Кровь Рюрика Земляной Андрей

Корабль шёл на высоте около семисот метров, так что можно было не бояться магических атак, но пушки с башен Тауэра уже палили, не переставая, несмотря на то, что ядра падали на головы жителей города.

Отстреляв ещё пару барабанов по особенно крупным клубкам гарпий, Горыня наконец освободил место для расчёта и пошёл к сбрасывателю, установленному в центре орудийной палубы.

Цилиндр из магически упрочнённой стали, трёх сантиметров толщиной, был настолько велик, что нижним концом торчал из днища гондолы. Таких бомб всего было три штуки, и вторую сейчас неторопливо поднимали на талях, чтобы зарядить бомбовый отсек после сброса заряда.

«Сокол» заходил на цель по спирали, снижаясь, чтобы не облегчать жизнь британским артиллеристам.

Молодой мичманёнок, ровесник Горыни, не отрываясь, смотрел вниз через бомбовый прицел, сжимая поручни так, что побелели пальцы.

– Над целью! – выкрикнул он, подкручивая фокус. – Есть снижение!

– Ну, приготовились. – Горыня взялся за стопорный рычаг и успокаивающе кивнул старшине рядом. – Даже если все поляжем, великое дело сделаем.

– Стоп снижение, – отрепетовал команду матрос на переговорном устройстве, и Горыня потянул тугой рычаг вниз.

Бомба ухнула вниз, и из открытого люка неожиданно пахнуло гарью.

– Есть сброс! Уходим! – Горыня посмотрел вниз, но «Сокол» уже уходил в сторону, чтобы не быть захваченным ударной волной. Это был момент, которого сам Горыня очень опасался. Стальной цилиндр должен был выдержать падение с высоты в четыреста метров и взорваться не сразу, а только через двадцать минут, когда сработают детонаторы. Опыта взрывов в магических источниках не было ни у кого, но князь Васильчиков особо предупредил Горыню, что выброс энергии может быть таким сильным, что захватит площадь в несколько вёрст.

Но корабль уже набирал скорость и не просто разгонялся, а с набором высоты, развернув ходовые винты вверх и дав полную тягу.

– Воздушная цель. Дистанция полтора.

Уже собиравшийся уходить Горыня посмотрел через стекло и увидел, как часть гарпий, видимо, взятая под контроль выжившим магом, плотной кучей догоняет дирижабль.

– Ну, и кого ждём? – Горыня повернулся в сторону артиллерийского офицера, застывшего словно соляной столб.

Тот мгновенно пришёл в движение.

– Пушкам – картечь. Пулемёты, бить по готовности. Наблюдатель, счислять дистанцию.

– Ваше превосходительство, я не смогу долго удержать гарпий, – крикнул волхв Саватей Егорыч Силин, прильнувший к иллюминатору.

– Да я не очень-то и рассчитывал на это. – Горыня огляделся, убедившись в том, что все боевые посты или открыли огонь, или готовы к этому, снял с держателя ручной пулемёт и, подойдя к иллюминатору, стал откручивать винты.

Палуба уже сотрясалась от грохота пушек и пулемётов, когда Горыня, высунув ствол наружу, начал короткими очередями сбивать всё, что подлетало ближе двухсот метров. Но, несмотря на шквальный огонь, часть летающих монстров всё же прорывалась к летающему кораблю и, врезаясь в обшивку аэростата и гондолы, вцеплялась острыми, словно иглы, зубами в корпус.

– Матрос! – Горыня кликнул подающего боеприпасы матроса. – Держи меня за ноги, да покрепче! – Он высунулся из окна спиной вниз и, вскинув к плечу пулемёт, начал методично сбивать с обшивки гарпий, рвущих ткань оболочки.

Вероятно, даже тупость гарпий имеет свои пределы, так как очень быстро твари сообразили, что к чему, и подобравшаяся снизу гарпия вцепилась зубами в плечо Горыни, но мелкие зубы не смогли пробить толстый кожаный реглан, и княжич отделался большим синяком.

Ткнув прикладом пулемёта в пасть твари, он с помощью матросов всё-таки вернулся обратно в гондолу и, отцепив от плеча мёртвую гарпию, бросил на пол.

– Будет вам украшение для кают-компании.

Основная волна была отбита, и Горыня поднялся на мостик управления как раз в тот момент, когда аварийная бригада заканчивала сбор информации о повреждениях. Потрепали их сильно, но пока «Сокол» имел положительный запас подъёмной силы и большой запас водорода в баллонах, чтобы ремонтники в своих громоздких дыхательных масках успели залатать все дыры.

Корабль успел удалиться почти на полсотни вёрст, когда воздух над Лондоном грохнул, расколотый черным столбом, вставшим от земли до неба, а ударная волна рванула расширяющимся кольцом от места, где стояла башня, превращая все строения в развалины.

Даже с такого расстояния было видно, что Сити уничтожен практически полностью. Тауэр, Букингемский и Вестминстерский дворцы превратились в кучи мелкого щебня, а волна – пусть и ослабленная расстоянием – продолжает двигаться дальше, сметая постройки.

– Неплохо погуляли, Владимир Иванович. – Горыня опустил бинокль и с улыбкой посмотрел на Истомина.

– Да, уж. – Капитан нервно дёрнул плечом. – Такого я, простите, не ожидал.

Хорошо, что связь в этом мире пока не зависела от технологий и обеспечивалась специальными магическими устройствами и собственно волхвом-слышащим, способным отправить и принять сообщение через многие тысячи километров.

Несмотря на то, что подслушивать чужие сообщения маги не могли, по настоянию Кропоткина ещё тридцать лет назад была принята кодовая таблица, позволявшая шифровать сообщения, и в Москву отправилась депеша, исключавшая прочтение даже при перехвате.

Ответ был получен буквально через час, что говорило о том, что сообщение доставили государю немедля.

Расшифровав цифры, Горыня покачал головой над текстом и поспешил в рубку.

– Владимир Иванович, – Горыня протянул бумагу с текстом капитану, – это и вам тоже.

Истомин поднял сообщение к лицу, и по мере того, как он вчитывался в текст, лицо его темнело.

– Значит, всё меж ними было договорено заранее? И заранее они флот свой выдвинули?

– Ну, не всё так плохо. – Горыня, который никогда не заблуждался насчёт миролюбия европейцев, пожал плечами. – Пишут же, что половину флота утопили ещё на подходе, а вторую половину с воздуха забросали бомбами. Так что ответили достойно. А город отстроим заново. Да и чего там в этом Архангельске отстраивать-то? Всё из дерева было. А заново всё из камня поставим. Я про это государю особо скажу.

– Двадцать три – шесть и семнадцать два восстановлены, – ожил матрос у переговорного устройства. – Начинают ремонт остальных баллонов.

– На приборах, подъёмная? – Истомин обернулся к матросу, стоявшему у небольшого приборного пульта, показывавшего наполненность основных баллонов водородом и с помощью хитрых манипуляций вычислявшего подъёмную силу.

– Восемьдесят шесть, – чётко отозвался вахтенный, не отрывая взгляда от трёх десятков стрелочных приборов.

– А мы-то сейчас куда? – Истомин кивнул и, сделав короткую запись в бортовой журнал, снова повернулся к Горыне.

– Домой, Владимир Иванович. Домой. Можно было, конечно, ещё и по Берлину пройтись или стереть источник в Лейпциге, но тогда воспитательный эффект будет ниже.

– Это почему же? – вскинулся Истомин, который, как и другие военные, предпочитал быстрые и лёгкие решения всех вопросов.

– Ну, смотрите… – Горыня улыбнулся. – Бритты разгромили Архангельск, и буквально через день мы фактически стёрли с лица земли их столицу. Не знаю, уцелела ли королевская семья, но удар мы нанесли страшный. Теперь источник магической силы на острове уничтожен, и что они будут делать, я даже не знаю. А германцы ещё никак не проявили себя в этой войне, и их как бы не за что бить, но одно то, что от Москвы до Берлина всего полторы тысячи вёрст, должно сильно охладить их решимость. Какую-то активность наверняка проявят испанцы и итальянцы, но и им будет интересно узнать, что удар может быть нанесён в любое время и парировать его они не в силах. Так что косвенным следствием нашей операции будет появление в небе огромных воздушных флотов. Сейчас все кинутся строить воздушные корабли, оснащать их бомбами и пушками…

– А мы-то выдержим такое давление?

– Ну, Владимир Иванович, не будь у нас пары козырных тузов в рукаве, револьвера под столом да десятка друзей в зале, неужели я бы сел играть с этими европейскими шулерами? – Горыня рассмеялся. – Есть у нас, чем удивить этих прощелыг. Но всё равно, расслабляться не советую. Вы, я так понимаю, останетесь на «Соколе» командиром?

– Да, Горыня Григорьевич. – Истомин широко улыбнулся. – Пока не прогонят, буду командовать. Влюбился я в этот корабль, словно мальчишка.

– И это хорошо. Теперь вам гонять матросов и офицеров до седьмого пота. Стрельба по воздушным целям, ремонт в небе и на земле. Бомбометание и сброс десанта. Новый корабль такого класса сойдёт со стапелей не раньше зимы следующего года, но более мелкие, артиллерийские, разведывательные и штурмовые будут строиться довольно быстро. Особенно, если поставим ещё одну печь для выплавки металла для внутреннего каркаса. Всего к следующему лету планируем довести воздушный флот до двух десятков вымпелов, а через два года – до сотни. Да, это сильно сократит программу строительства обычных кораблей, но нам куда важнее иметь хорошие коммуникации внутри страны и возможность нанести удар любому противнику, чем морской флот.

– Так что же, морские корабли спишут? – грустно произнёс Истомин.

– Нет, конечно. – Горыня удивлённо посмотрел на капитана. – Так много грузов, которые можно и нужно доставлять морем. Да и защита прибрежных районов необходима. Так что нет, морской флот будет служить ещё очень долго. Но и воздушный флот нужно развивать всеми силами. Сейчас дорога до Жёлтороссии посуху занимает больше полугода. А по небу до Китая всего семьдесят – восемьдесят часов. Много так, конечно, не перевезёшь, но срочные грузы – вполне. Да и строительство железных дорог, доставка землеустроителей, геологов в дальние уголки будет куда быстрее и безопаснее.

– Наблюдатель докладывает. С курса север-северо-запад движется наперерез курса сорокатонник под флагом Германской империи.

– Будем атаковать? – Истомин вопросительно посмотрел на Горыню.

– Вам решать, – тот дипломатично ушёл от прямого ответа. – Но полагаю, гоняться за ним нет необходимости. Догонит – хорошо. Не догонит – его счастье. Не стоит раскрывать нашу возможность сбивать вражеские корабли раньше времени.

– Да ведь после нашей операции над Лондоном это не секрет? – удивился Истомин.

– А свидетели есть? – Горыня хмыкнул. – Не думаю, что кто-то выжил. Шарахнуло, как тактическим зарядом.

– Чем простите? – Капитан заинтересованно поднял взгляд.

– А, не берите в голову. К счастью, до этого оружия сто вёрст и все по болотам.

16

Демонстрация сковородки золотой рыбке автоматически увеличивает число желаний вдвое.

В результате взрыва Башни Королевский Источник уничтожен полностью. Остаточные эманации благодати крайне малы и постепенно иссякнут. Также отмечено резкое падение истечения благодати на всех источниках Британии, включая Старый Ирландский Источник и шотландскую Лесную Заводь, что подтверждает их связь с Королевским Источником.

Выброс благодати при взрыве затронул весь центр Лондона, полностью разрушив здание Парламента, Виндзорский дворец и многие правительственные здания.

После траура по королю Эдуарду и всей королевской семье будет коронована старшая дочь Эдуарда – Виктория, находившаяся в тот день в поместье в Балморале, что и спасло её от ужасной смерти.

Всего же в Лондоне погибло по приблизительным оценкам двести тысяч человек, причём большая часть погибших – аристократы старых семей, так как разрушения затронули самый центр города, не коснувшись окраин, где проживает чернь.

Самая же жестокая убыль случилась среди британских магов, так как для отражения возможной атаки было собрано более пяти сотен колдунов, включая два десятка самых сильных призывателей. Почти все они погибли, а те, что не погибли, пребывают в состоянии плачевном – на грани жизни и смерти.

Назначенное правительство и Двор переехали в Кембридж, где сейчас находится временная столица. Вопрос с восстановлением Лондона пока не решён.

В целом можно констатировать, что нашему союзнику нанесён мощный удар, хотя в целом Гранд-флит не пострадал и готов нанести московитам ответный удар.

С нижайшим поклоном, представитель вашего королевского величества в Британской империи Луи де Молина.

«Сокол» совершил посадку на Ходынское поле в Москве в десять утра. Так подогнал время прибытия Истомин, который точно знал, что большое начальство будет встречать экспедицию, а большое начальство крайне не любит рано вставать.

Так и вышло. Стоило крейсеру прижаться к полю, как грянул Встречный марш Преображенского полка и к трапу потянулась раскатываемая парой солдат алая ковровая дорожка.

Горыня и Истомин, переодетые в парадное, вдвоём дошли, печатая шаг, до встречавшего их государя, где Горыня, вскинув руку к фуражке, чётко доложил:

– Государь, воздушным крейсером «Сокол» совершён скрытный марш к вражеской столице, где ударом с воздуха уничтожен Королевский Источник. Старший советник личной государевой канцелярии Горыня Стародубский.

В ответ государь кивнул княгиням Софии и Ольге, и жёны государя вышли вперёд, неся в руках подносы с узорчатым бокалом из чеканного золота.

– От всей России – спасибо, и примите чашу величальную.

– Во славу Рода и России. – Горыня поднял чашу и, не торопясь, выпил терпкое красное вино.

– Во славу Рода и России. – Истомин тоже выпил вино, и толпа за государем начала кричать: «Славься!»

Горыня, Владимир Иванович Истомин и весь экипаж «Сокола» ещё много раз услышали это «Славься»: и по дороге в центр, и на пиру, посвящённом их победе.

Несмотря на то, что Горыне, в общем, были безразличны все эти пиры и забавы, он как мог радушно улыбался, поднимал чашу с морсом, а когда начались танцы, довольно ловко сбежал в дворцовый сад, куда музыка доносилась едва-едва. Но успел он только присесть и вдохнуть ещё тёплый от жаркого солнца воздух, насыщенный запахами трав, когда раздался характерный шелест ткани и тонкий серебряный перестук каблучков по гранитным плитам дорожки.

Великая княжна Анна без особых церемоний присела рядом и, раскрыв с металлическим щелчком веер, стала обмахивать разгорячённое лицо.

– Устала. Ещё этот Белосельский, пристал как банный лист… А вы, княжич, по-прежнему игнорируете общество столичных красавиц, предпочитая их травницам Лекарского приказа?

– Там всё честнее и проще, княжна. – Горыня улыбнулся. – Мы делаем приятно друг другу и разбегаемся до следующего приступа любовной горячки. И при этом всё тихо и вполне пристойно.

– Тихо? – Княжна Анна фыркнула, словно кошка. – Да о ваших посиделках пол-Москвы судачит. И про то, какие песни вы там поёте, и про то, как князя Кропоткина видели с женой, пробирающегося по лекарскому огороду.

– Кропоткин, ладно. Там ещё много кто побывал. – Горыня усмехнулся, вспоминая явление Бенкендорфа и Васильчикова, вошедших в самый разгар импровизированного концерта. Горыня с девушками уже разучил несколько песен того мира, и они как раз выпевали многоголосием «Прекрасное далёко», когда два высших сановника империи тихо, словно мышки, вошли и присели в задних рядах.

– Так почему же там вы свой, а здесь чужой?

– У меня сложностей хватает и без высшего света, княжна. Перевооружение армии, подготовка войск и охотничьих команд, создание военной авиации и противовоздушной обороны, связь между войсками и дальними уголками империи, которая не зависит от магического фона, и вообще от волхвов. Я тут не знаю, за что хвататься и куда бежать в первую очередь, а эти светские хороводы, вообще, ни сердцу, ни уму. Я ещё могу понять девиц на выданье и их матушек, но мне-то это зачем? Ходить павлином, раздавая авансы, поднимая свою значимость?

– Да, это точно не про вас. – Анна рассмеялась негромким серебряным смехом. – Ну, а мне-то спеть для вас не сложно?

– Почту за честь, но где? – Горыня с улыбкой оглянулся. – Ни рояля, ни гитары…

– Это не беда. – Анна встала со скамейки и провела перед собой правой рукой, за которой словно дымка оставался светящийся след. Потом протянула Горыне левую руку и рывком втянула его в серебристое сияние «близкой дороги».

Один шаг, и они оказались в музыкальной гостиной княжны, едва освещённой тусклым огоньком ночного светильника.

Стоя совсем близко к Горыне, княжна почти касалась его мундира своей грудью, она повела носиком вдоль орденов, потом прошлась выше, на мгновение чуть прикрыла веки и посмотрела прямо в глаза княжичу.

– Теперь понимаю, почему сходят с ума девчонки из Лекарского приказа. От вас, княжич, пахнет сталью, порохом и силой, хотя магии в вас вроде бы нет совсем.

Она резко отпрянула и громко рассмеялась. Потом хлопнула в ладоши, и светильники вспыхнули разом, сразу сделав комнату меньше, но куда более праздничной.

– Ого, и гитара, и даже струнный квартет.[48] – Горыня, внутренне готовый к какой-нибудь каверзе со стороны княжны, и виду не подал, что его как-то задела эскапада Анны, сконцентрировавшись на музыкальной части.

Сел к роялю, чуть пододвинув стульчик, открыл крышку и прошёлся по упругим клавишам из слоновой кости.

– Отличный инструмент.

– Да, это подарок Екатерины Андреевны и Фёдора Фёдоровича Дидерихсов к моему шестнадцатилетию[49].

– Ну, тогда мы его удивим. – Горыня подмигнул княжне и взял первые аккорды.

Старый рояль весь в испуге,
Раньше играл он только фуги,
Он весь дрожит от страха,
Не слыша Баха.
Теперь на нём играю я,
Старый рояль, мне поверь,
Мне поверь, старый рояль[50].

– Ещё! – Анна жалобно, словно котёнок, взглянула на Горыню, пристроившись с краю рояля.

– Ещё так ещё. – Горыня с улыбкой кивнул и уже без пауз начал петь песни разных времён. И «Бьётся в тесной печурке огонь», и «Мгновения» из фильма «Семнадцать мгновений весны», и многое другое. Из потока выпал только тогда, когда после песни «Звёздный мост» раздались громкие аплодисменты, а, оглянувшись, увидел, что за его спиной сидят все девушки из ближней свиты княжны.

– Простите, княжич. – Любава Туманова, с улыбкой и томной поволокой в глазах, встала и подошла ближе. – Мы никак не могли пропустить такое.

– А как вы прошли-то? – Горыня, сидевший лицом к входным дверям, удивлённо оглянулся.

– Секретом «близких дорог» владеет не только великая княжна, – пояснила Анфиса Гагарина. – И кстати, пора воспользоваться ими, если не хотим опоздать.

– Куда? – опешил Горыня.

– Сегодня ночь перед Ярилиным днём[51], – тихо произнесла Любава Туманова. – В эту ночь мы выходим в лес и очищаемся огнём, водой, землёй, ветром и божественной силой. Ну, и собрать травы для наших занятий. Согласитесь быть нашим спутником в эту ночь? Как мы убедились, мужчина вы строгих правил и не болтливы…

– Да пожалуйста. – Горыня развёл руками.

– Тогда быстро переодевайтесь. – Анна хлопнула в ладоши. – Ваша одежда в библиотеке, а нам нужно кое-что подготовить.

«Похоже, что меня как-то изысканно поимели…» – подумал Горыня.

Он нашёл на стуле в библиотеке простые холщовые штаны, рубаху, пояс и пару мягких сапог, быстро переоделся и задумался насчёт оружия. Парадный кинжал был очень хорошим ювелирным изделием, а тяжёлый канделябр, несмотря на удобную ручку и большое количество острых выступов, как-то не очень понравился, да и отбиваться от потенциального врага толстым фолиантом явно было не лучшей идеей.

Поверхностный обыск комнаты тоже не дал результата, но, двигаясь вдоль шкафов, Горыня наткнулся ногой на странную выпуклость под ковром у стены. Кто-то подложил кусок трубы или отрезок ствола, чтобы ограничить ширину открытия двери, чтобы она не билась о книжный шкаф.

Сунувшись под ковёр, Горыня обнаружил тяжёлый металлический стержень длиной в полметра, похожий на гладкую арматуру, только с утолщением с одного конца. Стержень был покрыт густым слоем пыли, и было понятно, что пролежал он под ковром не один день и даже не один год.

Вес у дубины был приличный, около пяти килограммов, и княжич решил, что для вылазки в лес такое оружие будет в самый раз.

– Это не бери, – раздался откуда-то снизу негромкий голос, и, когда Горыня опустил глаза, на стол перед полками запрыгнуло создание, похожее на крошечного, всего в две ладони ростом, бородатого мужичка, одетого в длинную рубаху, штаны и поддёвку, подпоясанную витой верёвкой алого цвета. – Не по тебе размерчик.

– А ты кто таков будешь? – Горыня нагнулся, чтобы лицо было вровень с мужичком, и внимательно посмотрел в его маленькие глаза.

– Домовой я. Фёдором кличут. Ну, те, кто знает. – Он огладил длинную окладистую бороду и поправил шапку. – Не спас бы ты царевну, так и не показался бы я. А так – должок за мной. Если бы ведьма здесь прошла, не стоял бы я тут.

– Так и меня бы не было. – Горыня усмехнулся. – Давай выкладывай, что за дубина такая?

– Этого не скажу. Только не надо брать её. Положь туда, откуда взял, да забудь.

– Ох, чувствую я – врёшь ты, Федя, как сивый мерин!

– Да что ты знаешь, человек, о вещах тайных! – Домовой даже притопнул от возмущения.

– О вещах тайных, что могут всю землю уничтожить? – Горыня, имевший в своё время допуск к материалам системы «Периметр», усмехнулся. – Немало.

Федя на секунду вгляделся в глаза Горыни и слегка вздрогнул.

– А и вороны с тобой! – Домовой махнул рукой. – Забирай. Только всё одно – не послушается он тебя.

– Да и хрен с ним. – Горыня взвесил в руках тяжёлую дубину и крутанул кистевым движением. – Мне и так сойдёт. – И засунув палку за пояс на бедре, вышел из библиотеки.

Девушки, уже переодевшиеся в простые рубахи, босые и с распущенными волосами, стояли в приёмной, явно ожидая только его.

Серебристый овал возник словно ниоткуда, и Горыня, поняв, что от него требуется, шагнул первым и оказался на большой поляне, которая, несмотря на глубокую ночь, была освещена довольно ярко. И огромной луной, висевшей словно фонарь, и многочисленными светлячками в траве, и яркими светящимися шариками, плавающими в воздухе.

Он потянул терпкий лесной воздух носом и почувствовал близкое дыхание реки, и ещё тёплый от солнца луг, и густой аромат дубравы, окружавшей поляну. Но опасности он не чувствовал и, посторонившись, дал дорогу девушкам.

Занятый охраной, он лишь мельком видел, как девушки под пение песен собирали цветы, плели из них венки и танцевали какой-то сложный и явно обрядовый танец на поляне, а после, натащив сухостоя, зажгли огромный костёр и с визгом и хохотом прыгали через него, проходя прямо через пламя.

Всё это время Горыня наворачивал круги вдоль края поляны с дубиной в руках и, хотя ничего опасного или даже подозрительного не нашёл, расслабляться себе не позволил. Он точно знал, к чему приводит беспечность.

Вокруг костра, взметнувшего пламя выше деревьев, кружился всё набирающий силы хоровод. Огоньки, висевшие в воздухе, потянулись к центру поляны, вытягиваясь в разноцветные гирлянды, скользящие затейливыми путями, а светлячки, собравшиеся плотным кольцом вокруг танцующих девушек, тоже пульсировали в ровном ритме, словно задавая такт.

Почувствовав, что от зрелища обнажённых тел, освещаемых бликами костра, становится тесно в груди и ещё кое-где, Горыня поспешно отвернулся и, взвинтив темп, побежал вокруг поляны, скользя среди веток и деревьев, словно ночной призрак.

К отнорку поляны – небольшой плеши диаметром в десять – пятнадцать метров он выскочил одновременно с парой крупных, по пояс человека, теней.

Звери, похожие на огромных котов, покрытых густой шерстью, на мощных толстых лапах вышли прямо навстречу, тяжело поводя боками, словно пытаясь отдышаться от долгого бега.

Несмотря на то, что никакой агрессии Горыня не почувствовал, палка в руках коротко крутанулась, словно примериваясь к будущему бою, но, приглядевшись к нежданным гостям, он понял, что те сами только что побывали в жестокой схватке. На боках и головах котов были заметны раны, а на траву под их лапами уже накапала лужица крови.

Нарастающий треск ломаемых деревьев и шелест веток прозвучал, словно ответ на вопрос, от кого или от чего бежали такие сильные и опасные звери.

– Ну-ка, шерстяные, подвиньтесь. – Горыня шагнул вперёд и сделал жест, который коты правильно поняли, разойдясь в стороны.

Через минуту на край поляны выскочил огромный упырь, поводя поросячьим носом и нетерпеливо переступая огромными узловатыми лапами.

Горыня понимал, что с тем оружием, что у него в руках, будет лишь одна возможность нанести удар, и он, сорвавшись словно стрела из лука, прыгнул вперёд. Сжимая дубину в руках как копьё, ударил упырю в голову, целясь между глаз, в самое слабое место черепа.

Но в момент удара упырь резко вздёрнул голову, раскрыл пасть, и дубина влетела в мягкое нутро монстра, выскользнув из руки Горыни, и, ломая шейные позвонки, ушла на всю глубину.

Упырь постоял ещё какое-то время, качаясь всем телом, но через секунду завалился на бок, дёргая лапами в агонии. И тут тело его стало прозрачным от яркого света, пробивающегося сквозь раны в толстой шкуре.

Ослепительные лучи ударили вокруг и вонзились в небо, словно лучи зенитного прожектора, а через мгновение погасли.

Когда зрение вернулось к Горыне, на месте упыриного трупа кружился вихрь из алых точек, а один из котов подошёл совсем близко, ткнулся в бок, и, когда поднял голову, княжич увидел, что в зубах его болтается маленький шарик, будто узелок из тряпки. Когда Горыня протянул руку, кот разжал зубы, и в ладонь мягко упал пушистый, но увесистый комок, а кот, лизнув то, что было в руке у человека, беззвучно и мгновенно исчез в лесу.

Без сомнения, живое и пушистое нечто Горыня сунул за пазуху рубахи, а сам подошёл к месту, где упокоился упырь.

Так хорошо послужившая палка лежала на земле в облаке голубоватого свечения, и, взяв её в руки, Горыня почувствовал тепло, идущее от металла, и запах окалины, словно оружие недавно достали из кузнечного горна. Палка стала чуть тоньше, длиннее и немного тяжелее, чем была, но больше не было ощущения тупой железяки, как от обрезка арматурины. Дубина ощущалась как вполне боевое и весьма опасное оружие.

А на поляне уже было пусто. Девушки, закончив обряд с огнём, купались в реке, весело плескаясь на мелководье, и по всему лесу гуляло эхо их серебряных голосов.

Присев у костра, Горыня аккуратно достал котёнка из-за пазухи и внимательно рассмотрел нежданное приобретение. Малыш тёмно-серой в пятнышко масти с вытянутой мордочкой и большим розовым носом сразу ткнулся носом в ладонь и, лизнув шершавым языком, благодарно заурчал в ответ на почёсывание за ушком, потом, свернувшись в комочек, прикрыл глаза, греясь от огня.

Убаюканный теплом и урчанием котёнка, Горыня чуть не задремал, когда услышал голос от реки.

– Горыня! Горыня, иди к нам!

– Ну что там ещё? – Княжич встал и, вернув котёнка за пазуху, пошёл к песчаной косе, где резвились царевна с подругами.

Анфиса Гагарина вышла к нему из воды навстречу и, потянув носом, покачала головой.

– Пойди, смой чёрную кровь, в реке.

Трусы в комплекте одежды предусмотрены не были, а купаться в подштанниках Горыня посчитал глупым, так что раздеваться пришлось догола. Сложив одежду на песке и устроив котёнка в тепле, он, коротко разбежавшись, почти без всплеска вошёл в тёплую воду.

Доплыв до середины реки, повернул обратно, но не успел выйти на берег, как сзади раздался всплеск и к спине прикоснулось нечто упругое и мягкое. Горыня развернулся и хотел что-то сказать, но губы ему уже закрыли жарким поцелуем, и его руки, сначала сомкнувшиеся на спине, скользнули вниз, лаская упругие полушария попки. Подхватив Анну на руки, вынес её на берег и положил рядом с собой на мягкую, словно шёлк, траву.

Остальное для Горыни слилось в сверкающий водоворот, и лишь громкий крик Анны, когда из её запрокинутой головы и рук в небо ударил плотный луч света, сохранился в памяти, словно фотография.

Эпилог

К роскошному дворцу австрийских королей, сквозь три сплошные цепи охраны, неторопливо съезжались приглашённые гости, разодетые в шелка и бархат и несущие на себе знаки высшей власти. Короны, жезлы и массивные медальоны с камнями – накопителями. Ни один монарх не смог проигнорировать высокое собрание и отказаться приехать. Даже французский король оставил свою разорённую войной и смутой страну, чтобы посетить конгресс правителей Европы. Двенадцать королей, три королевы, десять верховных магов, главы влиятельных магических и боевых орденов и даже старейшина Большого Круга нойдов Севера.

Вёл собрание старейший монарх Европы и хозяин дворца – король австрийский Фердинанд. Поприветствовав всех присутствующих, он сделал длинную паузу, давая понять, что закончил с протокольными делами.

– Господа, случай, заставивший нас собраться в таком представительном составе, настолько вопиющ, что не имеет прецедентов в истории. В результате вероломного нападения русскими варварами был уничтожен Королевский Источник, а вместе с ним и половина Лондона. Присутствующая здесь королева Британской империи Виктория, – Фердинанд изобразил поклон в сторону королевы, – случайно осталась жива, благодаря тому, что накануне уехала в загородное имение. И сейчас я призываю всех властителей сплотиться перед лицом страшной угрозы миру и дать отпор зарвавшимся дикарям.

– Австрия ничем не рискует, – спокойно и меланхолично произнёс Наполеон II, насмешливо глядя на Фердинанда. – У неё нет больших источников благодати. И нет никакой гарантии, что завтра русские не прилетят к нам, для того чтобы уничтожить Водопад Благодати. Кроме того, именно Франция понесла самые тяжёлые потери в последнюю войну. Как вы наверняка помните, Австрийское королевство пропустило русские войска практически без боя, выплатив огромную контрибуцию, и сейчас у нас просто нет сил, чтобы ввязываться в новую войну.

– Война. – Коротко произнёс сидевший рядом глава Ордена Песочных часов. – Наши умники полагают, что, если бы у русских была ещё одна такая бомба, они бы уничтожили на обратном пути Колодец Слёз в Лейпциге. И, да… Это не замагиченный порох, потому что в источнике он мгновенно теряет свою разрушительную силу. Мы полагаем, это был какой-то артефакт, который в мощном луче благодати пошёл вразнос и взорвался, вызвав дестабилизацию потоков в источнике.

– Война. – Король Швеции кивнул. – Балтика должна быть под шведской короной.

– Война, – коротко отозвалась королева Виктория, только что взошедшая на трон. – Кровь, пролитая в Лондоне, должна быть отмщена.

– Война. – Король Польши Сигизмунд воинственно лязгнул саблей. – Москали должны умыться кровью.

– Испания слишком далеко, господа. – Король Испании Карлос II покачал головой. – Далеко и тоже измучена междоусобными войнами. Мы предоставим возможность всем желающим добраться до Италии, на кораблях Короны, но официально вступать в войну не будем.

– Война. – Фридрих-Вильгельм уверенно качнул головой. – Мы уже приняли ряд мер по обеспечению безопасности Колодца Слёз и верим, что на этот раз империя северных дикарей будет повержена.

Так и пошло. Редкие отказы и куда более частые подтверждения участия в будущей войне.

А совсем рядом, в одиноком замке в Альпийских горах, беседовали три человека преклонных лет, с удовольствием попивая драгоценное столетнее вино из Венеции и беседуя о всяких пустяках, вроде видов на урожай.

– Мой лорд. – Бесшумно вошедший слуга внёс на золотом подносе небольшой листок бумаги, остановился за шаг до хозяина и низко поклонился, держа письмо перед собой.

– На словах, Анри.

– Они согласились. – Слуга выпрямился, – Отказались лишь испанцы, французы, Орден Странствующих и швейцарцы, хотя обещали не мешать отдельным отрядам наниматься в армию.

– Ну вот, – Аарон Зелингманн довольно прищурился, – наши вложения в этого австрийского дурака всё же оказались полезными.

– Полагаешь, что в этот раз они сломят русских? – Симон Лазар покачал головой.

– Нет, конечно. – Аарон рассмеялся. – Но отвлекут их от Турции, и Проливы опять будут наши. А как говорил мой дедушка Лазарь, власть над торговыми путями – это…

– Власть над миром, – закончил фразу Меер Ротшильд. – Как всё-таки легко управлять людьми, обменивая сегодняшние мелкие монетки на завтрашнюю кровь и сегодняшнюю кровь на обещание рая.

– В этом вся суть, мой дорогой. В этом вся суть.