Брянский капкан Михайловский Александр

– Альфред, – печально сказал Герберт, – как говорят в Америке: «шоу должно продолжаться». Так что действуйте по плану. Возводите своего Эдуарда на престол, принимайте все нужные вам законы, объявляйте войну России и Америке и молитесь за победу немецкого оружия. Теперь все решит только меч, и в случае нашего поражения вам не будет в силах помочь даже сам Господь. Помните об этом, господа.

Высоко в небе, выше того слоя, в котором ходят циклоны, проливающие на землю живительный дождь, бомбардировщик Пе-8 готовился открыть бомболюк в своем брюхе. Сегодня экипаж подполковника и Героя Советского Союза Энделя Пусэпа совершал не совсем обычный боевой вылет на новом самолете, одном из двух, которые успели оснастить американскими двигателями Double Wasp R2800. Взлетев с аэродрома под Ленинградом, их Пе-8 почти за пять часов прошла над Балтийским морем, Швецией, северной частью Дании, над Северным морем, Англией – над графством Корнуолл, и, миновав мыс Лизард, еще на двести километров углубилась в Атлантический океан. Мерно урчали американские моторы, которые за свой большой радиус, не вмещающийся в старые мотогондолы, в полку прозвали «головастиками». Штурман-навигатор капитан Штепенко в очередной раз проделал все необходимые вычисления, отталкиваясь от последнего виденного им наземного ориентира на южной оконечности острова Британия.

– Мы почти на месте, командир, – сказал он, подняв голову, – выход в расчетную точку через четыре минуты.

Две минуты спустя в брюхе самолета открылся бомболюк. Сегодня вместо бомбы Пе-8 нес на подвеске новое экспериментальное и абсолютно секретное оборудование для связи с субмаринами, находящимися в подводном положении. Щелкнул замок, наружу выпал снабженный маленьким парашютиком-стабилизатором кончик кабеля сверхдлинноволновой антенны. Кабель-лебедка с жужжанием стала разматывать ее почти двухкилометровое тело, а самолет заложил пологий вираж. Шли минуты, антенна разматывалась, пока, наконец, не сработал замок, а на пульте рядом с радистом не зажглась зеленая лампочка, сигнализирующая о том, что антенна полностью выпущена и готова к работе.

– Готово, командир, – доложил бортрадист Низовцев, назначенный ответственным за обслуживание нового секретного оборудования.

– Выходите на связь с «Акулой», – дал команду подполковник Пусэп, и радист, щелкнув на пульте несколькими переключателями, произнес что-то в микрофон.

– «Акула» ответила, – сказал он через некоторое время по внутренней связи. – Слышат нас хорошо. Просят дать на связь Москву.

– Добро, – сказал подполковник Пусэп. В течение ближайшего часа ему предстояло кругами ходить над заданным районом, удерживая самолет в зоне устойчивой связи с подводной лодкой.

Британский король Георг VI, его супруга герцогиня Елизавета Боул-Лойон и дочери Лиззи и Марго вот уже сутки находились в состоянии полного обалдения. Сначала – нападение заговорщиков на Букингемский дворец, потом неожиданное спасение советским ОСНАЗом и бегство в маленький городок Брайтон. Там королевскую семью вместе с персоналом советского посольства погрузили на подводную лодку, и они, не прощаясь, покинули ставшие им чужими берега Британии.

Еще до войны король побывал на подводной лодке «Тритон», самой крупной в королевских военно-морских силах, и имел представление – в каких условиях живут и воюют британские подводники. Впрочем, насколько ему было известно, и в остальных флотах все обстояло примерно так же. Теснота, темнота, сырость и холод были их постоянными спутниками. Русский же подводный крейсер выглядел совершенно по-другому. Огромный – водоизмещение раз в десять больше «Тритона» – он имел удивительно маленькую команду, и сейчас казался тесным только из-за того, что был превращен в подобие Ноева ковчега. Но никто не жаловался. Тауэр для королевской семьи и нацистские лагеря для всех остальных были бы гораздо худшим выбором.

После того как лодка погрузилась и направилась к выходу из Канала, король и его супруга имели короткий официальный разговор со спецпосланником господина Сталина Андреем Громыко. И другой, более длинный и неофициальный, в котором кроме короля и его супруги принимали участие командир субмарины капитан 1-го ранга Владимир Верещагин, как оказалось, дальний родственник известного русского художника-баталиста, командир группы ОСНАЗа полковник Александр Гордеев и комиссар НКВД 3-го ранга Нина Антонова.

Это были весьма серьезные и респектабельные господа, пользующиеся к тому же доверием своего вождя Сталина, которого король все же считал не временным партийным лидером, который сегодня у власти, а завтра его нет, а как своего коллегу-монарха, пусть официально и не носящего такого титула.

Кроме того, перед началом этого разговора Стюарт Мэнзис шепнул королю, что эти трое, скорее всего, как раз и являются теми самыми таинственными «посланцами свыше», перевернувшими весь ход войны на Востоке. Называть их гостями язык не поворачивается – они ведут себя в этом мире по-хозяйски.

Собственно, в самом начале разговора, затянувшегося потом далеко за полночь, никто из них и не подумал отрицать очевидное. Да, они из будущего. Да, они могут поведать королю и королеве обо всех грядущих событиях. Но из-за уже случившихся изменений цена этим сведениям невелика. Нет, о будущем нынешней Британии надо говорить совсем не с ними, а с товарищем Сталиным, и зависеть это будущее будет от того, сколько британских сил, находящихся за пределами Метрополии, смогут подчинить себе их величества, и какое посильное участие эти силы примут в войне с германским фашизмом.

Одно дело – король-изнанник, и совсем другое дело – главнокомандующий какой-никакой, но армией, плечом к плечу с советскими войсками воюющей с общим врагом. Нет, они никоим образом не причастны к произошедшему в Британии перевороту, хотя и предполагали, что смерть сэра Уинстона крайне неблагоприятно отразится на делах английского государства, ведущего тяжелую и изнурительную войну. Нет, к этой смерти они тоже не имеют никакого отношения. Что называется, жил, жил человек и вдруг помер. Пусть их величества спрашивают у господина Мензиса, он как раз в тот момент был рядом и премьер умер на его глазах. Что, Стюарт Мензис говорит, что сэра Уинстона перед смертью сильно напугало известие об их появлении в этом мире? Что ж, значит, совесть у человека была нечиста, ведь кроме него ТАК больше никто не помер. Впрочем, о покойных стоит говорить либо хорошо, либо никак.

Разговор этот был для королевской четы довольно тяжелым, ибо ничего приятного посланцы сказать королю и королеве не могли. Госпожа Антонова конспективно изложила историю королевской семьи в ТОМ будущем. На ком женился их внук, кого породил, почему развелся и снова женился на любовнице, и на ком женился старший правнук. Известие о том, что в королевской семье был развод, а потом еще и мезальянс, потрясло короля и королеву сильнее, чем новость о том, что Британской империи в ее нынешнем виде в любом случае оставалось существовать не более пяти лет, и то, что потом Британию наводнят мусульмане – выходцы из бывших колоний, ни в грош не ставящие обычаи и порядки старой доброй Англии.

Продавщица – ведь это чуть ли не проститутка! Тут же на ум королю и королеве пришел милейший Бернард Шоу со своим «Пигмалионом» и его мечта разрушить классовые барьеры путем обучения простонародья принятому в среде аристократии литературному языку и правильному произношению.

Капитан 1-го ранга Верещагин вежливо напомнил королю и королеве о той роли, которую Соединенное Королевство сыграло в развязывании Первой мировой войны, в крушении Российской империи и об отказе британского правительства принять на английской территории семью экс-императора Николая II. Понятно, что последний русский монарх не был ангелом во плоти, но и называть его кровавым тираном тоже было не совсем правильно. К тому же как-никак родственник. Не по-людски это.

Полковник Гордеев тихим, спокойным голосом добавил, что в XX веке вообще непонятно, что Великобритания в итоге хотела добиться своей политикой «вечных интересов»? Политики в Лондоне всеми силами стремились ослабить Россию, а в результате после почти полувековой гонки за сиюминутной политической выгодой получили ситуацию, при которой Британская империя затрещала по всем швам.

Что Русско-японская война, что Первая мировая, что Вторая – везде одно и то же. Каждый раз Британия, пытаясь ослабить Россию, которая, как континентальная держава, никогда не являлась ее прямым конкурентом, усиливала такие потенциальные талассократии, как Япония и США. Последние события в Лондоне – это тоже результат британской политики последних лет. Уже понятно, что Британской империи в прежнем виде не будет. А что будет – зависит теперь только от самих англичан, и в том числе от короля и его семьи.

Короче, поговорили и разошлись. Около двух часов ночи капитану 1-го ранга Верещагину доложили, что «Северодвинск» прошел траверз мыса Лизард. Ла-Манш был позади, впереди лежала Атлантика. В результате состоявшейся ночной беседы королевская чета не спала всю ночь, тихо, чтобы не разбудить спящих дочерей, обсуждая все услышанное от «посланцев». Положение их действительно было куда хуже губернаторского, но оставалась надежда, что бог не выдаст, а Сталин не съест.

Известие о том, что «Североморск», находящийся на 120-метровой глубине и движущийся с 25-узловой скоростью, вышел на связь с Москвой, стало для короля и королевы еще одним чудом из будущего. Впрочем, многое передумав за ночь, в этот момент король был собран и деловит. Он решил, что в любом случае, пусть и на вторых ролях, но Великобритания должна остаться в числе держав-победительниц. И он, король Георг VI, должен сделать для этого все возможное. Если в ТОТ РАЗ Альянс смог победить Гитлера и без помощи свыше, то теперь, несмотря на измену английского парламента, разгром фашистской Германии уже предрешен. И наступит он куда быстрее, чем в сорок пятом году. Залогом тому были последние полгода, ставшие действительно победоносными для Красной армии.

В первую очередь королю была зачитана радиограмма советского вождя Сталина, в которой тот поздравлял королевское семейство с благополучным избавлением от опасности и выражал надежду на дальнейшее сотрудничество. В ответной радиограмме король поблагодарил советского лидера за свое спасение и подтвердил, что, несмотря на все произошедшее, он и дальше продолжит борьбу с общим врагом. Потом королю была дана возможность отправить радиограммы в британские посольства в Москве и Вашингтоне, Главнокомандующему флотом Метрополии адмиралу Тови в Скапа-Флоу, на Гибралтар, на Мальту, и генералу Монтгомери в Александрию. Как оказалось, «посланцы» были прекрасно осведомлены как о необходимых для связи радиочастотах, так и о британских военных и дипломатических кодах.

Назначив адмирала Тови исполняющим обязанности Первого лорда Адмиралтейства и главнокомандующим Королевским военно-морским флотом, король приказал ему вывести все подчиненные ему силы в Гибралтар, Рейкьявик, Мурманск, словом, куда угодно – хоть к черту на кулички – лишь бы подальше от Британских островов. Несмотря на то что в результате предательства Метрополия пала, война с Гитлером продолжается.

Ответ адмирала был короток:

– Есть, сир. Выполняю ваш приказ.

Сеанс радиосвязи был закончен. Где-то там, наверху, на борту самолета Пе-8 бортрадист Низовцев, получив сообщение о конце связи, передал его командиру воздушного корабля подполковнику Пусэпу, после чего тяжелый самолет лег на обратный курс и начал сматывать висящую за хвостом антенну. Задание партии и советского командования было выполнено.

Присутствуют:

спикер Палаты общин капитан Арчибальд Мол Рамзи;

глава Британского Фашистского союза сэр Освальд Мосли.

– Вот так все и произошло, сэр Освальд, – закончил капитан Рамзи свое повествование.

Сэр Освальд Мосли выглядел элегантно, словно он только что вернулся из театра, а не из тюрьмы, где просидел два года. Впрочем, он уже шепнул кое-кому, что относились к нему в Холловелле совсем неплохо, и жил он если не в роскоши, то вполне комфортабельно.

– А нас освободили без пальбы, – улыбнувшись, сказал он. – Увидев ваших буров, охрана побросала оружие и распахнула ворота. А когда мы уезжали, они даже выстроились в две шеренги и отдавали нам честь. Но, как я уже слышал от рейхсляйтера, с его освобождением проблем тоже не было. Тамошние охранники разбежались, оставив предусмотрительно ключи. Так что, когда сломали ворота, остальное было, как говорится, делом техники. Да, неплохо у вас получилось с бурами. Только вот мне кажется, что ребята они грубые и неотесанные – типичные колониалы.

– Так оно и есть, – кивнул капитан Рамзи.

– И мне кажется, – Освальд Мосли задумчиво повертел в воздухе пальцем, – что принятые утром законы об их независимости, а тем более о передаче им государственного имущества были явно излишни. Вы согласны со мной?

– Вы совершенно правы, сэр Освальд, – улыбка капитана Рамзи стала еще шире. – Хотя нам и пришлось воспользоваться услугами именно этих буров, но, насколько я слышал, эти ребята – их элита. И самое место для них – на Восточном фронте, вместе с другими колониальными войсками. Рано или поздно большинство из них там перебьют большевики…

– А мы за это время отменим эти чересчур поспешно принятые законы, – продолжил сэр Освальд. – Вы, по вашим же словам, лично знакомы с кем-то из них. Надеюсь, вам не будет их жалко?

– Этот, как там его, Гроббелаар? – хмыкнул капитан Рамзи. – Вы не представляете себе, сэр Освальд, какая он деревенщина. Даже портвейна не захотел, предпочел свое пиво. Нет, я не буду оплакивать ни лично его, ни его людей. Как не оплакивал я тех, кого русские перебили в Букингемском дворце. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить.

– Они что, еще и негры? – удивился Освальд Мосли.

– Да нет, сэр Освальд, – ответил капитан Рамзи, – внешне они вполне белые. Но жизнь среди негров сделала их ничуть не лучше последних. Так мне, по крайней мере, кажется.

– А что, если эти буры опять восстанут? – спросил Освальд Мосли.

– О-о, – поднял вверх палец капитан Рамзи, – пусть только попробуют. Тогда мы сможем воспользоваться опытом наших немецких друзей. Гетто, лагеря уничтожения… Зато алмазы и золото останутся нам.

– Рад, сэр Арчибальд, – кивнул Освальд Мосли, – что мы с вами одного мнения. А что, кстати, с посольствами?

– Русское штурмовали буры, – сказал капитан Рамзи, – но никого там не нашли. Вообще никого. При этом они потеряли четырех человек убитыми и бог весть сколько ранеными от взрыва искусно поставленной минной ловушки. Французы, норвежцы, чехи и поляки уже являются нашими гостями в роскошной Вандсвортской тюрьме.

Сказав это, Рамзи усмехнулся – эта тюрьма считалась наихудшей в Лондоне.

– Никакие дипломатические конвенции на них не распространяются, – продолжил он, – ведь самих этих стран давно уже нет. Напротив, американское посольство пока окружено, и их послу вручена нота о том, что Британская империя не намерена продолжать войну со странами Оси и надеется, что Соединенные Штаты Америки точно так же прекратят борьбу с этим странами. А мы готовы служить посредниками в мирных переговорах между ними, Германией и Японией.

– А что с прессой? – спросил Освальд Мосли.

– Мы направили буров на Флит-стрит и к Би-Би-Си, – ответил капитан Рамзи, – после чего мои люди посетили каждую редакцию. Вы не поверите, как эти журналисты лезли вон из кожи, для того чтобы нам понравиться. Мои люди теперь будут проверять все газеты и все радиопередачи. А все евреи и другие журналисты, которых мы подозреваем в неблагонадёжности, уже находятся в том же Вандсворте. Все телефонные коммутаторы и телеграф тоже под нашим контролем. В других городах, конечно, далеко не все хорошо, но наши ребята контролируют как газеты, так и радиопередачи. Ни одного тревожного сигнала пока не поступало.

– Хорошая работа, старина, – кивнул Освальд Мосли. – Жалко только, что мы упустили Георга с его семейкой. Боюсь, что Америка и Россия могут и далее признавать его как легитимного короля. Что вам известно об их местонахождении?

– Здесь, сэр Освальд, увы, новости чуть похуже, – ответил капитан Рамзи. – По мнению моего друга Герберта из Абвера, в Букингемском дворце работала русская ОСНАЗ-команда. Это такие волки, что по сравнению с ними парни из ваффен-СС покажутся невинными ягнятами.

Потом из Брайтона сообщили, что там всплывала очень большая субмарина неизвестного типа, поднявшая Андреевский флаг. Вероятно, она прибыла для эвакуации персонала русского посольства, который до последнего момента находился в том же Брайтоне. О его местонахождении нам ничего не известно. Все вещи русских находятся в отеле, но самих их нигде нет. Точно так же есть сведения, что Георга с семьей видели у причала в Брайтоне. Мы полагаем, что их эвакуировали на той же субмарине. Вместе с ними исчез и Стюарт Мензис, глава секретной службы его величества. Возможно, что это были его проделки. Сейчас мои люди отправились в Брайтон, где они собираются обыскать номера этой гостиницы. Может быть, они что-нибудь и найдут.

– Скорее всего, они найдут лишь вчерашний день, – хмыкнул Мосли. – Вы передали немцам информацию об этой субмарине?

– Передал, сэр Освальд, – ответил капитан Рамзи. – Эта информация была одновременно передана и в Брест, и в Портсмут, и в Скапа-Флоу. Вот только в Бресте и Портсмуте ответили, что ловить субмарину такого типа – абсолютно бесполезное занятие. Тем более что прошло уже около суток, и никому не известно, где она может быть сейчас. А в Скапа-Флоу адмирал Тови послал нас так далеко, куда мы еще не ходили. Он оказался пока единственным в Британии, кто отказался присягать королю Эдуарду.

– Узнаю старину Тови, – ухмыльнулся Мосли. – Очень жаль, что он не с нами. И что вы теперь намерены делать?

– С русской субмариной и королем Георгом на ней, скорее всего, сделать уже ничего не возможно, – ответил капитан Рамзи. – Что же касается Скапа-Флоу, то я думаю послать туда своих переговорщиков под охраной буров. И намекнуть последним, чтобы в случае провала переговоров они вырезали всех, кого можно.

– Хорошо, старина, – кивнул Мосли, – они вырежут, или их вырежут – нам, собственно, без разницы. И теперь просветите меня – что это за русская ОСНАЗ-команда, и почему та субмарина подняла Андреевский флаг? Ведь Российской империи не существует уже четверть века. Я ведь в последнее время был несколько оторван от мировых событий.

Капитан Рамзи собрался было открыть рот, чтобы ответить, как в дверь постучали.

– Войдите, – недовольно бросил Рамзи.

Молодой человек, появившийся на пороге, вскинул руку в нацистстком приветствии. Рамзи и Мосли в ответ сделали то же самое, после чего визитер доложил:

– Сэр Освальд, сэр Арчибальд, нам только что передали, что катер с его величеством прошел Тауэрский мост. Через двадцать минут он будет здесь.

Над богато украшенной яхтой гордо реял красно-сине-золотой королевский штандарт Британской империи. На берегу, у здания Парламента, собрались члены обеих его палат. А вокруг – люди, наряженные в костюмы английских и шотландских гвардейцев и йоменов Тауэра. А вот солдат 2-го Блумфонтейнского полка, которые и превратили возвращение короля Эдуарда из мечты в реальность, здесь не было. Они несли службу с другой стороны Парламента, подальше от глаз коронованных особ.

Оркестр заиграл «Боже, спаси короля!», и на трапе появились двое – король Эдуард VIII в строгом мундире и его супруга, королева Уоллис, из-за которой Парламент в свое время и лишил его трона. Сейчас же те самые парламентарии кланялись вернувшемуся монарху, включая и тех лордов, кто имел право этого не делать. Все осознавали, что нужно вести себя примерно, чтобы не разделить судьбу тех членов обеих палат, которых застрелили прямо на заседании сегодня утром, или оказаться в застенках Вандсворта, как арестованные сегодня их коллеги.

Низко кланяясь, короля встретили лорд Редесдейл, новый спикер Палаты лордов, и капитан Рамзи, новый спикер Палаты общин, а также сэр Освальд Мосли и представитель Германии рейхсляйтер Рудольф Гесс. После этого король с королевой чинно проследовали в Палату общин, где к членам нижней палаты присоединились и лорды.

Первым выступил лорд Редесдейл.

– Ваши королевские величества, – сказал он, – еще вчера все лорды единогласно признали требование вашего отречения в тридцать шестом году вопиющей несправедливостью. И мы нижайше просим вас вернуться на по праву принадлежащий вам трон. Да здравствует король Эдуард!

Выступление сэра Рамзи было выдержано в том же ключе. После этого король Эдуард милостиво согласился вернуться на трон.

– Джентльмены, – сказал он, – нам предстоит немало сделать для того, чтобы поднять нашу многострадальную империю из руин, в которые превратил ее мой братец Альберт, незаконно занявший мой трон под именем Георга Шестого. Поэтому прошу вас оставить на время все церемонии. Нам необходимо назначить новых министров взамен преступного кабинета узурпатора. Мы должны заключить мир с Германией, нацией, родственной нам не только по духу, но и по крови. И мы обязаны сделать всё, чтобы в Англии воцарился настоящий мир – без засилья еврейского капитала, без прессы, пишущей под диктовку из-за границы, без большевизма и социализма. А главное, чтобы никто не подверг сомнению права и привилегии титульных наций – англичан, шотландцев, валлийцев и ирландцев.

После длительных аплодисментов король продолжил:

– Прошу вас, джентльмены, назначить сэра Освальда Мосли премьер-министром Британской империи. Знаю, что он не является членом парламента, и посему, по обычным правилам, не может занимать эту должность. Но экстраординарные времена требуют экстраординарных мер, и никто не показал такой твердости духа и таких заслуг, как сэр Мосли. Кроме того, я награждаю сэра Мосли Большим крестом Превосходнейшего ордена Британской империи. Церемония награждения пройдет в Вестминстерском аббатстве в ближайшие дни.

Эту же награду заслужил капитан Арчибальд Мол Рамзи, человек, сделавший больше для восстановления справедливости, чем какой-либо другой член парламента. Его я хочу назначить министром иностранных дел Британской империи. Прочие же кандидатуры мне представит премьер-министр в ближайшие дни. А пока попрошу вас поддержать эти две кандидатуры.

Каждый член парламента поднял руку, после чего король кивнул.

– Благодарю вас, джентльмены, – сказал он. – Далее, я приветствую в этих стенах рейхсляйтера Гесса, прибывшего в наше отечество как миротворец, но ввергнутого режимом узурпатора в узилище. За его стойкость, благородство и труды для сближения наших народов прошу его стать почетным кавалером Большого креста превосходнейшего ордена Британской империи.

Далее, я прошу его немедленно обсудить с премьер-министром и министром иностранных дел условия мира и сотрудничества наших великих держав, а также совместной борьбы с большевизмом и засильем еврейского капитала.

Гесс встал и поклонился. Король добавил еще несколько фраз и отбыл в свою временную резиденцию в Кенсингтонском дворце – Букингемский дворец после вчерашних событий был непригоден для проживания короля.

Присутствуют:

премьер-министр Британской империи, сэр Освальд Мосли;

министр иностранных дел сэр Арчибальд Мол Рамзи;

рейхсляйтер Германского рейха Рудольф Гесс.

– Отличный портвейн, сэр Мосли, – сказал Гесс с сильным немецким акцентом. – Вы и представить себе не можете, какой дрянью меня поили в вашей тюрьме. Впрочем, у вас, наверное, было немногим лучше.

Мосли откашлялся – ему-то как раз доставляли и дорогие вина, и кубинские сигары, и устрицы, и прочие деликатесы… Тем временем Рамзи предложил:

– Так давайте же выпьем за союз наших народов! Да здравствуют король Эдуард Восьмой и вождь немецкой нации Адольф Гитлер!

Мосли, Гесс и Рамзи выпили стоя, после чего Мосли сказал:

– Мы тут приготовили наше предложение по тексту договора о мире, дружбе и союзе между Британской империей и Германским рейхом. Вот, посмотрите.

Гесс пролистал тоненькую папку, делая пометки на полях. Потом он внимательно посмотрел на Мосли:

– Герр министр-президент (так по-немецки будет премьер-министр), – сказал Рудольф Гесс, – этот проект мне в общих чертах нравится. Есть, впрочем, несколько моментов, на которые я бы хотел обратить ваше внимание. Например, вы пишете о прекращении союза с Соединенными Штатами, но там нет ни слова об объявлении им войны.

Рамзи осторожно откашлялся.

– Герр рейхсляйтер, – сказал он, – мы бы хотели бы добиться обратного – выхода Соединённых Штатов из войны с Германией, и мы готовы передать американским дипломатам соответствующую ноту.

– Ладно, это стоит обдумать, – кивнул Гесс. – Далее. Тут нет ни слова о компенсации Германии за потерянные ею по Версальскому договору колонии.

На этот раз ответил Мосли.

– Герр рейхсляйтер, – сказал он, – мы готовы отдать Германии все ее африканские колонии. Их границы можно будет перечислить в приложении к договору. Что касается тихоокеанских владений Второго рейха, то они сейчас принадлежат Японской империи и не находятся в нашей власти.

– Хорошо, – продолжал Гесс. – Хотелось бы еще получить письменные заверения, что Британская империя признает фактическое изменение европейских границ.

– Кроме Нормандских островов, – ответил Мосли. – Они должны вернуться в состав Британской империи. Но мы готовы отдать их в аренду Германии до конца войны за символическую сумму – например, один фунт стерлингов в год.

– Допустим, герр министр-президент, – кивнул Гесс. – И последнее, самое важное – в вашем документе нет ни слова о вступлении Британской империи в войну с жидобольшевизмом.

– А вот это лучше зафиксировать в секретном приложении, – ответил Мосли. – Соединенным Штатам, да и другим странам, в данный момент совершенно ни к чему владеть такой информацией.

После этих слов Рудольф Гесс встал.

– В таком случае, господа, – торжественно произнес он, – я предлагаю послать проект договора моему правительству на экспертизу. Сам я поддержу немедленную его ратификацию – после разрешения всех юридически спорных моментов – при условии включения пунктов, которые мы с вами обсудили.

Мосли взял ручку, написал на листке несколько пунктов, после чего тоже поднялся на ноги.

– Мы немедленно переработаем этот документ, – сказал он, – после чего покажем его вам, и, в случае вашего согласия, перешлем его одним из кораблей Флота Его Величества в Бремерхафен. Надеюсь, что ваши моряки не примут их за врагов.

– Герр министр-президент, – ответил Гесс, – я уже разослал телеграммы об изменившемся положении вещей в Британской империи. Более того, я уже получил ответ от фюрера, в котором он согласился на немедленное и бессрочное перемирие. Вашему кораблю ничего не угрожает.

Рамзи взял папку с проектом договора и листок, написанный Мосли, и вышел из кабинета. Мосли улыбнулся:

– Герр рейхсляйтер, капитан Рамзи позаботится о том, чтобы договор немедленно переработали и дополнили. А мы с вами давайте пока выпьем еще по стаканчику портвейна – там его осталось ровно на двоих.

Верховный работал с документами. Его стол был завален стопками сводок о выпуске на заводах новых танков, самолетов, артиллерийских орудий, радиостанций и всего прочего, что идущая вот уже почти год война потребляла в невероятных количествах. По результатам полученной информации часто нужно было принимать немедленные решения.

К примеру, заводы закончили комплектование новой техникой мехкорпуса особого назначения генерала Катукова, теперь надо думать, под кого создавать следующий такой мехкорпус: под Ротмистрова, Лелюшенко или Рыбалко. Кого вызывать в этот кабинет, посвящать в тайну и лично ставить задачу. Ротмистров сейчас на 3-й танковой армии, и снимать его оттуда до завершения летней кампании нецелесообразно. Коней на переправе не меняют. Значит, остаются Лелюшенко или Рыбалко. Еще раз просмотрев личные дела кандидатов, Сталин удовлетворенно кивнул, остановив свой выбор на генерал-майоре Павле Семеновиче Рыбалко, тем более что человек сам просится с преподавательской работы на фронт. Будет ему фронт, только чуть попозже.

Авиазаводы закончили комплектовать новыми истребителями авиакорпус Савицкого, и теперь пришла пора задуматься о создании следующего такого авиакорпуса ОСНАЗ. Но на этот раз не смешанного, а чисто истребительного. Небо над полем боя в грядущем летнем сражении для птенцов Геринга должно быть закрыто наглухо. Так, Савицкий рекомендует на эту должность генерал-майора Руденко. Вполне возможно. Только вот кого назначить на его место? Те же Савицкий и Руденко рекомендуют Василия, грамотно командовавшего полком в ходе отражения налетов немецких бомбардировщиков на войска генерала Бережного во время Брянско-Орловской наступательной операции, Покрышкина, соответственно, в командиры полка. С Покрышкиным, конечно, все ясно, а вот Василий…

Нет, он, разумеется, сильно изменился в последнее время, но не слишком ли это для него много? Хотя, наверное, надо вызвать его к себе и поговорить, тем более что по итогам боев за Брянск и Орел к званию Героя Советского Союза представлено более пяти десятков летчиков, и в том числе и Василий с Покрышкиным.

Вот сводка о советских военных перевозках и сведения разведки о том же самом с противной стороны. Две реки собираются из мелких ручейков и застывают друг напротив друга, сдерживаемые линией фронта как плотиной. Части 3-й, 5-й и 6-й резервных армий в ЭТОТ РАЗ сосредотачиваются не у Волги, а на рубеже построенных прошлой осенью УРов, протянувшихся в тылах Центрального и Юго-Западного фронтов с севера на юг почти на четыреста километров. Это и подстраховка на случай неблагоприятного развития событий, и резервы, непосредственно приближенные к месту будущих наиболее ожесточенных боев. В ТОТ РАЗ эти УРы, не заполненные войсками, никак не смогли повлиять на продвижение немецких танков к Дону и Волге.

Но не только фронтом единым живет страна. В таком же фронтовом режиме работают КБ и секретные лаборатории.

Вот отчет об испытательных стрельбах из трофейных немецких 88-миллиметровых зенитных пушек и 50-миллиметровых противотанковых пушек по танку Т-34, дополнительно оборудованному модулями пассивной защиты из кварцевой керамики. Результат – на основных дистанциях боя эффективность применения вражеских противотанковых пушек должна упасть чуть ли не вдвое.

Вот отчет об освоении в производстве отечественных полевых, авиационных и танковых радиостанций нового поколения с применением монтажных плат из фольгированного стеклотекстолита, пальчиковых ламп и шинных разъемов. В результате вес, размеры и время сборки или ремонта аппаратуры значительно уменьшились.

А это отчет из Коврова, там под руководством конструктора Горюнова уже освоили производство единого пулемета на основе пришедшего из будущего «Печенега». Правда изделие получилось почти на полтора килограмма тяжелее прототипа, и ресурс ствола у него оказался не тридцать, а всего двадцать тысяч выстрелов. Но по сравнению с «дедушкой Максимом» или с в общем-то неудачным станковым пулеметом Дегтярева это уже великий прогресс. Резолюция: «Отработанную технологию срочно передать на Тульский завод. И. С-т.»

Неожиданно на столе зазвонил телефон, связывающий кабинет вождя с приемной и сидящим в ней Поскребышевым.

– Товарищ Сталин, – сказал его бессменный секретарь, – звонил британский посол Арчибальд Кларк Керр. Он желает срочно встретиться с вами. Говорит, что это очень важно.

«Так, – подумал Сталин, – вот и господин Кларк Керр примчался в Москву из Куйбышева. Интересно, что он скажет? Лично ему, скорее всего, эта затея британских фашистов должна прийтись не по нраву. Надо будет внимательно посмотреть на его лицо, когда я скажу, что его король Георг находится на борту нашей подводной лодки и через два дня прибудет в Мурманск».

– Хорошо – сказал он Поскребышеву, – скажите, что я готов принять его, скажем… – Сталин посмотрел на часы, что-то прикинул и добавил: – …через час.

После чего снова занялся текущими делами…

Британский посол Арчибальд Кларк Керр, похоже, настолько спешил встретиться с советским лидером, что не успел сменить слегка помятый костюм и не совсем свежую рубашку. Следом за ним в кабинет неслышно вошел молодой человек настолько бесцветной и невзрачной наружности, что его профессия переводчика угадывалась с первого же взгляда.

– Здравствуйте, господин Керр, – сказал Сталин. – Какие новости вы хотели бы сообщить мне? Похоже, что они очень важные и срочные…

– Здравствуйте, господин Сталин, – ответил британский посол. – Новости, которые я хочу сообщить вам, весьма и весьма дурные. Два дня назад в Британии произошел профашистский вооруженный переворот. Правительство Клемента Эттли и сам король Британии Георг Шестой низложены. Теперь у нас новый премьер Освальд Мосли и новый-старый король Эдуард Восьмой. Старая добрая Англия окончательно сошла с ума.

Арчибальд Кларк Керр сунул руку во внутренний карман и вытащил оттуда сложенный в несколько раз документ.

– Вот, – расстроенно сказал он, разворачивая несколько помятую бумагу, – нота нового правительства Британии о разрыве дипломатических отношений и объявлении войны между нашими странами, переданная из Лондона от имени нового министра иностранных дел Арчибальда Рамзи.

Сталин покачал головой.

– Господин посол, о том, что произошло у вас на родине, нам уже известно. Наши специальные службы еще две недели назад по секретным каналам отправили своим британским коллегам предупреждение о предполагаемом путче. Но, как показало случившееся, нам там не поверили. В качестве меры безопасности мы подготовили и провели операцию по эвакуации персонала нашего постпредства в Великобритании. Чтобы не вызывать подозрений, эта эвакуация происходила постепенно – под благовидными предлогами наши люди отправлялись по воздуху и морем в нейтральные страны или в США.

Самые необходимые для деятельности нашего посольства сотрудники были эвакуированы в последний момент. Вместе с ними в безопасное место мы вывезли и короля Британии Георга Шестого вместе с его семейством.

Правда, проведение этой операции не обошлось без стрельбы. Но, к счастью, с нашей стороны потерь не было, и королевское семейство тоже не пострадало. Сейчас король Георг Шестой с семьей находятся на борту нашей подводной лодки, которая послезавтра вечером должна прибыть в Мурманск. Разве вы не получали радиограмму от вашего законного монарха, отправленную с борта субмарины вчера утром?

Британский посол изобразил на своем лице искреннее недоумение.

– Дело в том, господин Сталин, – сказал он, – что, как только я получил ноту, переданную мне новым правительством, то тут же срочно выехал из Куйбышева в Москву, и после этого никаких радиограмм не получал и получать не мог. Кроме того, господин Сталин, вы сказали, что его величество прибудет в Мурманск послезавтра. Но ведь переворот случился только позавчера. Насколько я знаю, обычная подводная лодка не может за четыре дня дойти из Британии до Мурманска.

– Это не совсем обычная подводная лодка, господин посол, – ответил Сталин, – другой такой в этом мире пока еще нет. Вы сами сможете в этом убедиться, если примете решение встретить вашего короля в Мурманске. В случае если вы согласны, то мы немедленно снарядим военно-транспортный самолет, который доставит вас на аэродром Ваенга. Между прочим, ваш король сказал, что хоть Метрополия и пала, но война с нацизмом будет продолжена.

– Господин Сталин, – ответил посол, – я с благодарностью воспользуюсь вашим приглашением и отправлюсь в Мурманск. И если король Георг Шестой действительно прибудет на подводной лодке послезавтра вечером, то я продолжу свою службу в СССР в прежнем качестве. А теперь позвольте мне удалиться. Мне еще нужно все хорошенько обдумать. Слишком неожиданно это все произошло.

– Всего доброго, господин посол, – сказал Сталин, – желаю вам скорой встречи со своим монархом.

Когда британцы покинули кабинет, Верховный в задумчивости прошелся по ковровой дорожке. Операция «Денеб» полностью удалась. Началась большая послевоенная политическая игра. Теперь все зависело только от успехов и неудач Красной армии на советско-германском фронте. И никто и никогда уже не сможет украсть у Советского Союза победу, добытую столь высокой ценой.

Раздернув шторки, прикрывающие большую карту советско-германского фронта, Сталин некоторое время внимательно смотрел на нее, будто пытаясь понять, а не упустил ли он что-либо важное. Ведь теперь, после последних событий в Британии, тот, кто победит на этом фронте, тот и получит в свое безраздельное владение всю Европу.

Наконец, Сталин ткнул пальцем куда-то в район Курска, и сказал, скорее сам для себя, чем для истории:

– Все решится именно здесь, господа британцы…

– Товарищи! Бойцы героической Красной армии, рабочие и работницы тыла, представители трудового крестьянства! Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление.

Сегодня стало известно о нацистском мятеже в Лондоне и о свержении законного правительства Великобритании во главе с королем Георгом Шестом.

Предыстория случившегося такова. После трагической смерти нашего друга и союзника по антигитлеровской коалиции премьер-министра Англии Уинстона Черчилля, в стране подняли голову те, кто желал бы договориться с Гитлером и пойти на сговор с фашистами. Новое правительство Клемента Эттли не смогло или не захотело дать достойный отпор тем, кто готов был через голову своего народа заключить тайный союз с агрессором. И произошло чудовищное событие – в разгар войны черные силы фашизма при поддержке английских «квислингов» подняли в Лондоне, столице Англии, вооруженный мятеж.

Ими был захвачен парламент Британии. Часть его депутатов была расстреляна, часть – брошена за решетку. А большая часть пошла на соглашение с мятежниками и решила вывести Британию из войны, которую та вела на стороне антигитлеровской коалиции, и примкнуть к странам Оси. Король Англии Георг Шестой, с помощью героических бойцов советской разведки, был спасен от печальной участи стать узником пронацистской камарильи. А вместо него на британский трон, подпираемый германскими штыками, Гитлером был посажен король-расстрига – Эдуард Восьмой, – который в свое время отрекся от престола. Он никогда не скрывал своих симпатий к гитлеровской Германии, и готов теперь воевать вместе с ней против своих бывших союзников.

Аресты и расправы над теми, кто решил выступить против фашистского путча, показали, что не все в Англии согласны склонить свою шею под германский сапог. Сопротивление возглавил и глава Англии – король Георг Шестой. Его с семьей эвакуировали в СССР, и он сейчас находится на нашей территории, готовый продолжить борьбу с мятежниками. Он заявил, что пока жив на свете последний британец, будет жива и свободная Англия. Король призвал всех британских военнослужащих, где бы они ни находились, не выполнять приказы преступного лондонского режима и остаться верными своему законному монарху. Георг Шестой объявил о создании комитета «Сражающаяся Англия», который станет координационным центром по сопротивлению узурпаторам законной власти и продолжит войну против Гитлера и его подручных.

Советское правительство и его глава товарищ Сталин считают, что, несмотря на все случившееся, СССР будет поддерживать тех английских патриотов, кто будет сражаться против общего врага с оружием в руках. Английский народ, несмотря профашистский переворот в Англии, не стал для нас врагом. Мы будем воевать не с ним, а с теми антинародными силами, которые с помощью фашистов захватили власть в стране. Мы надеемся, что случившееся станет хорошим уроком для тех, кто спокойно взирает, как безответственные политики пытаются лавировать между теми, кто сражается с силами зла – фашизмом и теми, кто это зло олицетворяет.

Товарищ Сталин всецело поддерживает тех, кто сражается с нацистами. Он заявил, что только король Георг Шестой является представителем законного правительства Англии, и никто другой более. Мы надеемся, что фашизм будет побежден, мировое зло наказано, а на многострадальную землю Англии придут мир и спокойствие!

Присутствуют:

президент США Франклин Делано Рузвельт;

вице-президент Генри Уоллес;

госсекретарь Корделл Халл;

помощник президента Гарри Гопкинс;

начальник штаба президента адмирал Уильям Дэниэл Леги;

директор Управления координатора информации полковник Уильям Донован.

Президент Рузвельт был хмур и мрачен, как пьяница в понедельник.

– Джентльмены, – сказал он, – произошло наихудшее из того, что могло произойти. Мистер Донован, вы были совершенно правы. Британская империя пала, побежденная не силой оружия, а сраженная предательским ударом в спину. Теперь нам с вами необходимо предпринять все возможное для того, чтобы свести к минимуму тяжкие последствия этого события для Соединенных Штатов Америки.

– Мистер президент, – сказал госсекретарь Корделл Халл, – новое британское правительство Освальда Мосли уже связалось с нашим посольством в Лондоне и передало ноту, в которой, взывая к особым отношениям между нашими странами, объявляет, что Англия не может больше вести боевые действия против Германии и Японии, и готова стать посредником между нами и странами Оси, чтобы заключить с ними мирный договор. Мосли просит, чтобы мы обещали не использовать британские базы, полученные нами, против Германии.

– Вот сукин сын! – не выдержал Корделл Халл. Впрочем, он быстро взял себя в руки и продолжил: – Кроме того, в ноте говорится, что Англия присоединяется к Антикоминтерновскому пакту. Мосли заявил о разрыве дипломатических отношений с Советским Союзом и об объявлении ему войны. Этот ублюдок считает нас идиотами и пишет, что Гитлер желает заключить с нами мир как можно быстрее, и обещает в той или иной степени компенсировать ущерб, причиненный Рейхом США после начала боевых действий…

– А золото Форт-Нокса и Федерального резервного банка, а также половину территории Америки в придачу они не потребовали?! – взорвался президент Рузвельт. – Похоже, что у мистера Мосли, как это говорится у русских, наступило головокружение от успехов.

– Такие действия, – сказал вице-президент Генри Уоллес, – были бы расценены американским народом как безоговорочная капитуляция перед агрессором.

– Американские армия и флот, – сказал адмирал Уильям Леги, – придерживаются точно такого же мнения. Поступить так – это значит признать наше поражение.

– Джентльмены, – хлопнул ладонью по столу президент Рузвельт, – выполнение этих идиотских требований самозваных правителей Британии мною даже не обсуждается. Вероломно, без объявления войны, атаковав Перл-Харбор, Японская империя нанесла американскому народу такое оскорбление, которое можно смыть только кровью. Что же касается Гитлера, то он сам выбрал свою судьбу, присоединившись к агрессору и объявив войну Соединенным Штатам. Сегодня речь идет лишь о том, как нам, насколько это, конечно, будет возможно, уменьшить негативные последствия такого развития событий.

– В этом деле есть еще один нюанс, – сказал госсекретарь Корделл Халл, – вчера русские объявили, что во время переворота в Лондоне их ОСНАЗ-группой был спасен британский король Георг Шестой вместе со всем своим семейством. По заявлению мистера Молотова, в настоящее время чудом вырвавшаяся из рук нацистов королевская семья находится на борту русской подводной лодки, направляющейся в Мурманск.

– Гм, – произнес Уильям Донован, – получается, что дядюшка Джо, начисто переиграв в Лондоне наци, получил в свои руки контрольный пакет в европейских делах, что для нас крайне нежелательно. Мы должны…

– Зарубите себе на носу, Донован, – резко перебил Рузвельт полковника, – что до тех пор, пока наше противостояние с Японской империей не будет благополучно разрешено, вы не имеете права бросить в сторону дядюшки Джо даже косого взгляда. Никаких идей о том, как говорил год назад сенатор Трумэн, дескать, надо помогать русским, пока побеждают немцы, а потом помогать немцам, пока побеждают русские. Это тоже не обсуждается. Сейчас в наших действиях должен быть лишь голый прагматизм. Последние полгода, несмотря на явное экономическое и военное превосходство, мы терпим от этих японцев одно поражение за другим, а дядюшка Джо ясно дал нам понять, что сначала он с нашей помощью разделывается с гуннами в Европе, а потом поможет нам разгромить японцев в Азии. Переворот в Британии оставил нам только один выбор. Или мы сдаемся на милость победителей, или проходим весь путь до окончательной победы вместе с русскими. Надеюсь, вам это понятно?

– Да, мистер президент, – недовольно буркнул полковник Донован, – мне понятно.

– Мистер Леги, – обратился президент к начальнику своего штаба, – необходимо немедленно остановить все морские конвои в Британию. Мы не обязаны снабжать Гитлера продовольствием и военными материалами.

– Уже сделано, мистер президент, – ответил адмирал Леги. – Мы начали действовать сразу же после того, как получили от Госдепартамента информацию о перевороте. Конвои HX-190 и SC-84 двадцать седьмого мая остановлены на подходе к Британским островам и развернуты в сторону Исландии. Конвой HX-191, вышедший из Галифакса двадцать четвертого мая, тогда же развернут в обратном направлении. Конвой SC-85, который должен был выйти сегодня, задержан в порту.

– Очень хорошо, адмирал, – сказал президент Рузвельт и спросил: – Скажите, не попытались ли оказать нам сопротивление британские корабли сопровождения, когда была передана команда о развороте конвоев?

– Нет, мистер президент, – ответил адмирал Леги, – они получили аналогичный приказ от адмирала Джона Тови, незадолго до этого назначенного Георгом Шестым морским лордом и главнокомандующим всеми военно-морскими силами Великобритании, сохранившими верность законному королю.

– Значит, все не так уж и плохо? – спросил вице-президент Уоллес.

– Да, мистер вице-президент, – ответил Леги, – остатки флота Метрополии Гитлеру не достанутся. Сейчас в Скапа-Флоу полным ходом идет подготовка к эвакуации.

– Неплохо, джентльмены, неплохо, – сказал президент Рузвельт, – но факт перехода Британии на сторону стран Оси радикально изменил ситуацию в мире. Мы должны позаботиться и о том, чтобы эта нацистская зараза не переползла в соседнюю с нами Канаду.

– Канадский премьер Макензи Кинг, – сказал вице-президент Уоллес, – ярый антисемит и поклонник Гитлера. В таких условиях я, например, не поручусь, что канадское правительство выберет правильную сторону.

– Кинг, – сказал адмирал Леги, – может думать себе что угодно, но ему не стоит забывать о том, что у канадских военных он не пользуется большой популярностью.

– Чтобы Канада не преподнесла нам какой-либо неприятный сюрприз, на нее следует надавить. Госдепартамент при этом должен работать по политической линии, а люди полковника Донована должны подготовить условия для возможного свержения канадского правительства в ходе военного переворота. Ну, а наша армия, в самом крайнем случае, естественно, должна быть готова к оккупации Канады. Враг у наших ворот нам совсем не нужен.

Президент Рузвельт тяжело вздохнул и посмотрел на вице-президента Генри Уоллеса.

– Вы же, Генри, – сказал он, – как я вам уже говорил в прошлый раз, должны немедленно вылететь в Москву для переговоров с дядюшкой Джо.

– О чем я должен разговаривать с ним, Фрэнки? – спросил Генри Уоллес.

– Сейчас, – сказал президент Рузвельт, – когда мы с ним остались только вдвоем в одной лодке, я хочу быть абсолютно уверенным в своем партнере. Ты меня понимаешь, Генри? Абсолютно!

– У дядюшки Джо, – с кривой усмешкой сказал полковник Донован, – с недавних пор завелась табакерка с чертиками. Как только кто-то начинает вести себя неправильно, то чертики эти выскакивают из табакерки и строго наказывают за непослушание. В истории со спасением короля Георга, похоже, тоже не обошлось без этих веселых ребят. На это указывает как стиль операции, свойственный скорее гангстерам, чем военным, так и то, что еще утром двадцать шестого король был в своей лондонской резиденции, после чего – оле-гоп! – уже завтра вечером ожидается его прибытие в Мурманск. Такая скорость свойственна скорее не подводной лодке, а трансатлантическому лайнеру-рекордсмену. И таких чудес в последнее время у русских появилось предостаточно.

– Донован, – сказал президент Рузвельт, – сейчас меня больше интересуют не эти ваши «чертики», о которых уже известно, что это вполне обыкновенные смертные люди, а те тайны, которые они уже успели шепнуть дядюшке Джо. Я хочу, чтобы советский вождь был с нами полностью откровенен.

В обмен мы можем предложить ему перенаправить в Советскую Россию весь тот поток ленд-лиза, который раньше предназначался Британии, и продать оборудование из стоп-листа. Но при этом я должен быть абсолютно уверен, что все это потом не будет повернуто против нас. Война когда-нибудь кончится, а после нее, как известно, наступает мир. И то, каким этот мир будет, зависит теперь только от того, о чем мы сможем договориться с русским лидером. Ведь мы с русскими и в мирное время можем остаться союзниками, разделив ответственность за развитие цивилизации на нашей планете. Ну, а если нам доведется с ними соперничать, то мы сможем при этом оставаться в рамках правилах, принятых среди джентльменов.

Конечно, мы можем с ними враждовать, делая друг другу гадости где только это возможно и невозможно. Но тогда это неизбежно приведет к новой, еще более ужасной мировой войне. Оборудование из стоп-листа можно продавать только в первом случае. Дополнительный ленд-лиз направлять и в первом и во втором. Ну, а о третьем варианте я даже и думать не хочу.

– Но, мистер президент, – сказал госсекретарь, – а как же большевистская идеология?..

– У нас, американцев, мистер Халл, – ответил президент Рузвельт, – тоже есть свои ценности и идеология. И я хочу быть уверен в том, что к ним будут относиться с полным уважением. Роспуск Коминтерна и официальный отказ от практики организации революций в других странах – это тот первый сигнал, который мы должны получить прежде, чем мы продолжим наш откровенный разговор с русскими. Я почему-то уверен, что и дядюшка Джо мыслит точно так же. Он тоже хочет, чтобы мы относились с уважением к их ценностям и их идеологии.

– Будущие поколения американцев вас проклянут! – в запальчивости бросил «Дикий Билл».

– Может, и проклянут, полковник, а может, и нет, – спокойно ответил президент Рузвельт, – время покажет. В конце концов, я действую, исходя из сложившихся обстоятельств и в интересах Америки. На этом всё, джентльмены. Я вас больше не задерживаю…

Подойдя ко входу в Кольский залив на пятьдесят морских миль, «Северодвинск» подвсплыл под перископ и отправил по радио сообщение в штаб эскадры особого назначения. Этого сигнала там уже давно ждали, и все сразу же забегали как оглашенные. От причала Североморска, раскрутив турбины, вышел в море СКР «Ярослав Мудрый», а на траверзе Полярного к нему присоединилась пара дежурных эсминцев-«семерок»: «Грозный» и «Гремящий». Кроме того, с палубы БПК «Североморск» в район нахождения подлодки вылетел вертолет КА-27. В известность о подходе субмарины с королевской семьей на борту были поставлены прилетевший вчера из Москвы в Мурманск британский посол Арчибальд Кларк Керр и старший британский морской офицер военно-морской миссии в Полярном контр-адмирал Ричард Беван. Кроме того, встречать «Северодвинск» готовились командующий Северным флотом контр-адмирал Арсений Головко и командующий 14-й армией генерал-майор Владимир Щербаков. Командующий Карельским фронтом генерал-лейтенант Валериан Фролов находился у себя в штабе в Беломорске, расположенном на берегу Онежской губы в пятистах километрах южнее Мурманска, и принять участия в этом мероприятии не смог.

Примерно час спустя «Ярослав Мудрый», «Грозный» и «Гремящий», следуя строго на норд ходом в двадцать пять узлов, вышли в точку рандеву с «Северодвинском», расположенную на траверзе полуострова Рыбачий. После еще одного обмена позывными по звукоподводной связи «Северодвинск» всплыл в надводное положение, и тут же был взят своим эскортом в «коробочку».

На берегу тем временем нарастала суета, обычно свойственная визитам такого рода высоких гостей, а на аэродроме «Ваенга» экипажи трех ПС-84 и летчики истребительного эскорта стали готовить свои машины к вылету. Один самолет предназначался для королевской семьи, британского посла и Стюарта Мензиса, а два других для эвакуированных из Лондона советских дипломатических работников и участников миссии спецпосланника Громыко. За эту операцию он, вместе с бойцами ОСНАЗ-группы и комиссаром 3-го ранга Ниной Антоновой, был представлен к званию Героя Советского Союза. Товарищ Сталин сказал «есть мнение», и вопрос был решен положительно.

Оживление царило и на базирующихся в Полярном британского крейсерского отряда сопровождения арктических конвоев, крейсерах: «Нигерия», «Кент», «Ливерпуль», «Лондон», «Норфолк», «Тринидад» и эсминцах «Фьюри», «Эклипс», «Форсайт», «Форестер», «Матчлесс» и «Сомали». Настроение у британских моряков и командующего ими контр-адмирала Барроу было смутным. Случившийся в Лондоне переворот выбил их из колеи, оставив после себя мерзкое ощущение того, что политики в Лондоне их предали. И вот теперь еще одна новость – им предстояло встречать своего монарха, чудом спасшегося из охваченной мятежом столицы. Для почетного караула, который будет выстроен на причале в Североморске, отбирали только лучших из лучших, а контр-адмирал Барроу приказал вестовому немедленно подготовить его давно не надеванный парадный мундир. Кстати, среди отобранных для почетного караула был и известный британский музыкант Ллойд Джордж, служивший гидроакустиком на крейсере «Тринидад».

Около восьми часов вечера «Северодвинск» в сопровождении эскорта вошел в Кольский залив. Хотя в принципе время прибытия не играло никакой роли. Вот уже больше десяти дней над Мурманском царил полярный день, и солнце круглые сутки ходило кругами по небу, то поднимаясь ввысь, то опускаясь к самому горизонту.

Король вместе с королевой и дочками стоял на палубе «Северодвинска» и с наслаждением вдыхал свежий морской воздух, особенно приятный после четырех дней, проведенных в замкнутой стерильной атмосфере внутренних помещений подводной лодки. Кроме всего прочего, король был заядлым курильщиком, но под водой курение было под запретом, и это очень его угнетало. Поднявшись наверх, он с наслаждением и жадно выкурил первую сигарету, и после долгого перерыва у него даже немного закружилась голова.

Открывающаяся перед королевским семейством картина очень напоминала преддверие ледяного ада Ниффельхайма, в который верили их далекие предки. Голые скалы, низкое, затянутое облаками серое небо и такая же серая, цвета стали, ледяная вода, температура которой даже в августе не поднимается выше плюс десяти градусов. А следующий прямо перед подводной лодкой корабль из будущего под Андреевским флагом казался королю проводником душ мертвых в этих загробных чертогах.

По мере того как приближался берег, король испытывал все более и более сложные чувства. С одной стороны, он и его семья благополучно избежали смертельной опасности, совершили познавательное и в какой-то мере увлекательное путешествие на подводной лодке из будущего. Их даже посвятили в некоторые тайны. С другой стороны, при виде этих голых скал, безжалостного серого неба и ледяной воды возникало навязчивое ощущение того, что он сам напросился в ледяной ад, прямо в оскаленную пасть ужасному зверю.

Ведь сам Черчилль как-то сказал, что если Гитлер вторгнется в ад, то он подаст руку помощи Сатане. Потом Гитлер напал на СССР, и Британия заключила с большевиками военный союз… В принципе, посланцы из будущего были правы – вот уже больше ста лет, еще со времен воцарения на британском престоле его прабабки королевы Виктории, никто не делал русским столько гадостей, сколько сделали их британцы. Георг предпочел бы отправить семью в Канаду, а сам вступил бы в Сопротивление, чтобы оказать отпор заговорщикам. Но дело заключалось в том, что, силою обстоятельств, наибольшую помощь своей стране он мог оказать, находясь лишь в Советской России. Из того, что он узнал за последние четыре дня, следовало, что именно здесь будут приниматься решения и произойдут события, которые определят весь дальнейший облик этого мира.

Подумав об этом, король прогнал овладевшее было им малодушие и немного успокоился. Если так сложились обстоятельства, то он сам готов был спуститься в этот ад.

Когда подводная лодка приблизилась к конечной точке своего маршрута, стало видно, что почетный караул на пирсе состоит не только из советских, но и из британских моряков.

Вскоре завели швартовы и спустили трап. Капитан 1-го ранга Верещагин отдал королю Георгу честь, а оркестр на берегу заиграл британский гимн «Боже, храни короля». По одну сторону пирса стояли британские моряки, по другую – советские солдаты и матросы. Среди тех, кто ждал его в конце красной дорожки, король узнал британского посла в Советской России Арчибальда Кларка Керра, руководителя британской военно-морской миссии в Мурманске контр-адмирала Ричарда Бевана и командующего сводным отрядом крейсеров контр-адмирала Барроу. Рядом с ними стояли два старших советских офицера, один – во флотской, другой – в армейской форме, которых король не знал.

– Ваше королевское величество, – обратился к нему Арчибальд Керр, когда король с семьей не торопясь прошли по ковровой дорожке, вглядываясь в лица британских и советских солдат и матросов, – мы все очень рады, что Господь помог вам избежать смертельной опасности.

– Спасибо, сэр Арчибальд, – ответил король, – благодарю вас за верную службу. Пусть Метрополия и пала, но Британская империя еще жива и война с Гитлером продолжается.

– Всегда рад служить вашему королевскому величеству, – сказал Арчибальд Кларк Керр. – А теперь, сир, позвольте представить вам командующего советским Северным флотом контр-адмирала Арсения Головко и командующего 14-й советской армией, храбро обороняющей Мурманск, генерал-майора Владимира Щербакова.

– Очень приятно, сэр Арчибальд, – сказал король Георг, пожав руки представленным ему русским военачальникам, – но скажите, какова была официальная реакция советского правительства на то, что произошло в Британии?

– Вот, сир, – британский посол достал из кармана вчетверо сложенный лист бумаги, – это перевод речи господина Молотова, зачитанной им по радио два дня назад.

Король быстро пробежал глазами текст и посмотрел на посла.

– Недурно, недурно, – сказал он, – значит, мы все еще на коне и имеем шанс победить в скачках?