Начни писать. 52 совета для развития творческих способностей Фолкнер Грант

29. Смотрите через калейдоскоп вашего персонажа

Наши различия обогащают жизнь и придают ей нюансы. Они рождают волнение (и разочарования) драмы, в которой вы просыпаетесь каждое утро, тайны, сквозь которые мы проходим.

Некоторые очень любят поболтать. Заходя в любое помещение, они принимаются сыпать мнениями, шутками, историями. Они смеются, улыбаются, кричат, фыркают. Если их попросят, они могут начать горланить старые песни Элвиса, а могут сделать это даже без просьб.

Но есть люди-невидимки. Они живут в царстве спокойствия, выискивая его и создавая. Они прекрасно знакомы с темными углами комнат. Они появляются на вечеринках и покидают их почти незамеченными. Если вы подарите такому человеку спортивный автомобиль с откидным верхом, он пожертвует его на благотворительность, даже ни разу не сев за руль.

Самое замечательное то, что вы, как автор, можете стать всемогущим богом, психологом, другом, судьей. Вы можете стать священником, принимающим исповедь героев, и дьяволом, который нашептывает им на ухо призывы поступить дурно. Вы можете погрузиться в то, что я называю калейдоскопом персонажей. Поворачивайте трубу истории – и яркие формы ваших персонажей сложатся в разные цвета и узоры.

Наша обязанность – исследовать поведение на шаткой и неустойчивой почве мира. Все выглядят примерно одинаково: два уха, два глаза, голова, пупок и т. д., – но каждый ведет себя по-своему. Нас вдохновляют противоречивые порывы, мы преследуем благородные цели, но часто поступаем вовсе не благородно.

Когда я задумываю персонажа, я размышляю над основными вопросами, которые служат катализаторами для любой истории: чего жаждет мой герой? Чего ему не хватает? Какие препятствия есть на его пути? Но я стараюсь выйти за рамки этих основных мотиваций, чтобы создать более сложного, правдоподобного персонажа. История моих героев может начаться с импульса (девушка-подросток стремится вырваться из своего городка); выразительной детали (в багажнике своей машины она спрятала черную кожаную куртку, которую ей запрещают носить ее набожные родители); страсти (она хочет воссоединиться со своим тайным любовником из панк-группы в Чикаго) и страха (ее парень начал употреблять наркотики). Мне нравится наращивать детали, рассматривая их через призму «большой пятерки» черт характера, которые используются психологами для определения личности.

Открытость опыту (любопытный или осмотрительный).

Сознательность/добросовестность (осторожный

или беспечный).

Экстраверсия (общительный или одинокий).

Доброжелательность (дружелюбный или отрешенный).

Невротизм (нервный или уверенный в себе).

Мы все находимся в разных точках спектра по этим категориям, поэтому я задаю вопросы, относящиеся к каждой из них, чтобы понять, как лучше устроить жизнь персонажа. Он предпочитает жить в соответствии с хорошо знакомой строгой рутиной или постоянно ищет приключений? Доверяет ли он людям, легко ли открывается незнакомцам или смотрит на них с опаской и предполагает худшее? И что бывает, когда жизнь бьет ключом или происходит непредсказуемое? Если мой персонаж, интроверт, неприветливый и не доверяющий другим, оказывается в ловушке на тонущем лайнере со случайной группой путешественников, как в «Приключении “Посейдона”» Пола Гэллико, будет ли он работать с группой или постарается справиться в одиночку? Поможет ли ему природное недоверие выжить или приведет к его гибели?

Драма случается, когда персонаж не похож на себя, когда ищет нового или ситуация давит на его определяющие черты.

Драма также случается в силу восприятия – или заблуждения. Один из богатейших парадоксов жизни заключается в том, что мы стремимся четко познать мир, и нам кажется, будто мы воспринимаем его достаточно ясно при помощи органов чувств. Но на самом деле мы проживаем неясные перспективы, меняющиеся истории, фантасмагорию восприятия, независимо от того, насколько мы уверены в своем опыте.

Подумайте: два человека на месте преступления, наблюдающие одну и ту же последовательность событий, зачастую видят всё по-разному. Мы считаем, что наше зрение – безошибочная запись мира, по сути, видеокамера. Но когда мы вспоминаем какие-то происшествия, они перезаписываются – пересказываются, – и история меняется. Мы видим не то, что видим; мы видим то, что нам кажется. Память сохраняет суть сцены, а не ее общий образ, и пробелы заполняются во время пересказа при помощи существующих схем, сценариев, эмоций и гипотез в нашем мозге. Мы считаем реальность истинной, но формируем ее в рамках наших убеждений, которые определяют наше восприятие, которое затем формирует наши убеждения, и т. д.

Именно поэтому допрос адвоката может изменить показания свидетеля: вопросы вынуждают делать пересказ, и память свидетеля меняется из-за новых рамок, предлагаемых допрашивающим.

У всех нас были моменты, когда мы помнили какое-то событие из прошлого совсем не так, как люди, с которыми мы разделили этот опыт. Мы считаем себя объективными, но людям не слишком свойственна объективность. Мы совершаем много ошибок восприятия из-за такого явления, как предвзятость подтверждения – стремление искать, интерпретировать, поддерживать и воскрешать в памяти информацию в соответствии с нашими убеждениями или гипотезами, вместо того чтобы исследовать мир нейтрально и объективно. Все проходили через это на семейном ужине при столкновении разных мнений. Тенденция отдавать предпочтение малейшим фактам, подтверждающим нашу правоту, растет по мере того, как дискуссия накаляется и мнения все больше расходятся.

Зачем я вам все это рассказываю? Как это связано с творчеством? Все персонажи вашего романа – и вашей жизни – преодолевают эту умственную силу, разыскивая доказательства, почему их убеждения верны, взвешивая положительное и отрицательное восприятие. Вкратце создание образа можно свести к формуле «персонаж = желание». Но если вам нужны сложные герои с глубиной и нюансами, выйдите за рамки желаний.

В этом и состоит драма – в разнице между ожиданием и реальностью, когда у двух персонажей абсолютно разное восприятие. Вы можете взглянуть на мир чужими глазами, понять их мысли, исследовать их восприятие и заблуждения, как будто сквозь калейдоскоп.

ПОПРОБУЙТЕ

Создание психологического портрета персонажа

Напишите небольшой текст о первом незнакомце, которого встретите. Подумайте над списком черт его характера, а затем исследуйте, как ваш персонаж проживает текущий момент. Что может вызвать драматическую реакцию? А какую?

30. Поиск творческого потока

Пожалуй, не существует более восхитительного состояния бытия, чем сочинение в потоковом состоянии. Наиболее наглядно его можно наблюдать в спорте, когда игрок, находящийся в зоне, волшебным образом реализует одну возможность за другой, играя в гармоничном ритме, в котором каждое движение растворяется в идеальном состоянии благодати.

Когда спортсмены дают интервью после таких выступлений, они часто рассказывают, как время вдруг замедляется и они ощущают невероятную концентрацию. Мышление растворяется, волевые усилия уходят, они играют исключительно в текущем моменте, погруженные в блаженную синхронизацию с ходом игры. Это состояние схоже с «у-вэй», или «неделанием» из учения даосизма – спонтанным движением без усилий, высвобождающим силу столь же естественную, как вращение планет вокруг Солнца.

Психолог Михай Чиксентмихайи, известный своими исследованиями потока, в интервью журналу Wired описал его как «полное вовлечение в деятельность ради самой деятельности. Эго отпадает. Время летит. Каждое действие, движение, мысль следует из предыдущей, словно играешь джаз. Все твое существо вовлечено, и ты применяешь свои умения на пределе».

Чиксентмихайи назвал подобное состояние потоком, потому что многие люди в разговорах с ним использовали метафору струи воды, несущей их вперед.

Звучит замечательно, особенно по сравнению со знакомыми нам творческими муками. Кто захочет вытягивать слова из черепа, если можно отдаться попутному течению? К сожалению, нельзя просто щелкнуть пальцами и начать писать в таком завороженном состоянии, но вы можете создать для него благоприятные условия. Чиксентмихайи определил несколько признаков состояния потока.

• На протяжении всего процесса устанавливаются четкие цели.

• Поставленные задачи и навыки сбалансированы.

• Действие и сознание слиты воедино.

• Все, что отвлекает внимание, исключается из сознания.

• Нет боязни провала.

• Пропадает рефлексия.

• Действие само по себе становится целью.

Национальный месячник сочинения романов – тренировочная площадка потока, схожая с месячным уединением для медитации. Только вместо того чтобы каждый день медитировать в тишине, вы погружаетесь в творчество, внимательно сосредоточившись на цели, сочиняя для того, чтобы исследовать историю, не беспокоясь о качестве, просто ради процесса. Многие писатели, участвовавшие в NaNoWriMo, опаздывали на работу, потому что их чувство времени испарялось в горячке истории (простите, начальники).

Но ноябрь случается не каждый месяц, и вам стоит подумать о том, как воспроизвести подобные творческие условия. Я иногда выделяю субботу или воскресенье и устраиваю себе «потоковый день». Мне нужно вычистить все непотребство моих дурных привычек и подготовить разум. Я оставляю телефон в другой комнате и со слезами на глазах закрываю почту, соцсети и интернет, потому что даже быстрый взгляд на последние новости выведет меня из потокового состояния (вы ведь не медитируете с телефоном, верно?). Я закрываюсь в комнате, иногда даже надеваю шумоподавляющие наушники. Все исследования я провожу заранее, чтобы в этот момент не отрываться от клавиатуры. Затем я ставлю себе ограничение по времени. Мне нравится период в 30 минут: это заставляет интенсивно писать, но при этом не слишком пугает. А потом… я даю себе полную волю, как во время NaNoWriMo. Я не беспокоюсь за результат. Я пишу как «безумный и глупый святой разума» – так сказал Керуак. Я позволяю словам падать, сталкиваться и кувыркаться.

Слово «вдохновение» происходит от «вдохнуть». Именно так я себя чувствую в лучшие моменты: я вдыхаю другой воздух, существую в ином мире. Любая работа превращается в работу любви. Прикосновение творчества исцеляет даже самые больные темы, когда я теряюсь. А иногда эти 30 минут растягиваются, время становится эластичным, невидимым, бесконечным. Я смотрю на часы, и оказывается, что прошел час или два, я как будто просыпаюсь.

В интенсивном сочинении блоками по 30 минут есть определенное волшебство. Когда Рэй Брэдбери начал писать, ему нужно было выбраться из дома, полного детей, поэтому он платил 10 центов за использование печатной машинки в библиотеке Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Он был беден и не хотел зря тратить деньги, так что ему приходилось сосредоточиваться и неистово печатать. Именно так он написал «451 градус по Фаренгейту» – и потом говорил, что этот творческий опыт не стоил ему больших усилий.

Не волнуйтесь, если вы пытаетесь погрузиться в состояние потока и упираетесь в стену. Иногда не вы находите его, а он вас. Кроме того, поток похож на медитацию. Чтобы научить разум глубоко погружаться и оставаться в таком состоянии, нужна практика. Со временем вы проведете один день за неистовым сочинением и запомните, как подготовиться, чтобы вновь погрузиться в подобное состояние. Просто продолжайте попытки.

ПОПРОБУЙТЕ

Поток

Выберите сложную и четкую цель, например написать главу или 1000 слов. Убедитесь, что у вас есть время. Сведите к минимуму перерывы и нежелательные отвлекающие факторы. Проверьте свое эмоциональное состояние, удостоверьтесь, что вы не раздражены и не злитесь. И вперед: надевайте шоры и начинайте энергично писать.

31. Скажите: «Да, и…» Секреты импровизации

У вашего внутреннего редактора есть брат, который порой еще опаснее для вашего творчества, чем этот ворчун. Он обходит комнаты вашего разума, рассматривая суету вашего воображения придирчивым, высокомерным взглядом. Он напускает благоразумный вид и разговаривает торжественным тоном выдержанной осторожности. Он любит появляться ровно в тот момент, когда к вам приходит идея, на которую вы готовы наброситься, как щенок на любимую игрушку, и говорит: «Но подожди».

«Но подожди, это же совсем нелогично».

«Но подожди, это не очень приятно».

«Но подожди, давай не будем в это углубляться».

В моем представлении «Но подожди» – сдержанная дрянь, самодовольный тип, который на собраниях не поддерживает ни одну идею (и всегда находит причину). Это зануда, которому не хватает обаяния или беспечного энтузиазма, претворяющего идеи в жизнь. «Но подожди» – вулкан, который никогда не извергнется. Он никогда не ведет к великим художественным или научным прорывам, хоть и может пригодиться, если вы импульсивно скупаете все подряд. («Но подожди» совсем не похож на своего двойника «Но подожди, что если…?» – партнера, прекрасно стимулирующего мышление.)

Если ваш мозг попал в рутину сопротивления, бункер поношенных идей и поистрепавшейся чувствительности, вам нужно найти способ открыть его для новых, привлекательных возможностей. Если я чувствую, что в моей голове слишком много «Но подожди», я стараюсь призвать противоположную силу, ведущий принцип импровизации – «Да, и…».

Все очень просто. Актеры-импровизаторы обучены доверять импульсной силе идеи и соглашаться с ней. Они принимают все, что им предлагают коллеги на сцене, вместо того чтобы направлять действие туда, куда им хочется. Например, когда один актер говорит: «Здесь так холодно», – вы не отвечаете: «Но подожди, это не лучший подход к этой сцене» или «Но подожди, мне же не холодно»; вы принимаете утверждение и развиваете его. «Да, без одежды прохладно», – отвечаете вы. Или что-нибудь глупое. И ваш коллега принимает ваше утверждение и развивает его. Когда я пишу, я иногда представляю, что в моей голове сидит команда писателей, перебрасываясь идеями, – настоящая комедийная труппа.

«Но подожди» ненавидит сцены, когда все придумывают идеи, одобряют их, реализуют, выливают на страницу, неряшливо и радостно. «Но подожди» пытается высказаться во время перепалки, но когда буйная литературная команда в вашей голове берется за дело, его капризный голосок оказывается недостаточно громким.

Импровизаторы рискуют и делают ошибки по определению: они позволяют себе очень глупое поведение и поднимают табуированные темы. Ведь именно это выводит их на новые направления и помогает установить связь с публикой.

Впервые я открыл для себя импровизационное письмо во время словесных спринтов Национального месячника сочинения романов. Словесные спринты побуждают авторов писать как можно быстрее в заданный отрезок времени, часто с подсказкой, помогающей начать работу. Вы можете заниматься этим в группе (как во время NaNoWriMo в ноябре) или лично, установив ограничение в 5 или 10 минут. Выберите подсказку наугад из словаря или, если хотите поддержать тему вашей истории, задайте себе подсказки, которые с ней связаны.

Пока идет время, важно не колебаться. Позвольте мыслям мчаться со скоростью гончих. Пишите с ощущением срочной необходимости. Перескочите через запреты, осветите каждую заблудшую, одинокую мысль в голове и позвольте ей вырваться на волю. Пропитайте страницы чернилами.

Словесный спринт предлагает вам выключить оценочное суждение, вступив в поток интуиции, к которому подключается высокоскоростное письмо. Если актер выдерживает паузу перед тем, как начать сцену, значит, он планирует дальнейшие действия или его останавливают социальные нормы. Цель не в том, чтобы все продумать, нужно просто освободиться – последовать за «Да, и…», которое ваш разум представляет разным другим «и».

Я особенно люблю выполнять это упражнение, когда мою голову наполняют осуждающие и оценивающие голоса. Пишу ли я глупости? К счастью, да, но мне нравится писать, надев шутовской колпак. В литературе архетипичный Шут бормочет ерунду, ведет себя как ребенок и не понимает общественные нормы (или, по крайней мере, притворяется, что не понимает), поэтому он может говорить правду, когда другие такой возможности лишены. Можно сказать, что шут – совершенный рассказчик: он берет на себя риски, необходимые для того, чтобы рассказать историю, которую видит только он.

Так что не бойтесь, что вы можете поскользнуться, когда пишете. Поскальзывайтесь на банановой кожуре. Или на сюжете. Или на описании персонажа, реплике диалога, отдельном экстравагантном слове. Чем больше я импровизирую, чем больше дурачусь, тем выше вероятность, что я стану рассматривать смелые точки зрения, обнаруживать неожиданные повороты сюжета и удивительные переломные моменты в истории персонажей, открывать дверь счастливым случайностям.

ПОПРОБУЙТЕ

Пишите самозабвенно

Пришло время для старого доброго словесного спринта NaNoWriMo. Пишите как можно быстрее в рамках установленного времени и с подсказкой, которая поможет вам начать (так же, как публика предлагает импровизаторам слово, предмет, строчку из песни и т. п., на основе которой нужно построить сцену). Пока идет время, важно не колебаться. Словесный спринт предлагает вам выключить оценочное суждение, влиться в поток интуиции, к которому подключается высокоскоростное письмо. Принимайте каждую идею, каждое слово и смотрите, куда они вас приведут.

32. Думайте быстрее, чтобы обогнать творческий кризис

Нам всем знаком стереотипный образ писателя, печатающего за столом в отчаянии. Скомканная бумага разбросана по полу, автор в досаде бьет себя по голове. Писатель терпит неудачу. Он подавлен, снова и снова бьется о стену: ему кажется, что он неспособен родить гениальную идею.

Легко увидеть в этой сцене мучительную ловушку творческого кризиса, но мне хотелось бы все переиначить. Что, если представить писателя погруженным во всепоглощающий и результативный творческий поиск? Что, если мы отнесемся ко всем этим листам бумаги на полу как к творческим экспериментам? Провал – да, но полезный, а не творческий кризис.

Томас Эдисон как-то сказал: «Настоящий успех измеряется количеством экспериментов, которые можно уместить в 24 часа». Когда мы смотрим на великое сияющее достижение – в случае с Эдисоном это лампочка, – мы не видим все предыдущие творения, которые не загорались, бесполезные лампочки, разбитые об пол. Эдисон испробовал 6000 разных металлических нитей накаливания, прежде чем нашел ту, которая была достаточно надежной и недорогой в производстве. Он знал, что для рождения одной гениальной идеи необходимы сотни скомканных листов бумаги. Суть в том, чтобы очень быстро переходить от одной идеи к другой, пробовать и учиться, снова и снова.

В своей книге «Искусство и страх»[10] Дэвид Бейлс и Тед Орланд рассказывают об эксперименте, который провел преподаватель гончарного дела. Половине класса он сказал, что их оценка будет зависеть от качества одного горшка. Другой же заявил, что будет их оценивать по количеству созданных изделий. Первая группа студентов работала с тщанием перфекционистов, совершенствуя одну концепцию. Вторая производила горшок за горшком, пробуя новые идеи просто так. У кого горшки вышли лучше? У тех, чьей целью было количество: ведь они пробовали больше разных идей и развивали свои эксперименты.

Большое количество идей полезно для любого творческого начинания. Каждая идея, хорошая или не очень, закладывает основу для следующей, и т. д. Творчество – соединение вещей, создание необычных сочетаний и формирование оригинальных связей между идеями. Такие прорывы могут возникнуть в результате проб и ошибок, рождения идей просто ради их количества.

Проведем аналогию со спортом: команда, которая выигрывает, обычно больше бьет по воротам. Вам тоже нужно чаще бить по воротам. Бейте с разных углов, с разных точек. Передавайте мяч по всему полю.

Один из способов породить больше идей – не только устроить мозговой штурм перед написанием романа, но и активно исследовать его контуры, структуры и персонажей в процессе сочинения. Я пробовал разные подходы: разноцветные стикеры, по цвету на героя; программы для создания интеллект-карт; запись проектов сцен на карточках. Мне кажется, лучший инструмент – чистый лист. Я веду блокнот, посвященный моему роману. Бумага сама притягивает идеи. Я пишу от руки: хоть и хочу зафиксировать идеи как можно быстрее, медленное движение ручки позволяет им попасть в ритм моего письма. Я просто фиксирую идеи. Мысли. Заметки. Абзацы. Реплики. Я пытаюсь представить себе ситуации, когда сложно принять решение, а потом что-то еще хуже. Я устраиваю мозговой штурм, составляя списки ожидаемых и неожиданных реакций. Я придумываю персонажей, которые помогают главному герою, и тех, которые ему мешают. Я стараюсь не мыслить линейно. Суть в том, чтобы безумствовать, придумывать новые захватывающие возможности.

В зависимости от идей и проекта я могу выполнить это упражнение и не раз, устроить неделю мозгового штурма, если зайду в особо сложный тупик.

Многие мои мысли похожи на нити накаливания, которые не работали. Но, рождая больше идей, пробуя новые подходы, я повышаю шансы найти то, что мне нужно. Невозможно родить слишком много идей, поэтому отодвигайте границы вашей истории – создавайте поток возможностей.

ПОПРОБУЙТЕ

Штурмуйте идеи

Проведите все время, которое вы отводите для творчества, за записью новых идей для вашего романа. Это может быть что угодно: черты персонажа, новая точка зрения на сюжет. Будьте дерзки и экстравагантны. Не записывайте сцену или главу, исследуйте возможности и дайте себе полную свободу.

33. Упражнение в экстремальном письме

У нас редко бывает много времени для творческого проекта. Повседневная жизнь – постоянное жонглирование, творчество – лишь один из множества мячей в воздухе. Иногда, чтобы по-настоящему развить проект, нужно не просто найти для него место в списке дел, а уделить много времени его запуску.

Годами я мечтал поехать на идеальный, роскошный литературный отдых, чтобы просыпаться рано утром, совершать вдумчивую прогулку по лесу, писать в медитативном спокойствии прекрасно меблированного коттеджа, а затем ужинать в компании вдохновляющих художников. Я мечтаю о днях, когда смогу решить проблемы моего романа, усовершенствовать его форму, как скульптор, и позволить мыслям углубиться настолько, что границы между реальным миром и вымышленным сотрутся.

Писатели делают это годами в специальных резиденциях. Таких «литературных дач» множество. Несколько лет я подавал заявки в такие резиденции, но, не говоря даже о трудностях приема, я понял, что у меня нет времени на поездку. Многие из них длятся месяц, а моя жизнь работающего родителя не позволит мне такой роскоши.

Тогда мне пришла в голову идея литературного мини-отдыха, который я устрою себе сам. Я решил съездить куда-нибудь на несколько дней и вкладывать в мой роман по 10–12 часов ежедневного сочинительства, чтобы продвинуть его вперед, как если бы он попал в машину времени, отправленную в будущее. Так Джек Керуак напечатал роман «В дороге» за три недели на одном рулоне бумаги.

Слово «отдых» коварно. Смысл не в том, чтобы расслабиться и повеселиться. Это скорее тренировочный лагерь или марафон – миниатюрная версия NaNoWriMo в том, что касается времени, но со столь же серьезными целями.

Вот несколько советов для удачного отдыха. Сужу по своему опыту.

• Выберите город примерно в часе езды от вашего дома. Будете слишком близко – не почувствуете, что это отдых, и вас могут отвлечь домашние дела. Слишком далеко – и вы потеряете ценное время на то, чтобы туда добраться.

• Найдите приличную гостиницу с номером, в котором вам будет удобно писать. Выбор подходящего жилья очень важен. Вы же не хотите походить на героя черной комедии Бартона Финка, страдающего депрессией в сыром номере и отвлекаемого шумом в гостинице.

• Гостиница должна быть недалеко от хороших ресторанов и кафе. (Я непоседа, и мне важно, чтобы были другие места, где я мог бы сочинять.)

• Будет неплохо, если рядом есть кинотеатр или другие развлекательные заведения. Сочиняя по 12 часов в день, важно отдыхать, особенно вечером.

• Город должен быть приятным, но не полным достопримечательностей. Не стоит превращаться в туриста.

• Большая цель крайне важна: без нее очень легко довольствоваться малым. Цель – ЭКСТРЕМАЛЬНОЕ ПИСЬМО.

• Убедитесь, что у вас есть все нужное: книги для исследований, блокноты, любимая еда и т. п.

• Хорошо отдохните перед тем, как начать. Экстремальное письмо требует столько же энергии и выносливости, сколько напряженная тренировка. Вы не сможете выдержать 12 часов работы в день, если начнете в плохой форме.

• Очень важно получить поддержку от партнера, а может, от друзей и семьи. Вам нужна ясная голова, а не виноватая или рассеянная.

Я могу себе позволить только пару подобных поездок в год, но как же прекрасно развивать творческий проект не по крохам, а с большой скоростью, силой и решительностью.

И… если не получается выбраться на литературный мини-отдых, может, стоит устроить мини-мини-отдых – один день экстремального письма. Марш!

ПОПРОБУЙТЕ

Силовое письмо

Краткосрочная цель: в течение следующего месяца запланируйте провести целый день за письмом. Долгосрочная цель: в течение следующего года запланируйте провести все выходные за письмом.

34. Сон, бессонница и творчество

Кажется, сон – необычная тема для книги о творчестве. Мы все спим. Мы спали годами. Нам всем нужен сон. Что в этом такого?

Но анналы литературной истории полны писателями, исступленно печатающими ночами напролет, страдающими под пытками демонов бессонницы или придумывающими истории во сне. Мэри Шелли увидела доктора Франкенштейна, склонившегося над своим творением, однажды ночью в горячечном забытье. Вирджиния Вулф написала окончание своего романа «Годы» после «неожиданного порыва двух бессонных ночей». Марсель Пруст сочинил значительную часть «В поисках утраченного времени» во время бессонницы, постигшей его из-за хронической болезни.

Я давно страдаю бессонницей, поэтому исследовал сон почти так же, как и творчество. Он покинул меня, как бессердечный любовник, когда мне было чуть больше 20, и с тех пор превратился в далекий объект желания и отчаяния. Я не понимал, чем заслужил такое предательство. Моя бессонница была мукой, ужасом – «бесконечной балансировкой на краю пропасти», как говорил Фрэнсис Скотт Фитцджеральд. Мало что сравнится с убийственным чувством, когда ты слышишь, как часы бьют три, четыре, пять, осознавая, что время для отдыха и восстановления прошло. Мои тело, душа, мозг отчаянно нуждались во сне. Но, когда я закрывал глаза, такое желанное царство грез уступало место моему чересчур возбужденному, беспокойному, изобретательному состоянию.

Но через несколько лет я начал принимать мою бессонницу и даже считал ее благословением. Когда я перестал с ней бороться, из ночной муки она превратилась в царство грез наяву – «оазис, где находят пристанище те, кто испытывает потребность думать или тайно страдать», как утверждала французская писательница Сидони-Габриэль Колетт. Мало что может быть слаще для воображения, чем тихое одиночество в глубоком мраке ночи. В отличие от дня, ночь – мое время. Мне кажется, будто я единственный во всем мире не сплю, и я благодарно принимаю это время одиночества, которого нет у других, чтобы заглянуть внутрь себя и поразмыслить. Знаю, звучит немного странно, но по возможности надо делать из лимона лимонад.

Я не считаю, что бессонницу или горячечные сны наяву стоит романтизировать, потому что сон – мощная добрая сила для творчества. Качество сна влияет на наше настроение днем, определяет то, как наш мозг переставляет мысли и события, дает энергию, чтобы воображение заработало по-настоящему. Но наша культура построена вокруг двадцатичетырехчасового цикла, и компании, как это ни парадоксально, производят все больше и энергетических напитков, и снотворных. Слишком многие считают, что сон можно отложить, или представляют бессонницу как знак почета, демонстрирующий их трудовую этику. Но сон нужно ценить за его волшебные свойства. Писателям необходима эмоциональная интенсивность, повышенная энергия, чтобы как можно лучше выполнять свою работу.

Сон полезен для творчества, даже полезнее упражнений, ведь во сне наш мозг превращается в загадочную страну. Он помогает укрепить память, выстраивает ассоциации и объединяет мысли, опыт и эмоции, которые дневной рациональный мозг воспринимает как бессвязные. Вот почему правдива поговорка «утро вечера мудренее». Сон создает связи между тем, что казалось не связанным. Это творческая машина Руба Голдберга[11], которая соединяет разнородные идеи, образы и воспоминания в разумное целое. Хорошая ночь крепкого сна – на самом деле приглашение для музы.

Именно поэтому первые пограничные моменты после пробуждения, когда вы плывете по туманной территории иллюзий между сном и явью, – священное время творчества, когда часто происходят озарения. Разум еще не полностью взял над вами контроль, и вы можете потихоньку проложить путь сквозь грезы к новой мысли.

Сон во многом очень похож на еду. Его необходимо исследовать с точки зрения творчества, отметить, как работает мозг в разное время дня и ночи. Подумайте, как меняется ваше творчество в зависимости от качества сна. Отнеситесь ко сну (а иногда и к бессоннице, как в моем случае) как к вашему творческому спутнику. Вместо того чтобы бороться с ним или пытаться его перехитрить, предавайтесь ему, наслаждайтесь им и впитывайте его сверхъестественные силы.

ПОПРОБУЙТЕ

Пусть вам приснится ваша история

Некоторые считают, что можно взломать свой мозг во время сна – научить его служить вам в творчестве. Запишите проблему на листе и положите его рядом с кроватью. Перечитайте написанное за несколько минут до того, как лечь спать. Погружаясь в сон, скажите себе, что вы хотите увидеть во сне решение. Проснувшись, не спешите вставать с кровати. Можете ли вы вспомнить свои сны? Запишите их – сразу, пока не забыли.

35. Бредьте. Будьте великим

Фраза «бред величия» обычно воспринимается негативно. Она означает утрату связи с реальностью, высокомерие, завышенные ожидания от других.

Может, и так, но я хочу взглянуть на эту фразу иначе. Писатель должен использовать приступы бреда величия, даже подпитывать их и видеть в них редкие и драгоценные сокровища.

Ведь большую часть жизни писатель проводит в противоположном расположении духа, так ведь? Пережив разные стадии разрушительного сомнения, если не самопроклятия, мы заслуживаем передышки, чтобы помечтать, как наш роман привлечет внимание прессы, выиграет Национальную книжную премию и как Мартин Скорсезе снимет по нему фильм (конечно, по сценарию автора). Ах да, а потом оскаровская вечеринка Элтона Джона, на которой фотограф Vanity Fair поймает в кадр Дженнифер Лоуренс, Джорджа Клуни и обычно незаметного автора – вас!

Многие великие актеры вдохновлялись воображаемой речью на вручении «Оскара», придуманной во время тоскливой поездки в автобусе на работу. Многие из них не получают «Оскара». Можно сказать, что они бредят, но где бы они были без надежды?

Жизнь творца наполнена в основном отказами. Я сравниваю профессию писателя с игрой в бейсбол: если ваш средний коэффициент отбивания равен 0,300, вы хороший игрок, но чаще всего не добегаете до базы.

После целого дня невыносимого синаптического склероза за письменным столом слишком легко решить, что мы плохие писатели – и, возможно, нам не стоило браться за это безумное занятие. Как однажды сказал Томас Элиот: «Когда все сказано и сделано, писатель может осознать, что он потратил свою молодость и испортил здоровье зазря».

Такое мнение можно уравновесить только его противоположностью – мечтами и надеждами. Великие творения рождаются благодаря многим факторам, но приемлемые дозы затейливых мечтаний иногда недооцениваются по сравнению с художественными таранами усердия и самокритики. Великие творения подпитываются мечтами. А мечты, какими бы бредовыми они ни были, – лучшее противоядие от сомнений в себе; это прямая дорога к энергичному и смелому творчеству. «Уверенность на 10 % состоит из труда и на 90 % – из бредовых иллюзий», – сказала как-то актриса Тина Фей.

Если выдался трудный день, советую сходить в душ и порепетировать свое интервью на телешоу. Наградите свое настоящее и будущее Я нескромными, щедрыми замечаниями, которые вы сделаете, когда ваш сногсшибательный, грандиозный роман поразит весь мир.

ПОПРОБУЙТЕ

Подготовьтесь к красной дорожке

Напишите небольшую благодарственную речь за вашу главную литературную награду. Представьте себе успех. Купайтесь в мечтах, когда принимаете душ, моете посуду или гуляете с собакой.

36. Благоговейте перед темнотой, одиночеством и тишиной

Однажды я встретил мужчину, который признался мне, что не видит снов. Я никогда раньше о подобном не слышал, и мне стало интересно, как такое возможно. Мы таинственные, непостижимые существа с бездонным кладезем мыслей, образов и историй, которые ночью подхватываются безумным течением сна. Будто в нашем сознании снуют тысячи Сальвадоров Дали и посыпают волшебной пылью наши синапсы. Жить без снов – почти что забыть, как смеяться.

Единственное объяснение, которое я смог придумать, – этот человек, не видящий снов, позволил рутине настолько опутать подсознание, что он задушил песни своевольных мудрых сказочных эльфов своего внутреннего мира. Я его понимал. В горячке хлопотливой жизни я тоже иногда чувствую, что потерял доступ к тайнам внутри меня. Потеря снов – симптом страшного равнодушия к критическому волнению внутри, где наши внутренние голоса отмечают священные, ценные моменты благоговения – живого и дышащего, дарящего нашим историям великолепие и изящество.

Нам нужно благоговение, чтобы почувствовать, что мир не только рутина, занимающая почти все наши дни. Чтобы ощутить благоговение в чистой и преобразующей форме, не надо видеть семь чудес света; достаточно обращать внимание на изумительный механизм нашей внутренней жизни и выделять время на упражнения, которые питают и развивают его. Чтобы создавать, художник должен сначала получить – воззвать к тайне. Я напоминаю себе, что благоговение присутствует в моей жизни каждый день, в буквальном смысле на кончиках пальцев, и один из способов найти его – наблюдать и замечать то, что наша современная жизнь часто пытается прикрыть: темноту, одиночество и тишину.

Можете себе представить день без электрического света, исключительно при естественном освещении? Вместо того чтобы читать при таинственных отблесках свечи и ложиться спать в соответствии с естественным ритмом дня, мы контролируем свет. Вместо того чтобы позволить темноте мягко окутывать нас по мере того, как садится солнце, и наблюдать серебряные проблески луны, мы глазеем на экран телевизора, мобильного или компьютера, и темнота ночи проходит почти незамеченной. Темнота внешнего мира открывает мир внутренний. Истощенные ночные эльфы выползают из-под камней и понимают, что пришло время резвиться. Пепел воспоминаний вспыхивает и загорается. Темнота околдовывает своими чарами, грезами, которые она выявляет. Нам нужно остановиться, чтобы окунуться в нее, получить ее дары. Наши истории от этого только выиграют. «Если вы хотите поймать мелкую рыбу, то можете остаться на мелководье. Но если вы хотите поймать крупную рыбу, нужно зайти глубже», – сказал однажды режиссер Дэвид Линч. Темнота приглашает нас зайти глубже.

То же с тишиной. Была ли какая-то эпоха громче нашей? Мы можем послушать практически любую песню за всю историю мира и посмотреть почти любой фильм. Автострады забиты машинами. Посудомойки, обогреватели, кондиционеры… даже когда мы пытаемся ощутить тишину нашего дома, звуки блуждают и смешиваются. Чтобы побыть в тишине, мы вставляем беруши, отстраняемся от всех звуков мира – а не внимаем природе. Чтобы творить, нам нужно найти пространство, покой, наладить связь с собственным разумом.

Томас Мертон, поэт и монах-траппист, сказал как-то, что тишина нужна людям, чтобы «дать возможность хоть изредка услышать глубокий внутренний голос их истинного Я». Когда этот голос не слышен, мы, по сути, оказываемся изгнаны из собственного дома, где шум нашей жизни – закрытая дверь, мешающая нам попасть в приют нашей души. Тишина – не просто отсутствие звуков, а осознание внутреннего спокойствия, которое настраивает наш разум на то, что иначе останется скрытым.

Полная тишина нас почти шокирует. Мы внезапно слышим звук своего дыхания, будто весь мир вдыхает и выдыхает вместе с нами. Тишина – это омовение, очищение мыслей, приглашение вашей душе погулять, может, даже потанцевать. Посидите в тишине, впустите ее, закройтесь в ней, и, если вы прислушаетесь, мир внутри вас зазвучит и родятся слова истории.

Темнота и тишина особенно подчеркиваются одиночеством. Причем под ним понимается не вечер за просмотром нового модного сериала в интернете, а вдумчивое, медитативное внутреннее исследование. Мы можем быть одинокими, но редко по-настоящему остаемся одни. Находясь среди других людей, мы отдаем частицы себя. Мы реагируем на других, играя то одну, то другую роль. Мы становимся пришельцами с щупальцами, раскинутыми в разные стороны, и это мешает постигать тайны мира.

Настоящее одиночество – своего рода время мечтаний. Ваш внутренний голос теперь слышно, и вы становитесь намного более отзывчивыми к себе. Время больше на вас не давит, водоворот жизни успокаивается. Вопрос о смысле жизни выходит на передний план, и вы более восприимчивы к забытым историям, мыслям. «Побудьте в одиночестве и почувствуйте, как неторопливо качается живой космос», – говорил английский писатель Дейвид Лоренс.

Нам нужны темнота, тишина и одиночество, чтобы признать смутное мерцание подсознания и последовать за образами, которые будоражат, озадачивают и питают нас. Нам нужно раскрыть душу через благоговение, а затем привнести его в наши слова.

ПОПРОБУЙТЕ

Раскройте свою душу

Когда последний раз вы надолго оставались в одиночестве? Когда последний раз вы наблюдали за ночным небом? Выделите однажды ночью час на то, чтобы посидеть в темноте. Если возможно, выйдите на улицу и сядьте под открытым небом. Дайте себе обещание каждую неделю выделять время на настройку благоговения, которое живет внутри вас.

37. Новый опыт = новые мысли

Воспоминания из поездок складываются в особый странный сон. В другой стране солнце, кажется, светит под другим углом. Воздух обладает другим весом, другой текстурой, а повседневность становится искрометной. Обычная чашка кофе на вокзале может стать событием, которое вы запомните навсегда.

Многие озарения происходят, когда мы путешествуем. И тому есть причина. Волнение от пребывания в новом месте, выхода за пределы обычной жизни, следования за течением наших мыслей и встреч с новыми людьми, видами и едой стимулирует новые связи, новые идеи.

Мы кочевые существа. Думаю, наша склонность к передвижениям связана с тем, что когда-то нам пришлось скитаться в поисках еды или лучшего климата. Но мы также путешествуем из чистого любопытства, из-за естественной потребности открыть что-то новое и необычное (или это своего рода лекарство от обыденности). Во время путешествий мы необыкновенно чувствительны к новым звукам, видам, вкусам, прикосновениям и запахам, поэтому синапсы загораются и вспыхивают по-всякому. Именно поэтому чашка кофе на вокзале так запоминается. Это не обычная чашка кофе, а чашка кофе в Буэнос-Айресе, Барселоне или Бойсе.

Наша рутина, повседневный опыт надевает на нас шоры. Когда мы думаем о своей обычной жизни, наши мысли обладают географической и когнитивной привязкой. Они настолько скованы привычкой, что мы вряд ли придумаем или станем исследовать что-то оригинальное. Но в путешествиях мы замечаем новое в давно знакомом. Мы покидаем свою небольшую экосистему и сбрасываем броню привычек, приветствуя туманные понятия, шальные идеи и новые смелые и удивительные смешения. Вместо того чтобы, как обычно, соединить А и Б, наш мозг соединяет А и В, затем В и Е, а потом Е и А, после чего перепрыгивает к Э. Или что-то в этом духе. Мы могли даже не осознавать, что подавляем такие порывы. Именно поэтому путешествия так важны. Нам очень редко выпадает возможность прочувствовать жизнь так, как во время путешествий.

Но творческие выгоды путешествий не ограничиваются созданием огромного лоскутного одеяла впечатлений. Путешествия – когнитивная тренировочная площадка для творчества. Они учат ваш разум быть открытым, замечать различия. Когда мы путешествуем и узнаём, как ведут себя люди в разных культурах, мы учимся рассматривать жизнь через разные призмы. У одной вещи может быть много значений. Путешественники обычно более чувствительны к двусмысленности, лучше способны понять, что мир можно толковать разными способами, которые одинаково значимы. Способность находить общий язык с людьми с разной судьбой, выход из своей зоны комфорта помогают вам развить более богатое культурное самоощущение. Путешествия «гибельны для предрассудков, фанатизма и ограниченности», как написал Марк Твен в своей книге «Простаки за границей».

Многие авторы создали свои лучшие произведения, пожив в разных местах. Харуки Мураками сказал, что жизнь в США добавила ощущения отчужденности его роману «Хроники заводной птицы». Классический роман Исабель Альенде в стиле магического реализма «Дом духов» вырос из писем ее умирающему дедушке в Чили из изгнания в Венесуэле. Скитания Артура Дента в «Автостопом по галактике» Дугласа Адамса были навеяны «Гидом автостопщика по Европе», который писатель использовал во время путешествий в молодости.

Но не у всех есть время и деньги, чтобы отправиться на поиски приключений. Когда я был молод, я планировал множество великих экспедиций: покорить Эверест, отправиться на сафари, обогнуть мыс Горн. Но недавно я осознал, что мне очень повезет, если удастся выполнить хотя бы один пункт в этом списке. Я все равно хочу получить новый опыт, добавить новые грани своей личности, поэтому я решил переосмыслить путешествия, чтобы они вписались в мою повседневную жизнь, – странствовать хотя бы в воображении, если не выходит в реальности. Я попытался придумать что-то недорогое, недалеко от дома и не требующее больших временных затрат, что станет для меня новым опытом и запомнится. Моей целью было создать новые воспоминания, получить опыт, который я никогда не забуду.

Я составил простой и относительно непритязательный список из трех новых впечатлений, которые я могу получить в следующем году без необходимости путешествовать. Каждый опыт означал небольшой вызов, риск или даже страх. Теперь я делаю так каждый год, будто это мои новогодние обещания.

Вот что я сделал в этом году.

1. Камера сенсорной депривации: я хотел это попробовать с тех пор, как увидел воображаемое путешествие героя Уильяма Херта к примитивному началу в фильме «Другие ипостаси». Находясь в полностью закрытом пространстве, плавая в соленой воде, я чувствовал, будто двигаюсь по беззвездному небу. Это одиночество несравнимо ни с каким другим. Каждые вдох и мысль усиливаются огромным закрытым пространством коробки.

2. Уроки сальсы: я включил в свой список и их, потому что в юности и молодости много танцевал, но, повзрослев, почему-то перестал и начал стесняться. Новые движения под иные ритмы стали для моего тела абсолютно новым опытом.

3. Пешком всю авеню Сан-Пабло – улицу, которая растянулась на километры и проходит через центры Окленда, Беркли и Ричмонда. Я прошел весь путь: мне казалось, что нет способа лучше узнать эти города, чем прогуляться по главной артерии, которая их соединяет. Я обошел квартал за кварталом, фотографируя, чтобы лучше замечать детали. Я прошел мимо приютов для бездомных, магазинов париков, ресторанов барбекю, баров и заброшенных витрин. Я разговаривал с людьми на углах улицы, рассматривал граффити на стенах домов и записывал наблюдения в дневник.

Может, в следующем году я попробую дельтапланеризм, спою в караоке или схожу на уроки икебаны. Неважно, чем я займусь, главное – что я надеваю свой рюкзак для приключений, набираюсь вдохновения и записываю новые идеи, продолжая мечтать однажды отправиться на сафари.

Вы можете заняться тем же: съездить в соседний город, где вы никогда не были, чтобы съесть кусок пирога в закусочной, или сделать татуировку на щиколотке. То, что подрывает привычки, дарит новое видение. Даже небольшая встряска рутины порой приносит большую пользу для вашей творческой жизни. Этот опыт может не отразиться напрямую на вашем романе, но всегда важно ухаживать за сказочным родником творчества, чтобы он никогда не пересыхал.

ПОПРОБУЙТЕ

Пробуйте новое

Вспомните свое последнее приключение, пусть даже маленькое. Придумайте три дела, которыми вы можете легко заняться, не уезжая далеко, и запишите их в свой календарь.

38. Волшебные эльфы творчества: отвлекающие факторы

У рассеянности не лучшая репутация. В словаре английского языка среди синонимов этого слова указываются «замешательство», «смятение», «беспорядок», «суматоха», «бред» и «спутанность». Когда-то слово distraction в английском даже использовалось как синоним умопомешательства. Всё это нежелательные состояния, если только вы не собираетесь породить суматошное смятение слов о бредящем и запутавшемся персонаже.

Еще ни одна эпоха в истории человечества не была наполнена таким количеством отвлекающих ловушек, зарослей и лабиринтов. Мы живем во времена когнитивной чумы постоянных отвлечений, в состоянии непрерывного частичного внимания. Нас зовут уведомления о новом сообщении, пока мы прыгаем с одной социальной платформы на другую, а в нашем сознании проплывает стая мемов и анимированных картинок, привлекая внимание на мгновение, чтобы упорхнуть в пиксельное забвение нашего подключенного сознания. При таком количестве источников информации вы всегда можете отвлечься, если захотите, а писатели ох как любят искать развлечения. Мне порой достаточно малейшей проблемы с историей, момента, который требует небольшого приложения усилий, и меня уносит «быстренько глянуть» на Facebook или поискать в Google то, что волшебным образом поможет мне справиться с мутной путаницей сюжета (только это никогда не работает).

Но отвлекаться – иногда и умеренно – полезно для творчества. Да, я знаю: практически все главы этой книги посвящены тому, как построить бульдозеры решительности, чтобы закончить творческий проект. Но тонкие моменты порой рождаются, когда вы отвлекаетесь, вас случайно прерывают, вы витаете в облаках. Восприимчивость и творчество идут рука об руку, поэтому художники часто не в состоянии удержать фокус внимания от «побега» в дальние уголки сцены. Психологи говорят, что у творческих людей обычно «дырявое внимание»: когда мы сосредоточиваемся на чем-то, посторонняя, вроде бы незначительная информация может все равно проникнуть в наше сознание. В итоге мы неспособны игнорировать неожиданное и впитываем идеи, находящиеся за пределами фокуса внимания. Когда вы на стадии генерации идей, «дырявое» мышление – ваша сила. Именно так рождаются новые творения.

Отвлекаясь, вы можете обогатить творчество. Так вы естественным путем создаете противовес своим мыслям. Отвлекающие факторы – как бабочки, порхающие с цветка на цветок и перекрестно опыляющие идеи. Вот почему многие писатели любят работать в кафе. Иногда, просто подняв голову и немного понаблюдав за людьми вокруг или подслушав случайный разговор, вы рождаете новые связи. Или же вы можете получить передышку, необходимую для того, чтобы отстраниться от неэффективного решения.

Чарльз Диккенс писал в присутствии людей в гостиной. Сол Беллоу принимал звонки от редакторов, друзей и студентов, когда работал. Художник Чак Клоуз включает фоном радио или телевизор. Каким-то образом фоновый шум создает приятное ощущение чего-то струящегося за пределами его искусства и дарит достаточно случайных звуков, которые питают его подсознание и успокаивают.

Вроде бы полная концентрация порой излишня: это серьезная перегрузка. Но каждому нужно найти подходящий уровень отвлекающих факторов для творчества. Некоторые более восприимчивы к посторонним звукам и видам. Марсель Пруст использовал затычки для ушей и обил комнату пробковым деревом, потому что не умел отфильтровывать неуместный шум.

Также существуют хорошие отвлекающие факторы и плохие. И иногда разница неочевидна. Плохие – как маленькие конфетки, которые вы бездумно поглощаете, чтобы «скрасить пилюлю». Это пустяковые развлечения, леденцы для мыслей, которые отвлекают вас от более сложных задач и не несут никакой питательной ценности. Каждую минуту жизни мы решаем, на чем нам необходимо сосредоточиться, постоянно обменивая настоящие выгоды на будущие, настоящую боль на будущую. Порой легко соблазниться пустыми калориями, которые современный мир поставляет в изобилии.

Очень трудно постоянно искать сигналы среди шума. Не нужно устраивать наводнение чувств и тонуть в возможностях, но постарайтесь воспользоваться моментами, когда рассеянное сознание может завести вас в новые творческие уголки. Я люблю продумывать историю, создавая коллажи и слушая фоном расслабляющую музыку. А еще мне нравится собирать изображения, посвященные определенным персонажам или местам. Я даже составил плейлист, под который размышляю над образом главного героя. Считайте это оптимизацией дырявого фильтра.

Но при этом нужно понимать, когда стоит собраться. Переведите телефон в автономный режим или закройте браузер, если нужно. Потому что отвлечение неспроста было синонимом умопомешательства. Не нужно попадать в ловушку чрезмерного отвлечения, чтобы ваша рассеянность увела вас слишком далеко от работы. Не зря полное поглощение дарит особое блаженство.

ПОПРОБУЙТЕ

Установите показатель отвлеченности

Какие отвлечения вдохновляют вас, а какие подавляют творческие способности? Вам помогают или мешают суматоха, потоки людей и звуков? Работается ли вам лучше под фоновую музыку или радио?

39. Вера в абсурд

Вы не найдете здесь смысла. Этот совет посвящен абсурду, нелепости, несочетаемости и несообразности.

Иногда необходимо побарабанить по мусорным ведрам ложками, надеть трусы в клетку и тюрбан в горошек, закинуть побрякушку на штуковину и создать финтифлюшку. Вам нужно нажать на «квакушку» вашего мозга, проехаться по автостраде романа без лобового стекла и насладиться зигзагообразной радостью и ликующим излишеством всего этого. Вам нужно поверить в полезность вроде бы бесполезного любопытства.

Не верьте, что слова как-то соотносятся с реальностью.

Это объекты, такие же, как мышеловка, или резинка для волос, или варган.

Семиотика недоумения будет вашим проводником, так же, как свет преломляется в черной дыре, а компас дергается на карусели.

Станьте лабораторией нелогичности. Алхимия началась с «рациональной» веры в то, что из свинца можно сделать золото. Почему бы и нет?

Пришло время быть глупым, противоречивым и вспыльчивым. Пора принять жульничество и относиться к нему как к религии (хотя бы пока не закончена стирка). То, что у вас нет цели, не значит, что вы не найдете смысла.

Наполните шляпу апельсиновым соком, посадите туда лягушку и пейте через трубочку у бассейна.

Позвольте светлячкам освещать севооборот вашего разума и высаживайте грядки конфетти.

Пройдите по пещерам к вершине Эвереста.

Настало время искать банановые шкурки, на которых вы поскользнетесь, встряхнуть снежный шар мечты и поставить мяуканье мелодией звонка на телефоне. Выбросите дизайнерский сыр и освободите лабораторных крыс, потому что все туалеты в вашем районе только что одновременно спустили, а резиновая собачья игрушка с пищалкой обладает дьявольской силой.

Бесцельность не то же самое, что бессмысленность. Это приключение, и для него нужна правильная экипировка (ага, воздушные шары и казу).

Мы вечно пытаемся понять, что мы делаем. Нам нужно совершенствовать непонимание. Дурачьтесь. Дурачьтесь вверх ногами, взад и вперед.

Прислушайтесь к биению вашего кривобокого сердца и взгляните в свои полуночные глаза. Ваш вчерашний сон приклеен ко лбу скотчем. Когда вы нажимаете на кнопку звонка, он звонит по вас. Открывая рот, вы чирикаете, как птица.

Рыбы плавают в реке или река в рыбе?

Судебный стенографист дистиллирует все в хайку.

Придворный шут заведует сбором мусора.

Ваш бухгалтер не займется налогами, пока вы не покрасите лицо по последним федеральным правилам.

Вот ваша задача. Писать с живой, трепещущей чувствительностью. Устроить бой на водных пистолетах в пустыне. Грести на лодке при помощи банджо. Тектоническая структура вашего мозга преобразилась в надувной замок. Полицейское управление оставило пост, чтобы попрыгать на трапеции.

Есть ли роман, в котором действие происходит в ворсистом ковре? Если нет, он должен быть написан.

Ваш мозг – граната, взорвавшаяся в медовых сотах, пока вы ждете, когда в обычный день пойдет дождь из сладостей.

Можете ли вы удивить себя одним предложением?

Гонитесь за мимолетным. Плачьте в тишину. Нырните на площадку и в это рабство. Спойте припадок крикливости вашей путаницы.

Привидение готовит макароны с сыром на кухне. Ричард Никсон косит траву на лужайке. Говорите шепотом, вы же не хотите сорвать чаепитие белок.

ПОПРОБУЙТЕ

Станьте сюрреалистом

Запишите слова – не предложения, слова. Пишите как можно быстрее и спонтаннее: вам нужно совершать безумные ассоциативные прыжки, думать абсурдно. Соединяйте несвязанные пары: синяя корова, танцующее дерево, простуженный камень, мускулистый пудель. Делайте упражнение в течение 15 минут. Оживились ли ваши представления о языке? Помог ли этот подбор странных слов породить новые идеи?

40. Двигайтесь иначе, чтобы думать иначе

Работая ногами, вы работаете мозгом. Я это знаю и все же слишком часто этим пренебрегаю. Когда у меня наступает ступор, мой инстинкт советует завести дрель разума и начать сверлить древесину истории – верить в силу своей дисциплины (и очередного чайника убийственно крепкого кофе) и зарыться поглубже, как бы невыносимо и болезненно это ни было.

Завидное качество? Полагаю, да. К тому же подобное усердие необходимо во время любого творческого проекта. Но зачастую я забываю главный урок творчества: движение стимулирует мозг. Любая физическая активность полезна (Игорь Стравинский стоял на голове, когда заходил в тупик). Я заметил, что ходьба возвращает в свою тарелку лучше, чем любые другие занятия. Из-за медленных шагов, поскольку ваш разум естественным образом синхронизируется с ритмом движения, ходьба приводит к извилистому течению времени, медитативному состоянию, похожему на сон. Мозгу не нужно уделять слишком много внимания процессу, поэтому мысли свободно парят (и рождают вопросы). Когда вы погружаетесь в широкое пространство мира, ваши мысли растекаются по нему. Что-то происходит при переходе от работы к расслабленности. Сознание и подсознание смешиваются, озарения становятся более вероятными.

Ходьба может быть и приятным способом отвлечься, и необходимым условием для работы. Уильям Вордсворт, как известно, бродил по Озерному краю Англии, пройдя, по некоторым оценкам, более 240 000 километров. Он входил в глубины своих мыслей, чтобы сочинять стихотворения. Его стихи наполнены походами в горы, через долины, леса и вдоль проезжих дорог. «Процесс хождения неотделим от процесса стихосложения, – говорил он. – Одно порождает другое».

Сочинение и ходьба похожи друг на друга тем, что, отправляясь в дорогу, наш мозг должен исследовать окружающую обстановку и создать интеллект-карту – повествование, которое прокладывает путь по территории мира и нашего разума. «Язык – как дорога; его нельзя постичь целиком единовременно, потому что он разворачивается во времени, будь то письменный или устный. Этот повествовательный или временной элемент делает сочинение и ходьбу столь схожими», – написала Ребекка Солнит в своей книге «Тяга к странствиям: История ходьбы»[12].

Я впервые обнаружил влияние ходьбы на воображение, познакомившись у Бодлера с понятием «фланёра» (в переводе с французского – «прогуливающийся», «странствующий»). Фланёр – знаток улиц. По словам Бодлера, он идет сквозь толпу в городе, как птица летит по воздуху, и становится «ботаником тротуара», «страстным зрителем», который живет в отливе и течении городского движения.

Я не мог устоять перед соблазном попрактиковать фланёрство. Я обожаю бродить по городским улицам, отрешенный, одинокий, но все равно оставаясь частью происходящего. Мне нравится ощущение уязвимости, которое появляется, когда вместе с шагами растворяются границы и преграды моего Я. Я двигаюсь по живописным местам, как наблюдатель, чуткий к своим эстетическим скитаниям, но теряющий себя. Каждый шаг создает течение, позволяющее новому обрывку мыслей покинуть свое укрытие.

Я не превращаю творческие походы в тренировку и не стремлюсь подняться на новые уровни физической выносливости, как в тренажерном зале. Мне нравится думать о прогулке как о проникающем блуждании, при котором ритм моих шагов совпадает с ритмом моего дыхания.

Я заметил, что лучше всего ходить бесцельно, без пункта назначения, без малейшего понятия, когда я вернусь. Зайдя достаточно далеко, я оставляю позади все жизненные заботы, в географическом и психологическом смысле. Моя история, которая иногда застревает запутанным узлом в моем мозге, может развязаться и растянуться, пока я брожу, окруженный шуршащим шорохом, независимо от того, иду ли я по людной городской улице или блуждаю на природе. Когда я гуляю, моя походка передает ритм моего настроения.

Исследования показывают, что ходьба создает новые связи между мозговыми клетками, предотвращает отмирание тканей и увеличивает область мозга, ответственную за память (на случай, если вы мне не верите). Когда мы ходим, кровь активнее притекает к мозгу.

Прогуляйтесь перед тем, как садиться писать, чтобы пробудить мысли. Преодолейте пешком ваши творческие преграды. Пусть ваша работа струится вместе с вашими шагами, когда вы закончили писать. Ваши слова и ваши шаги – как братья.

ПОПРОБУЙТЕ

Войдите в свою историю

Прогуляйтесь. Встаньте прямо сейчас и полчаса походите. Обратите внимание на то, как ваши шаги влияют на природу ваших мыслей. Сделайте это творческим ритуалом. Гуляйте по 15–30 минут до, во время или после письма. Отправьтесь на длинную прогулку на выходных и сделайте из нее приключение.

41. Специализируйтесь (но не слишком)

Несколько лет назад, когда я корпел над редактированием моего романа (для этого писатели используют свой эквивалент сверхпрочных туристических ботинок), мне стало скучно от своего сочинения. Я был слишком буквален, реалистичен, серьезен и уныл. Мне нужен был способ растормошить мою повествовательную чувствительность. Мне нужна была бурная энергия панк-рока, брызги краски Джексона Поллока, асинхронные танцевальные движения хореографа Мерса Каннингема, что угодно.

Примерно в то же время я прочел слова поэтессы Эмили Дикинсон, которые стали одним из моих любимых литературных советов: «Скажи всю правду, но скажи ее косвенно».

Я принялся жадно читать стихи, чтобы встряхнуть все слова и истории в голове, и обнаружил: когда я сосредоточиваюсь на утонченной косвенности поэзии, правда, которую я пытаюсь запечатлеть, становится более привлекательной, удивительной, полной нюансов, игривой и значимой для меня.

Теперь я взял за правило читать сборники стихов – и иногда писать стихотворения, – чтобы питать чувствительность. Поэзия помогает мне наметить настроение для истории: использованием повторений и аллитераций при создании атмосферы она почти похожа на заклинание или молитву. Поэзия помогает добавлять детали, признавать неуловимые интерлюдии жизни, а не сосредоточиваться на связях, которым посвящена большая часть прозы. Поэзия помогает мне наслаждаться спецификой, драмой мелких деталей, чтобы запечатлеть мир захватывающе точным языком, не допускающим клише.

Мы живем в эпоху специализации, и это подразумевает творческие опасности. Прозаики редко пишут стихи. Интеллектуальные прозаики редко создают романы в стиле фэнтези. Жанровые авторы обычно придерживаются выбранного жанра. А сколько писателей выделяют время, чтобы поиграть на банджо, станцевать чечетку или создать коллаж?

Специализация полезна для того, чтобы накачать писательские мышцы, но не менее важно баловаться другими литературными формами – или видами искусства. Считайте это своего рода художественным перекрестным опылением, возможностью усилить мотивацию, внеся разнообразие. Как и в мире флоры, где новая жизнь возникает благодаря пыльце с других растений, идеи рождаются соединением идей, которые до этого не встречались. Чем больше мы узнаём другие виды искусства – чем больше позволяем им взаимодействовать, – тем больше их духа мы привносим в свою работу.

Гертруда Стайн заимствовала у художников-кубистов эстетику фрагментации, чтобы добавить разнообразие перспектив. По легенде, во время сочинения «Невидимки» прозаик Ральф Эллисон брался за свою трубу каждый раз, когда сталкивался с проблемой, чтобы выразить свои мысли в музыке, прежде чем продолжить. Такие разные авторы, как Лэнгстон Хьюз, битники и Харуки Мураками, обращались к джазу, чтобы сформировать свою эстетику. Мураками так описал воздействие джаза: «Что-то, очень похожее на мою собственную музыку, кружилось щедрой, сильной волной. Я задумался, смогу ли перенести эту музыку в письмо. Так родился мой стиль»[13].

Автор постоянно пытается подыскать слова для невыразимого, оживить миры с помощью языка. Но часто приходится обращаться к другой области, чтобы вдохнуть свежий воздух в закоулки наших историй, в буквальном смысле провести новые линии. Поэтому, если вы пишете научную фантастику, подумайте, что вы можете почерпнуть из романа ужасов или как огранить свое произведение при помощи мистической линзы. Проведите день в художественном музее и изучите техники, которые творцы использовали в своих картинах и скульптурах. Послушайте малознакомый жанр музыки, размышляя над сюжетом. Используйте ноги и руки, краски и песни, стихи и рисунки, чтобы добавить в ваши истории новые текстуры и новые границы.

ПОПРОБУЙТЕ

Расширьте свой художественный набор инструментов

Какой вид искусства вы редко практикуете, но уважаете? Какие сходства вы можете найти между ним и вашей работой? А различия? Займитесь им и обратите внимание, как ваши сочинения совершенствуются благодаря этой практике.

42. Искусство меланхолии

Простите, пожалуйста, я отлучусь ненадолго, чтобы насладиться своей меланхолией.

Я никогда ничего подобного не говорил, но должен бы. Когда я чувствую легкое прикосновение меланхолии, которая начинает облаками проплывать в моей голове, мне хочется завернуться в странное и соблазнительное одеяло тоскливых, скорбных мыслей. Я хочу поставить «Реквием» Верди, задернуть шторы и попросить мир позволить мне погрязнуть в печальной безотрадности, чтобы потворствовать каждому уколу угрюмого волнения моей души.

Неужто я мазохист, раз считаю такое состояние приятным? Не знаю, как это объяснить. Дышать меланхолией – как дышать разреженным воздухом. Ведь меланхолия, несмотря на свои темные и зловещие порывы – а может, благодаря им, – очень чистое и полезное эстетическое состояние. От него не нужно бежать, оно скорее похоже на лес со множеством темных тропинок, которые можно исследовать, или серию мелодий, которая обещает новые песни, новые ответы. Меланхолия – такое же таинственное и художественно ценное настроение, как и вдохновение.

Греки считали, что меланхолия случается из-за дисбаланса черной желчи (melaina kole). Конечно, это неправильно с научной точки зрения, но, кажется, основная суть верна: меланхолия возникает, когда душа теряет ориентацию и твердая основа вашего равновесия склоняется в сторону более острой чувствительности к эмоциям и мыслям.

У деятелей искусства есть долгая история родства с меланхолией. Фрэнсис Бэкон считал, что мрачные мысли помогают художнику, потому что «отчаяние и несчастье растягивают вашу чувствительность». Серен Кьеркегор называл меланхолию интимным другом и считал, что через нее его использовали высшие силы. А известный меланхолик Джон Китс написал, что «Мир страданий и забот» необходим, «чтобы воспитать Ум и сделать из него Душу».