Некоронованные короли красного Китая: кланы и политические группировки КНР Вавилов Николай

Вавилов Николай Николаевич (1985) — выпускник Восточного факультета СПбГУ с 2006 по 2016 год проживал в пяти различных регионах Китая. Сотрудник журнала «Русская Азия», русской редакции информационного агентства «Синьхуа», создатель интернет-издания «Южный Китай». Сотрудник Комитета по внешним связям Правительства Санкт-Петербурга (с 2016 года). Автор научной работы «Российско-цинские отношения (1644–1911)» (2002).

Предисловие

Уважаемый читатель, перед вами книга, которая стала плодом трёхлетнего изучения и анализа практических всех основных СМИ Китая, Гонконга, Тайваня, СМИ зарубежных китайских общин, а также англоязычных СМИ по китайской тематике. Эта работа проделывалась авторами в Китае и Гонконге, несмотря на всегда существующий риск работы в области актуальной политической тематики, усилившийся из-за событий «революции зонтиков» в Гонконге в 2013–2014 гг. Учитывая, насколько сложен предмет изучения, это лишь первое погружение в глубокую и далеко не самую прозрачную воду китайской политики, запутанную китайскую бюрократическую систему.

В книге рассмотрены основные действующие игроки китайского политического процесса последнего десятилетия. Ограниченные объёмом книги, мы оставили многие подробности, а также описание не менее важных групп и их лидеров для будущих изданий. Несмотря на то что со времени первого издания книги в сентябре 2016 года прошло два года, авторам удалось угадать с выбором ведущих политических деятелей Китая, которым в книге посвящены отдельные главы. Они получили новые назначения и играют самую активную роль в политике Китая по сей день.

Биография нового лидера Китая: Си Цзиньпин

Фигура Си Цзиньпина, нового лидера страны, уже без всякого сомнения не только центральный элемент политического процесса современного Китая, но и ключевой образ политической эпохи ближайшего десятилетия. Тем не менее, занимая осевое положение китайской политики, всё больше укрепляясь в статусе «отца нации», Си Цзиньпин остаётся «политическим Сфинксом»: характер, личность, привычки, привязанности вождя «новой революции» всё труднее разглядываются за выверенными церемониями государственного ритуала. Портрет личности лидера миллиардного Китая теперь можно составить лишь по штрихам из далёкого прошлого или малодостоверным публикациям гонконгской прессы, которая не раз становилась жертвой своего любопытства.

В ноябре 2012 года генеральным секретарём самой крупной политической организации мира — Коммунистической партии Китая — был выбран Си Цзипьпин, сын губернатора южнокитайской провинции Гуандун, полевого командира и революционера Си Чжунсюня. Начав карьеру с советника министра обороны Гэн Бяо, пройдя десятки назначений — от первого секретаря райкома глухого «китайского Нечерноземья» до первого секретаря Шанхая, Си Цзиньпин занял высший партийный пост в Китае, совместив его в марте 2013 года с государственным постом председателя КНР и главы Центрального военного совета, главного органа управления Народно-освободительной армией Китая. Согласно политической практике КНР установленной, как считается, Дэн Сяопином, новый глава Китая может сохранить этот пост до 2022 года, однако всё чаще раздаются мнения, что политическая эпоха Си Цзиньпина может продлиться куда дольше положенного срока.[1]

Пришедший к власти в результате сложной политической борьбы Си Цзиньпин — выдвиженец мощной политической команды выходцев из китайской армии и горной северо-западной провинции Шэньси, откуда начинается известный в истории Шёлковый путь. Тяжёлая политическая борьба, которая окончилась поражением всех соперников Си Цзиньпина, продемонстрировала не только личную победу нового лидера Китая, но и новое рождение китайской армии в качестве политической силы, утратившей этот статус после трагических событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 году.[2] В новое, полное рисков и вызовов десятилетие XXI века Китай вошёл под руководством человека плоть от плоти китайской красной армии, сына полевого командира гражданской войны.

Сложный путь Си Цзиньпина к самому ответственному посту в «китайской вертикали», без сомнения, достоин отдельной и интересной, словно политический детектив, книги. Выиграв гонку за «первое место» с нынешним премьером Китая Ли Кэцяном в 2008 году и став зампредседателя КНР Си Цзиньпин столкнулся с острой «внутривидовой» борьбой в блоке красной аристократии прямо перед запланированным триумфом политической карьеры. Прямой вызов «шэньсийской» команде Си Цзиньпина бросил такой же выходец из красной аристократии Китая — сын министра финансов при Мао Цзэдуне Бо Силай. «Красный мэр» самого перспективного мегаполиса Китая Чунцина попытался сорвать назначение Си Цзиньпина на высший пост, судя по всему, готовивший не только аппаратный, но и военный переворот.

Секретарь горкома Чунцина Бо Силай опирался на широкую группу кланов, близких к китайским нефтяникам и органам государственной безопасности, ещё вчера союзных самому Си Цзиньпину, вышедшему из-под крыла «шанхайской группы» в КПК. Тем не менее китайская элита предпочла импульсивному левому радикалу Бо Силаю и мощным, словно тигриным, челюстям члена политбюро Чжоу Юнкана умеренную фигуру рассудительного и предельно тактичного Си Цзиньпина. Эти качества, однако, не стали помехой перед самой масштабной чисткой политического аппарата, развёрнутой новым главой страны: Бо Силай и Чжоу Юнкан были приговорены к пожизненным срокам заключения, став самыми высокопоставленными политзаключёнными со времён «культурной революции». Соперники Си Цзиньпина по выдвижению на высший пост увенчали собой будущий список из десятков членов Центрального комитета КПК, губернаторов, глав обкомов и горкомов, министров, генералов армий, ректоров крупнейших вузов, арестованных по обвинению в коррупции.

Фундаментом политической риторики Си Цзиньпина является национализм, основанный на стремлении вернуть утраченную в колониальный период национальную гордость. Ещё до официального назначения на пост председателя КНР в конце 2012 года, во время посещения выставки, посвящённой национальному унижению китайской нации от колониальных держав в XIX–XX веках, Си Цзиньпин заявил, что важнейшей задачей Китая является «великое возрождение китайской нации». В дальнейшем, после занятия поста главы государства, этот лозунг был расширен до достижения «китайской мечты о великом возрождении китайской нации».[3] Лозунг, скорее всего, имеет отношение к риторике президента США Барака Обамы, написавшего книгу «I have a dream» («У меня есть мечта»), однако впервые в Китае этот лозунг появился в работе генерала армии Лю Фумина «Китайская мечта: эпоха после США», написанной за два года до того, как будущий глава Китая озвучил его публично.

На фоне снижающейся эффективности китайской экономики и опасности социальной нестабильности «идеология мечты» призвана стимулировать мотивацию населения в условиях снижения темпов экономического роста. «Возрождение нации» не только отражает активную позицию шэньсийской проармейской группировки во внешней политике, но и концентрирует недовольство молодёжи на проблемах внешней политики, в частности на противостоянии с Японией и США.

Не секрет, что в Китае усиливается идеологический вакуум, поскольку на сцену выходит поколение 1980-х, которое не застало основателя китайской коммунистической модели — Мао Цзэдуна, чья идеологическая риторика была основана на достижении равенства, восстановлении институтов общества после длительного разрушительного периода раздробленности. Новому поколению во многом чужды идеи коммунистической справедливости: символы и герои гражданской войны для них лишь идеологические мемы, лишённые актуальной функциональности, а партия становится инструментом личного карьерного роста.

На фоне этого Си Цзиньпин активно и демонстративно предпринимает попытки оживить коммунистическую риторику — восстановить идеалы служения обществу, а также реанимировать фигуру Мао в качестве вождя армейской элиты страны. Эта линия находит поддержку среди старых партийных кадров, имеющих политический вес, а также в армейской среде. Помимо этого, в партии ведётся внутренняя дискуссия об ошибках и причинах разрушения СССР По информации ряда источников, Си Цзиньпин лично инициировал и поддерживает данную дискуссию, блокирующую на уровне идеологии попытки региональных элит решить проблемы «известным способом».

Трендом 2016 года стали активные усилия Си Цзиньпина по активизации марксистко-ленинской дискуссии, попытки творчески «преобразовать» марксистскую идеологию, привлекая тем самым на свою сторону красную интеллигенцию.

Последним и важнейшим штрихом к идеологической риторике Си Цзиньпина можно считать объявленную им «новую революцию», о которой генсек заявил в начале 2016 года, в канун 50-летия Великой культурной пролетарской революции в Китае, находясь с инспекционной поездкой в Чунцине.

Несмотря на внешне заявленную цель по отстаиванию социалистических ценностей и даже верность принципам марксизма, на третьем пленуме 18-го съезда КПК команда Си Цзиньпина выдвинула ряд новых предложений по «углублению реформ», которые на практике вылились в ослабление роли государства, а в качестве центрального лозунга 3-го пленума была выдвинута противоречивая для социалистической экономики «определяющая роль рынка».

Решения 3-го пленума готовят китайские госмонополии к масштабной приватизации, которая сегодня охватывает всё новые сектора экономики и проходит под лозунгом ликвидации нерентабельных предприятий и целых отраслей. Во многом подобная «реорганизация госсобственности», возможно, является ключевым элементом всего правления Си Цзиньпина, во время которого политическая элита страны столкнётся с масштабным падением уровня жизни населения, вызванного замедлением экономического роста, и, как следствие, утратой авторитетности Компартии со всеми вытекающими отсюда политическими последствиями.

Одним из ключевых моментов в этом процессе может стать подготовка легального перераспределения собственности госмонополий в рамках клановых региональных элит. Интересно отметить, что риторика и даже речевые обороты высшего политического руководства Китая во многом напоминают политическую риторику позднего СССР.

Си Цзиньпин с молодых лет был связан с НОАК.[4] Сразу после окончания вуза, в 1979 году, он некоторое время являлся одним из секретарей секретариата Госсовета (правительства КНР) и Центрального военного совета — высшего военного ведомства Китая. В 1982 году Си Цзиньпин стал секретарём министра обороны генерала Гэн Бяо. В 1983 году Си был избран секретарём комитета КПК уезда Чжэндин, совместив эту должность с постом первого политического комиссара Народной вооружённой милиции того же уезда. В 1988 году будущий лидер страны стал секретарём комитета КПК округа Ниндэ провинции Фуцзянь (Южный Китай) и первым секретарём военного округа Фуцзянь, то есть уже тогда находился в непосредственном подчинении Главного политического управления НОАК.

С 1995 по 2002 год Си Цзиньпин занимал посты заместителя секретаря комитета КПК и первого военного комиссара провинции Фуцзянь. Параллельно Си был председателем госкомитета мобилизации провинции Чжэцзян, первым секретарём партийного комитета Нанкинского военного округа (2002–2007), а в бытность главой горкома Шанхая занимал позицию первого секретаря Шанхайского военного гарнизона. Сегодня идеология близкой к Си Цзиньпину армейской группы сводится к достижению в стране аналогов конституционной монархии с опорой на китайскую армию и свойственный ей национализм.

Речи Си Цзиньпина изобилуют народными китайскими выражениями даже в выступлениях, посвящённых международным вопросам.

Си Цзиньпин, в отличие от предыдущих деятелей на его посту, в первые годы правления проявлял невиданную открытость, демонстрируя черты своей личности, рассказывая о своих хобби, увлечениях и историях из своей жизни. На создание приятного образа направлена также активная деятельность жены Си Цзиньпина — первой леди Китая, это также небывалое доселе явление в китайской политике.

Генерал-майор НОАК, певица Пэн Лиюань (1962, на 9 лет младше супруга), уроженка Шаньдуна, народная артистка и любимица китайской публики, сопровождает своего мужа в международных турне и является признанной законодательницей китайской моды. Тем не менее с 2015–2016 года присутствие Пэн Лиюань на открытой политической сцене заметно снизилось.

Главная внешнеполитическая инициатива Си Цзиньпина — создание Экономического пояса Шёлкового пути, сердцем которого является столица провинции Шэньси — город Сиань. Идея «пояса» состоит в выстраивании прямого сухопутного коридора из Китая через Среднюю Азию, Турцию и Иран на рынки Европейского союза — в обход морского пути, контролируемого США, и возможного альтернативного пути через Россию.

В ходе реализации данного проекта показатели внешней торговли провинции Шэньси вышли на первое место по стране. В реализации такого сухопутного экономического коридора ключевыми становятся страны Средней Азии, Иран и Турция, а максимальное значение для Китая приобретает Пакистан. Реализация этой идеи практически нивелирует риски Китая, которые возникают при военно-политическом обострении ситуации в Южно-Китайском море, служащем сегодня главной артерией китайско-европейской торговли. Главным же геополитическим конкурентом Китая в этой стратегии и угрозой её безопасности становится Индия. Российский вариант «Шёлкового пути» может быть максимально реализован только при обострении ситуации как в Южно-Китайском море, так и при нестабильности на «индийском фланге».

Многократно посещая с инспекциями Гуандунский военный округ (Южный Китай), Си Цзиньпин выдвинул новую установку для армии — «уметь вести победоносные войны», — которая с учётом активной политики Китая в юго-восточном направлении призвана обезопасить процесс закрепления Китая в Юго-Восточной Азии и Южно-Китайском море. Главными конкурентами Китая в данном регионе выступают Япония и США, которые действуют руками Филиппин и Вьетнама. Наблюдатели отмечают назначение на посты руководителя ВМФ Китая протеже и коллеги Си Цзиньпина из Ланьчжоуского военного округа (регион Шёлкового пути), а также назначение людей Си на посты в островной провинции Хайнань, которая является форпостом внешней политики Китая в Южно-Китайском море.

В рамках внешнеполитической стратегии Китая одним из ключевых элементов является формирование из России надёжного и предсказуемого тыла, который не только не мешал бы закреплению Китая в Центральной Азии, но и был бы нейтрален в грядущем противостоянии с вероятной осью из Японии, США и Индии.

Наряду с активными усилиями Си Цзиньпин продолжает укреплять форумы и международные институты, главную роль в которых играет Китай; в частности, большое значение придаётся форуму в Боао (провинции Хайнаня в Южном Китае), который называют азиатским Давосом, — Совещанию по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА), аналогом ОБСЕ, а также созданию Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АНВ) — китайского аналога МВФ. Появление подобных организаций в Азии рядом наблюдателей не без оснований было обозначено попыткой Китая создать под своим контролем альтернативную американским и европейским организациям полноценную структуру, подменяющую нынешнюю систему мировых организаций под патронажем США и блока западных стран.

Ряд аналитиков отмечают, что Китай ведёт курс на создание независимой финансовой юаневой зоны, основой которой станет не только реальный внушительный золотой запас Китая, но и укрепление позиции Китая как ведущего импортёра нефти, ряда цветных металлов, сельхозпродукции, что в совокупности создаёт предпосылки для полноценного перехода к торговле между Китаем, его ближайшим окружением, странами Юго-Восточной Азии, Африки и Ближнего Востока с использованием только юаня.

Роль группы Си Цзиньпина в этой стратегии ясна не до конца, однако стратегия создания Экономического пояса Шёлкового пути (или «Один пояс, один путь») органически дополняет идею автономизации китайского экономического организма. Важным шагом к реализации этой стратегии станут ближайшие сделки китайских нефтяных корпораций с российской «Роснефтью» и арабской Saudi Aramco.

В официальных биографиях лидеров, как это принято в Китае, указывается только месяц рождения — у Си Цзиньпина это июнь. В различных источниках приводятся разные даты рождения Си Цзиньпина — 1 или 15 июня. По китайскому традиционному гороскопу, которому китайцы придают большое значение, Си Цзиньпин — змея, при этом его знак года полностью совпадает со знаком года Мао Цзэдуна.

Изначальное значение фамильного иероглифа «Си» («пух на крыльях») в современном китайском означает «учиться» или «закреплять изученное», что также роднит нынешнего лидера Китая с Мао Цзэдуном, чей иероглиф «Мао» означает «пух» или «шерсть».

Си Цзиньпин подписывается полной формой иероглифа «Си», которая использовалась в Старом Китае, до реформы письменности начала 1950-х годов. Имя «Цзиньпин» переводится как «близкий к миру» или «близкий к равенству» и похоже на имя Дэн Сяопина, имя которого переводится как «малый мир», «малое равенство». Отметим, что имя второго человека в стране — премьера Ли Кэцяна, означающее «с силой разрушать», противоположно по смысловой нагрузке имени Си Цзиньпина.

В биографии отца Си Цзиньпина — Си Чжунсюня (1913–2002), вся юность и молодость которого прошла во время бесконечной гражданской войны, охватившей Китай, стоит отметить два ключевых момента.

Си Чжунсюнь — политкомиссар Ганьсу-Нинся-Шэньсийского советского района, примыкающего к Монголии и имевшего, в отличие от подконтрольных Мао Цзэдуну районов, более тесные связи с СССР Си Чжунсюнь — один из близких к наиболее просоветски настроенному Гао Гану, полевому командиру группы военных, которые впоследствии неоднократно подвергалась политическим репрессиям со стороны Мао Цзэдуна за их советские связи. В 1935 году Си Чжунсюнь был впервые арестован коммунистами, участвовавшими в Великом походе, то есть непосредственно людьми Мао Цзэдуна.

Гао Ган, однажды предложивший Сталину создать в Маньчжурии 17-ю советскую республику, предан в нынешнем Китае забвению. Связи Гао Гана и Си Чжунсюня изучению не подвергаются, однако в любом случае очевидно, что Си Чжунсюнь принадлежал к независимому лагерю в китайском коммунистическом движении. Согласно одной из версий, причиной второго ареста Си Чжунсюня стала публикация в 1962 году романа «Лю Чжидань» об одном из главных лидеров «шэньсийской группы», в которую входили Гао Ган и Си Чжунсюнь.

Во время «культурной революции» (1967–1976) Си Чжунсюнь содержался под арестом, а Си Цзиньпин провёл семь лет в глухой деревне провинции Шэньси. Часть из этого времени подросток отбывал в следственной камере, где следователи, судя по всему, выбивали из него показания на отца. В 1974 году после подачи более десяти заявлений в Компартию Китая Си Цзиньпин был принят в её ряды.

Вторым ключевым моментом в биографии Си Чжунсюня является его немедленное перемещение в южнокитайскую провинцию Гуандун после окончания «культурной революции» — вначале на пост второго, а затем и первого секретаря обкома провинции. Практически не вызывает сомнений, что это перемещение стало кадровым решением теневого лидера при Хуа Гофэне и Дэн Сяопине — маршала Е Цзяньина, уроженца провинции Гуандун, речь о котором пойдёт в отдельной главе. Назначение Си Чжунсюна в вотчину клана маршала Е говорит о высокой степени доверия Е Цзяньина к отцу нынешнего лидера страны.

Мать Си Цзиньпина, Ци Синь (1926), боевая подруга Си Чжунсюня во время гражданской войны, его вторая супруга, здравствует до сих пор: в Сети широко освещался визит сына к матери 10 июня 2016 года.

Си Цзиньпин — старший сын в семье Си Чжунсюня и Ци Синь. О младшем брате Си Цзиньпина — Си Юаньпине — известно лишь, что он окончил Институт иностранных языков в Лояне и связал свою судьбу с армией, после чего занялся внешнеторговой деятельностью и сегодня работает в одной из государственных структур, в этом его путь напоминает сына маршала Е Цзяньина — Е Сюаньнина. У Си Цзиньпина две сестры, которые, однако, носят фамилию матери, — Ци Цяоцяо и Ци Аньань.

Супруга Си Цзиньпина — известная на весь Китай певица и по совместительству генерал НОАК Пэн Лиюань уроженка провинции Шаньдун. Пэн Лиюань — вторая жена Си Цзиньпина. По распространённой версии, Си Цзиньпин разошёлся с первой женой Кэ Линлин, дочерью тогдашнего посла КНР в Великобритании Кэ Хуа, не только по личным причинам, но и потому, что не хотел покидать Китай ради жизни за рубежом.

У Си Цзиньпина и Пэн Лиюань есть дочь — Си Минцзэ (1992), В 2014 году Си Минцзэ окончила обучение в Гарварде и вернулась в Китай. В 2015 году Си Минцзэ и Пэн Лиюань совершили поездку в родную провинцию Си Цзиньпина — Шэньси, что стало первым появлением Си Минцзэ на публике после возвращения из США. К слову, принадлежность Пэн Лиюань к «творческому цеху» — также одно из сходств Си Цзиньпина и Мао Цзэдуна, чья последняя супруга Цзян Цин также была известной на всю страну актрисой.

Редкая для Китая фамилия Си и род Си Цзиньпина ведёт своё происхождение из района Цзиань южнокитайской провинции Цзянси, с которой у генсека сохраняются особые отношения и до сих пор. Согласно официальным версиям, род Си Цзиньпина покинул родные места в XIV веке и переместился в центральную китайскую провинцию Хэнань, район Дэнчжоу. По одной из альтернативных версий, место проживания предков Си Цзиньпина — район Шанцю («Курган династии Шан»).

Си Цзиньпин, чья фамилия означает «учиться», известен пристрастием к чтению книг и даже публицистическим талантом: во время своей губернаторской деятельности генсек регулярно публиковал статьи под псевдонимом Чжэ Синь («испытывать радость от мудрости»).

Тем не менее базовое образование у Си Цзиньпина — химическое. Поступив в 1975 году в самый элитный и по сей день вуз Китая — Университет Цинхуа, Си Цзиньпин получил специальность «основы промышленного органического синтеза». Химическому образованию генсека официальные биографии уделяют мизерное внимание, тем не менее активность Китая в агрохимии — одна из характерных черт, присущих правлению нового лидера страны.

Си Цзиньпин провёл более 17 лет на различных постах в южнокитайской провинции Фуцзянь — противоположном берегу от «мятежного» острова Тайвань, совмещая как гражданские, так и военные партийные посты. Во время пребывания здесь на посту первого секретаря горкома порта Сямэнь у Си Цзиньпина случился неприятный инцидент, который мог бы повлиять на всю его дальнейшую карьеру. Один из почётных граждан Сямэнь, крупнейшей свободной экономической зоны Китая, оказался и самым крупным контрабандистом Китая. Преступнику удалось сбежать в Канаду, однако самому Си Цзиньпину пришлось давать разъяснения на самом верху — тогдашнему генсеку Цзян Цзэминю.

Судя по всему, неожиданная угроза обратилась в пользу Си Цзиньпина, начавшего стремительное восхождение по карьерной лестнице: пройдя губернаторство в провинции Фуцзянь, генсек занял аналогичную позицию в одной из крупнейших экспортных соседних провинций Чжэцзян, а потом, как и Цзян Цзэминь, занял позицию главы горкома Шанхая. С тех пор за Си Цзиньпином прочно закрепился статус потенциального ставленника «шанхайского» генсека Цзян Цзэминя на посту будущего главы Китая, «шанхайской группе», испытывающей мощное давление комсомола и генсека Ху Цзиньтао, требовался верный ставленник с крепкими связями в армии, однако Си Цзиньпин, судя по всему, получив в 2008 году статус второго человека в стране (зампредседателя КНР), сильно скорректировал собственные привязанности, осуществив личный план, играя на упреждение. Кто знает, возможно, иероглиф «Си», который мы часто воспринимаем в значении «учиться», стоит воспринимать в значении созвучного с ним слова «игра»?

«Шэньсийская группа» в КПК — наследники Цинь Шихуана

Современные политические группы в Китае, по общему мнению, формируются вокруг определённых этнических групп, принадлежность к которым превалирует над принадлежностью к ведомственным, классовым и любым другим видам групп и коллективов. В КНР по очевидным причинам отрицается наличие различных китайских этносов, которые подчас отличаются друг от друга по языку, менталитету, образу жизни и другим этническим характеристикам как народы в пределах одной языковой семьи.

Тем не менее в каждой из провинции КНР выделяется и самоидентифицируется как минимум одна субэтническая группа китайского этноса, которая по принципу языковых отличий и родственных связей противопоставляется другим субэтническим группам совокупного китайского этноса хань. Новый лидер Китая Си Цзиньпин является выдвиженцем и представителем политической группы уроженцев провинции Шэньси, беспрецедентно усилившей свои позиции в партийном, государственном и армейском аппарате за последние годы.

Си Цзиньпин — сын наиболее выдающегося полевого командира гражданской войны в Северо-Западном Китае, уроженца провинции Шэньси, Си Чжунсюня. Сплочённая группа уроженцев Шэньси в Постоянном комитете Политбюро ЦК КПК, правительстве Китая, опирающемся на фундамент армейских генералов бывшего Ланьчжоуского военного округа, формирует костяк шэньсийской группы во власти Китая, которую увенчивает фигура Си Цзиньпина.

Армия и армейские группы формируют хребет любой политической власти в Китае. Начиная с Синьхайской революции, когда «винтовки родили власть» Национальной партии Китая («Гоминьдан»), источник политической власти перемещался от армейских группировок южнокитайского Гуандуна, следуя через провинции Хунань и Хубэй при Мао Цзэдуне и его преемниках, далее — в Сычуань при Дэн Сяопине, и наконец стал сосредотачиваться в руках уроженцев провинции Шэньси и Шаньдун. Сегодня, впрочем, как и всегда, гражданская власть, власть государственного и партийного аппарата, лишь отражает баланс власти силовых группировок в стране.

В Постоянном комитете Политбюро ЦК Компартии Китая 2012–2017 гг. трое из семи членов политического Олимпа были связаны с провинцией Шэньси: председатель КНР Си Цзиньпин, четвёртый член Политбюро и глава Народно-политического консультативного совета Юй Чжэншэн, шестой член ПК Политбюро и глава Центральной комиссии по проверке дисциплины (орган, отвечающий за партийные чистки) Ван Цишань. Все трое, как считается, являются ставленниками «шанхайской группы» и сформировали «железный треугольник шэньсийцев» внутри более крупной группировки. Несмотря на почти полное изменение нового состава ПК Политбюро в 2017 году, присутствие в нём лидеров из Шэньси только увеличилось.

В армейском руководстве уроженцами Шэньси являются министр обороны Чан Ваньцюань, начальник штаба НОАК Фан Фэнхуэй (МЩЩ), начальник Главного управления вооружений НОАК Чжан Ю-ся[5], бывший политкомиссар флота НОАК Лю Сяоцзян (ушёл в отставку в конце 2014 года). Наиболее близкие отношения, как отмечает зарубежная китайская пресса, сложились у Си Цзиньпина и Чжан Ю-ся. Армейский «железный треугольник» формирует основу силового блока «Северо-западной группы» и считается одним из трёх основных центров в китайской армии, наряду с «Цзинаньской группой» (Шаньдун) и «Северо-восточной группой» — частях, дислоцированных в приграничных с Россией, Монголией и Северной Корее районах.

К «шэньсийцам» относят также члена Политбюро Ли Чжаныну[6], сопровождающего Си Цзиньпина в большинстве международных поездок и курирующего вопросы России и Средней Азии. Своё стремительное восхождение наверх он начал с поста мэра столицы Шэньси — города Сиань. Сильная фигура в составе группы — глава Орготдела ЦК, секретарь Секретариата ЦК Чжао Лэцзи,[7] курирующий тысячи кадровых назначений в партии. Согласно непроверенным источникам, отец Чжао был близким другом Си Чжунсюня — отца Си Цзиньпина. Говоря о Чжао Лэцзи, наблюдатели часто отмечают его сильный «шэньсийский» акцент, который иногда заметен и у «самого главного шэньсийца» страны.

Ли Чжаныпу и Чжао Лэцзи считаются доверенными лицами Си Цзиньпина и самыми вероятными кандидатами от «блока Си» в новый состав Постоянного комитета Политбюро на 19-м съезде Компартии осенью 2017 года.[8]

Китайские исследователи, пытаясь расширить круг участников «шэньсийской группы», включают в неё и члена Политбюро, зампредседателя китайского парламента ВСНП, главу Всекитайской федерации профсоюзов Ли Цзяньго, который возглавлял Шэньси в 1998–2007 годах, при «шанхайском» генсеке Цзян Цзэмине. Тем не менее Ли Цзяньго является уроженцем провинции Шаньдун, которую возглавлял после Шэньси. В данном случае, как и в случае с Ван Цишанем, а также с супругой Си Цзиньпина Пэн Лиюань и рядом других фигур, имеет место тесная связь между «шэньсийцами» и «шаньдунцами». Последние составляли до 40 % высшего командного состава НОАК в 1990-е годы.

Связи с «Жёлтой землёй» — так обозначают принадлежность к малопригодным для земледелия полустепям Шэньси — также имеет бывший вице-премьер Ма Кай, выросший в провинции Шэньси, бывший заместитель отдела пропаганды ЦК, редактор «Гуанмин жибао» и «Жэньмин жибао», ныне заместитель председателя Посткома «парламента» ВСНП Ван Чэнь, заместитель главы Партийной школы Хэ И-тин.

Нетрудно догадаться, что наделённый высокими коммуникативными качествами гуманитарий Си Цзиньпин выдвинут как наиболее представительная фигура группы, способная найти общий язык с представителями других групп. Важнейшую роль в его судьбе на первом этапе сыграл отец, устроив сыну брак с дочерью посла в Великобритании Кэ Хуа, который ранее работал под его руководством в Шэньси, а также сделав Си Цзиньпина секретарём министра обороны Гэн Бяо, боевого товарища Си Чжунсюна по гражданской войне.

Си Чжунсюнь, Лю Чжидань, Гао Ган, без всякой доли исторического пафоса, — символы героизма и патриотизма гражданской войны в Шэньси, настоящие лидеры партизанского движения и примеры для подражания современных воинов и командиров Западной боевой зоны, бывшего Ланьчжоуского военного округа. Авторитет предков создаёт базу для уважения сына Си Чжунсюня — Си Цзиньпина среди командиров и воинов частей НОАК.

Сегодня 11 из 36 членов Центрального военного совета КНР — высшего органа управления армией — составляют выходцы из провинции Шэньси или командиры, прослужившие там значительную часть военной карьеры. Другая треть высшего командного состава Китая принадлежит к выходцам из провинции Шаньдун.

Важным аспектом изучения любой военно-политической группировки являются её геополитические и идеологические принципы и стратегии. Если геополитическая стратегия «шэньсийцев», очевидно, заключается в выстраивании сухопутного коридора в рамках Экономического пояса Шёлкового пути который замкнул бы сухопутные транспортные узлы Европы и Азии на столице Шэньси Сиане, то идеологической и политической моделью этой группировки можно считать наследие первого императора единого Китая — Цинь Шихуана, и его аналогом в российской истории выступает образ Ивана Грозного. Политическая система, к которой по историческим причинам естественным образом склоняется группа, — легизм, или «фа-цзя», — строгое управление страной на основе законов и неотвратимость наказания, что противопоставляется конфуцианству как управлению на основе нравственных норм.

До сих пор группа шэньсийцев не имела серьёзного исторического обоснования своего лидерства в Поднебесной в виде каких-либо полноценных работ.

Однако эту лакуну стремится заполнить новый четырёхтомник «Наш Китай» Ли Лина — специалиста по военной истории и правлению Цинь Шихуана. Работа была представлена широкой публике 6 июня 2016 года.

В материалах Ли Лина предпринята попытка провести ревизию политического прошлого Поднебесной, выводя её сакральное и идеологическое начало из истории империи Цинь, центр которой располагался в современной Шэньси, мечом и беспощадными законами сковавшей разрозненные китайские государства и народы в единую китайскую империю: «В древности Поднебесной добивались из Шэньси» — такими словами увенчиваются исторические построения Ли Лина, который прозрачно намекает на родную провинцию нынешнего лидера и его политическую группу.

Работа историка была презентована в центральных вузах Пекина и Шанхая в июне 2016 года и широко освещалась в прессе, открывая, возможно, новую страницу не столько в исторической науке, сколько в современной идеологии наследников Цинь Шихуана.

В политической элите Китая идёт активный спор, какую модель развития прошлых династий должен реализовать нынешний Китай: «шанхайский путь» океанической державы Мин или военное правление континентальной династии Цин? Стоит ли следовать более «демократическим», нравственным принципам госуправления династии Хань или, может быть, прийти к балансу сил и конфедерации китайских государств в рамках модели Троецарствия? С публикацией «Нашего Китая» голоса в поддержку модели внутренней политики и геополитики Китая раздались из гигантского древнего захоронения «терракотовой армии» Цинь Шихуана.

Внешне четверокнижие историка Ли Лина носит историко-географический характер, однако центральной осью исследования являются не этнические процессы формирования китайской нации, а её мистические основания: центры зарождения единого государства и центры силы — священные пики и пределы, которыми императоры, исполняющие роль верховых жрецов, очерчивают сакральные границы Поднебесной и по данному принципу выстраивают иерархию распределения власти, а также внутреннюю и внешнюю политику страны.

Задача подобной «политической географии», которая словно разрабатывается не в новейших мозговых центрах КНР а в институте Аненербе, — найти всекитайский мистический центр зарождения китайской государственной власти и доказать историческую состоятельность данной концепции.

Согласно построениям Ли Лина, центр мистической силы китайской власти, в том числе и императорской, находится в Северо-Западном Китае, на границе провинций Шэньси, Шаньси и Хэнань, в уезде Шэнь, одноимённом провинции Шэньси, название которой и переводится как земля «к западу от Шэнь».

При этом «импульс власти», приведший к зарождению Китайского государства, возникает в гористом и пустынном северо-западном районе Китая — нынешней провинции Шэньси, родной для генерального секретаря Компартии Китая Си Цзиньпина.

В основе такого вывода — наложение пространства современного и древнего Китая на «карту Великого предела» — «Тайцзи ту», в которой пустынные и горные районы Северо-Западного и Юго-Западного Китая относятся к территории «инь» — тёмной силы, а густонаселённые районы Китая — к активной, светлой силе «ян». Границей в такой мистической географии служит, например, линия Айхунь (провинция Хэйлунцзян) — Тэнчун (провинция Юньнань), которая делит Китай на две части, в одной из них проживает лишь 4 % китайского населения.

Центр формирования активной силы «ян» происходит из районов Шэньси, начиная круговое движение в истории и пространстве. Три государственных образования — Ся, Инь-Шан и Западная Чжоу — находятся на одной географической широте к северу от Хуанхэ, но, по мнению автора, зарождаются именно силами, пришедшими из Северо-Западного Китая.

Неустойчивые государственные образования, ещё не отождествляющие себя со «Срединным государством», получают окончательное формирование государственной идеи «Великого единства» в период династии Западная Чжоу, для которой пришедшая ей на смену династия Цинь была «задним двором». Ли Лин отождествляет принципы нынешнего единства пяти основных наций современного Китая с принципами единства Китая, выдвинутыми Цинь Шихуаном — первым императором единой Поднебесной, однако уже на иных, мистических основаниях: «Пять священных пиков совместно усиливают (течение силы) друг друга».

По мнению историка географии Ли Лина, великий китайский революционер Сунь Ятсен лишь реинкарнировал старые принципы Цинь Шихуана, а не изобрёл новые методы решения национального вопроса в Китае.

Доказательства наличия «источника силы», формирующего единство китайской нации, лежащего в горах Шэньси, Ли Лин находит и в истории гражданской войны Компартии Китая, начавшей своё победоносное шествие по Китаю именно с баз горных пещер в шэньсийской Яньнани, после более чем десятилетней безуспешной войны в Южном Китае.

Исторические аналогии дают читателю возможность сделать самостоятельные выводы о нынешней «династии» во главе с генеральным секретарём Си Цзиньпином. Не указывая на прямые связи между своими историческими построениями и нынешним Китаем, в своей презентации автор упоминает об участии Лю Чжиданя, соратника отца Си Цзиньпина Си Чжунсюня и зампредседателя КНР Гао Гана, в боевых действиях в Ганьсу-Шэньсийском пограничном районе, указывая на их прямое содействие в важном историческом процессе созидания единого Китая.

Согласно Ли Лину, мистическое пространство Китая — лишь часть большого евро-азиатского пространства, в которой Средней Азии и Ближнему Востоку, а также Северной Евразии отводится роль пассивного, генерирующего силу, тёмного и женского начала «инь», а основная масса Китая предстаёт активной, действующей, формирующей мужской силой «ян». Такое новое позиционирование фиксирует новую активную внешнеполитическую доктрину Китая на идеологическом и даже религиозном уровне сознания политической элиты Китая.

Западной доктрине внешней экспансии в труде Ли Лина противопоставляется китайская идея активного притяжения внешних народов к «центральному государству», их добровольной инкорпорации в тело «единого Китая»: «Дать пограничным народам завидовать успехам Китая и ревновать к ним, притягивая эти страны к себе».

В «геополитике Ли Лина» этнический фактор уходит на второй план, подчиняясь фактору близости к мистическому центру Поднебесной: не важно, потомком каких племён является «житель Срединного государства», важно, в каком территориальном отношении он находится к географическому центру. Более подробно доктрина раскрывается при попытке анализа национального вопроса.

Мистическая природа политической географии подчиняет сакральным принципам этнические, экономические и географические факторы, в очередной раз демонстрируя наметившийся тренд на сакрализацию институтов современной власти в КНР с целью обоснования её концентрации в руках потомственной красной элиты страны.

Сегодня сакральные принципы распределения власти активно вытесняют принципы электоральной демократии. Процесс «феодализации» политики тесно связан со сменой парадигмы экономического развития: источник благосостояния вновь концентрируется вокруг контроля над природной рентой или государственными ресурсами и всё меньше связан с получением прибыли через увеличение производительности труда в условиях находящейся в кризисе рыночной экономики.

Основы такой сакральной географии автор находит в первом географическом труде Китая «Юй гун», который очерчивает границы центральной части Китая, или области концентрации его «мест власти», пятью священными пиками, расположенными по сторонам света, а также центральным пиком Суншань, который также находится по соседству с местом зарождения китайского государства. В свойственной для китайской картины мира эклектичной манере на систему «пяти пиков» накладывается «крест» из «пяти гор», четырёх «морей» и четырёх «водных порогов». Естественные природные объекты признаются центрами формирования сакральной силы, а император является жрецом, инициирующим импульсы власти через ритуалы в этих местах. Общее число таких объектов — 18, что совпадает с административным делением династии Цин на 18 коренных, населённых этническими китайцами провинций Китая.

Базовым членением территорий Китая с точки зрения управления этих территорий императором является система девяти областей. Структура девяти исторических областей, которые покрывают значительную часть современного Китая, также имеет циклический характер «Тайцзи ту» — известной «карты Великого предела», описывающей мир через взаимодействие тёмного и светлого начала «инь» и «ян».

Решая сложный для Китая вопрос иерархии власти центра и регионов, Ли Лин вводит традиционную для Китая схему управления Китаем и распределения власти по феодальному принципу в виде «пяти сфер подчинения» или «служб», появившуюся в династию Чжоу. Квадратный многоступенчатый зиккурат власти формируется вокруг границ «царского удела» и вводит систему властной иерархии, привязанную к степени близости или удалённости от мистического центра — места нахождения императора.

Ли Лин вводит термин «водоворот цивилизаций», который также носит циклический и центростремительный характер. Этим термином автор постулирует существование этнической неоднородности собственно китайской, ханьской нации, что в серьёзной степени ломает выстраиваемый на протяжении последних 50–60 лет концепт единой «китайской нации», пытающийся игнорировать или нивелировать различия внутри так называемой национальности хань.

Как отмечалось, в интерпретации Ли Лина этническая принадлежность играет вторичную роль относительно близости к центру источника власти. Тем не менее Ли Лин отказывает значительной части китайского населения, самим ханьцам, в чистоте китайского происхождения.

В концепции автора к центру формирования китайской нации этнически не относятся жители западного Шаньдуна и Северо-Восточного Китая — бывший народ лай-и, «вовлечённые» в единое Срединное государство, подвергнувшись китаизации. Население пояса Янцзы провинции Аньхой и провинции Цзянсу (Шанхайский регион) — также, согласно Ли Лину, не является исконными китайцами, а принадлежит к предкам «южных племён» нань-и и племенам хуай-и. Население Сычуаньского региона относится к потомкам цянов или тангутов, население провинции Хубэй — к потомкам племён северных жунов. Всё это — вторая подчинённая мистическому центру ступень людей, прошедших процесс китаизации и вовлечённых в «силовое поле» Срединного государства. Из такого построения Ли Лина можно сделать вывод, что все эти племена получили культурное влияние центра (район Шэньси — Хэнань — Шаньси) и, соответственно, должны носить подчинённый ему характер.

Ли Лин многократно отмечает провал попыток управления Китаем из Шанхайского региона — провал правления главы Тайпинского государства Хун Сюцюаня и главы Китайской Республики Чан Кайши, организовавших свои столицы в Нанкине. Ли Лин отмечает, что поддерживаемые тайными организациями Шанхайского региона и Южного Китая Чан Кайши и Сунь Ятсен руководствовались, по сути, принципом тайпинского восстания — «уничтожить династию Цин и возродить династию Мин» с установлением предполагаемого центра Китая в Нанкине, однако в конечном счёте им не удалось завоевать Китай, разгромив «северян». Южный Китай и Шанхай, по мысли автора, не самый идеальный выбор для места расположения центра политической власти в Китае.

В свою сакральную концепцию автор пытается включить и важный элемент китайской идеологии — Конфуция, однако на совсем новых, неожиданных основаниях. Оказывается, Конфуций видел свою основную цель не в построении государства, основанного на нравственных началах и «гуманизме», как это доказывала китайская идеология почти 20 последних лет, а стремился возродить «единый Китай» династии Чжоу.

«Всю жизнь Конфуция преследовала мечта, мечта властителя Чжоу… это и есть самая ранняя „китайская мечта“».

Так Конфуций стал невольным соучастником пропаганды идеологического мема о «великой китайской мечте возрождения китайской нации», заявленной Си Цзиньпином в октябре 2012 года.

В своих рассуждениях Ли Лин игнорирует конфуцианскую концепцию легализации власти через «мандат неба» для праведного правителя и неба как источника благодати, заменяя её, судя по всему, системой более древних культов, связанных с возвышенностями и понятием «земли».

У каждого политического клана в Китае есть своя мощная энергетическая база. У кланов Южного Китая — это атомная энергетика; у «комсомольцев» — самая большая гидроэлектростанция в мире «Три ущелья» на реке Янцзы, ветроэнергетика и солнечная энергетика; у разгромленного шаньсийского клана (соседняя с Шэньси провинция Шаньси) — своя угольная империя, дело которой с конца 2012 года гибнет под ударами кампании по борьбе за экологию, развёрнутой в госпрессе Китая, а также в связи с арестами глав угольных корпораций и руководства провинции.

А откуда черпает свою энергию новый генеральный секретарь? Генеральный секретарь черпает свою энергию прямо из-под земли, центр которой представляет собой гигантский ядерный реактор. Заброшенная в Китае почти на 40 лет геотермальная энергетика в буквальном смысле воскресла с приходом к власти Си Цзиньпина. И не где-нибудь, а в древней столице династии Цинь — Сяньяне, расположенном в родной провинции нового генсека Шэньси. Сегодня город, под которым, по легендам, находится подземная загробная столица императора Цинь Шихуана, стал столицей самой экологически чистой энергетики мира.

В 2012 году в Китае было лишь три места выработки геотермальной энергии, обеспечивающих всего 28 мегаватт энергии в год. Для сравнения: гидроэлектростанция «Три ущелья» приносила Китаю в тысячу раз больше. Но спустя три года объём вырабатываемой геотермальной энергии увеличился более чем в три раза и к концу 2015 года составляет уже 100 мегаватт. Развитие геотермальной энергетики — не только возобновляемой и наиболее чистой энергетики, но и практически неуязвимой даже для ядерных ударов противника — внесено в 13-ю пятилетку развития китайской экономики в качестве одной из самых важных целей. Не стоит сомневаться, что угольная проблема будет решена не в пользу природного газа, а при сохранении власти «шэньсийской» группы в пользу «энергии Си Цзиньпина».

Обычный способ реализации любой китайской стратегии предполагает период небольших пилотных проектов с максимально быстрым развёртыванием нововведения в масштабах всей страны, этому в немалой степени будут способствовать исландские инженеры, уже многие годы работающие в Китае в аналогичных проектах.

Потенциал геотермальной энергии огромен, об этом недвусмысленно пишет главный печатный орган КПК «Жэньминь жибао»:

«Потенциал геотермальной энергии Китая можно ориентировочно приравнять к 853 млрд тонн угля, она может заменить его в качестве источника энергоресурсов. Разведка геотермальной энергии способствует реструктуризации энергопотребления, так как расход угля составляет 66 % всех потребляемых ресурсов».

Создание скважин, ведущих в глубь земли на многие километры, может занять годы, однако экологический потенциал и возобновляемость данного источника энергии, а также любовь китайцев к ведению подземных работ не оставляют никакого сомнения в стопроцентной гарантии реализации стратегии «подземной энергетики» Китая уже в ближайшие 5-10 лет.

Совсем в другом свете видится обнаружение в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, также лежащем на Шёлковом пути, огромного подземного моря. Самая главная проблема Северного Китая — отсутствие нужного количества рек для нагревания воды на станциях геотермальной энергии — может быть решена и таким нетрадиционным путём. Само море, если оно находится на глубине более 2 км, представляет собой огромную кипящую кастрюлю, воду в которую закачивать не надо.

Реализацией данной программы занимается Sinopec Star Petroleum, которая уже вложила в развитие отрасли 150 млн долларов. Китай как территория, на которую приходится 1/6 геотермальных ресурсов планеты, намерен завершить дело первого министра энергетики КНР Ли Сыгуана и увеличить выработку геотермальной энергии до 2 гигаватт. Для сравнения: в Исландии, которая в два раза меньше провинции Шэньси, геотермальной энергетикой вырабатывается 660 мегаватт, в США — 3,5 гигаватта.

Дирижёр партийной чистки Ван Цишань[9]

Компартия Китая, которая выросла почти до 90 млн членов, является закрытой кастой, неприкосновенной для действия правоохранительных органов, а её высшие политические органы являются «священной коровой», негласный запрет на чистки в отношении которых действовал последние 35 лет рыночных реформ в стране. Единичные случаи антикоррупционных дел никогда ранее не перерастали в масштабные антикоррупционные кампании.

Однако с приходом пятого поколения руководителей в 2012 году в политической истории Китая настала новая эпоха: число исключений из партии и последующих уголовных дел выросло с регулярных 10–20 тысяч до 180 тысяч только за последний год. По сути, в Китае происходит большая чистка, по масштабам сопоставимая с чистками Мао Цзэдуна времён появления КНР Ноты для «очистительной симфонии», заставившей застыть в ужасе значительную часть партийной и государственной элиты страны, без сомнения, являются творением рук Си Цзиньпина, а её главным дирижёром стал выходец из соседней северной провинции Шаньси Ван Цишань (1948), чьё имя Цишань переводится как «Скалистые горы».

В судьбе каждого человека существует профессия, которая определяет дальнейший стиль его поведения в работе и направление мысли. Если у кого-то это спецслужба, банк или духовное училище, то профессия Ван Цишаня, сформировавшая его личность, — историк, и не просто историк, а тесно связанный с провинцией Шэньси, родиной нынешнего генсека, где они и стали лучшими друзьями. Судьба бросила Ван Цишаня в Шэньси из столицы во время «культурной революции», здесь он не только «прошёл воспитание трудом», устроившись работать в один из исторических музеев столицы провинции Сиань, но и поступил на историческое отделение Северо-Западного университета.

Быть студентом-историком в такое «идеологическое» время, как «культурная революция», — значит получить высокую дозу идеологического заряда. Возможно, на всю жизнь.

В Шэньси Ван Цишань знакомится с дочерью будущего вице-премьера КНР Яо Илиня Яо Миншань. Лихолетье после окончания «культурной революции» наш герой проводит студентом-стажёром Института новой истории Академии общественных наук Китая. С этого периода у сына талантливого инженера университета Цинхуа, чьи корни уходят в город Циндао провинции Шаньдун, который работал главным инженером Министерства строительства в начале 1950-х годов в Пекине, начинается новый этап в жизни.

Институт новой истории на тот момент становится мозговым центром, в котором сосредотачиваются исследовательские кадры, состоящие из детей потомственной военной элиты страны, как, например, сын маршала Чэнь И, дочь маршала Хэ Луна и др. В это переломное время окончания «культурной революции» и полного хаоса в Китае Ван Цишань организует группу исследователей, возраст которых едва превышает 30 лет, для изучения вопросов экономического развития страны и негативных аспектов социалистической экономики. Доклад группы исследователей был изучен на самом высшем уровне и стал трамплином для дальнейшего восхождения Ван Цишаня: группу пригласили на обсуждение к премьеру КНР Чжао Цзыяну.

Несколько лет проведя в аграрной сфере, будущий борец с коррупцией занимает пост секретаря парткома Китайской сельской трастовой инвестиционной компании, где он и получает опыт для последующего создания первого инвестбанка страны — Строительного банка Китая (China Construction Bank), который сегодня входит в пятёрку крупнейших банков страны.

Ван Цишань также занимался созданием совместного предприятия с крупнейшей американской финансовой компанией «Морган Стэнли», контакты с которой у «грозы всех коррупционеров» сохраняются до сих пор. Ван Цишань, согласно ряду мнений, является протеже ряда новых назначенцев в руководстве ведущих банков страны.

Опыт финансовой работы очень пригодился Ван Цишаню во время работы заместителем губернатора ведущей экспортной южнокитайской провинции Гуандун, которая тогда, как и сегодня, оставалась абсолютным лидером по росту ВВП и вместе с соседним Гонконгом превращалась в центр Большого Китая, затмевая Шанхай и другие районы страны.

Именно Ван Цишань проводил операцию по крупнейшему банкротству, которое назвали делом века: крах Guangdong International Trust and Investment Corp обошёлся китайским и зарубежным инвесторам в 4 млрд долларов. Ущерб от этого банкротства на фоне развернувшегося Азиатского финансового кризиса исчислялся для Южного Китая сотнями миллиардов отложенных или переправленных в другие регионы страны, в частности в Шанхай, инвестиций. Гуандун будет оправляться от этого удара долгие два десятилетия.

Закончив «финансовую чистку» в Гуандуне, Ван Цишань переместился в другую солнечную провинцию Южного Китая — Хайнань, где, однако, ему не пришлось остаться надолго.

В 2002 году, когда произошла смена генсека с «шанхайского» Цзян Цзэминя на «комсомольского» Ху Цзиньтао, наш герой, не успев насладиться тропическим островом и несколько месяцев, молнией перемещается на пост мэра Пекина — холодной северной столицы страны.

Прежний мэр, Мэн Сюэлун, «пекинец», который в дальнейшем чудесным образом возглавил родную для Ван Цишаня провинцию Шаньси, был обвинён в сокрытии масштабов атипичной пневмонии и ушёл в отставку. Случай для подобной рокировки «провинившегося» чиновника — крайне редкий в истории современного Китая, что подчёркивает присутствие в комбинации внешней силы. Ею, без сомнения, является «шанхайский генсек» Цзян Цзэминь, уже после своей отставки расставляющий верные «Шанхаю» кадры на важнейшие позиции в стране, сопротивляясь напору идущего ему на смену комсомола.

Эпидемия, напугавшая Пекин, к слову, ударила в основном по экономике Гонконга, который вновь недосчитался крупного объёма инвестиций. Новый мэр Ван Цишань провёл масштабную пиар-кампанию, бесстрашно появляясь на улицах и рынках Пекина. Жители поверили в мэра и его эффективные меры по борьбе со странной болезнью, пришедшей из южного Гонконга. На посту мэра Ван Цишань также руководил подготовкой столицы к Олимпиаде 2008 года.

Судя по всему, он был крайне эффективен, за что и занимал при генсеке Ху Цзиньтао пост вице-премьера, параллельно реализуя свой олимпийский опыт в создании грандиозной «ЭКСПО-2010» в Шанхае.

Находясь на посту заместителя главы правительства, Ван создал группу по борьбе с глобальным финансовым кризисом. Он сумел убедить США и Европу, что Китай продолжит покупать их облигации, и это сильно успокоило рынки. Американские чиновники считают, что Ван сыграл важную роль и в отказе Китая от фиксированного курса юаня в июне 2010 года, которого Америка добивалась не один год. Он продолжает встречаться с высокопоставленными чиновниками из других стран, или, как их называет сам Ван Цишань, со «старыми друзьями».

14 сентября 2008 года находящийся в Лос-Анджелесе для участия в заседании Китайско-американской совместной комиссии по коммерции и торговле Ван Цишань получил информацию от американской стороны о том, что инвестиционный банк «Леман Бразерс» на следующий день объявит о банкротстве. Осознавая, что небывалый финансовый кризис будет распространяться по всему миру, Ван Цишань немедленно проинформировал об этой новости заинтересованные финансовые ведомства страны, потребовав готовиться к худшему сценарию развития событий для обеспечения внутренней финансовой стабильности.

По признанию западных партнёров, не раз участвовавших в переговорах, общаться с Ваном непросто: у него острый язык и деспотические замашки. Одному из чиновников запомнилось, как на очередной встрече во время финансового кризиса Ван недипломатично заявил: «Все ваши упрёки не очень меня интересуют, я знаю, вы продолжите инвестировать в Китай при любом раскладе». Генри Полсон, бывший министр финансов США, вспоминал, что Ван обожает философские споры и отличается завидным чувством юмора.

В 2012 году Ван Цишань вместе со своим другом и почти земляком Си Цзиньпином взошли на политический Олимп страны — вошли в Постоянный комитет Политбюро Центрального комитета Компартии, в составе которого всего семь человек.

В составе Постоянного комитета Политбюро Си Цзиньпин, Ван Цишань и Юй Чжэншэн формируют «железный треугольник» выходцев из провинции Шэньси, однако обязанных шанхайцу Цзян Цзэминю своим нынешним положением, предполагающим, что «железный треугольник» будет направлен против конкурентной «комсомольской группы» во главе с бывшим генсеком Ху Цзиньтао и нынешним человеком номер два Ли Кэцяном.

Ван Цишань тем не менее не является ни уроженцем провинции Шэньси, ни сыном маршала и составляет наиболее слабый с точки зрения клановых связей элемент группы, который также заслужил специфическое отношение как самый главный организатор масштабной расправы над чиновниками в стране.

Непрекращающаяся чистка только набирает обороты, а недовольство многочисленных элитных групп растёт. Некоторые из исследователей, фиксируя сложное положение Ван Цишаня перед 19-м съездом, отмечают, что Ван Цишань крайне заинтересован в том, чтобы остаться в составе Политбюро вопреки формальным основаниям, ограничивающим пребывание в Политбюро по возрасту, а также несмотря на нынешнюю последнюю позицию в составе Политбюро 18-го съезда, которая не подразумевает переизбрания. Тем не менее заявление тайваньской исследовательницы Кэ Юйцянь о том, что Ван Цишань может сменить после 19-го съезда Ли Кэцяна, не только означает возможную отставку всей «комсомольской группы», что равнозначно началу первой стадии гражданской войны в Китае, но и не соответствует объёму клановой поддержки самого Ван Цишаня. Попавший во власть как протеже «шанхайца» Цзян Цзэминя, сегодня Ван Цишань не имеет за собой подобной тяжёлой артиллерии. Рассматривать Ван Цишаня как протеже набирающих силу «шаньдунцев» также достаточно трудно в виду «скромного происхождения». Да и нужен ли Си Цзиньпину в качестве премьер-министра человек, который обладает информацией по всем коррупционным делам за последние 10 лет? Глава ЦКПД никогда ранее не занимал более высокий пост в иерархии Компартии Китая. Всё это может означать одно: «Мавр сделал своё дело — мавр должен уйти». «Железный треугольник» должен быть заменён не преданными Цзян Цзэминю людьми, а выдвинутыми из Шэньси лично Си Цзиньпином.

Сказать, что должность главы «внутренней полиции» партии специфическая, — значит не сказать ничего. Достаточно упомянуть, что, по мнению ряда западных источников, когда один из предшественников Ван Цишаня на этом посту, У Гуаньчжэн, возглавлял расследование в отношении секретаря парткома Шанхая Чэнь Ляньюя, «плату» за свой пост У внёс жизнью собственного сына.

Большая чистка — это прежде всего источник поддержки населения новым руководством страны: 53 % жителей Китая в 2012 году назвали коррупцию основной проблемой страны, за которой следовало расслоение доходов, низкий уровень медицинского обслуживания и небезопасность продуктов питания.

Только за первый год чистки (2012–2013) в ходе плодотворной работы Вана под пресс расследований попали 182 тысячи чиновников, в том числе 35 из них — уровня заместителя министра и выше, всего же до судебного разбирательства было доведено свыше 35 тысяч дел.

Ван Цишань успокаивает: антикоррупционная кампания — это только временные меры, пока страна не пришла к окончательной законности и не отрегулировала все механизмы на автоматическом уровне, в таком случае конвейер антикоррупционной борьбы заработает автоматически, и в шумных кампаниях больше не будет нужды. Система, работающая на основании закона, — в центре доктрины основного идеолога легизма династии Цинь Хань Фэйцзы и, похоже, скоро будет реализована.

В течение 2015 года в Китае арестовано более 30 чиновников уровня министра и губернатора. Количество расследований в отношении коррумпированных чиновников за последние три года снизилось вдвое, однако чистка в рядах высокопоставленных чиновников сопоставима со временами «культурной революции» и напоминает «удар по штабам».

Расследования начались в отношении главы горкома одного из крупнейших городов Китая, «южной столицы», Нанкина Ян Вэйцзэ, заместителя главы МГБ Китая Ма Цзяня, заместителя главы муниципального собрания лежащей на Шёлковом пути провинции Ганьсу Лу Учэня, заместителя губернатора развитой приморской провинции Фуцзянь Су Шулиня, заместителя главы Совета народных представителей (муниципальное собрание провинции) этой же провинции Сюй Гана, заместителя главы НПКС (аналог общественной и торгово-промышленной палаты) приморской провинции Чжэцзяна Сы Синьляна, заместителя главы НПКС южной провинции Цзянси Сюй Айминя, главы обкома «китайского Подмосковья», провинции Хэбэй, Цзин Чуньхуа, заместителя главы муниципального собрания Синьцзян-Уйгурского автономного района Ли Чжи, заместителя главы обкома провинции Юньнань Чоу Хэ, директора Первого автомобильного завода — флагмана отечественного китайского автостроения — Сюй Цзяньи, генерального директора нефтяной госкорпорации CNPC Ляо Юньюаня главы другой нефтяной госкорпорации Sinopec Ван Тяньпу, мэра столицы Гуанси-Чжуанского района города Наньнин Юй Юаньхуэя заместителя главы Управления по делам спорта КНР Сяо Тяна, заместителя главы СНП[10] Тибета Лэ Дакэ, заместителя главы Верховного суда КНР и главы его партийной группы Си Сяомина, заместителя главы Управления по делам охраны окружающей среды Чжан Лицзюня заместителя главы правительства и НПКС[11] автономного района Внутренняя Монголия Чжао Липина заместителя губернатора северо-восточной провинции Цзилинь Гу Чуньли, главы Управления по безопасности на производстве Ян Дунляна арестованного в том числе и из-за инцидента с мощным взрывом в Тяньцзине, главы сталелитейной госкорпорации города Ухань Дэн Цилиня. Самое последнее расследование — в отношении секретаря обкома провинции Хэбэй Чжоу Бэньшуня. В 2016 году знаковыми расследованиями стали дела против заместителей губернаторов провинции Аньхой и Цзянсу, мэров столиц регионов — городов Чэнду, Цзинань и Хэфэй.

Полный список раскрывает всю масштабность работы ЦКПД, нанёсшей удары в прямом смысле слова по всем провинциям Китая, включая руководство Пекина и Шанхая. СМИ Китая подчёркивают, что удары наносятся по коррупционерам всех видов власти и всех управлений страны, чтобы показать одно: для них не существует «островов безопасности». С 2012 года, когда новый лидер Китая объявил беспощадную войну коррупции, своих постов лишились мэры целого ряда провинциальных столиц — Синина, Гуанчжоу, Куньмина, Тайюань, Цзинань, Нанкин, Наньнин, крупного «нефтяного» города провинции Хэйлунцзян Дацин, второго по значению города провинции Гуйчжоу Цзуньи. Своих позиций лишились 10 заместителей губернаторов, а также главы НПКСК[12] провинций Сычуань и Гуандун и восемь заместителей глав НПКС провинций.

Многие отмечают, что «жертвы» борьбы — это «тигры»-шестидесятники, среди которых около 20 высокопоставленных чиновников КНР, назначенных в большинстве своём на посты ещё при бывшем «комсомольском» генсеке Ху Цзиньтао. Если «культурная революция» просто уничтожала органы управления целиком, то кампания Си Цзиньпина — это операция точечных ударов по определённым центрам власти без нарушения работоспособности механизмов.

С другой стороны, недавно была растиражирована новость: чиновники в Китае напуганы настолько, что в бюджет вернулись более 100 млрд нерастраченных денег.

Не обходит чистка и армию — здесь число руководителей уровня военного округа провинции, арестованных за коррупцию, достигло 80 человек. Основная масса — это пятидесятники, или офицерские кадры, чей рост начался при генсеке Цзян Цзэмине, — на эту группу приходится 55 из арестованных, а на шестидесятников приходится 20 лиц.

Чистка ведётся невзирая ни на что: около 10 «тигров» были задержаны уже будучи на пенсии или незадолго до её начала — весьма жестокая даже для Китая мера, особенно после размеренных мирных десятилетий. Чистка ведётся по-военному и застигает коррупционеров врасплох. «Бить тигров по выходным, бить тигров на рассвете, бить тигров перед Новым годом, бить тигров глубокой ночью, на праздниках», — так описывает чистку пресса Китая. ЦКПД опубликовала новость о задержании заместителя главы Управления промышленности и коммерции Сунь Хунчжи в 6:55 утра 26 декабря 2014 года, а новость о задержании чиновников Су Шулиня и Юй Юаньхуя — в 23:30 вечера 7 октября.

Чистка охватывает не только чиновников, но и глав госпредприятий: только за 2013 год своих позиций лишились 20 руководителей ведущих предприятий страны в самых различённых отраслях.

Ван Цишань, как и Си Цзиньпин, зарплата которого, по официальным данным, около 10 тысяч юаней (1600 долларов) — аскеты. Именно им принадлежит авторство кампании по борьбе с роскошью и расточительством, особенно за столом (а еда у китайца — ценность номер один). Около 25 тысяч человек в партии и госаппарате были обвинены в «экстравагантном образе жизни». Например, покупке на госсредства роскошных автомобилей или организации богатых похорон родственников. Отмечается, что такие случаи не рассматриваются как уголовные преступления. Люди отделываются предупреждениями, выговорами, понижением в должности или, на крайний случай, увольнением. За более серьёзные прегрешения ждёт тюрьма, в том числе пожизненное заключение. Притчей стало дело о том, как в доме одного из «угольных» чиновников провинции Шаньси обнаружили взяток на 200 млн долларов, а у отставного генерала Сюй Цайхоу взятки вывозили на 10 военных грузовиках.

Если центральное правительство ослабляет свои функции, десятками передавая их региональным ведомствам, то в ЦКПД[13] всё с точностью до наоборот: следователи практически выведены из подчинения местным партийным организациям и теперь подчиняются напрямую Вану. Аналогичные ведомства создаются и в армии — на роль главы закрытой антикоррупционной комиссии в НОАК взят сын бывшего председателя КНР Лю Шаоци, погибшего во время «культурной революции», Лю Юань. 31 января 2015 года Лю Юань покинул свой пост в китайской армии, а в марте 2016 года занял позицию в финансовом комитете китайского «парламента» ВСНП.

Данные расследования гонконгской газеты South China Morning Post

Когда утром 17 сентября Ли Цян, глава горкома Компартии прибрежного города на востоке Китая — Лянюньгана, говорил заключительные слова своей антикоррупционной речи, у входа в конференц-зал появилась группа незнакомцев. Ими оказались инспекторы Центральной комиссии Коммунистической партии Китая по проверке дисциплины — одного из самых влиятельных и закрытых государственных органов, «внутренней полиции» партии. Их главной задачей является охота на коррупционеров в рядах Компартии Китая. И они ждали Ли.

Ли уже готов был уйти после выступления, однако инспекторы остановили его. Уже к вечеру ЦКПД сообщила об аресте чиновника в связи с подозрением в «серьёзных дисциплинарных нарушениях» — речь шла о коррупционной деятельности и злоупотреблении служебным положением. Это был последний раз, когда Ли появился на публике…

С конца 2012 года, после значимого укрепления влияния нового главы Китая — Си Цзиньпина, было проведено около 75 тысяч подобных арестов, инициированных Комиссией по проверке дисциплины. В одном из своих первых обращений генеральный секретарь предостерёг членов Политбюро, что рост коррупции может «погубить партию и страну».

В последние два года у ЦКПД, возглавляемой выходцем из северной провинции Шаньси, членом Политбюро Ван Цишанем, было много работы. Следуя словам Си Цзиньпина и «убивая тигров и мух одновременно», где «тигры» — это крупные коррупционеры, а «мухи» — мелкие чиновники, комиссия стала одним из самых влиятельных государственных органов.

На четвёртом пленуме ЦК партии в Пекине были прослушаны отчёты ЦКПД о четырёх раскрытых коррупционных преступлениях: бывшего главного управляющего государственными предприятиями Цзян Цземиня, бывшего заместителя руководителя нефтяной корпорации China Petroleum Ван Юнчуна, заместителя главы обкома Сычуани Ли Чуньчэна и бывшего заместителя министра общественной безопасности Ли Дуншэна.

Детали ареста Чжоу Юнкана, бывшего члена Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК и куратора всех силовых структур от партии, а также генерал-полковника Сюй Цайхоу, бывшего вице-председателя Центрального военного совета ещё окончательно не раскрыты. По данным South China Morning Post, число арестов, связанных с антикоррупционной борьбой, значительно увеличилось с начала 2014 года.

С конца 2012 года комиссия озвучила имена почти 700 чиновников, обвинённых в коррупции, ещё до окончания суда, чем поставила точку в их политических карьерах. Даже кадры самого низового уровня могли быть упомянуты в публичных отчётах ЦКПД, потеряв лицо и будучи опозоренными на всю страну, если они были как-то замешаны в деле бывшего «царя госбезопасности» Чжоу Юнкана, коим его окрестила западная пресса.

Стратегия окружения, когда удар концентрируется на политических союзниках и партнёрах по бизнесу, а далее наносится по членам семьи и по конечному объекту, помогала следователям приблизиться к «тиграм» — коррупционерам на высших постах. Идущие по следу группы комиссии, которые проверяли провинции, правительственные министерства, госпредприятия, также отмечали вопиющие случаи коррупции.

У ветерана в области изучения политики Китая из Национального университета Сингапура Бо Чжиюэ — свой взгляд на динамику антикоррупционной кампании: «Правительства низового уровня теперь соревнуются между собой в борьбе с коррупционерами. Это напоминает борьбу с правым уклоном при Мао Цзэдуне в 1956 году, когда они выполняли планы по чистке в партии». «Теперь никто не может спать спокойно», — отмечает исследователь.

Сейчас всё в неопределённости и нет чётких правил, кто должен попасть под расследование. «Проблема в том, что критерии коррупции очень высоки — по сути, каждый чиновник в Китае может попасть под эти критерии», — добавляет Бо.

«Здесь не борьба с коррупцией, здесь признаки осуждения политической позиции».

В июле 2014 года новостное агентство «Синьхуа» опубликовало новость о начале судебного разбирательства в отношении одного из обитателей политического Олимпа Китая — Чжоу Юнкана, постоянного члена Политбюро, куратора всех силовых ведомств страны и главы Политико-юридической комиссии Компартии Китая.

Выучившийся на нефтехимика Чжоу начал свою карьеру в нефтяном секторе, позже, в 1999 году, дорос до главы обкома одной из крупнейших провинций Китая — Сычуани. А в 2002 году он вернулся в Пекин в качестве главы МВД и находился в Постоянном комитете Политбюро до 2012 года пять лет. Следователи искали материал в его «нефтяном» прошлом, а также в том времени, когда Чжоу был главой обкома.

«ГРУППА ЧЖОУ ЮНКАНА»

Чжоу Юнкан — член ПК Политбюро, куратор всех силовых ведомств (МВД, МГБ) от партии.

Ли Дуншэн — бывший заместитель главы МВД.

Юй Ган — заместитель главы офиса Политико-юридической комиссии КПК Тань Хун — один из крупных чиновников в МВД, глава Управления охраны Цзян Цземинь — глава Комитета по контролю и управлению государственным имуществом при центральном правительстве Китая.

Ли Хуалинь — заместитель главы нефтяной корпорации «Синопек».

Цзи Вэньлинь — глава обкома провинции Хайнань (Южный Китай).

Го Юнсян — заместитель губернатора провинции Сычуань (Юго-Западный Китай).

Ли Чуньчэн — заместитель главы обкома провинции Сычуань Ли Чунси, глава НПКС Сычуани (аналог общественной палаты в РФ).

Тань Ли — заместитель губернатора Хайнань.

Лю Хань — угольный магнат провинции Сычуань.

С 2012 года в отношении значительного числа партийных работников Сычуани — одной из набирающих экономическую мощь внутренних провинций Китая, уже велась антикоррупционная работа. Первыми впали в немилость заместитель главы МВД Ли Дуншэн и глава китайского «Госимущества» Цзян Цземинь.

По мнению Бо Чжиюэ, расследование против Чжоу Юнкана велось по схеме предыдущего расследования против Бо Силая — одиозного главы соседнего с Сычуанью города Чунцина, который бросил вызов избранию нынешнего генсека Си Цзиньпина.

Дело Сун Линя — главы корпорации «Хуажунь» (China Resources, Hong Kong), объединявшей госпредприятия в области добычи сырья, потрясло богатую углём северную провинцию Шаньси. За ним последовали аресты самых могущественных чиновников в провинции, включая Лин Чжэнцэ — брата члена ЦК КПК Лин Цзихуа, которых в дальнейшем назвали главарями в «Банде Юньчэн», члены группировки которой корнями происходили из Шаньси.

«ГРУППА ЛИН ЦЗИХУА»

Лин Цзихуа — глава управления по работе с Единым фронтом при КПК (Единый фронт — союз девяти партий Китая, включая КПК, оставшийся со времён гражданской войны).

Сун Линь — глава корпорации Хуажунь (China Resources), Гонконг.

Лин Чжэнцэ — заместитель председателя провинциального НПКСК Шаньси (орган, близкий к сочетанию функций Общественной и Торгово-промышленной палат РФ, где представлены общественные и бизнес-сообщества).

Чэнь Чуанпин — бывший глава горкома столицы Шаньси, города Тайюань.

Ду Шаньсюэ — заместитель губернатора Шаньси.

Бай Юнь — глава управления работы Единого фронта при КПК по провинции Шаньси.

Не Чуньюй — глава обкома Шаньси.

Лин Цзихуа на протяжении многих лет занимал позицию в непосредственной близости к бывшему генеральному секретарю Ху Цзиньтао (выходец из провинции Аньхой), возглавляя Секретариат ЦК КПК, бюрократическое сердце партии. Метивший в Политбюро — «закрытый клуб» из нескольких человек, которые выносят судьбоносные для страны и партии решения, — Ли Цзихуа был «подбит на взлёте» в судьбоносном 2012 году, после того как его сын Лин Гу погиб в скандальной автокатастрофе, рассекая улицы Пекина на «Феррари» за миллион долларов с двумя полуодетыми девушками.

В 2016 году в отношении Лин Цзихуа был вынесен приговор о пожизненном заключении.

По Шаньси, одной из северных провинций, которая граничит с родиной нынешнего генсека, провинцией Шэньси, а также является родиной главы «внутренней полиции» партии ЦКПД Ван Цишаня, был нанесён чуть ли не самый сильный удар антикоррупционной кампании: 13 членов постоянного комитета обкома провинции подпали под следствие.

ЦКПД критиковала высшее начальство Шаньси за слишком мягкую антикоррупционную кампанию. Три полицейских начальника один за другим были уволены в столице провинции Шаньси — Тайюане. В августе South China Morning Post (SCMP) писала о том, что один из самых богатых людей провинции, Чжан Синьмин, был задержан по делу Сун Лина, члена «шаньсийской банды», главы корпорации «Хуажунь», связанного с добычей угля. Уже в сентябре глава обкома Шаньси Юань Чуньцин исчез из провинции. За этим последовало заявление ещё одного члена Постоянного комитета Политбюро Лю Юньшаня, что «политическая экология в провинции нуждается в улучшении» — такие слова из уст одного из высших руководителей страны в отношении целой провинции звучат не часто.

ЮНЬНАНЬСКАЯ ВОТЧИНА

Бай Эньпэй — экс-глава обкома провинции Юньнань (Юго-Западный Китай, граница с Мьянмой, соседняя с Сычуанью провинция).

Лю Хань — угольный магнат.

Чжан Тяньсинь — экс-глава горкома Куньмина, столицы Юньнань.

Шэнь Пэйпин — бывший заместитель губернатора Юньнань.

Ван Тяньчжао — директор Первой народной больницы Юньнани.

Когда «сычуаньский тигр» Чжоу Юнкан стал главой обкома Сычуани в 2001 году, ещё один выходец из инженерной среды — Бай Эньпэй — начал свою десятилетнюю карьеру в соседней Юньнани в качестве партийного секретаря.

Стратегия Бая заключалась в превращении граничащей с Мьянмой, Вьетнамом и Лаосом Юньнани в торговый мост со странами Юго-Восточной Азии. Тем не менее инфраструктурные проекты застопорились из-за бесконечных земельных конфликтов на местах.

Спустя пару лет после того, как Бай вышел в отставку в 2011 году, в Сычуани был арестован бизнесмен Лю Хань — деловой партнёр старшего сына Чжоу Юнкана, с которым Бай был на короткой ноге. Дело угольного магната Лю Ханя связали с помогающим ему Баем.

Лю Хань и другие бизнесмены были названы триадой — организованной преступной группировкой — и приговорены к смертной казни.

В августе Бай попал под следствие. Преемник Бая — Цинь — был вынужден уйти в отставку, не проработав в должности и трёх лет.

«БАНДА ЦЗЯНСИ»

Су Жун — заместитель председателя НПКСК провинции Цзянси (Юго-Восточный Китай).

Юй Лифан — супруга Су Жуна.

Чэнь Аньчжун — заместитель главы СНП Юньнани (региональный парламент).

Чжао Чжиюн — заместитель главы обкома Цзянси.

Яо Мугэнь — заместитель губернатора Цзянси.

Чжоу Цзяньхуа — глава постоянного комитета СНП района Синьюй.

В 2013 году Чжоу Цзяньхуа, чиновник низового уровня в провинции Цзянси, попал в сферу внимания следователей из ЦКПД из-за причастности к незаконным земельным сделкам, однако в них оказалась замешана и жена ключевой влиятельной фигуры Компартии — Су Жуна.

Су был главой обкома внутриконтинентальной провинции Цзянси с 2007 по 2013 годы. Однако следователи получили нулевой результат при попытке развить дело Чжоу Цзяньхуа, и они начали следствие против Яо Мугэня — заместителя губернатора провинции и ключевого союзника Су Жуна, которого они задержали в июне 2013 года. Донос Чжоу Цзяньхуа, однако, не спас его от смертного приговора, который был приведён в действие в 2015 году.