Футарк. Третий атт Измайлова Кира

— Обидится, — пробормотал я.

— Не думаю. На него возложена важная миссия: отвлекать гостей. Полагаю, он вступил в сговор с Витольдом, Хуанитой и ее мальчиками… или они с ним. Во всяком случае, всем не до нас.

— Замечательно! Иногда я думаю, Франческа, что из вас получился бы отменный военный стратег.

— Скорее, тактик, — скромно ответила она и поправила мне галстук. — Идите, Виктор, я буду следом.

— Иду… Франческа, вы полагаете, все-таки стоит сказать Далласу правду об Элизе? Она уже и в оранжерею мою забиралась… дважды. Но там доказательств нет, ее только Хоггарт видел. Сегодняшнему ночному происшествию вы были свидетельницей, но… вы-то что делали в такое время в коридоре?

— Шла в библиотеку. Мне не спится в чужих домах, вот я и хотела взять что-нибудь почитать, но свернула не туда.

— Пойдет, — решил я. — Гм… может, вы сами намекнете? Деликатно.

— Виктор, это ваш зять, а не мой, вы с ним и разговаривайте.

— Я знал, что вы не согласитесь, но не мог не попробовать, — тяжело вздохнул я. — Интересно, а почему Элиза решила, будто у меня в прошлом была какая-то трагедия?

— Может быть, вы упомянули о чем-то? Или ваши родственники сказали?

— Ни о чем подобном они не знают и знать не могут. Тетушка Мейбл, разве что, но она бы не проговорилась, уверен.

— Значит, обычные девичьи выдумки. Идите же вниз, Виктор!

Завтрак прошел, как обычно, разве что Элиза была тише воды ниже травы.

Я же думал: как хорошо, что не нужно заботиться о рождественских подарках. Обычно-то я дарил деньги — Даллас с Луизой уж сами как-нибудь разберутся, что нужно им самим и детям, — но в этот раз не успел сделать перевод. Однако хлопотать даже не собирался: в наше время всё можно выписать по каталогу, и заветные коробки должны были прибыть не сегодня — завтра. Ну а для прочих всё было подготовлено заранее…

— Ночью кто-то ужасно шумел, — услышал я вдруг слова матушки, — просто ужасно, я думала, у меня начнется мигрень. Какой-то стук, грохот, завывания!

— Это, должно быть, призраки, мэм, — невозмутимо произнес Ларример, подливая ей чай. — Они всегда оживляются ближе к праздникам… Гм… простите за невольный каламбур.

— Какие еще призраки? — матушка гневно уставилась на него, потом на меня. Я сохранял олимпийское спокойствие.

— Обыкновенные, — подал голос Витольд, — они тут обитают. Но вы не беспокойтесь, они не могут навредить, потому что боятся кактусов!

В доказательство он продемонстрировал сеньора Кактуса. Не иначе, Хоггарт все-таки заглядывал к нему ночью, вот и…

Матушка посмотрела на Витольда, как на опасного сумасшедшего, Даллас же сказал:

— Я тоже видел ночью какую-то даму в белом. Виктор, мне не померещилось?

— В белом? Нет, таких здесь нет, — покачал я головой, сообразив, что видел он, скорее всего, Элизу в пеньюаре. — Разве что в гости кто-то заглянул.

— Вы что, всерьез обсуждаете… подобное? — возмутилась матушка. — Мало того, что Мейбл увлекалась этой ерундой, теперь ты, Виктор?

— С вашего позволения, у миссис Стивенсон никаких привидений не водилось, мэм, — почтительно сказал Ларример, — это мистер Кертис изволил безобразничать. А наши — самые что ни на есть настоящие.

— В конце концов, не мы одни их видели, — добавил я. — Несколько лет назад, на Рождество…

— О, я помню этот случай! — воскликнул Даллас. — О нем даже в газетах писали, но большинство сочли это за розыгрыш. А я слышал от коллег: ваш отец Уайт даже епископу писал, взывал о помощи, рассказывал о зловредных бесах, вошедших в церковь и напавших на прихожанку… Каковая прихожанка с тех пор сделалась примером христианского смирения и прекратила злословить — это уже не из его письма, слухи дошли. Так было дело?

— Именно так, — отозвался я. — Почти весь Блумтаун тому свидетели. Можете у тетушки Мейбл спросить или у Макса, они там были. Кстати, та прихожанка, миссис Ходжкин, пострадала отнюдь не безвинно.

— Да, она обвинила мистера Кина в колдовстве, — весомо добавил Ларример, — но раскаялась и встала на путь исправления.

Злословить миссис Ходжкин прекратила вынужденно: духи предков сперва вразумили ее, а затем… если честно, я не слишком хорошо разобрал, что именно с ней сделали, так они хохотали. Судя по всему — заставили лизнуть что-то металлическое, и кончик языка у несчастной совершенно онемел (хотя, возможно, это как раз было колдовство — доктор не нашел никаких видимых повреждений). Дара речи она не лишилась, но старалась помалкивать — слишком уж шепелявила. Блумтаунские кумушки мигом придумали, будто язык у нее раздвоился, как у змеи!

— Интересно вы тут живете! — с заметной завистью сказал Даллас. — У нас, право, скучища… Ну подумаешь, баньши бродит, она почти безобидная.

— Клуриконы еще попадаются, — сказал Дэниел. — И брауни. У старухи-соседки в амбаре живет.

— А в прошлом году в лесу видели Кальях Варе, — добавил Дерек.

— Это соседка за хворостом и ходила, а старый Фрейзер напился и принял ее за зимнюю ведьму, — заспорил Джеймс.

— Прекратите, очень вас прошу! — взмолилась матушка. — Даллас, я всякий раз поражаюсь: вы никогда не запрещаете детям говорить об этих суевериях!

— Зачем запрещать? — удивился он.

— В самом деле, — подала голос Луиза, — шотландский фольклор так богат и интересен…

— А если учесть, что это не фольклор, а самая что ни на есть обыденность, — подхватил Даллас и улыбнулся шире.

— Но вы же священник!

— Ну и что? — удивился он. — Как я могу отрицать существование этих существ, если не раз видел церковного грима?

— А кто это? — заинтересовался Витольд.

— О, это что-то вроде стража порядка в церкви, — пояснил Даллас, — он следит за людьми, которые там находятся, а еще за духами, обитающими на кладбище.

— Нам бы такой не помешал… — пробормотал я.

— У вас тут церковь сравнительно новая, вряд ли грим в ней имеется, — покачал он головой. — Та, в которой я служу… о, она совсем древняя. Грим ей под стать: он, бывает, выбрасывает на улицу тех, кто мешает вести службу, наказывает детей, которые устраивают игры и возню на хорах.

— Ага, нам однажды перепало, — вставил Дуглас.

— Ну а по ночам грим отпугивает гробокопателей, — закончил Даллас, — и тех, кто норовит обворовать церковь. Ну и вдобавок охраняет ее от нечисти.

— Надо же, какое полезное существо! — восхитилась Хуанита. — А как оно выглядит?

— Наш похож на громадного черного пса с горящими глазами.

— Страшного-престрашного! — радостно добавил Дерек и негромко зарычал. Лили взвизгнула, и оба радостно засмеялись.

— Надо как-нибудь выбраться к вам в гости, — задумчиво сказал я. — Но только если у вас там кэлпи не водятся.

— Ни разу не встречали, — покачал головой Даллас. — Что, доводилось сталкиваться?

— Да, всем телом, — проворчал я. — Но об этом за столом лучше не говорить.

— Как скажете.

Матушка взялась за виски и громко сообщила, что у нее разыгралась мигрень от наших кошмарных историй, и настоятельно попросила присутствующих пойти на прогулку, пока погода позволяет.

Лично я с удовольствием согласился: и так уже засиделся в доме. Хуанита живо собрала своих отпрысков, Луиза — своих (впрочем, старшие и сами справлялись), я — своего, и вот так, огромной толпой мы и отправились в город.

Отличная вышла прогулка: племянники мои, даже те, что казались мне тихими, явно привыкли к долгой ходьбе, да не по тротуарам, а по холмам и долам, где снега бывало побольше, чем в Блумтауне. Утомить их не представлялось возможным, разве что Элиза плелась позади всех и делала вид, что смертельно устала. Конечно, Пол с Джоном скоро устали, но Диего и мы с Далласом вполне могли нести их попеременно, да и Джеймс с Дугласом помогали. Витольд — тот и вовсе держался молодцом, Хуанита дурачилась наравне с детьми, а Франческа, по-моему, искренне наслаждалась этим представлением.

— Надо бы наведаться к тете и к Сирилу, — сказала мне Луиза, — но я не представляю, как мы туда доберемся!

— Вызовем такси, — ответил я.

— Это чересчур накладно, да и не всякий водитель согласится ехать по такой дороге. Ну не станешь же ты перевозить нас партиями?

— Почему бы и нет? Но у меня есть идея получше, — поднял я палец. — Я попрошу Макса прислать пару подвод — на них мы уместимся всем табором, как он изволил выразиться, причем с куда большим комфортом, чем в такси.

— Для дам можно попросить хотя бы двуколку? — поинтересовалась Франческа с другой стороны. — Вы же знаете, Виктор, телега с соломой ассоциируется у меня с путешествием к месту казни. Память предков, очевидно.

— Думаю, Макс не откажется предоставить даже карету для моих принцесс! — выдал я.

— Мне нравится ваш план, Виктор, — добавил Даллас и передал мне Пола. Или Джона. — Что толку ехать в такую даль, чтобы сидеть взаперти и слушать брюзжание?

— Да уж, этим вы обеспечены круглый год…

— Я привык, но хотелось бы разнообразия, — улыбнулся он. — До церкви на праздничную службу, полагаю, мы и пешком дойдем? Я имею в виду, мы со старшими детьми, а дамы и самые маленькие доедут с комфортом.

— Прекрасно, если потесниться, все они уместятся в моей машине.

— Вот и замечательно!

— Да! — подхватила Лаура, неожиданно приободрившись. — Ночью так здорово — звезды совсем рядом, а если снег идёт, тоже хорошо…

— От дома до моей церкви примерно пять миль, — сообщил Даллас негромко. — Так что ваши расстояния для нас — сущая ерунда. Кстати, почему на нас так смотрят? Тут не принято гулять по улицам?

— Не слишком, — ответил я. — Но какая нам разница? Пойдемте, я вас с мистером Оливером познакомлю, он газету издает!

— И про нас напишет? — спросил Витольд.

— Про тебя уже писал, — ухмыльнулся я, — а вот про эту мою родню — еще нет. Идемте!

До дома мы добрались уже в сумерках и обед смели в мгновение ока. Матушка изволила страдать мигренью и к столу не вышла, впрочем, никто особенно не огорчился из-за ее отсутствия.

Когда родственники разбрелись по своим комнатам, я решил наведаться в оранжерею — что-то я совсем позабросил своих питомцев.

Всё оказалось в полном порядке, и я обошел оранжерею, бездумно притрагиваясь то к одному растению, то к другому. Надо же, на протяжении многих лет я считал именно их своей семьей, знал их поименно, мог рассказать историю каждого экземпляра, перечислить их привычки и особенности, капризы и болезни, хоть ночью разбуди…

О тех же племянниках я не знал ничего. Спасибо, количество помнил! Они же оказались не ордой невоспитанных сельских детей (такое впечатление можно было составить по письмам матушки), а довольно интересными ребятами. Неудивительно — с таким-то отцом!

Далласа, к слову, я тоже не знал совершенно. И, сдается мне, многого не подозревал о сестре, с которой вырос бок о бок… Что уж говорить о Витольде, с которым я не так давно познакомился? О Хуаните и внуках (не перестану повторять — ужас-то какой, в моем возрасте)?

Не так давно я думал об этом: и тетушка Мейбл, и Сирил, и многие другие — совсем не таковы, какими мне казались. Да если подумать, Ларример всю жизнь со мною рядом, вполне можно считать его членом семьи, а что я о нем знаю? Почти ничего.

Может быть, я просто не давал себе труда присмотреться к ним получше? Узнать? Разумеется, ведь тогда пришлось бы выбраться из уютного кокона, участвовать во всей этой общественной жизни, переживать, негодовать, расстраиваться…

Намного проще закрыться в оранжерее с безмолвными кактусами — прекрасными, милыми кактусами, которые при должном уходе не доставляют никаких проблем, их можно надолго оставить под хорошим присмотром, а вернувшись, увидеть точно такими же. Ну, быть может, какой-то подрастет, или зацветет, или даст детку… Почти как у людей, не правда ли? Но разница при этом колоссальная: ни один кактус не устроит тебе скандал по пустячному поводу, не изменит с соседом, не сбежит на поиски приключений и не обидится, если ты забудешь о его дне рождения.

Нужно ли мне это? В уже зрелом возрасте наверстывать то, с чем другие живут с ранних лет?

«А куда деваться-то? — усмехнулся я, погладив Конно-Идею по иголкам. — Это даже интересно. Щекочет нервы, почти как путешествие по кишащей крокодилами реке!»

С этой мыслью я и вышел — не то чтобы окрыленный открытием, но сделав некоторые выводы. И остановился, услышав всхлипы за неплотно притворенной дверью кладовой там же, в мансарде.

— Лаура?..

— Дя… Дядя Виктор, это не то, что вы подумали! — она так испугалась, будто я был лондонским потрошителем и пришел по ее душу. — Правда!

— А о чем я должен был подумать? — удивился я и выудил племянницу из тесного закутка. — Пойдем со мной.

В оранжерее — что ж, это было символично, учитывая мои размышления, — Лаура немного ожила.

— Из-за чего ты плакала? Кто тебя обидел?

— Никто… Просто так… — Девочка опустила голову, и я понял, что ни слова от нее не добьюсь.

— Просто так ничего не бывает, — изрек я. — На прогулке ты веселилась со всеми вместе, я видел, а теперь вдруг прячешься по углам и плачешь. Думаю, если бы Витольд сказал тебе что-нибудь обидное, ты просто стукнула бы его в нос или натолкала снега за шиворот?

— Конечно! — фыркнула она. — Но Вит ничего не говорил.

— А если бы тебя дразнил кто-то из братьев, полагаю, ты тем более справилась бы. Либо не обиделась. В таком случае… остается только применить дедуктивный метод, который так любит мой приятель Пинкерсон!

— Это как? — удивилась Лаура.

— Сейчас узнаешь. Начнем издалека… Скажи-ка, почему ты невзлюбила Элизу?

— Я… отчего вы так решили, дядя Виктор?

— Вижу, — ответил я. — Так почему?

Воцарилось молчание. Я уж думал, что Лаура отмолчится, но она вдруг выпалила:

— Она подлая! Она все время врет, но обвиняют меня! Это не я разбила вазу, дядя Виктор, и не мальчики, я уверена, это она!

— И зачем ей это?

— Я не знаю, — тихо сказала она. — Наверно, это потому, что нас решили подружить, Элиза ведь всего на год старше меня! Но ничего не вышло, я не захотела с ней водиться, и теперь она мне мстит…

— Почему же ты не объяснишь маме или отцу, в чем дело? Мне казалось, они вполне разумные люди!

— Это почему-то всегда случается, когда их рядом нет, — подумав, ответила Лаура. — А Элиза сразу жалуется бабушке. Бабушка ее жалеет и верит ей, а мне почему-то не очень. Может, это потому, что в прошлом году мы с Лили и Дереком напугали ее на Хэллоуин?

— Вполне вероятно, — вздохнул я, отметив про себя: Элиза хорошо просчитала свое поведение и наверняка постаралась понравиться матушке.

Та же наверняка увидела в кокетливой девице противоположность диковатым внучкам (как она их видит, полагаю), и решила принять участие в судьбе бедняжки. Даже, возможно, сделать из нее светскую даму, удачно выдать замуж… Надеюсь, хотя бы на ночной визит ко мне не матушка ее подговорила!

— А почему вы с Элизой подрались? — спросил я между прочим.

Лаура вздрогнула.

— О чем вы?

— Вы подрались из-за каких-то бумаг, — сказал я. — Только не спрашивай, как я об этом узнал. У меня свои тайны.

Она молчала, опустив голову. Потом запустила руку за корсаж и выудила мятые листки.

— Вот, — произнесла Лаура. — Я не читала. Простите, что так помялось, но мне некуда было спрятать, я держала это при себе, чтобы она не нашла. И я не знала, как вернуть… Она бы опять вывернула так, что это я стащила!

Я с первого взгляда опознал почерк — письмо Сигрид! Ну конечно, я запирал кабинет, а письмо лежало у меня в спальне. Ее-то я как раз не запер, когда решил устроить пикник с Витольдом и потихоньку ушел из дома. Вот, значит, откуда Элиза взяла трагедию моего прошлого!

— Спасибо, Лаура, — сказал я негромко, сложив письмо и спрятав его в карман. — Думаю, мне нужно поговорить с Далласом о поведении Элизы.

— Не надо, дядя Виктор! Она всё равно выкрутится, а потом будет еще хуже…

— Не будет, — отрезал я. — Полагаю, Элизе самое время отправиться в закрытую школу с очень строгими нравами. Я спрошу у Хуаниты, куда ее в свое время отослали, и сделаю бедной сиротке щедрый подарок — оплачу ее обучение в этом пансионе. Как тебе план?

— Хороший, — шмыгнула она носом, — только бабушка не согласится.

— Разве она — опекун Элизы, а не твой отец? Ему решать, а он вряд ли станет возражать, особенно, если я расскажу ему кое-какие подробности!

Лаура промолчала, а я, подумав, добавил:

— Лорд Блумберри просил передать, что ты очень понравилась его второму сыну, Айвору, и как только ты вступишь в брачный возраст, он к тебе посватается.

Поразительно, как вдруг изменилась Лаура! Слезы мгновенно высохли, глаза засияли…

— Он правда так сказал? — племянница вцепилась в мой рукав. — Дядя Виктор, правда?

— Я услышал именно это, — проворчал я. — А что, Айвор тебе понравился?

— Ой… — Лаура отпустила меня и схватилась за щеки. — Ужасно… Бабушка не велит так говорить, это неприлично, но правда, дядя Виктор, он мне ужасно понравился! Он такой… такой… — она опустила руки и тихо произнесла: — А я ему ни слова не сказала. Не смогла. Думала, получится ужасная глупость или банальность, а раз так — лучше молчать… Как Витольд делает: просто молчит, и все!

— Вит может молчать, он еще маленький, а ты почти невеста, — мягко сказал я. — Кстати, ты верхом ездить умеешь?

— Немножко, — удивленно ответила Лаура. —

— А Элиза?

— Не умеет! — зло сказала она. — И лошадей боится!

— Значит, если лорд Блумберри пригласит нас всех на пикник, Айвор сможет опекать тебя, верно? Леди Блумберри и их дочь верхом не ездят, только сыновья. У нас из наездников только Витольд, а полковник Стивенсон будет за ним присматривать.

— Мои братья тоже умеют ездить!

— Тем более. Ну, что скажешь?

— Дядя Виктор, вы такой хороший… — и Лаура снова разревелась в голос.

— Перестань, все будет хорошо, — сказал я.

Да-с, разговора с зятем не избежать. Что ж поделаешь: взялся — так вези!

— Но вы, наверно, это сказали, чтобы меня утешить, — всхлипнула вдруг Лаура. — Он же только на Элизу смотрел! Только на нее!..

— Разумеется, она болтала больше всех. Прекрати рыдать, не то я тебя из лейки полью, как кактус!

Это не помогло. Я пожалел, что расстался с сеньором Кактусом: может, удалось бы рассмешить племянницу? Не умею я все-таки обращаться с детьми…

Дождавшись, когда Лаура прекратит лить слезы, я все-таки умыл ее (из лейки, да, но без удобрений) и спровадил восвояси, а сам пошел к Хуаните.

Хуанита возлежала на кровати и читала.

— О, Виктор! — сказала она, увидев меня. — Что-нибудь случилось?

— Пока нет, но мне нужна поддержка, — ответил я. — Думаю, лучше тебя никто не справится. Нужен напор, ошеломление в стане врага и всё в том же роде, а это по твоей части.

— Как интересно! А подробнее?

Я вкратце пересказал ей историю Лауры и прибавил, что пригласить-то нас всех лорд Блумберри пригласит, но нужно срежиссировать это мероприятие так, чтобы москит хоботка не подточил!

— Прекрасно! — потерла руки Хуанита, выслушав меня. — Хаос и столпотворение, именно то, что я люблю! Мальчишки будут носиться верхом, ты станешь развлекать дам…

— Почему это? Я тоже не такой уж скверный наездник!

— Ха, тогда и я тряхну стариной, — широко улыбнулась она. — О, если Франческа наденет бриджи… Кстати, ты когда-нибудь видел ее в седле?

— Не доводилось.

— Обязан увидеть, — сказала Хуанита. — Ах, как жаль, Фрэнк опять сбежал на Памир, ну да ничего, мужчин и без него хватает. Еще есть твоя тетушка и кузен с семьями, так? Они там будут?

— Непременно, — я не выдержал и тоже начал улыбаться. — Надо же, я и не подозревал, насколько у меня большая семья, пока все не собрались вместе!

— Еще друзей можно пригласить, — посоветовала она.

— У меня тут друзей-то — кот наплакал… Таусенды разве что? И Пинкерсон со своей девушкой.

— Вот и прекрасно, иди и позвони этому своему лорду, а я буду думать. Главная цель, как я поняла… — Хуанита ткнула меня пальцем в плечо, — устроить спектакль?

— Гм… Вроде того.

— Прекрасно! Ты был прав: самому тебе никогда не сделать так, чтобы получилась… — тут Хуанита сложила руки и возвела глаза к потолку, откуда на нее таращился восторженный Хоггарт, — настоящая рождественская сказка!

Наутро меня ждало светопреставление, а поскольку я снова не выспался, то пожалел матушку с ее мигренью, неважно, настоящей или мнимой.

— Что?! Пикник?! Почему я не знаю? — гремела Хуанита. (Я понимаю теперь, почему Фрэнк всегда где-то на Памире или даже Северном полюсе.) — У лорда! Бабушка! И вы не сказали?!

У матушки, вновь едва не получившей удар от такого обращения, хватило сил ответить лишь «мы не знали».

— Возмутительно! — сказала Хуанита, подбоченившись. — Мне же совершенно нечего надеть. Франческа, что скажешь?

— Скажу, что для пикника на природе не имеет значения, какое платье будет у тебя под пальто. Лишь бы достаточно теплое.

— Тоже верно, — согласилась Хуанита и зловеще заулыбалась. Очевидно, представляла реакцию на откровенный наряд. — Что ж, давайте готовиться! Виктор, я полагаю, негоже являться с пустыми руками? Да? Тогда… Где Мария? Дайте мне сюда Марию, мы должны удивить этого вашего лорда! Девочки, за мной!

Девочки, включая многодетную мать, потянулись за ней, в гостиной остались только матушка и Франческа.

— Я не люблю готовить, — пояснила последняя в ответ на недоуменный взгляд, — обидно тратить прорву времени, чтобы твои шедевры уничтожили в один присест. Пусть стряпней занимаются специально обученные люди или те, кому это по душе.

Матушка, что удивительно, смолчала, а Франческа сказала:

— Виктор, вы обещали показать мне какой-то особенный кактус, не забыли?

Это было отличным поводом для тайного военного совета, так что я пригласил ее наверх, но совет по понятным причинам не состоялся: сперва ее заинтересовали пластинки с модной музыкой, потом… Ну… Главное, ни один кактус не пострадал!

Лорд, узнав об очередной затее, пришел в замечательное расположение духа и согласился устроить праздник, который запомнится всем надолго. Я, правда, отговорил его приглашать весь Блумтаун — нас и так было немало. Зная же щедрую натуру Блумберри, я мог быть уверен: веселье запомнится надолго…

Это я понял еще в тот момент, когда за нами прибыли обещанные экипажи. Да, подводы, но какие! Они были покрыты коврами и пледами, украшенные лентами поверх свежего сена, бляхи на упряжи сверкали, в гривах лошадей позванивали колокольчики — королевский выезд, да и только!

— Я поеду с детьми! — сказала Хуанита, едва увидев это великолепие, и первой вскарабкалась на подводу. Диего передал ей сыновей. — Ух! Красота!

Племянников уговаривать не пришлось — они живо расселись по местам, только Элизу пришлось подсаживать, ну а дамы с комфортом разместились в моем автомобиле.

Со стороны наш выезд выглядел, пожалуй, как настоящий цыганский табор, только дрессированного медведя не хватало, но что с того? По пути к процессии присоединился Пинкерсон на своем кошмарном рыдване — я накануне отправил ему приглашение, а уже на выезде из города нас нагнали Таусенды. Тетушка и кузен должны были ждать на месте — Сирилу я передал инструкции через Хоггарта, и он обещал прибыть во всеоружии.

И, должно быть, только мы с Франческой видели, как за нами следует троица призраков: они так напрашивались, что отказать не было никакой возможности. Линн хотелось повеселиться с сестрой — Таусенды, конечно же, взяли ее с собой, — ну а Хоггарт заработал приглашение себе и супруге, поработав почтовым голубем. А что делать? Телефонные разговоры легко прослушать, не телеграммы же родственникам отправлять и не Сэма с записками гонять? Призрачная связь намного быстрее и удобнее! Ну, если у тебя есть средство воздействия на строптивого почтаря, а адресат может его видеть.

Когда мы добрались до места, я понял, что лорд решил веселиться с размахом. На заснеженном поле уже пылал костер, рядом разбили шатер, привезли скамьи и столы… Не пикник, а настоящий пир на выезде — от костра уже аппетитно тянуло жареным мясом, не иначе, олениной, добытой лордом лично.

— Вот и вы, наконец! — встретил нас Блумберри. — Как вам?..

— Великолепно! — искренне ответил я, помогая дамам выйти из автомобиля.

— Пони для всех ребятишек, — радостно продолжал лорд, — для взрослых тоже лошади имеются, если кто вдруг захочет прокатиться…

— Вы нарочно устроились поближе к развалинам? — негромко спросил я, пользуясь тем, что дети с радостными воплями кинулись гладить пони.

— Конечно. Праздник скоро, надо же предков уважить, — без тени иронии ответил он.

— Я прихватил бутылочку их излюбленного пойла.

— Вот и славно! Идемте к гостям, Виктор… Только медленно — я хочу знать, что вы опять затеяли!

Я рассказал — в который уже раз, и Блумберри понимающе кивнул.

— Ох уж эти девицы… сплошные переживания на пустом месте! Ну да, надеюсь, племянница ваша перестанет плакать: глядите, Айвор уже выбрал ей лошадку поспокойнее. Не беспокойтесь, всё будет в порядке.

— Я и не беспокоюсь. Даллас вчера хохотал на весь дом, когда я спросил, умеют ли его отпрыски ездить верхом.

— Да, я сказал, что с ваших смирных коняг даже младенец не свалится, — встрял зять, незаметно подкравшийся с тыла, — не то что эти сорвиголовы. Видели бы вы, что они вытворяют…

— Мы и сейчас видим, — заверил Блумберри, глядя, как младшие Макалистеры с гиканьем носятся наперегонки, ухитряясь на ходу обстреливать противников и непричастных снежками. — Настоящие кавалеристы! Кстати об армии: где полковник и остальные?

— Обещали быть вовремя, — развел я руками. — Появятся, куда они денутся… Вит, а ты что не вместе со всеми?

— Не знаю, — ответил сын, глядя на меня снизу вверх, — потянуло вдруг к развалинам.

— Предки шалят, наверно, — сообразил я. — Я же тебя им не представил! Пойдем. Макс, Даллас, мы недолго…

— Мы с вами! — в один голос ответили они.

Зять добавил, когда мы уже пробрались внутрь развалин:

— После дивных историй о призраках я просто мечтаю повстречаться с ними лично!

— А ты кто таков будешь? — поинтересовался знакомый голос у него за спиной, и Даллас споткнулся.

В тени призраки были достаточно хорошо различимы даже среди дня. Впрочем, сегодня он выдался пасмурным, то и дело принимался идти снег.

— Это муж моей сестры, — представил я. — Даллас Макалистер.

— Макалистер? Знавал я одного Макалистера, — задумчиво произнес Харальд, почесав в затылке. Зять смотрел на него в полном восторге. — Хороший был воин. Не родня?

— Как теперь узнать? — развел руками Даллас. — Про нашего родоначальника известно лишь, что он повстречался с Ку-Ши, когда тот вышел на охоту, и не просто выжил, но и ухитрился отсечь чудовищному псу половину хвоста.

— Хвост, говоришь? А какой он был из себя?

— Зеленый, заплетенный в косичку, — был ответ. — Примерно в руку толщиной. Жаль, до наших дней доспехи предка не сохранились!

— Нет, это не тот Макалистер, — покачал головой Дональд Вишенка. — Тот носил на шлеме хвост оборотня. Ну да неважно! Видно, он тоже был славным бойцом!

— Вообще-то он просто пас скот, — скромно сказал Даллас, — но в те времена редкий мужчина не умел держать оружие.

— И то верно! Ну а этого можешь и не представлять, — ухмыльнулся Харальд Кин, взглянув на Витольда. — Сразу видно нашу породу! Твой?

— Мой, — подтвердил я. — И там еще дочь и парочка внуков бегают…

— Потомок, да ты времени даром не терял!

— Куда мне до Далласа! — улыбнулся я. — Мы, пожалуй, пойдем, пока нас не хватились.