Тень невидимки Ильин Андрей

— Всё есть хорошо. Теперь мне надо смотреть другой машина. Вон тот.

— Парамонов, сукин ты кот! Хватай лесенку и рысью! Что мне здесь, до вечера отсвечивать?

— Да иду я, иду. Чего орать-то!

Цистерна… Люк… Чемоданчик… Пластиковый мешок на клейкой ленте…

— Ну что?

— Теперь вон та машина.

— Ты что, во всё будешь лазить?

— Да, я должен брать проба каждая машина. Так положено.

Во дает америкос, делать ему не хрен! Ну ладно, лазь, коль нужда есть.

— Парамонов!

— Чё?

— Останешься с ним, а мне в контору надо. Некогда мне тут с вами… цистерны околачивать!

— Ладно.

Цистерна… Люк… Чемоданчик… Пластиковый мешок… Всё? Пожалуй, всё.

— Спасибо, Па-ра-монов!

— Да пошел ты!

В конторе директор пил чай. От нечего делать — пятую кружку.

— А-а, представитель. Ну что там у тебя?

— У меня всё хорошо. Я внимательно смотреть, здесь нет никакой осадок.

— Это не у тебя, это у меня всё хорошо. У меня всегда — хорошо! — И теперь — хорошо. Осадка нет, а денежки есть! Очень удачно всё сложилось. — Чай будешь?

— Спасибо, нет.

Вот и всё… И не надо живот об асфальт обдирать и собак с охраной отстреливать. Ничего такого не надо, когда можно цивилизованно, и тебе сами всё откроют. Главное — найти решение…

— Борт готов?

— Готов.

— Экипаж?

— На месте.

— Питание?

— На борту.

— Акты проверок?

— В наличии.

Актов была целая кипа. Это не просто борт, а первый! И если ты его обслуживаешь, хоть даже салон веником метешь, должен за свою работу отчитаться. И тот, кто за тобой приглядывал, — должен отчитаться. И тот, кто вас в самолет запустил… Такой порядок.

— Что оцепление?

— Занимает исходные.

— «Хозяин»?

— Отдыхает.

— Передай всем пятичасовую готовность.

На полосу выкатился топливозаправщик. Красивый такой, блестящий, импортный, побежал по бетонке. Развернулся. Замер подле самолета. Что дальше?

К топливозаправщику подъехала машина «каблучок». Из нее вышла дама в белом халате, подошла к цистерне, что-то там покрутила, слила в мензурку, запечатала, расписалась, села в машину и уехала.

Проба. Последняя…

Керосин на выходе, все присадки добавлены, все анализы проведены. Больше в цистерну никто не сунется. Скоро дождутся результатов последней пробы и сольют горючку в баки.

Что еще? Пожалуй, всё…

Резидент сидел на водонапорной башне. Вторые сутки сидел. Не лучшее место для уик-энда, но выбирать не приходится. Башня была самым высоким в окрестностях сооружением, откуда просматривался аэродром. Он ее сразу приметил. Но лезть на башню в лоб было нельзя — кто-нибудь заметит, кому-то расскажет, тот еще кому-то передаст. Нет, рисковать нельзя. Пришлось башню ремонтировать. Нагнать массу техники, поднять леса, напечатать стопку документов с подрядами и разрешениями, раздать кучу взяток. Что уж было совсем тупо — давать деньги за то, чтобы за собственный счет отремонтировать бюджетный объект. Но нынче так: не подмажешь — не поедешь. Приехали проверяющие — куда без них?

— Когда закончите ремонт? — поинтересовались они.

— Недели через четыре, — отбрёхивался от них нанятый прораб.

— А чего так долго? Вы поторопитесь, это важный районный объект, который мы должны…

Ну, вообще-то должны, потому что копейки не вложили.

— А как тут у вас с техникой безопасности?

Более чем! Строительный объект обнесен трехметровым забором с видеокамерами. Периметр изнутри обходят охранники. Собачки лают. Просто не водонапорная башня, а стратегический объект какой-то.

— Ну ладно, трудитесь. Мы еще потом подъедем.

— А ну, шевелись! — орал прораб на гастарбайтеров, облепивших леса.

И все начинали бегать, суетиться, единственно для того, чтобы привлечь к себе внимание. Ну, чтобы отвлечь внимание от самой башни, наверху которой были установлены длиннофокусные камеры.

Но туда ни гастарбайтеры, ни прораб, ни кто-либо еще попасть не могли. Там и лестницы-то не было — обрезал какой-то умник. И что демонстрируют эти камеры?

Фрагмент аэродрома, какой-то самолет, и еще один. Топливозаправщик, из которого, с минуты на минуту, начнется слив керосина. Выходит — пора! Если не успеть, то можно опоздать. Резидент вытащил из портфеля пульт. Башня была высокой, видимость — прямая.

Резидент нажал кнопку. Без всяких там «ну, с богом». Просто нажал. Без пафоса. Контакты замкнулись, сигнал прошел. И был принят.

И где-то там, в чреве цистерны топливозаправщика, случился маленький, бесшумный взрыв. Сработал мини-пиропатрон, прорвал защитную оболочку мешка, что был прилеплен к цистерне. Содержимое мешка вылилось в керосин и быстро в нем растворилось. И нейтрализовало присадку. Керосин стал просто керосином. Им теперь разве только лампы заправлять… Всё.

Топливозаправщик подогнали к борту, подали шланг и слили в баки авиационный керосин. Переставший быть авиационным.

А потом зазвонил телефон. Один из…

— Да.

— Слышишь меня, боец?

— Кто это?

— Не важно кто, важно зачем. Только ты трубку не бросай. Это дело государственной важности. Бросишь — работу потеряешь.

Боец посмотрел на номер. Номер был обычным, самого распространенного оператора. А телефон был его личный, по которому звонили только ему.

— Боец, слышишь меня?

— Допустим.

— Тогда так. Сейчас рысью беги к своему командиру, самому главному, ну ты знаешь, и дай ему трубку. Мне с ним переговорить надо.

— Но…

— А если «но», то может случиться непоправимое. За что ты ответишь погонами. И головой.

И всё равно боец сомневался. Так что пришлось добавить:

— И еще «ушами». Своими! Не жмут они тебе? А то могу помочь.

Ах вот это кто! Падла!..

— У тебя три минуты. Через три минуты я попрошу выполнить мою просьбу другого. А ты за свою нерасторопность огребешь.

Рисковать боец не стал. В первую очередь… ушами. Боец бросился искать командира.

— Разрешите обратиться?

— Ну?

— Это вас. — И боец протянул телефон.

— Меня? — удивился Главный Телохранитель. Кто мог звонить ему на сотовый его подчиненного? Что за чушь?

Боец стоял с протянутой рукой и ел глазами начальство.

— Кто это?

— Тот, — кивнул куда-то вниз, куда-то в коленки, боец. — Ну, который… — и щелкнул в воздухе двумя пальцами, как ножницами.

Тот?! Главный рванул трубку.

— Здравствуйте, — сказала трубка ласковым голосом.

— Ты?!

— Я. Хочу информировать охрану «Первого», что в ближайшие часы возможно покушение на охраняемое ими лицо. Прошу донести мою информацию до вашего «Хозяина». Спасибо. Я перезвоню через десять минут.

Гудки.

— Номер, быстро определите номер! Откуда звонили? — заторопил подчиненных Главный Телохранитель.

Определили номер.

— Звонили с городского.

— С городского?! — А вот это уже было интересно. Если с городского, то можно попытаться перехватить звонившего, пробив адрес.

— Номер, какой номер?

— Вот этот, — быстро начеркали на бумажке цифры.

Какие-то знакомые цифры. Ну, очень знакомые. Погоди, погоди… Так это же!..

— Блин, — сказал Главный Телохранитель. Хотя сказал не «блин». — Это же… Это же мой номер! Дачи. Ё!.. Он с моей дачи позвонил! С городского! Как он там? Это же!.. Наряд туда! Быстро!

Присутствовавшие сочувственно молчали.

Снова зазуммерил мобильный.

— Надеюсь, вы примете верное решение. Если вы не передадите информацию «Хозяину», то можете потерять своего главного работодателя.

— Не бери меня на понт! — проорал Главный Хранитель Главного Тела.

— Как знаете. Но, мне кажется, вы должны понимать, что вам звонит не телефонный хулиган. Вашему боссу угрожает опасность. Смертельная. Спасибо.

Гудки.

Главный Телохранитель замер. Потому что не знал, что делать. Он попал в вилку.

Звонил точно не хулиган! В этом он имел возможность убедиться. Он предупредил, что в ближайшие часы «Хозяину» угрожает опасность. Какая? Или он блефует? Может быть… А если нет? Если действительно и «Первый» лишится жизни? Хрен с ним — жизни, это еще полбеды, а если покушение состоится, но не до конца, тогда он на них выспится, так выспится! Тогда мало не покажется! Стоп, а что будет в ближайшие часы? Визит будет! И все полетят в одном самолете. В одном! А это уже не потеря работы, это коллективный амбец. Тут игнорировать предупреждения — себе дороже. Отменить рейс? Под каким предлогом? «Хозяин» потребует ответ. Более того, если это не блеф, то он сможет учудить еще какую-нибудь пакость. Или донести информацию, минуя его. В обход… Этот — сможет! И тогда за сокрытие сведений, несущих угрозу жизни и здоровью «Первого»… Это уже трибунал! Нет выхода! Поймал, словил, гад, как муху в липучку. Что ни сделай — огребешь. А то и жизни лишишься. Оставлен только один выход, единственный — угодный ему! Сволочь! Так что делать? То, что просят. Больше нечего! Иного выхода нет!

— Всем боевая готовность! Я к «Первому».

— Что у тебя?

«Хозяин» был расслаблен и недоволен. Отсыпался перед дорогой.

— У нас ЧП.

— Какое-такое ЧП? На нас напала Америка? Нас бомбят?

Если бы…

— Я получил информацию о грозящей вам опасности.

— От кого получил?

— Он него, — кивнул куда-то в сторону Главный Хранитель.

— От кого «от него»? Чего ты мне голову морочишь?

— От того, который наших бойцов…

— От резчика по ушам?

Главный Телохранитель обреченно молча кивнул.

Это уже было интересно.

— Он всерьез? Или пугает?

— Мне кажется… я думаю… почти уверен, что пугает. Блефует. Жути напускает. Никаких признаков опасности нет. Все идет в штатном режиме, охрана усилена, находится на местах. Мы привлекли дополнительные силы. Оперативная работа… Боеготовность… Вряд ли кто-то…

Раздался звонок.

Главный Телохранитель вздрогнул и покрылся испариной. «Первый» это заметил и отметил.

— Это вы?

— Я, — с трудом превозмогая себя, севшим голосом ответил Телохранитель.

— Надеюсь, вы не один? Я бы хотел поговорить с вашим боссом.

— Вы можете дать информацию мне. Я передам. Я стою рядом.

— Нет, я буду говорить только с вашим боссом.

Главный Телохранитель протянул телефон, как будто это был не мобильный, а пудовая гиря. На него было страшно смотреть.

«Хозяин» приподнял бровь. Он сомневался. Негоже Первому Лицу государства разговаривать с каким-то…

Но этот «какой-то» предупреждает его. Или угрожает. Что не суть важно. А ну, как точно…

«Первый» взял трубку.

— Я слушаю вас.

— Вам угрожает опасность. Ваш самолет потерпит крушение.

Главный Телохранитель, забыв о субординации, напирал на «Хозяина», пытаясь прижаться ухом к трубке.

— Вы в этом уверены? — спросил «Первый», стараясь быть ироничным. Ну не хотелось ему говорить всерьез. Не хотелось выказывать свои слабость, страхи и зависимость.

— Абсолютно! — подтвердил голос. — Через десяток минут после взлета самолет рухнет.

Главный Телохранитель скептически замотал головой.

Блеф, точно блеф! Что там может быть — бомба? Как? Кто бы ее туда заложил? Самолет проверен и перещупан по сантиметру. Собаками перенюхан! Более того, если предположить, что бомба все-таки есть, то теперь, когда они об этом предупреждены, можно проверить борт еще раз, найти опасную закладку и изъять ее.

«Первый» вопросительно смотрел на своего Главного Хранителя.

— Ну и что?

— Если это бомба, то мы… — зашептал тот.

— Это не бомба, — сказал голос.

Он что, мысли его читает?

— Чтобы убедиться, что я не вру, слейте из топливной системы керосин. И поставьте в холодильную камеру на десять минут. Я перезвоню…

Гудки.

«Первый» сунул трубку Главному Охраннику в руку, словно она раскаленная была.

— Слышал?

— Я сомневаюсь. Я думаю, что это…

— А ты не думай. Распорядись, чтобы слили керосин. И поставь его в холодильник. Ступай.

— Есть, — автоматически ответил Главный Телохранитель, хотя никогда, по крайней мере очень давно, не отвечал так.

— Вот и иди. С глаз долой.

Керосин слили. В простую пластиковую, какая нашлась, бутыль. Отнесли в буфет, где сунули в морозилку. Засекли время. Через пятнадцать минут вытащили.

Маму твою и папу тоже!..

Керосин застыл. В лед. В монолит. Ломом не расшибить!

— Керосин замерз, — доложили Главному Телохранителю.

— Вы уверены? Может, просто загустел?

— Какой загустел: его только если кувалдой.

Твою дивизию!

Главный Хранитель Главного Тела сел, где стоял.

Вылет борта должен был состояться через два часа. И все они, и «Первый» тоже, должны были сесть в этот самолет, вырулить на взлетную полосу и… Через двадцать-тридцать минут борт наберет требуемую высоту, займет свой эшелон, температура за бортом упадет до пятидесяти градусов, керосин начнет охлаждаться, густеть, потом застынет, забив все трубопроводы ледяными пробками, движки чихнут и встанут. Разом. Всё! И самолет, качнув крылом, свалится в штопор и устремится вниз, к земле. Камнем! Без двигателей самолеты не летают. Это вам не фанерные бипланы. И все, кто будет в том самолете, включая «Первого», врежутся в земную твердь на околозвуковой скорости. Так что от них даже кусков, какие в гроб можно положить, не останется. Воронка останется, в качестве братской могилы. Такие перспективы…

— Ну? — спросил «Первый». — Что там с керосином?

— Он замерз, — ответил Главный Телохранитель.

— Замерз?

— В лед. Если бы самолет… если бы мы полетели, то двигатели заглохли бы через двадцать минут.

«Первый» напряженно смотрел на своего Хранителя, который не сумел его сохранить.

— То есть это не блеф?

— Нет. Я не знаю как, каким образом, кто… Но они превратили авиационный керосин в воду.

— Но ты утверждал, что никаких шансов. Что самолет, что керосин проверяются.

— Проверяются.

— Тогда как они могли?

— Не знаю…

— Не знаю, как и куда тот гад пропал из больницы, не знаю, как керосин превратился в воду… А что ты тогда знаешь?! — зло спросил, почти прокричал «Первый». — Какая-то шайка мелких уголовников утирает тебе нос. Уши режет! Члены! Сбегает из самых рук. Керосин водой подменяет… Ты понимаешь, что если бы он не позвонил, если бы не предупредил, все мы, я через два часа плюхнулись бы на землю. Что все бы мы подохли. Через два часа.

— Понимаю, — прошептал Главный Телохранитель.

— Ни хрена ты не понимаешь! А если они надумают всерьез меня укокошить? Без предупреждений? Без игр. Что тогда?

— Тогда… Укокошат, — честно признался Главный Охранник.

— Да ты?.. Что такое говоришь? Мой главный охранник!

— Правду. Я не знаю, кто это, чего они добиваются, но они сильнее нас. По крайней мере, сильнее меня.

— Так, может, это не они, может, это ты слабак? А всё, что ты мне втюхивал про свои успехи в боевой и политической, — это сказки? Русские народные?

— Нет. Я отвечаю за свои слова. У нас сильная служба, одна из самых сильных среди прочих. У нас бойцы… Вооружение… Техника… У нас всё лучшее. Самое…

— Тогда что же тебя умывают, если всё лучшее? Объясни. Дай ответ.

— Нет ответа. Одно могу сказать — они не идут на обострение. Да, демонстрируют свои возможности, но не используют их. Они могут убить, но не убивают. Они предупреждают.

— О чем?

— Не знаю.

— Что же делать?

— Принимать их условия. По крайней мере, пока, временно. Нужно понять, кто они, собрать информацию, чтобы…

Зазвонил телефон.

И теперь от этого звонка уже вздрогнули оба — Главный Телохранитель и охраняемое им Первое Лицо. Вздрогнули и посмотрели на телефон как на гадюку.

— Да, — сказал «Первый». — Я слушаю вас. — И в его голосе уже не было иронии. И он уже ничего не пытался изображать.

— Вы убедились, вы поверили мне?

— Да, вы были правы. Это всё… сделали вы?

— Да, я. Мне нужны были доказательства. Я хотел, чтобы мне поверили.

— Можете считать, что вам поверили. Что вы хотите?

— Встретится с вами.

— Когда?

— В любое удобное для вас время. Вам нужно опубликовать сообщение на сайте бесплатных объявлений в разделе «Продаю» в ближайшие три дня, указать номер телефона, по которому с вами можно связаться, и обговорить детали встречи.

— Какой должен быть текст объявления?

— «Продам оптом авиационный керосин с присадками…»

Ну не сволочь ли он после этого? После всего этого! Сволочь! И еще сука! Первостатейная!

Резиденту не нравился «Первый». Не симпатичен он ему был по многим причинам. Но, не любя «Первого», служил ему верой и правдой. Даже когда «наезжал» на него, он служил ему, но не, а должности. Это был его непосредственный Начальник, через десятки голов, приказы, которого не обсуждаются. Он служил и должен был безоговорочно подчиняться. Всё остальное — лирика.

Но подчинялся он «Первому» через своего непосредственного командира — Куратора. Такая иерархия. Он подчинялся Куратору, тот своему Куратору, следующий — своему и так далее. И все — Конторе, которая «ходила» под «Первым». И в их случае — единственным. Других командиров у них не было и быть не могло. Только этот!

Почему, подчиняясь «Первому», он должен был «напирать» на него, должен был организовывать на него «покушение» — Резидент не задумывался. Ему была озвучена задача, он ее выполнял, обеспечивая коридор для встречи Посредника с «Первым». Он получил этот приказ от Куратора, этого было достаточно.

Поставленную задачу он выполнил, сделал всё, что мог, даже больше, и теперь ему следовало уйти в сторону. Как сапер на фронте, он расчистил проходы для других, которые пойдут в прорыв. Должны пойти… Очень хочется надеяться, что должны…

— «Первый» дал согласие на встречу. Коридор готов.

— Когда?