Таинственные расследования Салли Локхарт. Рубин во мгле Пулман Филип
– Что вы знаете о Локхарте? Черт меня побери, похоже, вы знаете слишком много.
Она встала.
– Что ж, до свиданья, мистер Шелби. Утром я пришлю вам новый счет от моего джентльмена.
– Да нет же! – торопливо заговорил он. – Прошу прощения. Я не хотел вас обидеть, миссис Холланд, я извиняюсь.
Он вспотел, отметила она не без интереса, да в такой холодный день. Делая вид, что смягчилась, миссис Холланд села.
– Ладно, вам я могу сказать. Дело в том, что я и Локхарты, отец и дочь, – старые друзья. Я много лет знала эту девочку. Беда в том, что мы потеряли друг друга из виду. Вы найдете мне ее адрес, и я обещаю, вы не прогадаете.
– Как же мне это сделать?
– А это уж как хотите. Такова моя цена. Плюс пятьдесят процентов.
Он нахмурился, сминая в руках перчатки, и проворчал себе под нос какое-то проклятие. Впрочем, выхода не было. Тут ему пришла в голову новая мысль.
– Да, – сказал он. – Я рассказал немало интересного. А как насчет вас? Кто этот джентльмен, а? Откуда вы все знаете?
Миссис Холланд растянула губы в змеином оскале. Мистер Шелби вздрогнул, но быстро сообразил, что она просто улыбается.
– Вы немного опоздали, мистер Шелби. Мы уже заключили сделку, и я не припоминаю, чтобы этот вопрос был включен в договор.
Ему оставалось только вздохнуть. С ощущением непоправимой ошибки мистер Шелби поднялся и покинул миссис Холланд, все так же улыбавшуюся, словно паук, вволю насладившийся перед обедом беседой с мухой.
Десятью минутами позже мистер Берри спросил:
– Что это за господин, который только что ушел, а, миссис Холланд?
– А что? – отозвалась она. – Вы его знаете?
– Нет, мэм. Но кто-то за ним следит. Плотный такой парень, рыжий, околачивался тут на углу. Подождал, пока этот уйдет, сделал пометку в маленькой книжечке и тихой сапой припустил вслед за ним.
Слезящиеся глаза старой леди широко раскрылись и тут же снова прикрылись веками.
– Знаете, мистер Берри, – медленно проговорила она, – мы с вами играем в одну очень интересную игру. И я не променяю ее ни на что на свете.
Найти пистолет для Салли Тремблеру не составило никакого труда. На следующий же день, когда Аделаида помогала Розе с шитьем, он поманил девушку из комнаты в магазин и всучил сверток.
– Всего за четыре фунта, – сказал он. – Вместе с порохом и пулями.
– Порох и пули? – спросила Салли в смятении. – Я надеялась, вы достанете мне что-нибудь более современное…
Она подала Тремблеру деньги и развернула бумагу. Пистолет был не больше пятнадцати сантиметров в длину, с коротким, толстым стволом и длинным кривым курком. Дубовая рукоятка пришлась ей по руке; имя мастера – Стокер из Йовела – было ей знакомо; государственное клеймо стояло там, где и положено; но верх ствола около курка, в том месте, где боек ударяет по капсюлю, был изъязвлен рябинами и ржавчиной. Мешочек с порохом, сумочка со свинцовыми пулями и коробка с капсюлями дополняли этот маленький арсенал.
– Неплохо, да? – спросил довольный Тремблер. – Хотя вообще-то я побаиваюсь огнестрельного оружия.
– Спасибо, Тремблер, – сказала Салли. – Надо будет еще с ним поупражняться, но это лучше, чем ничего.
Она взвела курок, проверяя силу пружины, и заглянула в узкую металлическую трубку, где вспышка капсюля приводила в действие порох. Требовалось хорошенько все прочистить: им давным-давно не пользовались, ствол казался довольно хрупким.
– Вы уж половчей меня с ним управитесь, – сказал Тремблер. – А мне пора идти убирать студию, сегодня будет сеанс.
Студией называлась комната, занавешенная бархатными драпировками, перед которыми клиентов усаживали в неудобное, набитое конским волосом кресло, или располагали под ручку рядом с фикусом. Этим утром они ждали молодую женщину, которая желала сделать свой портрет для жениха, торговавшего лесом с Финляндией, каковая служба позволяла ему отлучаться домой лишь дважды в год. Роза знала их историю наизусть и в подробностях: она легко могла разговорить кого угодно, и люди выкладывали перед ней все многочасовые повести своей жизни.
В одиннадцать, в сопровождении своей матушки, зашел клиент. Салли проводила их в студию, где Фредерик уже устанавливал большую камеру. Там она отлила у него немного машинного масла, чтобы почистить пистолет, и вернулась на кухню. Аделаида отправилась вместе с Тремблером в магазин, и девушка осталась одна, но едва ли она это заметила. Запах масла, ощущение под пальцами твердого металла, постепенно очищаемого от грязи и приходящего в должный вид и порядок, приносили ей странное умиротворение, почти счастье. Наконец она закончила, отложила пистолет в сторону и вытерла руки.
Теперь пришло время опробовать оружие в деле. Салли глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Ее немного тревожил проржавевший ствол. Но сам механизм был в порядке; спусковой крючок двигался плавно; курок падал точно в нужное место; ничто не было погнуто, смято или сломано. Но если ствол не выдержит порохового взрыва, она лишится руки.
Салли засыпала щепотку черного пороха в ствол и плотно утрамбовала. Затем она оторвала квадратный кусочек синей ткани от обрезка платья, которое перешивала Роза, и завернула в него одну из свинцовых пуль для лучшего прилегания к стволу; вложила ее вслед за порохом и плотно заткнула ватным пыжом. Затем она вынула из коробки капсюль – плоский медный цилиндрик, наполненный фульминатом, химическим веществом, взрывавшимся от удара. Потом она оттянула курок назад, пока он не щелкнул два раза, установила капсюль в нужное место и, с крайней осторожностью удерживая курок, мягко надавила на спусковой крючок. Курок опустился вниз до половины и встал на предохранитель.
Тремблер и Аделаида были в магазине, Фредерик – в студии, Роза ушла в театр; не было никого, кто мог ее увидеть и отвлечь. Салли вышла во двор. Там стоял деревянный сарай с гнилой дверью, которая могла послужить отличной мишенью. Удостоверившись, что внутри нет ничего ценнее разбитых горшков и пустых мешков, девушка отмерила от нее десять шагов и повернулась.
На дворе похолодало, Салли была легко одета; усилием воли она выбросила из головы видения оторванной руки, раздробленных костей и крови, хлещущей из раны; твердой, недрогнувшей рукой она подняла пистолет. Все в порядке.
Салли взвела курок и прицелилась в середину двери.
Затем нажала на спусковой крючок.
Пистолет подпрыгнул в ее руке, но она этого ждала и была готова. Жуткий грохот и клубы порохового дыма были не совсем тем результатом, которого она ожидала, но тем не менее их хватило, чтобы вызвать у нее неуемный восторг, и лишь спустя несколько секунд она поняла, что ствол выдержал, рука все еще при ней, да и во дворе мало что изменилось.
В том числе и дверь сарая.
Нигде в пределах видимости она не находила пулевого отверстия. Заинтригованная до крайности, Салли проверила пистолет, но он был пуст. Неужто она просто забыла вставить пулю? Да нет, она отлично помнила, как обертывала ее тканью и клала на место. Что же случилось? Где пуля? Дверь была достаточно велика, чтобы не промахнуться с десяти шагов.
Тут она увидела пробоину. Салли целила в точку примерно на уровне своей головы, отверстие же от пули было на полметра левее двери и в тридцати сантиметрах от земли. Хорошо, что отец не видел этого выстрела. Неужели отдача так сбила ее прицел? Но нет: Салли стреляла сотни раз и прекрасно умела рассчитывать эффект отдачи.
Значит, все дело в пистолете, таков был ее вывод. Короткий, широкий ствол без нарезки не приспособлен для стрельбы по цели. Она вздохнула. Но, по крайней мере, теперь у нее есть нечто, способное оглушить противника и набить ему полный нос пороховой гари. А это может отпугнуть того, кто вздумает на нее напасть; правда, выстрелить она сможет только один раз…
Дверь кухни отворилась и выбежал Фредерик.
– Какого черта… – начал он.
– Только не надо волноваться, – сказала Салли. – Все в целости и сохранности. Разве был слышен шум?
– А то! Моя прекрасная клиентка свалилась со стула и порушила всю композицию. Что тут происходит?!
– Ничего. Пробую пистолет. Прости, что помешала тебе.
– В центре Лондона? Ты просто дикарь, Салли Уж не знаю, какой эффект ты произведешь на миссис Холланд, но, клянусь Богом, меня ты напугала до смерти. Так говорил герцог Веллингтон про своих солдат, – уже благодушнее добавил он. – Ты цела и здорова?
Он подошел ближе и положил руку ей на плечо Она вся дрожала, холод, обида и злость на саму себя проняли насквозь.
– Посмотри на себя, – сказал Фредерик. – Ты дрожишь как осиновый лист. Как это тебе пришло в голову стрелять, если ты так трясешься? А ну, быстро домой и греться.
– Когда я собираюсь стрелять, я не дрожу, – тихо ответила девушка, не в силах говорить громче, и, не сопротивляясь, позволила ввести себя в дом. Как он может не понимать? Как он может не видеть, думала она, и в то же время как я могу быть такой слабой?
Но она ничего не сказала и села чистить пистолет.
Глава пятнадцатая
«Голова турка»
В соблюдение договора между ней и мистером Шелби миссис Холланд приставила к нему для охраны одного из своих молодчиков. Этот крепыш сидел в конторе, чистя палочкой под ногтями и фальшиво насвистывая, или мотался туда-сюда за своим подопечным, всем надоев своим беспрестанным и беспардонным поиском спрятанного оружия. Джим был очень этим позабавлен и заставлял парня обыскивать его всякий раз, когда приходил, – что тот и делал с неизменным рвением, пока потерявший терпение мистер Шелби наконец не выгнал его вон.
Но раздражение мистера Шелби было только малой частью забот Джима. Все эти дни он проводил уйму времени в Уоппинге. Он завел короткое знакомство с ночным сторожем на Абердинской верфи, который снабжал его информацией о миссис Холланд в обмен на затасканные выпуски «Волнующих повестей для британских парней». Его сведения были не слишком интересными, зато достоверными, к тому же ему немало помогала уличная детвора, те мальчишки и девчонки, которые зарабатывали на жизнь сбором всякого хлама, нанесенного приливом. Порой они устремляли свой интерес на неохраняемые лодки; впрочем, они предпочитали не рисковать жизнью далеко от берега. Все они прекрасно знали миссис Холланд и самым пристальным образом следили за ее действиями и перемещениями; например, на следующий день после того, как Салли испробовала свой пистолет, они уже могли рассказать Джиму, что миссис Холланд и мистер Берри вышли рано поутру довольно тепло одевшись, отправились на запад и до сих пор не вернулись.
Причины этого подозрительного путешествия таились в тех самых клочках бумаги, которые попали в руки миссис Холланд после их визита к Эрни Блэкету. Поначалу она думала, что это проделка Салли, решившей таким образом запутать ее и сбить с толку, но теперь чем дольше она вглядывалась в слова, тем больше смысла она в них видела; но черт ее возьми, если она понимала какого.
Наконец она потеряла терпение.
– Собирайтесь, мистер Берри, – велела она. – Мы едем в Суэлнес.
– Зачем это, мэм?
– За сокровищем.
– И где оно там?
– Черт меня подери, если я знаю.
– Так за каким же чертом мы туда едем?
– Предоставьте это мне, Джонатан Берри, – отрезала старуха. – Вы слишком глупы. Генри Хопкинс был подл и хитер, но только не глуп. А глупцов я не выношу.
– Простите, мэм, – ответил Берри, чувствуя себя обиженным, но не понимая почему.
В планы миссис Холланд входило посетит Форланд-Хаус и учинить допрос пьянице-экономке, если таковая все еще была там, – слабо надеясь, что она будет способна что-нибудь им рассказать; но после прогулки по грязи и слякоти под пронизывающим ветром они нашли дом пустым и запертым на большой замок. Миссис Холланд добрых десять минут сыпала самыми отборными ругательствами и ни разу не повторилась, затем впала в угрюмое молчание и поворотила стопы обратно к станции.
На полпути она внезапно остановилась.
– Ага, – сказала она. – Как там звалась та припортовая пивная?
– Пивная, мэм? Не помню, чтоб видел хоть одну, – учтиво отозвался мистер Берри.
– Ах, не помнишь, водохлебное твое рыло. Но если она звалась «Голова турка», как я и подозреваю.
В первый раз за весь день она говорила без подковырки, и мистер Берри почувствовал, что на душе его чуть-чуть полегчало. Она еще раз вгляделась в свою заветную бумажку.
– Вперед, – сказала она. – Похоже, мистер Берри, я это дело раскусила…
Спрятав листок поглубже в сумочку, миссис Холланд припустила по дороге. Мистер Берри преданно поспешил вослед.
– Если я велю вам выпить кружку пива, вы ее, черт возьми, выпьете, – наказала она некоторое время спустя. – Еще чего, чтоб вы расселись там воплощением благочестивости и накачивались лимонадом! Такой громила, как вы, – нет, это привлечет нездоровое любопытство. Итак, вы сделаете, как я велю.
Они стояли перед входом в трактир. Уже стемнело, так как миссис Холланд решила, что прежде всего им надо дождаться заката. Остаток дня она провела, слоняясь по гавани, где рыболовные лодки неспешно поднимались вместе с приливом, заполнявшим бухту. Мистер Берри недоуменно наблюдал, как она разговаривает то с одним рыбаком, то с другим, задавая какие-то бессмысленные вопросы об огнях, приливах и отливах и прочей ерунде. Мудрейшая женщина, подумал он, тут и спору нет.
Но мистер Берри не собирался без боя сдавать свои трезвенные позиции.
– Я человек принципиальный, – твердил он. – Я дал зарок, в том-то и дело. И никакого пива.
Тогда миссис Холланд простым, но выразительным языком напомнила, что он вор, бандит и убийца и стоит ей только щелкнуть пальцами, как его тут же упекут в каталажку, и одно то, что она им скажет, продержит его там месяц, а она и не пошевелится. Но под конец она все-таки уступила.
– Ладно, – с обидой сказала старуха. – Согласна, пусть будет лимонад. Надеюсь, теперь та блажь, которую вы называете совестью, удовлетворена. Идите вперед и помалкивайте.
Со спокойной улыбкой победившей добродетели мистер Берри вошел в «Голову турка».
– Плесни-ка мне джину, дорогой, – обратилась миссис Холланд к хозяину. – И стакан лимонаду для моего сынка, уж больно нежный у него желудок.
Хозяин поставил перед ними напитки, и, пока Берри потягивал свой лимонад, миссис Холланд завела окольную беседу о том о сем. Приятное местечко у вас, и море неподалеку. Должно быть, старинная пивная, да? И подвалы, наверное, старые? Да, она видела маленькое окошко, когда заходила, на уровне земли, и заключила пари с сыном, что из него видно море. Права она? Только во время высокого прилива? Да неужели! Какая досада, что уже темно – не то бы она доказала, кто тут прав. Не выпьете ли со мной, хозяин? Вечер-то холодный. Да, жалко, что темно и им скоро пора уходить. А ей бы так хотелось выиграть пари. Неужто это возможно? Как так? Там есть буек в бухте – его можно видеть во время прилива, и на нем вспыхивают огоньки, так? Вот оно, Альфред! (К мистеру Берри, совершенно сбитому с толку.) Это тебе докажет?
Она пнула его под столом, и он закивал, тихонько потирая ушибленную лодыжку.
– Да, мама, – ответил он.
Хозяин и миссис Холланд подмигнули друг другу, затем он поднял откидную доску прилавка и пригласил их внутрь.
– Вниз по ступенькам, – предупредил он. – Поглядите в окошко – все сами увидите.
Дверь в подвал находилась в маленьком проходе позади бара, где было абсолютно темно. Миссис Холланд чиркнула спичкой и огляделась.
– Закройте дверь, – шикнула она мистеру Берри.
После этого он пристроился рядом.
– Осторожно, – сказала старуха. Она задула спичку, и они остались в полной темноте.
– Чего мы ищем-то? – прошептал Берри.
– Тьму кромешную, – ответила миссис Холланд – Это тот самый подвал. «Под морским узлом» – а это и есть «Голова турка».
– Как это?
– «Голова турка» – это такой моряцкий узел. Никогда не слыхали, что ли? Да откуда вам слыхать. «Три красных огня» – буек в бухте, который вспыхивает три раза, «когда луна гонит воду» – когда прилив растет. Ясно? Все сходится. И теперь единственное, что нам надо, так это дождаться огней…
– Гляньте, миссис Холланд!
Берри указывал на маленький квадрат тусклого света, еле видный в темноте.
– Где? – спросила она. – Это окошко? Посторонитесь!
Он отступил на шаг, и миссис Холланд встала на его место, вглядываясь в крохотное окно.
– Вот оно! – закричала старуха. – Вот оно! Теперь быстрее: «Три красных огня освещают это место»…
Миссис Холланд обернулась. По какому-то капризу природы одна из четвертей подвального окошка действовала как оптическая линза, фокусируя отдаленные вспышки в одно место на каменной стене – то самое, где один камень держался свободнее других, как она обнаружила, вонзив свои нетерпеливые когти в щели стены.
Она вытащила камень размером с кирпич, не глядя сунула его мистеру Берри и зашарила внутри дыры.
– Здесь коробка, – прошептала она. – Зажигайте спичку, быстро. Быстро!
Берри опустил камень и чиркнул. В руках у нее уже была маленькая, обитая медью коробка.
– Прямо держи, идиот! – рявкнула она, но это дрожали ее собственные руки. Она нащупала крышку и попыталась справиться с засовом, но тут спичка погасла. – Другую, – прорычала старуха – Этот чертов хозяин спустится сюда с минуты на минуту…
Огонь вспыхнул в ладонях мистера Берри. Наконец она справилась с запором и откинула крышку. Коробка была пуста.
– Исчез, – потрясение проговорила она.
– Кто, миссис Холланд?
– Рубин, лопоухая ты жаба! Он был тут, в этой самой коробке, и кто-то его спер.
С горечью она вернула коробку на место, предварительно удостоверившись, что больше там ничего нет, и уже закладывала дыру камнем, как дверь распахнулась и тени от свечи заплясали по стенам и потолку.
– Порядок? – спросил голос хозяина.
– Да, спасибо, дорогой. Я видела огонь, и мой сынок тоже. Скажешь нет, Альфред?
– Да, матушка, видел.
– Премного вам обязаны, – сказала миссис Холланд, когда они поднялись наверх. – Похоже, вы давно туда никого не пускали.
– Никого, с тех пор как майор Марчбэнкс спускался туда вниз месяц или два назад. Он сказал, интересуется старинными фундаментами. Приятный старый джентльмен. Самоубился на той неделе.
– Да неужто? – поразилась пожилая леди. – Ну, и больше никого?
– Моя девчушка могла кого-нибудь пустить, правда, ее сейчас нет. А что?
– Да ничего, – ответила она. – Премилое местечко, вот и все.
– Так оно и есть, – благодушно подтвердил хозяин. – Значит, все в порядке?
И этим миссис Холланд пришлось удовлетвориться. Когда они уже стояли на станции, она сказала:
– Только один человек знал, где рубин, и это та самая девчонка. Хопкинс мертв, Блэкет не в счет… Девчонка, больше некому. И я до нее доберусь, мистер Берри. Я выпущу ей кишки, зуб даю. Она меня сильно разозлила, я с ней разделаюсь, вот увидите.
Глава шестнадцатая
Защита собственности
Восьмого ноября, в пятницу, мистер Шелби отправился на реку. В его обязанности входило время от времени проверять суда в доках, грузы на складах, подписывать документацию и транспортные накладные. Он когда-то был неплохим судовым агентом. Проворства и энергии ему было не занимать, да и другие качества создали ему славу одного из лучших экспертов по оценке товаров как на лондонском, так и на иностранных рынках. На корабли глаз у него был наметан, и в искусстве заключать выгодные сделки мало кто мог его превзойти.
Поэтому когда представился случай осмотреть шхуну на предмет замены ею утонувшей «Лавинии», мистер Шелби не мешкая им воспользовался, причем с облегчением. Эта работа не таила в себе никаких неприятностей и не грозила свести его с чем-то мрачным или китайским: простая, известная до мелочей работа. Итак, в пятницу он отправился на вокзал Блэквелл-Рейлуэй, тепло одетый и с фляжкой бренди в кармане – этот напиток благотворно влиял на ясность его суждений.
Вместе с ним отправился мистер Берри. Первый молодчик вляпался в какую-то скверную историю, связанную с полицейским, пивной и украденными часами, так что за неимением лучшего миссис Холланд откомандировала своего ближайшего подручного.
– Куда мы идем, мистер Шелби? – спросил он, когда они сошли с поезда.
– На реку, – лаконично ответил мистер Шелби.
– Понятно.
Они прошли по Брансвикскому пирсу, где мистер Шелби договорился о лодке, которая отвезла бы их на кораблестроительный двор у Боукрикской бухты, к месту стоянки шхуны. На пирсе было пустынно, только маленькая плоскодонка подпрыгивала на волнах у самой лестницы, а в ней сидел человек в потрепанном зеленом пальто и огромной шляпе.
Когда они приблизились, лодочник вышел и помог спуститься мистеру Шелби. Затем он повернулся к Берри.
– Извиняюсь, сэр, – сказал он, – лодка выдерживает только двоих.
– Но мне приказано находиться рядом с ним, – возразил тот. – Я поеду, мне так велено.
– Извиняюсь, сэр. Нет мест.
– Эй, что там? – крикнул мистер Шелби. – Ты едешь, а? У меня много дел.
– Он говорит, в лодке только два места, мистер Шелби, – ответил Джонатан Берри.
– Тогда бери весла и греби сам, – сказал мистер Шелби. – Только не мешкай, ради бога.
– Очень извиняюсь, сэр, – возразил лодочник. – Политика компании не допускает, чтоб на лодке греб посторонний. Ничего не поделаешь, сэр.
– Ладно, ладно, – нетерпеливо проворчал мистер Шелби. – Оставайся здесь, как там тебя бишь. И ни шагу с пирса.
– Хорошо, мистер Шелби, – кивнул Берри.
Он уселся на тумбу, закурил маленькую трубочку и спокойно следил, как мистер Шелби отплывал по туманной реке.
Он сидел на том же самом месте, когда в шесть часов вечера пришли закрывать пирс. Только теперь мистер Берри забеспокоился.
– Ты безмозглая треска, – отчеканила миссис Холланд, затем подробно проанализировала его характер, помянула предков и предсказала его незавидное будущее.
– Но он же сам велел мне ждать, – возразил мистер Берри.
– Ты что, совсем ничего не понимаешь, рыбья башка? Ты не понимаешь, что ты наделал, дубина стоеросовая?!
– Но вы же ничего не объясняете, – пробормотал он себе под нос, но не осмелился произнести это вслух.
Рубин полностью завладел умом миссис Холланд. Мистер Шелби представлял собою временный интерес, не имевший ничего от прелести того, другого. Дабы никто ей не мешал, она разогнала своих немногих жильцов, прибила на двери большую вывеску «МЕСТ НЕТ», разослала шпионов по всем районам Лондона высматривать Салли и Аделаиду и на всякий случай фотографа с соломенной шевелюрой; она настолько запугала мистера Берри, что любое ее движение заставляло его вздрагивать, любое слово – подпрыгивать, а неожиданное появление в комнате и вовсе чуть было не оборачивалось катастрофой. Она бродила вокруг дома, что-то бормоча и непрерывно богохульствуя; она рыскала по всей своей территории, от Старой Лестницы до Шедвеллского дока, и от Гиблой Пристани до линии Блэквеллской железной дороги, пронзая глазами каждую девочку; она перестала спать, только сидела на кухне и заваривала густой, как деготь, чай, задремывая лишь урывками. Мистер Берри ходил на цыпочках.
А Салли была в полной растерянности.
У нее был пистолет, но она не знала, в кого стрелять; она узнала тайну смерти своего отца, но не знала ее причин.
Шли дни… Она чувствовала, что еще во время своего первого визита на Чипсайд привела в движение какой-то механизм, который теперь вышел из-под ее контроля. Вокруг нее что-то непрерывно вращалось, будто огромные смертоносные машины на сумрачной фабрике, и она вслепую бродила среди них…
Салли была уверена, что может узнать больше – но ценой еще одного путешествия в свой кошмар. И она не могла заставить себя заплатить такую цену.
Судьба будто смеялась над ней. Впервые у нее были друзья, дом и цель. Каждый день она работала все уверенней, и каждый день появлялись новые идеи по совершенствованию их бизнеса. К сожалению, многие из них требовали немалых капиталовложений, которые пока были неосуществимы. Салли не могла использовать свои деньги: для этого требовалось связаться с мистером Темплом, что неизбежно влекло за собой крушение всех ее планов.
Уж лучше думать о Фредерике. Что за гремучая смесь ленивого легкомыслия и страстной вспыльчивости, богемной беззаботности и фанатичной требовательности! Он привел бы в восторг любого психолога. Салли думала попросить его научить ее фотографировать. Только позже, не сейчас; когда все закончится.
С трудом она вернулась к своим невеселым мыслям, к этой ужасной миссис Холланд. Девушка и старуха – обе неотступно думали друг о друге; если такое случается с людьми – рано или поздно они непременно встретятся.
Ранним субботним утром, в том самом месте реки, которое известно как Эрит Рич, на барже, груженной органическими удобрениями, мужчина и его сынишка наткнулись на тело. С помощью опорного крюка они втащили его на борт и осторожно водрузили на самый верх своей плавучей навозной кучи. То был первый труп, который увидел мальчик в своей жизни, чему он несказанно обрадовался. Ему не хотелось расставаться с ним, прежде чем все проходящие мимо суда не насладятся этим восхитительным зрелищем, но отец направил лодку в Пёрфлит и вручил останки местным полицейским. После чего навоз поплыл себе дальше, к фермерам Эссекса.
Джим пристрастился проводить большую часть выходных на Бёртон-стрит. Он влюбился в Розу, которая тут же командировала его в стереографическую труппу. Он был Оливером Твистом, юнгой, стоящим на горящей палубе, Паком, Принцем в башне (а Фредерик неубедительно изображал злобного Людоеда). Но как бы он ни был одет и сколь благородна ни была бы его роль, выражение его лица, которое могла ухватить камера, оставалось неизменным – это было веселое лукавство. Даже когда они пробовали его на роль несчастного Покинутого Малютки, он все равно выглядел, по словам Фредерика, так, «как будто он убеждал фермера купить у него по случаю партию подержанных тяпок практически задаром».
– Во! – закричал он с порога. – Старик Шелби дал дуба! Он пропал со вчерашнего дня. Думаю, его пришили. Наверняка тот тип из «Варвик-отеля» перерезал ему горло.
– Угомонись, – сказала Роза с полным ртом булавок. Студия перестраивалась в Палестину с помощью раскрашенного задника, и она пыталась сделать Джима хоть отдаленно похожим на юного Давида для серии библейских стереографии, которые, как сказал Тремблер, можно будет продавать в миссионерских обществах. – Когда ты в последний раз мыл колени?
– Держу пари, никогда! А кто вообще будет смотреть эти фотографии?
– Каннибалы, – сказала Салли. .
– Да не все ли равно, раз это пойдет на жаркое. А что, не интересно, что ли, что я сказал про Шелби? Его ж наверняка пришили.
– Вполне возможно, – коротко отозвалась Роза. – А ну хватит хихикать. У нас много работы…
В магазин тем временем постучались, и Салли вышла обслужить клиента. Но вскоре она вернулась, едва сдерживая улыбку.
– Послушайте! – закричала она. – Послушайте, какое чудо! Это был человек от Чейни, из типографии. Они хотят напечатать много наших фотографий и продавать их по всему городу. Уже! Что скажете?
– Ура! – сказал Фредерик. – И какие же?
– Сколько они собираются заплатить? – спросила Роза.
– Я сказала ему прийти в понедельник. Я сказала, что мы очень заняты и не можем обсудить это прямо сейчас, что у нас есть предложения от некоторых других фирм и нам надо все взвесить и обсудить. Когда они вернутся…
– Ты с ума сошла! – сказала Роза. – Это же неправда!
– Пока нет. Но скоро будет правдой. Я просто предвосхитила некоторые события, чтобы поднять нашу цену в их глазах. Фредерик, когда они вернутся, дело с ними иметь придется тебе. Я расскажу, как надо с ними говорить.
– Уж я надеюсь. Потому что у меня нет ни малейшего представления. А! Ты это уже видела? Я хотел показать тебе раньше…
Он развернул «Тайме».
– Ради бога, – сердито сказала Роза. – Ты собираешься сегодня снимать или нет?
– Конечно собираюсь, – ответил он. – Но это может быть важно. Послушайте: «Мисс Салли Локхарт. Если мисс Салли Локхарт, дочь покойного Мэтью Локхарта, эсквайра, Лондон и Сингапур, спросит мистера Рейнолдса в „Варвик-отеле“, на Кавендиш-плейс, она сможет узнать много для себя полезного». Что вы думаете об этом?
Джим присвистнул.
– Это он, – заявил он. – Тот парень, что прикончил Шелби.
– Какая-то ловушка, – сказала Салли. – Я никуда не пойду.
– Может быть, я пойду и притворюсь тобой? – предложила Роза.
– Не ходи, – сказал Джим. – Он перережет тебе горло, точь-в-точь как старику Шелби.
– Что ты вообще знаешь о Шелби? – воскликнул Фредерик. – Ты просто начитался страшных романов, противный мальчишка.
– Пари, – немедленно отозвался Джим. – Пари на полкроны, что его убили.
– Идет. Салли, я пойду с тобой, если хочешь. Он не сможет ничего сделать, если я буду рядом.
– А может быть, это мистер Темпл? – предположила Салли. – Он думает, что я скрываюсь. А ведь он, по закону, за меня отвечает. Вот он и решил использовать все способы, чтобы меня найти.
– А вдруг это что-то связанное с твоим отцом? – сказала Роза. – К тому же он назвал тебя Салли, а не Вероника.
– И верно. Ой, я совсем не понимаю, что делать. Ей-богу, не понимаю. Да и работы у нас здесь много. Давайте пока займемся этой фотографией…
В воскресенье Аделаида и Тремблер отправились на прогулку. Они прошли мимо Британского музея, затем вниз по Чаринг-Кросс-роуд, полюбовались Нельсоном; потом не торопясь пошли по Пэлл-Мэллу, в сторону Бэкингемского дворца, надумав посетить ее величество королеву, но, по-видимому, ее не было дома, ибо королевский штандарт не реял над дворцом.
– Должно быть, она в Виндзоре, – сказал Тремблер. – Это на нее похоже. А давай-ка купим взамен горячих каштанов.
И они купили каштанов, пошли сквозь парк, покормили уток, которые дрались за лакомство словно миниатюрные боевые фрегаты.
Аделаида и представить себе не могла такого счастливого дня. Она смеялась и шутила с Тремблером, будто всю жизнь только и делала, что гуляла по паркам да кормила уток, а он смеялся ей в ответ и научил ее пускать блинчики по воде. Аделаида «пекла» их до тех пор, пока не пришел парковый сторож. А когда он повернулся к ним спиной, Тремблер высунул ему вдогонку язык, и они покатились со смеху.
В этот момент их засекли.
Молодой рабочий с лесопильного завода, что за Уоппинг-Хай-стрит, прогуливался со своей подружкой, горничной из Фулэма. Он был связан некоторыми не вполне легальными операциями (воровством табака со склада, например) с одним из жильцов миссис Холланд, поэтому ему было известно, что старуха обещала награду тому, кто найдет Аделаиду. Он был очень остроглаз, этот молодчик, и сразу признал девочку; тогда он свернул со своей тропинки и последовал за Аделаидой и Тремблером.
– Эй, – возмутилась его подружка, – ты чего делаешь?
– Заткнись, – было ей ответом. – У меня дело.
– Знаю я твои дела, – хмыкнула девушка. – И не подумаю лезть с тобой в кусты. Пусти!
– Тогда всего хорошего, – вежливо попрощался он и оставил ее чертыхаться в одиночестве.
Рабочий прошел за ними сквозь парк до самой Трафальгарской площади, но в начале улицы Святого Мартина они исчезли. Он нагнал их около Сесил-Корт, где они разглядывали игрушки, выставленные в витрине; парень старался держаться к ним как можно ближе до самого Британского музея; почти упустил их на Коптик-стрит; ему приходилось держаться на расстоянии, потому что толпа уже редела, но и не слишком далеко, потому что смеркалось; под конец он увидел, как они заворачивают на Бёртон-стрит. Когда он добежал до угла, они уже пропали, но в этот момент как раз закрывалась дверь фотографического магазина.
Уже неплохо, подумал он и поспешил домой в Уоппинг.
Глава семнадцатая
Лестница короля Джеймса
Как и сказала Салли, человек из типографии Чейни пришел в понедельник. Хорошо натренированный Фредерик упорно требовал гонорар в двадцати процентов, с тем чтобы поднять его до двадцати пяти после продажи десяти тысяч отпечатков. Печатник был совершенно ошеломлен таким деловым подходом; он-то намеревался единовременно выплатить некую сумму – не очень большую, надо полагать, – и скупить все стереографии на корню. Но Салли предполагала в нем такие мысли и потому велела Фредерику твердо держаться своего. Печатник согласился взять «Историческую серию», «Знаменитые убийства» и «Сцены из Шекспира». Еще он признал, что фотографии должны стать известны как Гарландовы, а не Чейни; что они должны продаваться по два шиллинга шесть пенсов за набор и что она, типография, должна взять на себя расходы по рекламе.
Слегка ошарашенный, печатник ушел, предварительно подписав договор. Фредерик потер глаза, еще не веря, что сделка заключена.
– Молодец! – сказала Салли. – Я все слышала. Ты был непоколебим и все говорил правильно. Дело пошло! Мы на коне!
– Я ходячий комок нервов, – ответил Фредерик. – Я слишком нежный, чтобы думать о коммерции. Давай-ка дальше ты будешь этим заниматься.
Читать бесплатно другие книги:
