Шелковые узы Тренау Лиз

На следующий день, согласно доброй традиции, они пригласили в дом всех одиноких жителей деревни. Широкий дубовый стол, на котором обычно лежали книги и бумаги отца, привели в порядок и протерли до блеска. Из шкафов достали и помыли все столовые приборы, тарелки, блюдца, чашки и стаканы, откупорили бутылки, выставили на стол еду, а из подвала подняли дополнительные стулья. Принесли дров, растопили камин и зажгли свечи, чтобы разогнать холодную тьму.

В какой-то момент во время обеда Анна подняла голову и обвела взглядом гостей. В основном это были пожилые леди, одетые в свои лучшие наряды, с аккуратно причесанными волосами, в накрахмаленных шляпках, а также несколько вдовцов, им явно было неудобно сидеть в париках, которые они, скорее всего, надевали один раз в году. Кроме того, среди гостей можно было увидеть молодую вдову с болезненным лицом, она едва управлялась с четырьмя непослушными детьми, а также пару холостяков и несколько больных людей, страдавших слабоумием, слепотой или глухотой.

Наблюдая за сидевшими за столом гостями, Анна была поражена тем, с какой легкостью и непринужденностью они общаются, не задумываясь о каких-либо социальных барьерах. Конечно, в их деревне были и снобы. В этот день такие люди ужинали в своих особняках, потягивая дорогое вино.

«Но все остальные общаются друг с другом, независимо от того, какой у кого доход или статус, – подумала девушка. – Разве это не помогает сделать общество лучше, сильнее, здоровее?»

Однако она не могла представить себя здесь же через десять, двадцать или пятьдесят лет, когда ей придется видеть тех же людей за теми же занятиями. Жизнь на побережье в маленькой рыбацкой деревушке давала чудесную возможность изучать окружающую природу, но что касается общения и возможностей, здесь их почти не было. Как и молодых холостяков, работы, интересных людей, и, что самое главное, все было предсказуемо и неинтересно.

* * *

В первый день января начался снегопад, который не заканчивался почти два дня. Деревню отрезало от внешнего мира, как минимум, на несколько дней. Лишь благодаря оттепели могла открыться дорога к ближайшему городу, но никто по этому поводу особо не беспокоился. Так случалось почти каждый год, поэтому во всех домах хранились дополнительные запасы еды, топлива и свечей, приготовленные для подобной ситуации. Пока отец занимался работой, Джейн с Анной взялись за починку занавесок и постельного белья, а также за уборку в шкафах. Джейн не умела читать, но ей нравилось играть в карты и шашки. Обычно Анна позволяла ей выиграть.

Наконец спустя пять дней потеплело, и снег превратился в грязь. Телеги снова могли ездить по главной улице деревни. После обеда пришел почтальон с письмами, скопившимися на почте в Халесворте.

Анна взяла в руки самую свежую газету и направилась к камину. Когда она перелистала несколько страниц, ее внимание привлек маленький заголовок. Заметка была очень короткой.

КАЗНЬ СПИТАЛФИЛДСКИХ ТКАЧЕЙ

Три французских ткача были сегодня приговорены к казни через повешение за проникновение в чужое жилье, нанесение ущерба и покушение на убийство. Все они связаны с «Отважным сопротивлением», группой, которая прибегает к крайним мерам, чтобы заставить мастеров признать так называемую «Книгу цен».

В этот момент к ней подошел отец.

– Вот, попало в мою почту, – сказал он. – Письмо для тебя.

– Кто же это написал мне? – удивилась она, изучая сложенное и запечатанное послание. Судя по почерку, письмо было написано женщиной. Но это не Лиззи и не тетя. – Я не жду ни от кого новостей, и я не так хорошо с кем-то знакома в Лондоне, чтобы переписываться.

– Открывай уже, – вмешалась Джейн. – Хватит тратить время впустую.

7 января 1761 года

Дорогая Анна!

Простите, что побеспокоила Вас, но у меня для Вас грустные новости. Анри попал в тюрьму по ложному обвинению в связях с «Отважным сопротивлением». Его могут приговорить к смерти. Месье Лаваль в отчаянии. Я подумала, что, вероятно, Вы знаете кого-нибудь, кто мог бы ему помочь. Я знаю, что Вы бы помогли, если бы располагали возможностью. Пожалуйста, если можете, приезжайте побыстрее.

С уважением, Шарлотта

Ужас сковал Анну. Как они могли подумать, что Анри способен прибегнуть к насилию? И тут она вспомнила плакат, который увидела из кареты в руках у Ги, когда ехала в гости к Хинчлиффам: «Отважное сопротивление»: честная плата для всех. Если Ги был связан с этой группой, то Анри тоже мог быть ее членом.

Анна посмотрела на дату в газете: десятое января. Значит, прошло уже три дня с тех пор, как мисс Шарлотта написала это письмо. Мог Анри быть одним из тех трех бедняг, осужденных и приговоренных к повешению?

20

Наивысшим достижением человека, тем, к чему он должен стремиться всегда, является свобода. Для подмастерья это свобода от контракта; для наемного работника это свобода стать мастером и нанять людей; для мастера это возможность достичь наибольшего, стать почетным горожанином.

Советы подмастерьям и наемным рабочим, или Надежное руководство, как заработать уважение и состояние

Каждое утро несколько секунд перед тем, как открыть глаза, Анри представлял, что он лежит на своей уютной кровати возле кухни в подвале на Вуд-Стрит.

Потом он слышал скрип металлической двери, крики и ругань заключенных или угрозы стражника и вспоминал, где находится. Юноша привык к запахам, поначалу вызывавшим у него тошноту. С тех пор как месье Лаваль принес ему одежду и одеяла, холод почти перестал его беспокоить. Но он так и не смог привыкнуть к звукам тюрьмы.

Его арестовали стражники и, хотя он утверждал, что невиновен, обвинили в нанесении ущерба имуществу и участии в массовой драке. Анри посадили в тюрьму, где он ожидал суда. Ему сказали, что его, скорее всего, приговорят к ссылке или даже казни, потому что власти решительно хотели прекратить волнения среди ткачей.

Даже в самые тяжелые времена, когда отец и сестра утонули в море, а мать потеряла всякую волю к жизни, Анри не ощущал такой пустоты в душе. Всего за несколько часов он подвел всех, кто его поддерживал: мать, месье Лаваля, Мариетту, мисс Шарлотту и, конечно, Ги.

Несколько раз юноша начинал выкрикивать имя друга, надеясь, что его камера находится неподалеку, но в ответ слышал лишь ругань заключенных. Когда он спросил стражников, можно ли ему увидеть друга, Анри отказали.

– Не подлизывайся, французская шваль.

Месье Лаваль сказал ему, что они пытаются собрать деньги для залога. Однако власти отказываются рассматривать этот вопрос, потому что хотят показать всем пример, как решительно подавляют всякие зачатки восстания.

Анри узнал, что в ту ночь были ранены три человека и еще шестнадцать арестованы. Некоторые сидели в общей камере, где он провел первые несколько дней. Заключенные шептались о «смертном приговоре», но юноша старался об этом не думать. Месье Лаваль тоже делал попытки успокоить его. У Анри был хороший характер, и он никогда не был замечен в противоправных действиях, поэтому то, что он оказался среди протестующих, нельзя рассматривать как уголовное преступление.

Друзья из французской церкви приносили ему еду, воду и чистую одежду, уверяя юношу, что его скоро выпустят. Они даже собрали денег, чтобы его перевели в камеру-одиночку. Анри был очень благодарен им за это. По крайней мере, теперь ему не надо было опасаться нападения других заключенных и он мог нормально общаться с посетителями. Также теперь исчезла угроза того, что кто-то может украсть у него одеяла и одежду.

Несколько дней спустя к Анри пришел юрист. Этот человек в своем парике, модном шелковом костюме и белых рейтузах выглядел в тюрьме нелепо. Он признался, что не является практикующим адвокатом, и, хотя разбирается во французском законодательстве, ему, возможно, понадобится изучить также хитросплетения английских законов. Целый час юрист расспрашивал Анри о событиях той ночи: с кем он был, что видел, кто что делал и говорил и когда точно он пошел в проулок.

Анри настолько поразили события той ночи, что он едва мог что-то вспомнить. Следующие несколько дней он провел, пытаясь сосредоточиться. Юноша записал все свои скудные воспоминания, поэтому, когда юрист вернулся несколько дней спустя, Анри поведал ему более связную историю. Юрист, по всей видимости, решил: если им удастся найти того мужчину или шлюху и кто-нибудь из них согласится дать показания, они смогут доказать, что он не заходил в «Дельфин». Тогда, возможно, с него снимут обвинения. Анри понял: его свобода и даже жизнь зависят от показаний двух незнакомцев, которых едва ли удастся найти. Мысль об этом не давала ему покоя.

У юноши часто менялось настроение. Он то пребывал в унынии, то ощущал неожиданный прилив сил. Парень уже столько пережил в жизни, поэтому был уверен: его добрые друзья обязательно позаботятся о том, чтобы он не разделил судьбу Ги. Однако ночью его начинали душить сомнения, словно ядовитый туман, и он дрожал от страха.

Сложнее всего Анри приходилось, когда его посещали мать или месье Лаваль. Выражение разочарования и печали на лице хозяина и обеспокоенность Клотильды были почти непереносимы. Они пытались подбодрить его, но стыд мешал ему нормально разговаривать, не говоря уже о том, чтобы воспринимать их слова. Месье Лаваль сказал: Мариетта извела его, прося разрешения посетить Анри, но он отказал ей, потому что это могло ее расстроить. Хозяин достал из кармана записку, которую Анри открыл после его ухода. Прочитав ее, парень разрыдался. Там было написано «Noubliez pas que je suis toujours ton amie»[49].

Он был рад подмастерью Бенджамину, который принес пироги с мясом, свежие яблоки, две бутылки пива и длинный шерстяной шарф, связанный для него Мариеттой. Утолив голод, юноша начал расспрашивать мальчика о том, что происходит дома, но обычно разговорчивый Бенджамин отвечал односложно и с большой неохотой.

– Они в порядке, – сказал он. – Мы много работаем, чтобы успеть. Мастер помогает, когда может, и даже наш помощник учится ткать. Мариетта передает привет.

– А есть новости о Ги Леметре? – спросил Анри. – Его апелляцию уже передали в суд?

В полумраке камеры он заметил, как побледнел Бенджамин.

– Об этом я как раз хотел рассказать, – ответил он тихо. – Хозяин сказал, что я должен. Боюсь, у меня плохие новости. Вашего друга казнили вчера рано утром. Его повесили вместе с остальными возле «Дельфина».

Хотя Анри знал, что этим все закончится, ужасная реальность поразила его. Пиво и мясо, которые он с таким аппетитом ел несколько минут назад, застыли у него в желудке. Ги, его друг, болтается на веревке? С этим мальчиком он вместе рос, ходил в одну школу, играл, бегал за девочками, они всегда поддерживали друг друга… И теперь он мертв?

– По всей видимости, люди из «Отважного сопротивления» напали на стражников, устанавливавших виселицу, поэтому власти решили провести казнь на рассвете, чтобы избежать насилия. Когда об этом стало известно, там собралась огромная толпа.

Анри вспомнил осужденного, которого видел с месье Лавалем. Тот человек был смелым, он улыбался, даже несмотря на то что был прикован к собственному гробу, а в него швыряли тухлыми яйцами и капустными кочанами. В последний раз, когда Анри видел Ги, друг был бледным как полотно. После прочтения приговора он упал в обморок. Как же он себя чувствовал в день казни? Немыслимо.

Анри сглотнул, сдерживая слезы. Наконец он спросил:

– Ты ходил?

Бенджамин кивнул.

– Месье Лаваль заставил меня пойти, потому что ему нужно было остаться с миссис Леметр. Им пришлось пригласить доктора, она была очень плоха. Он сказал, я должен пойти, чтобы выразить почтение от лица семьи.

Анри задал самый сложный вопрос:

– Он умер быстро?

– Думаю, да, хотя толпа оказалась столь велика, что я плохо видел. Люди из «Отважного сопротивления» хотели захватить телеги с заключенными, но там было столько солдат, что у них ничего не вышло. – Он покачал головой, словно не в силах поверить, что видел это. – Когда они смогли пробиться к виселице и срезать веревки осужденных, те уже были мертвы. Они принесли труп Ги матери, чтобы она смогла его нормально похоронить.

Слушая парня, Анри почувствовал, как у него внутри все похолодело и его начала бить мелкая дрожь. То, что рассказал Бенджамин, было просто ужасно.

– Это еще не все, – продолжил мальчик, явно настроенный не утаивать от Анри ничего. – Потом они разломали одну из виселиц и потащили ее куски к Криспин-Стрит, распевая на ходу и размахивая факелами. Затем снова собрали виселицу перед домом Шаве, разбили окна и закидали их горящими факелами, желая все сжечь. Это был кошмар. После этого, конечно, появились солдаты и десятки людей были арестованы. Говорят, тюрьмы забиты наемными работниками.

Позже, когда Бенджамин ушел, Анри, скрутившись калачиком на полу, разрыдался, обхватив руками голову и пытаясь отогнать воспоминания о бледном друге, которого он впредь никогда не увидит. Жаль, он не смог сделать больше, чтобы помочь ему, как-то скрасить его последние дни. Анри очень сожалел, что не вмешался раньше, когда Ги только-только завел дружбу с сомнительной компанией.

Теперь было поздно.

* * *

Он просидел в тюрьме почти две недели. Юрист не приходил, и, когда юношу посетил месье Лаваль, Анри уже начал отчаиваться.

– Вчера ночью собирался комитет гильдии, – сказал старик, сев на лавку рядом с парнем. – Чтобы оценить выпускные работы.

– И?

– Как ты знаешь, сначала работы представляются анонимно, чтобы избежать предвзятости. Все согласились, что твоя наивысшего качества. Некоторые члены совета считают, она исключительна. Они сказали: этого ткача обязательно нужно принять. Поздравляю, мой мальчик!

По выражению лица хозяина Анри понял, что у него плохие новости.

– Что-то еще?

Месье Лаваль прочистил горло.

– Когда они начали записывать имена новых мастеров, то принялись бурно спорить, можно ли принимать в гильдию человека, который ожидает суда. Они заглянули в устав, но в конце концов решили, что приостановят процесс принятия, пока…

– Это не имеет значения, поскольку я и так загубил свою жизнь.

– Не теряй надежды, мой мальчик, – сказал месье Лаваль. – Юристы ищут людей, которые смогут дать показания в твою пользу. Скоро мы тебя отсюда вытащим. Представь, ты не только обретешь свободу, но и станешь самостоятельным мастером.

Анри попытался улыбнуться и порадоваться словам хозяина, но почему-то эта новость не принесла ему никакой радости.

Он был убежден: его жизнь, по сути, закончилась.

«Ради чего погибли мои отец и сестра? Ради того, чтобы наша семья обрела свободу. И как я, последний ребенок в семье, отплатил им? Я никчемный человек, не воспользовавшийся ни одной возможностью из тех, что у меня были».

Когда он вспоминал детство, ему в голову пришла одна из любимых поговорок отца: «Где есть жизнь, там есть надежда». Он гадал, сколько сможет оставаться живым. По всей видимости, власти хотели полностью уничтожить «Отважное сопротивление». Анри очень скоро последует за Ги, если никто не сможет доказать его невиновность.

21

Не может быть сомнения в том, что Провидение отвело мужчине роль главы человеческой расы, а женщине роль ее сердца; он должен быть ее силой, а она ее милосердием; он должен быть ее мудростью, а она ее изяществом; он должен быть ее умом, движущей силой и смелостью, а она – чувством, очарованием и утешением.

Книга хороших манер для леди

Выйдя из кареты возле «Красного льва», Анна хотела сразу же пойти к мисс Шарлотте.

– Я не лягу спать, пока не узнаю! – раздраженно воскликнула она, хотя уже было темно. Магазин наверняка теперь закрыт, а Джозеф и Сара ждали их к ужину.

– Дорогая, мы преодолели сложный путь и теперь нуждаемся в еде и отдыхе, – заметил Теодор. – Надо нормально подготовиться.

В ее муфте всю дорогу, словно талисман, лежало письмо от Шарлотты и вырезка из газеты.

Девушка вспомнила, как ее мир перевернулся, когда она прочла, что Анри попал в тюрьму и, возможно, будет приговорен к смерти. Он казался таким ответственным, таким здравомыслящим человеком. Конечно, она знала о волнениях среди ткачей, но не могла представить, что его арестуют за участие в них.

Прочитав письмо, Анна, должно быть, вскрикнула, потому что к ней тут же подошел отец.

– Что случилось, дорогая? Дурные новости? Ты выглядишь так, словно увидела призрака.

Она молча протянула ему записку от Шарлотты, слишком потрясенная, чтобы что-то говорить. Потом показала ему статью в газете.

– Это письмо от твоей подруги-портнихи? Ты рассказывала о мисс Шарлотте несколько дней назад.

Она кивнула.

– Этот Анри, о котором она пишет, тот самый ткач? И ты думаешь, он может уже…

Она кивнула, не в силах сказать ни слова.

Отец обнял Анну.

– Мужайся, дорогая. Если он такой, каким ты его описываешь, едва ли он мог бы совершить подобное преступление. Я уверен, его среди этих троих нет. Наша судебная система так быстро не работает. Однако мы должно срочно отправиться ему на помощь.

– Что же мы можем сделать? У нас нет денег, чтобы оплатить залог или нанять ловких адвокатов.

Сказав это, Анна подумала, что у нее все-таки был знакомый адвокат, хоть и не имевший еще степени.

– Мы можем хотя бы сходить в тюрьму и поддержать его, – предложил отец.

Девушка вспомнила холодный тон последнего письма Анри.

– Я не уверена, что он будет мне рад.

– Но можешь ли ты проигнорировать просьбу подруги?

– Нет, – признала Анна. – Я должна поехать туда и посмотреть, что можно сделать. Иначе не успокоюсь.

– Тогда давай ей ответим и займемся приготовлениями. Я поеду с тобой. Отправимся в понедельник, потому что в воскресенье у меня служба.

– А как же Джейн?

– Она поживет у миссис Чепмен, как обычно.

– Мне кажется, в Спитал-Сквер нам будут не рады, учитывая проблемы Джозефа.

– Глупости. Дом же у них еще есть, верно? Мы семья, к тому же не станем долго обременять их своим присутствием.

* * *

Анна боялась неизбежного разговора с дядей и тетей. Отец был против даже полуправды, но во время поездки она смогла его убедить, что, если они расскажут о настоящей цели визита, разразится скандал. Она четко представляла реакцию тети: «Французский ткач? В тюрьме? А ты тут при чем, Теодор?»

Анна не хотела возвращаться в лишенный солнца дом на Спитал-Сквер. Когда она покинула его несколько недель назад, то вздохнула с облегчением, не подозревая, что ей придется так скоро вернуться туда. Это было место, наполненное одиночеством, грустью и стыдом.

Оказалось, Джозеф и Сара обрадовались, увидев их. Ужин был обильным. На стол подали горячих жареных фазанов, холодные закуски и яблочный пирог. Не считая множества зажженных свечей, в каждой комнате весело потрескивал в камине огонь.

«Незаметно, чтобы здесь кто-то затягивал пояса», – подумала Анна.

Лиззи крепко обняла кузину, как только та вошла в дом, и с того момента не отходила от нее ни на секунду. Даже Уильям был в приподнятом настроении. После нескольких бокалов лучшего кларета, поднятых в честь гостей, он начал рассуждать о планах по улучшению положения их дел.

– Вы слышали? Новый король выбрал себе супругу. Она приезжает в Лондон весной с намерением подготовиться к свадьбе. Это отличные новости для шелковой промышленности, попомните мои слова.

– Кто она? – спросила Анна.

– Германская принцесса, – ответила Сара. – Принцесса Шарлотта Мекленбург-Стрелицкая. Говорят, она не блещет красотой. Это хороший повод одеть ее в лучшие шелка. Они поженятся в июле, а коронация состоится через пару недель после свадьбы.

– Сейчас каждый торговец шелком пытается угодить любому, кто претендует на место королевского костюмера, – сухо заметил Уильям.

– Но даже если мы не будем работать над приданым королевы, представьте, сколько понадобится шелка на платья для всех гостей? – добавил Джозеф. – Главное, найти самую удачную композицию и таким образом привлечь внимание придворных. – Он постучал пальцем по лбу. – Я уже давно занимаюсь этим делом и, если мне на глаза попадется что-нибудь, что сможет вызвать фурор при дворе, мешкать не стану.

– И что может вызвать фурор? – спросила Лиззи.

– Еще не знаю, дорогая, но, когда узнаю, буду работать круглые сутки, чтобы получить заказы, – ответил он, осушив бокал с вином. – Кому-нибудь долить?

– Вы слышали последние новости? – спросил Уильям. – Ткачи волнуются, они бунтуют и режут шелк, а их вешают. Дурная история.

– Мы видели статьи в газетах, однако имен там не упоминалось, – сказала Анна, стараясь не волноваться.

Уильям вышел и вскоре вернулся с мятой газетой.

Анна поднесла ее к свече, изо всех сил стараясь не дрожать. Пробежав глазами текст, она не увидела, чтобы где-то упоминалось имя Анри. Вместо него девушка заметила имя Ги Леметра. Отчет был краток и жесток: «Повешен в Бетнал-Грин».

Анна едва могла дышать. Если Ги уже осудили и повесили, значит, Анри мог быть следующим. Она с трудом сдержалась, чтобы не закричать. Сделав глоток вина, она начала глубоко дышать.

– Все они бандиты, – сказал дядя Джозеф. – Они изводили мастеров, заставляя их платить согласно своей незаконной «Книге цен». Они не представляют себе последствий. Мастера обанкротятся, и тогда где мы все окажемся?

После бессонной ночи Анна не могла дождаться, когда уже закончится завтрак. Она вполуха слушала, как ее отец объясняет семье причину их приезда в Лондон. В общих чертах он упомянул какие-то дела церкви, сообщив, что они вернутся лишь к вечеру.

– Господи, – сказал он, когда они прошли мимо рынка, лавируя между повозками, лошадьми, уличными торговцами и нищими. – Не помню, чтобы Лондон раньше являлся таким людным местом.

– А ты давно сюда приезжал?

– Двадцать или тридцать лет назад, пожалуй. Это было еще до твоего рождения.

– Говорят, эта часть города увеличилась вдвое за последнюю пару десятилетий, – сказала Анна. – Сюда все едут в поисках работы.

– Уши подсказывают мне, что едут со всего света, – заметил он. – Тут что, никто по-английски не разговаривает?

* * *

Мисс Шарлотта радостно поздоровалась с Анной и заключила девушку в объятья.

– Шарлотта, скажи мне прямо, я должна знать! – воскликнула Анна. – Я прочитала ужасные новости о друге Анри. А он сам жив?

– Действительно, новости ужасные. Крепись, Анна! Анри все еще в тюрьме, его пока не судили и с ним все хорошо.

– Хвала небесам! – Анна оперлась рукой о ручку двери, ощутив огромное облегчение. Обернувшись, она заметила отца, который ждал на ступеньках. – О, прости мою грубость. Мисс Шарлотта, пожалуйста, познакомься с моим отцом, Теодором Баттерфилдом.

Портниха присела в реверансе.

– Сэр, я очень рада. Анна не говорила мне, что вы священник, – сказала она. – Как я могу обращаться к вам?

– Тео, – ответил он. – Так все меня называют.

– Хотите чаю? – спросила портниха. – Я расскажу вам все по порядку.

Все трое прошли в гостиную, и Анна вспомнила тот счастливый день, когда они обсуждали Уильяма Хогарта и его взгляды на вопросы красоты. Ей показалось, с тех пор пролетели годы. После того как они сели, Шарлотта начала свой рассказ:

– Это была Мариетта. Дочь месье Лаваля сообщила мне печальные новости. Она так огорчена, бедное дитя. Его арестовали в тот день, когда судили Ги Леметра. Вы были с ним знакомы?

– Немного, я видела его один раз вместе с Анри, – ответила Анна. – Не могу поверить, что его повесили.

– Для всех нас это стало неожиданным ударом. – Шарлотта посмотрела на свои руки. – Особенно для Анри. Он пошел на суд, но после того, как Ги осудили, обезумел. Анри отправился пить вместе с этими людьми из «Отважного сопротивления». Он говорит, что был пьян и не понял, кто они такие. К тому времени как прибыли стражники, он уже ушел, но его нашли неподалеку и все равно арестовали.

Слушая Шарлотту, Анна не верила своим ушам. Вероятно, Анри был так опустошен после приговора Ги, что совсем потерял голову.

– Мариетта сказала, люди из французской церкви делают все возможное, чтобы его выпустили, – продолжила Шарлотта. – Я не представляю, что тут можно предпринять. Поэтому и написала вам. Надеялась, вдруг вы знаете кого-нибудь… – она запнулась.

Лицо Теодора потемнело.

– По этой причине мы и поспешили сюда, дорогая мисс Шарлотта, – сказал он. – Я полагаю, Анри уже спрашивали, есть ли кто-то, кто может дать показания в пользу его невиновности?

Она кивнула.

– Думаю, месье Лаваль расспрашивал его по этому поводу, но он говорит, что был очень пьян и почти ничего не помнит.

– Можно его посетить? – спросила Анна.

– Мне сказали, Ньюгейтская тюрьма – ужасное место. Месье Лаваль не пустил туда Мариетту, чтобы она еще больше не огорчилась. Если вы решитесь пойти туда, имейте это в виду.

– Я все понимаю, отец меня поддержит, – ответила Анна.

– Мне известно, как много вы значите для Анри, – сказала Шарлотта, слабо улыбнувшись. – Он будет очень рад вас увидеть. Обещайте, что расскажете мне, как он себя чувствует.

* * *

Казалось, силы Анны испарились, когда они с отцом вошли в тюрьму.

Привратник, толстый небритый мужчина с жирными пятнами на куртке, схватил крепкой рукой протянутые Теодором шесть пенсов и медленно просмотрел список заключенных.

– Камеры осужденных, – пробурчал он. – Туда.

– Это неправда! – воскликнула Анна. – Суда еще не было.

– Тут так написано, мисс, – коротко ответил привратник.

Девушку охватила паника. Она вцепилась в руку отца, когда они направились к слабо освещенному входу в здание.

«Действительно, очень похоже на вход в преисподнюю», – подумала она.

Крики и ругань, звон металла о металл, ужасные запахи и хмурые, агрессивные стражники пугали Анну. Она не понимала, как тут можно выжить.

Это место напомнило ей о случае из детства, когда старшие ребята заперли ее в свинарнике. Ее охватил ужас из-за того, что она не могла выбраться из полутемного, дурно пахнущего сарая. Вонь была настолько сильной, что девочка едва могла дышать. Много недель после того случая ее по ночам мучили кошмары.

Она чуть не расплакалась от облегчения, когда стражник сказал, что месье Вендома у них нет, и направил их назад к главным воротам.

Наконец они нашли нужную камеру и уговорили другого стражника за небольшую плату отпереть дверь. Анна не могла поверить, что это жалкое, худое существо в грязной одежде с ввалившимися щеками, удивленно глядящее на них, и есть Анри. Смертельную бледность его лица скрывал толстый слой грязи.

– Это я, Анна, – осторожно сказала она, протянув ему небольшой сверток с хлебом и сыром, принести который девушке посоветовала Шарлотта.

Она сделала шаг вперед, и он задрожал, словно боясь, что она его ударит, а потом, к ее ужасу, рухнул на колени и закрыл лицо ладонями.

– Non, non, non, – пробормотал Анри, сдерживая рыдания. – Je ne supporte pas que vous me voyiez dans cettat[50].

Она положила ладонь ему на плечо.

– Мисс Шарлотта написала мне о вас. Я должна была приехать.

Посмотрев на нее, Анри медленно встал на ноги, тряся головой, словно дряхлый старик.

– Я не верю. Я так много мечтал о вас. И теперь вы здесь, – прошептал он.

– Это мой отец, Теодор Баттерфилд, – сказала она.

Анри взял себя в руки и поклонился.

– Преподобный сэр, спасибо. Я не заслуживаю вашей доброты.

– Из того, что мы слышали, вы не заслуживаете находиться в этом месте. Моя дчь высоко ценит вас. Мы приехали узнать, можем ли как-то помочь облегчить ваше положение или поспособствовать освобождению.

Короткая речь Теодора заставила Анри вздрогнуть от неожиданности. Он удивленно посмотрел на мужчину.

– Анри, что такое? – спросила Анна. – Это мой отец. Он не причинит тебе вреда.

Юноша тяжело опустился на лавку, затряс головой и начал тереть себе уши руками.

– Простите меня, сэр. Ваш голос… Я узнаю его. Мы раньше не встречались?

– Не думаю, – ответил Теодор.

– Тот человек… ночью. С…

– В ту ночь, когда вас арестовали? – подсказала Анна.

– Нет, это невозможно, – сказал Анри, тряхнув головой, словно пытаясь отогнать какую-то мысль. – Тот человек был моложе.

– Вы узнали мой голос? – спросил Теодор.

– Пожалуйста, простите меня, сэр, просто вы произносите некоторые слова так, как тот человек.

Анри начал что-то бубнить себе под нос. Анна различила слова «заслуживать» и «освобождение», которые он пытался произнести, как отец, слегка проглатывая шипящие согласные.

– Кто был этот человек?

– Он стоял неподалеку от меня, когда появились стражники, – ответил Анри. – Но потом убежал, и я не знаю, кто это был.

– И почему вам надо найти его?

– Потому что он сможет сказать им, что я не был с «Отважным сопротивлением».

Внезапно Анна кое-что поняла. Некоторых из членов ее семьи отличала легкая шепелявость. Она пошла в мать, поэтому не унаследовала данную особенность речи. Однако сестра Теодора тетя Сара немного шепелявила, так же как Лиззи и Уильям. Неужели это был он?

– Вы помните, что делал тот человек?

Анри покраснел.

– Мне неудобно об этом говорить.

– Он был с женщиной? – спросил Тео.

– Именно. С так называемой «ночной бабочкой».

С проституткой? Почему-то Анну это не удивило. Девушка решила, что, как бы ей ни хотелось подарить Анри надежду на освобождение, она пока не должна никому рассказывать об этом открытии. Ей придется очень осторожно попробовать выудить правду из Уильяма.

Они задержались еще ненадолго, разговаривая о том, как месье Лаваль пытается добиться снятия обвинений с Анри.

– У вас есть адвокат? – спросил Теодор.

– Моим делом занимается юрист из французской церкви, – ответил Анри. – Но пока что он не добился успеха. – Юноша грустно улыбнулся. – Я все еще здесь.

Увидев его улыбку, Анна чуть не расплакалась. В ней она узрела настоящего Анри, того самого, которого полюбила. Наблюдая и слушая разговор парня с Теодором, девушка поняла, что, хотя они были из разных миров, у них много общего: скромное поведение, едкий юмор, острый ум, скрытый за мечтательностью. Также они умели кратко и четко выражать свои мысли, уверенно глядя в глаза собеседнику. Им можно было полностью доверять.

Когда они собрались уходить, Теодор предложил благословить Анри.

– Почту за честь, – ответил юноша.

Отец положил ладони на его склоненную голову и прошептал короткую молитву. Анна тоже про себя прочитала молитву: «Даже если он никогда не будет моим, пожалуйста, Боже, освободи его отсюда, чтобы он мог жить полноценной жизнью. Он слишком хороший, чтобы умирать в этом месте».

* * *

Теодор повел ее в сторону собора Святого Павла.

– Пойдем, дорогая, нам нужен мир. Мы будем молиться за него.

Анна была так поражена роскошным интерьером церкви, что не могла сосредоточиться на молитве, однако спокойствие и тишина, царившие внутри, ободрили ее. Через несколько минут отец встал с колен, и они посидели на лавке еще какое-то время, не говоря друг другу ни слова.

– Ты права. Он хороший человек, Анна, – сказал Теодор, взяв дочь за руку. – Мы должны сделать все возможное, чтобы помочь ему. Я хочу пообщаться с его юристом, посмотреть, что он смог найти.

– Хозяин Анри, месье Лаваль, познакомит нас.

– Ты знаешь, где он живет?

* * *

Они несколько раз постучали в дверь дома на Вуд-Стрит, 37, но им не открыли. Где-то на чердаке гремели станки, однако дверь так никто и не отворил. Анна вспомнила, как Анри выглядывал из окна, когда они приходили сюда с мисс Шарлоттой, но сегодня холодный ветер гонял по небу дождевые тучи и все окна были плотно закрыты.

Вернувшись в магазин мисс Шарлотты, они рассказали об увиденном в тюрьме. После этого Анна с отцом отправились на Спитал-Сквер.

Страницы: «« ... 1011121314151617 »»

Читать бесплатно другие книги:

«Все навыки, речь и движения обусловлены живыми электросетями, которые формируются согласно определе...
Профессиональный психолог и коуч Денис Чернаков впервые делится с читателями самыми современными пси...
Свой читатель появился у Саши Филипенко сразу — после успеха «Бывшего сына» и двух следующих романов...
Новая книга от автора бестселлера «Короче, Склифосовский»! Редкий сплав медицинского детектива с суд...
Эта книга - доводы для атеистов, объяснение веры в Бога, карму, астрологию. Также вам откроются тайн...
Аня поступила в школу. Ей там нравится. Добрые учителя. Никаких расследований. Тьфу ты. Накаркала....