Подарок судьбы Картленд Барбара

— Ты серьезно это говоришь?

— Конечно, серьезно, — ответил он. — Я люблю тебя, ты желанна мне, и клянусь, я могу обеспечить тебе гораздо более счастливую жизнь, чем это способен сделать Валайент. Уж тебе определенно не придется мыть полы или жить в таких развалинах.

Джемма немного помолчала, а потом, ? сказала уже обычным своим голосом:

— Фредди, я всегда буду с нежностью и гордостью вспоминать твое предложение, но ответ, я думаю, известен тебе и так.

— Но почему? Почему ты не хочешь согласиться на мое предложение?

— Истинная причина, помимо всех прочих соображений о моральной стороне вопроса, кроется в том, что я тебя не люблю.

— Ты привыкнешь ко мне и постепенно полюбишь.

Джемма покачала головой:

— Любовь — не привычка. Это нечто иное. Она либо есть, либо ее нет, и ничего тут не поделаешь и не изменишь.

В ее голосе прозвучали безнадежные нотки, из чего Фредди заключил, что она говорила сейчас не только о себе.

— Ты имеешь в виду, — спросил он, — что Валайент все еще влюблен в твою отвратительную, избалованную кузину?

— Конечно. Он может сколько угодно говорить о том, что ненавидит ее, но он постоянно о ней думает и любит так же, как и… всегда любил.

От внимания Фредди не ускользнули тоскливые нотки в голосе Джеммы.

— Кажется, я понял, почему ты мне отказываешь, — медленно сказал он, пытаясь заглянуть ей в глаза. — Ты любишь его!

Джемма ничего не ответила, и он спросил снова, уже более настойчиво:

— Ты в самом деле его любишь, Джемма? Она сокрушенно вздохнула и опустила голову.

— Да, я люблю его. Думаю, что я любила его всегда, с тех самых пор, когда впервые увидела его, явившегося с визитом к Ниобе. Или, может, когда в первый раз прочитала его письма — полные страсти и любви… Ниоба всегда давала мне их читать… А я воображала, что эти пылкие слова обращены ко мне… Сама я даже не надеялась, что кто-нибудь когда-нибудь напишет мне что-либо подобное…

Не в силах спокойно выслушивать печальную исповедь Джеммы, Фредди встал, прошелся по комнате, потом подошел к окну и уставился невидящим взором на грязный, неубранный двор.

— Итак, я понял, что у меня нет ни единого шанса, — грустно сказал он.

— Конечно, нет, — ответила Джемма. — Ведь ты не захочешь вызвать скандал… сбежав с замужней женщиной… да к тому же с женой твоего лучшего друга! Подумай, что будут говорить в свете! Возможно, Валайент и рассмеется, но все равно… ты погубишь свое доброе имя… я очень и очень хорошо к тебе отношусь, Фредди… и поэтому никогда, никогда не решусь на такой поступок.

— Ты опекаешь меня так же, как и Валайента, — с кривой усмешкой произнес Фредди. — Ах, что за трогательная материнская забота!

Джемма засмеялась:

— Как ты прав! Именно такие чувства я к вам обоим испытываю… словно мать, которая постоянно тревожится за двоих своих сыновей… непредсказуемых, но очень нежно… любимых.

Фредди резко отвернулся от окна.

— Если будешь говорить со мной таким тоном, — заявил он, — я украду тебя, как бы ты меня ни уговаривала! Я увезу тебя, разодену в бриллианты и научу быть счастливой. Мне невыносимо видеть твое грустное лицо и тоску одиночества в глазах. Джемма поразилась:

— Неужели я… и в самом деле так выгляжу?

— Лишь когда Валайент делается особенно невыносимым или ты задумываешься над тем, где вам взять денег, чтобы купить немного еды, и что вам делать дальше. А поскольку так бывает почти всегда…

Джемма растерянно посмотрела на него, и Фредди, словно спохватившись, сказал уже совсем другим тоном:

— Ладно, забудем об этом. Я явился к вам вовсе не для того, чтобы навешивать на тебя новые проблемы. И кстати, на всякий случай прихватил с собой еду, которую тебе теперь не нужно готовить, и ящик шампанского для Валайента!

Не успела Джемма ответить ни слова, как из коридора послышался радостный возглас:

— Неужели я слышал слово «шампанское»?

— Привет, дружище! — воскликнул Фредди, увидев появившегося в дверях виконта.

Виконт швырнул на кухонный стол двух уток и трех кроликов, после чего с удовлетворением заявил:

— Неплохо для первого раза! По крайней мере, нам есть чем тебя угостить, Фредди.

— Я тоже приехал не с пустыми руками, — ответил Фредди, — но вижу, что ты не забыл, как держать в руках ружье.

— Эта штуковина давно устарела, — ответил виконт, поглядев на ружье, которое держал под мышкой, — да и, говоря по правде, я обнаружил, что французы были гораздо более удобной мишенью. А так мне пришлось истратить слишком много патронов, а они денег стоят.

— Ничего, зато теперь у нас есть еда, — с улыбкой заметила Джемма. — Я повешу тушки в кладовой.

Виконт не сделал ни малейшей попытки ей помочь, а присел на край кухонного стола и радостно произнес:

— Я очень рад тебя видеть, Фредди! Почему ты так долго не приезжал?

— Да все не было времени. Я наведывался в Лондон.

Заметив, как жадно блеснули глаза приятеля, он поспешно добавил:

— Не могу передать тебе, какая там скука — все те же старые сплетни, те же скучные балы каждый вечер. После твоего отъезда всем больше не о чем стало сплетничать.

— А они что-нибудь говорят про нас с Джеммой?

Наступила тишина, словно Фредди обдумывал, как ему ответить на вопрос приятеля. Затем небрежно произнес:

— Помолвка Ниобы с маркизом была объявлена нынешним утром!

— Ну что ж, по крайней мере, я ее обогнал на целый корпус! — заметил виконт.

— Она, несомненно, сознает, что теперь, после твоей женитьбы, ее помолвка уже не может вызвать такой сенсации, на которую она рассчитывала.

— Раз уж ты привез шампанского, мы можем, по крайней мере, выпить за ее нездоровье и несчастье! — произнес виконт. — Где оно у тебя?

— Со мной приехал грум, — ответил Фредди, — вероятно, он оставил ящик в холле.

— Тогда пойдем и поищем, — с нетерпением заявил виконт. — А то в нашем погребке осталось лишь испорченное от старости вино, отец не стал его пить только поэтому!

— Я догадывался о таком положении, — сказал Фредди. — А поскольку я намереваюсь пожить у тебя пару деньков, если ты не возражаешь, то прихватил с собой кое-какие собственные припасы.

— И очень правильно сделал, — одобрительно кивнул виконт.

Они направились в переднюю часть дома по одному из длинных коридоров, оставшихся еще от самой древней постройки и, как казалось Джемме, сохранивших тот покой, что царил здесь когда-то. По дороге им встретился приехавший с Фредди грум. Он тащил ящик, наполненный провизией.

— Я решил, сэр, что мне лучше отнести все это на кухню, — объяснил он хозяину. — Куда прикажете поставить вино?

— Вы найдете кухню в конце этого коридора, — ответил Фредди, — ас вином мы разберемся сами.

— Слушаюсь, сэр.

Они втроем весело провели время за ленчем, который состоял в основном из привезенных Фредди припасов. Глядя, как весело и беззаботно смеется виконт, — он так не смеялся с самого их приезда в усадьбу, — Джемма призналась себе, что она все-таки рада приезду Фредди.

Следует сказать, что поначалу ее очень тревожило, даже пугало состояние дома; она отчетливо сознавала, как много им еще предстоит сделать, чтобы здесь можно было хотя бы нормально жить, и была полна решимости сделать все, что было в ее силах, для этого. И она не собиралась обнаруживать перед виконтом свои страхи и сомнения.

Она смеялась над ним, когда он брезгливо стряхивал с себя паутину, называла его слабонервным трусом, когда он сомневался, что у них хватит сил вымести всю эту вековую грязь.

Самую первую ночь им пришлось провести в грязных и пыльных спальнях, пропахших гнилью.

Но уже на следующий день Хокинс обнаружил, что пенсионеры будут рады помочь им за несколько пенни в день, и, хотя некоторые из них были такими старыми, что реальной помощи от них ждать почти не приходилось, все-таки даже такие крохи подспорья оказывались полезными.

Сама же Джемма была поражена красотой Приората с его мощными стенами и великолепной трапезной, выдержавшей разрушительное действие минувших веков, а также бурные волны исторических перемен.

Эти стены пережили и выдержали все, и Джемма говорила себе, что они с виконтом не могут сплоховать в таком окружении.

В первые несколько дней она невероятно уставала и еле добиралась до кровати. Иногда ей казалось, что она могла бы заснуть прямо на полу.

Но постепенно положение начало исправляться, и ей стало даже интересно, как много дел она успевала сделать за день и как медленно, но неуклонно все в доме меняется в лучшую сторону.

Она понимала, насколько важно, чтобы виконт и, разумеется, Хокинс могли наедаться досыта, и поэтому с большим облегчением обнаружила, что им не приходится тратить лишние деньги, поскольку в парке и в лесах водилось очень много всякой дичи.

Правда, охотничий сезон еще не наступил, однако молодые кролики и утки были на вкус необыкновенно хороши, хотя Джемме и неприятно было думать о том, что они вынуждены их убивать. В лесах был, кроме того, еще и явный переизбыток оленей.

Они наносили огромный урон саду, за которым в былые годы ухаживала целая армия садовников. За последние годы он одичал, заглох и превратился почти в джунгли, хотя, к удивлению виконта, некоторая его часть возделывалась и до сих пор.

Этим занимались пенсионеры-мужчины, решившие, что им проще выращивать там необходимые овощи, чем тратить свои скудные средства на их покупку.

Старики охотно позволили Джемме брать на огороде все, что ей требовалось, — овощи, салат, редис — и были бы смущены, если бы она стала настаивать на какой-то плате.

Впрочем, она все-таки настояла на том, что будет платить за яйца и масло, которые брала у фермеров — арендаторов виконта, и отчасти не без причины — она опасалась, что, прикидываясь великодушными, те просто ждали повода, чтобы потребовать от виконта сделать ремонт в их изрядно обветшавших жилищах.

Джемма часто ловила себя на мысли о том, каким красивым, должно быть, выглядел Приорат в детские годы виконта, когда у его отца еще были деньги на поддержание его в хорошем состоянии и на оплату множества слуг.

— У нас в лесах полно браконьеров! — с досадой воскликнул виконт, вернувшись после очередной прогулки по своим владениям. — Нам требуется по меньшей мере шесть егерей, как это было при деде.

— Тогда я буду настаивать на шести горничных! — ответила Джемма.

— Я не понимаю, зачем они тебе? — с насмешкой произнес виконт. — Дом сейчас стал выглядеть почти нормальным, таким, каким был прежде, а мне нужны грумы для конюшни, садовники, егеря и по меньшей мере дюжина лошадей, чтобы я мог объезжать свои земли и управлять работами.

Джемма швырнула в него тряпку, которую держала в руке, он ловко поймал ее и швырнул назад.

— Прекрати меня злить! — заявила она. — А если тебе нечем больше заняться, лучше поймай в пруду карася на обед. Не сомневаюсь, что тебе уже до чертиков надоело есть бесконечные супы.

— Нет, не надоело, ты вкусно их готовишь, — искренне ответил виконт. — Да, кстати, вот что я подумал — пожалуй, скоро нам нужно будет устроить званый обед. Думаю, ты справишься.

Он шутил, однако Джемма приняла его слова всерьез.

— Если ты посмеешь пригласить сюда хотя бы одного человека, прежде чем я решу, что все у нас выглядит вполне прилично, я просто уйду отсюда пешком куда глаза глядят. Ты даже не представляешь, как много нам еще предстоит здесь сделать!

Он засмеялся и направился прочь, а Джемма с отчаянием подумала, что без денег и без помощи они не смогут привести имение даже в более или менее сносное состояние, чтобы оно приносило хотя бы минимальный доход.

Не лучше обстояли дела и с домом. В каждой комнате одно или пара оконных стекол либо вовсе отсутствовали, либо были покрыты трещинами, в некоторых помещениях прогнили и провалились доски пола, в других угрожающе просели потолки.

В первые три дня после приезда они не могли нагреть горячей воды, и если виконт плавал в озере, то Джемме приходилось мыться в холодной воде и ее охватывала дрожь, при одной только мысли об этом.

И все же теперь, слыша смех Фредди и виконта, она чувствовала, что все их усилия были не только не напрасными, но вовсе и не такими мучительными, какими казались поначалу.

«Мы побеждаем! — говорила она себе. — Все-таки мы побеждаем!»

Но где-то в глубине подсознания, словно надоедливая муха, тревожно билась беспокойная мысль: что их ждет в будущем?

С той минуты, когда Фредди предоставил им свой фаэтон для переезда в Приорат, Джемма твердо решила, что не следует больше прибегать к помощи великодушного приятеля.

Ведь ей и прежде было нелегко брать у него деньги, вернуть которые у них не было ни малейшей надежды, а теперь, после его признания в любви, она подумала, что пользоваться его великодушием будет и вовсе отвратительно.

И в то же самое время признание Фредди пробудило в ее сердце какое-то приятное, теплое чувство, от которого ей стало чуть светлее и радостнее жить.

Она была совершенно искренней, когда говорила, что любит виконта; она поняла это в те удивительные мгновения, когда в деревенской церкви их венчал викарий.

Ей достаточно было лишь взглянуть на его красивое лицо и стройную, атлетическую фигуру, и сердце сразу же начинало учащенно биться. Но думала ли она когда-нибудь об ответном чувстве с его стороны?

Она смиренно говорила себе, что ей и так очень повезло, ведь она может разговаривать с виконтом, заботиться о нем. И этого для нее вполне достаточно… Достаточно ли?

Но может ли она надеяться на что-либо большее? Ведь он все еще любит Ниобу, и не Джемме соперничать с этой великолепной белокурой красавицей.

Конечно, она старается быть ему полезной, следит за тем, чтобы он нормально питался — три раза в день. А еще она обеспечила ему возможность хорошенько отомстить обманувшей его возлюбленной…

«Но долго ли еще я смогу довольствоваться этим? — спрашивала она себя. И тут же принималась убеждать, что непорядочно требовать чего-то еще от человека, и так достаточно великодушно поступившего с ней.

» Я хочу слишком многого «, — грустно призналась она себе.

Джемма посмотрела вслед Фредди и виконту, когда те направились после ленча в конюшни смотреть на лошадей. А затем с чуть заметным горестным вздохом принялась убирать со стола.

— Отдохните, миледи, я сделаю это сам, — сказал Хокинс, появившийся из двери, которая вела в кладовую.

— Сначала поешьте сами, — ответила Джемма. — Сегодня у нас чудный окорок, да и паштет тоже хорош — думаю, что мы подадим их и к обеду, — и громадный кусок говядины. Все это привез мистер Хинлип.

— Я так и думал, что он приехал не с пустыми руками.

— Он всегда отличался необычайным великодушием, — сказала Джемма. — Более того, он отправил своего грума в» Зеленый охотник «, чтобы нам не пришлось устраивать его у нас в доме.

— Я слышал об этом, миледи.

— Мы приготовим для мистера Хинлипа ту спальню, что возле хозяйской, — продолжала Джемма. — Старая миссис Бенсон уже убрала ее, и, если сегодня к нам придет кто-нибудь из стариков, направьте их туда, чтобы они доделали там все до конца.

— Слушаюсь, миледи, — ответил Хокинс, — еще я хотел вам сказать вот что. Миссис Гроувс очень хорошо стирает. Ноги у нее плохие, вот она и предпочитает зарабатывать стиркой, потому что ходить по дому с тряпкой ей уже трудно.

— Тогда пусть стирает, — улыбнулась Джемма.

Оставив Хокинса в столовой, она решила, что может присоединиться к мужчинам.

Перед ленчем она переоделась в одно из своих лондонских платьев и теперь с некоторым сомнением оглядывала свой наряд, прикидывая, не запачкает ли она его где-нибудь и не разумнее ли снова надеть старое платье, в котором ее застал нынче Фредди.

С некоторым смущением она вдруг поняла, что ей не хочется вновь появляться перед ним такой замарашкой. Правда, это означало, что она не сможет ничего делать по дому.

Поправив перед зеркалом прическу, она направилась в сторону конюшни.

Однако она тут же решила, что будет невежливо прерывать беседу друзей так скоро, и пошла туда не самой короткой дорогой, что вела от парадных дверей прямо к хозяйственным постройкам, а решила пройти через западный флигель. В этой части Приората она еще ни разу не была — не хватало времени.

Разумеется, там все было покрыто густым слоем пыли, и она осторожно приподнимала подол платья как можно выше, чтобы он не касался пола, а сама с интересом смотрела по сторонам. В этих комнатах она обнаружила мебель в приличном состоянии и прикидывала, не заменить ли ту, которой они пользовались теперь.

Джемма уже решила, что единственным разумным выходом в их положении будет обустроить как можно лучше гостиную, библиотеку и несколько спален, а про остальную часть дома пока не вспоминать.

Само здание, не говоря уж о хозяйственных постройках, было настолько большим, что у нее даже не хватило времени, чтобы как следует осмотреть все помещения.

И вот со дня их приезда прошла неделя. Кое-что переменилось к лучшему. Теперь, если виконт и в самом деле станет настаивать, они уже смогут принять у себя соседей, если те приедут к ним с визитом.

Пройдя по длинному коридору, Джемма сообразила, что теперь ей нужно повернуть направо. Где-то там должен быть выход в сторону конюшни.

Она отворила дверь и с удивлением обнаружила, что попала в очень странное на вид помещение и что здесь она не одна.

Поначалу ей не удалось рассмотреть лицо женщины, так как та стояла спиной к свету. Затем Джемма шагнула вперед, женщина подняла голову и тут же тихонько вскрикнула и присела в почтительном реверансе.

— Я догадываюсь, что вы и есть новая виконтесса Окли, — произнесла она чуть испуганно. Правильная речь подсказала Джемме, что перед ней не простая крестьянка. — Я надеюсь, миледи, что вы простите мне непрошеное вторжение в ваш дом, но я спрашивала у вашего слуги, и он ответил, что его милость еще никого не принимает.

Ее слова путались и сбивались, так она торопилась оправдать свое вторжение в чужой дом, и Джемма, желая ее успокоить, с улыбкой протянула ей руку.

— Дело в том, что после приезда у нас оказалось слишком много дел, — ответила она. — Вы не скажете мне, как вас зовут?

— Конечно, миледи, мне следовало сделать это с самого начала! Я миссис Лудлоу, мой муж здешний викарий.

— Рада познакомиться с вами, миссис Лудлоу.

Жена викария была женщиной средних лет с приятным лицом и тронутыми сединой волосами. Одета она была в скромное платье, фасон которого давно вышел из моды. Джемма с удивлением увидела в ее руке кувшин, второй стоял рядом на полу.

Миссис Лудлоу поймала ее удивленный взгляд и с готовностью пояснила:

— Миледи, я пришла набрать воды. Возможно, я поступила нехорошо, сделав это без разрешения, но уверена, что его милость виконт не отказал бы мне в этом.

— Набрать воды?! — удивленно воскликнула Джемма.

— Да, миледи. В нашем приходе есть люди, которые не могут это сделать сами, и, когда викарий дает мне пони и тележку, я приезжаю сюда и набираю для них воду.

С этими словами она показала куда-то рукой, и Джемма наконец поняла, почему это помещение показалось ей таким странным.

В центре его находилось круглое отверстие, окруженное невысоким каменным кольцом.

Крыша здесь обветшала еще сильнее, чем в других местах, окна были почти без стекол, трещины между камнями поросли мхом и травой.

Джемма разглядывала все это, пытаясь понять, о чем говорила жена викария. И тут увидела тоненькую струйку воды, сочившуюся между травой и собиравшуюся посередине каменного кольца.

Там лежала небольшая чаша, и Джемма поняла, что миссис Лудлоу выливает из нее набравшуюся воду в привезенные ею кувшины.

— Зачем вам нужна эта вода? — спросила она. — Ведь в деревне наверняка должен быть колодец?

— Вы хотите сказать, что ничего не слышали про воду из Приората Окли? — удивилась миссис Лудлоу. — Ведь его милость наверняка…

— Его милость никогда не говорил мне ни слова про воду, — ответила Джемма, — только то, что нам нужно починить на кухне водопровод.

— Здесь вовсе не такая вода, миледи. Здесь святая вода — и жители деревни так верят в нее, что просто не могут без нее жить.

— Расскажите мне подробнее, — попросила Джемма.

— Ну, разумеется, это легенда, — ответила миссис Лудлоу, — однако монахи, построившие Приорат, выбрали именно это место из-за того, что их аббату было видение.

— Видение? — Джемме казалось, она слушает сказку.

— Господь явился к нему и изрек, что он должен исцелять больных, а средства для исцеления будут ему даны, если он построит на этом месте монастырь.

— И он имел в виду эту воду?

— Да, конечно, миледи, но я полагаю, что за последнее столетие про нее забыли или, что тоже вероятно, виконты Окли не позволяли деревенским жителям пользоваться источником.

Джемма улыбнулась:

— Но теперь они обходятся без разрешения, или, скорее, воду привозите для них вы.

— Думаю, вы скоро обнаружите, что все ваши пенсионеры тоже ее пьют, — сказала миссис Лудлоу. — По сути дела, все, кто живет в этих краях, говорят про эту святую воду и про пользу, которую она им приносит.

— Какую же пользу она приносит? — с интересом спросила Джемма.

— Прежде всего, они верят, что она поддерживает в них силу и бодрость, — ответила миссис Лудлоу, — и уж точно она снимает боль в ногах. Я убедилась в этом на собственном опыте, ведь прошлой зимой я едва не обезножела от подагры и ревматизма, пока викарий не назвал меня глупой женщиной и не спросил, почему я сама не пью воду, которую привожу для всех остальных.

— И тогда вы стали ее пить? Ну и как, помогло? — живо поинтересовалась Джемма.

— Должна признаться, что до этого я не верила в воду из Окли, — понизив голос, сказала женщина, словно опасаясь, что ее кто-нибудь подслушает. — А потом в течение двух недель боль в ногах начала уменьшаться, и, когда я внезапно обнаружила, что могу опять без труда подниматься по ступенькам, мне стало ясно, что я была поистине Фомой неверующим.

— Вот так история про святую воду, — с улыбкой произнесла Джемма.

Между тем в середине отверстия уже набежала целая лужица воды.

— Источник когда-нибудь пересыхает? — спросила она.

— Нет, никогда, насколько мне известно, — ответила миссис Лудлоу, — но течет вода очень медленно, вероятно, из-за растений. Быть может, источник нужно почистить.

— Я непременно скажу об этом мужу, — сказала Джемма. — И пожалуйста, набирайте воды, сколько вам требуется. А на днях мне бы хотелось поговорить с вами. Я хочу узнать побольше про эту воду.

— Да, конечно, миледи. Я буду весьма польщена, — ответила миссис Лудлоу. — Надеюсь, его милость не сочтет дерзостью с моей стороны, что я набирала воду без его дозволения?

— Когда я скажу ему, что наши соседи нуждаются в этой воде, он будет рад им помочь, — ответила Джемма, — так же, как и я.

Улыбнувшись на прощание своей новой знакомой, Джемма поспешила дальше, отметив на ходу, что дверь сорвана с петель и что надо ее обязательно починить. От дома конюшни отделяла высокая живая изгородь из рододендронов. Джемма отыскала в ней проход и, как и ожидала, обнаружила виконта и Фредди не внутри конюшни, а в примыкавшем к ней загоне. Они смотрели там на лошадей, которых проводил перед ними Хокинс.

Трава была высокая, поломавшиеся слеги были починены очень небрежно и наспех, но все-таки лошади находились на огороженной площадке, а это было самое главное.

— Я назвал их Ромул и Рем, — говорил виконт, когда Джемма подошла к друзьям. — Ты, конечно, помнишь, что это были дети, подобранные волчицей. Уверяю тебя, что я приведу этих лошадок в должную форму во что бы то ни стало! Пусть даже мне придется проявить для этого волчью свирепость!

Джемма шла так быстро, что немного запыхалась, когда подошла к виконту.

— Валайент! — воскликнула она. — Угадай, что я обнаружила несколько минут назад?

— Если в какой-то из комнат обвалился потолок, то я и слышать об этом не хочу! — проворчал он.

— Да нет же, ничего подобного! — поспешила успокоить его Джемма. — Я нашла ваш источник, святой колодец! Здесь, в Приорате!

Виконт ответил ей удивленным взглядом, и она поняла, что он не может понять, о чем идет речь. Потом, что-то вспомнив, он воскликнул:

— А-а, я понял, о чем ты говоришь! Верно, в конце западного флигеля есть колодец, вода в котором, как считается, обладает волшебной силой. Я припоминаю, что дед что-то говорил мне про него, но, конечно же, все это чепуха!

— Однако деревенские жители думают по-другому, и жена викария сказала мне, что в прошлом году вылечилась этой водой от ревматизма.

— Ну, лично я предпочитаю пить шампанское, которое нам привез Фредди, — пошутил виконт, — хотя, впрочем, о вкусах не спорят!

— Послушай меня, это серьезно! — с горячностью воскликнула Джемма. — Это самое настоящее открытие, и я думаю — вообще-то я даже уверена, — что мы нашли именно то, что нам и требуется, чтобы поправить наши дела!

Оба джентльмена обратили на нее недоумевающие, удивленные взоры.

— Что ты говоришь? — недоверчиво спросил Фредди. — Я никогда не слышал от Валайента про святой источник, однако в бывшем монастыре вполне возможно нечто подобное. Но что с того? Как это может вам помочь?

— Вы оба совершенно лишены воображения, — заявила Джемма. — Послушайте, миссис Лудлоу говорит, что все деревенские жители верят в источник и просят ее приносить им воду дважды в неделю. Наши пенсионеры тоже пьют ее, и, к слову сказать, я часто удивлялась тому, как они бодры и подвижны для своего возраста.

Она видела, что виконт с удивлением смотрит на нее, не в состоянии понять ее энтузиазма, и продолжала:

— Ты ведь не станешь отрицать популярность минеральных вод? А они бывают самые разные, не только горячие, вспомни про Дульвич или Сэдлерс-Веллз.

Набрав в грудь воздуха, она продолжала:

— Помню, как мама с папой ездили когда-то в Айлингтон и рассказывали мне потом, что леди Мэри Монтегю принимала курс водного лечения и обнаружила, что на нее нападала сонливость, хотя подагру и артрит воды лечили неплохо.

Теперь все замолкли. Затем виконт недоверчиво спросил:

— Ты и в самом деле предлагаешь открыть нам здесь водолечебницу?

— Почему бы и нет? — ответила Джемма. — Даже если излечится хотя бы один человек, сотни захотят приехать и выпить нашей воды и будут готовы заплатить нам столько, сколько мы потребуем, тем более если вода будет не только снимать боль, но и возвращать бодрость.

Виконт с крайним удивлением уставился на нее, а Фредди воскликнул:

— Боже мой, я уверен, что Джемма права! И первыми вашими пациентами станут моя мать, уже много лет страдающая от ревматизма, и отец, у которого из-за подагры характер портится с каждым годом.

— Ты и в самом деле уверен, что они согласятся попробовать нашу воду, пройдут курс лечения и честно нам расскажут, если заметят какие-нибудь изменения? — спросила Джемма.

— Конечно, согласятся, если я попрошу их об этом. Они и так перепробовали массу средств, предлагавшихся им разными шарлатанами, ни одно из которых совершенно не помогло.

Джемма всплеснула руками:

— Предположим… просто предположим, что жена викария сказала мне правду, как ты думаешь, Фредди, сколько мы сможем запросить за воду Окли?

— Столько, сколько дадут! — ответил вместо приятеля виконт.

Они переглянулись с Джеммой и улыбнулись, вспомнив, что именно так она сказала и мистеру Роузбургу.

— Давайте посмотрим на наш святой источник! — сгорая от нетерпения, предложила Джемма. — Я думаю, что нам следует расчистить колодец, чтобы вода текла быстрее, и отремонтировать помещение… то есть, вероятно, часовню. Но ты только подумай, как замечательно получится, если мы сможем зарабатывать деньги и одновременно с этим помогать страдающим от боли людям!

— Я считаю всю эту идею чистейшим безумием, — произнес виконт, — однако, возможно, несколько шансов на успех у нас все-таки есть, а в нынешнем положении нам нельзя пренебрегать ничем.

Оба джентльмена направились вслед за Джеммой, шагавшей с такой поспешностью, что им тоже пришлось пойти быстрее.

— Это станет определенно новой страницей в твоей жизни, если ты начнешь зарабатывать деньги, вместо того чтобы их тратить, — с усмешкой заметил Фредди.

— Я рассчитываю на твою помощь, — в том же тоне ответил виконт. — Пожалуй, я даже доверю тебе важное дело — собирать у дверей деньги. Ты никогда не примерял на себя ливрею лакея?

Джемма уже исчезла за рододендронами.

— Я скажу тебе одну вещь, — добавил он, продираясь сквозь густой кустарник. — Пока не удостоверюсь, что это поможет нам заработать деньги, я не потрачу на эту затею ни пенни и ни минуты своего драгоценного времени.

— В тебе говорит здравый смысл, — согласился Фредди. — И в то же время не стоит разочаровывать Джемму. Ты должен согласиться, Валайент, что из всех твоих знакомых женщин не найдется ни одной, я серьезно это говорю, которая сумела бы сделать для тебя так много, как Джемма, и при этом с таким желанием и без всяких жалоб, да еще каким-то образом ухитрялась бы радоваться жизни.

Виконт с удивлением посмотрел на своего приятеля, отметив обычно несвойственную тому пылкость, с которой он говорил о Джемме, а затем ответил:

— Конечно же! Ты прав! Я очень благодарен Джемме. Всю последнюю неделю она работала как Геракл на расчистке Авгиевых конюшен.

— А ты мог бы представить себе Ниобу в подобных обстоятельствах? — поинтересовался Фредди.

Наступило молчание. Затем, когда они подошли к открытой двери, которая вела к святому источнику, виконт произнес совершенно другим тоном:

— Но ведь Ниоба никогда бы не оказалась в такой ситуации, как мы с Джеммой. Верно?

Фредди ничего не смог на это возразить. Он промолчал, хотя ему очень хотелось что-то сделать, чтобы виконт наконец понял, какая ему досталась необыкновенная и замечательная жена и как ему повезло в жизни.