Гарри Поттер и кубок огня Роулинг Джоан Кэтлин
Правда, оба они заплатили по два сикля за значки З.А.Д., но сделали это только для того, чтобы умиротворить её. Но было похоже, что они зря потратили свои сикли — Гермиона разошлась ещё пуще. Она постоянно приставала к ним, сначала, чтобы они носили свои значки, а потом, чтобы убеждали других их носить. Кроме того, она завела привычку каждый вечер обходить гостиную Гриффиндора, гремя своей жестянкой со взносами и, загнав в угол очередную жертву, трясти ею под самым носом несчастной.
— Ты, я надеюсь, понимаешь, что твою постель застилают, зажигают огонь в каминах, убирают классные комнаты и готовят тебе еду волшебные создания, которым за это ничего не платят, которые находятся в рабстве!? — с яростью повторяла она.
Некоторые, вроде Невилла, заплатили Гермионе только для того, чтобы отделаться от неё. Нашлось несколько человек, которых затронули речи Гермионы, но и они не хотели принять более активного участия в агитационной работе. А большинство просто насмехалось над её стараниями.
Теперь же Рон закатил глаза, устремив их в потолок, освещённый ярким, осенним солнцем, Фред вдруг страшно заинтересовался своим беконом (близнецы наотрез отказались купить значки З.А.Д.), но Джордж склонился к Гермионе.
— Послушай, Гермиона, ты когда-нибудь спускалась вниз в кухню?
— Естественно, никогда! — отрезала Гермиона. — Насколько я знаю, ученикам не разрешается…
— Ну, а мы спускались, — перебил её Джордж, указывая на Фреда, — тысячу раз, чтоб стибрить еду. И мы знакомы с ними. Они довольны своей жизнью! Они считают, что их работа — лучше всех работ на свете…
— И только потому, что они не получили образования и им прочистили мозги! — с жаром начала Гермиона, но ей не удалось закончить начатую мысль, так как у них над головами раздался шум крыльев, оповещающий прибытие совиной почты. Гарри взглянул вверх и увидел Хедвигу, парящую у него над головой. Гермиона тут же замолчала и уставилась на Хедвигу, которая спустилась вниз, примостилась на плече у Гарри, сложила крылья и устало протянула ему лапку.
Гарри снял с лапки записку Сириуса и угостил Хедвигу шкуркой с бекона, которую она милостиво приняла и с удовольствием съела. Удостоверившись, что Фред и Джордж с головой погружены в обсуждение турнира, Гарри громким шёпотом прочитал Рону и Гермионе письмо Сириуса.
«Так я тебе и поверил, Гарри!
Я уже прибыл и прекрасно спрятался. Непременно сообщай мне обо всём, что будет происходить в Хогвартсе. Но не посылай Хедвигу — каждый раз посылай другую сову. И не волнуйся обо мне. Позаботься о себе. И не забудь то, что я тебе говорил о твоём шраме.
Сириус»
— Зачем тебе менять сов? — тихо спросил Рон.
— Хедвига привлекает к себе внимание, — ответила Гермиона — она — слишком заметная. Полярная сова, которая всё время летает в одно и то же место… Здесь ведь не водятся полярные совы…
Гарри свернул в трубочку письмо и сунул себе в рукав. Он никак не мог определить, успокоило ли или взволновало его письмо Сириуса. Конечно, он очень обрадовался, что Сириусу удалось вернуться назад незамеченным. И, без сомнения, мысль о том, что Сириус рядом, ободряла его — по крайней мере, ему не надо будет так долго ждать ответа на свои послания.
— Спасибо, Хедвига, — сказал он, поглаживая её. В ответ она сонно ухнула, окунула клюв в кубок с апельсиновым соком и полетела в Совятню на заслуженный отдых.
В тот день в замке царила атмосфера радостного ожидания. На уроках никто особенно не слушал, все с нетерпением ожидали прибытия делегаций Бобатона и Дурмштранга. Даже зельеварение было сегодня легче переносить, чем обычно, так как оно было на полчаса короче. Когда наконец прозвенел звонок Гарри, Рон и Гермиона побежали вверх к Гриффиндорской башне, избавились от своих сумок и учебников, надели плащи и заспешили назад.
В вестибюле Главы Домов уже строили в ряд своих подопечных.
— Уизли, поправьте шляпу, — сердито сказала Рону профессор МакГонагалл, — мисс Патил, вытащите эту идиотскую штуку из волос.
Парвати бросила на неё сердитый взгляд и вытащила из косы большую декоративную бабочку.
— За мной, будьте любезны, — сказала профессор МакГонагалл, — впереди — первогодки. И не толкаться…
Они спустились по лестнице и вышли на лужайку перед замком. Вечер был прохладным, небо — безоблачным. На них спускались сумерки и светлая прозрачная луна уже сияла над Запретным лесом. Гарри, стоящий между Роном и Гермионой в четвёртом ряду, отметил, что Деннис Криви в ряду первогодок дрожит от нетерпения.
— Почти шесть, — заметил Рон, поглядывая на часы и снова переводя глаза на дорогу, ведущую к входным воротам, — как вы думаете, они приедут на поезде?
— Сомневаюсь, — ответила Гермиона.
— А как же? На мётлах? — предположил Гарри, вглядываясь в звёздное небо.
— Не думаю… из такой дали…
— Портключом? — предложил Рон, — либо аппарируют… Может там, откуда они приезжают, детям до семнадцати разрешается аппарировать?
— Сколько раз я тебе говорила, что на территорию Хогвартса аппарировать нельзя? — раздражённо сказала Гермиона.
Они рыскали глазами по темнеющим газонам, но не отметили там никакого движения. Вокруг было тихо, спокойно и совершенно обычно. Гарри потихоньку начал замерзать. — Скорее бы уж они приехали! — думал он. — Может, они готовят какое-нибудь сенсационное прибытие? — Он вспомнил слова мистера Уизли на Кубке мира по квиддитчу: — Как всегда! Все рисуются друг перед другом, когда собираются вместе…
Но тут Дамблдор, который стоял в последнем ряду вместе с остальными преподавателями, заговорил:
— Ага! Если я не ошибаюсь, приближается делегация Бобатона!
— Где? — хором вскричало несколько учеников, вглядывающихся в темноту.
— Вон! — закричал шестикурсник, указывая рукой на небо над лесом.
Что-то огромное, гораздо большее по размеру, чем метла, даже больше, чем сотня мётел неслось по тёмно-синему небу по направлению к замку. Чем ближе к ним оно придвигалось, тем яснее становилось, что оно было просто огромным.
— Дракон! — взвизгнула одна из первогодок, потеряв голову.
— Вот глупости! Это — летающая лошадь! — перебил её Деннис Криви.
Догадка Денниса была ближе к истине. Когда гигантская, чёрная тень пролетела над Запретным лесом, слегка задевая верхушки деревьев, и попала в полосу света, льющегося из окон замка, они увидели, что навстречу им плывёт огромный светло-голубой экипаж, размером с большой дом, запряженный лошадьми. Крылатые лошади, все — отборные паломино, каждая размером со слона, тащили карету по воздуху.
Ученики, стоящие в первых трёх рядах отшатнулись назад от несущейся навстречу к ним кареты, которая, на огромной скорости начала спускаться вниз. С могучим ударом, который заставил Невилла отскочить назад прямо на ногу пятикурсницы из Слизерина, копыта коней, размером с обеденные тарелки, ударились о землю. Сама же карета, подскакивая на широких колёсах, приземлилась секундой позже. Золотистые лошади вертели огромными головами и закатывали большие, горящие огнём, красные глаза.
Гарри успел разглядеть на дверце кареты герб (две скрещенные золотые волшебные палочки, каждая из которой испускала по три золотистые звёздочки). Дверца распахнулась.
Из коляски выпрыгнул мальчик в светло-голубых одеждах, согнулся, повозился с чем-то на полу коляски и вытащил оттуда золотую лесенку. Затем он быстро отскочил в сторону, склонив голову. Из коляски появилась начищенная до блеска чёрная туфля на высоком каблуке, размером в детские санки. За туфлей тут же последовала нога и её хозяйка неимоверных габаритов. Сразу же стали понятны размеры кареты и запряжённых в неё лошадей. Раздалось несколько приглушённых возгласов.
Гарри за всю свою жизнь встречал только одного человека, величиной с эту женщину. Этим человеком был Хагрид. Без сомнения, Хагрид не отличался размерами от этой женщины даже на пару дюймов. Но почему-то, может потому, что он уже привык к Хагриду, эта женщина (которая уже спустилась с лестницы и разглядывала толпу учеников, которые в свою очередь глазели на неё широко раскрытыми глазами) казалась ему как-то неестественно огромной. Когда она вступила в полосу света, льющегося из вестибюля, их взорам представилось красивое лицо со смуглой кожей, огромные, чёрные, ясные глаза и крючковатый нос. Её блестящие волосы были затянуты в узел у шеи. Она была одета с головы до ног в чёрный атлас, её шея и толстые пальцы были унизаны многочисленными великолепными опалами.
Дамблдор начал аплодировать, а за ним и вся школа. Многие становились на цыпочки, чтобы получше разглядеть эту женщину.
Её лицо расплылось в любезную улыбку, и она пошла навстречу Дамблдору, протягивая ему руку с поблёскивающими на ней камнями. Дамблдору, несмотря на его высокий рост, почти не пришлось согнуться, чтобы приложиться к этой руке.
— Моя дорогая мадам Максим! — проговорил он. — Добро пожаловать в Хогвартс!
— Дамбли-дорр! — грудным голосом произнесла мадам Максим. — Я надеюсь, што вы поживаете орошо?
— Прекрасно! Чудесно! Благодарю вас! — ответил Дамблдор.
— Мои ученики, — прогремела мадам Максим, небрежно махнув огромной рукой за своей спиной.
Гарри, внимание которого целиком и полностью сосредоточилось исключительно на мадам Максим, перевёл глаза на группу подростков — всего около дюжины, которые вылезли из коляски и выстроились за спиной мадам Максим. Их била дрожь — и неудивительно. Их мантии, казалось, были сшиты из тончайшего шёлка, и ни один из них не накинул плаща. Некоторые намотали на головы шарфы и шали. Из-за спины мадам Максим они глазели на Хогвартс с лёгким страхом в глазах.
— А Карркарров уже пррибыл? — поинтересовалась мадам Максим.
— Мы ждём его с минуты на минуту, — ответил Дамблдор. — Вы бы хотели остаться с нами на улице, чтобы поприветствовать его или предпочитаете войти в замок и согреться?
— Я думаю, мы пойдём согрреться, — ответила мадам Максим, — но мои лошади…
— Наш преподаватель по Уходу за Волшебными Животными сочтёт за честь позаботиться о ваших жеребцах, — ответил Дамблдор, — как только он вернётся, после того, как уладит небольшую неурядицу, которая произошла с одними из его… гм… подопечных…
— Крутоны! — ухмыляясь, пробормотал Рон на ухо Гарри.
— Мои жеребцы требуют… а-а-а… ороши мускулов… — заметила мадам Максим с таким видом, как будто она сильно сомневалась, что какой-то Хогвартский преподаватель по Уходу за Волшебными Животными сможет справиться с такой сложной задачей, — они ошень сильны…
— Я уверяю вас, мадам, что Хагрид прекрасно справится с этой задачей, — улыбнулся Дамблдор.
— Ошень орошо, — сказала мадам Максим, слегка поклонившись, — будьте любезны, сообщите этому Агриду, что мои жеребцы пьют только одно-солодовый виски.
— Мы позаботимся об этом, мадам, — поклонился ей Дамблдор.
— За мной, — повелительно провозгласила мадам Максим, повернувшись к своей делегации. Толпа учеников Хогвартса расступилась, пропуская её и следующих за ней подростков к каменным ступеням.
— Как вы считаете, каких размеров будут кони Дурмштранга? — поинтересовался Шеймус Финниган у Гарри и Рона, перегнувшись через спины Лаванды и Парвати.
— Если они будут хоть чуть больше этих, даже Хагрид не сможет с ними справиться… — сказал Гарри, — то есть, если, конечно, на него не напали его любимые Крутоны. Интересно, что там произошло?
— Может, они сбежали… — с надеждой протянул Рон.
— Что ты! Что ты! — содрогнулась Гермиона, — ты представляешь, если эти твари будут свободно бродить по территории Хогвартса?!
Они стояли, слегка дрожа от холода, ожидая прибытия делегации Дурмштранга. Многие с надеждой поглядывало на небо. Наступила тишина, изредка прерываемая хрипением и цокотом копыт гигантских жеребцов мадам Максим. И вдруг…
— Вы слышите? — внезапно спросил Рон.
Гарри прислушался. Из темноты до них доносился странный и жуткий грохот, — приглушённое громыхание и звук свистящего воздуха — как будто по берегу реки в их направлении двигался огромный пылесос.
— Озеро! — закричал Ли Джордан, указывая в его направлении, — посмотрите на озеро!
С того места, где они стояли — на самой верхушке холма, им хорошо было видно чёрную и гладкую поверхность озера, по которой вдруг пошла рябь. Где-то под водой происходило что-то такое, что вызывало образование на доселе гладкой поверхности воды огромных пузырей. На мшистые берега с силой плескали волны, и вдруг, посреди озера образовался водоворот, как будто где-то там внизу кто-то вытащил из дна огромную затычку.
Что-то, похожее на продолговатую чёрную зияющую дыру, медленно поднималось вверх из середины водоворота… потом, показался такелаж…
— Мачта! — сообщил Гарри Рону с Гермионой.
Медленно и величаво из воды поднимался корабль, поблёскивая в лунном свете. Он каким-то невероятным образом напоминал скелет, как будто этот корабль когда-то затонул и долгое время пролежал на дне, пока не был поднят назад на поверхность. Тусклые, туманные огни, льющиеся из его иллюминаторов, напоминали глаза призрака. Наконец, с громким всплеском, корабль целиком поднялся на поверхность и поплыл к берегу, покачиваясь на мощных волнах. Через мгновение они услышали всплеск якоря, опускаемого в воду и грохот спускаемого трапа.
С корабля на землю сходили люди — их силуэты мелькали перед иллюминаторами. Все они, заметил Гарри, были сложены подстать Крэббу и Гойлу… но, когда они подошли поближе, вступив на поляну, освещённую светом из вестибюля, стало ясно, что они просто казались крупными, потому что носили плащи, сшитые из какого-то лохматого и запутанного меха. Но человек, ведущий их к замку, был одет в другие меха: такие же лоснящиеся и серебристые, как его волосы.
— Дамблдор! — сердечно вскричал он, шагая вверх по склону. — Как поживаешь, дорогой ты мой, как дела?
— Цветут и пахнут, спасибо, профессор Каркаров, — ответил Дамблдор.
У Каркарова был елейный, звучный голос. Когда он вступил в полосу света, льющегося из входных дверей, стало видно, что он высок и худощав, как Дамблдор, но его седые волосы были коротко острижены, а закрученная завитушкой козлиная бородка не смогла скрыть довольно безвольный подбородок. Он подошёл к Дамблдору и обеими руками пожал его руку.
— Добрый старый Хогвартс! — проговорил он, взглянув на замок и улыбнувшись, обнажая ряд пожелтевших зубов. Гарри заметил, что улыбался он только ртом, глаза же, нетронутые улыбкой, оставалось холодными и проницательными. — Как хорошо снова оказаться здесь! Как хорошо!.. Виктор, пошли внутрь, в тепло. Ты не возражаешь, Дамблдор? Виктор немного простудился…
Каркаров пригласительным жестом обратился к одному из своих учеников. Когда мальчик прошёл мимо него, Гарри заметил его сильный крючковатый нос и густые чёрные брови. И без толчка в бок, которым наградил его Рон, и без его возбуждённого шёпота, он узнал этот профиль.
— Гарри — это Крам!
16. Кубок Огня
— Вот это да! — говорил ошарашенный Рон, шагая в толпе Хогвартских учеников вверх по ступенькам следом за делегацией Дурмштранга. — Крам! Гарри, Виктор Крам!
— Я тебя умоляю! Рон, он всего лишь игрок в квиддитч! — одёрнула его Гермиона.
— Всего лишь игрок в квиддитч?! — не веря своим ушам повторил Рон. — Он же один из лучших ловцов мира! Я и не знал, что он ещё не закончил школу!
Проходя по вестибюлю обратно в Большой зал, они увидели Ли Джордана подпрыгивающего на месте в попытке получше рассмотреть затылок Крама. Несколько девочек с шестого курса лихорадочно шарили в карманах: — Только подумай! Ни одного пера! Думаешь, он согласится расписаться на моей шляпе губной помадой?
— Ну, уж это прямо совсем! — высокомерно фыркнула Гермиона, проходя мимо девочек, пытающихся вырвать друг у друга тюбик с помадой.
— Я тоже попрошу у него автограф, — засуетился Рон, — у тебя нигде не завалялось пера, а, Гарри?
— Не-а, все — наверху, в сумке, — отозвался Гарри.
Они уселись за стол Гриффиндора. Рон сел лицом к входной двери, не спуская глаз с Крама, который остановился у входа вместе с остальными учениками Дурмштранга, пытаясь, видимо, сообразить, за какой стол им полагается сесть. Делегация Бобатона расположилась за столом Рэйвенкло. Они разглядывали Большой зал с угрюмыми выражениями лиц. У троих вокруг голов всё ещё были повязаны шарфы.
— Уж не так уж и холодно! — раздражённо сказала Гермиона. — Почему они не взяли с собой плащи?
— Сюда! Иди сюда! — жарко шептал Рон. — Иди сюда! Да, сдвинься же с места, Гермиона, освободи место!
— Чего?
— Уже ничего! — с горечью отозвался Рон.
Виктор Крам и его товарищи уселись за стол Слизерина. Лица Крэбба, Гойла и Малфоя расплылись в самодовольных улыбках. Под завистливыми взглядами Гарри и Рона, Малфой наклонился к Краму и что-то ему сказал.
— Ну да, конечно, примазывайся к нему, Малфой! — язвительно проговорил Рон. — Не сомневаюсь, что Крам видит тебя насквозь… он, небось, привык, что к нему всё время подлизываются… А как вы думаете, где они будут спать? Мы можем ему предложить место в нашей комнате, Гарри… Я бы уступил ему свою кровать — я смогу покемарить и на раскладушке…
Гермиона фыркнула.
— Похоже, что они в более хорошем настроении, чем Бобатонцы, — заметил Гарри.
Ученики Дурмштранга сняли с себя тяжёлые шубы и с интересом глядели на звёздный потолок. Некоторые с любопытством разглядывали золотые тарелки и кубки, которые явно произвели на них впечатление.
А между тем смотритель Аргус Филч ставил дополнительные стулья за стол преподавателей. В честь важного торжества он был наряжен в старый и поношенный фрак. К удивлению Гарри он поставил четыре дополнительных стула — два по правую и два по левую руку Дамблдора.
— Но ведь взрослых-то приехало двое, — удивился Гарри. — Зачем же Филч ставит четыре стула? Кто-нибудь ещё приедет?
— А? — рассеянно переспросил Рон. Он всё ещё был не в силах оторвать глаз от Крама.
Когда все ученики, наконец, расселись, в комнату вошли преподаватели и направились к своему столу. Шествие заключали профессор Дамблдор, профессор Каркаров и мадам Максим. Увидев свою директрису, Бобатонцы вскочили на ноги. В толпе учеников Хогвартса раздалось несколько разрозненных смешков. Но Бобатонцы не смутились и остались стоять, пока мадам Максим не уселась по левую руку от Дамблдора. Дамблдор же продолжал стоять. В зале наступила тишина.
— Добрый вечер, дамы, господа, призраки, и в особенности, гости, — провозгласил Дамблдор, одаряя лучистой улыбкой иностранные делегации, — с превеликим удовольствием я приветствую вас у нас в Хогвартсе. Я надеюсь и верю, что вам будет здесь удобно и приятно.
Одна из Бобатонских девочек, крепко держась за шарф, обвязанный вокруг головы, насмешливо фыркнула.
— Тебя здесь никто не держит! — тихонько ощетинилась Гермиона.
— Официальное открытие турнира состоится по окончанию пира, — продолжал Дамблдор, — а теперь угощайтесь: ешьте, пейте и чувствуйте себя, как дома!
Закончив свою приветственную речь, Дамблдор уселся: Каркаров тут же нагнулся к нему и завязал оживлённый разговор.
Стоящая на столе посуда, как обычно, наполнилась едой. Домовые на кухне, очевидно, трудились не покладая рук — перед ними стояли всевозможные блюда, из которых несколько были явно иностранной кухни.
— А это что такое? — спросил Рон, указывая на чашу, наполненную чем-то вроде рагу из устриц, креветок, крабов и моллюсков, которое стояло рядом с пудингом, начинённым говядиной и почками.
— Буйябес, — ответила Гермиона.
— Будь здорова! — отозвался Рон.
— Это — блюдо французской кухни, — продолжала Гермиона, — я ела его, когда отдыхала во Франции в позапрошлом году. Очень вкусно.
— Я тебе верю на слово, — ответил Рон, накладывая себе на тарелку чёрный пудинг.
Казалось, что Большой зал был битком набит людьми, хотя в нём сидело не более двадцати лишних человек, возможно, из-за того, что форма гостей яркими красками выделялась на фоне чёрной формы Хогвартса. Шубы делегации Дурмштранга скрывали одежды яркого, кроваво-красного цвета.
Минут через двадцать после начала пира, в дверь позади стола преподавателей боком проскользнул Хагрид. Он тихонько уселся на своё место в конце стола и помахал Гарри, Рону и Гермионе замотанной бинтами рукой.
— Крутоны — живы-здоровы? — поинтересовался Гарри.
— Ещё как! — радостно сообщил ему Хагрид.
— Кто бы сомневался, — тихо проговорил Рон, — похоже, они наконец-то нашли пищу, которая им по душе — пальцы Хагрида!
Но тут за их спинами раздался голос: — Извините, пожалуйста, ви собираетесь есть ваш буйябес?
Позади них стояла девушка из Бобатона — та, которая перебила своим смешком речь Дамблдора. Она наконец-то сняла с головы шарф. Длинные, серебристо-белые локоны ниспадали до самой её талии. У неё были огромные синие глаза и очень белые ровные зубы.
Лицо Рона приобрело багровый оттенок. Он уставился на неё, открыв рот, попытался что-то сказать, но, вместо слов из него вылетело несколько булькающих звуков.
— Можешь его взять, — сказал Гарри и подтолкнул блюдо в её направлении.
— Ви уже поели?
— Да, — еле переводя дыхание, сказал Рон, — да, было ужасно вкусно!
Девушка подняла блюдо и понесла его к столу Рэйвенкло. Рон всё ещё никак не мог отвести от неё глаз, как будто он никогда до этого не видел представителей женского пола. Гарри расхохотался. Звук его смеха привёл Рона в чувство.
— Она — Виила! — сказал Рон хриплым голосом.
— С чего ты взял, — ехидно проговорила Гермиона, — кроме тебя никто не пялится на неё, как идиот!
Но она была не совсем права. Пока девушка шла до своего стола, на неё со всех концов зала заглядывались мальчишки — многие, казалось, онемев, как и Рон.
— Я тебе говорю, это не просто девчонка, — сказал Рон, нагибаясь в сторону, чтобы не терять её из виду, — в Хогвартсе таких нет!
— В Хогвартсе тоже есть, — рассеянно ответил Гарри… Недалеко от девушки с серебряными волосами сидела Чо.
— Когда вы оба, наконец, поставите на место свои глаза, — резко сказала Гермиона, — вы увидите, кто только что прибыл.
И она указал им на стол преподавателей. Доселе незанятые стулья больше не пустовали. По одну сторону профессора Каркарова сидел Людо Бэгман, а начальник Перси, мистер Крауч, восседал рядом с мадам Максим.
— А они-то тут зачем? — удивился Гарри.
— Они ведь организовали Турнир Трёх Волшебников, — сказала Гермиона, — вот они и хотят быть на его официальном открытии.
На десерт, кроме обычных, подали несколько заморских сладостей. Рон тщательно исследовал бледного цвета бланманже и подвинул его чуть-чуть в сторону, чтобы оно хорошо просматривалось со стола Рэйвенкло. Но девушка, похожая на Виилу, очевидно, наелась, потому что она не обратила на бланманже никакого внимания.
Как только золотые блюда снова засверкали чистотой, Дамблдор поднялся со стула. В зале воцарилась взволнованная и радостная тишина. Гарри содрогнулся от нетерпения и любопытства. На другом конце стола Фред и Джордж, нагнувшись вперёд, во все глаза глядели на Дамблдора, чтобы не пропустить ни единого слова.
— Подошёл долгожданный час! — сказал Дамблдор, улыбнувшись морю глядевших на него лиц. — Турнир Трёх Волшебников откроется с минуты на минуту. Я бы хотел сказать вам несколько слов, перед тем, как мы внесём в зал сундук…
— Зачем? — недоумённо спросил Гарри.
Рон только пожал плечами.
— …и тщательно разъяснить вам протокол, которому мы будем следовать в этом году. Но сначала, разрешите мне представить тем, кто с ними не знаком, мистера Бартемия Крауча, главу Отдела международного сотрудничества магов и мистера Людо Бэгмана, возглавляющего Отдел волшебных игр и спортивных состязаний.
Бэгману аплодировали гораздо громче и дольше, чем Краучу, возможно, потому что он когда-то был превосходным вышибалой, а может из-за того, что у него просто было более располагающее лицо. Бэгман ответил на приветствие, с энтузиазмом помахав залу рукой. Бартемий Крауч же не улыбнулся и не шевельнулся, когда Дамблдор произнес его имя. Гарри видел Крауча до этого только один раз на Кубке мира по квиддитчу, одетого в костюм безупречного покроя, и поэтому сейчас, в одеждах мага он смотрелся довольно странно. Его тоненькие, топорщащиеся усики и совершенно прямой пробор выглядели неуместно на фоне длинных седых волос и бороды Дамблдора.
— Мистер Крауч и мистер Бэгман в течение нескольких месяцев неустанно трудились над организацией Турнира Трёх Волшебников, — продолжал Дамблдор, — и они вместе со мной, профессором Каркаровым и мадам Максим входят в состав коллегии судей, которая будет оценивать старания Чемпионов.
Когда он произнёс слово «Чемпионы», ученики, и без того внимательно слушающие его, ещё пуще навострили уши. Дамблдор, вероятно, заметил, что зал внезапно замер, потому что он улыбнулся и сказал: — Внесите, пожалуйста, сундук, мистер Филч.
Филч, который до этого скромно ютился в дальнем конце зала, направился к Дамблдору, неся в руках огромный деревянный сундук, усыпанный драгоценными камнями. Сундук выглядел очень старым. Со всех сторон послышалось возбуждённое бормотание умирающих от любопытства учеников. Деннис Криви встал на стул, чтобы получше рассмотреть древний сундук, но он был таким маленьким, что даже с этой высоты его голова едва возвышалась над головами сидящих.
— Инструкции к выполнению заданий, которые будут даны Чемпионам в этом году, были тщательно проверены мистером Краучем и мистером Бэгманом, — говорил Дамблдор, пока Филч устанавливал сундук перед ним на стол, — подготовившими всё необходимое для состязаний. Перед Чемпионами будут стоять три задачи, которые им зададут с определёнными интервалами в течение учебного года. Для выполнения каждого задания Чемпионы должны будут продемонстрировать мастерство в магии, отвагу, дедуктивные способности и, естественно, умение не терять духа перед лицом опасности.
Последние слова Дамблдора прозвучали в такой абсолютной тишине, что, казалось, никто в зале не дышал.
— Как вам уже известно, в турнире будут принимать участие три Чемпиона, — невозмутимо продолжал Дамблдор, — по одному из каждой школы. За каждое задание Чемпиону будет присуждено определённое количество очков в зависимости от того, насколько успешно он справился с задачей. Чемпион, который наберёт самое большое количество очков, выиграет Кубок турнира. Участников турнира выберет абсолютно беспристрастный судья — Кубок Огня.
Дамблдор вытащил свою волшебную палочку и три раза легонько стукнул по сундуку. Крышка медленно и со скрипом откинулась. Дамблдор сунул руку в сундук и вытащил оттуда огромный, грубо вырезанный из дерева Кубок. Кубок выглядел совсем непримечательным, если не считать того, что он до краёв был наполнен пляшущими голубовато-белыми язычками пламени.
Дамблдор закрыл сундук и осторожно водворил на него Кубок, чтобы всем в зале хорошо его было видно.
— Каждый желающий участвовать в турнире должен будет написать своё имя и название своей школы на клочке пергамента и бросить его в Кубок, — объявил Дамблдор, — претенденты на звание Чемпиона должны будут внести в Кубок свои имена в течение двадцати четырёх часов. Завтра вечером, в Хэллоуин, Кубок вернёт имена троих, которых он посчитает наиболее достойными представителями своих школ. Сегодня вечером мы поместим Кубок в вестибюль, где все желающие участвовать в турнире, будут иметь к нему свободный доступ.
— Для того, чтобы ни один несовершеннолетний ученик не поддался искушению внести на рассмотрение своё имя, — продолжал Дамблдор, — после того, как Кубок Огня будет установлен в вестибюле, я проведу вокруг него Возрастную Черту, через которую не сможет переступить ни один человек младше семнадцати лет.
— И, наконец, для тех, кто решит внести своё имя на рассмотрение, я хочу вам разъяснить, что перед тем, как вы вложите своя имя в Кубок, вы должны будете тщательно взвесить своё решение. У Чемпиона, которого выберет Кубок Огня, не будет пути назад. Он обязан будет пройти через все три испытания. Внесение имени в Кубок Огня равносильно магическому контракту. Чемпион не имеет права передумать и отказаться от участия в состязании. Поэтому, перед тем, как вы внесёте своё имя в Кубок, вы должны быть совершенно уверены в том, что вы хотите участвовать в этой игре. А сейчас, я считаю, пора ложиться спать. Всем вам спокойной ночи.
— Возрастная черта! — радостно сверкая глазами, говорил Фред Уизли, пересекая зал по дороге к вестибюлю. — Это же — пара пустяков! Взрослящее зелье обдурит эту черту безо всяких проблем… Ну а потом, когда имя уже в Кубке — умора! — Кубок-то ни за что не узнает, исполнилось ли нам уже семнадцать или нет!
— Но ты не думаешь, что у тех, кому ещё не исполнилось семнадцати, нет никаких шансов победить, — заметила Гермиона, — мы просто ещё недостаточно знаем…
— Ты-то, может, недостаточно знаешь, — перебил её Джордж, — а вот ты, Гарри, например, ведь ты попробуешь внести своё имя в Кубок?
Гарри на секунду задумался о настоятельном требовании Дамблдора, чтобы никто до семнадцати лет не пытался внести своё имя на рассмотрение, но тут же в его голове возник блистательный образ самого себя — победителя Турнира Трёх Волшебников… Интересно, очень ли разозлится Дамблдор, если кому-нибудь до семнадцати удастся переступить через Возрастную Черту?
— Где он? — вдруг сказал Рон, который не слышал ни единого слова из всего разговора, потому что был полностью поглощён созерцанием Крама. — Дамблдор не говорил, где будут спать ребята из Дурмштранга?
В этот момент они поравнялись со столом Слизерина, и Рон получил ответ на свой вопрос. Каркаров только что подбежал к своим ученикам.
— Ну, так что, пойдёмте назад на корабль, — сказал он. — Виктор, как ты себя чувствуешь? Ты сыт? Хочешь, я пошлю на кухню за глинтвейном?
Крам отрицательно покачал головой и натянул на себя шубу.
— Профессор, а я бы с удовольствием выпил немножко глинтвейна, — с надеждой проговорил один из учеников Дурмштранга.
— А тебе я ничего не предлагал, Поляков, — ответил Каркаров, моментально переходя от теплого отеческого тона к холодному и резкому, — я вижу, что ты, отвратительный неряха, опять вместо себя накормил свои одежды.
Каркаров повернулся и пошёл к дверям, сопровождаемый своими учениками. У дверей его группа столкнулась с Гарри, Роном и Гермионой. Гарри остановился, чтобы пропустить их вперёд.
— Благодарю, — сказал Каркаров, бросив небрежный взгляд в его сторону… и застыл на месте. Он повернул голову и взглянул на Гарри, как будто не мог поверить своим глазам. Ученикам за спиной Каркарова тоже пришлось остановиться. Каркаров медленно перевёл глаза вверх на шрам Гарри, его ученики сделали то же.
Уголком глаз Гарри заметил, как глядящие на него лица медленно приобретали осознанное выражение. Парень в запачканной едой мантии толкнул локтем девочку, стоящую рядом с ним и открыто указал ей на лоб Гарри.
— Ага, точно, это он — Гарри Поттер, — раздался позади них хриплый голос.
Профессор Каркаров быстро обернулся. За его спиной стоял «Хмури-Дикий» глаз, тяжело опираясь на свой посох — его волшебный глаз, не мигая, смотрел на директора Дурмштранга.
Каркаров прямо на глазах смертельно побледнел. На его лице отразилась смесь ярости и страха.
— Ты! — проговорил он, уставившись на Хмури, как будто отказываясь верить, что перед ним действительно стоит «Дикий глаз».
— Я, — угрюмо ответил Хмури, — и, если тебе, Каркаров, нечего сказать Поттеру, то проходи мимо. Ты загораживаешь проход.
И правда, за ними столпилось уже ползала. Стоящие в задних рядах вытягивали шеи, чтобы узнать, что происходит.
Не сказав ни слова, профессор Каркаров увлёк за собой свою группу и вышел из зала. Хмури не сводил с него взгляда, пока он ни исчез из вида — его волшебный глаз впился в спину уходящего Каркарова, а на искалеченном лице застыло выражение непреодолимого отвращения.
Следующий день был субботой. Обычно в субботу к завтраку спускались позже. Но сегодня Гарри, Рон и Гермиона встали намного раньше, чем обычно. И не они одни. Спустившись в вестибюль, они наткнулись там человек на двадцать, которые болтались (некоторые, на ходу жуя гренки) вокруг Кубка Огня. Кубок возвышался посредине вестибюля на табуретке, на которую обычно ставили Распределяющую Шляпу. Вокруг табуретки была проведена тонкая золотая окружность, радиусом примерно в десять футов.
— Кто-нибудь уже внёс своё имя? — живо спросил Рон девочку с третьего курса.
— Все Дурмштрангцы, — ответила девочка, — но я ещё не видела никого из Хогвартса.
— Не сомневаюсь, что кто-нибудь уже бросил в Кубок своё имя посреди ночи, когда мы все спали, — заметил Гарри, — если бы я собирался это сделать, я бы так и поступил — я бы не хотел, чтобы на меня все глазели… Представляешь, если Кубок тебя так сразу и выплюнет назад!
За спиной Гарри раздался смех. Он обернулся и увидел, что по лестнице бегом спускаются Фред, Джордж и Ли Джордан — у всех троих были возбуждённые и светящиеся радостью лица.
— Всё сделано, — триумфально прошептал Фред Гарри, Рону и Гермионе, — только что приняли.
— Что? — спросил Рон.
— Взрослящее зелье, олух ты несусветный! — ответил Фред.
— Каждому — по капле, — сообщил Джордж, радостно потирая руки, — нам всего-то надо было повзрослеть на пару месяцев!
— И мы разделим тысячу Галлеонов на троих, если один из нас выиграет, — улыбаясь от уха до уха, сказал Ли.
— Я всё-таки не думаю, что ваш номер пройдёт, я предупреждаю вас, — вмешалась Гермиона, — я не сомневаюсь, что Дамблдор предусмотрел такой вариант.
Фред, Джордж и Ли притворились, что не слышат её.
— Готовы? — сказал Фред приятелям, дрожа от нетерпения. — Ну тогда, пошли. Давай, я пойду первым.
Гарри, как завороженный, следил глазами за Фредом, который вытащил из кармана кусочек пергамента, с написанными на нём словами: «Фред Уизли — Хогвартс». Фред подошёл прямо к черте и остановился там, раскачиваясь взад и вперёд, как ныряльщик, готовящийся прыгнуть с пятнадцатиметровой вышки. Потом под взглядами всех присутствующих, он глубоко вздохнул и переступил черту.
На долю секунды Гарри показалось, что план удался. Джорджу видимо в голову пришла та же мысль, потому что, издав вопль торжества, он прыгнул в круг вслед за Фредом. Но тотчас же раздался громкий шипящий звук, и близнецов вышвырнуло за пределы золотого кольца, как будто они были дисками в руках невидимого метателя. Оба с гулким звуком приземлились футах в десяти от кольца на холодном каменном полу. Но к тому, что они больно ударились, добавилось новая беда: раздался громкий хлопок и у обоих близнецов на лицах выросли длинные белые бороды.
Вестибюль дрогнул от хохота. Даже Фред и Джордж не смогли удержаться от смеха, когда, поднявшись на ноги, они взглянули друг на друга.
— Я вас предупреждал, — весело произнёс позади них низкий голос. Все обернулись и увидели профессора Дамблдора, стоящего в дверях, ведущих в Большой зал. Он рассматривал близнецов смеющимися глазами. — Рекомендую вам навестить мадам Помфри. Она уже занята Мисс Фосетт из Рэйвенкло и мистером Саммерсом из Хаффлпаффа, которые тоже решили чуть-чуть повзрослеть. Но я вам честно скажу, их бороды сильно уступают вашим!
Фред и Джордж отправились в больничное крыло, сопровождаемые Ли, которому никак не удавалось подавить взрывы хохота. Гарри, Рон и Гермиона, хихикая, отправились завтракать.
Большой зал сегодня был украшен совсем по-другому. В честь Хэллоуина под заколдованным потолком крутилось облако летучих мышей, а во всех концах зала стояли груды тыкв, уставившиеся на них вырезанными глазами на вырезанных лицах. Гарри, а за ним Рон и Гермиона, сели рядом с Дином и Шеймусом, которые обсуждали, кто из семнадцатилетних учеников Хогвартса попытается участвовать в состязании.
— Ходят слухи, что Уоррингтон встал пораньше и сунул в Кубок своё имя, — сказал Дин, — этот громадный парень из Слизерина, похожий на ленивца.
Гарри, который играл в квиддитч против Уоррингтона, с отвращением покачал головой.
— Ещё нам не хватало Чемпиона из Слизерина!
— А весь Хаффлпафф гудит о Диггори, — презрительно сказал Шеймус, — но я сомневаюсь, что он будет рисковать своей смазливой мордой!
— Послушайте, — перебила их Гермиона.
В вестибюле кого-то приветствовали. Они повернулись к двери и увидели входящую в зал смущённо улыбающуюся Анджелину Джонсон. Высокая темнокожая девушка, нападающая команды Гриффиндора по Квиддитчу, Анджелина плюхнулась на стул рядом с ними и сказала: — Ну вот… я бросила своё имя в Кубок… вот только что…
— Да ты что! — уважительно произнёс Рон.
— Так тебе уже исполнилось семнадцать? — спросил Гарри.
— Естественно, — ответил Рон, — бороды-то на ней нет!
— На прошлой неделе, — ответила Гарри Анджелина.
— Я рада, что Гриффиндорец сделал попытку стать Чемпионом, — сказала ей Гермиона, — я надеюсь, что Кубок выберет тебя, Анджелина!
— Спасибо, Гермиона, — улыбнулась ей Анджелина.
Читать бесплатно другие книги:
