По ту сторону сказки. Лукоморские царства Назарова Ольга

Глава 5. Лиса в овраге

Катерина в машине ездить не очень любила: укачивает! Но когда едешь на дачу и точно знаешь, что не просто на дачу, а и в Лукоморье, это уже другое дело! Степан со своей бабушкой выехали сразу после окончания уроков. Так что уже были там.

– Кать, я понимаю всё, но, пожалуйста, постарайся осторожнее, – мама посмотрела в зеркало заднего вида на дочь. Вот сидит примерная девочка с косой! А если посмотреть по последним событиям – жуть берёт! Куда только этот ребенок не впутывается и откуда только не выпутывается, вот что удивительно!

– Ладно-ладно! А сама? – мягко промурлыкал Баюн ей на ухо, чуть не нажав лапой на ручной тормоз.

– Если мысли можешь читать, добро пожаловать! Я как раз много чего о тебе думаю!

– А я что? И ничего вовсе! – на всякий случай открестился Баюн.

– Будешь много говорить, пойдёшь на дачу пешком. И лапу убери от ручника! – мама строго покосилась на Баюна, отчего тот тут же сел ровненько и остаток пути сидел тихонько. Волк поймал взгляд Катиной мамы в зеркале заднего вида и, одобрительно ухмыляясь, покивал головой.

Разумеется, на крыльце уже сидел Степан! А на кухне обе бабушки обсуждали какие-то рецепты, игнорируя робкие вопросы Катиного деда про ужин.

– Кать, а мы когда пойдем? Сейчас или завтра утром? – Степан был готов идти хоть сию же секунду!

– Да кто же на ночь-то в лес ходит? – ответил вместо Кати Волк. – И не мельтеши тут, мы тебя позовём.

– Ага, позовут они, может быть! – подумал Степан, но без дальнейших возражений вернулся к себе домой, когда его позвала бабушка.

– Котик, а мы куда планируем? – Катя не очень любила осенние вечера – быстро темнеет, и как-то сразу хочется в дом, к свету, в тепло и вкусные запахи.

– Я думаю, надо к Кузьме-Скоробогатову. Да, и собирались же в сказку про Чудо-мельницу заглянуть. Так что ничего героического. Сказки у тебя эти есть. Я проверял. Лииично, – сказал Баюн, с наслаждением потягиваясь, утаптываясь на любимом диванчике.

Катерина на всякий случай перед сном прочитала сказки, о которых говорил Кот, и подумала о том, что, может быть, хоть на этот раз просто и спокойно разбудит их и спокойно сможет побыть в Лукоморье.

Утро началось как-то очень рано. Просто неприлично рано для нормального субботнего выходного дня. В Катино ухо немузыкально взвыл Баюн, которого в свою очередь ни свет ни заря разбудил Степан.

– Доброе утро! Вставай! Порааау! – Кот подцепил одеяло когтистой лапой и уволок за собой, грациозно увернувшись от брошенной Катериной подушки.

Пытаться спать без подушки и одеяла было глупо, поэтому Катерина, ворча сквозь зубы в адрес жизнерадостного Степана, голос которого неприлично бодро раздавался где-то в районе кухни, оделась, дёрнула к себе серую сумку, уложила туда планшет и проверила брошку-перо. По дороге подобрала и сложила одеяло и подушку.

– Доброе утро! Ты чего такая мрачная? – у Степана было лучезарное настроение. Он сам проснулся часов в пять утра, и по зрелому размышлению решил, что это как-то рановато и лучше немного подождать. Сколько смог – выждал и очень собой гордился! А Катерина какая-то унылая и смотрит угрюмо.

– И тебе того же! – тон у Катерины был сродни её виду. – Выглядишь приличным человеком, а встаешь в неприличное время! Да ещё так жизнерадостно выглядишь, в шесть утра, в субботу! Смотреть тошно!

– Катюша, не зря же говорят: «Кто рано встает, тому Бог подает», – вступилась за Степана Катина бабушка, накладывая ему полную тарелку омлета. – Кушай, Стёпочка, и не обращай внимания на капризулю.

Катерина есть отказалась категорически, пошла к маме и почти уснула у неё в комнате, пока мама одевалась.

– Доброе утро, дружок! – окончательно Катя проснулась именно после этого маминого пожелания: – Пора собираться. Волк уже два раза заглядывал. Я очень тебя прошу, пожалуйста, осторожнее!

Ворота вновь послушно появились, как только Катерина их позвала, и, входя в Лукоморье, она очень надеялась, что мамину просьбу выполнить будет просто.

– А что? Никуда лезть не буду, ничего такого делать не стану. Степан вроде уже образумился. Авдей как бы уже красть не должен. Кащей, по слухам, ещё в болоте. Остальные тоже заняты своими делами. Я-то что? Потихонечку пойду, сказки разбужу и всё! – рассуждала Катерина по пути к Дубу.

Дуб явно им обрадовался, дверь распахнул, половичок под ноги расстелил – поприветствовал. Катерина успела соскучиться и по нему, и по Лукоморью. Как только Кот, с ужасом узнавший, что Катерина ещё не завтракала, выпустил её из-за стола, она выбралась из Дуба и крикнула, что пойдёт прогуляться. Волк тут же оказался рядом – на всякий случай – с Катериной ведь никогда не поймёшь заранее, куда она опять вляпается! Они молча шли по тропинке к ручью, мимо лебединой заводи, в которой дремал упорный Гуслик, карауливший кувшинку, вдоль реки.

– Полетаем? – Волк подставил спину.

Катерина кивнула, и через минуту смотрела на реку с высоты, и радовалась, что тумана стало уже поменьше, чем когда она в первый раз увидела эти места, а за этот визит в Лукоморье, может быть, и ещё меньше станет!

Кот ожидал, их сидя за столом над книгой со сказками, развернув старинную карту. Точнее, он просто спал за столом, уложив голову на книгу и прижав лапой свиток с картой. Когда они зашли, толстая котовая лапа съехала с карты и свиток с громким шорохом вернулся. Кот тут же сделал очень бодрое выражение морды и даже когтями по книге стал постукивать, вроде как он их ждал-ждал – прямо заждался.

– Чего ты прикидываешься? – Волк ухмыльнулся. – Спал как сурок, а сейчас прямо как директор зоопарка!

– Я не спал, я устало закрыл глаза. А устал я от того, что вас ждал! – с великим и оскорбленным достоинством отозвался Баюн. – Катюша, дружочек, не слушай этого насмешника! Вот, я даже сказку про Кузеньку нашел!

– Про какого Кузеньку? – Волк обошёл стол и сунул нос в книгу. – А, про Скоробогатова! Ну-ну, – мрачно процедил Бурый и, презрительно дернув хвостом, ушёл к себе.

– Чего это он? – удивилась Катерина, а потом сообразила: – А, там же и сорок волков царю отдали, и сорок медведей, и куниц с соболями… Ну да, это никому не понравится! Кот, а может… Может, так? «И сломались засовы в царском дворе, и выбежали звери на волю, хотели было лису поймать да проучить, но плутовка и носа больше в лес не совала, а жила во дворце Кузьмы Скоробогатова, да его молодой жены»?

Кот довольно посмотрела на Катерину:

– Умница! К чему это вот живодёрство? А царь сам виноват, ибо нечего таким простаком быть! Вот завтра и попробуем!

Катерина так и не поняла, как именно Жаруся и Сивка узнали о том, что Кот, Волк и Катерина со Степаном вернулись, но к вечеру дверь в Дуб распахнулась и на пороге показался Сивка, а над ним, распространяя ровное золотое свечение и расправив крылья, зависла Жаруся. Когда они оба услышали о том, что объявился Черномор и утащил Катерину в Лукоморье, Жаруся громко ужасалась, задавала кучу вопросов, потом так же громко радовалась и восторгалась, а Сивка просто подошёл к Катерине, сунул нос поближе и потёрся об её щеку.

– Как я рад, что ты сумела вырваться! – тихо фыркнул он Катерине на ухо.

Поганое настроение Волка не изменилось, и вёз он Катерину в чрезвычайно мрачном расположении духа. Катерина хотела было ему рассказать, что сказку она постарается изменить, но решила не торопиться:

– Да и получится ли ещё… непонятно! Зачем раньше времени хвалиться?

Туманная стена начиналась прямо в лесу. Сивка стал опускаться первым. На нём важно восседали Баюн со Степаном.

– Вон, правее, нет, левее. Точно! Вот тут и есть сказка про Кузьму, – Кот гордо осмотрел маленькую полянку. Катерина слезла с волчьей спины, проверила, на месте ли сумка, скрыла её на всякий случай, помахала друзьям, оставшимся на полянке, и, глубоко вздохнув, подошла к Степану.

– Пошли! – они одновременно шагнули в туман. Степан шёл настороженно, озираясь. Катерина думала о том, когда удобнее будет сказку изменить. Шагнула в очередной раз и замерла, глядя в глубокий лесной овраг, который преградил им дорогу. Туман плотно залил его, и дна оврага не было видно.

– Вот так овражище! – Степан потянул её направо, пытаясь обойти это препятствие. Но Катерина оступилась и, поскользнувшись на краю на мокрых листьях, шлёпнулась на мягкое место и так съехала вниз.

– Да что ж такое-то! – она очутилась на дне оврага. Там когда-то лениво тёк ручей, сейчас замерший в тумане. А по его берегам росло множество хвощей. Катерина поднялась на ноги и попыталась отряхнуться, но джинсы были испачканы мокрой глиной, и её можно было только размазать дальше, но не стряхнуть! – Вот же растяпа! Шляпа! С перьями! – Катерина подняла глаза и увидела, что на другом берегу ручейка на неё кто-то смотрит – поблёскивают глаза. Она замерла и почти не дышала, пока за ней с шумом не обрушился Степан, осознавший, что неуклюжая Катерина опять рухнула и почему-то молчит!

Он-то как раз съехал на ногах, презрительно осмотрел перепачканную девчонку и уже было собрался что-то сказать по этому поводу, как понял, что она замерла и неотрывно смотрит в туман.

– Кать… Ты что? – он проследил взглядом, куда Катерина показала рукой, и, беззвучно выругавшись, рванул из ножен кладенец.

Золотая полоса стекла с его лезвия и, легко преодолев ручей, полетела дальше, не причинив никакого вреда тому, кто стоял у ручья.

– И что это такое? – Степан жестом остановил Катерину, шагнувшую было к ручейку, и пошёл сам.

– Кать, иди! Это по твоей части! – он всмотрелся в стоящего на берегу зверя и позвал Катерину.

Катерина подошла, посмотрела, а потом стянула кроссовки, носки и пошла через ручей.

– Ну, куда тебя опять понесло? Отсюда что ли рассмотреть нельзя было! И так сзади штаны все мокрые, так ещё снизу до колен вымочила. И вода ледяная! А зачем ты это сюда тащишь?

– Какой ты ворчливый стал! Как Волк прямо! Только тот мелочи не замечает, не опускается и не придирается, а ты зудишь и зудишь… – констатировала почему-то очень довольная Катерина. Поставила на землю спящую лису и скомандовала Степану:

– Давай лучше подумай, как нам выбраться отсюда всем.

– Я не зужу, не зудю, тьфу, не ворчу! А этого мне тоже надо вытаскивать? Тебя мне, значит, мало? – привычно зазудел Степан. И, осознав это, прикусил язык. – Чего ты радуешься-то так?

– Стёпочка, а мы кого искали? – уточнила у него мокрая, перепачканная в глине и действительно очень довольная Катерина.

– Кузьму Скоробогатова! – Степан это уже уяснил.

– А кто ему помогал-то всю сказку? Опять не поинтересовался! Лиса ему помогала!!! И очень похоже, что именно эта!

– Да с чего ты это взяла? Мало ли лис в лесу?

– Лис много, а вот лис, от которых так неприкрыто пахнет жареной курицей, не просто немного, а конкретно одна! Сам понюхай! – Катерина с усилием подняла лису и сунула её к Степану.

Тот отшатнулся.

– Делать мне больше нечего, как незнакомых лис обнюхивать! Верю на слово, – благородно кивнул он. И тут же понял, почему Катерина была так уверена: – Слушай, а точно, как от курицы-гриль пахнет! Даже до сюда.

– Ну, а то! Она же специально так делала, чтобы ей звери верили! Хитрюга! – Катерина погладила яркую шёрстку. – А стоишь-то ты чего? Кто нас с лисой вытаскивать будет? Я что-то не поняла!

– Не командуй, а то сейчас кто свалился, тот и будет!

– Я не свалилась, а интуитивно нашла самый короткий путь к цели! – Катерина гордо задрала нос. И Степан не выдержал. Дотянулся до косы, дёрнул, увернулся от Катьки и прыжком долетел по половины склона оврага, зацепился за сосновые корни, подтянулся, недаром его столько гонял Волк, и вылез из оврага!

– Кать, как эту зверюгу поднять?

– Верёвку спусти! Я её сейчас заверну: у меня тут кусок брезента где-то был, – запасливая Катерина шустро рылась в серой сумке и, действительно, нашла брезент, даже сама удивилась. Бережно укутала им лису, обвязала верёвкой и крикнула Степану, что можно поднимать!

– Осторожнее, об корень её не задень! – волновалась Катерина, но Степан ловко поднял свёрток с лисой, отвязал веревку и кинул её Катерине.

Она взялась за верёвку, попыталась подтянуться и хоть немного упереться ногами в склон. Не получилось ни то, ни другое! Её физрук недаром обречённо закрывал глаза и хватался за сердце, когда Катя подходила к канату. Он утверждал, что такое позорище ещё раз он не переживет. А склон был глинистый и влажный, ноги скользили, зацепиться было не за что. Катя осмотрела склон и поморщилась:

– Не залезу! – сообщила она сама себе. – Останусь здесь жить. А что? Вырою нору, вода есть, скатерть работает, чего ещё надо?

– Кать, сколько можно разглядывать овраг? Давай уже! Берись за веревку!

– Стёп, я не смогу! – обречённо призналась Катя.

– Чего? Чего ты ещё не сможешь?

– Залезть не смогу! – Катерина вновь осмотрела почти отвесные склоны и замотала головой.

– Да что ты тут делать будешь! – раздалось сверху. Потом какие-то невнятные выражения, которые Катя, к счастью, не поняла.

– Сиди там, никуда не лезь, я сейчас придумаю что-нибудь! – Степан был зол, но не бросать же её там! Раздражённо фыркнул и пошёл направо.

Катерина и сама была бы рада легко и непринуждённо влезть на эту дурацкую стенку, но это было выше её способностей. Она постояла на месте. Но Степан не появлялся, джинсы были мокрые, обувь она сняла, когда лезла в ручей, надевать её обратно на грязные и перепачканные ноги показалось глупым. Короче, она попросту начала замерзать. И не просто замерзать, а сильно! Сначала ледяная вода, а потом холодная мокрая глинистая земля под ногами!

– Вот же неуклюжая! Нет бы как Люба: рррраз и залезла бы! – вспомнила Катя про ловкую и красивую одноклассницу. Повздыхала было о собственном несовершенстве, а потом решила посмотреть: а что там слева? А слева оказалось несколько поваленных в овраг деревьев, лежащих как лестница, по которым Катерина легко и непринуждённо вылезла из оврага. Вылезла, вернулась по краю, нашла упакованную в брезент лису, но не обнаружила никаких следов Степана.

– Вот и ладно! – Катерина быстренько смылась в кусты, переодела джинсы, нашла флягу с водой, смыла всю глину с ног, вытерлась и наконец-то надела носки и обувь.

– Ну и ладно, ну и не умею я лазить по верёвкам и прыгать по корням, зато я всё равно выбралась! Умный в гору не пойдёт, умный гору прокопает! – утешила себя Катерина, и когда более чем раздражённый Степан появился, чтобы попытаться добыть с помощью стволика дерева неуклюжую девчонку из оврага, он нашёл её саму в чистых и сухих штанах, в обуви и с шоколадкой в руке!

– Как ты оттуда вылезла? – поразился Степан. – И откуда ты взяла шоколад?

– Вылезла? Потихонечку! А шоколадка из сумки. На, на твою долю тоже есть!

Степан страсть как хотелось уточнить, как она всё-таки выбралась, но сколько он ни заглядывал краем глаза в овраг, найти следов не смог. Его раздражение куда-то смылось, наверное, нельзя лопать шоколад и злиться одновременно!

– Ладно, теперь-то чего? Будим лису?

– Неа, несём лису на ту сторону. Она оттуда рухнула – я видела следы. А там подъём совсем крутой, туда бы и ты не поднялся, так что в обход! – скомандовала Катерина.

Степан вздохнул, присмотрелся к лисе, поднял брезентовый свёрток и закинул его за спину. Лиса отчаянно пахла жареной курицей и тяжелела с каждым шагом. Рядом сочувствовала Катерина. Пока они обошли непомерной длины овраг, Степан измучился.

– Всё! Ставь животину и распаковывай. И хорошо бы найти место, куда нам убраться от волка, медведя и куницы с соболем. Не знаю, кто сейчас появится! И брезент верни: мало ли кого ещё носить надо будет.

– Ещё указания будут? Или пока закончились? – Cтепан подозревал, что жареной курицы он теперь ещё долго не захочет!

Катерина улыбнулась хитренько и потянула его в заросли около оврага. А потом начала рассказывать сказку:

–Жил-проживал Кузьма один-одинёшенек в тёмном лесу. Ни скинуть, ни надеть у него ничего не было, а постлать – и не заводил. Вот поставил он капкан. Утром пошел посмотреть – попала лисица.

– Ну, лисицу теперь продам, деньги возьму, на то и жениться буду.

Лисица ему говорит:

– Кузьма, отпусти меня, я тебе великое добро доспею – сделаю тебя Кузьмой Скоробогатым, только ты изжарь мне одну курочку с масличком да пожирнее.

Туман исчезал, а лиса проявляла всё больше признаков жизни. Сначала моргнули глаза, потом начал принюхиваться к чему-то нос, задрожали усы, она переступила изящными лапами и заторопилась на полянку слева. Там вскочила на обломок старого дерева и, вытянувшись в струнку, стала кого-то поджидать, а потом кинулась на травку и начала кататься, изображая крайнюю степень довольства. Соболь и куница, которые через пару минут изящно выскользнули из зарослей, недоумённо глядели на лису и начали выяснять, где же это она так налопалась?

– Степан, пошли, тихо только! – Катя настойчиво вытягивала мальчишку из зарослей.

– Да куда ты меня тащишь-то?

– Подальше отсюда, и мне надо дождаться, пока Кузьма жениться не приедет!

– Хорошо, зайдём с другой стороны. Сказку ты уже рассказала, а зачем тебе Кузьма и его свадьба?

– Видишь ли, мне эту живность жалко. Они, конечно, сами виноваты, что лису послушались, но всё равно жалко!

– И чего ты делать собираешься?

– Увидишь!

Катерина и Степан издалека видели множество очень красивых зверьков, которые стекались к царскому терему, в широко открытые ворота какого-то крепкого амбара. Потом слуги закрыли двери и навесили засов. Катя подождала, пока не увидела, как слуги привезли в царской карете Кузьму, уже одетого в праздничное царское платье, выманенное у царя хитрой лисой под предлогом того, что Кузьма в воду упал. И вот уже едут венчаться Кузьма да царская дочка.

Девочка аккуратно завернула к амбарам и услышала жалобные всхлипы волков, медвежий рев, визг соболей. Она устроилась подальше от ворот, и Степана туда же поманила, и, вздохнув, произнесла:

– А как поехали венчаться Кузьма Скоробогатов да дочка царская, сломались засовы в оградах да клетях в царском дворе, и выбежали все звери на волю. Хотели было лису поймать да проучить, но плутовка и носа больше в лес не совала, а жила потом во дворце Кузьмы Скоробогатова да его молодой жены!

С громким треском засовы начали ломаться, и двери да ворота затрещали да и распахнулись. Такого зрелища Степан ещё не видел! Слуги попрятались кто куда, а выскочившие на двор животные кинулись бежать изо всех сил!

– Даа, впечатляет! Слушай, я тебя прямо побаиваться начинаю! – Степан, воспользовавшись суматохой, очень удачно убрался с царского двора и Катерину прихватил! – Вот так скомандуешь, и в зоопарке как пооткрываются клетки!

– Охота тебе глупости говорить! Это же только тут так можно! К тому же зоопарковых в город только на погибель выпускать.

– Кать, да я шучу! Не сердись! – Степан, отведя Катерину подальше от людей и людных дорог, подул в рожок, и очень быстро рядом оказались очень злой Волк и очень спокойный Сивка с точно таким же Баюном.

– Чего так долго? Я уже сам собирался лететь вас искать! – рявкнул Волк. – Что с одеждой? Почему переодевалась?

– Не ругайся, пожалуйста! Переодевалась, потому что в овраг съехала, а долго, потому что волков, медведей и соболей с куницами выпускала! – Пока Катя объясняла, Кот благожелательно кивал головой, а услышав, что всё получилось, одобрительно мяукнул.

Глава 6. Золотое касание

– Ничего разумнее ты сделать не мог, конечно! – Кот осматривал Степана. – Зачем ты вообще туда полез?

– Да я хотел стрелу достать! Волк же ругается!

– Волк, ты ругаешься? Ну и дурак! – Кот фыркнул. – Что у нас стрел мало что ли? А вот это так просто не выведешь!

– А если живой водой? – испугался Степан, представив, что он так и останется с лицом, покрытым ярко-синими полосами. Полосы отчаянно чесались и зудели.

– Да вот ещё! На такую ерунду живую воду изводить! Терпи! Теперь-то уж точно будешь знать, почему в сказочную синюху физиономию пихать не надо, – презрительно фыркнул Волк.

– Да-а-а, ерунда, а чешется же! – Степан только потянулся к лицу, как тут же получил толстой кошачьей лапой по руке.

– Терпи! Если это не расчёсывать, больше уже никогда не обстрекаешься никаким растением. Даже крапива не будет страшна! – сообщил Кот и тут же прижал Степанову вторую руку с столу. Чесалось невыносимо, и Степан, если бы мог, и ногой попытался бы достать!

– Может, его связать? – задумчиво предложил Волк.

– Котик, напой ты Степану, пусть он просто поспит, пока это не пройдёт! – Катерине Степана и жалко было, и смешно. Уж очень он забавно выглядел с полосатым лицом!

– Правильно! А мы пока с Катюшей слетаем! – поддержала Катерину хихикающая Жаруся. – Сивка вон тоже передохнёт.

– Ну… Ладно, давайте! Сказка простая совсем, и тварей там нет. Вокруг уже сказки живые, никто их не видел, – Баюн строго глянул на Степана и замурлыкал. Тот как сидел, так и рухнул на сундук да ещё гулко приложился головой о крышку. Кот поморщился, а потом повернулся к Кате и напутствовал:

– Осторожнее там!

Катерина кивнула и радостно выскочила из Дуба. Радостно, потому что сказка была лёгкая, территория небольшая, а день такой приятный! Теплый, мягкий и светлый как Жарусино перо.

И у Волка, и у Жаруси настроение было просто чудесное! Долетели быстро, без приключений, зато встретился легкий ветерок, который с удовольствием увязался за ними и некоторое время играл с Катиными волосами и пёрышками Жаруси.

– Вон сказка, Катюша! Спускаемся! – Жаруся легко опускалась, покачиваясь с воздухе и не делая никаких движений крыльями.

Катерина обняла Волка, чтобы не волновался, махнула рукой Жарусе, чуть не забыв Степанов рожок, и ушла в туман. И даже эта муть не смогла её настроение испортить, и даже старик нашёлся сразу! Сказка про Птичку-невеличку, красные пёрышки, золотой носок рассказывалась тоже легко.

– Давным-давно жили старик со старухой. Детей у них не было – не было радости. Пошёл однажды старик в лес за дровами. Выбрал дерево сухое, стал рубить. Вдруг откуда ни возьмись, прилетела маленькая птичка, птичка-невеличка, села на ветку и запела. Да так залилась, защёлка, что старик только диву давался…

Вот поймал старик птичку, осторожно спрятал в рукавицу и бережно-бережно понёс домой своей старухе. И так они радовались и так заглядывали друг другу в глаза, надеясь, что теперь немного радостнее будет им жить. А птичка-девушка и правда принесла им радость, да и не только им, а и царевичу, который её увидел да и влюбился!

– Как же славно получилось! – думала Катя, глядя на рассеивающиеся в воздухе клочья тумана, как вдруг её кто-то окликнул.

– Девонька!

Катерина оглянулась. Со стороны рощи к ней медленно приближалась маленькая старушка. Шла медленно, тяжело опираясь на клюку. Голова склонена, укутана платком. В руке, свободной от посоха, маленький узелок.

– Девонька, милая! Не ты ли сказочница наша? – голос тихий, дрожащий, но почему-то он показался Катерине знакомым.

– Да, это я! Вам помочь? – Катерина шагнула навстречу, видя, что старушка спотыкнулась и почти упала.

– Ой, милая, ой, хорошая, спасибо! – старушка перехватила узелок, зажав его вместе с посохом, и неожиданно цепко взялась за Катину руку. – Так много я о тебе слышала хорошего! Столько ты всему Лукоморью добра сделала! Хочу и я тебе подарок сделать!

– Спасибо, но мне ничего не надо!

– Как же не надо? А награда за твою помощь? – старушка тяжело опиралась на Катину руку и двигалась к поваленному дереву.

– Я же не для награды… – Катя удивилась.

– А как же! Надо за добро платить. Тем более за такой дар! – старушка была непреклонна и решительна.

– А я его задаром получила, задаром и отдаю, – Катерина улыбнулась и, подведя старушку в дереву, попыталась руку высвободить, да не тут-то было!

– Да ты же и не знаешь, что я тебе подарить-то хочу! Вот же голова пустая, старая, – старушка положила посох и узелок на дерево и, не отпуская Катину руку, распустила верёвочку на узелке. Там был всего один предмет. Очень простая и очень красивая золотая чаша. Как будто небольшой шар, не больше среднего яблока, которое ровно разрезали пополам. Не было ни узоров, ни подставки-ножки – просто гладкая золотая поверхность.

И чаша была не пустой – практически до самых краев она была наполнена чем-то, больше всего похожим на жидкое золото. Старушка хитро глянула из-под низко повязанного платка на пораженную Катерину и пальцем толкнула чашу. Та медленно покачнулась, золото плеснуло, но не вытекло, а как будто ленивым золотым языком поднялось над краем чаши и медленно сползло вниз, внутрь.

– Ну как? – старушка хихикнула. – Нравится?

– Очень красиво!

– Да не просто красиво! Это волшебная золотая чаша. Небось, слышала в сказках выражение «по локоть руки в золоте»? Так вот, это как раз из этой чаши берётся. Возьми чашу в рук, и коснись по очереди сначала одной рукой золота в чаше, а потом второй. И посмотришь, что будет!

Катя очарованно смотрела, как мягко сияет золотая жидкость в чаше, но, вдруг сообразив, зачем старушка суёт ей под нос эту штуку, почти отпрыгнула.

– Не хватало ещё! Вернусь домой с позолоченной шкуркой что ли? И как потом смывать? – подумала она. – Как бы отказаться повежливее?

– Ээээ, это очень-очень красиво. Спасибо вам большое, но мне это не нужно! – Катя решительно вытащила руку из цепких узловатых пальцев. И отступила на шаг, пораженная теми изменениями, которые начали происходить со старушкой. Маленькая, съёжившаяся бабулька как-то выпрямилась, смахнула с головы платок, открыв лицо. Да, действительно, старая женщина, волосы совершенно седые, глаза тёмные, яркие, лицо смуглое и главное – голос! Катерина сразу его узнала, как только старуха перестала его изменять.

– А ты действительно умна, сказочница Катерина! – усмехнулась ей в лицо Наина. – Недаром Черномор тебя не удержал! Куда ему с умной-то справиться, если он только с дурами красивыми дело имел! Но со мной тебе это не поможет! – она схватила чашу и плеснула её содержимое Кате на руки. Капли золота взлетели из чаши и начали было притягиваться обратно, но Фаина проговорила нараспев:

– Как дотронешься рукой, так и станешь золотой,

И до следущей луны будут чары те сильны!

Жидкое золото послушно плеснуло на Катины руки и до запястий полностью покрыло их, как будто это были тончайшие перчатки. Катя вскрикнула и попыталась стряхнуть золотую плёнку, содрать её, но ничего не получалось. Наина громко расхохоталась:

– Вот так-то, милая! Всё очень просто! Одно средство, и ты никуда уйти не можешь. Как только ты коснёшься своих ворот, они станут золотые, так что выхода у тебя нет. А если ты встретишь кого-то из своих защитников и они кинутся тебя спасать, то это их погубит, так как ты сама, своими золотыми и красивыми ручками превратишь их самих в золотые статуи. А на такое богатство сразу желающих набежит… И переплавят, к примеру, того же Кота или Бурого Волка, а ещё лучше Сивку, он побольше размером-то будет, на всякие побрякушки и деньги! Вот потеха! Жаль только, что ты сама эту чашу не взяла, тогда бы моё средство навечно действовало, а так, да ты и сама слыхала, до следующей луны, но это не страшно: я золото в тебя опять плесну, невелика работа!

Катя с ужасом смотрела на свои руки и на хохочущую старуху и понимала, что она действительно попалась! Вот прилетит сейчас Волк, кинется к ней – и станет куском золота! Из-за неё! Надо срочно бежать в туман! Вон он, слева, зелёная полоса видна между деревьев дальней рощи! Катя повернулась и кинулась бегом от старухи, но та только ухмыльнулась:

– Не так быстро, милая! – и швырнула ей вслед ткань с бечёвкой, в которую и была завязана золотая чаша. Ткань стремительно полетела за Катериной, увеличившись в размерах до длиннющей простыни, и легко закрутилась вокруг девочки, а бечёвка, выросшая до толстой верёвки, обмоталась поверх и сама скрутилась в сложный узел в районе Катиных лодыжек. Катя ощутила, что ткань стала очень жёсткой, посмотрела на неё и ахнула, увидев, что ткань, которая была сделана из толстого полотна, стала сотканной из золотых нитей.

– Ишь, шустрая какая! Нет уж, красавица-девица, мы с тобой сейчас полетим к Черномору и оттуда уже будем решать, куда тебя посылать и сколько чего за это брать! – Наина странно сложила руки, словно что-то надевала на пальцы, неожиданно для столь почтенной особы подпрыгнула, ударилась боком о землю и, обернувшись огромной чёрной змеюкой с крыльями и когтистыми лапами, небрежно подхватила свёрток с Катериной и взлетела.

Катерина некоторое время летела, закрыв глаза и плотно стиснув зубы, чтобы не зареветь в голос.

– Что, страшно? Правильно, ты меня бойся! Я-то не те дурни, которых ты вокруг пальца обвела, я не в пример умнее тебя буду! – змеица противно рассмеялась. – Вот уж тебя Черномор ждёт-дожидается! Никак бороду забыть не может. Уж и не знаю, что он с тобой сделает-то сначала!

– А к Черномору-то вам теперь зачем? – Катерина с трудом задала этот вопрос, просто чтобы не молчать и не думать об идеях Черномора. – Он-то может и ждёт, но там, а вы-то со мной здесь! И чего вам ему прислуживать?

– А ты молчи! Ишь, подзуживать взялась! – Наина сильно тряхнула лапой, в которой держала тканевый свёрток.

– Да я-то промолчу, мне-то деваться некуда. Вы меня поймали, конечно… Но вас-то вроде Черномор не поймал! Или всё-таки чем-то обязал, хитрец такой?

– Да как ты смеешь! Сказано тебе молчать! – в этот раз Наина стиснула лапу, и Катерина чуть не вскрикнула, потому что воздух внезапно закончился, а под рёбра уткнулся острый коготь. Впрочем, Наина задумалась и лапу немного ослабила.

Катерина не осмелилась ещё что-то говорить, надеясь, что или её найдут Волк и Жаруся, или Наина всё-таки передумает и к Черномору не полетит, и это даст ей некоторую передышку.

Наконец, старуха заговорила сама:

– А с другой стороны, почему это я должна делиться такой добычей?! Он-то со мной не собирался делиться! Отнесу-ка я тебя к себе, в пещеры, а там посмотрим! – она резко повернула в воздухе и полетела в другую сторону. Катерина с трудом сдержала облегчённый вздох.

Чёрная змеица с металлической чешуёй была почти неуязвима, но внезапный удар Волка, возникшего справа и нёсшегося со страшной скоростью, заставил её разжать когти и выпустить свёрток с Катериной. Катя, летящая вниз, плотно закатанная в толстое золотое полотно да ещё и перевязанная верёвкой, завизжала от ужаса и тут же была поймана в воздухе Жарусей. Взмах крыльев – и они уже далеко от места воздушного сражения. Волк, выросший до гигантских размеров, ухитрился перехватить Наину поперёк туловищ и мотал её со всей силы. Но и та, пользуясь когтями, зубами и острым концом хвоста, его прилично поранила.

– Жаруся, опусти меня и помоги Волку! – крикнула Катерина.

Жар-Птица стремительно снизилась на небольшую чистую полянку, всплеснула крыльями, и полотно, обвивавшее Катю, вместе с верёвкой, вспыхнуло и рассыпалось раскалёнными золотыми каплями на землю. Катерина только почуствовала мгновенно налетевший жар, как будто слишком близко подошла к костру.

– Так, побудь здесь, я скоро! – Жаруся мгновенно взлетела, лениво взмахнув крыльями, и уже через секунду сверху раздался пронзительный визг Наины.

Они вернулись быстро – Волк весь в крови, с разорванным ухом и несколькими глубокими ранами на плечах и на боках и сияющая грозным пламенем Жаруся.

– Если бы не Катя, я бы её просто сожгла! Но неохота ребёнка одного оставлять! И так она испугалась, наверное! И ты ещё так подставился! Нет бы её сразу за шею, а то вон весь как поранился! Вот Катерине тебя теперь живой водой-то обливать! Катюша, ты что плачешь? Волк жив, а Наина к тебе теперь и близко не подойдёт: у неё половина чешуи сплавилась, ей теперь не до тебя. Перепугалась?

Катерина, засунула ладони под мышки, да так и стояла. Очень боялась, что Волк или Жаруся случайно коснутся её рук или она сама, забывшись, потянется к сумке воды достать и Волка полечить, например.

– Катя! Что случилось? – Волк оказался рядом так быстро, что Катя отпрянула, боясь его задеть, не смея показать руки, запнулась о какую-то ветку и упала на спину. – Катя, ты что? Что с руками?

– Ой, Волчок. Не подходи ко мне! Пожалуйста, только не подходи! – Катя с трудом села и так заплакала, что даже Жаруся перепугалась и подлетела поближе. – Жарусенька, ты тоже, не надо близко!

– Катя! Да что произошло? Что она с тобой сделала? – Волк, как правило, не слушал никого, поэтому навис над Катериной и чуть не касался носом её волос.

– Отойди на пять шагов! Сейчас же! – проговорила Катерина сквозь слёзы. – Я очень тебя прошу! Иначе ничего не скажу!

Волк, совершенно ничего не понимающий, отступил. И Катерина, всхлипывая, показала ему и Жарусе руки. Солнце радостно заискрилось на безукоризненном золоте. Волк сдавленно ахнул, Жар-Птица вскрикнула.

– Катя, как это случилось? – Жаруся внимательно рассматривала Катины ладони, сияющие как витрина ювелирного магазина.

Катерина послушно и подробно рассказала друзьям о том, что с ней сделала Наина. Как только они услышали, что Катя сама отказалась от неведомого подарка, а затем ещё раз отказалась, уже зная, что именно ей дарят, оба с облегчением вздохнули, а услышав про слова, которыми Наина послала к Кате золото, Волк сначала сел, а потом просто упал на бок.

– Счастье какое! Только на месяц! – простонал он. Жаруся тоже выглядела значительно лучше.

– Катюша, ты просто умница! – сказала Птица. – Как же хорошо, что ты не взяла золото сама. Тогда бы снять золотое касание было бы почти невозможно! А сейчас мы или просто подождём месяц или что-то придумаем! То-то Наина расстроилась, небось! Вот же гадина когтистая! Да, кстати, друг мой Бурый, хорошо бы тебя полечить, что ли! А то кровью уже полполяны залил.

Катя невольно потянулась к сумке и опять спрятала руки, но уже поглубже в карманы.

– Я вот только не поняла! Я же касаюсь ткани одежды, и ничего не происходит! А та ткань, которой меня Наина поймала, сразу стала золотой. Это как?

– В золото превращается то, что сказочное, рождено сказочным или сказочным сделано. Наинина ткань была именно такая, вот она и стала золотой. А ветровка твоя из обычной ткани, вот с ней ничего и не случилось. Не дёргайся, я сейчас возьму из сумки воду для Волка. Не бойся, превращает только сама рука, ладонь и пальцы, а твой локоть для меня безопасен, – Птица легко проявила сумку, вынула оттуда флаконы с водой, и уже через несколько минут Волк был совершенно здоров, правда, очень зол.

– Заканчивай звереть! Наину ты уже не догонишь! – здраво рассуждала Жаруся, легко подхватив Катерину за ткань ветровки на плечах. Хорошего настроения Волку это не прибавило.

– Давай её мне на спину, – скомандовал он.

– Нет! Нет, Волчок! Я не могу! А вдруг я случайно тебя трону? – Катя как представила, сразу начала плакать. Волк этого уж совсем не переносил, поэтому сам чуть не завыл.

В Дуб Катерина войти отказалась наотрез:

– Он же весь волшебный! Весь! От корешка до листика! Я трону что-то обязательно, и всё?

Баюн, сообразив, что что-то случилось, вылетел из окна пулей. За ним появился Степан, уже не полосатый, воспользовавшись дверью, а за ним и Сивка.

– О, блин! Круто! Это как тот царь, как там его? На мидии имя похоже было… – Степан честно пытался вспомнить, как звали царя Мидаса, опрометчиво выпросившего себе дар всё превращать в золото.

– Баран ты, Степан! Ни капли не круто! – рассердилась уставшая и голодная Катерина, которая всё равно не собиралась идти в Дуб.

Кот, выслушавший всю историю, полез на Дуб, долго шуршал, а потом спустился со сломанной и уже привядшей веткой с дубовыми листочками.

– Тронь её! – он подал ветку Кате.

– Положи на землю, и я возьму! – Катерина не собиралась рисковать, и, как только её пальцы коснулись поверхности ветки, та сразу превратилась в сияющее золото. Каждая прожилка на дубовых листьях, каждая чешуйка коры сияла и переливалась, как будто её создал самый талантливый ювелир на земле!

– Да! Это золотое касание. Какое счастье, что всего на месяц! Хотя, конечно, надо подумать, как лучше тебя устроить!