Драконья ненависть, или Дело врачей Малинин Евгений

Я в ответ тоже склонил голову, и дан Тейнат церемонно покинул мои апартаменты.

«Эх, не спросил я, где находится эта самая Столетняя башня!.. – Огорченно подумал я, но тут же поправил сам себя, – однако я должен, наверное, хорошо знать эту башню!»

Я снова вернулся в спальню, забрался в свои доспехи, немного подумал, и все-таки решил оставить свою страшную секиру в углу. Едва я шагнул к выходу, как тут же услышал знакомый скрипучий голос:

«Ты напрасно так надолго покидаешь кровавые доспехи! Их могут похитить!!»

– А ты напрасно беспокоишься! – Немедленно возразил я, – Если их похитят, то похититель, возможно, будет более сговорчивым, нежели я!

«А мне не нужен более сговорчивый… партнер, – неожиданно ответила Блуждающая Ипостась дана Тона, – мне нужен партнер подходящий, а это большая редкость!»

– Вы мне льстите, уважаемый дан! – Саркастически проговорил я, – рад узнать, что я «большая редкость»!

«Довольно препираться! – Неожиданно оборвал нашу пикировку голос, – лучше скажи, куда это ты собрался?»

– Да вот хочу прогуляться к твоему старому знакомому, вар Экому…

«Зачем? – Поинтересовалась Блуждающая ипостась, и в ее голосе я почувствовал некоторое опасение.

– Дело есть… – небрежно бросил я, выходя из спальни.

«Какое дело?!» – С уже нескрываемой тревогой спросила Блуждающая Ипостась дана Тона.

Я нахально проигнорировал ее вопрос.

«Какое дело?!!» – С нажимом повторила она.

– Придем – узнаешь!.. – Сквозь зубы ответил я, открывая входную дверь своих апартаментов.

Выйдя и прикрыв за собой дверь, я остановился внимательно посмотрел на караульного, застывшего у двери и на секунду задумался. Затем, мысленно махнув рукой, взял да и запер дверь охранным заклятьем, дабы никто в мое отсутствие не приготовил мне нежелательных сюрпризов!

Спустившись в нижний входной зал, я направился не к выходу на дворцовую площадь, а открыл одну из дверей и попал в длинный и довольно узкий коридор, с каждой стороны которого располагались одинаковые белые двери. За первой находилась, похоже, какая-то приемная, во всяком случае, обставлена она была явно канцелярской мебелью. Поскольку в комнате никого не было, я последовал дальше, открывая каждую из встречавшихся мне дверей.

Только за пятой или шестой я обнаружил живого человека. За канцелярским столом восседал молодой еще человек со странным изможденным лицом, и быстро что-то строчил в толстенной книге.

– Э-э-э… милейший, – барски обратился я к нему.

Писец поднял на меня испуганные глаза и тут же вскочил со своего места. Согнувшись в неуклюжем поклоне, он проблеял:

– Чем могу служить, господин сияющий дан?..

– Подскажи-ка мне… Что?.. – Я словно бы сомневался, стоит ли мне вообще с ним говорить, но, наконец, произнес:

– А что, Столетняя башня все еще на прежнем месте стоит?.. Вар Эком собирался, вроде бы, перенести ее куда-то?..

– Нет, господин сияющий дан, Столетняя башня по-прежнему располагается в восточном углу заднего дворцового сада.

– Ага!.. – Раздумчиво произнес я, – и как же мне пройти в этот самый… задний сад?..

– Если господину сияющему дану нужен самый короткий путь и если господин сияющий дан не брезгует служебными помещениями… – неуверенно проговорил писец, и я его тут же подбодрил:

– Господин сияющий дан ничем не брезгует…

– Тогда господину сияющему дану надо пройти до конца Писчего коридора, выйти на служебный двор и пройти к конюшням. За конюшнями находится левая калитка заднего дворцового сада!..

– Ага… – повторил я и, забыв, что мое лицо скрыто за забралом, улыбнулся писцу, – спасибо… милейший…

Молодой человек вдруг побледнел и со слабым стоном опустился на свой стул. Несколько удивившись странному поведению писца, я закрыл дверь его кабинета и направился по указанному маршруту.

Служебный двор был просто огромен. Замощенный серым тесаным камнем, он простирался от стен главного дворца резиденции до одноэтажных низких строений, похожих на конюшни или сараи, чуть ли не на километр. А народу по этому двору бегало столько, что можно было бы подумать, будто где-то рядом начался пожар!

Процокав кованными каблуками по дворовой брусчатке сотню метров, я решил уточнить, где, собственно говоря, находятся дворцовые конюшни. Мимо меня как раз пробегала симпатичная девушка лет двадцати в свободном платьице и с большой корзиной в руке. Ухватив ее за рукав, я галантно поинтересовался:

– Дитя мое, не подскажешь ли, где здесь располагаются дворцовые конюшни?..

Девушка повернула ко мне свое свеженькое, веснушчатое личико, и я мило ей улыбнулся.

В то же мгновение глаза девчонки округлились от ужаса, колени ее подогнулись, она уронила свою корзину и без сил рухнула на мостовую в каком-то истовом поклоне. Не успел я выразить свое удивление, как раздался ее истошно верещавший голос:

– Господин сияющий дан, пощадите вашу верную слугу, я не сделала ничего такого, что противоречило бы вашему «Возмездию Нечисти»!.. Не накладывайте на меня пут принуждения, я не виновата!!!

Народ, сновавший вокруг нас на секунду остановился, словно в «стоп-кадре», а затем мгновенно куда-то исчез. Площадь опустела! Девушка стояла передо мной на коленях, уткнув голову в брусчатку перед моими ногами и тихо, обреченно… скулила!

Я был просто поражен ее поведением! Склонившись над нею, я прикоснулся к ее голове ладонью перчатки и как можно ласковее проговорил:

– Что с тобой, дитя мое?.. Что тебя так напугало?.. Я не собирался тебя наказывать, не собирался… это… накладывать каких-то там… пут!.. Я просто спросил, как пройти к дворцовым конюшням!..

Скулеж постепенно затих, словно мои слова дошли до сознания девушки не сразу. Она приподнялась и посмотрела снизу на личину моего шлема. Лицо ее было залито слезами, а глаза успели припухнуть, но что-то в моем забрале ее все-таки успокоило. Судорожно вздохнув она одними губами прошептала:

– Наверное, мне показалось…

Поддерживая поднимающуюся с земли девушку под руку, я самым дружелюбным тоном переспросил: – Что тебе показалось?.. – И снова улыбнулся.

Девчонка как раз выпрямилась и, собираясь ответить, посмотрела на меня. Ее лицо опять исказилось, и она снова попыталась рухнуть на брусчатку. Но теперь уже я был на чеку! Ухватив ее подмышки, я удержал ее от падения и неожиданно для самого себя рявкнул во всю глотку:

– Ну!!! В чем дело?!! Что тебя опять напугало?!!

Она крепко зажмурила глаза и хриплым от ужаса голосом прошептала:

– Вы… улыбаетесь!..

– Ну и…

Вопрос замер на моих губах! Я вдруг вспомнил, что мое лицо скрыто забралом, и девчонка никак не может видеть моей улыбки!!

– С чего ты взяла, что я улыбаюсь?.. – сурово спросил я, а затем добавил еще один вопрос, – И-и-и… что с того, что я улыбаюсь?!

Она вдруг приоткрыла один глаз, мазнула взглядом по моему забралу, открыла второй глаз и уставилась прямо мне в лицо.

Целую минуту она разглядывала личину моего шлема и только потом ответила:

– Ну… как же… всем известно, что забрало вашего шлема улыбается только приговоренным к смерти преступникам… Только… пособникам нечисти!..

«Это что ж такое получается?.. – изумленно подумал я, – мое забрало повторяет мою мимику?!! И какой же мерзавец был тот самый дан Тон, если даже его улыбка наводит ужас на людей!!!»

Отпустив девушку, которая уже вполне могла самостоятельно стоять на собственных ногах, я сурово буркнул:

– Считай, что тебе я улыбнулся исключительно из… э-э-э… симпатии! Так где я могу найти дворцовые конюшни?!

Девушка, действительно, уже успела прийти в себя. Чуть повернувшись, она указала мне на далекий сарай в левом углу двора:

– Лошади содержатся вон там… Ваша… э-э-э… красивая лошадка тоже там стоит.

– Спасибо, милочка… – буркнул я тоном, совершенно не соответствующим словам, и быстрым шагом направился в указанном направлении.

«Что-то тут не так… – раздумывал я шагая по брусчатке, – я же улыбался Фрику… я улыбался Маре… и они не тряслись в ужасе от этих моих улыбок!.. Или они не знали, что я… э-э-э… улыбаюсь только потенциальным трупам?! Ну, ладно, шут – тому море по колено, не то что улыбки какого-то там дана, но Мара-то должна была знать эту мою… особенность! Так почему же?! Почему ее это не пугало, а тот писец и эта девчонка от моих улыбок чуть не окочурились!!!»

Впрочем ни до чего путного я додуматься и не смог бы – у меня не хватало исходных данных.

Между тем, ноги донесли меня до конюшни. Я хотел было зайти поверить, как устроена Пурпурная Дымка, но поразмыслив, решил, что сделаю это на обратном пути. Обойдя здание конюшни справа, я сразу же увидел темную кованую ограду, отделявшую хозяйственный двор от ухоженных газонов, цветочных клумб и песчаных дорожек заднего дворцового сада. И в этой ограде действительно была калитка, вот только она была заперта на здоровенный заржавленный замок.

«Тот бледный писец вполне мог не знать, что калитка давным-давно не открывается!..» – попытался я успокоить поднимающуюся из глубин моего существа ярость. Однако удержался не до конца, и широко размахнувшись, грохнул кулаком по ржавому скобяному изделию. Дужка замка выдержала, а вот металлические петли с веселым лязгом отскочили, и замочек свалился на брусчатку. Удовлетворенно хмыкнув, я толкнул освобожденную калитку и спокойно прошел в сад.

Теперь мне предстояло определить, в какой стороне находится восточный угол сада, поскольку именно там, по полученным мной сведениям, находилась Столетняя башня. Я оглядел пространство сада и, хотя он был достаточно велик, сразу увидел слева, довольно далеко от того места, где я стоял, темное, круглое, похожее на градирню небольшой ТЭЦ строение, угрюмо возвышавшееся над веселыми садовыми пейзажами.

«Похоже, мне не придется вспоминать уроки географии…» – удовлетворенно подумал я и направился прямиком к этому архитектурному чуду.

Спустя полчаса я стоял у высокой металлической ограды, сваренной, именно сваренной, из толстых металлических прутьев, поставленных чрезвычайно часто. Ограда замыкала угрюмую Столетнюю башню в непроходимое кольцо, и в этом кольце не было даже намека на калитку или хотя бы какой-нибудь лаз!

Побренчав по прутьям металлической перчаткой лат в слабой надежде на отклик из башни, я отступил шагов на пять и произнес заклинание Истинного Зрения. И тут же убедился в правильности своей догадки – ограда была зачарована, накинутый на нее полог просто скрывал имевшиеся проходы!

Я прошел десяток шагов вдоль ограды и оказался прямо напротив того места, где в ограде отсутствовало три прута. Эта щелка, правда, была прикрыта охранным заклинанием, но заклинание было настолько слабеньким, что я уничтожил его одним движением пальца. Оказавшись внутри ограды, я сразу же ощутил присутствие чужой, хорошо организованной магической силы. Я не собирался скрывать своего визита и потому двинулся к входу в башню, не маскируясь.

Небольшая, сбитая из тяжелых дубовых пластин, окованных железом, дверь служила надежным препятствием непрошенным гостям, но при легком прикосновении к ней моей перчатки легко и бесшумно распахнулась. За дверью стоял высокий тощий мужчина средних лет, укутанный от плеч до пяток в темно-коричневую хламиду. Его голова, прикрытая надвинутым на лоб капюшоном была странной дынеобразной формы, и на изможденном костистом лице горели явно безумные глаза. Пару секунд он пристально рассматривал забрало моего шлема, а затем выпростал из длинного, просторного рукава сухую длиннопалую кисть. Тонкие, похожие на птичьи пальцы быстро и ловко перекатывали крошечный сгусток Силы, сжатый до такого состояния, что он светился багровым светом.

– Что надо тебе в доме вар Экома, дан Тон?!

– А кто ты такой, чтобы задавать мне вопросы?.. – Переспросил я мага, не отводя взгляда от светящегося шарика, перекатывающегося в его пальцах.

Я и в самом деле не знал, что это за субъект, но тот, видимо, решил, что я пытаюсь его унизить. Костистая физиономия вдруг оскалилась в ухмылке и еще больше стала похожа на… голый череп.

– Я напомню тебе, дан Тон, свое имя, хотя не думаю, что ты его забыл! Меня зовут вар Вогрум!.. Тот самый вар Вогрум, над которым ты когда-то так… весело подшутил! Очень скоро мы снова пошутим, и тогда ты навеки запомнишь меня!!

– Мне некогда слушать твои угрозы, первый ученик!.. – С высокомерной насмешкой ответил я. – Позволь мне пройти к вар Экому!

– А с чего это ты, дан Тон, взял, что вар Эком тебя примет?! – Вернул мне насмешку вар Вогрум, – теперь я решаю, кого можно допустить к моему старому учителю!

И он многозначительно приподнял руку со светящимся шариком в пальцах.

– Ты, кажется, мне угрожаешь… ученик?! – Весело переспросил я, намеренно опуская слово «первый» и напирая на слово «ученик», – неужели ты думаешь, что этим меня можно остановить?!

Я направил указательный палец правой руки на шарик, а левой рукой сделал короткий неуловимый жест. Мгновенный невидимый разряд Силы сорвался с моего пальца, ударил в защитную оболочку, окутывавшую магический шарик, и надорвал ее. Сияние шара вдруг сделалось огненно-оранжевым, на пол посыпались сверкающие искры, а он сам начал стремительно раздуваться!

Долгую секунду вар Вогрум таращил свои безумные глаза на вышедшую из повиновения магическую игрушку, а затем попытался швырнуть ее в меня. Однако, стремительно разбухавший шар намертво приклеился к его ладони, и судорожные взмахи руки только увеличивали число сыпавшихся с него искр!

Наконец по выросшему до размеров баскетбольного мяча шару с треском пробежала змеистая трещина, и я понял что сейчас он взорвется! Видимо, это стало ясно не только мне, потому что вар Вагрум вскинул кверху свое аскетическое лицо и из его глотки вырвался дикий, душераздирающий вопль!!

И в этот момент мне стало жаль безумного мага. Я едва успел сотворить нужный пасс, шар отлепился от дергавшейся в конвульсиях руки мага и отлетел внутрь башни. В следующее мгновение раздался оглушительный взрыв, и мощный поток упорядоченной магической энергии выметнулся в окружающее пространство. Я закрыл глаза, широко раскинул руки и вобрал большую ее часть в свой кокон, и бушевавшая внутри башни магическая буря мгновенно успокоилась.

Открыв глаза я увидел, что в дверь, ведущая в Столетнюю башню по-прежнему распахнута, но ее больше никто не загораживает. Метрах в трех от порога, на чисто выметенном каменном полу грудой темного тряпья лежал вар Вогрум. Я шагнул внутрь башни и прислушался к собственным ощущениям. Вар Вагрум был жив и, по всей видимости, скоро должен был прийти в себя. Наверху, под самой крышей чувствовалось биение еще одного сердца – биение слабое со странными неровными перебоями.

Обойдя неподвижное тело вар Вагрума, я направился к единственной внутренней двери, видневшейся в противоположной стене. За этой дверью находилась узкая каменная лестница, поднимавшаяся между двумя круглыми стенами башни – внутренней и внешней, отстоявшими друг от друга не более чем на полметра.

Никакого освещения между стенами не было, но мне, использовавшему Истинное Зрение, это обстоятельство ничуть не мешало быстро подниматься по ступеням. Через каждые три метра подъема во внутренней стене возникала небольшая сводчатая дверь, но я не заглядывал в них, я торопился наверх. Наконец я достиг последнего этажа, над моей головой уже были видны толстые брусья стропил.

Я толкнул последнюю дверь и оказался в зале, занимавшем всю площадь этажа. Зал был совершенно пуст. Посреди него на толстенных цепях, свисавших с подкрышных балок была подвешена огромная деревянная платформа. Сначала я даже не понял ее предназначения, и только подойдя ближе, сообразил, что это – кровать. И на этой кровати, на плоском матраце, укрытый алым шелковым полотнищем, кто-то лежал.

Медленно шагая к центру зала, к этому странному, непривычно построенному ложу, я одновременно внимательно оглядывал зал и прощупывал его на предмет магического присутствия. Окружающее казалось мне вполне безопасным, только над кроватью нависло сложное, причудливо запутанное заклинание. Вернее даже не над кроватью – весь помост, включая несущие его цепи находился внутри этого заклинания!

Наконец я приблизился настолько, что мне стало видно лежащее под покрывалом тело. Это уже не было человеком, то, что покоилось на помосте скорее можно было бы назвать… мумией… Но эта мумия все еще жила! Биение именно ее сердца почувствовал я, едва войдя в Столетнюю башню. Остановившись у самого помоста, я принялся рассматривать крошечное тельце лежащего и вдруг понял, что внутри кокона окутывающего помост заклинания существует крошечная каверна, созданная другим заклинанием! Контр-заклинанием!! Именно в этой каверне и покоилась прикрытая до шеи алым покрывалом мумия!!!

Я пристально вгляделся в ее сморщенное, коричневое, совершенно неподвижное и странно напряженное личико, и вдруг… ее глаза открылись! Совершенно живые, ясные, внимательные глаза уперлись в забрало моего шлема испытующим взглядом, а через секунду в них вспыхнуло узнавание. Лицо слабо дернулось, раскрылась безгубая щель рта, и послышался шепот, больше похожий на слабое дуновение ветерка:

– Ты все-таки пришел… Я так тебя ждал…

– Ты же знаешь, я был занят… – стараясь попасть в тон, тихо ответил я.

В глазах мумии вдруг вспыхнула тревога, и мне показалось, что они пытаются заглянуть мне за спину.

– А где этот… – шепот стал несколько громче и отчетливее, – мой… ученик?.. Как ты прошел мимо него?..

– Не беспокойся, – я говорил нарочито спокойным тоном, – он нам не помешает… Что с тобой? Что произошло с могучим вар Экомом?..

Взгляд старого мага стал спокойнее, а голос снова едва слышным:

– Могучий вар Эком… кончился… Он, дан Тон, оказался старым глупцом, которого провели, как безусого мальчишку. И добро бы это был какой-нибудь могущественный недоброжелатель – их у него было много, но нет, его обманул и… уничтожил ловкий пройдоха без таланта и знаний, неуч, нахватавшийся верхушек!..

– Вар Эком, – осторожно перебил я его, – скажи толком, кто это был и что он сделал?..

Из правого глаза мага скатилась быстрая слеза, но голос его остался таким же тихим и бесстрастным:

– Ты только что видел его, это мой… хм… первый ученик, вар Вогрум… Хотя звания «вар» он достоин так же, как я достоин звания сияющий дан!.. Полгода назад он пришел в мою башню в рваной куртке и кое-как залатанных штанах. Рекомендацию, которую он мне представил, была явной подделкой, но он так восхвалял мою мудрость, так рвался учиться Искусству именно у меня… Я в то время уже вел троих учеников, и мне не нужен был четвертый, но я дал себя уговорить. Начал занятия он очень рьяно, а на третий день испросил позволения самостоятельно заниматься в библиотеке. Я разрешил ему, но принял, как мне казалось, все необходимые меры, чтобы в его руки не попало ничего… значимого…

Тут вар Эком замолчал, и было видно, как он прислушивается к чему-то далекому. Спустя минуту, он снова заговорил:

– Мне осталось совсем немного… Но я успею рассказать тебе, мой друг, все, что необходимо… Так вот, через месяц после поступления Вогрума ко мне, меня покинул один из моих учеников. Не самый способный, но очень добрый и отзывчивый юноша. Я не понял, почему он уходит, его объяснения были очень путанными, да и собрался в путь он слишком быстро. Спустя еще две недели, ушел второй. Приблизительно в то же время Вогрум попросил у меня разрешения занять последний этаж башни, который давно пустовал, он сказал, что хочет приготовить для меня сюрприз. Я тогда как раз заканчивал разработку новой формулы Синего Дыма, и мне было не до учеников, так что свое разрешение дал ему не особо раздумывая. Теперь свое время он делил между библиотекой и этим этажом.

Он снова замолчал и снова прислушался. Потом его глаза встревожено распахнулись, и до моих ушей донесся едва слышный быстрый шепот:

– Он поднимается сюда!..

Я повернулся к входу и тоже прислушался. Действительно, по лестнице кто-то тихо, но довольно быстро поднимался. Жестом попросив вар Экома молчать, я отошел за помост и быстро сплел несколько боевых заклинаний, оставив на хвосте у каждого незаконченную фразу. В таком виде их было сложно удерживать от распада, но я надеялся достаточно быстро пустить заклинания в ход.

Прошла целая минута, но наконец в дверном проеме показалась покачивающаяся изможденная фигура в темной хламиде. Он шагнул через порог, остановился и уперся в меня горящим взглядом. А потом на его изможденную харю вползла довольная усмешка.

– Тебе же говорили, что вар Эком не сможет тебя принять! – Прохрипел он и закашлялся. Давясь кашлем и брызгая слюной, он сделал несколько шагов вперед и поднял руку, указывая пальцем на меня.

– Я недооценил тебя, дан Тон, – услышал я хриплый, перебиваемый кашлем, голос, – ты оказался шустрым… Но теперь тебе не помогут твои уловки… против моего древнего Искусства не устоит ни один дан, как против него не устоял ни один вар!..

Он вскинул костлявые ладони вверх и принялся быстро чертить в воздухе замысловатые фигуры, постепенно опуская руки к полу. Под его пальцами возникали призрачные колеблющиеся кружева пока еще непонятного мне волшебства. Но я уже произнес окончание одного из заранее составленных мной заклинаний, и позади Вогрума, прямо в башенной стене, возникло переливающееся фиолетово мерцающее зеркало, в котором второй, призрачный Вогрум, стоявший так же как и первый лицом к залу, плел точно такое же непонятное волшебство. И из-под пальцев этого зеркального Вогрума также выползали пламенеющие кружева!

Вот пальцы колдующего темного мага коснулись плит пола, он быстро отпрянул в сторону, а сплетенное им заклинание приобрело форму колышущегося, быстро уплотняющегося черного монстра о шести мохнатых конечностях, украшенных десятисантиметровыми когтями. В его огромной голове в полном беспорядке мерцало пять или шесть пар глаз, из разверстой слюнявой пасти вырывалось рваное смрадное дыхание, а клыки были столь огромны, что не давали монстру закрыть эту пасть!

– Возьми его!!! – Торжествующе воскликнул Вогрум, указывая на меня своим костлявым пальцем, и монстр с утробным рыком поднялся на задние лапы, чтобы сделать первый шаг в мою сторону.

Но в тот же момент из призрачного фиолетового зеркала эхом донеслось не менее торжествующее: – Возьми его!!! – Вот только призрачный Вогрум указывал своим пальцем на… своего двойника. И из зеркала на каменный пол зала шагнуло точно такое же чудовище, и шерсть у него пламенела багрянцем!

Услышав прозвучавшие за его спиной слова, Вогрум быстро обернулся и увидел в трех шагах от себя вставшего на дыбы монстра. Его реакция была мгновенна – разведя руки в стороны, он вдруг подпрыгнул на месте, каркнул, словно раненый ворон, а затем выплюнул ругательством единственное словно: – Сгинь!!!

Точно такие же манипуляции произвело и его фиолетовое отражение. В следующую секунду оба монстра дико взревели, изогнулись самым невероятным образом и вспыхнули ярким бездымным пламенем!

Не обращая внимания на два сверкающих магических факела, Вогрум повернулся в мою сторону и прохрипел:

– Ты еще пробуешь защищаться?!!

– Нет! – Рявкнул я в ответ, – Я пробую атаковать!!!

И тут же привел в действие свое второе заклинание.

В паре метров от темной, тощей фигуры возник столь же темный, быстро вращающийся вихрь. Набирая силу он устремился вокруг застывшего мага, словно выбирая время и место для атаки. Вогрум медленно поворачивался, не выпуская вихрь из поля зрения, и так же медленно поднимал руку, сжимавшую собственный нарождающийся вихрь. «Подобное – подобным» – старый магический принцип. Вогрум действовал правильно, но слишком прямолинейно. Мое третье заклинание уже начало действовать, и его рука вдруг замерла, а сжатый для ответного удара кулак свела железная судорога. Только спустя мгновение темный маг понял, какой ему был нанесен удар, но этого-то мгновения и хватило моему четвертому заклинанию, перехватившему незаконченное колдовство темного мага и спустившему с цепи оба бушующих рядом с Вогрумом вихря.

Два бешено вращающихся магических зверя ринулись на ближайшую к ним человеческую плоть и принялись рвать ее в клочья. В воздух взвились лохмотья коричневой хламиды, клочья огненно рыжих волос, клочья рваной кожи, брызги крови и ошметки мяса. Затем начали с хрустом ломаться кости, начиная с тонких фаланг пальцев и хрупких позвонков. И только нестерпимо звеневший визг не менял своей тональности, пока не захлебнулся на самой высокой из доступных человеческому горлу нот! А может быть просто горло, воспроизводившее этот визг перестало существовать.

Еще с минуту глухо гудевшие вихри пожирали остатки вар Вогрума, а затем словно бы насытившись, они распались на несколько мелких, повизгивающих смерчиков и, наконец, полностью исчерпав себя, исчезли.

На зал опустилась звенящая тишина, и спустя долгую минуту до меня донесся слегка окрепший шепот вар Экома:

– Я не думал, что ты так можешь!..

– Теперь ты можешь закончить свой рассказ, и тебе никто не помешает… – устало проговорил я, не обращая внимания на его фразу.

– Да… – согласился вар Эком, – я не буду тебя задерживать… Мне и самому задерживаться нельзя…

Секунду он помолчал, словно собираясь с мыслями, а затем продолжил:

– Мой третий ученик погиб два месяца назад, он сорвался с крыши. Я не знаю, зачем он туда забрался, но Вогрум сказал, что ему понадобилась голубая составляющая радуги. А через два дня Вогрум пригласил меня сюда и показал помост, на котором я лежу. Он что-то сбивчиво и путано мне объяснял, а моя голова была занята совершенно другими мыслями. Я раздражался, не понимая его объяснений, и тогда он предложил мне просто лечь сюда на несколько минут… Якобы тогда мне сразу станет все понятно. И я лег… Лег прямо под настороженное заклинание… Когда Эком его активировал, я успел только отгородиться от него, на большее у меня не хватило ни времени, ни сил. С тех пор я медленно умирал.

Я бегло оглядел платформу, заклинание, внутри которого она находилась, отсутствовало. Видимо, с гибелью Вогрума возведенные им чары рассеялись.

– Теперь ты можешь подняться со своей платформы, – сказал я наклонившись ближе к вар Экому, – заклинания Вогрума больше не существует.

– Да, я чувствую… – ответил старый маг, и в его голосе чувствовалась улыбка, – но я тоже уже не существую… Ты же видишь, у меня почти не осталось плоти…

– Я могу тебе чем-то помочь? – Спросил я.

– Да, у меня к тебе две просьбы, – шепот вар Экома становился все тише, так что мне пришлось наклониться почти к самым его губам.

– Во-первых, при дистилляции Синего Дыма вторую фракцию выбрасывать не надо. Ее тоже можно использовать, если добавить к ней семь капель утиной крови на каждый литр дистиллята. Действие на организм нечисти немного другое, но вырождению должны подвергаться не только эльфы. Все мои записи найдешь в библиотеке на столе, сделаешь и попробуешь на любом, достаточно рослом фейри… И во-вторых, – он секунду помолчал и едва слышно закончил, – я сейчас умру, а ты отнеси то, что от меня осталось в библиотеку и посади за стол… Я прошу!..

Вар Эком замолчал, а я, продолжая склоняться над ним, прошептал: – Хорошо…

Глаза у мумии закрылись, и она замерла. Но старый маг был еще жив, едва заметная переливающаяся аура все еще окружала его тело.

Я выпрямился и тихо отошел к широкому окну, выходящему в задний сад дворца.

С последнего этажа башни открывался великолепный вид на сад, на дворцовый ансамбль, с его главным зданием, увенчанным любимой беседкой высшего дана Высокого данства, на улицы Мераны. Я стоял и смотрел на этот абсолютно чужой для меня город и думал о… законах людского бытия по сути одинаковых для всех миров вселенной!

Когда я снова обернулся к подвешенному ложу, вар Эком был мертв.