Гарри Поттер и кубок огня Роулинг Джоан Кэтлин

19. Венгерский Рогохвост

В последующие две недели Гарри поддерживала только надежда поговорить с Сириусом с глазу на глаз — это был единственный луч надежды в окружавшей его тьме. Шок, в который повергла его внезапно обрушившаяся неизвестно откуда роль Чемпиона, слегка прошёл — и его место постепенно занимал страх перед тем, что ждало его впереди. Первое задание надвигалось беспощадно; оно словно готовилось к прыжку, как некое жуткое чудовище, возникшее на дороге. Никогда раньше Гарри так не переживал; ничего подобного ему не приходилось испытывать ни перед одной игрой в Квиддитч — даже тогда, когда играть надо было против Слизерина, в решающем матче за Кубок. Гарри всё труднее становилось даже думать о будущем: вся его жизнь казалась предисловием к Первому заданию — и им же, судя по всему, она должна была закончиться…

Он не смог бы объяснить, каким образом Сириусу удастся облегчить ему исполнение неведомой, но наверняка сложнейшей и опаснейшей волшебной задачи на глазах у сотен зрителей; и всё же — увидеть дружеское лицо — это в его положении уже кое-что. Гарри написал Сириусу, что он будет в гостиной у камина в назначенный час, и вместе с Гермионой они потратили немало времени, придумывая, как бы отвадить всех незваных гостей на это время. Если другого выхода не будет, решили они, придётся потратить мешок Бомб-вонючек. Правда, они от души надеялись, что удастся обойтись без этого — Филч бы от них и мокрого места не оставил.

Тем временем, жизнь Гарри стала гораздо ужасней, потому что Рита Скитер напечатала свою статью о Турнире Трёх Волшебников — и она оказалось на самом деле колоритным жизнеописанием Гарри Поттера. Большую часть передовицы занимала фотография Гарри; статья (заполнившая страницы номер два, шесть и семь) рассказывала только о Гарри; имена Бобатонского и Дурмштрангского Чемпионов (перевранные) примостились на последней строчке, а о Седрике вообще не было ни слова.

Статья вышла в свет десять дней назад, а у Гарри даже при мысли о ней в желудке жгло и отвратительно тошнило от стыда. Рита цитировала нечто такое, чего он никак не мог сказать — и уж тем более в той кладовке для метёл.

«Я думаю, свои силы я унаследовал от родителей, и я знаю, что они бы мною сейчас гордились, если бы могли меня видеть… да, иногда, по ночам, я всё ещё плачу о них, и не стыжусь в этом признаться… Я уверен, что выйду из турнира целым и невредимым, потому что они позаботятся обо мне…»

Но на этом Рита не успокоилась: она не только переработала его «гм-м» в длинные и тошнотворные пассажи, но и взяла интервью у других учеников по поводу его биографии.

«Гарри, наконец, нашел в Хогвартсе свою любовь. Его близкий друг, Колин Криви, сообщает, что Гарри частенько видят в обществе некой Гермионы Грэйнджер, неотразимо хорошенькой девочки из семьи магглов, которая, как и Гарри, является одной из первых учениц школы»

И с самого момента публикации Гарри беспрестанно осыпали цитатами из злосчастной статьи, сопровождая их ехидными комментариями — в основном, конечно, Слизеринцы.

— Платочек не нужен, Поттер, если вдруг захочется всплакнуть на Трансфигурации?

— С каких это пор ты — лучший ученик в школе, а, Поттер? Или ты имел в виду школу, которую вы решили основать вместе с Лонгботтомом, на двоих?

— Эй, Гарри!

— Вот именно! — вырвалось у Гарри: с него на сегодня решительно хватит. Он резко затормозил на своем пути по коридору и развернулся. — Я как раз только что закончил реветь по моей покойной мамочке, а теперь, пожалуй, продолжу…

— Нет, я просто… ты… ты уронил перо.

Это была Чо. Гарри почувствовал, как жар подступает к лицу.

— А… да… извини, — пробормотал он, принимая перо.

— Гм… желаю удачи во вторник, — сказала она. — Я, правда, надеюсь, что у тебя всё получится.

В результате Гарри почувствовал себя полным идиотом.

Гермионе тоже доставалось, но она ещё не дошла до того, чтобы орать на любого, кто подвернётся под руку; если уж на то пошло, Гарри просто восхищался её самообладанием.

— НЕОТРАЗИМО ХОРОШЕНЬКАЯ? Это она-то? — взвизгнула Панси Паркинсон, едва завидев Гермиону по прочтении статьи Риты. — Это с чем же она сравнивала, с бурундуком, что ли?

— Не обращай внимания, — с достоинством произнесла Гермиона, высоко держа голову и словно не слыша хихиканья слизеринок. — Просто не обращай внимания, Гарри.

Но Гарри не мог не обращать внимания. Рон не сказал ему ни слова с тех самых пор, как сообщил о наказании Снейпа. У Гарри было возникла надежда на примирение — два часа вместе взаперти после уроков, когда они должны были мариновать крысиные мозги в подземелье, вроде бы давали такой шанс — но тут-то как раз и вышла Ритина статья. И Рон явно уверился в своём подозрении, что Гарри наслаждается всеобщим вниманием.

Гермиона не на шутку злилась на них обоих; она металась от одного к другому, пытаясь заставить их прекратить этот бойкот, но Гарри упёрся: он не станет первым заговаривать с Роном, пока тот не признает, что Гарри не подкладывал в Кубок записки со своим именем, и не извинится за обвинение во лжи.

— Не я первый начал, — упрямо повторял он. — Это его проблемы.

— Ты по нему скучаешь, — нетерпеливо настаивала Гермиона. — И я ЗНАЮ, что он тоже…

— СКУЧАЮ? — возмутился Гарри. — Ничего я по нему не скучаю…

Но это было бессовестное враньё. Гарри очень хорошо относился к Гермионе, но Рон — это совсем другое дело. С ним можно было как следует посмеяться, и не приходилось большую часть времени проводить в библиотеке. Гарри всё ещё не удалось освоить Призывающее заклинание — словно заело — и Гермиона настояла, чтобы он налёг на теорию, уверенная, что это поможет. В результате чуть не все перерывы на обед уходили на зубрежку всяческой литературы.

Виктор Крам тоже не вылезал из библиотеки, и Гарри не мог понять, что он затевает. Учится? Или ищет каких-то подсказок к надвигающемуся Первому заданию? Гермиона часто жаловалась, что от Крама житья нет — не то, чтобы она что-то лично против него имела, просто его присутствие гарантировало, что к книжным полкам, как магнитом, притягивались стайки прыскающих в кулачки девочек, чтобы лишний раз поглазеть, и этот шум её раздражал.

— Он же даже не симпатичный! — сердилась она, сверкая глазами в сторону крючконосого профиля Крама. — Они за ним бегают только потому, что он знаменитый! А небось и не посмотрели бы, если бы он не умел делать этот Винт Болонского…

— Финт Вронского, — сквозь зубы поправил Гарри. Помимо того, что он предпочитал правильное произношение, когда речь шла о квиддитчной терминологии, его отдельно доставало то, что он очень хорошо представлял, какое выражение лица было бы у Рона, услышь он про Винт Болонского.

Странно, но факт: когда грядущее приводит вас в ужас, и вы готовы на всё, лишь бы как-то удержать время, оно приобретает гадкую привычку нестись галопом. Дни, остававшиеся до Первого задания, полетели так, будто кто-то ускорил движение часовых стрелок как минимум вдвое. Едва скрываемая на людях паника уже не оставляла Гарри ни на минуту, следуя за ним всюду так же усердно, как и ядовитые замечания по поводу статьи в «Ежедневном пророке».

В последнюю перед заданием субботу, все школьники, начиная с третьеклассников и старше, получили разрешение побывать в Хогсмиде. Гермиона сказала Гарри, что ему не помешает выбраться из замка хотя бы какое-то время, и ей не пришлось долго его в этом убеждать.

— А как же Рон? — напомнил он тем не менее. — Разве ты не хочешь пойти вместе с ним?

— А… ну… — Гермиона чуть порозовела. — Я думала, мы все могли бы встретиться в Трёх Мётлах…

— Нет, — отрезал Гарри.

— Ой, Гарри, ну это же так глупо…

— Я пойду, но с ним встречаться не буду, и вообще надену свой Плащ-невидимку.

— Ах так, ну и ладно, — огрызнулась Гермиона. — Только я терпеть не могу разговаривать с тобой, когда ты невидим, так и знай — каждый раз сомневаешься, то ли ты есть там, куда я смотрю, то ли нет.

Итак, Гарри набросил на себя Плащ-невидимку ещё в коридоре, спустился вниз, и они с Гермионой отправились в Хогсмид.

В Плаще Гарри чувствовал себя волшебно свободным; он видел проходящих мимо школьников на входе в деревню, и хотя большинство шло со значками «Болейте за СЕДРИКА ДИГГОРИ», в кои-то веки до него не доносилось злобных фраз, и никто не вспоминал пассажей из той дурацкой статьи.

— Теперь все пялятся на МЕНЯ, — надулась Гермиона, когда они выходили из «Медового Герцогства», жуя большие шоколадки со сливочной начинкой. — Думают, я сама с собой разговариваю.

— Так шевели губами потише.

— Ну брось же, сними этот свой Плащ, пожалуйста, хоть ненадолго. Никто тебя здесь не побеспокоит.

— Вот как? — отозвался Гарри. — Ну-ка обернись.

Рита Скитер со своим фотографом как раз вышли из «Трёх Мётел». Негромко переговариваясь, они прошли мимо Гермионы, не заметив её. Гарри попятился, и уткнулся спиной в стену «Медового Герцогства», чтобы избежать увесистого пинка от крокодиловой сумочки Риты.

Когда оба исчезли из виду, Гарри заметил: — Значит, она тут засела. Ручаюсь, что явится на Первое задание.

И тут же почувствовал в желудке раскалённую лаву паники. Но промолчал: они с Гермионой просто предпочитали не обсуждать, что будет Первым заданием; он чувствовал, что она не хочет об этом говорить.

— Ушла, — сообщила Гермиона, всматриваясь вдаль сквозь невидимого Гарри, вдоль Главной улицы. — Почему бы нам не зайти в «Три Метлы» и не взять там Ирисэля? Холодновато становится… И никто тебя не заставляет подходить к Рону! — с досадой добавила она, правильно истолковав его молчание.

«Три Метлы» были набиты битком — в основном учениками из Хогвартса, блаженствующими на свободе. Но были тут и волшебные существа, подобных которым Гарри редко удавалось увидеть где-либо ещё. Надо полагать, что Хогсмид, будучи единственной деревней в Великобритании, полностью населённой колдунами, казался раем таким, например, существам, как гномы, которым было труднее замаскироваться среди магглов, чем волшебникам.

В такой толпе Плащ-невидимка был скорее опасен, чем полезен: наступить кому-то на ногу в положении Гарри означало подставить себя под неприятные вопросы. Он медленно пробирался к свободному столу в уголке, пока Гермиона покупала напитки. По дороге Гарри заметил Рона, сидевшего с Фредом, Джорджем и Ли Джорданом. Сдержав сильное желание дать Рону хорошего подзатыльника, он наконец добрался до стола и уселся там.

Гермиона присоединилась к нему через минуту, и подсунула кубок с элем ему под плащ.

— И по-дурацки же я выгляжу, торча за столом, одна как перст, — пробормотала она. — Хорошо хоть у меня дело есть.

Она вытащила блокнот, где у неё хранились все списки членов организации З.А.Д. Гарри заметил сверху имена Рона и своё. Список был, надо признать, невелик. Казалось, прошло сто лет с тех пор, как они с Роном сидели вместе, сочиняя все эти предсказания, а Гермиона появилась и назначила их секретарём и казначеем..

— Знаешь, может быть мне стоит попробовать завербовать в З.А.Д. кого-нибудь из жителей, — Гермиона задумчиво оглядела посетителей.

— Вот этого только и не хватало, — отозвался Гарри. Он отпил Ирисэля, не высовываясь из-под плаща. — Гермиона, когда же ты наконец бросишь эту ерунду с З.А.Д. ом?

— Когда домовые получат приличное жалованье и достойные условия труда! — прошипела она в ответ. — Знаешь, я начинаю думать, что настало время для более решительных действий. Хотелось бы мне знать, как попасть на школьную кухню?

— Не имею представления — спроси у Фреда или Джорджа, — посоветовал Гарри.

Гермиона погрузилась в сосредоточенное молчание, пока Гарри допивал свой эль, поглядывая на гостей заведения. Все они казались весёлыми и довольными жизнью. Эрни Макмиллан и Ханна Аббот менялись карточками из шоколадных лягушек за соседним столом, и у обоих на форме красовались значки «Болейте за СЕДРИКА ДИГГОРИ». У самой двери он заметил Чо в большой компании ребят из Рэйвенкло. На ней, однако, хотя бы не было значка… что чуть-чуть ободрило Гарри. Совсем чуть-чуть…

Чего бы он только не отдал чтобы быть одним из них, сидеть здесь открыто, смеяться, болтать… и ни о чем, кроме домашнего задания, не беспокоиться! Он сидел и представлял себе, каково было бы ему тут, если бы его имя НЕ вынырнуло из Кубка. Начать с того, что на нём сейчас не было бы Плаща-невидимки. И Рон был бы сейчас рядом. Все втроём, они воображали бы, какие ужасные опасности подстерегают Чемпионов, и что с ними случится во вторник — и весело же им было бы! Он бы дождаться не мог, когда же можно будет на это всё посмотреть… и вместе со всеми болел бы за Седрика, в безопасности, среди толпы зрителей, где-нибудь сзади…

Интересно, что сейчас чувствуют остальные Чемпионы? В последнее время ему не приходилось встречать Седрика иначе, как в окружении стайки почитателей — он выглядел нервным, но взволнованным. В коридорах ему порой попадалась и Флёр Делакур; казалось, на неё всё это никак не действует — она оставалась надменной и невозмутимой. А Крам всё горбился над книгами в библиотеке.

Гарри подумал о Сириусе — и жёсткий, тяжёлый комок в груди словно немного отпустил. До встречи оставалось чуть больше двенадцати часов — ведь именно сегодня ночью, у камина в гостиной, он должен ждать Сириуса… если только не случится какой-нибудь беды. В последнее время ничего другого с ним вообще не случалось…

— Смотри — Хагрид! — раздался голос Гермионы.

Огромный лохматый затылок Хагрида — к счастью, он перестал делать пробор — вознёсся над толпой. Гарри удивился, как он до сих пор не заметил Хагрида, несмотря на его внушительные размеры, но, осторожно привстав, увидел, что тот сидел за столом с профессором Хмури. Перед Хагридом стоял его обычный непомерный стакан, больше напоминавший чан, а «Дикий глаз», как всегда, держался только за свою фляжку. Мадам Розмерта, миловидная владелица заведения, явно не была от этого в восторге — собирая опустевшую посуду, она не переставала вопросительно поглядывать на «Дикого глаза». Вероятно, она принимала такое поведение за недооценку своего верескового мёда, но Гарри-то знал, в чём дело. Он помнил, как на уроке по Защите от Тёмных искусств профессор Хмури объяснял им, что его пища и питье постоянно находятся в его собственном ведении: слишком уж просто любой Тёмный маг может отравить оставленную без внимания чашку…

Тут Хагрид и «Дикий глаз» поднялись с мест и направились к выходу. Он помахал им, и тут вспомнил, что его никто не видит. Тем не менее, Хмури замедлил шаг, и его волшебный глаз уставился в угол, где сидел Гарри. Он ткнул Хагрида в поясницу (поскольку дотянуться до его плеча было бы немыслимо), что-то пробормотал ему на ухо, и оба зашагали обратно, через весь паб, к столу Гарри и Гермионы.

— Все в порядке, Гермиона? — громко поинтересовался Хагрид.

— Привет, — улыбнулась в ответ Гермиона.

Хмури-«Дикий глаз» захромал вокруг стола и нагнулся; Гарри показалось, что он читает блокнот под грифом З.А.Д.… пока он не услышал негромкое: — Неплохой Плащ, Поттер.

Гарри в изумлении воззрился на профессора. С такого расстояния было особенно заметно, что его нос оставался при владельце далеко не полностью. «Дикий глаз» ухмыльнулся.

— Разве ваш глаз может… то есть… разве вы…

— Ага, видит насквозь через Плащи-невидимки, — чуть слышно отозвался «Дикий глаз». — И, можешь мне поверить, иной раз это оказывается очень кстати.

Хагрид тоже сиял улыбкой, повернувшись к Гарри. Тот знал, что великан не мог его видеть, но, должно быть, «Дикий глаз» ему уже всё объяснил.

Притворяясь, что читает блокнот З.А.Д., Хагрид наклонился и прошептал так тихо, что кроме Гарри, никто его не услышал: — Гарри, приходи ко мне сегодня вечером, прямиком в хижину. И Плащ надень.

Выпрямившись, он добавил вслух: — Приятно было с тобой повидаться, Гермиона.

Подмигнул и ушёл. За ним последовал и Хмури.

Удивлению Гарри не было предела. — Зачем бы я ему понадобился в полночь?

Гермиона разинула рот. — В полночь? Что это ещё за выдумки? Не знаю даже, стоит ли тебе… — Она нервно оглянулась и прошипела. — Ещё опоздаешь к Сириусу.

Она была права — такое путешествие в полночь оставляло ему времени только-только чтобы успеть в гостиную до прихода Сириуса, и то, если всё будет хорошо.

Гермиона предложила послать к Хагриду Хедвигу с запиской, что у него сегодня не получается — конечно, если Хедвига вообще соизволит снизойти до согласия — но Гарри решил, что лучше всё-таки сбегать узнать, в чем там у Хагрида дело; никогда тот не звал к себе Гарри так поздно.

В полдвенадцатого вечера Гарри (который уже некоторое время притворялся, что спит), снова натянул Плащ-невидимку и пробрался по ступенькам вниз, через гостиную, в которой было немало народу. Оба брата Криви, где-то раздобывшие горсть значков «Болейте за СЕДРИКА ДИГГОРИ», пытались переколдовать их так, чтобы вместо «Седрик Диггори» там стояло «Гарри Поттер». Пока, однако, всё, что им удалось сделать — это прочно заклинить надпись на варианте «Поттер-Вонючка». Гарри проскользнул мимо них к проходу за портретом и минуту-другую подождал. Тут Гермиона, как условлено, снаружи открыла ему выход. Он проскользнул мимо неё, шепнув «спасибо!», и направился через весь замок к выходу.

Снаружи было темным-темно. Гарри прошёл по лугу на свет, льющийся из хижины Хагрида. Он заметил, что гигантская Бобатонская карета тоже была освещена изнутри; он услышал голос мадам Максим как раз, когда постучался к Хагриду.

— Это ты там, Гарри? — хриплым шёпотом осведомился Хагрид, высовываясь из-за двери, и оглядываясь по сторонам.

— Угу, — сказал Гарри, забираясь в хижину и стягивая с себя Плащ. — В чём дело?

— Да есть тут чего тебе показать, — был ответ.

От Хагрида только что искры не сыпались, так он был возбуждён. В петлице у него красовался цветок, напоминающий сильно переросший цвет чертополоха. Машинное масло для волос, как будто, получило отставку, но причесаться Хагрид определённо постарался: Гарри заметил в его шевелюре обломанные зубья от расчески.

— Что это такое ты хочешь мне показать? — не без опаски спросил Гарри. Уж не отложили ли Крутоны яйца, подумалось ему. Или Хагрид нашел ещё какого-нибудь незнакомца в таверне, и купил у него другую трехголовую собаку?

— Идём со мной, потише и давай, надень этот свой Плащ обратно, — сказал Хагрид. — Клыка с собой брать не будем — ему это не по вкусу пришлось бы…

— Слушай, Хагрид, я ведь ненадолго… Мне нужно назад в замок к часу ночи…

Но Хагрид уже не слушал; он отворил дверь хижины и зашагал в темноту. Гарри поспешил за ним — и тут его ожидал первый сюрприз: они направлялись прямиком к Бобатонской карете.

— Хагрид, что за…?

— Ш-ш-ш! — Хагрид постучал в дверь со скрещенными золотыми волшебными палочками ровно три раза.

Открыла сама мадам Максим. На ней была шёлковая шаль, охватывающая могучие плечи. При виде Хагрида она улыбнулась.

— А, Агрид. Пора?

— Бомбо-свар, — Хагрид, просияв, протянул руку, чтобы помочь ей спуститься по золотым ступенькам.

Мадам Максим закрыла за собой дверь, оперлась на руку Хагрида, и они двинулись вместе мимо загона, где стояли её огромные крылатые лошади. Гарри почти бежал за ними, стараясь не отстать, и ничего не понимая. Не мадам же Максим хотел показать ему Хагрид? Её и так трудно было не заметить…

Нет, конечно нет: чем дальше, тем яснее ему становилось, что для мадам Максим тоже был приготовлен сюрприз — причём тот же самый, что и для Гарри — и наконец, она сама игриво воскликнула: — И куда же ти меня ведёшь, Агрид?

— Тебе понравится, — пропыхтел Хагрид. — Стоит взглянуть, уж поверь. Вот только… не надо никому ни слова, что я тебе показывал. Так полагается, чтобы ты про это не знала.

— Ну конечно же, — захлопала длинными чёрными ресницами мадам Максим.

Гарри уже начинал раздражаться, поспешая за ними и временами тревожно поглядывая вокруг, не шпионит ли кто. Кончится это все когда-нибудь или нет? У Хагрида какие-то нелепые планы, а он, того гляди, не успеет вернуться вовремя, чтобы встретить Сириуса. Ещё немного — и он просто повернётся и пойдет назад в замок, а Хагрид с мадам Максим пусть себе гуляют дальше при луне в полное своё удовольствие…

И тут — как раз когда уже и замок, и озеро исчезли из виду — Гарри услышал что-то странное. До него донеслись громкие звуки мужских голосов… а потом раздался оглушительный рёв…

Обойдя густую поросль деревьев, Хагрид, вместе с мадам Максим, внезапно остановился. Гарри подбежал к ним. На секунду ему показалось, что невдалеке горят костры, а вокруг них мечутся люди… и тут у него отвисла челюсть.

Там были ДРАКОНЫ.

Четыре огромных, в самом расцвете сил, и явно свирепых дракона гарцевали на задних лапах в изгороди из толстого дерева, рыча и фыркая. Струи огня вырывались из клыкастых пастей в тёмное небо — футов на пятьдесят над землёй, потому что чудовища вытягивали шеи до предела. Один из них был серебристо-голубого цвета, с длинными острыми рогами, и он щёлкал зубами и шипел на сгрудившихся внизу волшебников; другой, в гладкой зелёной чешуе, извивался и топал изо всех сил; ещё один, красный, посверкивал золотыми шипами, то там, то здесь растущими вокруг его морды, изрыгавшей грибовидные облака пламени — и наконец, самый большой из них был весь черный, больше всего похожий на ящерицу: к нему они стояли ближе всего.

Не меньше тридцати волшебников — семь или восемь на каждого дракона — пытались держать их в узде, дёргая за цепи, прикреплённые к прочным кожаным ремням, которые оплетали шеи и ноги драконов. Как завороженный, Гарри поднял голову, и взглянул ввысь, в глаза чёрному дракону, с вертикальными, как у кошки, зрачками — эти глаза вылезали на лоб, то ли от ярости, то ли от страха… Воющий вопль, раздающийся из драконьей пасти, был просто ужасен.

— Эй, поосторожнее, Хагрид, не подходи! — крикнул волшебник от изгороди, напрягаясь, чтобы покрепче натянуть цепь. — Знаешь, они ведь могут пулять огнем футов на двадцать, не меньше! А эта Рогохвостиха и на сорок достает, я видел!

— Ну, разве не красавица? — вздохнул Хагрид.

— Без толку! — крикнул другой волшебник. — Ну-ка, по счету три, Оглушающее заклинание!

Гарри увидел, как все драконоводы выхватили волшебные палочки.

— Ступефай! — загремели они разом, и в темноте огненными ракетами промелькнули заклинания, рассыпаясь искрами по чешуйчатым спинам драконов…

Он молча смотрел, как ближайший к нему дракон пошатнулся на задних лапах, теряя равновесие; как его пасть распахнулась во внезапно беззвучном вое; ноздри погасли, испуская лишь дым… и тут, медленно-медленно, дракон рухнул: многотонная, мускулистая, чешуйчатая туша, издавшая при падении такой «бум», что — Гарри мог бы поклясться — вокруг задрожали деревья.

Драконоводы опустили волшебные палочки и подошли к своим упавшим питомцам, из которых каждый был размером с небольшой холм. Они торопливо затянули цепи, и прочно привязали их к железным кольям, а те вогнали при помощи палочек глубоко в землю.

— Хошь поближе взглянуть? — восторженно спросил Хагрид у мадам Максим. Оба прилипли к ограде, а за ними потянулся и Гарри. Тут волшебник, который предупреждал Хагрида об опасности, повернулся к ним — и Гарри узнал его. Это был Чарли Уизли.

— Все нормально, Хагрид? — он ещё слегка задыхался, подходя поближе. — Теперь мы с ними, надо думать, управимся: по дороге сюда мы им дали Глоток Сна, решили, что им бы лучше проснуться в тишине и темноте. Но сам видишь, как им всё это понравилось. В восторг они не пришли, это точно…

— Каких они у тебя пород, Чарли? — перебил Хагрид, пожирая глазами ближайшего дракона — того самого, чёрного — чуть ли не с благоговением. Глаза у чудовища оставались открытыми, и Гарри разглядел жёлтый блеск из-под сморщенного века.

— Это Венгерский Рогохвост, — ответил Чарли. — А вон тот — Уэльский Зелёный Обыкновенный. Тот, поменьше, серо-голубой — Шведский Короткорылый, а красный — то будет Китайский Огнемёт.

Чарли огляделся; мадам Максим уже шествовала вдоль изгороди, изучая обездвиженных драконов.

— Ну, не знал я, что ты её с собой возьмёшь, Хагрид, — нахмурился Чарли. — Чемпионам не положено заранее знать, что их ждёт… она ведь теперь как пить дать скажет своей ученице, что, нет?

— Да я только подумал, что ей, может, тоже хочется посмотреть, — пожал плечами Хагрид, не сводя восхищённых глаз с драконов.

Чарли только головой покачал. — Да уж, могу сказать, романтическое у тебя вышло свидание, Хагрид.

— Четыре… — пробормотал Хагрид. — Стало быть, по одному на каждого Чемпиона, так значит? И что же им, драться с ними надо будет?

— Я так думаю, только прошмыгнуть мимо них, куда надо, — ответил Чарли. — Ну, а если уж совсем круто дело повернётся, мы же здесь. Все огнетушительные заклинания в полной боевой готовности. Уж не знаю зачем, но им понадобились самки с гнёзд… Одно тебе скажу — кому бы ни досталась эта Рогохвостиха, я тому не позавидую. Злющая, и сзади от неё оказаться не лучше, чем спереди. Посмотри.

Чарли показал на хвост драконихи, и Гарри увидел часто усеявшие его длинные, бронзового цвета шипы, между которыми не было и шести дюймов просвета.

Пятеро товарищей Чарли доковыляли, наконец, до Рогохвостихи. Их руки были полны больших, гранитно-серых яиц, завёрнутых в одеяло. Они осторожно уложили свою ношу прямо под бок драконихи. Хагрид застонал.

— Смотри мне, я их все посчитал, Хагрид, — строго сказал Чарли. Потом спросил: — Как там Гарри?

— В порядке, — Хагрид всё ещё не мог отвести глаз от яиц.

— Надеюсь, и останется в порядке, после свиданьица с этой компанией, — мрачно заметил Чарли, оглядывая загон. — Я уж маме не стал говорить, что у них на Первое задание: она и без того о нём причитает без перерыва на обед… — Чарли довольно похоже изобразил испуганный голос своей матери. — Ой, да как же они допустили его до этого турнира, он ведь совсем ещё дитя! Я-то думала, что нашим это не грозит, я думала, у них там будут возрастные ограничения!.. А уж когда вышла эта статья в «Ежедневном пророке», она там целое море наплакала. — Ох, бедный, всё плачет о своих родителях! А я и не знала, благослови его небо!

С Гарри было более, чем достаточно. Уверенный, что Хагрид о нём давно уже забыл (четыре дракона плюс мадам Максим — этого наверняка должно было хватить, чтобы занять его внимание на всю оставшуюся ночь), он тихонько повернулся и двинулся прочь, обратно к замку.

Он не знал, стоило ли радоваться тому, что теперь ему известно в чём состоит Первое задание. Может быть, так лучше: первый приступ паники уже позади. Вполне могло оказаться, что во вторник при виде драконов он при всей школе просто бы упал в обморок без сегодняшней подготовки… А с другой стороны, может быть, всё равно так оно и выйдет… У него будет с собой только волшебная палочка… и в качестве защиты от пятидесятифутового, чешуйчатого, шипастого, огнедышащего дракона, этот маленький кусочек дерева не очень поддерживал его дух. Волшебство волшебством, но суть-то в том, что Гарри должен был проскочить куда-то мимо этой зверюги — и остаться цел. Причём делать это придётся на глазах у всей школы, да не одной. КАК?

Гарри ускорил шаг, обегая край Леса; у него оставалось меньше пятнадцати минут до встречи в гостиной — и он не помнил, чтобы ему когда бы то ни было так нужно было с кем-то поговорить, как сейчас с Сириусом… и тут, внезапно, он врезался во что-то очень плотное.

Он приземлился прямо на спину, очки соскочили у него с носа, и ему ничего не оставалось, как накрепко вцепиться в Плащ. Поблизости раздался чей-то голос: — Ай! Кто это?

Гарри торопливо убедился, что Плащ всё ещё накрывает его целиком, и замер, не сводя глаз с силуэта волшебника, с которым только что столкнулся. Он узнал эту бородку… Каркаров!

— Кто там? — повторил тот с очень подозрительным видом, вглядываясь во тьму. Гарри не двигался и не издавал ни звука. Через минуту-другую Каркаров, должно быть, решил, что наткнулся на какое-то животное. Он снова огляделся, но на этот раз смотрел вниз, словно ища собаку. После чего прокрался куда-то под деревья, и двинулся в ту сторону, где Гарри только что видел драконов.

Медленно-медленно, с большой осторожностью, Гарри поднялся на ноги и продолжил свой путь, стараясь не задерживаться, но и не поднимать шума, спеша к Хогвартсу сквозь густую тьму.

У него не было вопросов, чем занимался Каркаров в лесу. Конечно же, он ускользнул с корабля, чтобы потихоньку выяснить, какое задание окажется первым. Может быть, он даже заметил Хагрида и мадам Максим, гуляющих вдоль леса — уж кого-кого, а их разглядеть было нетрудно. Так что Каркарову только и надо было что двигаться на звук их голосов, чтобы узнать о Первом задании Чемпионов ровно столько же, сколько уже узнала мадам Максим. Похоже было, что теперь уже все знали, что готовится на вторник. Все, кроме Седрика.

Гарри добрался до замка, проскользнул через парадные двери и вскарабкался по мраморным ступеням; он совсем выбился из сил, но не смел даже замедлить шага… у него оставалось не больше пяти минут, чтобы успеть к камину вовремя…

— Галиматья! — хрипло выдохнул он в сторону Толстой Дамы, дремлющей в своей раме перед входом.

— Тебе виднее, — сонно пробормотала она, не открывая глаз, и картина распахнулась, пропуская его внутрь. Он залез, и увидел, что гостиная пуста.

Судя по тому, что пахло в ней тоже нормально, Гермионе не понадобилось прибегать к бомбометанию: незваных гостей при их с Сириусом беседе, стало быть, и так не предвиделось.

Гарри стянул с себя Плащ-невидимку и плюхнулся в кресло перед камином. Комната была окутана полутьмой; её освещал только огонь в камине. На столе валялись значки «Болейте за СЕДРИКА ДИГГОРИ», над которыми нынешним вечером пытались колдовать братья Криви: теперь каждый значок гласил «ПОТТЕР — НАСТОЯЩАЯ ВОНЮЧКА». Гарри перевёл взгляд обратно на огонь — и подскочил в кресле.

Оттуда на него смотрела голова Сириуса. Если бы Гарри уже не видел, как тот же номер проделал мистер Диггори на кухне у Уизли, он бы, наверное, свихнулся от страха. Но на этот раз, впервые за много дней, он улыбнулся, выкарабкался из кресла, присел на корточки у огня, и спросил: — Сириус… ну как ты?

Сириус выглядел иначе, чем Гарри запомнил его. При последнем прощании у того было худое, измождённое лицо в оправе длинных, чёрных свалявшихся волос. Но теперь они были коротко острижены, чисто вымыты, а само лицо округлилось и казалось много моложе. Теперь Сириус гораздо больше походил на свою фотографию — единственную, которая сохранилась у Гарри, ту самую, которую сделали на свадьбе его родителей.

— Да ладно я, ты-то как? — Сириус был крайне серьёзен.

— Я… — Гарри попытался было сказать — в порядке, — но не смог. И тут, не в силах больше сдерживаться, он заговорил. Он столько не говорил в течение всех предыдущих дней. Он рассказал Сириусу, как никто не поверил, что он и не пытался проскользнуть на турнир, как Рита Скитер наплела о нём кучу выдумок в «Ежедневном пророке», как ему не давала прохода вся школа… и про Рона, как Рон не поверил ему, как Рон завидует…

— …а вот сейчас Хагрид показал мне, что надо будет делать во вторник, и знаешь, Сириус, это драконы, и я теперь точно пропал, — с отчаянием закончил он.

Сириус не сводил с него озабоченного взгляда — в его глазах, где-то в глубине, всё ещё оставалась тень того загнанного, полумёртвого ужаса, который поселился там с тех пор, как Сириус побывал в Азкабане. Он не перебивал Гарри, пока тот не выговорился полностью и не замолчал — и тогда произнёс: — С драконами мы справимся, Гарри, но всё в своё время — а у меня его мало… Я пробрался кому-то в дом, чтобы воспользоваться огнём для связи, но они могут вернуться в любую минуту. Мне нужно кое о чём тебя предупредить.

— О чём? — Гарри приуныл ещё больше… неужто есть ещё что-нибудь, похуже драконов?

— Каркаров, — сказал Сириус. — Он был Пожирателем смерти, Гарри… ты ведь знаешь, кто такие Пожиратели смерти?

— Ну да… он… что-что?

— Его поймали и отправили в Азкабан вместе со мной, но потом выпустили. Готов поставить всё, что хочешь, что из-за него-то Дамблдор и вызвал в Хогвартс Хмури. Это «Дикий глаз» поймал Каркарова. И в Азкабан его он отправил.

— Каркарова выпустили? — Гарри говорил медленно, пытаясь осмыслить ещё одну порцию ошеломляющих новостей. — Почему?

— Он договорился с Министерством Магии, — с горечью ответил Сириус. — Сказал, что раскаялся, понял свою ошибку, и стал называть имена… многих усадил в Азкабан на своё место… можешь мне поверить, там у него недобрая слава. И, насколько мне известно, как только он выкарабкался из Азкабана, так сразу начал учить Тёмным силам каждого школьника в этом своём заведении. Так что не спускай глаз и с Чемпиона из Дурмштранга.

— Ладно, — протянул Гарри. — Но… ты, значит, думаешь, что Каркаров подсунул моё имя в Кубок? Если это правда, то он просто классный актёр. Он требовал, чтобы меня исключили из турнира.

— Ну, в его актёрских талантах сомневаться не приходится, — заметил Сириус, — раз уж ему удалось убедить Министерство Магии дать ему вольную, верно? И ещё, Гарри. Я почитывал «Ежедневный пророк»…

— Да уж все почитывали, — мрачно ответил Гарри.

— …и смог понять из статьи этой Скитер, которую они напечатали в прошлом месяце, что на «Дикого глаза» напали как раз за ночь до того, как ему надо было отправляться в Хогвартс. Да знаю я, что они это представили как очередную ложную тревогу, — торопливо добавил он, видя, что Гарри уже собрался что-то сказать. — Только мне что-то не верится. По-моему, кто-то и правда не хотел, чтобы он добрался до Хогвартса. Кому-то, сдаётся мне, его присутствие сильно осложнило жизнь. Только никто этим всерьёз не займется — «Дикий глаз» шумел насчёт нападений на себя слишком часто. Однако это не значит, что он потерял нюх на настоящие опасности. Хмури — лучший из всех Авроров министерства.

— Так что же… выходит, Каркаров хочет меня убить, так, что ли? — задумался Гарри. — Но… зачем ему?

Сириус, казалось, не был уверен, отвечать ли.

— Поговаривают о странных делах, — наконец, протянул он. — Пожиратели смерти что-то зашевелились в последнее время. Вон, и на Кубке мира по Квиддитчу вылезли на свет божий. Кто-то выпустил Тёмную метку… и потом — ты слышал о ведьме из министерстве, которая пропала?

— Берте Джоркинс?

— Вот именно… она исчезла где-то в Албании, а ведь это как раз там, где, по слухам, последний раз видели Волдеморта… и уж она-то знала о Турнире Трёх Волшебников.

— Да, но ведь… вряд ли она бы пошла в гости к Волдеморту, верно? — возразил Гарри.

— Слушай, — мрачно перебил его Сириус, — я знал Берту Джоркинс. Мы вместе учились в Хогвартсе — она была на пару лет постарше меня и твоего отца. Так вот, она была полная размазня. Всюду совала нос — а мозгов с горошину, да и то я преувеличиваю. Не лучшее сочетание качеств, Гарри, поверь мне. И вот что я тебе скажу — заманить её в ловушку было бы легче лёгкого.

— Так… так значит, Волдеморт может знать о турнире? Мог знать ещё заранее? — спросил Гарри. — Это ты хочешь сказать? Думаешь, Каркаров здесь по его приказу?

— Не знаю, — медленно произнёс Сириус. — Просто не знаю… на Каркарова это не похоже. Он бы вряд ли побежал к Волдеморту по своей воле, пока не уверился бы, что тот достаточно могуществен. Пока не знал бы точно, что защита ему обеспечена. Но кто бы это ни был, тот, кто подсунул твоё имя в Кубок, он имел веские причины. И как ни крути, а трудно отрицать, что с помощью турнира было бы очень удобно на тебя напасть, и замаскировать это дело под несчастный случай.

— Отличный план, насколько я могу судить, — уныло отозвался Гарри. — Невелик труд сейчас расправиться со мной: знай, смотри себе, как драконы займутся своим делом.