Рыцарь Смирнов Андрей

Сначала было тихо, потом раздались голоса перекликивающихся между собой егерей. Слишком близко... Шансы на то, что мы останемся незамеченными, таяли с каждой секундой. Люди, может быть, и пройдут мимо... но не собаки.

Но они прошли. Собаки не почуяли нас. До сих пор, вспоминая этот эпизод, я не могу понять, как это могло случиться. Всё, что произошло с нами во время побега из замка – не успели, не услышали, не заметили, – можно было объяснить цепью счастливых случайностей. Но собаки... На мгновение у меня мелькнула сумасшедшая мысль, что граф Альфаро сам, сознательно, позволил нам сбежать и теперь продолжает играть в какую-то свою, непонятную мне игру. Но нет, это чушь. Люди могли сделать вид, что не заметили нас, но собаки... Тут мой разум спотыкался. Ни одна – ни одна! – псина не залаяла, пока егеря проходили мимо расщелины, где мы прятались, молча готовясь подороже продать свою жизнь.

Егеря и кто-то из всадников, двинувшихся им навстречу, встретились как раз напротив расщелины.

– Ну что? – Их голоса были слышны даже лучше, чем дыхание сжавшейся в комок Жанны.

– Нету их, – ответил второй. Очевидно, это был егерь. – Как сквозь землю провалились.

– Плохо искали.

– А может, вы их плохо сторожили?

– Придержи язык, мужлан!

Недолгое молчание.

– Поверху они могли удрать, – примирительно предположил егерь.

– Ерунда. Слишком круто.

– Ошибаешься! Есть там наверху две тайные тропки. Надо бы их проверить.

– Иди и проверь.

И они ушли. Просто ушли, и всё.

Подождав некоторое время, мы выбрались из расщелины. Наткнувшись вскоре на ручей, долго шли по течению. Вода была ледяная. Через несколько десятков шагов ноги уже не чувствовались. Я думал, что Жанна, которая была босиком, сдастся первая и придётся тащить её на руках, но она держалась лучше меня и старика, вместе взятых.

Во время всей этой беготни, на одном из привалов, мы наконец познакомились с нашим безымянным спутником.

– Меня зовут Алонсо де Виллярробледо, – представился он. – В течение десяти лет я был командующим гарнизона крепости Менханьо.

– Сколько времени вы пробыли в подземелье?

– Я не могу сказать точно. Какой сейчас год?

– Тысяча сто девяносто седьмой от Рождества Христова. А месяц, если вас это интересует, – сентябрь.

Алонсо кивнул.

– Значит... – Он посчитал по пальцам. – Два года и четыре месяца.

– А кому крепость принадлежала раньше?

– Я не понимаю вас, дон.

– Вы сказали, что были комендантом крепости. Чьей собственностью она являлась до того, как её захватил Альфаро?

Алонсо несколько секунд помолчал.

– Как вы меня назвали? – переспросил он. – «Commandant»? Это франкское слово?

– Возможно, – я пожал плечами, – означает именно вашу должность. Так кому вы служили?

– Я служил Альфаро. Как до того служил его отцу.

– Тогда почему же он...

– Не знаю. – Алонсо резко дёрнул подбородком. – Я был верен ему. Ходили о нём разные слухи... Я не хочу сказать, что не понимал, кому служит Альфаро на самом деле. Но ведь и в Писании сказано: «Отдай кесарево – кесарю, а Богово – Богу». Я служил ему, как служил бы любому другому синьору. Однажды он пригласил меня к себе в замок. Мы долго разговаривали о совершенно незначительных вещах – погоде, повадках птиц, мусульманской поэзии... Я старался ни в чём не прекословить ему. Даже в таких мелочах. И я не понимаю, почему к концу беседы он вдруг сказал: «Вы слишком неподатливы, Алонсо. Мне очень жаль» – и приказал страже увести меня вниз.

– Зато я, кажется, понимаю... – потянул я.

– Что же вы понимаете?

– А то, что ваш граф свихнулся не вчера, а уже три года как минимум.

Алонсо молча посмотрел на меня. В его глазах засветилось бешенство.

– Это НЕ МОЙ граф, – отчётливо выговаривая каждое слово, произнёс он.

– Ну, извините...

Алонсо кивнул. Ярость медленно стала угасать.

– Я принимаю ваши извинения, дон Андрэ.

В землях, когда-то принадлежавших роду Альгарисов, мы остановились на ночлег в доме того самого мавра, который первым рассказал мне о том, что случилось с родственниками Родриго и какая сволочь граф Альфаро де Кориньи. Мавр был не слишком рад нашему появлению, но в крыше над головой и куске хлеба не отказал. До следующей ночи мы не выходили. Мавр жил на отшибе, но любопытные соседи всё-таки могли случайно углядеть нас. Молчаливая жена хозяина подогрела горячую воду. Жанна расспросила её о каких-то травах, а потом приготовила отвар, вымыв голову которым я впервые за последние две недели смог заснуть без того, чтобы не драть голову ногтями в бесполезной попытке избавиться от поселившихся в ней кусачих тварей. Старик, позаимствовав у сарацина нож, кое-как обкромсал себе волосы и начисто сбрил бороду. Вымывшись и побрившись, он совершенно преобразился. Почему я вообще решил, что имею дело со стариком? Наверное, из-за бороды. Это был человек лет сорока пяти, не больше. И худой, как заключённый Освенцима.

Через пару дней нам снова пришлось думать о том, где бы достать жратву, поскольку то, что нам дал в дорогу мавр, закончилось.

Был поздний вечер, когда на дороге обнаружился большой трактир. После короткого обсуждения было решено попытать счастья.

В дверях трактира я столкнулся с постояльцем, как раз выходившим наружу.

– С дороги, мужичьё, – буркнул он, делая попытку отпихнуть меня в сторону. Голос показался мне до странности знакомым.

– Полегче, любезный. А то ведь и в грязь можешь свалиться.

– Что-что? – Он застыл на месте. – Ты кому грозишься, мужлан? Мне, что ли?

Я наконец узнал говорившего.

– Посмотри мне в лицо, Анри, и повтори это ещё раз.

Не глядя, он нащупал позади себя дверную ручку и отворил дверь. В тусклом свете, лившемся изнутри трактира, оруженосец де Эльбена увидел моё лицо. Он открыл рот и ошеломлённо застыл на месте.

– Господин Андрэ... простите Бога ради... Но почему вы...

– Ги здесь?

Оруженосец не успел ответить. Из общего зала послышался знакомый голос. Ги, как всегда, был не слишком куртуазен:

– Анри – пошёл срать, так сри скорее! И дверь за собой закрывать не забывай.

Я отодвинул оруженосца в сторону и вошёл в общий зал.

Картина, которую я увидел там, едва не вызвала во мне слёз умиления. За центральным столом сидели Ги и Рено и жрали курицу. Хозяин бегал вокруг тамплиера на задних лапках и нервно вытирал руки о фартук. Остальные посетители трактира, успевшие, видимо, по достоинству оценить нелёгкий характер моего приятеля, жались по стеночкам и старались говорить исключительно шёпотом. Ги развалился за столом с таким видом, будто бы всё на десять лье вокруг принадлежало ему одному.

Хотя до моего появления Ги наверняка успел опорожнить пару бутылок, реакция у него оставалась, как будто бы он не пил вовсе. Он обернулся в тот самый миг, когда я переступил порог. В отличие от своего оруженосца, Ги узнал меня сразу. Глаза его расширились. Он осмотрел меня с головы до ног – ещё раз.

Когда я двинулся к его столу, тамплиер поднялся навстречу. Рено тоже вскочил.

Ги на мгновение сжал моё плечо. Отпустил. Жестом предложил – садись. Я воспользовался приглашением.

– Что это означает? – задал де Эльбен логичный вопрос.

– Девять дней за решёткой и неделя беготни по лесам и горам. Вот что это означает.

Ги медленно кивнул:

– Это граф де Кориньи тебя так встретил?

– Вообще-то да... Но ты-то откуда знаешь?

– А как ты думаешь, почему я здесь оказался? – ответил он вопросом на вопрос. – Надеюсь, сейчас за тобой никто не гонится?

– Думаю, уже нет. Будь любезен – закажи нам что-нибудь поесть... Кстати, позволь представить тебе моих спутников. Это Жанна. Она, между прочим, француженка. А это – дон Алонсо де Веро... де Веллер...

– Де Виллярробледо, – надменно сообщил бывший комендант.

– Вот-вот. Именно это я и хотел сказать.

Ги коротко кивнул испанцу. Скользнул оценивающим взглядом и потерял всякий интерес. Дон Алонсо попытался отреагировать точно так же, но у Ги это получилось лучше. Ну да он и выглядел презентабельнее.

Повинуясь короткому приказу тамплиера, хозяин убежал в кладовую, чтобы принести оттуда «всё самое лучшее, и побольше». Пока мы наслаждались всем самым лучшим, что мог предложить данный трактирчик, Ги коротко излагал свою историю. В командорстве его приняли нормально. Там же он узнал, что произошло с родом Альгарисов. Как только ему удалось отпроситься, он отправился на юг, по моим следам. По пути он расспрашивал содержателей постоялых дворов о том, проезжал ли тут такой-то – и был очень удивлён, узнав, что такой-то сначала поехал на юг, потом повернул обратно, а потом – в третий и последний раз – снова на юг.

Когда я насытился, наступила моя очередь. Пришлось опустить кое-какие подробности – например, содержание нашего разговора с доном Альфаро. В результате мой рассказ получился не слишком длинным.

После того как я закончил, Ги несколько секунд молчал, а потом спросил:

– Я так и не понял: почему он посадил тебя в тюрьму?

Чтобы как-то объяснить это, пришлось оболгать любезного дона Альфаро.

– Я тоже не понимаю. Наверное, хотел и золотом поживиться, и с Анной не расставаться.

– Но ведь при тебе золота не было?

– Не было.

– Тогда тем более непонятно.

– Ги, у этого человека не всё в порядке с головой. Он действительно колдун, как об этом говорят, – но малость тронутый, понимаешь?

Ги задумчиво кивнул.

– Повезло, что твои тюремщики оказались такими лопухами. И ты, девка, тоже молодец. – Он поглядел на Жанну. – Ты сама – кто? На благородную не похожа, да и на крестьянку – тоже. Ну?

Жанна не ответила.

Ги повернулся ко мне.

Я тоже молчал.

– Андрэ, – произнёс мой друг. – Мне кажется, что ты не совсем со мной откровенен.

– С чего ты взял?

– Кто она?

– О'кей. Жанна – начинающая ведьма. Ты доволен?

Анри тихо ахнул. Рено быстро перекрестился. Алонсо последовал его примеру и подальше отодвинулся от Жанны. Все трое уставились на неё, как на прокажённую. Жанна сжалась в клубок и с отчаяньем посмотрела на меня.

Ги креститься не стал. Вместо этого он вынул из ножен меч и положил его перед собой на стол.

– Да, – сказал тамплиер. – Теперь я доволен. А ведьму надо убить.

– Нет.

– Да.

– Нет, чёрт бы тебя побрал! – Я грохнул кулаком по столешнице так, что заныла рука. – Она под моей защитой. Ясно?

Ги задумчиво покивал:

– Ясно. Ясно, что ты еретик. Когда же ты успел эту заразу подхватить, а?

– Ги, я такой же христианин, как и ты...

М-да. По-моему, тут я несколько преувеличил...

– Настоящий христианин, – Ги ткнул пальцем в мою сторону, – не стал бы защищать это бесовское отродье, – при этих словах палец переместился в сторону Жанны.

Под этим обвиняющим перстом Жанна снова сжалась.

– Я защищаю не бесовское отродье, а женщину, без которой из подземелий Альфаро мне было бы не выбраться! И потом, Ги – ты ведь воин Христа, так?

– Так.

– Значит, кем бы ни была Жанна, её колдовство бессильно против тебя. Думать, что дьявольские чары могут противостоять всемогущей силе Божьей, – это самая настоящая ересь и есть. Вот так вот.

Ги тоже треснул кулаком по столу.

– Так по-твоему получается, что если еретик и дьяволопоклонник будет при мне возводить хулу на Бога – я ничего не смогу ему сделать?! Так получается?!!

– Вот когда эта Жанна возведёт прилюдно какую-нибудь хулу...

– Святая Мария! И это говорит человек, с которым мы два года парились под Акрой! Да само существование этой бесовки – сплошное богохульство!

– Если Бог терпел её до сих пор, полагаю, что и ты, Ги де Эльбен, можешь потерпеть несколько дней!

Мы уставились друг другу в глаза. Я не был намерен отступать. Так прошло нескольку секунд. Де Эльбен отвёл глаза первым.

– Ладно, – сказал тамплиер. – Я не буду ссориться с тобой из-за какой-то там ведьмы. Пусть живёт. Но если она попытается околдовать кого-нибудь из нас...

– Я её сам прирежу, можешь не сомневаться.

Ги удовлетворённо кивнул, а Жанна со страхом уставилась теперь уже на меня. Мне захотелось сказать ей что-нибудь успокаивающее, но сейчас делать это ни в коем случае было нельзя.

Ги убрал меч в ножны и поинтересовался:

– Что ты теперь собираешься предпринять?

– Для начала вернусь к Альгарисам. У них остались деньги и куча железного барахла, которое мы вывезли из замка Бенедикта де Бале. Попробую подобрать себе что-нибудь подходящее.

Ги кивнул.

– Хорошо, что не продали оружие, – заметил он.

– Да, удачно.

– Нет, то была рука Божья.

– Да, точно рука, – согласился я. Ги несколько секунд молчал.

– Вооружишься, приоденешься. А дальше?

– Дальше... – Я вздохнул. – Я не могу отсюда так просто уехать. Я дал слово. Кроме того, у Альфаро остался Тибо. А также Принц. Очень бы хотелось получить их обратно.

– И?..

– И всё. – Я пожал плечами. – Что делать, я не знаю. Замок Кориньи – это не сарай Бенедикта де Бале. И солдат там не пять человек, а много больше. Вдвоём мы его не возьмём.

– А расположен замок как? Подобраться можно?

– Можно. Укреплён он качественно, но всё-таки ведут к нему не такие узкие тропочки, как к де Бале. И гора, на которой стоит Кориньи, не слишком-то неприступна. На дороге есть пара мест, где и катапульты разместить можно... Но только что толку об этом говорить?

Ги задумался. Говорил он не слишком серьёзно – так, рассуждал вслух:

– Будь у нас люди, могли бы попробовать. Отряд наёмников... человек двести – двести пятьдесят... Здесь, в Испании, сейчас много таких.

– Почему?

– С одной стороны – скоро конец перемирия с маврами, с другой стороны – Педро объявил королевский мир между своими вассалами. Оружных людей много, и все маются от безделья...

Ги неожиданно замолчал.

Мы посмотрели друг на друга. Не знаю, что в этот момент было написано у меня на лице, но в глазах Ги я прочёл новую, только родившуюся, по-детски счастливую увлечённость...

– Чёрт возьми, – медленно проговорил я. – А почему бы и нет?..

Ги выпрямился. Ленивое безделье уступило место расчёту и жажде деятельности. Казалось, мысль о предстоящей сумасшедшей авантюре наполнила его существование новым, особым смыслом.

– Почему бы и нет? – повторил он мой вопрос и стал загибать пальцы. – Обычное жалованье наёмному солдату – это четверть серебряной марки. В день. Месяц – семь марок. Сколько у тебя осталось золота после барончика?.. Я уже истратил часть.

– Я не тратил ничего. Мои семнадцать золотых в полной сохранности.

– Золото к серебру: один к пятнадцати – или к десяти – это смотря где менять... Прибавь к своим семнадцати маркам мои десять...

– Прибавь к ним ещё сорок – те, что я получил на турнире...

– Ого!.. И для полноты прибавь сюда ещё пятнадцать – те деньги, которыми располагаю я сам... Что-то не могу подсчитать, сколько же всего получается...

– Восемьдесят две золотые марки, – сказал я.

– Дьявол! Да у нас в руках целое состояние! Я начинаю беспокоиться о собственной безопасности... – Ги оглушительно расхохотался.

– К серебру это будет... восемьсот двадцать или тысячу двести... В зависимости от курса.

Ги продолжал смеяться:

– Да ты настоящий арифметикус! Но ты не в серебре говори, сколько это будет, – ты мне скажи, сколько это будет в людях!

– За какой срок? Неделя? Две?

– Не имеет смысла нанимать их меньше чем на месяц. Пока дойдём, пока возьмём... То да се... Месяц – самое меньшее.

– Тогда это будет... сто пятьдесят человек. Приблизительно.

Ги перестал хохотать:

– Мало. Вдобавок их надо будет кормить...

– Можно позаимствовать жратву у графских крестьян.

Это я сказал? Да, действительно я... Ги де Эльбен покачал головой:

– Только на это нельзя полагаться. Крестьяне любят играть в прятки. Придёшь куда-нибудь с войной – и начинается... Прячут буквально всё – не только скотину. Этим крестьянам только дай повод что-нибудь спрятать... Нет, только на грабёж полагаться нельзя.

– У Альфаро в замке наверняка есть много ценного. Если заплатить часть вначале, а остальное – после взятия?

– Хорошая мысль, но ведь нам нужно не сто пятьдесят, а двести пятьдесят или даже триста солдат...

– У меня есть одна идея, – сказал я после короткой паузы. – Даже целых две.

– Говори.

– Во-первых, можно попробовать подбить одного из вассалов Альфаро выступить против него. Как я понимаю, этот человек подчинился только силе и до сих пор продолжает ненавидеть своего синьора. Им я займусь сам... Что касается второй мысли... Помнишь, мы спасли от де Бале купцов? Там был один старичок из Сарагосы... он сказал, что в случае нужды...

Де Эльбен хлопнул себя по лбу.

– Точно! Иудеи – вот у кого должны водиться денежки! А в случае чего можно и не возвращать... Превосходная мысль! Андрэ, неделя в замке Альфаро положительно пошла тебе на пользу!..

– Но-но. Если это шутка, то довольно плохая.

– Мне принести свои извинения?

– Просто не шути так больше, и всё. Чёрт, как вспомню этих крыс...

– Доны, – неожиданно вмешался Алонсо де Виллярробледо, – вы забыли обо мне.

Мы повернулись к старику. Ему-то что надо?

– Я не знал, что вы разбираете язык Лангедока, – заметил я. Мы с Ги общались именно на нём.

– Как и всякий человек, не чуждый образованности, я умею говорить на многих языках.

– Значит, вы понимаете, о чём мы только что говорили... – начал Ги, но Алонсо перебил его:

– Мне нужно оружие, хорошая одежда и лошадь. И через две недели число людей, которых вы наберёте для войны с графом Альфаро, увеличится ещё на восемьдесят человек.

– Где вы их возьмёте? – заинтересовался тамплиер.

Алонсо вскинул подбородок:

– Как я уже имел честь говорить дону Андрэ, я командовал гарнизоном Менханьо более десяти лет. Многие из моих солдат ни разу не видели графа Альфаро. Их преданность лично мне куда выше, чем преданность графу.

– Но прошло почти три года. – напомнил я. Остриё подбородка дона Алонсо смотрело теперь не на Ги, а на меня.

– Вот именно. Всего три года. Вы полагаете, это большой срок для настоящей преданности?

Похоже, этот испанец был очень в себе уверен. Очень. Я вот его уверенности отнюдь не разделял.

– Целых три года, дон Алонсо. У нового коменданта было достаточно времени, чтобы перевербовать ваших людей.

– Ну что ж, – флегматично заметил бывший комендант, – как говорят у нас в Каталонии – это значит, что придётся пролить немного крови.

– Для этого дела... сколько вам потребуется людей?

– Ни одного. Мне нужны только лошадь, одежда и оружие.

– Я вижу, вы верите в то, что Менханьо упадёт в ваши руки, как спелая груша.

– Так и будет, – решительно заявил Алонсо. – Когда я расскажу всем, как низко предал меня Альфаро. Вы дадите мне то, что я прошу?

– Да, конечно... – Я сделал паузу. Этот испанец со своей «помощью» мог всё испортить. – Скажите, дон Алонсо, какую армию способен собрать сам граф Альфаро, если у него будет время?

– Включая отряды своих вассалов – восемьсот – девятьсот человек.

– Такое войско раздавит и вас, и наёмников, которых мы рассчитываем набрать, в два счёта. Нам необходимо ударить раньше, чем он сможет подготовиться. Если вы поедете в Менханьо прямо сейчас, то даже в случае вашей удачи мы проиграем. Надо подождать. Пусть Альфаро успокоится. Пусть думает, что я убежал во Францию или вообще на край света.

– Дона Алонсо могут ждать в крепости, к которой он так стремится, – заметил Ги. – Альфаро, если только он не полный кретин, наверняка сможет предположить подобный шаг с вашей стороны, любезный дон.

Прежде чем Алонсо успел ответить, это сделал за него я:

– Ги, я не думаю, что Альфаро вообще знает, кто именно сбежал вместе со мной и Жанной. Мы попались ему в лапы недавно, а Алонсо просидел там целых три года. Узнать его было невозможно, поверь мне. А тюремщики мертвы.

– Кроме того, который сторожил нас ночью, – тихо сказала Жанна. Ги неодобрительно покосился на ведьму, но промолчал.

Повисла тяжёлая пауза.

– Жанна права. Скорее всего, там вас уже ждут.

Алонсо упрямо мотнул головой:

– Всё равно. Я хочу попробовать.

– Ладно, – вздохнул я. – У вас будет такая возможность. Но если вы действительно хотите помочь, а не помешать – вы сделаете это тогда, когда я вам скажу. Договорились?

Алонсо де Виллярробледо коротко наклонил голову:

– Я согласен с вашими условиями, дон Андрэ. На время этой кампании я признаю ваше главенство.

Ги проводил нас до замка Диего Тольпенсьеро и отправился наводить справки о наёмниках. Мой плачевный вид дона Диего не слишком удивил. Куда больше его удивило то, что я вообще выбрался живым. Я не стал ничего говорить ему о своих планах, наперёд зная, какова будет реакция этого человека.

Сейчас он просто посмеётся надо мной. Но вот когда за моей спиной будет стоять что-то... например, двести отчаянных, привыкших к оружию солдат, вот тогда я предложу дону Диего присоединиться ко мне.

Я распаковал изъятое у де Бале оружие и, разложив его у себя в комнате, предложил Алонсо выбрать что его душе угодно. Сам я положил глаз на доспехи барона. Де Бале был примерно моего роста, но толще раза в три. Пришлось идти в кузницу – слегка ужимать «одёжку». Шлем подошёл идеально: я поменял только войлочную прокладку.

Отъевшись в замке любезного дона Диего и приведя себя в божеский вид, я отправился в Сарагосу.

Этот город производил странное впечатление... Он был совсем не похож на другие города, виденные мною в этом времени. Этот был первый город, где улицы были более-менее прямыми, а не изгибались, как пьяные удавы, то в одну, то в другую сторону. Помимо спланированной архитектуры, было ещё одно отличие. Почти везде ощущалось влияние иной, не христианской культуры. Стены богатых домов были облицованы изразцами. Стены и купола церквей также не были однотонными. Внешне они куда больше напоминали мечети, чем христианские церкви. Даже кирпичи были выложены не абы как, а образовывали различные цветовые узоры – геометрические фигуры, растения...

Я выяснил, где находится еврейский квартал, и направился в указанном направлении.

Квартал... Ха, это был целый город! Огороженная стеной территория общины распространялась на всё пространство одного из северных предместий Сарагосы. Внутрь меня пропустили беспрепятственно. Дома, украшенные по-восточному, утопали в зелени. За деревьями ухаживали – не было ни палой листвы, ни поваленных деревьев, ни свежих пеньков. Дорожка, которая вела к дому Иосифа бар Ицхака, была посыпана песком.