Подарок судьбы Картленд Барбара

Глава 6

Джемма стремительно, как вихрь, пронеслась по коридору и буквально влетела в малую гостиную. Виконт стоял там у стола и, наклонив голову, смотрел на соверены, сложенные в несколько столбиков.

— Вот, смотри, здесь еще двадцать фунтов! — воскликнула она, размахивая кошельком. — Когда мы с Фредди уже собирались закрывать часовню, прибыл еще один полный экипаж желающих полечиться нашей водой!

Виконт посмотрел на нее долгим взглядом и сказал:

— Ты понимаешь, что это значит? Мы получили за один только сегодняшний день почти девяносто фунтов!

Издав внезапно ликующий возглас, он подхватил Джемму под мышки, словно малого ребенка, и закружил по комнате в стремительном вихре.

— Девяносто фунтов! — кричал он. — Джемма, ты умница, ты просто чудо!

Он остановился, по-прежнему не отпуская ее, и расцеловал в обе щеки. А потом прикоснулся губами к ее губам.

Это был всего лишь самый невинный поцелуй, но на Джемму он подействовал словно разряд молнии. Огненная искра пронзила все ее тело, и на нее нахлынула волна невыразимого блаженства, какого она не испытывала еще никогда в своей недолгой жизни.

После этого виконт отпустил ее, взял из ее рук кошелек с деньгами и высыпал монеты на стол.

— Девяносто восемь фунтов и пять шиллингов! — произнес он с удивлением. — Неужели такое возможно?

— Не забывай… ведь это… только первый день.

Джемма изо всех сил старалась говорить своим обычным голосом, однако он звучал странно даже для нее самой. Она сознавала, что причина тому — странное головокружение, и не столько из-за того, что виконт покружил ее по комнате, но в большей мере — от удивительного прикосновения его губ к ее губам. Она чувствовала, как странный огонь, согревший ей сердце, растекается по всему телу.

— Если они приехали один раз, то приедут и еще, — сказал он, не замечая ее странного волнения, — в особенности если вода и в самом деле помогает избавиться от недугов, как утверждает наша милая леди Хинлип.

— Мать Фредди необычайно помогла нам! — воскликнула Джемма. — Просто не знаю, как нам отблагодарить ее за столь неоценимую поддержку.

— Верно. Я бесконечно благодарен ей, — произнес виконт, словно завороженный глядя на лежащие перед ним монеты.

— Фредди утверждает, что она написала десятки писем своим знакомым в графстве. Да еще местные газеты сообщили о нас. Так что теперь мы можем ожидать все новых и» новых клиентов.

— Я до сих пор никак не могу в это поверить! — качая головой, произнес удивленно виконт.

А Джемма уже ничему не удивлялась.

Все время, пока они приводили в приличный вид старинную часовню, построенную монахами над святым источником много веков назад, она непрестанно задавала себе вопрос, окажется ли их затея и в самом деле настолько эффективной, как она надеялась.

Вчетвером, вместе с Хокинсом, они трудились от зари до зари, и виконт множество раз заявлял, причем не всегда шутливым тоном, что все лишения, перенесенные им во время боевых походов во Франции и Португалии, кажутся ему настоящим курортом по сравнению с тем ужасным рабством, в которое он попал теперь. И, конечно, винил во всем Джемму.

Первым делом девушка заставила мужчин вычистить всю растительность из источника. Так что вода теперь текла беспрепятственно, как и было, вероятно, в самом начале после сооружения колодца, и каменный круг быстро наполнился до предела. Однако излишек воды не перетекал через край, а куда-то просачивался.

Потом они поправили камни, окружавшие источник, и отчистили их как только могли. Потом Джемма обнаружила, что один из пенсионеров Приората неплохой стекольщик, и попросила его вставить стекла в окна.

Далее им пришлось заняться стенами часовни.

Оштукатурены они были очень грубо, и в некоторых местах штукатурка стала крошиться и выпадать, к тому же она была невероятно грязной.

— По-моему, будет намного лучше, — предложила Джемма, — если мы собьем всю штукатурку и оставим просто голые камни. Тогда часовня будет выглядеть точно так, как в древности, когда ее только что построили монахи. — С этими словами она оторвала большой кусок штукатурки и тут же издала удивленный возглас.

— В чем дело? — поинтересовался Фредди, поднимая голову от своей работы.

— Идите сюда! Скорей! Я нашла тут кое-что необычайно интересное!

Она и в самом деле обнаружила очень древние настенные фрески, написанные, вероятно, много столетий назад и закрытые штукатуркой скорее всего при пуританах.

После этого открытия они трудились несколько дней, снимая штукатурку с большой осторожностью, чтобы не повредить фрески. Работа оказалась еще более тяжелой и кропотливой, чем расчистка колодца.

Покончив с этим, они увидели перед собой три восхитительные примитивные росписи, где были изображены святые в окружении птиц и животных.

Краски на фресках слегка поблекли, и тем не менее мягкие, приглушенные тона прекрасно гармонировали со спокойной и мирной атмосферой, окружающей святой источник.

Виконт отыскал на чердаке несколько резных деревянных досок, ими они и обшили стену у основания фресок, а после этого продолжили поиски, пока не наткнулись в одной из заброшенных комнат дома на несколько старинных дубовых стульев, очень подходивших к убранству часовни.

Все это отняло у них немало времени и сил. Впрочем, они не думали об усталости. А когда получили письмо от леди Хинлип, и вовсе воспряли духом и с удвоенной энергией принялись за работу. В письме мать Фредди сообщала о целительном действии воды из их источника.

Она писала, что после того, как она неделю пила воду, которую привез ей Фредди, она стала чувствовать себя значительно лучше и теперь способна передвигаться почти без боли. Более того, воспаление в ступне лорда Хинлипа, причинявшее ему невероятные мучения, день ото дня становится меньше. Они очень рады и готовы подтвердить кому угодно, что вода оказывает самое благоприятное воздействие.

— Ну что, ты до сих пор считаешь эту легенду чистейшим бредом? — спросила Джемма у виконта.

— Беру свои слова назад, — ответил он, — и поскольку по твоей милости у меня заболела спина от всей этой тяжелой работы, я намерен сам пить воду, хотя все-таки шампанское мне больше по душе!

— Кстати, дружище, я привез тебе еще два ящика, — сообщил Фредди.

— Ты опять нас балуешь, — упрекнула его Джемма.

Но, увидев выражение его глаз, больше ничего не сказала. Она понимала, почему он не пожелал возвращаться в Лондон и настоял на том, чтобы остаться в Приорате, как бы тяжело и неудобно это для него ни было.

Впрочем, она была даже рада, что он жил с ними.

Благодаря ему виконт постоянно пребывал в хорошем настроении, они часто смеялись и шутили, несмотря на усталость и тяжелую работу, которую им приходилось выполнять.

Поскольку Джемма твердо решила открыть собственную водолечебницу как можно скорее, у виконта оставалось слишком мало времени на то, чтобы объезжать молодых фермерских жеребцов или ездить верхом на лошадях, привезенных Фредди и занимавших теперь несколько стойл в обветшавшей конюшне Приората.

— Когда мы получим деньги, нам нужно будет первым делом отремонтировать крышу конюшни, — сказал виконт.

— Ты ошибаешься, — категорическим тоном заявила Джемма. — Прежде чем тратить какие-то деньги на себя, мы должны выплатить все долги.

На лице виконта появилось недовольство, но он не успел ничего возразить, так как она сказала:

— Впрочем, поначалу будет справедливо, если мы пустим на уплату долгов половину наших доходов, ведь нам и самим нужно на что-то жить, а когда этот камень будет снят с нашей шеи, нам нужно будет много чего сделать, и не только в конюшне, но и в доме.

Виконт только беспомощно развел руками, демонстрируя свое удивление.

— Неужели ты и вправду веришь, что вся эта безумная затея принесет нам какие-то серьезные деньги? — поинтересовался он.

— Я готов побиться об заклад, что Джемма нашла для тебя золотую жилу, — дипломатично вмешался Фредди.

— Остается лишь молиться, чтобы ты оказался прав, — отозвалась Джемма, — впрочем, попытаться все-таки стоит. Вдруг что-то и получится?

И тем не менее даже на скептически настроенного виконта произвело впечатление письмо леди Хинлип.

По сути дела, именно мать Фредди, побывавшая в несметном количестве водолечебниц, снабдила их множеством практических советов — какую брать цену за воду и какими следует запастись бутылками и флаконами, чтобы желающие могли бы увозить воду с собой.

Они узнали, что в Дульвиче, как и на многих других курортах, существовал такой вид платы — три гинеи в год за целую семью или полторы гинеи с человека.

Там можно было также покупать воду по два шиллинга за галлон, либо, в качестве сувенира, имелись небольшие бутылочки, которые можно было приобрести за шиллинг.

Фредди предложил съездить в Лондон и узнать, где можно приобрести подобные вещи, а вернувшись, привез еще и информацию о том, что на каждом курорте продают воду прямо из источника по шесть пенсов за стакан.

Джемма не забыла слова миссис Лудлоу, утверждавшей, что жители деревни не могут обходиться без этой воды, а пенсионеры считают, что она помогает сохранять им бодрость и молодость.

Поэтому по ее настоянию были напечатаны первые билеты и бесплатно вручены всем, кто жил на принадлежащих виконту землях. Не оставалось сомнений, что благодаря такому нововведению множество людей, прежде никогда не бравших воду из источника в Окли, станут регулярно ее пить.

Прежде чем открыть минеральный источник для публики, им пришлось, помимо обустройства самой часовни, расчистить проход сквозь изгородь из рододендронов, которые слишком разрослись за последние годы.

И наконец, на долю виконта и его друга выпала очень тяжелая работа — возить тачки с гравием и посыпать им дорожки, ведущие к часовне, чтобы предупредить образование пыли, а также грязи — в случае, если пройдет дождь.

— Неужели мы не можем кого-то нанять? — ворчал выбившийся из сил виконт.

Стоял очень жаркий день, и они с Фредди тачку за тачкой возили гравий, который брали из небольшой каменоломни, в прошлом использовавшейся садовниками для ухода за дорожками сада.

— А чем мы им сможем заплатить, скажи на милость? — язвительно поинтересовалась Джемма.

Почти машинально виконт направил взгляд в сторону живой изгороди из рододендронов, откуда в это время появился раскрасневшийся от жары Фредди, в рубашке с закатанными рукавами. Он бодро толкал перед собой тачку, полную гравием.

— Нет! — решительно заявила Джемма, проследив за его взглядом. — Тебе известно не хуже, чем мне, что мы и так в большом долгу перед ним.

— Но ведь Фредди не возражает.

— Дело не в этом. Это твой колодец, твой дом, твое имение и, если желаешь… твое королевство!

Когда она произносила последние слова, в ее голосе зазвучала нескрываемая нежность, а глаза с обожанием посмотрели на мужа.

Однако виконт не заметил этого, так как, опустив голову, рассматривал водяные мозоли, покрывшие его ладони.

— Могу пообещать тебе только следующее, — заявил он через минуту. — Если после всех тех мучений, через которые ты заставила меня пройти, эту проклятую воду никто не станет пить, я швырну тебя в озеро!

— Тебе не повезло, дружище, — я умею плавать! — беззлобно огрызнулась Джемма.

Расстроенная его раздраженным видом, она направилась прочь, отчаянно моля всех святых, как делала это каждый день, чтобы их усилия увенчались успехом и минеральный источник стал бы приносить им доход и чтобы вся ее затея не обернулась пустой тратой времени и сил…

И вот теперь, глядя на столбики монет, которые считал в это время виконт, она поняла, что первый день превзошел ее самые смелые ожидания.

У нее хватало здравого смысла понять, что многих привело сюда скорее любопытство, чем сам целебный источник, и что эти люди скорее всего просто посмеялись над письмом, присланным им леди Хинлип, либо не придали ему значения.

Однако они приехали сюда в своих каретах и пили воду из маленьких стаканчиков, которые им с улыбкой протягивала Джемма, нарядившаяся по этому случаю в свое самое красивое платье.

Виконт галантно приветствовал приезжих и выглядел весьма элегантно в своем лучшем сюртуке, ослепительно белом галстуке и своих лучших панталонах цвета шампанского.

И только Хокинс и Джемма замечали, что от непривычного для виконта физического труда его мышцы окрепли, отчего сюртук, и без того всегда облегавший фигуру, сделался ему слишком тесен и грозил лопнуть по швам.

Фредди оказался в таком же положении.

— Вся моя одежда оказалась настолько узкой, что я с трудом ее надеваю, — пожаловался он. — А виноваты те восхитительные блюда, Джемма, которыми ты нас так щедро потчуешь!

— Большинство деликатесов появляется на нашем столе только благодаря тебе! — с улыбкой возразила она.

— Я привожу их для того лишь, чтобы избавить тебя от лишних хлопот, — сказал Фредди. — Ненавижу, когда ты так много работаешь!

Он был всегда очень внимательным, и, невольно сравнивая его с виконтом, Джемма задумывалась, замечает ли Валайент, что на ее хрупких плечах лежит такое громадное бремя, более тяжкое, чем у большинства его знакомых женщин.

Ей приходилось постоянно готовить для мужчин завтрак, ленч, чай и обед, а их аппетиты от тяжелой работы на свежем воздухе росли день ото дня!

Хотя Хокинс и здешние старушки изо всех сил старались ей помочь, все равно Джемме приходилось большую часть работы делать самой, да еще ухаживать за цветами, украшать комнаты и, когда выпадала свободная минута, чинить простыни и наволочки.

К концу дня она настолько уставала, что моментально погружалась в сон, едва ее голова касалась подушки. Но иногда, утомившись особенно сильно, она лежала без сна и размышляла о том, что виконт в соседней спальне, вероятно, все еще думает о Ниобе и тоскует по ней. А может быть, он вспоминал других женщин, которых когда-то любил и которые любили его.

И только о своей жене — Джемма нисколько не сомневалась в этом — он не думал никогда в жизни.

Он хорошо к ней относился, делал все, что она просила, хвалил ее кулинарные таланты, однако она была уверена, что ему никогда не приходило в голову задуматься над реальным смыслом слова «жена» или увидеть в ней привлекательную женщину, как это сумел сделать Фредди.

— Я люблю его! Боже, как я люблю его! — шептала она в подушку.

Когда же ее сердце наполнялось тоской, а в голову закрадывались грустные мысли о том, что она никогда не будет значить для него больше, чем простая экономка, Джемма упрекала себя в неблагодарности. Он и так много сделал для нее. А главное — она могла видеть его каждый день, слышать его голос, заботиться о нем. И это уже было счастье.

Временами ей казалось, что ее мать находится где-то рядом, помогает и направляет свою дочь в ее трудной жизни. И кто знает, может, это именно мать побудила ее зайти в часовню со святым колодцем, да еще в тот момент, когда там находилась миссис Лудлоу.

Если бы в тот момент там не оказалось жены викария, Джемма не сомневалась, что она прошла бы прямо в открытую дверь, ведущую к конюшням, не обратив никакого внимания на мокрую дыру в полу, наполненную растениями. Мало ли в обветшавшем Приорате разных дыр?..

И теперь, глядя на лежащие на столе монеты, она сказала:

— Завтра кому-то придется поехать в Лондон за бутылками и флаконами. Нам казалось, что мы купили очень много, но после нынешнего наплыва посетителей кладовая заметно опустела.

— Я заметил, что почти все старались что-нибудь купить, — сказал виконт.

— Мне пришла в голову новая мысль, — сказала Джемма.

— Что же на этот раз?

— Одна из приехавших леди… по-моему, ты называл ее Бетти, поинтересовалась, сохранилась ли в Приорате та замечательная лаванда, какой он славился в прежние годы.

— Это была леди Каннингем, — объяснил виконт. — Я знаю ее с детских лет, она вышла замуж за нашего соседа и живет в девяти милях отсюда.

— Так что она имела в виду, говоря про лаванду?

— Наша лаванда всегда считалась необыкновенной, потому что обладала более стойким и сильным запахом, чем в других садах.

— Верно! Я ее видела! — воскликнула Джемма. — Хотя там все заросло сорняками, но все-таки большая часть того, что, по твоим словам, когда-то было плантацией трав, все еще сохранилась.

— Нам нужно посмотреть, что там смогут сделать наши старики, — предложил виконт. — Ведь теперь мы сможем заплатить им за любую работу, которую они для нас выполняют. Так что мы можем расширить поле деятельности.

— Если мы попросим наших старушек, вроде миссис Лэнг, у которой искусные руки, сшить нам полотняные мешочки, — добавила Джемма, — мы станем продавать лаванду. И можно будет делать, помимо этого, и другие ароматические смеси из цветочных лепестков.

— Меня ты назначишь продавцом? — с ехидцей поинтересовался виконт.

— Если ты можешь продавать воду, то сумеешь продать и другие вещи, — ответила Джемма. — Ведь ты видел сегодня, как все приехавшие жаждали купить что угодно, лишь бы увезти с собой какой-нибудь сувенир.

— Пожалуй, ты права, — ответил он с некоторой неохотой. — Вот только я не могу припомнить, был ли кто-либо из Окли когда-нибудь торговцем.

— Думаю, если ты пройдешься по вашему фамильному древу внимательно, все равно едва ли сможешь обнаружить предка, обедневшего до такой степени, как ты.

— Это верно, — грустно согласился виконт, затем добавил, уже веселее:

— Впрочем, сегодня я чувствую себя богатым, и все благодаря тебе, Джемма, и если Фредди не покажется в скором времени с бутылкой шампанского, то я сам открою ящик! Ведь должны же мы отпраздновать сегодняшнюю удачу!

— Я буду весьма признателен, если ты это сделаешь! — заявил появившийся в дверях Фредди. — Хоть я и считаю себя теперь мастерским плотником, но все же я только что наткнулся большим пальцем на гвоздь, когда открывал этот проклятый ящик, и теперь из ранки течет кровь!

— Тогда поскорее промой ее, — быстро сказала Джемма, — а я потом перевяжу.

— Да ничего страшного! — запротестовал Фредди.

Однако Джемма уже быстро вышла из комнаты и вскоре вернулась с чашей холодной воды и полоской чистой ткани.

Войдя в комнату, она обнаружила, что мужчины уже налили шампанское. Фредди повернулся к ней и поднял свой бокал.

— Я хочу выпить за одну очень серьезную маленькую деловую женщину, которую мы любим, которой восхищаемся! — торжественным тоном произнес он.

Слова были достаточно простыми, но в том, как он их произнес, Джемме почудилось что-то двусмысленное.

Она с тревогой перевела взгляд на виконта, однако ее беспокойство было напрасным. Он как раз наливал себе в это время второй бокал, бормоча при этом:

— Вот уж никогда бы не мог подумать, даже в бреду, что несколько стаканов воды могут принести столько денег!

— Ты был скептически настроен с самого начала, — заметил Фредди.

— Согласись, дружище, что с нашей стороны это был выстрел в темноту, — сказал виконт, — и, как я только что говорил Джемме, я первый из виконтов Окли, превратившийся в коммерсанта.

— Уверен, что не последний, — ответил Фредди. — Времена меняются. Те дни, когда каждый джентльмен был богат, прошли, и за это надо благодарить войну.

— Нам повезло, нам просто очень и очень повезло, — сказала Джемма. — Фредди, если ты собираешься завтра в Лондон за бутылками, захвати эти деньги, отдай вестоновскому портному и попроси, чтобы их разделили поровну между всеми кредиторами. Хорошо?

— Ты ведь знаешь, что я выполню все, о чем бы ты меня ни попросила, — сказал Фредди, — но вот только завтра воскресенье и у нас наверняка будет новый наплыв посетителей, так что мне все-таки разумнее остаться здесь еще на день и помочь вам.

— Ты так думаешь? — спросила Джемма. — А мне почему-то казалось, что воскресенье день отдыха и всем захочется побыть дома.

— Полагаю, что Тивертоны появятся почти наверняка, а вечером к ним приезжают гости, значит, они будут все здесь. Мать прислала мне записку, которую я прочел всего лишь пару минут назад — днем не было времени; в ней говорится, что если они не смогут приехать сегодня, то завтра уж будут у нас непременно.

— В таком случае ты, конечно же, должен быть здесь, — сказала Джемма, — и, вообще, какая я идиотка! Едва ли ты смог бы купить в воскресенье в Лондоне то, что нам требуется! Ведь там все закрыто.

— Давай поедем вместе в понедельник, Фредди, — предложил виконт.

Джемма метнула на Фредди встревоженный взгляд.

— Это невозможно! — поспешно ответил он.

— Почему? — удивился виконт.

— Ты не должен оставлять здесь Джемму одну.

Виконт слегка задумался, и Джемме показалось, что он крайне недоволен. Возможно, он собирался сказать, что она и сама со всем неплохо справится. Однако он согласился с приятелем:

— Что ж, ты прав, как всегда. Поезжай один, а если заедешь в клуб, то расскажи всем, чем мы тут занимаемся. То-то все повеселятся!

— Я повешу на доске объявление, извещающее о том, что ты будешь рад видеть у себя всех, кто страдает от подагры. Таких наверняка наберется не один десяток, и тогда ты сделаешь для них скидку.

— Только посмей! Тогда я тебя на порог больше не пущу! — воскликнул виконт. — А если хорошенько подумать, то, вероятно, уж лучше вообще не упоминать об этом.

Фредди уже собирался что-то ответить, когда в гостиную вошел Хокинс с газетой в руках.

— Это «Тайме»? — спросил виконт.

— Ее принесли из деревни пару часов назад, милорд, но вы были слишком заняты.

— Я не держал в руках газеты уже несколько дней! — воскликнул Фредди. — Интересно, когда ты успел заказать ее, дружище?

— Я сделал это еще неделю назад, — ответил виконт, — однако жизнь здесь течет в замедленном темпе, и мне остается только надеяться, что отныне газеты будут поступать к нам регулярно.

— Я тоже на это надеюсь, — ответил Фредди. — Мы живем как будто на луне и не слышим здесь ни о каких событиях, которые происходят в мире.

— Кстати, для меня это большое облегчение, — возразил виконт. — Как правило, в газетах не бывает ничего толкового, кроме бесконечных жалоб на правительство, сообщений о затруднениях у фермеров, к которым я мог бы добавить и свои собственные.

— Я согласен с тобой. Вообще, нет ничего более унылого и скучного, чем газеты, пишущие на актуальные темы, — согласился Фредди. — Они оживляются только в тех случаях, когда у них появляется возможность писать о наших успехах на войне.

— Слава богу, что пока нет военных действий! — воскликнула Джемма.

Говоря это, она подумала, как было бы ужасно, если бы ей сейчас пришлось тревожиться за виконта и Фредди, воюющих с французами.

С какими бы трудностями им ни приходилось сейчас сталкиваться, все были по крайней мере здоровы и их жизни ничто не угрожало.

Тут Фредди наполнил шампанским ее бокал, затем свой.

Он поставил бутылку, а затем, не говоря ни слова, поднял свой бокал и выпил до дна, глядя ей в глаза. При этом его взгляд был красноречивее любых слов.

Джемма вспыхнула и поспешно отвернулась, раздосадованная тем, что он так откровенно выражает свои чувства к ней. Но в это время виконт внезапно издал громкий возглас, эхом разнесшийся по комнате.

— Боже мой! — воскликнул он. — Угадайте, что произошло! Клянусь, что вы не догадаетесь никогда в жизни!

— Что такое? — спросила Джемма.

— Порткол! — ответил виконт, снова и снова лихорадочно перечитывая объявление, словно не в силах поверить своим глазам.

— Порткол? — повторил Фредди. — Что еще за номер он там отколол? Какой-нибудь скандал вокруг него?

— Он умер!

— Умер?

— В палате лордов у него случился сердечный приступ. Его вынесли оттуда на руках, однако он умер, прежде чем его успели положить в карету, чтобы везти домой!

— Господи помилуй! — воскликнул Фредди. — Впрочем, бедняга всегда выглядел не слишком здоровым.

Джемма поставила свой бокал и поспешно вышла из комнаты.

Медленно понимаясь по лестнице к себе в комнату, она непрестанно терялась в догадках, какие чувства может испытывать в этот момент виконт.

Итак, Ниоба потеряла кандидата в мужья под номером один, и теперь ее второй претендент мог бы смело надеяться на успех. Если бы уже не был женат.

Как и предполагал Фредди, на другой день к минеральному источнику съехалось множество посетителей. Вероятно, все они считали, что у них появился новый и интересный способ проводить воскресенье.

Визитеры явились со всех концов графства в каретах, фаэтонах, колясках. Из окрестных деревень на двуколках и кабриолетах съезжались празднично одетые фермеры со своими женами.

Многие из них привезли с собой старых, едва способных двигаться матерей и бабушек со скрюченными ревматизмом руками.

Некоторые из стариков и старух были в таком плачевном состоянии, что Джемма, давая им пить воду, неистово молилась, чтобы она помогла им так же успешно, как и леди Хинлип.

Ажиотаж вокруг «воды Окли» усиливали местные жители своими восторженными отзывами о ее целебных свойствах. Пользуясь своими бесплатными билетами, они явились все как один, чтобы поглазеть на невиданное зрелище.

— Я два года не вставала с постели, миледи, — рассказывала Джемме какая-то старушка, — а вот теперь, хоть иногда и побаливает маленько, я могу помогать дочке по дому, даже стираю сама.

— И вы думаете, что все дело в воде?

— А как же! Я могу даже поклясться на святой Библии, миледи! Я и говорю, что это нам дар от самого господа, и кто с этим станет спорить?

— Верно. Кто?

Нашлись, разумеется, и такие посетители, которые приехали издалека, да еще к тому же знали виконта с самого детства. Им хотелось зайти в дом.

Джемма умоляла его, чтобы он объяснил всем — они не могут принимать у себя в доме гостей, пока не приведут его в приличный вид, однако никакие его уговоры не помогли, и им пришлось пригласить соседей в большую гостиную.

Испытывая чувство неловкости, Джемма замечала, как гости разглядывают выцветшие занавеси, потертые подушки, поврежденные во многих местах обои.

И все-таки, пытаясь взглянуть на все их глазами, Джемма все больше убеждалась, что комната сама по себе прекрасна. Мебель они уже успели покрыть лаком, фарфор был весь протерт, все было подобрано с безупречным вкусом и казалось неразрывной частью неяркой красоты самого Приората.

— Я была близкой подругой матушки вашего супруга, — сказала Джемме одна леди, — и я просто счастлива, моя дорогая, что вы с виконтом решили жить в Приорате. Надеюсь, что мы также станем друзьями.

— Очень любезно с вашей стороны, я весьма польщена, — вежливо ответила Джемма.

— Вы как раз такая супруга, какую я всегда в душе желала Валайенту, — продолжала гостья. — Я всегда боялась, что он увлечется какой-нибудь пустой лондонской девицей из тех, которые ненавидят жизнь на природе и думают только о своих нарядах.

Окинув взглядом гостиную, она с улыбкой добавила:

— Как я вижу, вы уже успели навести здесь порядок. В доме стало уютно, а именно это, по-моему, больше всего и нужно Валайенту после войны. И никто не станет утверждать, что Приорат недостаточно велик для семьи, даже если в ней будет дюжина детишек.

Такое замечание оказалось для Джеммы совершенно неожиданным. Она вспыхнула и смутилась, а гостья весело рассмеялась:

— Ну ладно, не буду вас смущать, дорогая. Я только скажу Валайенту, что считаю его выбор крайне удачным. Как только подойдет к концу ваш медовый месяц, вы непременно должны нанести мне визит.

Лишь когда она ушла, Джемма выяснила, что говорила с герцогиней Ньюберг, одной из самых влиятельных персон в графстве.

В понедельник, когда все немного затихло, Фредди отправился в Лондон.

Правда, тоненький ручеек посетителей почти не прекращался весь день, однако они приезжали нерегулярно, с перерывами, и Джемма вновь забеспокоилась, не был ли вчерашний наплыв всего лишь кратковременным всплеском, после которого их новый источник существования постепенно иссякнет.

Такая же картина была и на следующий день, вот только в два часа пополудни в Приорат приехали издалека два экипажа, полные народу.

Судя по их веселому настроению, приехавшие пили по дороге что-то более крепкое, чем вода.

Все, как один, они приобрели годичные абонементы, хотя, глядя на них, Джемма очень сомневалась, что хоть один из них приедет сюда еще раз. Кроме того, они купили дюжину кувшинов с водой и пару дюжин бутылок. С этим и отбыли.

Виконту быстро наскучило слоняться возле источника в ожидании посетителей, и он оставил Джемму одну.

Когда Джемма распрощалась с последним из этой веселой компании, виконта уже не было видно. Подгулявшие мужчины осыпали ее экстравагантными комплиментами и готовы были, как ей показалось, пофлиртовать, если бы она дала им хотя бы малейший повод.

Поэтому она была необычайно рада присутствию Хокинса, и, поскольку он забирал у посетителей стаканы, как только те заканчивали пить воду, им ничего не оставалось, как откланяться и удалиться.

Наконец они все-таки уехали, и после шума и гвалта место показалось на удивление тихим.

— Вы не хотите немного отдохнуть, миледи? — предложил Хокинс. — Я подежурю тут один, а если приедет большая группа, приду и позову вас.

— Я буду чувствовать себя дезертиром, оставившим поле боя, — ответила Джемма, — но раз вы обещаете меня позвать…

— Я обещаю, миледи. Честно говоря, начало недели всегда бывает тихим, а к ее концу приезжает все больше и больше народу.

— Откуда вы знаете?

— Я говорил с одним из грумов мистера Хинлипа, миледи. Парень перебывал на всех этих водах. По его словам, все они одинаковые, а большинство старается выкачать из клиентов как можно больше денег, хотя вода в них не более целебная, чем в лондонском водопроводе!

— Ах, Хокинс, я уверена, что наша вода совсем не такая, как другие!

— Конечно, нет, миледи. Вы ведь слышали, что говорит про нее леди Хинлип? Этой леди можно доверять. И лучшего подтверждения целебных свойств нашей воды нам трудно найти.

— Я тоже так считаю, — согласилась Джемма.

— Вообще-то я вот что думаю, миледи, — продолжал Хокинс. — Неплохо было бы записать, что говорят эти люди, и, конечно, в первую очередь матушка и отец мистера Хинлипа. Вы можете потом все это напечатать и раздавать посетителям, а еще лучше получится, если ваша светлость напишет там еще и об истории Приората. Смею сказать, тогда многие захотят купить такую брошюрку. А если кто другой прочтет, захочет и приехать.

Джемма уставилась на него, а потом радостно захлопала в ладоши.