего лишь написать свое имя на подошвах его ботинок. Я дочитала рецепт до конца и в сердцах захлопнула книгу. Чтобы способ подействовал, нужно было писать свое имя смесью из собственной и драконьей крови. Жулики и шарлатаны все эти экстрасенсы и потомственные колдуны. Так что ничего страшного, если еще один жулик в лице Ксении вольется в их ряды. Увлекшись собственными мыслями, я только сейчас обнаружила, что Ксюха увлеченно что-то рассказывает.
– … уже выучила старшие арканы, – подруга разглядывала страницу примерно посередине первого тома «Карты таро: толкование раскладов», – теперь надо выучить младшие.
Она перелистнула еще пару страниц и пожаловалась:
– Сочетания, вот где основная засада. В разных сочетаниях одни и те же карты означают разные вещи.
Я спросила, как быстро она собирается все это выучить.
– Время, конечно, понадобится, – согласилась со мной Ксения, – но Людмила Станиславовна сказала, что запоминаться лучше будет в работе.
Уже второй раз за последние пять минут прозвучало имя Людмилы Станиславовны, работницы сферы оккультных услуг. Не знаю почему, но меня это покоробило, хотя, по идее, не должно было. Такое поведение для Ксюхи было вполне типичным. Как только она задумывает новый проект, в ее жизни появляются новые люди, и на какое-то время эти люди становятся важнее, чем старые друзья. Она без конца их цитирует, прислушивается к их мнению и отчаянно спорит, когда мы пытаемся открыть ей глаза на то, что ее просто в очередной раз дурят и обманывают. Последний случай, – Алексей. Влад, увидев его в первый раз, мгновенно поставил диагноз – «женат». Замечу, что он угадал даже количество детей. Ксения тогда на Влада обиделась, на некоторое время перестала ему звонить и вышла на контакт только после неприятной находки в виде записи о бракосочетании с Еленой Вениаминовной. Я тяжело вздохнула:
– Когда ты встречаешься с этой Людмилой Станиславовной?
– Послезавтра, – просияла Ксения.
– А почему не завтра?
– Мне надо подготовиться, – уклончиво ответила она, собрала книжки с одеяла, пожелала мне спокойной ночи и удалилась.
Я выключила свет и некоторое время лежала в темноте, размышляя над причудливостью человеческих отношений. Несмотря на все Ксюхины тараканы, я ее люблю, хотя иногда она доводит меня до белого каления своим упрямством. Вот хоть сейчас, – устройство на работу в салон магии. Кто бы сказал нам в студенческие годы, что Ксения Федосеева пойдет в колдуньи, со смеху бы умерли. Причем громче всех смеялась бы сама Ксения. И ведь прекрасно понимает, что долго она в этом салоне не продержится, так нет, готовится так, как будто будет работать там до конца дней своих. Я вздохнула, перевернулась на правый бок и заснула.
Глава VI
На следующий день я освободилась относительно рано. Поскольку проживание Ксюхи в моей квартире подходило к концу, я решила устроить маленький прощальный вечер, для чего зарезервировала столик в любимом пивном ресторанчике. Однако на мои звонки подруга не отвечала. Я, было, подумала, что она на собеседовании в своем магическом салоне, но быстро вспомнила, что собеседование перенесено на завтра. Она навешала лапшу о своей ужасной занятости тамошней Людмиле-не-помню-как-ее-отчество.
В половине восьмого вечера, прошатавшись три часа по магазинам, я отменила заказ столика и поехала домой. Ксении не было, прождав полчаса, я в очередной раз набрала ее номер. Она ответила почти сразу, сообщила, что слышала мои звонки, но подойти не могла, так как все это время находилась в салоне красоты, где ей радикально меняли внешность.
– Скоро буду, – пообещала она и отключилась.
Видимо, она была уже недалеко от дома, примерно через пятнадцать минут в замке повернулся ключ, входная дверь распахнулась, я взглянула на Ксению и потеряла дар речи.
Ксения – девушка симпатичная. Волосы у нее темно-русые от природы, глаза серо-голубые, брови негустые и очень светлые. Облик приятный и нежный, она немного похожа на женщину с картины Ренуара «Портрет актрисы Жанны Самари». Была похожа… До сегодняшнего вечера. Женщина, которая сейчас стояла на пороге моей квартиры, более подходила под описание, данное Александром Сергеевичем Пушкиным Марии Кочубей: «Вокруг высокого чела как тучи локоны чернеют…». Мастера из салона красоты потрудились на славу, – кроме черных локонов, они «нарисовали» Ксюхе соболиные брови, размер которых примерно раза в три превышал тот, что отпустила ей природа.
– Ну, что скажешь? – спросила Ксения, переминаясь с ноги на ногу.
Я вздохнула и бестактно спросила:
– И зачем, спрашивается, ты такое с собой сотворила?
Подруга смутилась:
– Профпригодность… – прошептала она.
– Что?
– Сама знаешь, – торопливо заговорила Ксения, – на картах я не могу, сверхъестественными способностями не обладаю, порчу снимать только-только научилась… И еще неизвестно, получится ли у меня…
– Это все я знаю, – перебила я, – Я ж не то спрашивала. За каким чертом ты выкрасилась в черный цвет? Или это у них требование такое?
– Настоящая колдунья или ведьма обязательно брюнетка, – сообщила Ксения.
– Это кто тебе такую глупость сказал?
– В интернете посмотрела. Нашла целый сайт, посвященный современным ведьмам. Так там только две девочки рыжие, остальные все брюнетки.
Она открыла сумку:
– Да, вот еще, чтобы облик был цельным.
Ксения вытащила из недр сумки коробочку с контактными линзами.
– Вот, купила еще. Только не ругайся, – быстро сказала она, заметив, что я открываю рот. – На распродаже купила, недорого. Именно на эту модель чумовая скидка была, потому что цвет неходовой, черный. Народ больше голубые покупает.
Она метнулась в ванную, тщательно вымыла руки и попыталась вставить линзы в глаза. С непривычки линза выскользнула из мокрых Ксенькиных пальцев и плавно приземлилась на кафельный пол.
– Там, в сумке, – скомандовала Ксения, пытаясь ногтем подцепить линзу, – жидкость специальная для мытья линз. Достань, пожалуйста.
Пока я искала бутылочку со специальной жидкостью, Ксения успела уронить и вторую линзу. Пришлось доставать ни разу не использовавшуюся чашку, мыть ее горячей водой, споласкивать кипятком, заливать туда купленную жидкость, после чего в чашку торжественно были опущены линзы.
Мы наклонились над чашкой:
– Сколько их держать в растворе? – спросила я.
– Не знаю, – ответила Ксения, – давай подождем пару минут, чтобы лучше продезинфицировались.
Наконец, с большим трудом линзы были вставлены. Ксения сделала шаг назад, чтобы я могла оценить ее новый облик.
– Ну, впечатляет?
– Впечатляет, – согласилась я.
И в самом деле, впечатляло. Не зря матушка природа награждает темным цветом глаз людей из южных краев. Большие карие или черные глаза – это красиво. У Ксении глаза не очень большие и довольно глубоко посаженные. Серо-голубой цвет эти недостатки неплохо скрывал. Сейчас же она выглядела так, как будто ей под бровями забили два маленьких гвоздика с черными шляпками.
– У тебя во сколько завтра собеседование?
– В три, – Ксения заморгала, – как это вытащить???
Я сунулась в инструкцию, совместными усилиями мы извлекли линзы и положили их в чашку с раствором.
– Лучше все же не рисковать, – заметила я, – во время интервью ты должна чувствовать себя уверенно. У тебя и так есть несколько слабых пунктов, если говорить о профессиональных навыках. А если ты будешь все время моргать и думать, как бы линзы не выскочили, разговор может совсем не задаться.
Ксения согласилась со мной. Чтобы не дать ей возможности передумать, я самолично выбросила линзы в унитаз под аккомпанемент Ксенькиных вздохов. Мы договорились, что как только она выйдет с собеседования, сразу же наберет меня.
При любом исходе. В глубине души я надеялась, что Людмила Станиславовна раскусит Ксению на раз-два. В магов, ведьм и колдунов я не верю, но считаю, что в таких салонах должны работать специалисты с психологическим образованием, или, как минимум, хорошо разбирающиеся в людях.
Ксюха же, история с Алексеем очередное тому подтверждение, в людях разбирается плохо, против опытного «душеведа» она не выстоит и пятнадцати минут, после чего будет с позором изгнана. И, странное дело, я знала, что Ксении будет обидно, если ее не возьмут, я знала, что ей сейчас очень нужна работа и нужны деньги, я знала, что шансы найти приличную работу у нее невелики… Но, несмотря на все это, я почему-то страшно не хотела, чтобы ее взяли в этот магический салон. Нежелание было столь сильным, что я даже попыталась это проанализировать, но так и не пришла ни к какому выводу. Попытки убедить себя, что надо смотреть на все как на веселую игру, на развлечение (нельзя же всерьез думать о карьере в этой области), также не дали результата. Я сидела на работе, ждала ее звонка, и с каждой минутой мне становилось все тревожнее и тревожнее…
Наконец я не выдержала и набрала ее. Приятный женский голос сообщил, что абонент вне зоны действия сети и предложил перезвонить позже. Я пыталась дозвониться до Ксении в течение почти трех часов, – безуспешно. Домой я ехала мрачная, попала в пробку, что также не улучшило настроения. К моему удивлению, окна в квартире горели, стало быть, Ксения уже дома. На всякий случай я еще раз набрала ее номер, телефон по-прежнему не отвечал.
Она действительно была дома, – собирала свои вещи в большую дорожную сумку.
– Ты куда, на ночь глядя? – спросила я.
– Больше не хочу тебя стеснять, – ответила она.
Тон ее показался мне подозрительным. Мы, конечно, обговаривали, что она вернется к себе сразу после получения первого взноса от жильцов. Но как-то странно все совпало, ее собеседование в оккультном салоне и такие нарочитые сборы.
Я направилась в ванную, по дороге заглянула в Ксенькину комнату:
– Как прошло собеседование?
Она странно и недобро посмотрела на меня, запихнула в сумку стопку маек и процедила сквозь зубы:
– Нормально.
– Когда приступаешь к работе? – я сделала вид, что не заметила ее недружелюбный тон.
– Сегодня уже работала.
Читать бесплатно другие книги:
