Проснись, когда умрешь Канг Андреа

– Эй, эй, кто там? – раздалось за спиной у Ольги.

Она обернулась, посветила фонариком в соседнюю камеру и увидела там мальчика. Ольга подбежала к нему, направила свет ему в лицо.

– Моргалки не лепи, дура, – у «мальчика» был сиплый, прокуренный голос.

– Что? – растерянно спросила Ольга.

– Ничего. В лицо не свети, блин.

– А, прости, – Ольга направила луч света в сторону.

«Мальчик» в одежде цвета хаки перестал жмуриться, и Ольга смогла его рассмотреть. Это, конечно, был не мальчик, а ее ровесник, может, даже постарше. Только росточком парень не вышел, но чувствовалось, что в этом жилистом теле есть ловкость и грация дикой кошки. Парень сплюнул на пол и, ухмыляясь, спросил:

– Тебя как сюда занесло? Одна и без охраны?

– Друзей ищу. Юлю Князеву и Олега. Юля – из ваших. Олег – из наших, – доложилась растерянная Ольга, жадно всматриваясь в наглые карие глаза парня.

– Среди этих, зомбированных, их нету?

– Нет, кажется, нет.

– Тогда ищи наверху, – посоветовал парень и снова сплюнул.

Ольга проследила за движением слюны и подумала, что лучше пусть противно плюется, чем стоит как зомби с мертвыми глазами.

– Наверху – это где?

– Там, наверху башни. Они пацанов и девчонок нормальными туда уводят, чего-то там с ними делают, потом вот такие «зайчики» послушные возвращаются.

– А, поняла. А тебя как звать?

– Серый. Ты, может, откроешь мою решетку, выпустишь меня? – не спросил, а приказал парень.

– А как же я открою? У меня ключа нет, – удивилась Ольга.

– Во дура, – вздохнул Серый, – с ключом каждый дурак откроет.

И опять сплюнул.

Ольга, наконец, очнулась:

– Слышь, ты, полудурок. Если такой умный, то и выпутывайся сам, я не за тобой пришла, и кончай плеваться как верблюд, смотреть тошно, – она сделала вид, будто собирается уйти.

– Стой, подожди, – окликнул ее Серый испуганным голосом, – ты это, прости. Мне здесь фигово и, если честно, очень страшно.

– Верю, мне тоже жутковато.

– Я сам открыть не могу, потому что до замка не достаю, но я всегда ношу с собой специальные отмычки. Я тебе расскажу, как ими пользоваться… Ты меня вытащишь? – с мольбой в глазах посмотрел на Ольгу Серый.

– Конечно, показывай, что надо делать, – с готовностью откликнулась Ольга.

Парень вытащил из носка какие-то маленькие гнутые проволочки, достаточно толково объяснил Ольге, что с ними надо делать, и уже через минут пять был на свободе.

– Молоток! Быстро учишься. Можно на дело тебя брать, – засмеялся он и хотел было сплюнуть, но под строгим взглядом Ольги передумал и проглотил слюну.

– На какое дело? – спросила Ольга.

Парень внимательно посмотрел на нее:

– Ладно, забей. Пойдем твоих друзей спасать, пока их в «овощи» не превратили.

– Ты со мной пойдешь? Зачем? – удивилась Ольга.

– Конечно, с тобой. Во-первых, мне в лагерь нельзя, во-вторых, гадам этим мне подлянку какую-нибудь сделать хочется… А звать тебя как? – направляясь к выходу, спросил Серый, не глядя на Ольгу.

– Оля-а, – зашептала девочка, со страхом озираясь на соседнюю камеру, где сидели дети с пустыми глазами, и быстро засеменила за Серым.

Они поднялись на первый этаж, пересекли холл и открыли дверь лестницы, ведущей наверх. Ольга не поднималась по этим степеням выше второго этажа. Она знала, что Кристина и другие ребята, которых допустили на второй год обучения, поднимались на третий, и те, кто готовился к посвящению, а их было не много, кажется, находились на четвертом. Что находилось выше, никто не знал. Окон там тоже не было. И сколько этажей всего – не понятно. Ольга, проведя параллель с Вавилонской башней, предположила, что, возможно, семь этажей.

– Семерка – любимое число вавилонских жрецов, – пробурчала она себе под нос.

– Куда идем? Как искать будем? – спросил Серый.

– Первые четыре этажа с окнами – учебные классы, значит, их смело пропускаем, – Ольга посмотрела на часы, – сейчас двенадцать пятнадцать. Могу предположить, что у нас мало времени…

– В зиккурате обычно семь этажей. Мардук находится на последнем, где приносят жертвоприношения… – размышляла вслух Ольга, перескакивая через ступеньку.

Серый удивленно на нее посмотрел:

– Чего? Ты че ругаешься? Словечки эти даже я не знаю. А еще интеллигентку из себя строишь.

Ольга даже остановилась, настала ее очередь удивляться:

– Я ругаюсь?

– Ну да. Зикулар, зипулар, блин, язык сломаешь. И еще это, как его, Ман.. Дундук! Ну выпендрилась! На иностранном каком-нибудь похлеще, чем я на русском, материшься.

– Серый, ну тебя. Зиккурат – это типа храма в Вавилонском царстве. Мардук – главный бог. Ему то, скорее всего, сейчас моих друзей и приносят в жертву, – бежала вверх Ольга, не теряя времени у двери на шестом этаже.

– Они че, офигели? Какие жертвы, какие боги мурдуки-бамбуки в наше время? Секта это, что ль? – возмущался Серый.

– Я тоже вначале думала, что секта, в старину играют… Но здесь, кажется, все круче… Тише, слышишь, голоса?

Ольга и Серый осторожно поднялись на седьмой этаж. Дверей здесь не было, огромный проход прикрывали тяжелые шторы из золотой парчи. Большое помещение освещалось факелами только в центре, поэтому ребят, спрятанных в складках ткани, никто не замечал. Стены зала украшали золотые и серебряные барельефы, свет от факелов отражался в сосудах с драгоценными камнями. Посередине находилась золотая фигура божества, перед ним – длинный алтарь, украшенный разноцветной глазурью. «Звездочеты» стояли спиной к выходу, и ребята не могли различить их лица. Ольге показалось, что кто-то лежит на алтаре. Вскоре, она почувствовала, что странное песнопение, которое исполняли люди в мантиях, усыпляет и парализует волю. Посмотрела на Серого: тот как завороженный уставился на странное магическое действие. Песнопение становилось громче, обволакивая мозг и тело. Ольга заставила себя выйти из оцепенения и больно ущипнула Серого за руку.

– Ой, блин, ты чего щиплешься? – очнулся парень.

– Не спи, это специальные гимны, которые вводят человека в транс, лишают воли. Заслушаешься – сам к ним пойдешь и хвостом вилять начнешь.

– А че делать-то? – растерянно спросил Серый.

– Не знаю. Отвлечься как-то надо. Во, придумала! Анекдоты какие-нибудь знаешь? Вот и рассказывай мне, – предложила Ольга, не отрывая взгляда от центра комнаты.

– Анекдоты знаю, но они все с матом.

– А ты вместо мата говори «пи-и-ип», – нашла выход Ольга.

Серый немного подумал и зашептал Ольге на ухо анекдот. Ольга ничего не поняла, потому что бесконечное «пи-и-ип» щекотало ухо. Она хихикала, прикрыв ладонью рот, весело смотрела на Серого. У того блестели глаза, и он сам не скрывал улыбки: с «пи-и-ип» смысл напрочь терялся, но было все равно смешно. Ольга уже не обращала внимания на таинственное действие, а буквально валялась на полу, держась одной рукой за живот, другой – то закрывая рот, то ухо от «пи-и-ип»…

Вдруг в завораживающем многоголосье наступила небольшая пауза и зазвучал какой-то странный инструмент. Голоса «звездочетов» присоединились к этому необычному звуку. Ольга и Серый почувствовали бесконечную вселенскую тоску, и простыми анекдотами с «пи-и-ип» с ней уже не было сил справиться. Ребят буквально стало корежить от этих звуков: страх, одиночество, тоска вливались в сознание. Ольга сильно прижала руки к ушам, Серый посмотрел на нее и сделал то же самое. В это время «звездочеты» расступились, и ребята увидели, что перед алтарем стоит Олег.

Свет от факелов теперь падал на лица «звездочетов». Ольга помнила рассказ Юльки о «ящерах доисторических», но такого кошмара даже в Голливуде еще не придумали. На ссохшихся, безобразных и отвратительных «лицах» существ в мантиях отразились все пороки человеческие. Вместо глаз – пустые глазницы… Один из «ящеров», на груди которого висела блестящая пентаграмма, взял костлявыми руками с длинными грязными ногтями сосуд с мутной жидкостью и поднес ее Олегу. В это время другой или другая «ящерица» (Ольге показалось, что в ней есть что-то от Эстер) подняла с алтаря Юлю. Серый, в ужасе наблюдавший за этой сценой, дернул Ольгу за рукав:

– Они?

– Да… – одними губами произнесла Ольга. Она чувствовала, что откуда-то их живота начинает расти крик, готовый вот-вот вырваться наружу, нужен был только последний импульс. Олег, не похожий на себя, стоял напротив покорной Юльки, явно чем-то накаченной.

«Ящерица» – Эстер тоже дала сосуд Юле. Олег и Юля одновременно, направляемые «ящерами», поднесли чаши к губам, не сводя друг с друга глаз. Ужасные звуки неведомого инструмента усиливались, голоса «звездочетов» слились в один. Вдруг от Олега и Юли стал отделяться какой-то свет. Этот поток выходил из макушек ребят, поднимался кверху. Глаза ребят постепенно становились мертвыми, пустыми… Главный жрец встал под свет, вышедший из ребят, простер к нему руки и громко на незнакомом языке стал говорить заклинания, как бы втягивая в себя свет.

Тут Ольга и закричала. Серый вышел из оцепенения и присоединился к ней. Они так громко и дружно орали, что внезапно хор «ящеров» остановил свое магическое пение, исчезли жуткие звуки неведомого инструмента, а главный «ящер» удивленно стал озираться по сторонам, в поисках источника крика. От темных стен отделились какие-то огромные фигуры, и ребята увидели жутких чудовищ: наверное, когда-то они были людьми, очень высокими, огромными, но теперь, опираясь на гигантские дубинки, в направлении Ольги и Серого шли монстры с пустыми глазами. Свет, выходивший из ребят, со свистом вернулся к Олегу и Юле. Те грохнулись на землю, ошарашенно озираясь нормальными глазами вокруг. А Ольга и Серый, как приклеенные, не могли сойти с места и только еще больше заорали, когда чудовища подошли к ним и одно из них с грохотом опустило дубинку рядом с ребятами. Дальше Ольга с трудом понимала, что происходит. Она, как сквозь туман, заметила, что Олег и Юля стоят рядом на карачках и их рвет какой-то зеленой дрянью. Не понятно откуда материализовавшийся Альберт, такой же пустоглазый и с перекошенным от злости лицом, поднимает за шкирку Ольгу и Серого. Серый еще пытается сопротивляться: брыкается, кусается, как дикая кошка. Но получает «легкий» подзатыльник от мерзких тварей и теряет сознание. И Ольге как спасение приходит забвение…

***

Очнулась Ольга от того, что кто-то гладил ее по голове. «Мамочка, мамочка моя родная. Какие у тебя руки холодные, как приятно…»

– Оленька, милая, ты как? Пить хочешь? – это был не мамин голос.

Ольга открыла глаза, и кошмар вернулся. В темном сыром помещении, откуда недавно она вытащила Серого, теперь находилось несколько человек. Юля сидела около Ольги, положив ее голову к себе на колени, Серый держался за голову, Олег, прикрыв глаза, сидел на полу, прижавшись спиной к стене.

– Господи, что это было? – застонала Ольга.

Олег очнулся, посмотрел на Ольгу:

– Ты опять нас спасла…

Ребята долгое время подавленно молчали, каждый по-своему переживая недавнее событие.

– Жрать хочется, – нарушил тишину Серый.

Ольга вспомнила, что у нее в кармане есть шоколадка. Поделила плитку на четыре части и предложила каждому. Все, кроме Олега, с жадностью съели по небольшому кусочку шоколада. Олег, закрыв глаза, не шевелился. Ольге очень хотелось проверить состояние его зрачков – на месте ли.

– Олег, Олег, – позвала она его.

Олег очнулся и посмотрел на Ольгу серыми глазами, полными какой-то тоски и печали.

– Ты как? – спросила Ольга.

– Нормально, – отрезал он.

В камере опять повисла напряженная тишина.

– Слушайте, надо поговорить. Молчать нельзя. Если мы это не обсудим, то свихнемся поодиночке, – нарушила молчание Ольга.

– Я согласна, нужно говорить, нужно все вспомнить и решить, что делать, – поддержала ее Юля.

Олег продолжал молчать, уставившись в пустоту. Серый с любопытством рассматривал Юлю.

– Я тебя помню. Ты из нашего лагеря. Мы еще в самолете вместе летели, – обратился он к Юльке.

– Да, я тоже тебя помню. Тебе куча пацанов деньги должны, всех в карты надул и материшься как сапожник, – ухмыльнулась Юлька.

– Я не жульничаю в карты. Просто умный очень. И простым матом больше не ругаюсь, Ольга новым словечкам обучила, – обиженно бурчал Серый.

– Да-а? Как интересно! Оленька у нас ругаться умеет? – с любопытством посмотрела на подругу Юлька.

– Ага! Знаешь, как круто звучит. Щас, дай вспомнить… Вот! Зик-курат, «пи-и-ип», мундук, «пи-пи-пи», – улыбался Серый.

Юля и Ольга дружно рассмеялись. Серый продолжал дурачиться и рассказал Юльке анекдот с «пи-и-ип», который рассказывал Ольге там, наверху. Юля покатывалась от хохота, Ольга тоже расслабилась. Только Олег продолжал сидеть неподвижно с отсутствующим выражением лица.

Ребята посмотрели на Олега и перестали смеяться. Опять повисла тишина.

Вдруг Олег заговорил:

– Я умер…

Все удивленно переглянулись – умом, что ли, тронулся парень.

– Я умер… Я видел, как моя душа уходит, но летит она не к свету, не к Богу, а это чудовище забирает ее…

– Я тоже это почувствовала, – тихо сказала Юля, – это так страшно. Ничего не можешь поделать. Ты вроде бы и жив, но и мертв одновременно. Тело тебя не слушается, душа тебе не принадлежит, я вообще не понимала, кто я, что я. Я Юля Князева или камень? Или пыль? Полный вакуум. И, только когда жуткий крик прервал этот «Хор Пятницкого», я очнулась, и меня какой-то дрянью тошнить стало.

– Да уж, ну и зрелище там было! – включился в разговор Серый. – Я одного не пойму. Откуда эти амбалы взялись? Такие уроды! Такого же по правде не бывает? Да?

Серый посмотрел на ребят, ожидая услышать объяснение странных событий.

– Тебя Сережей звать? – спросила Юля.

– Да, ребята кличут Серый, – пояснил парень.

– Я тебя Сережа буду звать, можно?

– Меня так только мамка покойная звала, я уже и забыл…

– Сереж, здесь странные вещи происходят, иногда кажется, что ты в кино, настолько все неправдоподобно… – начала объяснять Юлька.

– Я понял! – Сергей хлопнул себя по лбу, но, видимо голова еще не совсем прошла после «шлепка» странных существ. – Блин, больно как… Я понял! Нас снимает скрытая камера, мы типа как в реалити-шоу «Дом-2» или «Последний герой». Это все постановочные кадры и спецэффекты, а ты (он показал на Юльку и Олега) и ты – актёры. Да?

В голосе у Серого было столько надежды, что Юлька только молча покачала головой: нет.

– Я начал умирать еще в прошлом году, – вдруг заговорил Олег, – они такому нас обучили, что я сразу почувствовал себя если не богом, то очень близко к нему, этакий Олег Всемогущий.

– А почувствовав вкус власти и вседозволенности, стал мечтать о большем. И это могло дать братство. Большинство самых успешных и богатых людей мира состоят в этом братстве. Их можно отличить по одному признаку… И если ты принят в их среду, то ты – небожитель. Мне остался один шаг – посвящение. И я его не прошел… – монотонным голосом говорил Олег.

Ольга с ужасом на него смотрела, ничего не понимая.

– Я вмешалась, чтобы спасти свою подругу и тебя, Олег… – стала оправдываться она.

– Они забирают души и у тех, кого приносят в жертвы, и у тех, кого принимают в братство, – продолжал говорить Олег, не обращая внимания на растерянную Ольгу.

– Из этих ребят (он махнул головой в сторону Юльки и Сергея) они делают наших рабов, а из нас – рабов этих уродов… Кто же они? – наконец Олег вышел из шокового состояния.

Ольга внимательно посмотрела на друга, оценивая, сможет ли он сейчас воспринимать информацию:

– У меня есть версия, может, она сыровата, но я попробую ее донести…

– Так это что, все взаправду? – перебил ее Сергей.

– Да! – хором ответили Олег, Ольга и Юлька.

– Во, блин, попали!

– Все, успокойся, дай человеку слово, – остановила его Юлька.

Ребята посмотрели на Ольгу:

– Ну, говори, пожалуйста!

– Хорошо, начну. Версия сыроватая, как я уже сказала, но это единственное объяснение всему происходящему. Все очень интуитивно складывается из кусочков, обрывков. Некоторым вещам я не могу дать объяснение вообще, некоторые не понимаю, потому что мало знаю… Ну ладно…

История эта началась тогда, когда закончилась история легендарного государства – Нового Вавилона. В 538 году до нашей эры персидский царь Кир, прозванный за свои подвиги Великий, покорил Бибилим – это иудейское название Вавилона, что означает «врата бога». До этого мало кто мог представить, что утопающий в роскоши Вавилон, вызывающий зависть и раболепное поклонение чуть ли не всего мира, падет в один миг. В то время реальная власть в государстве принадлежала жрецам и аристократам. Жрецы передавали свои знания на протяжении многих веков только избранным, тем, кто отличался выдающимися способностями и здоровьем. Но зато такие качества, как милосердие, человеколюбие, любовь, были им незнакомы… Все делалось в угоду личным амбициям и желаниям… Жрецы знали астрономию, математику, магию, мантику, медицину, искусство заклинаний и заговоров, времяисчисление, религию и прочее. Халдейские астрономы знали, что солнечный год составляет 365 дней и одну четверть суток. Вавилонские жрецы широко использовали транс.

Когда Вавилон пал, то Кир Великий захватил большую часть аристократии и жрецов в плен, но маги не были бы магами, если бы не смогли предугадать трагические события. Пока последний вавилонский царь пьянствовал в храме, сильнейшие маги и семьи аристократов, прихватив все самое необходимое, покинули земли, простертые между Тигром и Евфратом. И куда же они бежали? А возвращались они на родину, туда, откуда началась история древнего могущественного народа – на Урал. В руках у них была сила – знания. В сердце – алчность и властолюбие. И порешили они не «плодиться и размножаться», как примитивные «божьи твари», а найти способ жить вечно и править миром тайно. Способ жить вечно они нашли – души людей как прекрасный источник энергии. Обещая власть и могущество простым смертным, они требовали только их душу – сюжетик, знакомый до слез… А еще им всегда нужны были простые рабы. Вавилонское царство всегда держалось на несметном количестве рабов. Знаешь, – обратилась Ольга к Олегу, – я думаю, что многие герои истории человеческой, которые развязывали грязные кровавые войны, являются их «воспитанниками». Там же и те, кто разрабатывают «спасение от голода» – генно-модифицированные продукты, там те политики и бизнесмены, чьи поступки противоречат здравому смыслу… Ладно, что-то я разошлась, как на митинге выступаю… Я только одного не понимаю. Вот есть некоторые известные персонажи. Их имена мелькают по TV и на страницах всех журналов – от желтой прессы до «гламурного» глянца. Молодежь подражает им, а что они делают и говорят, на что тратят свою известность? Цель только одна – известность любой ценой, поклонение масс, которых сами же называют лохами, и, конечно же, деньги, которые, как известно, не пахнут. Их бы энергию, да в мирных целях, – вздохнула девушка.

– Ты че, как старушка, ворчишь? – удивленно посмотрела на Ольгу Юлька.

– Да, ты права. Не мое это дело, на что жизнь популярного человека тратится. Только уроки истории забывать нельзя. «Вавилонской блудницей» назвали в Библии древнее царство. Жадность, алчность, разврат – основные качества жителей города… И, чем это закончилось, вы можете узнать из учебников по истории…

Ольга испытывала раздражение от того, что вместо поиска выхода из сложившейся ситуации прочитала лекцию в стиле тетеньки-училки «какая у нас бестолковая молодежь».

– Я с тобой согласен… – тихо сказал Олег.

– Что? – удивленно посмотрела на него Ольга.

– Я согласен с тобой, – повторил он громче. – Я, после того как в прошлом году приехал из их лагеря, мог думать только о том, каким я стал и каким могу стать. Я видел, как высоко взлетели те, кто вступил в братство, какая власть у них в руках. Мысли о будущем могуществе пьянили меня. Я стал смотреть на людей через призму – нужен мне этот человек или нет. Меня не трогали беды простых людей. Они живут в другом мире, они – серая масса, гегемоны, лекторат, мясо под пушки. А я рядом с теми, кто вершит их судьбами… Мерзко…

– Ты не такой! Неправда! – Ольга вскочила на ноги и подбежала к Олегу. – Я немного, но успела тебя узнать. Ты помнишь, как спас меня от насмешек на дискотеке? Когда девчонки вырядили меня, как новогоднюю елку? А Колька? Ты же не выдал его, хотя он и подлец. Это неправда, ты не такой, как Альберт, как Кристинка или Лелька.

– Я мог бы им стать! Это ты другая, и с тобой я иногда вспоминал, что у меня есть душа, – воскликнул Олег.

Ольга с удивлением смотрела на парня, и ей хотелось еще раз услышать эти слова, но дверь в камеру неожиданно со скрипом отворилась, и в темное помещение вошла заплаканная… Леля.

***

Лельку с трудом можно было узнать. Волосы, у когда-то милой блондинки, заметно отрасли, и черные корни «прекрасно сочетались» с черными неухоженными бровями, которые когда-то были идеальными. Без туши и подводки, глаза Лели не казались уже такими большими и чувственными. Грязная, неуклюже сидящая общая для всех одежда цвета хаки только подчеркивала худобу и тоненькие, с кривизной ножки. Ольга поразилась тем переменам, которые произошли с Лелей без тщательного ухода за столь короткое время. Леля обвела всех ребят затравленным взглядом и громко разревелась. Ольге стало стыдно за свою неприязнь к этой несчастной девочке. Она подошла к рыдающей Лельке, обняла ее:

– Ну, все, все, успокойся… Мы с тобой, не плачь. Хочешь пить? Есть кусочек шоколадки, – приговаривала Ольга, поглаживая Лелю по спине.

Наконец, Лелька перестала рыдать, села на пол рядом с Ольгой. Ребята смотрели на нее и ждали, когда та совсем успокоится и сможет объяснить свое присутствие в «столь замечательном месте», как пошутил Олег. Лелька, всхлипывая, быстро затараторила:

– Я ничего не понимаю! Утром всех подняли на час раньше, приказали быстро собирать вещи, а какие у нас вещи – только то, что на нас, и говорят, что сегодня все едут домой. А так как машины за нами должны прийти только вечером, то все просто сидели в зале, где кино вечером показывают. За нами следили только охранники, эти здоровяки с белыми глазами, жуть какая-то. Вдруг приходит Альберт, я узнала его, мне Кристинка фото показывала, где она с ним на лыжном курорте. Он всех своим царственным взором обвел и на мне остановился. Альберт меня позвал к себе и говорит, чтобы я следовала за ним.

Я думала, что меня к вам в лагерь решили отправить, увидели, что я от этого быдляка отличаюсь (Юлька и Сережа удивленно переглянулись и хотели что-то сказать, но Ольга прижав палец к губам, остановила их). А он по дороге идет, молчит. Я хотела его спросить, куда иду, что делать буду, Кристину хотела увидеть, мы же подруги с ней… Ее мама и помогла мне сюда приехать, говорит, что если получится, то найдет способ меня к вам, в правильное место, перевести. Я подумала, что меня сейчас к вам и отводят, а они запихнули за решетку и ничего не объяснили.

В Ольге боролись два противоречивых чувства: с одной стороны, она испытывала острую жалость с Лельке, с другой – внутренний голос говорил ее, что в этой жалкой девочке что-то не так. Особенно покоробили ее слова Лельки «этот быдляк». В Лельке чувствовался жуткий комплекс неполноценности, что она не такая, как дети из ее школы. Ей постоянно приходилось притворяться и лезть из шкуры, чтобы доказать свою причастность к «элите». Все ее усилия вызывали только насмешки и презрение у сверстников. Любили Лельку только учителя. Она неплохо училась, была абсолютно послушна, тиха и покорна в школе. А что она делала вне школьных стен?

Ольга, как тогда в самолете, почувствовала грязный осадок при мысли о «свободном времени» Лельки, но решила, что это не имеет никакого значения в сложившейся ситуации, и сказала решительно:

– Все, закончили со слезами и унынием. Надо начинать действовать. У кого будут какие-либо предложения?

Ребята посмотрели на Ольгу с удивлением – ее решительный и деловой тон немного развеял унылую атмосферу в камере.

– Ну, я не знаю, – очнулся Сергей, – у меня были отмычки, но, когда эти монстры меня встряхнули, те, наверное, выпали.

– Я тоже не знаю, как выбраться, – сказала Юля.

Повисла тяжелая пауза. Ребята, вспоминая события прошедшей ночи, понимали, что легких путей не будет, и одно только воспоминание о чудовищах заставляло сердце замирать от страха.

– Я знаю, – тихо сказала Лелька.

– Ты? Откуда? Альберт, что ли, ключик дал – иди, мол, потусуйся, а когда надоест, выходи, – ухмыльнулся Сергей, ему явно Лелька очень не нравилась.

– Меня, когда Альберт в башню привел, – не обращая внимания на Серого, как будто бы он не существовал, продолжила вдруг оживленно Леля, – оставил за дверью на этаже, который выше тюрьмы. Я услышала, как он спрашивает, куда меня поместить. Я-то все думала, что меня в нормальный лагерь переводят, и очень удивилась, поняв, что ошибаюсь. Тот, с кем Альберт советовался, говорит: «Отправь ее к этим героям. Скоро все они одинаковыми будут. Пусть напоследок налюбуются друг на дружку». И захохотал. У меня от его смеха мурашки по коже побежали. А Альберт и говорит: «Много их сразу в камере станет, больно умные там сидят, вдруг догадаются, как сбежать можно».

А этот, который страшно смеялся, и говорит: «Хотел бы я посмотреть, как они по реке страха поплывут, вот это зрелище было бы. Знали бы они, что их в реке ждет, сами бы к нам пришли… Но рисковать нельзя, материала мало осталось. Все, иди! Надеюсь им повезет, и никто из них не найдет выхода»… Вот, что я подслушала под дверью. А когда Альберт вышел, он меня за локоть взял и поволок вниз. Я поняла, что меня в подземелье ведут, стала плакать, умолять его, а он внимания не обращает. Охранникам передал и ушел…

– Охранникам? Каким охранникам?! – Ольга удивленно посмотрела на Серого. – Я когда ночью сюда спустилась, то ни одного человека или, как назвать этих безглазых монстров, не встретила.

Но ребята не обратили внимания на Ольгино замечание. Все начали обсуждать услышанное от Лели.

– Значит, выход есть, – размышлял вслух Олег, – но это какая-то «река страха». Почему эта «мумия» сказала, что общение с ними лучше, чем река страха?

– Интересно, может там чудовища плавают, пострашнее этих? – выдал версию Сергей.

Какое-то время ребята бурно обсуждали различные версии «реки страха», но так и не пришли не к какому-либо выводу. Наступила тишина. Ребятам очень хотелось есть, да и холод и сырость камеры не придавали оптимизма. Вдруг Лелька встрепенулась, быстро вскочила на ноги, подошла к стене и приложила к ней ухо.

– Ты чего? – спросила Ольга.

Но Лелька, прижав палец к губам, мол, тише, жестом позвала ребят к себе:

– Послушайте, только не шумите. У меня абсолютный музыкальный слух…

Ребята прислонились к влажной и скользкой стене подвала.

– Я ничего не слышу, – сказала Юлька.

– Ой, я, кажется, слышу… Как будто бы шум воды, – Ольга посмотрела на Олега.

– Да, если помолчать, то можно услышать, как будто где-то водопад… – У Лельки блестели глаза. – Я чувствую, что где-то здесь есть потайная дверь, надо ее найти!

Лелька, ни на кого не обращая внимания, стала, ползая, ощупывать каждый камешек стены.

Ребята, не шевелясь, удивленно на нее смотрели.

– Есть! – закричала Лелька, но, опомнившись, зажала рот рукой и тише сказала: – Я нашла…

Она яростно, ломая ногти, стала ковыряться в стене между камнями. Нашла какой-то рычаг и потянула за него, но сил явно не хватало.

– Дай я, – Сергей подвинул Лельку.

– Я помогу, – присоединился к нему Олег.

Вдвоем они с трудом потянули за рычаг, и часть стены медленно, со скрипом стала отъезжать в сторону. Шум воды стал отчетливо слышен, но темнота за таинственной дверью была абсолютной.

Никто не решался войти первым во мрак.

– У меня есть фонарик, – тихо, не отводя взгляда от темной дыры, прошептала Ольга.

Она достала из кармана куртки чудом уцелевший фонарь и передала его Олегу.

Олег, вроде бы не робкий парень, не решался приблизиться к жуткому проему. Он направил луч света с того места, где стоял, но лучше видно не стало.

– Ну что, пойдем? – спросил Сергей.

– Страшно как-то, – прошептала Юля.

– А почему они назвали это рекой страха? – подала голос Ольга.

– Вон какой ледяной холод и ужас веют оттуда! – передернулась Лелька.

– Ну что делать будем? – спросил Олег.

– Не знаю, – почти хором ответили ребята.

– Надо идти… – как-то без энтузиазма предложил Олег, но никто его не поддержал.

Они, наверное, долгое время еще мялись в нерешительности, но вдруг раздался скрип открывающейся тяжелой двери в подземелье. Страх вновь увидеть «ящеров-жрецов» оказался сильнее неизвестной «реки страха», и, подталкивая друг друга в спину, ребята рванули в темноту. Массивная каменная дверь неожиданно быстро за ними закрылась, и ребята остались стоять в полной темноте. Был слышен только шум далекого водопада да плеск ударяющихся о каменный берег волн.

Вдруг, явно за мощной дверью, раздались чьи-то голоса, а потом неудержимый, зловещий хохот.

– Мне страшно, – захныкала Лелька.

– Где фонарь? – спросил Олег.

– У тебя, я же тебе его дала, – напомнила Ольга.

Олег направил луч света впереди себя, и то ли глаза ребят привыкли к темноте, то ли неяркого света от фонарика было достаточно, наконец, они стали различать кое-какие силуэты. Стояли они на каменном узком (всего один шаг вперед сделать, и ты в воде) берегу подземной реки с быстрым течением.

– Смотрите, лодка! – воскликнула Лелька.

– У тебя не только слух, но и зрение особенное, как у летучей мыши, – усмехнулся Сергей.

В каменный пол было вмонтировано железное ржавое кольцо, к которому привязана старая веревка. С трудом ребята разглядели силуэт лодки. Сергей потянул за веревку, и фонарь осветил необыкновенную лодку.

– Ах! – дружно изумились ребята.

А Ольгу словно парализовало: это была лодка из ее сна!

Золотая, изрезанная неизвестными письменами, обрамленная по контуру драгоценными камнями.

– Ну ни фига себе! Такой лодки на всю жизнь хватит, чтобы безбедно жить! – Воскликнул Серый. Он уже забирался в раскачивающуюся лодку с безумными глазами, пытаясь ногтями выковырять драгоценные камушки. Лелька, радостно хлопая в ладоши, полезла за ним.

– Ты что остолбенела? – подтолкнул к лодке Ольгу Олег.

– Нам нельзя на ней плыть… – тихо, все еще находясь в шоке, проговорила Ольга.

– Оль, у нас выхода нет. Давай в дверь постучимся, а вдруг ящеры в добрых дяденек превратились и нас обнимут, расцелуют, скажут, что пошутили… Брось. Из двух зол выбирают меньшее. Страшнее того, что мы с Юлькой пережили, быть не может. Все, давай. Прыгай, – Олег забрался в лодку и протянул руку девочкам, оставшимся на каменном берегу.

– И вправду, Оль, надо идти. Я к ним больше не хочу. Ты себе представить не можешь, как это жутко, когда к ним душа улетает, а тело подчиняется не тебе, а только этим монстрам! Давай, залезай, – уговаривала подругу Юля.

Ольга последняя забралась в лодку. Села с краю, вся сжавшаяся, маленькая, как испуганный мышонок.

«Что там во сне было? Я плыву в золотой лодке. Вдруг Лелька-змея вползает и начинает меня душить, я ее ранила и вышвырнула… Еще там Кристинка-крыска с красным маникюром была… Ребята в форме хаки с пустыми (!) глазами просили им что-то отдать, потом водопад, Мардук… Ерунда какая-то…» – Ольга понимала, что страх, сковавший ее, мешает ей думать, но ничего не могла с этим сделать.

– И почему этот канализационный сток называют рекой страха? – удивлялся явно повеселевший Сергей. Ему уже удалось отковырять пару камешков, и он увлеченно пыхтел над большим сапфиром.

У лодки не было весел, течение быстро несло ребят в неизвестность.

– А мне и не страшно, – сказала Юля, – мы, наверное, час-то плывем. Уже давно что-нибудь случилось, если бы это было запланировано жрецами. Мне вообще, кроме этих «ящеров», уже ничего не страшно.

– А я змей боюсь, аж цепенею вся, – подхватила тему Лелька.

– Я только смерти родных боюсь… Когда мамка умерла, за ней папка окочурился от пьянки, потом через несколько месяцев у бабули сердечный приступ… – Сергей перестал бороться с сапфиром, помрачнев от страшных воспоминаний. – Да ладно, все фигня, зато бояться больше не за кого!

– Я теперь только душу потерять боюсь, – тихо добавил Олег. – Оль! Оль! Очнись!

Ольга вздрогнула и наконец вышла из ступора:

– Что, Олег? – вяло переспросила она.