Настоящая любовь Филиппе Берди Вишневская Данька

– Конечно, ты говорила очень убедительно, но я видел то, чего не видели другие. – Эрик довольно улыбался. – Ложь. Так же ты врала, когда отказывалась пойти со мной на свидание. Я читаю тебя как открытую книгу.

– Тогда посмотри на меня, – попросила Бекки, – и задай вопрос, на который хочешь узнать ответ. Конечно, если ты действительно на стороне справедливости.

«Как же ты мне нравилась тогда. О, как я страдал, – вспоминал Эрик. – Бекки, Бекки… Что же тебе нужно от меня, милая? Когда-то ты и знать меня не желала, а теперь – поглядите-ка – стоишь и строишь глазки».

– Какие на тебе трусики? – он попытался смутить её, но не вышло. Девушка лишь разочарованно вздохнула. – Смешная. Защищаешь своего профессора. Я изучил дело. Ты одна из свидетелей, возможно, подозреваемая, лучшая студентка. Влюблена в него, да?

– Задай правильный вопрос, – настаивала Бекки.

– Хорошо. Филиппе Берди отравил свою жену?

Бекки покачала головой. Ларсен нахмурился: «Неужели свидетель врёт?» Впервые его вывели из себя перед слушанием. Вернулось чувство, которое он успел позабыть. Только теперь Эрика раздражала её правда, которую не хотелось слышать. Девушка решилась и мягко дотронулась до его руки.

– Поужинаем сегодня, если суд пройдёт хорошо? – Бекки боялась всё испортить. Весь их разговор был большим риском.

Эрик отлично понимал, что значит – «пройдёт хорошо». Мужчина отдёрнул руку и огляделся по сторонам. Их не должны видеть вместе. Это могло навредить. У человека всегда есть выбор. Но правда в том, что как только пришла Бекки, никакого выбора уже не было.

– «Меланж». В восемь, – и он предупредил: – Во время перерыва не подходи ко мне.

Бекки наградила его улыбкой королевы класса и перешла на шёпот:

– Красные кружевные.

Они разошлись. Эрику казалось, он всё ещё чувствует её прикосновение. Спустя столько лет его чувства не угасли. Как и прежде, он хотел заполучить этот трофей, пусть даже упустив другой. В конечном счёте, что значит одно проигранное дело, если Бекки наконец-то станет его?

* * *

В зале было полно народу. Смерть, которая перевернула жизнь Филиппе Берди, для судьи и присяжных была рядовым событием. Если не считать дурного предчувствия. Никто не нервничал, не смотрел на него зло. Профессор поёжился, его знобило после бессонной ночи. Он всё ждал, когда кто-нибудь выкрикнет страшное слово «убийца».

Лия шептала: «Держись, Филиппе, держись ради меня, ради нас».

Начался суд. Из-за недосыпа Берди видел и слышал далеко не всё. Его подташнивало, каждый звук казался слишком громким. Судьёй был седой упитанный мужчина, лет сорока с правильными чертами лица. Держал спину прямо, постоянно поправлял очки. Голос у него был низким и приятным, убаюкивающим, таким не приговоры зачитывать, а сказки на ночь. Первой вызвали Карлу Монтгомери.