Подарок судьбы Картленд Барбара

— Верно. Я часто об этом слышу.

— Затем, когда в обществе переменилось мнение насчет этого занятия и его стали считать не слишком достойным, — продолжала Джемма, — дядя Эйлмер отошел от дел, но я догадываюсь, что к тому времени он успел сколотить на этом немалое состояние, так же, как и мистер Роузбург.

— И тем не менее твой дядя продолжает до сих пор заниматься с ним делами?

— Разумеется, они не говорили об этом за обеденным столом и в моем присутствии, — ответила Джемма, — однако из разных источников мне приходилось слышать, что мистер Роузбург оказывает дяде Эйлмеру разные услуги и дядя не хочет с ним ссориться.

— А почему ты решила, что он проявит интерес к моему дому и захочет взять его в аренду?

— Однажды, когда мы сидели за столом в лондонском дворце дяди Эйлмера, он сказал, прощаясь: «К сожалению, мне пора возвращаться. Работа не может ждать, сэр Эйлмер. А вам хорошо, вы можете наслаждаться жизнью в таком доме, как этот». С этими словами он окинул взглядом гостиную, и я поняла, что он ужасно завидует всей этой роскоши — картинам, мебели. «Вам никто не мешает приобрести такой же хороший дом, как этот», — ответил дядя Эйлмер. Мистер Роузбург хихикнул. «Да кто же мне его продаст? Разве у меня есть хоть малейший шанс втереться в компанию к таким большим аристократам, вроде вас? — спросил он. — Если бы я даже проявил подобные претензии, мне бы тут же посоветовали вернуться в Чипсайд, где мне самое место!»

— Так почему все-таки ты думаешь, что он захочет арендовать мой дом? — отрывисто спросил виконт.

— Когда он ушел, дядя Эйлмер сказал мне: «А ведь он прав! Мы не можем допустить, чтобы такие люди, как Роузбург, строили из себя джентльменов!»

Упавшим голосом она добавила:

— В тот раз он ударил меня, потому что я рассердила его каким-то своим неосторожным замечанием, и, поскольку мне было больно, я совсем забыла про мистера Роузбурга. Но я уверена, что, появись у него такая возможность, он с удовольствием снимет дом вроде твоего в самом сердце Мэйфера. Для него это — вопрос престижа.

Виконт промолчал, и она поняла, что он не разделяет ее надежд и относится к ним скептически.

Когда они добрались до конторы мистера Роузбурга в Чипсайде и их провели в его личные апартаменты, виконт был приятно удивлен той чрезмерной приветливостью, с которой их встретил старый коммерсант.

— Ну и ну, ваша светлость, какая для меня честь! — сказал он Джемме. — Когда мне сказали, что это вы, а не ваша кузина вышли замуж за виконта Окли, я назвал говорившего лжецом!

— Нет, мистер Роузбург, это совершенная правда, — сказала Джемма, — и позвольте представить вам моего супруга, он очень хочет с вами познакомиться.

Мистер Роузбург протянул руку. Он пригласил их присесть и велел слуге принести по бокалу вина, но от Джеммы, так же, как и от виконта, не укрылось, что Роузбург насторожен и поглядывает на них с некоторой опаской.

— Итак, чем я могу помочь вам, молодые люди? — поинтересовался он.

Теперь в его голосе уже звучала несомненная деловая нотка: старый коммерсант, вероятно, предполагал, что они пришли просить у него деньги.

Джемма улыбнулась ему.

— Я полагаю, мистер Роузбург, — сказала она, — что мы можем предложить вам реальную возможность осуществить вашу давнишнюю мечту. И в то же самое время вы могли бы помочь этим и нам.

— Что мне для этого требуется сделать?

— Мы с супругом мечтаем уехать в свое загородное имение, — сказала Джемма, — и провести там приятный медовый месяц вдали от лондонской суеты. Наши многочисленные друзья буквально засыпали нас приглашениями на обеды, балы и ленчи, в то время как мы, как вы можете догадаться, предпочли бы провести побольше времени вдвоем.

Она устремила на виконта взгляд, в котором, как она надеялась, можно было прочитать робкую нежность и любовь. Мистеру Роузбургу незачем было знать, что на самом деле представляет собой их брак. Пусть думает, что они влюблены друг в друга.

— Тогда в чем же затруднения, ваша светлость? — осведомился мистер Роузбург.

— Дом моего мужа на Беркли-сквер нуждается в присмотре, и мы подумали, что вы могли бы стать нашим арендатором.

Выражение, появившееся на лице мистера Роузбурга, сказало Джемме, что подобная мысль еще никогда не приходила ему в голову.

— Я слышала, как вы восхищались лондонским домом дяди Эйлмера, — продолжала Джемма, — но позволю вам заметить, что дом его милости более древний и, на мой взгляд, более красивый, к тому же наши соседи весьма высокопоставленные люди. Более того, я уверена, что миссис Роузбург и ваша семья найдут его комфортабельным и очень удобным для посещения магазинов и театров.

Говоря это, она видела, что мистер Роузбург быстро осваивается с этой мыслью, прикидывая все плюсы и минусы такого предложения.

Она не сомневалась, что его острый и гибкий ум уже взвесил все преимущества того, что он станет арендатором у аристократа и будет жить в доме, куда с гордостью сможет приглашать своих деловых партнеров.

— Это новая для меня мысль, миледи, — заявил он, когда Джемма остановилась и перевела дыхание. — И сколько вы думаете с меня запросить?

— Столько, сколько вы нам дадите! — с обезоруживающей откровенностью сказала Джемма. — Как вы и сами прекрасно видите, мистер Роузбург, я с вами совершенно откровенна. Я не богатая наследница в отличие от моей кузины, а мой супруг находит жизнь в Лондоне очень дорогой с тех пор, как ушел из полка.

Мистер Роузбург засмеялся.

— Вы всегда отличались искренностью и прямотой, — сказал он, — и это была одна из причин, почему я с удовольствием общался с вами, когда приезжал к вашему дяде. Я всегда думал про себя. «Какая жалость, что Джемма не мальчик, тогда мы могли бы вместе решать деловые вопросы».

— Как раз этого я и прошу сейчас от вас, мистер Роузбург!

— Так! Так! — произнес он с некоторым удивлением. — А что же думает обо всем этом его милость виконт Окли? — С этими словами он взглянул на виконта.

— Судя по всему, что мне рассказывала о вас моя жена, мистер Роузбург, — сказал виконт, — я буду весьма польщен, если вы решите поселиться в моем доме.

— Ну, вы просто не могли сказать откровеннее! — заметил мистер Роузбург.

— Почему бы вам не приехать к нам сегодня вечером, после того как вы закончите свои дела в Сити? — предложила Джемма. — Разумеется, вместе с миссис Роузбург, если она свободна.

— Миссис предоставляет все решать мне самому, — заявил мистер Роузбург. — Но я принимаю ваше приглашение, миледи, и буду у вас в пять часов, если это удобно его милости.

— Я с нетерпением стану ждать вас, мистер Роузбург, — ответил виконт. ***

Возвращаясь домой в наемном экипаже, далеко не таком удобном, как экипаж Фредди, Джемма задумчиво произнесла:

— Он согласится, но вот только я не знаю, сколько нам с него запросить.

— Все, что только можно, — ответил виконт. — Надеюсь, ты понимаешь, во что ввязалась?

— Скажи мне.

— Приорат покажется тебе весьма некомфортабельным.

— Почему?

— Потому что он оказался почти заброшенным во время войны, когда я находился во Франции, а мой отец жил в Лондоне. На ремонт, хотя бы минимальный, из-за лондонской дороговизны не оставалось никаких денег. Впоследствии я почти туда не приезжал, разве только пару раз, и в каждый свой приезд обнаруживал все новые и новые следы упадка и разрушений.

— Как я полагаю, крыша у нас над головой там будет?

— Я надеюсь, что будет, хотя, несомненно, достаточно дырявая.

— Кто присматривал за домом?

— Никто. Я не мог себе позволить держать там оплачиваемых слуг, а тех, что жили там на пенсии, просто просил приглядывать за домом.

— Но там все-таки найдутся кровати и что-нибудь из другой мебели, а также кастрюли и сковороды?

— Я не могу дать полный ответ на этот вопрос, поскольку и сам толком не знаю, — сказал виконт. — Впрочем, да, в комнатах есть мебель, а на стенах висят картины, но все остальное могли съесть мыши или украсть люди.

Наступила долгая тишина. Потом Джемма заметила тихим голосом:

— Но ведь выбора у нас нет? Верно?

— Нет, разве что мы могли бы жить у наших друзей. Ведь там неподалеку находится и дом Фредди.

— Нет! — резко выпалила Джемма.

— Почему ты так сразу ощетинилась?

— Потому что, позволь мне сказать тебе как бедной родственнице, нет ничего хуже, чем ощущать себя обязанной людям и влезать в долги все глубже и глубже. Мне кажется, хотя ты можешь и не согласиться со мной, что тебе нужно будет начать все снова, с нуля, и стоять на своих собственных ногах.

Виконт напрягся, и она это почувствовала. Потом он сказал:

— Ты, Джемма, знаешь, как можно побольнее ударить человека.

— Фредди очень привязан к тебе, — сказала она, — и это очевидно. Однако я уверена, что теперь, когда ты женат, очень многие вещи изменились, ведь ты несешь ответственность не только за себя.

— Я понимаю твою мысль, — сказал виконт, — хотя должен сказать, что, взваливая на себя сладостные цепи Гименея, я как-то не предполагал, что, помимо очевидных обязанностей, принимаю на себя и какую-то иную, моральную ответственность.

— И тем не менее это так, — просто сказала Джемма. — И я считаю, что эту битву нам придется вести самим, собственными силами, не полагаясь на других людей, которые время от времени приходят нам на помощь, даже если они и станут нам ее предлагать. Ведь это наши собственные жизни, и нам самим решать, как мы будем жить.

— Почему-то у меня такое ощущение, что ты не только показываешь мне верное направление, — проворчал виконт, — но и предостерегаешь, куда не следует идти.

— Я не сомневаюсь, что это хорошо известно и тебе самому; я говорю это так, ради собственного спокойствия.

— Приятные слова, но неприятные факты! — заметил виконт.

Взглянув на него, Джемма так и не поняла, сердится он на нее или нет. ***

Тремя днями позже Джемма впервые увидела Приорат Окли, утративший свой статус во время упразднения монастырей Генрихом VIII и приобретенный два столетия спустя одним из прадедов Валайента, которому приглянулось красивое здание.

Впоследствии дом оброс пристройками, но в целом его красота сохранилась неизменной, и, когда перед Джеммой в первый раз предстал Приорат, из ее груди невольно вырвался возглас восторга.

— Какая прелесть! — воскликнула она. — Какой изумительный дом!

Издалека Приорат казался м в самом деле весьма живописным, он возвышался над озером, в котором под сенью старых елей ловили когда-то рыбу монахи.

Построен он был из мягкого серого камня, окна были с частым переплетом, а силуэты узорчатых труб вырисовывались на фоне прозрачного неба.

Весь его облик воплощал собой желание монахов жить спокойной, уединенной жизнью, и Джемма почувствовала, что ей здесь почему-то многое кажется знакомым и что она каким-то странным, невероятным образом сознает, что вернулась к себе домой.

— Ты подожди, скоро увидишь, что там творится внутри, — мрачно произнес виконт, когда они подъехали ближе. Чтобы добраться сюда из Лондона, им вновь пришлось позаимствовать упряжку у приятеля.

Фредди предложил виконту свой экипаж и лошадей, и, хотя Джемма понимала, что им лучше было бы отказаться, однако нанимать экипаж получалось слишком дорого, так что им пришлось смирить очередной раз свою гордыню и просто быть благодарными заботливому и щедрому другу за помощь.

Фредди пришел в восторг, узнав, что они будут жить неподалеку от него, всего в восьми милях, хотя ему с трудом верилось, что они намерены навсегда поселиться в Приорате.

Джемма улучила момент, когда виконт отвлекся каким-то делом, и объяснила причину их отъезда.

— Валайент тебе объяснил, — поинтересовалась она, — почему мы оказались вынуждены покинуть Лондон?

— Он что-то говорил про то, какую щедрую арендную плату ему предложили за его дом на Беркли-сквер.

— Кредиторы пригрозили ему долговой тюрьмой!

— Боже мой!

Не было сомнений, что Фредди поражен и искренне обеспокоен.

— Я и представления не имел, что его дела так плохи, — продолжал он, — хотя, разумеется, видел, что Валайент основательно сидит на мели.

Не успела Джемма ничего сказать, как он добавил:

— Тебе известно не хуже меня, что я выручил бы его из долговой тюрьмы.

— Я не сомневалась, что ты это скажешь, — ответила Джемма, — однако Валайент должен смотреть в лицо фактам, а они говорят о том, что у него нет денег и что он наконец должен что-то предпринять.

— Что именно?

— Мы еще и сами не знаем. Мы нашли арендатора для дома на Беркли-сквер, и, когда переедем в Приорат, мне придется придумать способ, как нам заработать или сэкономить деньги, чтобы как-то сводить концы с концами.

Фредди поглядел на нее долгим, внимательным взглядом, потом сказал:

— Тебе, быть может, покажутся странными мои слова, но ты именно такая женщина, которая уже давно была нужна Валайенту.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовалась Джемма. — Какая женщина?

— Такая, которая бы заставила его вкладывать свои силы и энергию не только в развлечения, но и в насущную жизнь.

Он помолчал немного и добавил:

— Я не в силах тебе описать, как великолепен был Валайент на войне. Он не только отличался необычайной храбростью, что не было такой уж редкостью, но он еще заботился о своих людях и обладал магнетизмом лидера, которым, если признаться честно, сам я обделен. Он был хорошо известен как один из самых бесстрашных и уважаемых в полку офицеров.

— Однако война давно уже закончилась, — тихо сказала Джемма.

— Совершенно верно! — согласился Фредди. — И мне кажется, что Валайент с тех пор плывет по течению, пытаясь подыскать для себя способ как-то реализовать свой ум и способности. Ну а теперь, вероятно, ты поможешь ему найти себя.

— Нет-нет! — воскликнула Джемма. — В этом-то все и дело! Он должен сам все найти. Важно, чтобы он сделал это сам — а не кто-то другой за него!

Фредди долго на нее смотрел. Затем сказал:

— Наверное, ты права. Ты подсказала мне, как я должен себя вести. Джемма улыбнулась ему:

— Я надеялась, что именно это ты и скажешь, так что, пожалуйста, не опекай его слишком, пока он не оглядится и не поймет, что ему надлежит делать. Я и сама беспокоюсь и не знаю, что ждет нас в Приорате Окли.

— Крысы, пыль и паутина! — ответил Фредди.

Джемма засмеялась, но не слишком весело.

И теперь, когда они ехали по запущенной дороге, она все отчетливее понимала, почему виконту так необходимо было жениться на богатой наследнице.

Конечно, Валайент хотел найти жену, которая могла бы принести ему богатое приданое, чтобы восстановить его родовое гнездо, сделать его вновь пригодным для жизни.

И то, что он влюбился в красавицу Ниобу, стало ему неожиданным подарком. В то же самое время он не делал секрета из того, что ее деньги имеют для него жизненно важное, если не первостепенное, значение.

Джемма чуть заметно вздохнула.

«И почему я не богатая наследница?»— с сожалением подумала она.

И тут же вспомнила, каким мрачным и унылым был дом сэра Эйлмера, а ведь ее родительский дом всегда был полон радости и смеха.

«Нельзя же иметь в жизни абсолютно все! — решила она. — Нам нужно использовать наилучшим образом то, что у нас есть. И это совсем не мало!»

Но это означало, что им предстоит каким-то образом обустроить полуразрушенный дом, требующий больших капиталовложений, и постараться сделать жизнь в нем как можно удобнее и уютнее.

Когда виконт остановил лошадей возле центрального входа, она заметила унылое выражение на его лице и бодрым голосом заявила:

— Вот здесь и начинается наше большое приключение!

Он посмотрел на нее непонимающим взглядом, словно требуя объяснения, и она пояснила:

— Ты пойми, насколько все это восхитительно! Мы открыли неизвестную землю и должны каким-то образом на ней прожить. И если это не начало приключения, то что это такое?

В ее голосе слышалось возбуждение, а глаза горели восторгом, который на мгновение, казалось, смыл подавленное выражение с лица виконта.

— Надеюсь, твой оптимизм оправдан, Джемма, — отозвался он без всякого энтузиазма, .

— А если у нас ничего не получится, — с насмешкой сказала Джемма, — то мы всегда сможем утопиться в озере. И это не такая уж плохая смерть, тем более в жаркий день. А вообще, я думаю, что купаться нам в нем уж точно придется, по крайней мере в ближайшие недели.

Мрачное выражение окончательно исчезло с лица виконта, и он рассмеялся.

— Это твое предсказание может и оправдаться, — сказал он. — Впрочем, зайдем в дом и посмотрим, что там творится, только иди осторожнее, постарайся не запутаться в паутине.

Он спрыгнул на землю и помог сойти Джемме.

Хокинс, ехавший сзади, занял место виконта.

— Я отведу лошадей в конюшню, милорд, — сказал он, — и надеюсь, что в доме найдется кто-нибудь, кто поможет мне перенести сундуки.

— Сомневаюсь, — ответил виконт, — я сам помогу тебе немного позже.

— Вот это боевой дух! — воскликнула Джемма, когда они остановились перед огромной дубовой дверью с ржавыми железными петлями.

Виконт извлек из кармана ключ.

— Ты готова? — спросил он. — Смотри не упади в обморок, когда увидишь, что творится внутри! Это станет для тебя неприятным сюрпризом.

— Я люблю сюрпризы! — решительным тоном заявила Джемма. — Разве наша совместная жизнь до сих пор была чем-то еще, кроме сюрпризов?

— Ты права! — засмеялся виконт. — Что ж, пошли!

Он повернул ключ в замке, и Джемма затаила дыхание.