Необыкновенные приключения Алешки и Аленки Качан Эдуард

– Ну хорошо, пусть не лес! – продолжила сестра. – Давай подумаем – что у нас есть? Пустыни? В пустыне ему туго придется – там фрукты не растут. Есть моря, но и это не подходит – в воде он жить не может. Еще есть болота, есть горы…

– Подожди, подожди, – прервал Алешка сестру. – Ты говоришь – горы. А если проход в его мир возможен не только через деревья? Вдруг подойдет еще что-то высокое? Горы – они ведь тоже высокие!

– Ты предлагаешь посмотреть на наших скалах? – опасливо спросила Аленка.

В паре километров от Городка была цепь не очень высоких (не выше пятидесяти метров), но достаточно крутых скал. Дети не ходили туда никогда – у подножья этих скал водились гадюки.

Алешка молча кивнул. Он тоже боялся гадюк, но другого шанса отправить Барана-Бурундука домой просто не было.

– А как, на твой взгляд, должен выглядеть этот проход? – спросила Аленка брата.

Тот задумался.

– С нашей стороны – что-то высокое. Гора, дерево… А с их – подземная река. Причем – всегда. А где река – там и вода. Я думаю, нам нужно искать что-то вроде пещерки, из которой, неизвестно почему, все время течет вода.

– Хорошо, – сказала Аленка с грустью. – Ты прав, конечно. Теперь надо подумать, как защититься от змей.

На следующий день дети отправились на скалы. Не говоря ни слова маме, они обули не сандалии, а сапоги. В сапогах было очень жарко, но детям хотелось думать, что гадюка не способна прокусить сапожок. Кроме того, дети взяли с собой длинные палки. К скалам вели узенькие тропки. То и дело, из-под ног испуганных детей выныривали гадюки и быстро уползали прочь в траву. Вскоре дети немного успокоились – гадюки явно не собирались на них нападать, а уползали прочь, чтобы дети не причинили им зла.

Но потом детям пришлось идти туда, где тропок не было. Это было гораздо страшнее – идти по траве, рискуя на каждом шагу наступить на зазевавшуюся гадюку, и в отместку получить ядовитый укус! Здесь дети шли, концами длинных палок прощупывая траву перед собой – чтобы напугать местных обитателей. К тому же, они старались шуметь как можно сильнее.

– Расползайтесь, расползайтесь! Мы идем! Мы уже идем! – кричали они.

Это тактика сработала – то ли из-за палок, то ли из-за крика, но дети ни разу не наступили в траве ни на одну змею.

Вечером они пришли домой – грязные, уставшие, но счастливые!

– Эгов, Баран-Бурундук! – позвал Алешка друга.

Мама, папа и Сеня были во дворе, так что можно было не прятаться.

– Я с рождения Баран-Бурундук, – сказал зверек ворчливо. – Чего тебе?

– Кажется, мы нашли! – сказала Аленка.

– Нашли, или только кажется? – Баран-Бурундук продолжал ворчать.

– Думаем, что да, – сказал Алешка. – Это не дерево.

– А что?

– Это небольшая пещерка в скале – за нашим Городком есть цепь скал. Мы облазили ее сегодня почти всю! И вот на самой высокой скале есть пещера. Камней в этой пещере – уйма! На входе пещера широкая, но если идти вглубь, она сужается. В конце концов проход становится слишком узким даже для Аленки. Мы там такого страху натерпелись! Представь – тронешь камни, а они шатаются, думаешь – сейчас упадут и завалят всю пещеру!

– Алешка, нельзя ли покороче? – спросил Баран-Бурундук язвительно.

– Да, конечно, – сказал Алешка. – Главное – в этой пещере есть вода. Из угла, где пещера сужается, сочится струйка воды. Откуда ей там быть, скажи?! Рядом нет ни реки, ни озера. У нас вообще вода глубоко, и чтобы ее достать, роют колодцы, а тут – вода на такой высоте?! Откуда?! В общем, я думаю, это проход в вашу подземную реку, – закончил Алешка торжественно.

– Конечно, ты должен будешь проверить, – сказала Аленка. – Может, мы и ошиблись. Во всяком случае, если кто-то и сможет попасть в узкий угол пещеры, то только ты.

Баран-Бурундук постоял немного, потом почесал лапкой за острым ухом. Из его ушей выпорхнуло несколько мыльных пузырей.

– Пещера, – пробормотал он. – Высоко… Вода… Только не захлебнуться бы, если проход узкий… Наша река-то мелкая – раз, и попаду в подземный туннель…

Алешка с Аленкой молчали.

– Да, ребята, – сказал зверек, наконец. – Это шанс! Это, скорее всего, и есть моя дорога домой!

Внезапно он пришел в очень веселое настроение и пронесся по Аленкиной комнате в каком-то подобии танца.

– Я попаду домой! – закричал он. – Я увижу наш лес, и наших людей, и Крокобряка! Я так соскучился, так соскучился! Это кровать, под которой я живу, как она мне надоела, и эта пыль, и то, что нужно постоянно молчать и сидеть тихо! А теперь – домой! Я попаду домой!

– Тише, – сказала встревожено Аленка. – Тебя на улицу слышно!

Но Баран-Бурундук не хотел успокаиваться.

– Домой! – закричал он. – Наконец-то я вдоволь наемся мороженого! И не надо будет прятаться! Там у нас нет клеток, совсем нет!

От радости зверек закружился на месте, осыпая комнату мыльными пузырями.

Потом зверек стал на задние лапки и с криком: «Ура, оп!» знакомым жестом перевернул обе передние лапки ладонями вверх…

– Нет, не надо! – закричал Алешка.

Его крик не подействовал на счастливого зверька. Баран-Бурундук восторженно пискнул, и из его лапок к потолку взметнулись ярко-красные, огненные лучи.

Два шикарных фейерверка с гулом взорвались под потолком Аленкиной комнаты.

Миг – и шторы на окнах полыхнули ярким пламенем.

– Пожар! – крикнула Аленка.

– Беги на кухню за водой! – закричал Алешка, а сам схватил одеяло и принялся бить им по шторам, пытаясь сбить пламя.

Не помогло – спустя несколько секунд все шторы были объяты пламенем полностью. Всю комнату заволокло дымом. Баран-Бурундук тоже схватил что-то со стола и тоже начал колотить этим по пламени, но добился только того, что его курчавая шкурка загорелась.

– Ай, горю! – завопил зверек.

Подоспевшая с графином воды Аленка окатила его всего с ног до головы. Зверек перестал гореть, но шторы все равно пылали! Дорожки на полу тоже начали дымиться.

– Зови папу! – прокричал Алешка, понимая, что сам не справится.

Папа примчался быстро.

– Почему ты до сих пор здесь? Задохнуться хочешь?! – прокричал он Алешке.

Алешка и Аленка кинулись на улицу. Где-то между ними прошмыгнул Баран-Бурундук, и, по своему обыкновению, спрятался в кустах.

Уже с улицы перепуганные дети видели, как папа распахнул окно, сорвал со стены карниз, на котором были закреплены пылающие шторы, и выбросил карниз вместе со шторами на улицу.

Догорали шторы уже лежа на земле под окном. Погасить зарождающееся пламя на дорожках в комнате было уже не сложно…

Пожар потушили, но находиться в доме все равно было нельзя – все комнаты заволокло едким дымом. Двери и окна открыли настежь, но дым все равно выветривался медленно.

Семья расположилась на улице. Мама перевязывала папе обожженную руку, Сеня крутился рядом – ему все происшедшее очень даже понравилось – все бегали, кричали, что еще нужно годовалому мальчику?! Алешка и Аленка с понурыми головами стояли рядом.

– Я хочу знать, что произошло, – говорил папа. – Вы игрались со спичками?

– Нет, – вздохнул Алешка.

– Вы принесли огонь откуда-то с улицы? – папа огляделся вокруг, но где можно было взять огонь на улице, так и не понял – костров никто не палил.

– Нет, – ответила Аленка. – Папа, да это вообще не мы…

– Я знаю, – оборвал ее папа. – Это сказочный зверь, из-за которого уплыл в море наш матрас!

– Баран-Бурундук, – подсказала мама.

– Во-во! – папа поморщился – обожженная рука болела. – За свои поступки надо отвечать – это раз! Завтра вы гулять не идете – это два! Я хотел вас следующее воскресенье отвезти вас в планетарий – туда мы не поедем. Это три.

– Ну папа! – запричитала Аленка, которой давно хотелось в планетарий.

– Я никогда вас не порол, – сказал папа, буравя старших детей взглядом. – Но сейчас, наверное, надо было бы! Вы чуть не погубили всех нас! И вот еще, – тут он посмотрел на Алешку, – я ведь говорил тебе, что пожары не детское дело! Как я учил тебя, вспомни? Что ты, как старший сын, должен делать, если загорится дом?

– Вывести на улицу младших и позвать взрослых, – буркнул Алешка, глядя в землю.

– Да! Тем более что Сеня был во дворе и тебе оставалось только взять Аленку за руку и выскочить с ней на улицу! А ты решил потушить огонь сам. Решил, что герой! Из-за своего геройства ты мог задохнуться! Когда горит дом, дети погибают не в огне – они задыхаются от дыма. Бежать на улицу – это все, что должны делать дети на пожаре! Дом, даже если он и сгорит, мы построим другой, а другой Аленки у нас никогда больше не будет! И другого Алешки тоже! А теперь идите в летнюю кухню и сидите там, пока дым из дома не выветрится! Вы глупые дети и я видеть вас не хочу!

Дети уныло поплелись в летнюю кухню.

Через десять минут дверь скрипнула, и в летнюю кухню прошмыгнул Баран-Бурундук.

– Я привезу вам новые шторы, – сказал он примирительно. – На нашем дереве много чего растет, я уверен, что и шторы растут, даже лучше ваших.

– Дело не в шторах! – сказала Аленка возмущенно. – Дело в том, что папа с мамой нам теперь не доверяют! Они думают, что мы им врем!

– И что у нас совсем нет мозгов! – подхватил Алешка. – А мозгов как раз нет у тебя!

– Я же извинился! – набычился зверек.

– Ты извинился не перед тем, кем надо, – сказала Аленка. – Давай мы пойдем все вместе к папе и маме, ты сам все им расскажешь, тогда мы примем твои извинения!

– Я к ним не пойду! – тут же запричитал Баран-Бурундук.

Два мыльных пузыря выплыли из его ушей и зависли над головой.

– Я ваших родителей не знаю! – продолжил зверек. – А вдруг они плохие?! Они посадят меня в клетку! Они будут показывать меня за деньги, и прохожие будут совать мне орешки через решетку! Я просидел так долго у тебя под кроватью, и зачем? Чтобы ты предала меня при первой же возможности?

– Да кто тебя предавал? – закричала Аленка. – Мы искали для тебя проход, мы помогали тебе, как могли, а ты…

– Ты только все портишь! – сказал Алешка. – Не удивительно, что Сема и, как его, Вальтер, не захотели брать тебя с собой! Ты безответственный и глупый!

– И неблагодарный! – подытожила Аленка.

От возмущения Баран-Бурундук завертелся на месте, как собака, которая ловит свой хвост.

– Ах так! – вскричал он. – Да я и без вас обойдусь! Я ухожу, вот! Я и без вас найду этот проход в скале!

– Иди, иди, герой! – досадливо махнул рукой Алешка.

Баран-Бурундук еще немного повертелся, выдал на прощание новую порцию мыльных пузырей, затем быстро, уже ни перед кем не скрываясь, выскочил на улицу. Через несколько секунд звуки его торопливых шажков стихли.

7

Спустя пятнадцать минут Аленке стало стыдно своей вспыльчивости. Еще через пять минут она сказала брату:

– Зря мы так с ним. Какой бы ни был, а он наш друг.

Алешка уже тоже отошел, и его тоже мучила совесть.

– Он как ребенок, – сказал он задумчиво, – безответственный, эгоистичный ребенок. Он пропадет без нас.

– И мы не можем пойти его искать, – сказала Аленка.

– И завтра не сможем.

– Как ты думаешь, он вернется?

– Надеюсь, что вернется, – вздохнул Алешка. – Как он найдет скалы? А если и найдет, как попадет в нужную пещеру? Надеюсь, что он сообразит – ему без нас не обойтись.

И дети принялись ждать.

Но Баран-Бурундук вовсе не стремился возвращаться к ним. В крайнем раздражении он бежал по улицам. Зверек не собирался искать проход в скалах, просто бежал куда придется. Был вечер, темнело, но прохожие все еще попадались. Они оборачивались вслед невиданному зверю – одни принимали его за странную кошку, другие – за собаку неизвестной породы.

Наконец, Баран-Бурундук устал и остановился.

– Ух, мне бы попить сейчас, – сказал он сам себе. – Или холодного чего-нибудь. Мороженого, например.

Внезапно ему так захотелось мороженого, что он забыл обо всем на свете. Забыл о том, что ему опасно вот так запросто ходить по улицам Городка. Забыл об Аленке и Алешке. Забыл о доме. Ему хотелось мороженого! Очень хотелось!

Но где его взять? В его мире мороженое росло на кустах, а здесь ему всего один раз принесла мороженое Аленка. Где она его взяла? Кажется, купила? Увы, подробностей Баран-Бурундук не помнил…

Он решил искать по всем направлениям. Бредя по улочкам Городка, он заглядывал на деревья, на кусты, в окна домов, один раз наткнулся на крупный магазин, но зайти туда не решился – слишком много людей сновало за этими стеклянными стенами! Зверек даже обследовал урны – там было столько всякой всячины! Вот только мороженого не было совсем!

В конце концов, уже глубокой ночью он наткнулся на киоск, рядом с которым стоял холодильник со стеклянным верхом. Обычно на ночь подобные холодильники запирают, но в этот раз киоскерша тетя Клава забыла это сделать.

Баран-Бурундук поднялся на задние лапки, сумел отодвинуть стеклянную дверцу и заглянуть вовнутрь. Да – это было именно мороженое! Фруктовое, сливочное, шоколадное, в ярких обертках!

Баран-Бурундук попытался выудить мороженое лапкой, но лапка была коротковата и до мороженого не доставала. Тогда зверек подтянулся, изловчился, и кувыркнулся прямо в холодильник. В холодильнике было прохладно, но шкурка Барана-Бурундука позволяла с легкостью переносить и не такие морозы! Зверек сорвал упаковку с одной пачки и жадно съел мороженое. Мороженое, конечно, было не то, что на сказочных кустах родины Барана-Бурундука! Но и такое мороженое подействовало на горе-путешественника успокаивающе! Чтобы ему не помешали, зверек закрыл над собой крышку холодильника и принялся за вторую пачку, потом – за третью… В конце концов Баран-Бурундук съел все мороженое, которое было в холодильнике, и от блаженной сытости совсем позабыл об осторожности – зверек устроился поудобнее на освободившемся днище холодильника и вскоре заснул.

8

Было половина шестого утра, когда киоскершу тетю Клава разбудил стук в окошко.

Она поглядела в окно – там стояла ее постоянная покупательница Люда, которая ездила на работу очень рано, и всегда покупала перед работой мороженое – сладкоежка была.

– Привет, Люд! – протирая сонные глаза, спросил тетя Клава. – Тебе сегодня какое? Эскимо или фруктовое?

– Я хотела фруктовое, – сказала Люда озадачено. – Но у тебя, Клав, никакого нет. Я посмотрела в твой холодильник, а так вместо мороженого какая-то зверюга спит!

– Чего?!

– Зверюга, говорю, мороженое твое поела, а что это за зверь – то ли кошка, то ли собака, то ли здоровенная белка – не пойму!

Тетя Клава пулей вылетела из киоска. Подбежала к холодильнику – действительно, на днище спал, и даже посапывал, какой-то невиданный зверь! Вокруг зверя лежали смятые и перемазанные обертки, но ни одной целой пачки мороженого не было!

– Мамочка, что ж теперь будет-то? – тихонько запричитала тетя Клава. – Все мороженое умял, паразит! Это ж какие деньги! Это как я их теперь отрабатывать буду?!

– Ну, я пошла, Клав? – осторожно спросила Люда.

– Иди, Люд, иди, чем же теперь поможешь-то?!

Люда отправилась на работу, а тетя Клава, походив вокруг холодильника и вдоволь поохав, решила все-таки позвонить хозяину всего товара – Кириллу Михайловичу Манютину.

Кирилл Михайлович еще спал, когда его разбудила трель мобильного телефона.

– Алло, что там такое? – недовольно спросил он в трубку.

– Ой, Михалыч, беда тут у меня, – запричитала в трубку тетя Клава. – Виновата я, виновата! Ты казни меня, Михалыч, да не до смерти!

– Что там, Клава? Говори понятнее!

– Все мороженое пропало! Все до единой пачки!

Кирилл Михайлович сел на кровати.

– Как пропало? – спросил он. – Растаяло? Так можно опять заморозить! Или украли вместе с холодильником?!

– Нет, Михалыч! – тетя Клава залилась в трубку рыданиями. – Съели его! Начисто съела все мороженое зверюга проклятая!

– Какая зверюга? Как это – съела?! Да ты бредишь, Клава!

Тетя Клава задохнулась от возмущения.

– Да ты!.. Да я!.. Да сам приезжай и посмотри! Ты думаешь, я знаю, что это за зверь? Да я такого зверя даже в кино не видела! И еще – приезжай быстрее, а то я эту тварь сторожить не буду – если проснется и захочет убежать, я и не подумаю ее ловить – может, она ядовитая!

Кирилл Михайлович приехал через двадцать минут. Тетя Клава с важным видом расхаживала у холодильника, а на киоске висела бумажка, на которой огромными буквами было написано: «Закрыто».

Прохожие поглядывали на важную киоскершу с любопытством, но подойти не пытались – даже дети в Городке знали, что с тетей Клавой ссориться опасно.

– Вот он, Михалыч, террорист-то наш! – и тетя Клава отошла от холодильника, открывая проход начальству.

Кирилл Михайлович подошел к холодильнику и принялся долго и задумчиво рассматривать мирно спящего внутри Барана-Бурундука.

Действительно – это была не кошка и не собака. И не белка – белки не бывают с кучерявой шкуркой и рожками. И не овца – уши острые и хвост не такой. Кирилл Михайлович мог поклясться, что такого зверя он не видел даже в кино.

– Кто же ты такой? – пробормотал он задумчиво. – Кто же это, Клава?

– А я почем знаю? – буркнула киоскерша. – Я университетов не заканчивала!

– Может, это генетический мутант? – сказал Кирилл Михайлович, обращаясь не к киоскерше, а к себе самому. – Или редкий, исчезающий вид? Или экзотический зверь, который жил в доме какого-то богача, а теперь сбежал? Или вообще – зверь неизвестной породы?! М-м-да! Ситуация!

Кирилл Михайлович достал телефон и набрал номер одного из своих помощников.

– Алло, Степан! – сказал он. – Тут у меня такое дело – срочно нужна клетка. Да, для животного. Поезжай на зоорынок и купи самую большую. За любые деньги купи! А потом езжай в книжный магазин и привези мне какую-нибудь энциклопедию про животных. Да! Именно! И не про рыб или птичек, а про зверей – белок там всяких и прочее подобное. И приезжай к Клаве в киоск. У нас тут такое дело – по телефону и не скажешь!

– Ну все, будем ждать, – сказал он тете Клаве, не отрывая задумчивого взгляда от спящего Барана-Бурундука.

– А кто за мороженое заплатит? – спросила тихо тетя Клава, надеясь, что из-за невиданного зверя Михалыч или не заметит ее оплошности с замком, или просто забудет.

Не тут-то было!

– Ты, Клава, заплатишь, – сказал Кирилл Михайлович. – Ты! Если б замок на холодильнике был заперт, мороженое сейчас было бы целым. Но! – он важно поднял палец. – Если не будешь болтать вот про него, – он указал пальцем на Барана-Бурундука, – я тебя не уволю!

9

Весь следующий день Алешка и Аленка пытались отмыть от копоти обои в Аленкиной комнате.

Мама была на улице с Сеней – чтобы малыш не лез во всякую грязь, поэтому старшие дети могли вдоволь наговориться.

– Ну как мы могли! – говорила Аленка брату. – Столько раз папа говорил – сначала думайте, а потом говорите. А мы наговорили ему всякого, и он убежал! Ну, и где он сейчас?! Он погибнет! Его собьет машина, его поймают и отдадут в зоопарк, его укусит гадюка, он упадет со скалы!..

– Он тоже виноват, – огрызнулся Алешка, хотя и у него на душе было скверно.

– Виноват! – согласилась сестра. – Но ведь не настолько, чтобы за это жизнью платить!

– Не ной! – оборвал ее Алешка. – Завтра прямо с утра пойдем на скалы. Если он нашел пещеру, то это будет видно – там нельзя пройти, не оставив следов. Если мы эти следы увидим, значит – он в своем мире, дома!

– А если там нет никакого прохода? – спросила Аленка встревожено. – Вдруг там просто какая-то подземная вода? Тогда – что?

– Тогда он утонет, – буркнул Алешка. – Я хотел, чтобы мы взяли с собой веревку, чтобы он обвязался нею, а мы могли вытащить его, если окажется, что там прохода нет. Но сейчас это уже не важно. Нам нужно обыскать скалы, и если увидим, что его там не было – будем искать в Городке…

– Ага, искать! – сказала Аленка язвительно. – Дадим объявление в газету! «Пропал Баран-Бурундук, житель сказочного мира. Кто еще не пытался его поймать – присоединяйтесь к нам. Приметы пропавшего такие-то!»

– Ладно тебе! – совсем расстроился Алешка. – Ты тоже не молчала и тоже виновата в том, что он убежал!

– Знаю, – сказала девочка с грустью. – Жаль, что мы наказаны – могли бы начать поиски прямо сейчас.

– Могли бы, – согласился брат. – Но папа своих решений не меняет, ты же знаешь!

С тяжелым сердцем дети ждали вечера, чтобы быстрее поужинать, быстрее лечь спать. Чтобы быстрее наступило завтра, и они могли выйти на поиски друга!

Вечером за ужином папа сказал им:

– Вы молодцы, старались. Хотя обои в твоей комнате, Аленка, все равно придется менять. На выходных купим новые шторы, а на обои денег нет, извини! Поживешь пока так, а через месяцок, после зарплаты, купим и обои. Ты какие хочешь?

У Аленки загорелись глаза.

– Какие-нибудь детские, яркие и веселые! – сказала она.

– Ага. Со слониками. И с зайчиками! – съязвил Алешка, в комнате которого уже были поклеены обои для взрослых.

– Пусть выберет, какие захочет, – сказала мама. – Хоть с зайчиками, хоть с белочками. Это ведь ее комната.

– Вот! – сказала Аленка и показала брату язык.

– Только вы будете сами их клеить, – сказал папа. – Вы обои испортили, вы и поклеите новые. А мы с мамой вам поможем.

– Конечно, папа, – согласилась Аленка.

– Это даже интересно, – поддержал ее брат.

– Ну, что там в Городке нового? – спросила папу мама.

– Да ничего нового, Городок как Городок, – сказал папа. – Здесь все как всегда. Хотя – нет! – спохватился он. – Рассказывали о каком-то невиданном звере, который залез то ли в магазин, то ли в ларек с мороженым, и все там съел! Говорят, не кошка, не собака, а какой-то мутант – белка с рогами!

Алешка выронил вилку, и она со звоном упала на пол.

– А ты не слышал, пап, эта белка говорила? – спросил он.

– Белки не говорят, – ответил папа. – Думаю, что она даже и не пищала – если она съела несколько пачек мороженого, то у нее наверняка сейчас ангина. Если только у белок бывают болезни горла!

– А что сделали со зверем? – тихо спросила Аленка.

– Откуда я знаю? – удивился папа. – Вроде бы хозяин мороженого забрал зверя себе. А потом, наверное, в зоопарк отдаст. Честно говоря, я сам толком ничего не знаю. Это ведь просто слухи, понимаете?

– Не добрался он до пещеры, – сказал Алешка Аленке шепотом.

– Попал в клетку, которой так боялся, – еле слышно ответила Аленка. – И как мы теперь его будем искать? – девочка подняла на брата глаза, полные слез.

– Если б я знал! – ответил тот грустно.

10

На следующее утро дети отправились гулять с самого утра. Мама не возражала – в конечном счете, они весь вчерашний день провели дома. Маме казалось, что этого наказания за учиненный пожар вполне достаточно.

– Ну, и как ты предлагаешь его искать? – спросила Аленка брата, как только они оказались на улице.

– Не знаю, – ответил тот. – Папа говорил про зоопарк. Но у нас нет зоопарка! Да и не отправят его в зоопарк. Как только он заговорит, его отдадут каким-нибудь ученым, чтобы они исследовали этакое чудо.

– Его и так могут отдать ученым, – сказала Аленка. – Он и так чудной, даже если молчит. А что ты думаешь насчет папиных слов о болящем горле? Вдруг он пока говорить не может?

– Было бы здорово, – сказал Алешка. – А то у него вряд ли хватит ума молчать!

– Да уж! – согласилась сестра. – А искать-то как будем?

– Если бы это был человек, то мы могли бы просто спрашивать о нем прохожих – вдруг кто-то что-то знает. Но здесь это не подходит. Да и как спросишь – вы не видели случайно диковинного зверя, который мыльные пузыри ушами пускает?

– Что же делать?

– Будем ходить, заглядывать в окна…

– Согласна, – сказала Аленка. – А еще нужно слушать радио.

– Зачем – радио? – не понял Алешка.

– Если тот, кто поймал Барана-Бурундука, решит сдать его в зоопарк, то и в новостях об этом скажут, – пояснила сестра. – Сам подумай – часто ли сдают в зоопарк редких, невиданных раньше животных? А вот если никакого сообщения не будет, значит – этот человек решил оставить Баран-Бурундука себе.

– Зачем? – изумился Алешка.

– Для коллекции. Ведь привозят же к нам из жарких стран крокодилов, удавов всяких! Помнишь, папа рассказывал? А еще говорил, что это – чтоб перед друзьями хвастаться! Смотрите, какой я, у меня удав живет!

– А ведь Баран-Бурундук круче удава! – заметил Алешка.

– Я об этом и говорю, – сказала сестра.

Маленькое радио на батарейках у детей было. Они взяли его с собой и настроили на местную радиостанцию. Целый день дети ходили, заглядывали в окна домов, прислушивались к разговорам прохожих.

Ничего не помогло – дети не нашли пропавшего друга. И по новостям о диковинном звере, любителе мороженого, не было сказано ни слова.

А в это время Кирилл Михайлович решал труднейшую задачу. За весь день он просмотрел энциклопедию и понял, что перед ним не просто редкое животное, а животное совершенно неизвестное науке и в книгах не описанное.

Животное находилось рядом с ним – в клетке, на столе. Самая большая клетка, которая нашлась на зоорынке, была зверю не по нраву – он метался в ней, но выбраться на свободу не мог. Чтобы клетка не перевернулась, ее пришлось прикрутить к столу болтами. Зверь хватался за прутья клетки своими лапками, жалобно глядел на Кирилла Михайловича и все время что-то хрипел (как оказалось, папа Алешки и Аленки был совершенно прав – от огромного количества мороженого Баран-Бурундук простудился и не мог произнести ни слова). К тому же из ушей зверя то и дело вылетали мыльные пузыри. Подобное явление тоже не было описано ни в каких книгах – Кирилл Михайлович мог за это поручиться.

Однажды, после очередных метаний по клетке, зверь уставился на Кирилла Михайловича огромными бараньими глазами и заплакал.

Кирилл Михайлович отвернулся.

Не то, чтобы он был человеком злым – нет. Ему было жаль лишенного свободы зверя, и быть может, он даже и выпустил бы его, но… Но редкие звери дороги, а продав такую зверюгу можно было получить очень, очень большие деньги!

Кирилл Михайлович деньги любил, и этих денег ему всегда было мало. Он владел несколькими киосками да маленьким магазинчиком – многие сочли бы, что он богат. Но Кириллу Михайловичу хотелось размаха, хотелось построить небольшой заводик. А лучше – два заводика. Или – три!

Кирилл Михайлович поглядывал на своего необычного пленника и думал, думал. Сколько же стоит такой зверь? За сколько его можно продать сумасшедшим богачам, которые держат дома тигров и крокодилов? Может, предложить его за цену тигра и крокодила вместе? В конечном счете, этот зверь может быть единственным на свете! Глядишь – и хватит денег на заводик! Или – на два! Или…

Зверь в клетке громко всхлипнул и отвлек Кирилла Михайловича от его мыслей.

Кирилл Михайлович подошел к клетке.

– Что, брат, выпустить тебя? – спросил он.

Глаза зверя засветились надеждой.