Секс для науки. Наука для секса Роуч Мэри

Глава 4

Хроники всасывания

Способствует ли оргазм зачатию и что в этом понимают свиньи?

Осеменители с ног до головы в белом: белые комбинезоны, белые башмаки, и сами они тоже белокожие, ибо дело происходит в конце долгой и темной зимы в Дании. Их зовут Мартин, Мортен и Томас, и до полудня им нужно осеменить двадцать свиноматок. Между осеменителями Эслевгардской фермы существует негласное соревнование – осеменить не больше свиноматок, чем остальные, но лучше. Чтобы получилось больше поросят.

Для победы требуется терпение и умение в такой области, о существовании которой мало кто знает: сексуальное возбуждение у самок свиней. Исследования департамента кормления и размножения Датского национального комитета по производству свинины показали, что сексуальная стимуляция при искусственном осеменении свиноматок приводит к повышению плодовитости на 6 %. Это, в свою очередь, привело к разработке при поддержке правительства «Плана стимуляции из пяти пунктов» для крупных свиноферм вкупе с учебным DVD и красочными постерами на стены хлева. У той части датских фермеров, которые занимаются искусственным осеменением сами, – а их большинство – это вызвало некоторые затруднения. Прошли времена «борова на колесах», когда фургон с хряком в кузове и с мужчиной за рулем колесил по просторам Дании, обслуживая свиноматок и неизбежно развозя от фермы к ферме свиные болезни.

Мартин, Мортен и Томас в комнате отдыха едят хлеб с джемом, запивая кофе из узкого стального термоса. С английским у них затруднения, а я совсем не говорю по-датски. Поэтому мы зависим от Анне Марии Хедебоу, исследователя проблем производства свинины, чей коллега Мадс Тор Мадсен и разработал план стимуляции свиноматок. Атмосфера в комнате несколько натянутая. Я назвала Мортена Мартином, а хозяина фермы – «Boss Man», что по-датски звучит оскорбительно. В воздухе висит невысказанный вопрос: «А вы сами не возбуждаетесь, стимулируя свиноматок? И часто ли случается застать молодого работника, трахающего скотину?»[33] Со своей стороны, осеменители, должно быть, удивлялись, за каким чертом я к ним приехала.

Я не смогла внятно объяснить им этого, а вам объясню. Эта глава не о свинском сексе. Она о женском оргазме и о том, служит ли он каким-либо иным целям, кроме наслаждения. То, что в обществе свиноводов принято считать догмой – сокращения матки, вызванные стимуляцией и / или оргазмом, втягивают сперму внутрь и способствуют оплодотворению, – в медицинских кругах сотни лет было предметом живейших споров. И в наши дни вы нечасто услышите о маточном засасывании или, как еще говорят, всасывании маткой. И вот я думаю: может, свиньи знают что-то такое, чего не знаем мы?

Работа по производству свинины – это значит: производить поросят, как можно больше поросят. Эслевгардские свиноматки постоянно курсируют между «служебным» (осеменительным) сараем, загоном грудного вскармливания и загоном отлучения от сосцов, где они лежат, развалившись, бок о бок, сплошная свиномасса, холмы и горы свинины. Мы с Анне Марией стоим в служебном сарае. Здесь свиноматки распиханы по узким клеткам, отделенным друг от друга металлическими перилами. Это все равно что сидеть в универсамовской тележке для покупок, но они, ажется, в прекрасном расположении духа. Все должно происходить с хряком номер 433, бело-коричневого представителя породы дюрок с яйцами размером с боксерскую грушу.

Томас, держа четыреста тридцать третьего за хвост, завел его в длинный загон перед клетками двадцати возбужденных свиноматок. Номер 433 – хряк-приманка. Его присутствие воспламеняет свиноматок, подготавливает к тому, что им предстоит. Это не бесшумное присутствие. Хрюканье сексуально возбужденного хряка – настоящий саундтрек к фильму ужасов: глубокие горловые дьявольские звуки, напоминающие человеческую речь в замедленной записи. Позже я прокрутила кассету в ускоренном темпе, чтобы послушать, не зазвучит ли речь, – а вдруг мне удастся расшифровать язык свиней? Звуки получились такие, словно кого-то рвет.

Хряк идет вдоль ряда из рыл свиноматок, просунутых сквозь прутья, и о каждое трется собственным. «Знаете, что он делает? – перекрикивает Анне Мария хрюканье и лязг металлических прутьев. – Он их слюнявит». В слюне хряка содержится феромон – вещество, которое возбуждает течную свиноматку для случки. Строго говоря, присутствие хряка необязательно, если купить Сциппи[34] – пластмассового кабанчика с дистанционным управлением, заряженного Boarmate – спреем с синтетическим запахом кабаньего пота. Мне рассказал об этом сотрудник Анне Марии Мадс, напоминающий Хавьера Бардема в датском варианте, если только такое возможно. Мадс, что весьма располагает к нему, имеет вкус к абсурду – наверное, при его работе иначе нельзя. Он вытащил для меня изображение Сциппи на экран своего компьютера. «Видите? Он прелестный, розовый и на колесиках. Очень милый. Еще он пахнет и хрюкает, в него встроен MP3-плеер. – Мадс ссутулился на стуле. – Мы купили одного на пробу, но он не работает, да и фермеры его не хотят». Теперь Сциппи живет в кладовке.

Тайминг у четыреста тридцать третьего выверен, как у политика, – он останавливается ровно на столько, чтобы каждый контакт казался персональным, и нигде не задерживается, чтобы никого не обидеть. Кажется, свиноматок не отвращает то, что нити вязкой слюны свисают с подбородка хряка, как борода Санта-Клауса.

Запах хряка тяжелый, противный. Анне Мария сказала, что, когда она возвращается на самолете с ферм северной Дании, бизнесмены, идя по проходу, часто спрашивают, свободно ли место рядом с ней. Анне Мария молода и красива. «Я отвечаю: свободно, но от меня пахнет. Они думают, что это шутка, и садятся рядом». И потом всю дорогу жалеют.

У Анне Марии короткие волосы, оттенка красного дерева, контрастирующего со стильными зелеными очками. Мы обе тоже в белых комбинезонах и башмаках – чтобы защитить свиней от микробов с нашей одежды, а нашу одежду – от их мерзкого запаха. Целый день после посещения фермы от моей ручки и блокнота исходил весьма ощутимый кабаний дух, а Анне Мария сказала, что ей каждый раз приходится мыть очки. А когда мы пошли обедать, пара, сидевшая рядом с нами, вдруг поднялась и пересела.

Красота и стильность Анне Марии приходят в противоречие со специальностью, которую она выбрала, – особенности практического ИО (искусственного осеменения). Ей доводилось выдаивать эякулят хряка – в количествах впечатляющих, более двухсот миллилитров (чашку); сравните с тремя миллилитрами мужчины – и она это делала собственной рукой. Ибо в отличие от жеребцов и быков[35] хряки не приемлют искусственной вагины (в том числе и потому, что их пенисы, как хвосты, загнуты колечком). Зоотехники – специалисты по искусственному осеменению должны сжимать этот орган рукой – сильно и безостановочно – до самого конца эякуляции: от пяти до пятидесяти минут. «Вы бы видели, какие мощные у них руки!» – вспоминает она мужчин и женщин, которые выдаивают кабанов регулярно.

Анне Марию обучали также пользоваться искусственными вагинами (для быков). Когда бык залезает на искусственную корову – этакую сверхпрочную гладильную доску с мехом, зоотехник, который сидит поблизости, быстро засовывает соответствующий орган в искусственную вагину. Тут важно не отвлекаться. «Наш инструктор заговорил с нами и ослабил внимание, и бык излился на рукав его куртки». К счастью для этого человека и его химчистки, излился всего восемью миллилитрами.

Мартин, Мортен и Томас должны поддерживать двадцать свиноматок в состоянии боевой готовности. Простейший индикатор – их уши; уши должны стоять торчком. Если все нормально, уши устремляются вперед и свиноматка выглядывает из-под них с выражением застенчивой радости. Прошу прощения у любителей маргарина, но на ум приходит девушка с пачки Blue Bonnet. Другой способ – сесть ей на спину; если позволит, значит, готова.

Пункты плана стимуляции имитируют довольно-таки грубые ухаживания хряка. Мартин просовывает руку (хряк же использует рыло) под паховую складку свиноматки, в то место, где ее задние ноги смыкаются с животом, и на дюйм-другой приподнимает ее от земли. Эту процедуру он проделывает четыре раза. Хряки не слишком нежны, и осеменители тоже. Мартин приподнимает свинью и роняет, заставляет подпрыгивать вверх-вниз, словно проверяя амортизаторы.

Потом, подойдя к ней сзади, он ритмично подталкивает снизу розовый мясистый бугор – ее вульву. Опять же, боров делает это своим рылом, а Мартин и Томас – кулаками. Мортен же, через две клетки от них, обрабатывает свиноматку коленом.

– Мортен! – я хочу спросить, не кажется ли ему, что это уж слишком.

Анне Мария наклоняется к самому моему уху.

– Это Мартин.

Мартин дает понять, что поначалу, пожалуй, казалось, но теперь уже нет. Как сказал владелец этой фермы Кай: «Именно так оно и бывает». Однако есть предел тому, что готов сделать фермер во имя увеличения количества поросят. Я спросила Анне Марию, не пробовали ли они стимулировать клитор свиньи.

– Мы думали об этом, но фермеров не заставишь прикоснуться к вульве. – А у свиней, у счастливиц, клитор расположен внутри вагины. – Так что мы решили: давайте пока о клиторе не упоминать.

Однако можно приобрести и специализированный вибратор для свиноматок. «Рефлексатор» создан датской компанией по производству товаров для сельского хозяйства, называемой MS. У Мадса есть один, спрятанный за рядом переплетов на книжной полке, и он достает его по первому же требованию. Последняя модель подверглась изменению – для того, чтобы от фермера не требовалось проникать внутрь свиньи, ибо даже в такой прогрессивной стране, как Дания, фермеры очень консервативны. Теперь специальный крючок позволяет «Рефлексатору» мягко висеть на тубе со спермой; вибрации идут по тубе, так что есть надежда, что (я цитирую Мадса) «больше никто не будет смеяться». Но все равно смеются. Мадс считает, что меньше 1 % датских свинофермеров «рефлексируют» свиноматок.

В первоначальном плане стимуляции было не пять пунктов, а шесть, но шестой сочли, как выразилась Анне Мария, «чересчур». В учебном видеофильме – но не на постерах – есть такие кадры: красивый загорелый датчанин, лежа на свиноматке, прижавшись грудью к ее спине и опустив руку ей под брюхо, растирает ее молочные железы и теребит сосок[36]. Крупный план – золотое обручальное кольцо у него на пальце. Словно затем, чтобы уверить зрителя, что между этими двумя ничего неподобающего не произойдет.

Споры, есть ли взаимосвязь между сексуальным наслаждением и зачатием, ведутся с самого начала существования западной медицины. Знаменитый «отец медицины» грек Гиппократ считал, что женский оргазм так же, как и мужской, связан с выбросом семени, только глубоко внутри непостижимых женских недр. Считалось, что соединение мужского и женского семени и вызывает зачатие. Нет оргазма – не будет детей. Потом другой знаменитый грек, Аристотель, обратил внимание на то, что женщина может забеременеть и после интерлюдии без кульминации, то бишь оргазма. Хотя нет никаких письменных свидетельств ни о госпоже Гиппократ, ни о госпоже Аристотель, но я бы поставила несколько драхм на то, что последняя отличалась прекраснодушием.

К счастью для западных женщин, прижилась версия Гиппократа. Еще долго после развенчания понятия женского семени бытовало мнение, что одновременный оргазм увеличивает шанс зачатия. Оно сложилось скорее интуитивно: если для создания новой жизни семяизвержение мужчины необходимо, то, конечно, и женщина должна внести подобную лепту. В самом деле, врачи веками советовали высокопоставленным мужчинам ублажать своих жен. Автор брачного руководства Теодор ван де Вельде цитирует совет императорского врача Габсбургской императрице XVIII века Марии Терезе, которая долго не могла забеременеть: «Я придерживаюсь того мнения, что вульву Вашего Преосвященного Величества в течение некоторого времени перед совокуплением следует слегка возбуждать, щекотать». Очевидно, совет пошел впрок: в конечном итоге она родила шестнадцать детей.

По иронии судьбы (учитывая, что сегодня происходит на свинофермах), именно искусственное осеменение положило конец санкционированному медициной удовольствию. В 1777 году излишне пытливый итальянский ученый Лаццаро Спалланцани «нашел суку средних размеров… запер ее в квартире и унес с собой ключ», чтобы предотвратить оплодотворение более традиционным способом. Через двадцать три дня, когда она явно была в течке, он попытался оплодотворить ее искусственно следующим образом. Молодой кобель той же породы излил на ученого – у него случилось самопроизвольное семяизвержение – девятнадцать гранов семени. Семя было введено шприцем в вагину суки, и она через шестьдесят два дня «принесла трех резвых щенков»[37]. Этот эксперимент вызывает ряд вопросов. Кто позволил Спалланцани на двадцать три дня запереть потерявшуюся собаку в своей квартире? Он и в самом деле думает, что кто-то поверит, будто у кобеля случилась самопроизвольная эякуляция? Однако главное здесь то, что иголка маленького шприца вряд ли доставила суке великое наслаждение, и, таким образом, наслаждение можно считать не связанным – и уж, во всяком случае, не обязательным, – когда речь идет о зачатии.

В 1840 году вопрос о том, помогает ли оргазм зачатию, возник благодаря другой собаке неизвестной породы. Немецкий анатом Хаусманн убил суку в процессе случки и затем – предположительно через пару минут, чтобы дать сбитому с толку кобелю высвободиться, – взял скальпель и вскрыл ее. Хотя самец эякулировал всего минуту назад, семенная жидкость уже достигла матки. Это дало основание предположить, что через репродуктивные пути ее провели не хвосты сперматозоидов, а нечто другое. Наиболее вероятным вариантом он счел сокращения матки. А поскольку такие сокращения – признак оргазма, Хаусманн и предположил, что это своего рода форма собачьего блаженства, которая помогает втянуть сперму через шейку матки в саму матку. В этом есть смысл: оргазм вызывает выделение окситоцина, «гормона счастья», выделяющегося также при кормлении грудью, а окситоцин, как известно, вызывает сокращения матки.

Через пять лет открытие Хаусманна подтвердил второй эксперимент на собаках, в 1853 году – на морских свинках, в 1930 году – на крысах[38], в 1931 году – на кроликах и в 1960 году – на золотистых хомяках[39]. В каждом случае оказалось, что за секунды или максимум минуты сперма продвинулась на расстояние, которое сама по себе преодолевала бы значительно дольше. Но поскольку ни в одном из этих животных не предполагается анатомических реакций, сходных с женскими, эти эксперименты недоказательны в отношении человеческого оплодотворения.

Другой недостаток этих экспериментов в том, что ни один из ученых так и не смог сказать с уверенностью, привел ли к сокращениям матки, втягивающим сперму, оргазм самки или же какие-то другие аспекты процесса спаривания. К примеру, человеческая сперма содержит гормон простагландин, вызывающий мощные сокращения при попадании в женскую матку. (По этой причине врачи, которые лечат женщин от бесплодия, закачивая в матку порции спермы, используют сперму, «очищенную» от семени.)

Вот почему группа бесстрашных иллинойсских ученых в 1939 году пришла тому, чтобы самим сексуально стимулировать кроликов; они хотели взять семенную жидкость. Стимуляция осуществлялась «посредством пальца» – так они писали; этот оборот вызывает в воображении элемент специального лабораторного оборудования или бесплотный перст неизвестного происхождения, а никак не палец ученого из плоти и крови. По счастью, этим кроликам сохранили жизнь, ибо наблюдения велись флюороскопом. До начала стимуляции в вагину крольчихи впрыснули краситель. На экране флюороскопа было видно, как после стимуляции он от двух до пяти минут просачивался в матку.

Лучшее доказательство того, что сексуальный отклик у животных выражается сокращениями матки, дал старый эксперимент с пузырем воды в корове. В 1952 году уже другая группа ученых из Иллинойса ввела большие пальцы резиновых перчаток в матки четырех коров и наполнила их водой. Эти пузыри были соединены с устройством, регистрирующим движения коровьих маток при сжатии. Как и ожидали исследователи, мощные сокращения матки были зафиксированы, когда привели быка, чтобы он «поднялся, копулировал и эякулировал» (процесс, увы, занял менее пяти секунд по хронометру). Более удивительно то, что у всех четырех коров аппарат начал фиксировать маточные сокращения в тот момент, когда бык оказался в поле их зрения.

Что это значит? Значит ли это, что у коровы начинается умеренный оргазм, как только она просто кладет глаз на быка? Можно ли считать эти маточные сокращения оргазмом? И кто может с уверенностью сказать, что самки животных испытывают оргазм?

Проверим на свиньях.

Осеменители работают бок о бок. Мортен чуть отстает. Сейчас он вводит трубку с семенной жидкостью в свинью, которой занимается. На лице у него сосредоточенность и смутное беспокойство – как у моего мужа, когда он просовывает проволоку в слив ванны. Убеждается, что вставил правильно, и поднимает пакетик с семенной жидкостью – как в капельнице. Потом вскарабкивается свинье на спину, дабы она приняла его вес за тяжесть хряка, и слегка подпрыгивает, имитируя его движения. Теперь на спинах у свиней сидят все трое. Это зрелище напоминает старинную карусель, где каждый, а не только тот, кто опоздал сесть на другое животное, вынужден кататься на свинье.

Пакетики с семенем опорожняются один за другим. Это происходит резко, рывком, иногда за несколько секунд, а иногда за несколько минут. Ключ ко всему – терпение. Со свиноматками нельзя спешить. (По этой причине в зоне осеменения нет часов.) Считается, что Томас имеет к свиньям особый подход. Он никогда не говорит здесь по мобильному, что иногда позволяет себе Кай. Он башмаками теребит сосцы свиней, а руками растирает им шеи и чешет за ушами, хотя это и не предписывается постером.

Мы с Анне Марией наблюдаем, как томасова свиноматка втягивает в себя содержимое пакетика с семенной жидкостью. Это происходит так стремительно, что ожидаешь услышать всасывающий звук, какой издает соломинка, когда молочный коктейль допит. Свиноматка выглядит спокойной и довольной, нет никаких признаков того, что она пребывает в неистово-экстатическом состоянии. Я спрашиваю Анне Марию, испытывает ли эта свинья оргазм.

– Этого мы не знаем, – отвечает она. – И хотите честно? Нам нет дела до того, испытывает ли она оргазм. Мы просто знаем, что такие сокращения улучшают проходимость семени и увеличивают плодовитость. – Должно быть, на лице у меня отразилась досада, потому что она спешит добавить: – Лично я думаю, для нее это было бы хорошо. Но это не влияет на экономику производства свинины».

Я внимательно слежу за свиноматкой Мартина, желая увидеть выражение ее рыла в момент, когда она втягивает семя. Не вижу никаких изменений. Анне Мария предостерегает от неверных предположений – говорит, что, когда свиньям очень больно, на их рылах ничего не отражается, так что, вероятно, не отражается и сильное наслаждение; или же мы не умеем его распознать. Человеческие лица и морды животных устроены совершенно по-разному. У нас рот и нижняя часть лица более подвижна и выразительна, чем у животных. А животные выражают свои эмоции скорее верхней частью головы, в частности, ушами.

В очень немногих научных работах рассматривается непосредственно вопрос оргазма у животных, ибо большинство исследователей, подобно Анне Марии, не видят в этом смысла. Однако нашелся один дипломник, который увидел; назовем его Карл Кендалл. В своей магистерской работе «Оргазм у самок приматов» Кендалл рассказывает, что он «стимулировал рукой окружающую клитор зону и вагину у нескольких взрослых, подросших и молодых самок шимпанзе». Что вышло? Оргазм. Почему он так решил? Почувствовал. «В процессе интравагинальной стимуляции[40] пальпировались сокращения перивагинальной мускулатуры по 0,8 секунды с интервалом в одну секунду. Среднее число пальцевых толчков (приблизительная скорость один-два в секунду), произведенных перед началом сокращений, – двадцать и три десятых». Что означает: обезьяны оргазмировали уже через десять-пятнадцать секунд движений пальцем. Казалось бы, быстро; но все же недостаточно быстро: самец шимпанзе эякулирует после пяти-семи секунд. Что означает, вероятно, что Кендалл доставил им редкостное наслаждение. К концу абзаца наукообразность несколько выветривается: «В одном случае… самка схватила руку экспериментатора и попыталась засунуть глубже в вагину».

Кендалл пишет, что его коллеге-женщине, наблюдавшей за одной из «экспериментальных сессий», не верилось, что обезьяна испытывает оргазм, ибо на физиономии животного не отражалось никакого наслаждения, даже когда он «пальпировал интенсивные вагинальные сокращения».

Вот и ответ. Самки животных могут испытывать оргазм при самой незначительной стимуляции, но это никак не отражается на их мордах.

Однако иногда отражается. Эндокринолог Д. А. Голдфут изучал короткохвостых макак, разновидность приматов, у самок которых иногда наблюдали такое же «лицо во время эякуляции» с округленным ртом, какое бывает у самцов. (Статья сопровождается фотографией; на ней – особь, выдувающая колечки дыма.) Интересно, что такое лицо чаще наблюдается у самок, взобравшихся на другую самку и совершающих фрикции.

Чтобы убедиться, что это выражение лица короткохвостых соотносится с оргазмоподобными сокращениями, а не просто является имитацией поведения самца, Голдфут поместил в матку особо ретивой «наездницы» датчик и пустил ее в загон к пяти другим самкам. В исследовании приведен график интенсивности сокращений матки у этой обезьяны. Те девять секунд, что ее «лицо во время эякуляции», на графике отмечены огромной высоты пиком.

Дополнительные свидетельства блаженства самки с самкой в животном мире предоставляет Альфред Кинси. Корова, взгромоздившись на другую корову, пишет он в статье «Сексуальное поведение человеческой самки», иногда «после серии фрикций на пике совершает резкое движение вперед… затем откидывается назад и застывает, словно испытывая оргазм»[41]. Источник данных по коровам для Кинси – наш старый друг доктор Шадл (Shadle), в то время лектор университета, к полному восторгу, в Буффало.

Хотя люди нередко бывают свиньями, свиньи – далеко не люди. Желая узнать, как сперма проходит в матку женщины и имеет ли к этому отношение оргазм, следует изучать скорее женщину, чем свинью и обезьяну. Каковое соображение не осталось без внимания гинекологов прошлого, и они делали что могли в этом направлении, пусть и не всегда удачно. Врач XIX века по имени Джозеф Бек писал в своей статье 1874 года «Как сперматозоиды проникают в матку?», что пытливым медицинским умам случалось делать вскрытие женщин, скоропостижно скончавшихся во время секса. Бек не пишет, отчего скончались эти женщины, но давайте считать – или во всяком случае надеяться, – что они умерли от сердечного приступа или от удара, вызванного мощным оргазмом, а не от удара по затылку чрезмерно любознательным ученым. Так же, как у хомяков, собак и крыс, оказалось, что сперма уже прошла в женскую матку.

Бек считал, что во время оргазма происходит своего рода всасывание маткой спермы и что это и двигает сперму к яйцеклетке. Единственный способ убедиться в этом, писал он, это понаблюдать за шейкой матки «в момент сексуального оргазма». Что он и сделал. Ему помогала тридцатидвухлетняя блондинка с выпадением матки (а также, добавляет Бек несколько невпопад, со стойким запором и угревой сыпью). Иными словами, у этой женщины шейка матки – ворота в матку – была на виду, прямо при входе во влагалище. Удобно, что эта женщина была такая «страстная по натуре», что сама предостерегла Бека, мол, поосторожнее при осмотре. Ибо она «весьма склонна… испытывать оргазм даже от легкого прикосновения пальца».

Бек обратил себе на пользу столь исключительное стечение обстоятельств. «Осторожно раздвинув ей губы левой рукой, так что шейка матки стала ясно видна в солнечном свете, я быстро три-четыре раза провел указательным пальцем правой руки между шейкой матки и лонной дугой, и почти сразу наступил оргазм, и вот что предстало моему взору…Внезапно, когда возбуждение достигло апогея, шейка матки открылась на целый дюйм, насколько я могу судить на глаз, и пять-шесть раз, будто бы судорожно вздохнула…» Подкрепляя теорию всасывания, Бек указывает, что шейка матки напомнила ему отвислую верхнюю губу и круглый рот пресноводной рыбы под названием прилипало.

Бек убедил себя, что «прохождение спермы в матку объяснено удовлетворительно, полностью и во всех отношениях, что не вызывает ни тени сомнения». При случае он цитирует своего знаменитого коллегу, гинеколога Мэриона Симса. Симс представлял себе шейку матки как «грелку из индийской резины», слегка сжавшуюся, чтобы вытолкнуть порцию своего содержимого, перед тем как подставить рот жидкости». «Только прислушайтесь! – восклицает тут Бек и добавляет, демонстрируя впечатляющий образчик профессиональной лести: – Воистину слова бессильны, чтобы выразить мое восхищение точностью его образов».

Коллеги Бека продолжают подтверждать его теорию, причем каждый из них припоминает свой вариант легко возбудимой блондинки с выпадением матки. То ли женщины изменились с начала 1900-х, то ли процедура осмотра гинекологом. Вот послушайте: некий доктор Верних пишет о пациентках, которые возбуждались «просто при виде… предварительных приготовлений к осмотру». И далее Верних передает рассказ своего коллеги доктора Лицмана: «Я сам недавно имел случай наблюдать, осматривая молодую и очень возбудимую женщину, как матка вдруг приняла вертикальное положение и опустилась в полость таза; как шейка матки… округлилась, размягчилась, легко впустив палец врача, и как при этом пациентка достигла высокой степени сексуального возбуждения, выражавшегося в учащенном дыхании и дрожании голоса».

Затем доктор Тэлми[42], который в номере New York Medical Journal за 1917 год рассказал о пациентке, которая во время осмотра вдруг села, воскликнула «Доктор, что вы делаете?», оглядела врача «с ног до головы», улыбнулась, сказала «Ну ладно» и снова легла. Как она объяснила позже, при осмотре она «испытала оргазм, такой же, как при любовном акте, и потому решила, что ее насилуют».

Я рассказала об этих мужских открытиях своему гинекологу Минди Голдман, ассоциированному профессору клиники акушерства и гинекологии Университета Калифорнии в Сан-Франциско. «Интересно…» – ответила Голдман по электронной почте, добавив, что за тринадцать лет ни разу не встречала женщину, которая бы таким образом реагировала на осмотр. Шейка матки, заметила она, достаточно нечувствительна к прикосновениям – настолько, что биопсию часто берут без анестезии. Согласно небольшому исследованию Альфреда Кинси, когда в шейку матки проникают палочкой для чистки ушей или металлическим зондом, 95 % женщин этого даже не чувствуют.

Со своей стороны, Мастерс и Джонсон – решительные противники идеи всасывания. В своей работе «Сексуальные реакции человека» они обращают внимание на то, что сокращения матки при оргазме «имеют выталкивающий, а не всасывающий характер». Они начинаются с дальнего конца матки и идут к шейке, точно так же, как когда помогают выйти плоду или плаценте. Занимаясь изучением мастурбации как средства самолечения менструальных спазмов и болей в спине, ученые получили график этих выталкивающих сокращений. Пятьдесят менструирующих женщин мастурбировали с широко открытым гинекологическим зеркалом, что обеспечивало исследователям беспрепятственное наблюдение шейки матки. «В финальной стадии оргазма… было видно, как менструальная жидкость хлынула из шейки матки [открывшейся] под давлением. Во многих случаях давление было столь сильным, что первые порции менструальной жидкости буквально вылетали из вагины, даже не касаясь края зеркала». Надеюсь, на ученых были лабораторные очки.

Критики этой работы указывали на то, что маточные сокращения – малая перистальтическая версия тех, что происходят все время, не только во время оргазма, – меняют направление в процессе менструального цикла женщины. Ближе к моменту овуляции, когда женщина наиболее способна к зачатию, они направлены внутрь матки, во время менструации – наружу. Репродуктивная система умнее, чем мы думаем, и чрезвычайно целенаправленна. Гормоны не только задают направление маточных сокращений, они расширяют фаллопиеву трубу, в которой содержится яйцеклетка, чтобы туда попало больше семенной жидкости. Они даже управляют количеством и вязкостью спермы при ее выбросе. В период овуляции смазка шейки матки становится более обильной и приобретает тягучую консистенцию яичного белка, обеспечивая сперме нечто вроде веревочной лестницы в матку.

В следующем эксперименте Мастерс и Джонсон снабдили эскадрон мастурбирующих женщин, числом шесть, цервикальными колпачками, наполненными веществом, похожим на сперму – той же вязкости и плотности. Вещество было контрастное – то есть проявлялось в рентгеновских лучах. И если действительно во время оргазма матка его всосет, ученые смогут это документировать. Рентгеновские лучи включали во время оргазма и еще раз – через десять минут после оргазма. В итоге не обнаружилось никаких доказательств даже «слабого всасывающего эффекта». Опять-таки и у этой работы нашлись критики. Они говорили, что колпачок сделал всасывание невозможным.

Мастерс и Джонсон имели и другие причины сомневаться. Их киносъемки, сделанные дома, не показали ничего подобного вдыхающей, всасывающей или по-рыбьи открывшей рот шейке матки. Зато обнаружился странный побочный продукт поздней стадии возбуждения под названием «вагинальный тент», когда шейка матки начинает отодвигаться от стенки вагины, образуя пространство – или «семенной резервуар» – наподобие свода циркового шатра. По одной теории, такой тент возникает для повышения шансов зачатия. Создается карман, чтобы удерживать сперму в верхнем конце вагины, препятствуя тому, что одна группа исследователей назвала – словно они экономисты, а не сексологи – «потерями обратного оттока». Разумеется, если женщина не лежит на спине, резервуар опрокинется. Но Мастерс и Джонсон обратили внимание на то, что в этом случае шейка матки оттянута и не контактирует со спермой. А если шейка матки не контактирует со спермой, то вряд ли важно, совершает она всасывающие движения или нет. Соломинка даже не находится в напитке.

И возможно, если цель – зачатие, то и не надо. Секс-психолог Рой Левин указывает, что сперма прямо из пениса не готова оплодотворить яйцеклетку. Сперматозоидам нужно время, чтобы дозреть. Если все сперматозоиды будут немедленно втянуты в матку, яйцеклетке достанутся пустышки. «Исходя из этого, можно утверждать, – пишет Левин, – что оргазм, вызванный коитусом, несовместим с репродуктивными задачами».

Пора послушать современных экспертов по проблемам зачатия и оплодотворения. Что они могут сказать об оргазме и перемещении спермы? Американское общество репродуктивной медицины предлагает мнение на эту тему адьюнкт-профессора акушерства и гинекологии Университета Калифорнии, Сан-Франциско. «В течение последних тридцати лет я занимался проблемами бесплодия, – говорит Боб Нахтигелл. – И ни один мой пациент меня об этом не спрашивал».

А если бы спросил?

– Поскольку оргазм вызывает сокращения матки, можно согласиться, что потенциально он может быть полезен для транспортировки спермы.

– Можно, но вы не станете?

Он вздыхает.

– Ну, вы же знаете, как оно в науке. Думаешь, что знаешь много, пока не начинаешь задаваться базовыми вопросами – и тогда понимаешь, что не знаешь ничего. Я много знаю об искусственном оплодотворении, но понятия не имею, как ответить на ваш очень простой вопрос.

Так почему же никто не предпринял сравнительного исследования процента зачатий у женщин вследствие секса с оргазмом и без? «Потому что это не так просто, – отвечает Нахтигелл. – Надо произвести анализ спермы у каждого мужчины. Нужны физиологические доказательства того, был у женщины оргазм или не было. А поскольку мы знаем, что забеременеть можно и без оргазма, требуется опросить очень большое количество испытуемых, чтобы утверждать, что это не случайное попадание».

Существует, вероятно, и другая причина отсутствия такого сравнительного исследования. «К тому моменту, когда пара обращается к врачу – специалисту по бесплодию, – говорит Нахтигелл, – их сексуальная жизнь – это череда попыток. Близость, удовольствие, момент снятия стресса – все это осталось в далеком прошлом. Теперь это работа. Я ни в коем случае не хочу включать оргазм в стратегический план лечения бесплодия. Стоит только намекнуть на «Дорогая, если бы у тебя было больше оргазмов…»». Нахтигелл говорит, что бесплодие часто воспринимается как повод поставить под вопрос сексуальную идентичность партнера. «Смысл ведь всегда такой: „Ты все делаешь неправильно“. Пары этого просто терпеть не могут. Это очень болезненная тема»[43].

Во времена доктора Бека, да и Мастерса с Джонсоном, такой штуки, как магнитно-резонансное исследование, еще не было, а применение ультразвука в медицине только начиналось. И я задалась вопросом, помогают ли современные высокие технологии пролить свет на таинственный процесс зачатия – или хотя бы на что-нибудь, имеющее отношение к сексу. И если да, то как убедить человека заняться сексом перед лицом ультразвукового оператора или внутри магнитно-резонансной трубы.

Глава 5

Что там происходит?

Снимаем коитус изнутри

Односпальная кровать, хотя лягут в нее двое. Кровать больничная, но пособлазнительнее обычных. Простыня гладкая и хрустящая, одеяло откинуто приглашающее, уголком. Два комплекта полотенец и больничные халаты аккуратно сложены в ногах. Все это очень похоже на последнюю трапезу приговоренного: слабые потуги на нормальность и приличия того, что в высшей степени ненормально и, по мнению многих, глубоко неприлично.

Впервые в истории – за закрытыми дверями отделения диагностики Лондонской кардиологической больницы – ученый пытается запечатлеть трехмерное движущееся ультразвуковое изображение (или четырехмерное (4D), если четвертым измерением считать время) человеческих гениталий в процессе соития. Джинг Денг, старший преподаватель медицинской физики Юниверсити колледжа при Лондонской медицинской школе, сделал себе имя на изобретении новой техники наблюдения анатомических структур в движении. На его веб-сайте есть потрясающее четырехмерное ультразвуковое изображение, к примеру, бьющегося сердца. Такого рода изображения позволяют хирургам предварительно изучить орган, который им предстоит оперировать, в движении и с разных ракурсов. Позволяют точно увидеть, в чем проблема и как лучше к ней подойти, перед тем как взять в руки скальпель. Статья Денга о получении изображения мускулатуры в процессе сморщивания губ, чтобы помочь пластическому хирургу выработать стратегию предстоящей операции на расщепленном нёбе, вышла в журнале Lancet – своего рода New Yorker среди медицинских журналов.

В последней своей работе Денг заснял четырехмерный «эрегированный пенис». Относительно изображений гениталий есть надежда, что высокие технологии сделают диагностику точнее и предоставят более детальные изображения для операций по поводу сосудистых или анатомических аномалий, таких как болезнь Пейрони, где рубец с одной стороны пениса становится причиной его искривления и болезненности во время эрекции.

Денг – первый, кто сделал движущиеся изображения внутренней сексуальной анатомии, но не первый, кто использовал ультразвук для изучения секса. В 2007 году группа французских ученых исследовала изображение клитора, когда женщина сжимала определенную мышцу в тазовой области (levator ani). Они заметили, что эти сокращения, которые, как считалось, начинаются рефлекторно в момент проникновения, притягивают клитор ближе к передней стенке вагины. «Это объясняет особую чувствительность точки G и ее роль в оргазме», – писала группа ученых. А без ультразвука об этом никто и не узнал бы.

В статье о пенисе Денг упомянул о том, что, возможно, сделает ультразвуковую съемку человеческого коитуса в режиме реального времени. Хотя первые несколько сканов будут лишь проверкой методики, станет понятно, добавят ли они что-то новое к знаниям о коитальной биомеханике. Донг рассматривает скан как потенциально полезный инструмент диагностики – например, при выяснении причин диспареунии (болезненных ощущений при сношении).

Я послала доктору Денгу мейл с просьбой разрешить мне приехать в Лондон и увидеть первый скан. Он ответил незамедлительно.

Дорогая мисс Роуч, благодарю вас за интерес к нашим исследованиям. Добро пожаловать в Лондон, я охотно побеседую с вами. …Однако сделать новый скан очень трудно, в основном по причине невозможности найти подопытных добровольцев. Если ваша организация сможет уговорить какую-нибудь бесстрашную пару (или несколько пар) на это интимное (но не инвазивное) исследование, буду рад организовать и провести его.

Моя организация стала думать. Какую пару можно на это уговорить? А если говорить прямо, то кто захочет платить три-четыре тысячи долларов за перелет пары до Лондона и проживание в хорошей гостинице? Моя организация затруднилась ответить. Я позвонила мужу.

– Помнишь, ты говорил, что уже двадцать пять лет не был в Европе?

Эд насторожился. Совсем недавно мягкость натуры в сочетании с трогательным и безрассудным желанием помочь жене в ее работе привели его на семинар по взаимоотношениям Марса и Венеры, где пришлось рассказывать незнакомым людям о своих «любовных потребностях».

Я ринулась вперед.

– Что если я предложу тебе бесплатное путешествие в Лондон?

Эд благоразумно заметил, что хотел бы знать, в чем здесь ловушка.

Я стала читать ему памятку, присланную доктором Денгом. «Динамическое трехмерное ультразвуковое обследование – это не инвазивная безопасная техника, которая используется для клинических исследований жизнедеятельности ребенка в чреве матери. Мы изучаем возможности применения этой техники для получения новой информации о работе разных частей тела в процессе разнообразной деятельности…»

Эд поинтересовался, каких именно «разных частей тела». Я стала судорожно искать в информационном листе. Ну вот, например, этот абзац: «Для сканирования полового члена волонтера просят лечь на кровать лицом вниз и поместить пенис через отверстие в кровати в искусственную вагину. Эта «вагина» сделана из (безопасного) крахмального желе».

– Э-э, давай посмотрим, – сказала я. – «Волонтеров попросят поместить части тела, представляющие интерес…» Значит, это в основном части тела, представляющие интерес. Мы можем съездить на денек в Стоунхендж, посмотреть пару спектаклей. В одном играет Джереми Айронс, у него там длинная борода.

Эд не стремился ни в Стоунхендж, ни на Джереми Айронса. Но тем не менее согласился.

Задача простая и достойная: получение новой информации о работе разных частей тела в процессе разнообразной деятельности. В случае деятельности, известной как совокупление полов, такие попытки начались пять веков назад. В 1493 году художник, изобретатель и анатом Леонардо да Винчи сделал серию рисунков соединившихся нижних половин тела мужчины и женщины. Известные под названием «совокупляющиеся фигуры», эти поперечные разрезы, считалось, показывают взаимное расположение репродуктивных органов во время полового акта[44].

Леонардо[45] изучал анатомию на трупах. Когда я наткнулась на его совокупляющиеся фигуры, я подумала – ошибочно, вы бы возможно сказали даже, нелепо, – что Леонардо удалось уложить два трупа в миссионерскую позу, а потом рассечь по всей длине. Это предположение не так уж и притянуто за уши; анатом говорил об иссеченных трупах убийц, казненных через повешение (анатомировать позволялось только такие трупы), у которых часто в силу повешения, как писал Леонардо, «член был твердый».

Но совокупляющиеся фигуры рисовались не с трупов. В журнальной статье, прямо озаглавленной «О рисунках совокупляющихся фигур Леонардо да Винчи», южноафриканский анатом А. Г. Моррис указывает, что период препарирования трупов у Леонардо начался лет через двадцать после того, как были сделаны эти рисунки. Леонардо работал, основываясь на древних греческих и арабских медицинских текстах, весьма причудливых с анатомической точки зрения. Если бы он работал с анатомированными поясничными отделами трупов, он, вероятно, изобразил бы яичники и простату. И не стал бы рисовать трубку, соединяющую женскую грудь с маткой, что отражало средневековые представления о том, что грудное молоко получается из преобразованной менструальной крови (брр!). Неудивительно, что механика полового акта тоже изображена неверно. Пенис на некоторых рисунках Леонардо заталкивается прямо в шейку матки, которая раскрывается, подобно Пэкмену, чтобы принять его.

Еще один художник-ученый, направивший свои разнородные таланты на изучение секса, – гинеколог Роберт Лату Дикинсон. С 1890-х по 1930-е годы Дикинсон собирал материалы для своего эклектичного и шокирующего «Атласа половой анатомии человека». Вот он трупы использовал – готовые препараты, не целые тела, – но не по прямому назначению, а для того, чтобы, как он формулировал это, показать «…выраженный контраст между живым и мертвым. …После смерти матка опускается, мошонка обвисает, анус широко открыт». Всегда, когда было возможно, Дикинсон собирал данные у живых. Он делал снимки матки в рентгеновских лучах и через несколько лет создал сто два гипсовых образца девственных плев, вульв и вагин всевозможных форм и во всех возможных состояниях[46].

Когда листаешь книги Дикинсона, кажется, что не было такого обследования или требования, которые смутили бы этого человека. Например: «Ничего, если я введу эту контрольную трубку в вашу вагину?» И контрольная трубка вводится несколько раз, под разными углами, исследуя на удивление разнообразный рельеф женской вагины. На рисунке 57 его «Атласа» мы видим три контура один внутри другого– как на эмблеме Человеческого общества (американской организации по защите животных. – Прим. ред.), где силуэт птицы заключен в силуэт кошки, а тот, в свою очередь, в силуэт собаки. Но вместо животных – «долгая постменопауза» внутри «девственности» внутри «периода мощных и разнообразных соитий». Последний – величиной с варежку взрослого человека.

Эта контрольная трубка также стала для Дикинсона способом решения проблемы, как зарисовать гениталии в ходе полового акта. Он предполагал, что стеклянная трубка будет придерживаться траектории пенисов, которые ей предшествовали. Таким образом, он сможет сказать, под каким углом к различным репродуктивным органам женщины идет пенис, и, включая свет в трубке и увеличивая ее длину, увидит, куда попадает ее кончик в процессе секса. Рисунок 91 показывает разрез вагины с трубкой внутри со словами «Контрольная трубка (дюйм и три четверти) демонстрирует движения пениса», написанными на ее стенке, как девиз на какой-нибудь линейке в магазине металлических изделий.

Дикинсон стремился опровергнуть утверждение, что в процессе секса мужской пенис движется прямо в шейку матки и что они сцепляются, как нарисовано у Леонардо. Среди его бумаг – рукопись статьи Марии Кармайкл Стоупс 1931 года, озаглавленной «Коитальное сцепление». Стоупс, известная как основательница первой в Англии клиники планирования семьи, явно занялась не своим делом[47]. У нее не было степени доктора медицины. Ее учили палеоботанике, а не анатомии. Тем не менее Стоупс заявляла, что наблюдала сорок восемь случаев, когда шейка матки широко открывалась и затем «смыкалась вокруг головки полового члена в результате напряжения от сексуального возбуждения». Первый случай, пишет она, это «непосредственное наблюдение за собой». Это ее утверждение, пользуясь ее терминологией, было осмеяно гинекологами, включая и Дикинсона, который исчертил восклицательными знаками поля ее статьи. И все же нельзя не восхититься женщиной, которая в двадцатые годы прошлого века во имя науки мастурбировала с гинекологическим зеркалом в соответствующем месте и с обыкновенным – между ног.

Дикинсон, имея в своем распоряжении контрольную подзорную трубу, обнаружил, что сцепление или по крайней мере его предвестник – контакт головки пениса и шейки матки – гораздо более редкое явление, чем предполагала Стоупс. Оно встречается у женщин с необычным расположением шейки матки или в позе «колени-грудь»[48].

Открытие Дикинсона наделало шуму в сфере изучения процесса зачатия. В то время многие врачи проповедовали, что если паре не удается достигнуть качественного сцепления, то результатом будет бесплодие. Теперь им пришлось искать другие обстоятельства, на которые можно было бы возложить вину. Создатели методик раннего контроля над рождаемостью тоже не проявили энтузиазма. Стоупс провозгласила, что поскольку пенис проникает в шейку матки и, таким образом, доставляет свой заряд прямо в матку, то наличие во влагалище противозачаточных средств, разрушающих сперматозоиды, вообще бесполезно. Это неверно. (Эффект от них хотя и ограниченный, но все же есть.)

Если бы шейка матки действительно открывалась и затем сжималась вокруг головки пениса, это причиняло бы много беспокойства всем, кто пользуется презервативами. В самом деле, Стоупс цитирует письмо к издателям British Medical Journal, в котором доктор Морис Джей рассказывает, как к нему на прием пришла женщина, попавшая в невиданное и опасное положение. Она объяснила, что в ходе соития нечто внутри нее схватило и оторвало кусок мужнина презерватива и зажало так сильно, что она не смогла его высвободить. Осмотрев женщину, доктор Джей определил, что мертвая хватка исходила от ее собственной шейки матки. В этом письме Джей пишет, что два дюйма презерватива «были крепко зажаты шейкой матки», добавив, что «потребовалось некоторое усилие, чтобы их вытащить».

Письмо, опубликованное на следующей неделе, ставило под сомнение заключение доктора Джея. Загадочным захватчиком презерватива был объявлен мышечный спазм. Либо доктору Джею стоило освежить свои знания по гинекологии, либо у женщины действительно была чрезмерно цепкая шейка матки. Мое мнение – и вы уже сталкивались с ним много раз на этих страницах – анатомия и сексуальные реакции женщин не менее разнообразны и предсказуемы, чем погода.

Прошло восемьдесят лет, прежде чем Дикинсонову трубку, снимавшую коитус, вспомнили и стали развивать эту идею. В 1991 году голландский физиолог Пек ван Андель рассматривал магнитно-резонансное изображение рта и горла профессиональной певицы, когда она выпевала «а-а-а» внутри магнитно-резонансной трубы, столкнувшись, вероятно, с самой плохой акустикой в своей карьере. Снимок, как говорил ван Андель, вызывал в памяти леонардовы совокупляющиеся фигуры, и он подумал, а не попробовать ли «получить таким же образом изображение человеческого коитуса».

Ван Андель собрал группу, в которую вошли гинеколог Виллиброрд Веймар Шульц, рентгенолог Эдвард Муйарт и бизнес-антрополог[49] Ида Сабелис. Антропологическая роль доктора Сабелис в отчете никак не пояснялась, однако, как видно из ее рассказа о проекте, в том, что она даром ела свой хлеб, ее не обвинишь.

Осенью 1991 года Пек позвонил моему партнеру Джаппу. Он замыслил нечто особенное – визуализировать с помощью современной электроники, что происходит, когда мужчина и женщина занимаются любовью… Пек решил, что это – задача для нас, потому что мы стройные и в прошлом занимались акробатикой…

После нескольких переносов эксперимент был назначен на 24 октября. Я волновалась. Вот сейчас это случится. Что скажут коллеги? Соседи, друзья, семья?.. И как все будет в этой стерильной белой трубе?.. И что делать, если кто-то из нас в этой штуке не сможет возбудиться?

Виллиброрд ждет нас в холле. …Эдвард настраивает аппарат. Окошечко между магнитно-резонансной трубой и панелью управления закрыто голубыми створками. С чего же начать? Опять, как в первую беседу с Виллибрордом, с разговора о погоде? Пек… рассказывает о статье, которую он хочет написать. …Еще одна чашка кофе, и я говорю: «Джапп, давай попробуем…»

Мы раздеваемся, ложимся на выкатную кровать, и Эдвард вдвигает нас в трубу. Мы лежим на боку лицом друг к другу. Места мало, выкручиваемся как можем. …Есть первые снимки. «Теперь полежите тихо и задержите дыхание, пока я буду снимать!» …Мы заходимся смехом, потому что… если задержать дыхание на несколько секунд, эрекция стрелой идет вниз…

В трубе становится тепло; это приятно, и нам раз за разом удается насладиться друг другом привычным способом. Когда микрофон возвещает, что мы можем кончать, – если получится, – мы разражаемся бурным хохотом и через несколько секунд достигаем цели. …Хихикая, еще некоторое время лежим, остывая, потом заявляем, что хотим наружу, и вылетаем, как булочки из печи.

Все ликуют: получилось! Мы быстро одеваемся, чтобы посмотреть снимки в соседней комнате. Разумеется, некоторые смазаны – оттого, что мы двигались. Но есть картинки просто удивительной красоты – вот мы какие! Это, конечно, не фото на паспорт для ежедневного пользования, но все же снимок показывает так много, что у меня нет слов. Вот моя матка, а вот здесь, ясное дело, Джапп – именно там, где я его обычно ощущаю: под шейкой матки. Дня два после этого я чувствую своего рода гордость: мы попробовали и попытка удалась!

Все это чуть не сорвалось. Из-за отсутствия финансирования группа сначала вынуждена была пользоваться магнитно-резонансным аппаратом, принадлежавшим местной больнице при университете Гронингена. Это была старая модель – от пары требовалось почти минуту лежать совершенно неподвижно, а когда люди заняты этим делом, минута растягивается в вечность. Все мужчины, кроме одного, потеряли эрекцию. Только Иде с Джаппом удалось «адекватно изобразить коитус» в магнитно-резонансной трубе высотой всего двадцать дюймов. Шульц считает, что успехом они обязаны тем, что когда-то были уличными акробатами-любителями: они привыкли к сценическому волнению и физическому напряжению.

В конце концов группа получила разрешение работать в куда лучше оснащенной клинике, чей магнитный резонатор требовал всего двенадцати секунд неподвижности. Увы, примерно в это же время какой-то голландский таблоид пронюхал об этом проекте. Газета состряпала душераздирающую историю, цитируя пациентов, которые якобы в состоянии, представляющем угрозу для жизни, вынуждены были ждать очереди на магнитно-резонансное исследование, потому что аппарат оккупировали отвратительные сексологи. Вскоре после этого пришло письмо от директора клиники, отменившего свое разрешение.

Тем временем в местной больничке Шульца появился магнитный резонатор с меньшим временем экспозиции, и группа перенесла операционную базу назад в Гронинген. Но даже при том, что время выдержки уменьшилось втрое, мужская эрекция не выдерживала. Еще шесть лет проект пролежал на полке, пока на сцену не появился «божий дар», как выразился Шульц, – «виагра». Наконец, в 1998 году еще две пары, как первопроходцы Ида и Джапп, вступили в клуб «Высота двадцать дюймов», и в престижном British Medical Journal команда опубликовала статью об этой работе[50].

Чем же обязано человечество Иде и Джаппу, если не считать интригующей связи между уличной акробатикой и эректильной функцией? Человечество выиграло право на погрешность в отношении параметра, которым оно склонно хвастаться, – а именно длина пениса. До магнитно-резонансного исследования Шульца мало кто отдавал себе отчет в том, какая часть пениса прячется под поверхностью кожи. «Корень» чуть ли не в два раза длиннее «свободной части». Так что если ваша эрекция измеряется, скажем, шестью дюймами, смело говорите, что десять. Я поддержу.

По меньшей мере эта работа положила конец сентиментальной чуши насчет сцепления пениса с шейкой матки. Кроме того, мы узнали, что пенис – корень и стебель вместе – во время совокупления «имеет форму бумеранга» (Леонардо изображал его прямым, как палка). Форму, но не траекторию. Если вырвать пенис с корнем и швырнуть в воздух, он в вас не вернется. Скорее он больше не захочет иметь с вами дела – и кто его упрекнет?

Но о самом ошеломляющем на сегодняшний день открытии в области секса, сделанном благодаря сканированию гениталий в режиме реального времени, читаем в Journal of Ultrasound in Medicine, который опубликовал письмо в редакцию Исраэля Мейцнера под названием «Сонографическое наблюдение внутриутробной „мастурбации“». Письмо Мейцнера иллюстрируют два снимка, в подробностях показывающие семимесячный плод. На первом – крохотная ручонка, изготовившаяся к действию. На второй – через секунду – ручонка «обхватывает пенис движением, напоминающим мастурбацию». Это продолжается минут пятнадцать, в течение которых Мейцнер стоит в полном обалдении, но не документирует внутриутробный оргазм плода[51].

К счастью, отделение ультразвуковой диагностики не скоро закрывалось. Покуда сканировали последних записанных на этот день пациентов, мы с Эдом получили получасовую отсрочку. Мы бродили по коридору и в конце его обнаружили дверь с надписью «Зона отдыха». «Ого!» – сказал Эд. За дверью мы нашли кафе и заказали чай. Эд смотрел на носки собственных ботинок. Он волновался по поводу своей способности, как выразился Шульц, «исполнить адекватно». Впрочем, он принял «божий дар», так что все будет хорошо.

«Пора идти», – мрачно произносит Эд. К нам приближается доктор Денг в брюках защитного цвета и в белом лабораторном халате. Его возраст трудно определить. Его седеющие волосы торчат, как у молодого, во все стороны. Хотя он приехал в Лондон десять лет назад, по-английски он говорит осторожно, с минимумом украшательств. Англия оставила в его речи след лишь изредка мелькающими «блистательно» и «ура». Такие вещи, как юмор и сарказм, похоже, от него ускользали, а может быть, он просто полностью поглощен своей задачей. Доктор Денг показал нам, где можно переодеться.

– Относительно позы, – говорит он, когда мы возвращаемся уже в больничных рубашках. Он хочет, чтобы мы лежали на боку, как ложечки. (Примерно это же значилось и в инструкции: нас попросят ввести пенис в вагину сзади.) – Я думаю, лучше будет повернуться лицом к стене, – продолжает доктор Денг, а не к нему. Так получится более романтично, – добавляет он. На стене висит картина, изображающая приморский город на холмах. Словно, глядя на нее, мы сможем убедить себя, что перенеслись на побережье Амальфи или что доктор Денг туда перенесся: тоже неплохо. – Я сейчас выключу свет.

– А где же свечи и тихая музыка? – спрашивает Эд.

– О, прошу прощения, – отвечает доктор Денг с явным огорчением. Вдруг он просветлел. – Я могу включить свой ноутбук. У меня есть саундтрек к «Собору Парижской Богоматери».

Его усилия трогательны, хотя и бесполезны. Сделать эту ситуацию романтической, сексуальной и даже просто нормальной невозможно. Она все равно останется медицинской процедурой – процедурой, которую нужно пройти.

Доктор Денг скрывается за дверью и возвращается с большим конвертом, который и протягивает Эдду. В конверте – экземпляр английской версии журнала Maxim.

– Вот, очень эротично, – говорит он Эдду. Вероятно, исходя из того, что родная жена в мешковатой больничной рубашке и старых носках не эротична никоим образом.

И вот наступает момент – как в плохих ужастиках, – когда человек с явно дурными намерениями закрывает дверь на ключ. И зрителям пора бояться за героя. То есть бояться за нас. Доктор Денг защелкивает замок. Я лихорадочно нанизываю одну фразу на другую: «Какая у вас удивительная машина, почему вы заинтересовались рентгенологией, нет ли поблизости хорошего паба, он нам понадобится».

Хотя доктор Денг и не велит нам лечь, похоже, именно это сейчас случится.

Эд притворяется, что с головой ушел в журнал. Я подначиваю его: «Ну что, Джапп, будем мы что-нибудь делать?»

Мы укладываемся в указанную позу, а доктор Денг смазывает ультразвуковым гелем ультразвуковой зонд. Гель лучше проводит ультразвуковые волны, чем воздух. Ультразвуковой гель на вид, на ощупь и (по своему действию) напоминает продукт, эвфемистически называемый персональным лубрикантом.

Доктор Денг начинает с того, что делает несколько снимков. Он перегибается через Эда и прикасается к моему животу ультразвуковым зондом. Его рука покоится на бедре Эда – странно интимное прикосновение в ситуации, во всех остальных смыслах начисто лишенной интимности. Чтобы он сделал эти снимки, мы должны на несколько секунд застыть неподвижно, как викторианцы, позирующие для дагерротипа, только вовсе не в викторианских позах.

– Теперь пожалуйста определенные движения, – говорит доктор Денг. И добавляет на случай, если мы не поняли, на случай, если Эд увлечется созерцанием локтя или захочет салютовать флагу. – Внутрь и наружу.

Доктор Денг сообщает, что доволен результатом.

– Гораздо яснее, чем я думал. Очень… Хм, вы не могли бы немного подождать? Мы сохранили слишком много данных. – Доктор Денг должен перезагрузиться. К счастью, на это уходит всего несколько секунд. Потому что Эд тоже чувствует настоятельную необходимость перезагрузиться.

Эд поддерживает расхлябанный ленивый ритм. При этом они с доктором Денгом беседуют о детях. Я мысленно делаю заметки. Точнее, половина меня. Я себя чувствую, как секретарша в скабрезной французской комедии, которая тихо сидит за столом, держа в руках какое-то письмо, а под столом мальчишка-рассыльный уткнулся лицом ей между ног.

– Вы так молодо выглядите, а ребенку уже пятнадцать, – говорит Эд. – Сколько же вам лет?

– В августе исполнится сорок пять.

– А младшему сколько?

– Всего два с половиной. Теперь можете эякулировать.

Насколько я понимаю, единственная причина делать снимки реальных людей, занимающихся сексом, состоит в том, что от ученых не требуется вставать с места, выходить, покупать в «Калифорния Экзотик Новелтиз» искусственные члены и гибкие пластиковые вагины, нести их в лабораторию и совокупляться друг с другом. В 2003 году группа эволюционных бихевиористов Университета штата Нью-Йорк в Олбани опубликовала работу, озаглавленную «Человеческий пенис как орудие доставки спермы». Ученые выдвинули теорию: форма головки полового члена с венчиком возникла в ходе эволюции, чтобы выдавливать семя соперника, перед доставкой собственной. (Единственная доисторическая девушка была, наверное, фантастически неразборчива.) Это вполне соответствует тому малоизвестному факту, что последняя порция мужского эякулята содержит естественные спермициды – не для того, чтобы убить собственных солдат, разумеется, а для того, чтобы обезвредить семя того, кто придет следом.

Но в «Калифорния Экзотик Новелтиз» искусственная человеческая сперма не продается, и потому ученые из Олбани изобрели ее сами. Попробовали несколько рецептов, и «три сексуально опытных мужчины сделали экспертное заключение». Вот рецепт-победитель, выбранный судьями.

Человеческая сперма

7 миллилитров воды комнатной температуры,

7,16 грамма кукурузного крахмала.

Крахмал залить водой и размешивать в течение пяти минут.

Получится один эякулят.

Искусственная сперма посредством шприца впрыскивается в вагину, предварительно смазанную лубрикантом (теперь уже из «Калифорния Экзотик Новелтиз»). Перед включенной видеокамерой были введены и удалены три различных фаллоса, в том числе и контрольный – без венчика на головке. Чтобы увидеть, сколько семени соперника удастся выдавить каждому фаллосу, вагину[52] взвешивают до и после. Результаты подкрепляли теорию группы: оба правдоподобных фаллоса (покупатели «Калифорния Экзотик Новелтиз» называют их «донгами») вытеснили 91 % семени, тогда как контрольный донг без утолщения оставил после себя 65 %.

Описание эксперимента занимало еще страниц шесть, но, честно говоря, я дочитала только досюда:

На мой взгляд, то, что происходило в смотровой доктора Денга, имеет к сексу примерно такое же отношение, как улыбка перед камерой к настоящей улыбке. Это был холодный, зажатый, судорожный секс. Во всем, кроме движений задействованных частей, это было совсем не похоже на то, что происходит между мужем и мною, когда нет с одного бока незнакомого мужчины, а с другого – ультразвукового зонда. Ультразвуковые съемки, хотя, без сомнения, и приносят определенную пользу, имеют весьма отдаленное отношение к сложному и разнообразному телесно-духовному действу, которое мы называем сексом. Секс – это гораздо больше, чем сумма его движущих частей.

Но нельзя упускать из внимания и эти части. Если части не работают как надо, результат оказывается спорным. А у восемнадцати миллионов американских мужчин части не работают так, как должно или по крайней мере как работали когда-то. Далее: местами прекрасный, местами ужасный, неизменно сюрреалистичный мир науки об эрекции.

Глава 6

Tайваньская операция и кольцо для пениса

Творческий подход к импотенции

Мужчина, которому оперируют пенис, – прямая противоположность мужчине с фиговым листом. Он весь, от макушки до пят, скрыт хирургической простыней, на виду только член. Член сиротливо торчит из маленького квадратного выреза в ткани, залитого ярким светом хирургических ламп. Выглядит это куда менее неприлично, чем когда взгляду смотрящего есть на чем остановиться: родинки, волосы на груди, колени, соски, адамово яблоко. А так все взоры упираются в данный орган.

Но мужчина, даже если он импотент, может не стесняться под взглядом Гэн Лун Су. Доктор Су, который практикует на своей родине, на Тайване, уже двадцать один год работает хирургом-урологом. С чем бы ни пришел к нему пациент, можно не сомневаться, что у доктора Су бывали случаи и похуже. Видал он члены и поменьше, и поскрюченней, и еще более красные, и еще более вялые. Он видел даже пенисы с имплантами, вдетыми в крайнюю плоть, словно в стоячий воротничок. В этом году он восстанавливал пенис, оторванный во время представления цзю ян шень гун – весьма таинственного боевого искусства[53], «Он попытался поднять пенисом сто килограммов!» – воскликнул вчера доктор Су, когда мы на лифте спускались в вестибюль.

Доктор Су организовал в Тайпее Научный центр восстановления потенции микрохирургическим путем, где он изучает и проводит хирургическое лечение импотенции. Эта операция, состоящая в сшивании и удалении некоторых кровеносных сосудов пениса, не пользуется популярностью больше нигде в урологическом сообществе, но доктор Су считает, что если она сделана правильно и тщательно, то помогает 90 % мужчин с эректильной дисфункцией, называемой на профессиональном жаргоне урологов ЭД, к пущей досаде Эдов всего мира.

Пенис, оказавшийся под прожектором в это утро, неправильно функционирует последние восемь из сорока семи лет жизни пациента. Пациент пробовал виагру, но с ограниченным успехом. Орган, такой беззащитный, одиноко сидит внутри небольшого кожистого мешочка. Ловлю себя на том, что волнуюсь за него, как за пятикурсника перед сольным концертом.

Как только анестезия подействовала, доктор Су стал «стягивать перчатку» с бедного органа. Слова «снимать кожу», наверное, точнее, но звучат малоприятно – я предлагаю образ аристократа, который, вернувшись из оперы, изящным движением высвобождает свои пальцы из лайковых перчаток. Доктор Су делает надрез, погружает в него скальпель и скользит им под кожей.

– Помните ночной рынок? – спрашивает он.

Вчера вечером доктор Су водил меня на Хуаши-стрит, на рынок, славящийся отвратительными шоу, которое устраивают поставщики лекарственных змей. В отличие от представлений со змеями в Марокко или в Индии тайваньских змей не зачаровывают. Наоборот. С них снимают кожу живьем, выпускают кровь и превращают в тушенку.

Доктор Су работает скальпелем, отделяя кожу от розовой мякоти под ней.

– Очень похоже на ночной рынок!

Доктор Су говорит по-английски с величайшим энтузиазмом и несколько причудливым синтаксисом. Временами непонятно, но по большей части очень мило. Вчера он повез меня и свою коллегу Эллис Вен смотреть достопримечательности города Тайпея.

– О'кей, – вскричал он, когда мы вылезли из машины. – Будем получать новые впечатления!

Он терпелив, вежлив, заботлив и щедр. Когда мы оказались на парализующей полуденной жаре, он предложил нам солнцезащитные козырьки и бейсболки, взяв себе ту, что осталась: с надписью «Китайские молодежные лагеря» и с изображением розового кролика.

Су немного со странностями, по его собственным словам. Однажды он ввел себе катетер Фоли, «просто чтобы почувствовать, что же чувствует пациент». Он сам лечит себя иглоукалыванием и порой расхаживает по своей клинике с иглами, торчащими из половины головы. Я услышала, как он использует перевод одного из имен Чан Кайши («главная правота»), говоря о курватуре пениса[54]. Сегодня он оперирует в синих сплошных пластиковых очках, как у сварщика. Он объясняет, что несколько лет назад у него был удар, после чего он стал очень чувствителен к яркому свету и блеску. И до сих пор лицо у него частично парализовано. Но это заметно, только когда он улыбается – одной стороной лица, как у маски.

Следующий этап операции доктор Су называет «маневр туда-сюда». Хотя точнее будет не «туда-сюда», а только сюда. Пальцами в перчатках он вытаскивает середину пениса из покрывающей его кожи через трехдюймовый надрез. Этот вынутый из кожи отрезок – точь-в-точь червяк (кожу на головке пениса он оставил, не снимал). Я спросила доктора Су, что если бы «маневр» делали без анестезии. Он ответил: «Так можно пытать шпиона».

В течение следующих трех часов доктор Су одну за другой высвобождает вены, пережимает кровоток, зашивает. Начинает он с самой глубокой дорсальной вены – она самая толстая. Мало-помалу он освобождает ее от семенных канатиков, вытаскивает, туго натянув, и отводит от пениса – так малиновка вытаскивает червяка из земли.

Чтобы понять, почему удаление вен помогает пенису сохранять эрекцию, прежде всего нужно представлять, как все там происходит. Эрекция – это приток крови. Именно кровь – становой хребет твердого пениса. Впрочем, выяснилось это не сразу. В Средние века считалось, что восставший мужской член наполнен сжатым воздухом – этакий дирижабль в миниатюре. Прорыв к истине совершил Леонардо да Винчи. Трупы для анатомических изысканий обычно принадлежали казненным убийцам. Казнили их через повешение, отчего у мертвых преступников возникала эрекция, и, расчленяя трупы, Леонардо заметил, что их пенисы, по его словам, «наполнены большим количеством крови».

Кровь поступает в две цилиндрические камеры – пещеристые тела, – расположенные вплотную друг к другу, как баки горючего у водителя. Эти камеры представляют собой гладкую мышечную ткань с тысячами крошечных полостей – наподобие губки. Когда гладкая мускулатура расслабляется – а она это делает по приказу ферментов, выделяющихся по сигналу мозга при сексуальной стимуляции, – она увеличивается в размере. (Гладкая мускулатура, в отличие от мускулов наших рук и ног, управляется автономной нервной системой, вот почему мужчины не могут просто приказать своему члену «Встать!» или «Вольно!».) Когда гладкая мускулатура расслабляется, кровь заполняет полости губчатой ткани. Препараты типа виагры усиливают этот процесс посредством блокирования вещества под названием PDE-5, которое препятствует расслаблению гладкой мускулатуры. То есть устраняют препятствие. И такие препараты называются ингибиторы PDE-5.

Итак, мы достигли эрекции, как говорят специалисты по эректильным дисфункциям. Достижение, достойное уважения, но этого недостаточно. Эрекцию, как мотоцикл или газон, нужно поддерживать в хорошем состоянии. Кровь, заполнившую две эрекционные камеры[55], нужно там удержать, не то эрекция увянет. Это мудрено, поскольку камеры по всей своей поверхности покрыты дренажными венами. Что удерживает кровь от оттока по этим венам? Чудо пассивной закупорки вен. Остановимся на этом поподробнее. Эти дренажные вены пролегают снаружи эрективных камер, но внутри тугой внешней мембраны (называемой оболочкой), которая защищает эректильные ткани. Когда камеры наполняются кровью, они плотно прилегают к оболочке – которая тоже растягивается, но не настолько сильно, – и таким образом пережимают оказавшиеся между ними вены. Если все идет хорошо, кровь остается там, пока посторгазменный химический сигнал не прикажет гладкой мускулатуре прекратить расслабляться.

Часто мужчина импотент лишь потому, что эректильные ткани не расширяются настолько, чтобы пережать эти вены, и часть крови беспрепятственно вытекает. В результате – «Как шина! Сдулся!». Доктор Су полагается на живой язык метафор и аналогий, чтобы растолковать различные функции и дисфункции мужских гениталий. В одном, особенно цветистом объяснении сегодня утром были задействованы новогодняя елка и слоновий хобот. Еще был пловец, который нырял, и самолет, который взлетал. Я чуть не сползла под стол.

Самое распространенное объяснение эректильной дисфункции – то, что эректильные ткани просто стареют. «С возрастом мы теряем эластичность гладкой мускулатуры, наши ткани становятся неподатливыми», – говорит Джерри Брок, профессор урологии Университета Западного Онтарио, возглавляющий Journal of Andrology. Вследствие старения возникает фиброз: часть гладких мышц заменяется соединительной тканью, не обладающей эластичностью молодой мышечной ткани. Когда эректильные ткани теряют растяжимость, они уже не могут в должной мере разбухать и плотно прилегать к стенкам оболочки. Следовательно, вены не пережимаются и кровь вытекает. А если некоторые из них перевязать, а часть удалить, это предотвратит или по крайней мере замедлит отток.

Поскольку самая крупная из этих дренажных трубок, дорсальная вена, проходит прямо под кожей фронтальной поверхности пениса, можно осуществить некое подобие операции доктора Су, просто пережав орган эластичной повязкой или зажимом. Каковых приспособлений в довиагрическую эру было просто удивительное количество, причем задолго до того, как понятие кольца для члена вошло в обиход. В разделе колец для эрекции[56] столько патентов, что в забавной книге Хоуга Левинса «Американские секс-машины: Скрытая история секса в патентном ведомстве Соединенных Штатов» им отведена целая глава, где Левин прослеживает эволюцию этих колец от изящных стальных зажимов эпохи металлических машин 1900-х до модели 1989 года с дистанционным управлением – ручным пультом, а между ними в том числе и обзор на две странички «Патенты на кольцевые зажимы для пениса в послевоенные годы». Надо сказать, что очень немногие из ранних патентов содержат слова «пенис» или «эрекция». Чаще используются невразумительные заглавия типа «Вспомогательная накладка для анатомических органов». Один патент 1900 года уклончиво назван «Находка для мужчин». Собственно, описания столь же туманны. Зажим 1897 года предназначен для надевания на мужской орган, который «не может исполнять своего предназначения», при этом сразу и не поймешь, чтобы помочь ему или чтобы наказать.

Доктор Су – не первый хирург, понявший, что ограничение венозного оттока – ключ к возвращению потенции. Некий доктор Джо Вутен перевязал дорсальную вену мужчины кетгутом еще в 1902 году. Вероятнее всего, коллег Вутена удержал от того, чтобы взять в руки скальпель, риск занесения инфекции – ведь пенициллин еще не открыли, – но, может быть, и удручающее заключение статьи Вутена в Texas Medical Journal за тот год: «Сейчас после операции прошло уже около четырех месяцев, и пациент сообщил мне… что впервые за три года совершил коитус с полным удовлетворением и был уже готов прекратить попытки».

Технику этой операции отточил в конце 1980-х годов наставник и научный руководитель доктора Су профессор урологической хирургии Университета Калифорнии в Сан-Франциско Том Лю[57]. К сожалению, длительные наблюдения показали, что со временем эффект ослабевает – от 62 % успешных случаев после первых трех месяцев до 31 % – через четыре года. Почему? Логично предположить, говорит Брок и остальные, что тело стремится компенсировать разрушенные или заблокированные вены: создает новые и/или расширяет оставшиеся. В итоге Лю перестал этим заниматься, а вслед за ним и другие.

Все, кроме доктора Су. В 2005 году в Journal of Andrology были опубликованы результаты опроса 21 пациента Су, перенесших операцию по удалению вен в 1986 году. С ними связались и попросили заполнить тот же опросный лист, что они заполняли перед операцией: международный показатель эректильной функции. Средний показатель перед операцией был десять (из двадцати пяти возможных), а после операции – девятнадцать. Су не нашел доказательств того, что их пенисы вырастили себе новые вены.

– Видите разницу? – говорит доктор Су, который уже закончил усекновения. – Уже! Смотрите, как налился кровью.

Орган действительно стал заметно толще, чем в начале операции. Доктор Су говорит: многие его пациенты признавались, что после операции пенисы у них все время слегка набухшие. И добавляет, что многим это нравится, так они себя чувствуют увереннее.

– Так и у этого парня. Как бейсбольная бита!

Почему доктор Су смог вылечить стольких мужчин, в то время как другие вполне компетентные урологи, пытавшиеся делать такую операцию, по большей части добивались лишь временного улучшения? «Всю свою жизнь я не могу ответить на этот вопрос, – говорит Джерри Брок. – Я присутствовал на операциях Гэна – он отлично работает. Все по-честному, он просто великий. Но мне психологически тяжело понять и принять тот факт, что его результаты настолько отличаются от результатов других хирургов». Возможно, тайваньские пациенты более вежливы – или более застенчивы, – чем западные. Возможно, пациенты доктора Су молчат о том, что эффект от операции с годами сходит на нет.

Опять-таки существует возможность, что доктор Су просто делает эту операцию лучше всех. Немногие урологи так же трепетно погружаются в анатомические глубины пениса, как Гэн Лун Су. Он публикует работы, посвященные оболочке, глубокой дорсальной вене, периферическим связкам. Он имеет постоянно действующее право на «остатки» препаратов анатомической лаборатории Тайваньской адвентистской больницы – «Все пенисы, пожалуйста, мне!». Несколько лет назад уборщик лаборатории выбросил коробку с 73 пенисами, которые доктор Су собирал годами и хранил в холодильнике. Он по сей день с болью вспоминает об этом.

Каждый раз, когда лаборатория получает труп, доктор Су планирует подробный осмотр дренажных вен пениса, чтобы понять, какие именно и на сколько процентов осуществляют дренаж. Он хочет выяснить, какие следует удалять, а какие почти не делают погоды в смысле эрекции. Возникает вопрос: бывает ли эрекция у мертвецов? Бывает. Я сама видела – на DVD: запись предыдущей исследовательской операции[58] доктор Су выслал мне еще перед моей поездкой на Тайвань. Только вместо крови был физиологический раствор, закачиваемый более или менее с той же скоростью, с какой сердце качает кровь при нормальной эрекции.

Однажды мы с доктором Су совершили прогулку к храму, стоящему высоко на холме, над его домом. Он сказал, что регулярно пешком поднимается на вершину холма (две мили), останавливаясь, чтобы пропустить очередные носилки, а поднявшись, пятнадцать раз бегает туда-обратно по ступеням, ведущим к дверям храма. Потому что считает, что обязан помочь как можно большему числу мужчин, и не хочет, чтобы жизнь его стала короче из-за слабого здоровья.

Гэн-Лун Су выполняет высокую миссию. Он знает, как лечить ЭД, и хочет, чтобы его метод применяли во всем мире – но это не в его силах. Пока другие хирурги не смогут добиться тех же результатов, скорее всего, такую операцию не будут делать нигде, кроме его клиники.

Гэн-Лун Су полон типичного для современных урологов энтузиазма лечить медикаментозными и хирургическими методами то, что долгие годы считалось проблемой психологической. Мейка Лоу в «Восхождении виагры» рассказывает, как урология стащила импотенцию из-под носа психологии. (Профессор социологии Лоу снискала мое неизменное уважение тем, что для своего выпускного проекта гендерной тематики работала официанткой в «Хутерс».) Со времени расцвета фрейдизма и далее в пятидесятые и в шестидесятые считалось, что причины импотенции – в нарушении душевного здоровья. Пенисы становятся вялыми от неврозов, глубоко запрятанного беспокойства, приступов паники, навязчивых идей. Если вам нужна помощь, обращайтесь к психиатру.

В 1980-е ситуация начала изменяться. Поворотной точкой Лоу считает публикацию Объединенной американской медицинской ассоциацией (JAMA) дискуссионной статьи, озаглавленной «Не всякая импотенция является психогенной», а также появление вакуумных насосов и имплантов, которых раньше терапевты в глаза не видели и в руках не держали. Близилась эра медикаментозного лечения импотенции.

Точки над i расставила виагра. В 1998 году компания Pfizer – c кадровым подкреплением искушенных в рекламе урологов – предприняла массированную кампанию под лозунгом воодушевляющего нового подхода к импотенции. Только теперь это называлось не импотенцией, а эректильной дисфункцией. Позорное пятно психической болезни было смыто. Импотенция превратилась в нестыдную чисто биологическую проблему, снимаемую безвредной пилюлей. С мужчиной все в порядке, это с оборудованием что-то не так. Компания хитроумно объявила три категории ЭД: слабую, среднюю и сильную. И черт побери, теперь уже получалось, что она у каждого порой случается в какой-то мере, даже у Боба Доула. И нечего смущаться. Урологи, в большинстве своем консультанты Pfizer, стали появляться на ток-шоу и толковать об ЭД как о деле совершенно обычном – как предыдущий гость мог толковать о поваренной книге без блюд с пшеничной мукой.

На самом деле существует множество психологически обусловленных случаев импотенции, и отличить их достаточно легко. Если мужчина импотент в медицинском смысле – скажем, из-за повреждения гладкомышечной ткани или из-за проблем с нервами – тогда у него не бывает эрекции во сне. Если же проблема чисто психологическая, то бывает. Вот почему иногда это диагностируется проверкой ночной эрекции при помощи таких штуковин, как система определения жесткости «Риги-скан плюс» (с петлями самопроверки).

Когда-то для наблюдения за пенисом во время сна нанимали медсестру. Следующее поколение «средств наблюдения за ночным возбуждением», как это официально называется, делалось в виде ленты из старомодных почтовых марок с перфорацией – ею оклеивали перед сном проблемный орган: разорвется за ночь или нет. Преимущества «теста с почтовыми марками»[59] в том, что он проводится в домашней обстановке и, к счастью или к сожалению, уже без участия дамы в белом халате.

Даже когда пациент молод и физическое состояние его эректильных тканей вряд ли может быть проблемой, урологи склонны, не прибегая к «Риги-скану», прописывать лекарства типа виагры. Я спросила Ира Шарлипа, пресс-секретаря Американской урологической ассоциации и профессора урологии Университета Калифорнии в Сан-Франциско, почему таким мужчинам прописывают лекарства, если их проблема, вероятнее всего, психологическая. «Такие пациенты попадают в порочный круг, – ответил он, – когда беспокойство, что эрекции не случится, и создает проблему». С помощью ингибитора PDE5 этот порочный круг разрывается. «Мы используем его как мост. Но в то же время я всегда рекомендую всем таким пациентам поработать с сексопатологом или с психологом, если у них есть такое желание».

Мейка Лоу приводит слова медицинского эссеиста Франца Александера относительно преобладания медицинского – а не психологического – подхода к недугам, подобным импотенции. «Александер говорит, что неприятие медициной психо-социальных факторов возвращает к давним дням, когда медицина воспринималась как колдовство, изгоняющее бесов из тела»… Медицина XX века «старалась забыть свое темное прошлое».

И это очень плохо, как мы сейчас выясним.

В Средние века считалось, что мужчина становится импотентом, потому что его проклял бес или ведьма, выступающие как полномочные представители дьявола. Согласно «Маллеус малефикарум» (Malleus Maleficarum) – руководству по ведению судебных процессов над ведьмами с перечислением методов снятия проклятий и заговоров 1491 года издания, – ведьмы могут наслать как импотенцию, так и бесплодие. Некоторые проявляют весьма изощренное понимание мужской физиологии. Если импотенция достигается простым «подавлением энергии данного органа», то бесплодие требует от ведьмы «предотвратить приток семени к данному органу… посредством закрытия семенных протоков, чтобы не допустить семя к гениталиям».

Ведьмы же без знаний в области андрологии использовали более простой способ – заставляли пенис исчезнуть. Авторитеты, цитируемые в «Маллеус малефикарум», не сходятся в том, действительно ли данный орган исчезает или индивидуум под воздействием колдовства пребывает в убеждении, что он исчез. Автор цитирует безымянного почтенного отца-доминиканца, который на исповеди услышал от одного из своих прихожан, что тот под воздействием колдовских чар «потерял свой член». Пастор посоветовал ему снять одежду и поискать недостающий орган.

Автор «Маллеуса» пишет о странном явлении, когда пенисы сосредотачиваются в птичьих гнездах, которое он считает доказательством того, что они исчезают буквально. «Что тогда думать о тех ведьмах, что… порой собирают мужские члены в больших количествах, по двадцать-тридцать штук, и кладут их в птичьи гнезда или запирают в сундук, где они шевелятся, как живые, едят овес и кукурузу, как многие видели и повсеместно рассказывают?» На этот вопрос я не могу ответить. Могу лишь пожалеть о том долгом изнурительном пути, который проделали юридические издания после 1491 года.

Рекомендации по лечению импотенции показывают, что средневековые авторитеты все же, возможно, подозревали, что ее причина скорее психологическая, нежели сверхъестественная. Мужчине, на которого было наложено это проклятье, неизменно советовали подумать, кто мог его наслать. А потом попытаться найти «разумный подход» к подозреваемой персоне, сесть и поговорить. «Смягчите ее ласковым словом». После чего пенис обычно восстанавливается. В качестве запасного варианта книга советует прклятому «применить силу».

В поздние 1700-е в импотенции стали обвинять уже не сверхъестественные силы, а самого мужчину. В 1760 году увидела свет тоненькая, но весьма пагубная, в высшей степени шарлатанская книжонка под названием «Онанизм, или Трактат о болезнях, причиняемых мастурбацией». Это искусное соединение беспристрастности и морализаторства распространилось, подобно вирусу, в медицинских кругах всей Европы и Соединенных Штатов Америки. Импотенция объявлялась болезнью благоприобретенной. Несущая семя сперма считалась живым источником жизненной энергии[60]. Предполагалось, что ее количество конечно, подобно каменному углю или выплатам по медицинской страховке, и горе тому мужчине, который расточает ее без пользы. Мастурбация и случайные связи – особенно с «уродливыми» женщинами, которые вытягивают жизненные силы быстрее, чем красивые, – ведут ко всякого рода телесным скорбям. (Вливание спермы в любимую женщину не иссушает жизненные соки, потому что, как выразился автор трактата «Онанизм» Самюэль Тиссо: «радость душевная… восстанавливает потери».)

Онанизм и иже с ним – чрезмерное сладострастие, мастурбаия и воздержание, согласно американскому врачу Джозефу Хоуи, стали особенно актуальны век спустя, причем не менее истерически – граждане боялись, что мастурбация вызывает не только импотенцию, но и слепоту, болезни сердца, безумие, глупость, потливость ладоней, «гнойные прыщи на лице», кислую отрыжку, «зловонные ветры из гузна», налет на языке, сутулость, дряблость мускулов, круги под глазами и нетвердую походку. Викторианская версия нынешней антикокаиновой кампании, где крупным планом – угреватые щеки и серые зубы, ибо суетные соображения суть сила куда более мощная, чем медицина.

Все это Тиссо воплотил с наибольшей силой в описании воздействия «самополлюции» на часовщика, которого он обозначил инициалами Л. Д.: «Бледная водянистая кровь то и дело капает у него из носа, постоянное слюнотечение; подверженный приступам поноса, он непроизвольно испражняется в постель; у него постоянное семяизвержение…» Ага, а эти часы, что вы продали мне, они всегда стоят? Об импотенции и говорить нечего. Стоит помастурбировать несколько месяцев, и вы превратитесь в человека, с которым в постель не ляжет никто и никогда.

И тогда рецепт лечения проблем с эрекцией прост: завязывай с мастурбацией! Не расточай жизненные соки впустую! Страшно то, что расточать эти самые соки запрещалось даже непроизвольно, во сне. Ночные поллюции также предписывалось прекратить. И здесь уж одной силы воли недостаточно. Требуется техническая поддержка. Требуется, как это сформулировало Патентное ведомство США, «устройство для предотвращения и контроля непроизвольного семяизвержения»[61].

Простейший вариант – «Колючее кольцо для пениса». Изобретенное в 1850-е годы, оно представляло собой регулируемое расширяемое металлическое кольцо, надеваемое перед сном на пенис. И если пенис спящего восставал, кольцо раскрывалось шире, обнажая металлические шипы, которые при дальнейшей эрекции вонзались в плоть и будили спящего. В позднейших высокотехнологичных вариациях расширяемое кольцо соединялось со звонком будильника или – гнойные прыщи! – электрошоком. Было и приспособление, контролировавшее длину, а не толщину. На головку члена надевался колпачок, придававший ему вид собачьей морды в наморднике. От него с двух сторон шли цепочки с зажимами, которые крепились к лобковым волосам. Я передаю слово Джеймсу Боуэну, владельцу патента США номер 397106, пусть сам опишет, что происходит далее. «Когда приближается поллюция, устройство поднимается вместе с органом и зажимы достаточно больно тянут за волосы».