Знаменитые расследования Эркюля Пуаро в одном томе (сборник) Кристи Агата

– Чуть было не превратил вас в клубничное повидло, да? – весело сказал мистер Блатт.

– Да, это точно, – подтвердила Кристина.

– Запрыгивайте в машину, – предложил Хорас.

– Нет, благодарю вас, я лучше прогуляюсь пешком.

– Вздор! – не унимался мистер Блатт. – Для чего еще нужна машина?

Уступив его настойчивости, миссис Редферн села в машину. Мистер Блатт завел двигатель, заглохший из-за слишком резкой остановки.

– И что вы здесь делаете, гуляя в полном одиночестве? – поинтересовался он. – Такой красивой девушке это совсем не к лицу.

– О, мне нравится гулять одной! – поспешно заявила Кристина.

Мистер Блатт от души ткнул ее в плечо локтем, при этом едва не врезавшись в живую изгородь.

– Все девушки так говорят, – сказал он. – Знаете, это место, этот «Веселый Роджер», нужно немного встряхнуть. Веселого нет и в помине. Нет жизни. Полно совсем никчемных людей. Куча детей и стариков. Взять хотя бы этого зануду из Британской Индии, этого священника-спортсмена, этих болтающих без умолку американцев и этого усатого иностранца… его усы – один смех! Я так думаю, он парикмахер.

Кристина покачала головой.

– О нет, он детектив.

Мистер Блатт едва снова не направил машину в живую изгородь.

– Детектив? Вы хотите сказать, он здесь инкогнито?

– Нет, нет, – слабо улыбнулась Кристина. – Он всегда так выглядит. Это Эркюль Пуаро. Вы наверняка слышали о нем.

– Я не расслышал его имя, – сказал мистер Блатт. – О да, разумеется, я о нем слышал. Но я полагал, он уже умер. Черт возьми, он должен был давно умереть. И что он здесь вынюхивает?

– Ничего – он просто на отдыхе.

– Ну да, так я и думал, – с сомнением произнес мистер Блатт. – Какой-то он неестественный, вы не находите?

– Ну… – запнулась Кристина. – Возможно, чуточку странноват.

– А я скажу вот что, – решительно заявил мистер Блатт. – Чем вам плох Скотленд-Ярд? По мне, всегда и везде нужно брать только английское.

Спустившись вниз, он под торжественные фанфары клаксона загнал машину в гараж пансионата, который из-за приливов располагался на большой земле.

Линда Маршалл зашла в магазинчик, торговавший всем тем, что могло понадобиться постояльцам пансионата. Вдоль одной из стен тянулись полки, заставленные книгами, которые можно было взять почитать за пару пенсов. Самым новым было лет десять; были и двадцатилетние, и еще более старые.

Линда неуверенно взяла с полки сначала одну книгу, затем другую. Мельком пролистав их, она пришла к выводу, что ни за что на свете не станет читать «Четыре пера» или «Шиворот-навыворот». Затем взяла еще один маленький толстый томик в кожаном переплете.

Время шло…

– Линда, что ты читаешь?

Услышав голос Кристины Редферн, Линда вздрогнула и поставила книгу на полку.

– Ничего! – поспешно сказала она. – Я просто выбираю книгу.

Достав наугад книгу, оказавшуюся «Женитьбой Уильяма Эша», девушка направилась к кассе, ища двухпенсовую монетку.

– Мистер Блатт подвез меня до дома – после того как сначала едва не задавил, – сказала Кристина. – Я поняла, что не смогу идти по дамбе вместе с ним, поэтому сослалась на то, что мне нужно кое-что купить.

– Он просто невыносим, правда? – сказала Линда. – Вечно хвалится, какой он богатый, и шутки у него все ужасные.

– Бедняга! – заметила Кристина. – Его можно только пожалеть.

Девушка была с этим категорически не согласна. Молодая и беспощадная, она не видела в мистере Блатте ничего, за что его следовало бы жалеть.

Они с Кристиной вышли из магазина и направились по дамбе.

Линда была поглощена собственными мыслями. Миссис Редферн ей нравилась. На ее взгляд, из всех, кто находился на острове, сносными были только Кристина и Розамунд Дарнли. Начнем с того, что ни та, ни другая почти не разговаривали с Линдой. Вот и сейчас миссис Редферн шла молча, что, по мнению Линды, было разумно. Если не можешь сказать ничего стоящего, к чему болтать без умолку?

Девушка полностью погрузилась в размышления.

– Миссис Редферн! – внезапно сказала она. – У вас когда-нибудь возникало такое ощущение, будто все вокруг так ужасно, так отвратительно, что вы готовы… о… взорваться?..

Эти слова могли показаться комичными, но лицо Линды, осунувшееся и возбужденное, было серьезным. Кристина Редферн взглянула на девушку внимательно и определенно не увидела ничего смешного.

У нее перехватило дыхание.

– Да… да, – прошептала она. – У меня возникало… именно такое ощущение…

– Значит, вы знаменитый сыщик? – спросил мистер Блатт.

Они сидели в коктейль-баре, его излюбленном месте.

Эркюль Пуаро подтвердил справедливость этого замечания с присущим отсутствием скромности.

– И чем вы здесь занимаетесь, – продолжал расспрашивать Блатт, – работаете?

– Нет, нет. Я отдыхаю. У меня каникулы.

– Вы ответили бы так в любом случае, не так ли? – подмигнул Хорас.

– Необязательно, – ответил Пуаро.

– А, выкладывайте все начистоту! – сказал Блатт. – Скажу прямо: у меня ваша тайна будет в полной безопасности. Я не растрезвониваю все услышанное! Много лет назад научился держать язык за зубами. Я не добился бы того, чего добился, если б не умел это делать. Но вы ведь знаете, какие бывают люди: тра-та-та, тотчас же выкладывают все, что услышали! А с вашим ремеслом так нельзя… Поэтому вы стоите на своем: вы здесь отдыхаете – и точка.

– А с чего вы предположили, что это не так? – спросил Пуаро.

Мистер Блатт закрыл один глаз.

– Я повидал мир, – сказал он, – и разбираюсь в людях. Такой человек, как вы, должен был бы отправиться в Довиль, Ле-Туке или Жуан-ле-Пэн[172]. Вот где ваш – как это правильно сказать? – духовный дом.

Вздохнув, Пуаро отвернулся к окну. Моросил дождь, остров был окутан туманом.

– Возможно, вы правы! – сказал детектив. – Там, по крайней мере, в плохую погоду можно найти развлечения.

– А, доброе старое казино! – воскликнул мистер Блатт. – Знаете, большую часть жизни мне пришлось вкалывать. Не было времени на отдых и всякие развлечения. Я решил стать успешным, и я им стал. И теперь могу делать все, что пожелаю. Мои деньги ничуть не хуже любых других денег. Смею вас заверить, за последние несколько лет я кое-что повидал.

– Вот как? – пробормотал Пуаро.

– Не знаю, зачем я приехал сюда, – продолжал мистер Блатт.

– И я тоже ломаю голову, – заметил бельгиец.

– Что?

– Я тоже не лишен умения наблюдать, – красноречиво махнул рукой Пуаро. – На мой взгляд, вы должны были бы выбрать Довиль или Биарриц.

– А вместо этого мы с вами торчим здесь, так? – издал резкий смешок мистер Блатт. – Ума не приложу, почему я здесь, – задумчиво произнес он затем. – Понимаете, наверное, все дело в том, что это звучало так романтично! Остров Контрабандистов, пансионат «Веселый Роджер»… Понимаете, такой адрес щекочет нервы. Воскрешает в памяти детство. Пираты, контрабандисты, приключения… – Мистер Блатт смущенно усмехнулся. – Мальчишкой мне довелось немало поплавать. Не в здешних краях. На Востоке. Странно, но тяга к подобным вещам никогда не проходит. Если б я пожелал, у меня была бы самая навороченная яхта, но у меня почему-то не лежит к этому душа. Мне нравится бороздить волны в своем маленьком ялике. Редферн также заядлый яхтсмен, пару раз ходил со мною… Но теперь я его больше не вижу – он постоянно ошивается рядом с этой рыжей женой Маршалла.

Помолчав, он продолжал, понизив голос:

– В этом пансионате по большей части одни высушенные палки! Пожалуй, миссис Маршалл – единственное живое пятно. Можно было ожидать, что ее муженек будет занят только тем, чтобы присматривать за нею. Ходят самые разные слухи о том, какой она была, когда играла на сцене, – и после! Мужчины по ней с ума сходили… Вот увидите, здесь обязательно случится какая-нибудь беда.

– Какая беда? – спросил Пуаро.

– Всякое может быть, – ответил Хорас. – Глядя на Маршалла, я бы сказал, что у него странный темперамент. Вообще-то я слышал кое-что о нем. Мне уже приходилось видеть подобных тихонь. Имея с ними дело, никогда не знаешь, что от них ожидать. Так что Редферну лучше поостеречься…

Он умолк, поскольку в бар вошел предмет его слов. Опомнившись, мистер Блатт заговорил снова, громко, стараясь привлечь внимание:

– И, как я уже говорил, ходить под парусом вдоль этого побережья одно удовольствие… Привет, Редферн, выпьете со мной? Что будете? Сухое мартини? Отлично. Ну, а вы, месье Пуаро?

Детектив молча покачал головой.

Подсев за столик, Патрик Редферн сказал:

– Ходить под парусом? Это самое большое удовольствие в мире. Жаль, что мне редко удается этим заняться. В детстве я постоянно плавал в шлюпке вдоль этого побережья.

– Значит, вам хорошо известны эти края? – сказал Пуаро.

– А то как же! Я знал это место еще до того, как здесь открылся пансионат. Весь поселок Лезеркомб-Бэй состоял лишь из нескольких рыбацких лачуг, а на острове стоял только старый запущенный дом, весь заколоченный.

– Здесь был дом?

– О да, но в нем уже много лет никто не жил. Он буквально разваливался. Ходили легенды о том, что из него в пещеру Эльфов ведет потайной ход. Помню, мы постоянно искали этот потайной ход.

Блатт пролил коктейль. Выругавшись, он промокнул жидкость салфеткой и спросил:

– И что за пещера?

– О, разве вы не знаете? – сказал Патрик. – Она в бухте Эльфов. Вход в нее найти непросто. Он сбоку, за грудой валунов. Лишь длинная узкая расселина. В нее с трудом можно протиснуться. Затем расселина расширяется и становится просторной пещерой. Можете представить себе, с каким удовольствием мы лазили туда в детстве! Пещеру мне показал один старый рыбак. Сейчас даже местные жители о ней не знают. Я тут на днях спросил у одного, почему это место называется пещерой Эльфов, так он не смог мне ответить.

– Но я все равно ничего не понимаю, – сказал Эркюль Пуаро. – Что такое эльф?

– О, это чисто девонширские легенды. В Шипсторе-на-Болоте есть пещера эльфов. Понимаете, нужно оставить там булавку, в качестве подарка для эльфа. Эльф – это такой дух, обитающий на болоте.

– О, это крайне любопытно! – сказал Эркюль Пуаро.

– В Дартмуе по-прежнему бытует множество преданий, связанных с эльфами, – продолжал Патрик Редферн. – Здесь много скал, в которых якобы обитают эльфы, и, полагаю, многие фермеры, возвращаясь домой после бурной ночи, до сих пор жалуются на то, что эльфы сбивают их с пути.

– Вы хотите сказать, когда они перебрали? – спросил Хорас Блатт.

– Несомненно, это самое распространенное объяснение, – улыбнулся Патрик Редферн.

Блатт взглянул на часы.

– Я иду ужинать, – сказал он. – А в целом, Редферн, мне больше нравятся пираты, а не эльфы.

– Право, мне бы очень хотелось посмотреть, как эльфы будут сбивать с пути старину Блатта, – со смехом признался Патрик, когда Хорас ушел.

– Для прожженного дельца у мистера Блатта, по-моему, чересчур романтическое воображение, – задумчиво заметил Пуаро.

– Это все следствие недостатка образования, – сказал Редферн. – По крайней мере, так говорит моя жена. Вы только посмотрите, что он читает! Одни детективы и книги про Дикий Запад.

– Вы хотите сказать, что у него по-прежнему образ мышления подростка? – спросил Пуаро.

– Ну, а разве вам так не кажется, сэр?

– Что касается меня, я с ним почти незнаком.

– Да и я тоже мало его знаю. Раза два мы с Блаттом ходили на яхте, однако на самом деле ему не нравится, когда рядом кто-нибудь есть. Он предпочитает выходить в море в одиночестве.

– А вот это действительно странно, – заметил Пуаро. – И кардинально отличается от его поведения на суше.

Редферн рассмеялся.

– Знаю, – сказал он. – Всем нам приходится прилагать изрядные усилия, чтобы держаться от него подальше. Блатт готов превратить это место в нечто среднее между Маргитом и Ле-Туке.

Пуаро задумчиво молчал минуты две, внимательно изучая смеющееся лицо своего собеседника.

– По-моему, месье Редферн, вы получаете огромное наслаждение от жизни, – вдруг совершенно неожиданно сказал он.

Патрик удивленно уставился на него.

– Ну да, получаю. А почему бы и нет?

– Действительно, почему бы и нет? – согласился детектив. – Позвольте поздравить вас с этим.

– Благодарю вас, сэр, – усмехнувшись, сказал Редферн.

– Вот почему как человек, который старше вас, намного старше, я осмелюсь дать вам один совет.

– Да, сэр?

– Один мой очень мудрый друг, работавший в полиции, сказал мне много лет назад: «Эркюль, друг мой, если хотите познать спокойствие, избегайте женщин».

– Боюсь, сэр, этот совет несколько запоздал, – сказал Патрик. – Как вам известно, я уже женат.

– Да, знаю. Ваша жена – очаровательная, культурная женщина. Она вас очень любит.

– И я ее очень люблю, – резко произнес Редферн.

– А, – сказал Пуаро, – я рад это слышать.

Внезапно лицо Патрика затянулось грозовыми тучами.

– Послушайте, месье Пуаро, к чему вы клоните?

– Les femmes[173]. – Откинувшись назад, Пуаро закрыл глаза. – Я кое-что о них знаю. Они способны невыносимо усложнить жизнь. А англичане – они ведут себя как дети… Мистер Редферн, уж если вам обязательно нужно было приехать сюда, зачем, во имя всего святого, вы привезли свою жену?

– Я не понимаю, о чем это вы! – гневно промолвил Патрик.

– Вы меня прекрасно понимаете, – спокойно возразил маленький бельгиец. – Я не настолько глуп, чтобы спорить с человеком, ослепленным любовью. Я лишь предостерегаю вас.

– Вы наслушались этих проклятых сплетниц! Миссис Гарднер, Брюстер – они только и делают, что весь день напролет треплют языками. Только потому, что женщина привлекательна… они готовы обрушиться на нее, подобно мешку с углем!

Эркюль Пуаро встал.

– Не может быть, чтобы вы были настолько неискушены, – пробормотал он.

Покачав головой, он направился к выходу. Разъяренный Редферн смотрел ему вслед.

По пути из обеденного зала детектив задержался в фойе. Двери были распахнуты – с улицы проникало дыхание теплого вечернего воздуха. Дождь прекратился, туман рассеялся. На чистом небе высыпали звезды.

Эркюль Пуаро застал миссис Редферн на ее излюбленном месте на краю скалы. Остановившись рядом с нею, он сказал:

– Скамья мокрая. Напрасно вы здесь сидите. Вы можете простудиться.

– Нет, я не простужусь. К тому же это не имеет значения.

– Та-та-та, вы не ребенок! Вы образованная женщина. Вы должны смотреть на все разумно.

– Уверяю вас, у меня никогда не бывает простуды, – холодно сказала Кристина.

– Весь день сегодня было сыро, – настаивал Пуаро. – Дул ветер, шел дождь. Туман был такой густой, что ничего нельзя было разглядеть. Eh bien[174], что мы видим сейчас? Туман рассеялся, небо ясное, над головой сияют звезды. Так устроена жизнь, мадам.

– Знаете, от чего меня здесь просто тошнит? – со злостью прошептала Кристина.

– От чего, мадам?

– От жалости!

Это слово прозвучало словно щелчок бича.

– Думаете, я ничего не знаю? – продолжала женщина. – Думаете, я ничего не вижу? Все вокруг говорят: «Бедная миссис Редферн, маленькая бедняжка!» Во всяком случае, я не маленькая – у меня достаточно большой рост. Про меня говорят «маленькая», потому что жалеют. Мне невыносимо это слышать!

Пуаро тщательно расстелил на скамье носовой платок и осторожно сел.

– В этом что-то есть, – задумчиво произнес он.

– Эта женщина… – начала было Кристина и умолкла.

– Вы позволите кое-что вам сказать, мадам? – мрачно произнес детектив. – Это такая же истина, как и звезды над нами. В этом мире арлены стюарт – или арлены маршалл – ничего не стоят.

– Вздор! – пробормотала миссис Редферн.

– Уверяю вас, это правда. Их притязания тщетны. По-настоящему женщина чего-нибудь стоит только тогда, когда она добродетельна или умна.

– Вы полагаете, мужчинам есть какое-либо дело до добродетели или мозгов? – презрительно бросила Кристина.

– В конечном счете да, – серьезно ответил Пуаро.

Она усмехнулась.

– Я с вами не согласна.

– Ваш муж вас любит, мадам, – сказал Пуаро. – Я это знаю.

– Вы не можете это знать.

– Да, да, я это знаю. Я видел, как он на вас смотрит.

Внезапно миссис Редферн не выдержала. Упав Пуаро на плечо, она залилась горькими слезами.

– Я больше не могу… я больше не могу…

Потрепав ее по руке, бельгиец ласково сказал:

– Терпение, только терпение.

Выпрямившись, Кристина прижала к глазам платок.

– Все в порядке, – сдавленно промолвила она. – Мне уже лучше. Я… мне бы хотелось побыть одной.

Послушно встав, Пуаро направился по извилистой тропинке назад в пансионат.

Он уже почти вернулся обратно, когда услышал приглушенные голоса.

Детектив свернул с тропинки. В кустах был проход.

Он увидел Арлену Маршалл, а рядом с нею – Патрика Редферна; услышал его голос, дрожащий от полноты чувств.

– Я от тебя без ума… без ума… ты лишила меня рассудка… Я тебе не безразличен? Ты меня хоть немного любишь?

Пуаро увидел лицо Арлены Маршалл – она показалась ему холеной довольной кошкой, в ней не было ничего человеческого.

– Ну конечно, милый Патрик! – сказала она. – Я тебя обожаю. Ты это знаешь…

В кои-то веки Пуаро не стал подслушивать дальше. Вернувшись на тропинку, он спустился к пансионату.

Ему навстречу шагнула фигура. Это был капитан Маршалл.

– Чудесный вечер, вы не находите? – сказал он. – И это после столь отвратительного дня… – Кеннет посмотрел на небо. – Похоже, завтра нас ждет погожий день.