Тень невидимки Ильин Андрей

«Похоже, он действительно ничего не знает!»

— Кто организовал ДТП?

— Я! «Хозяин» приказал — я исполнил!

— Кто еще участвовал в операции?

— Я один.

«Судя по всему, так и есть… И всё же…»

— Где он?

— Кто?

— «Хозяин»?

— Не знаю! Не… надо! Я не знаю…

Пальцев было пять. И ответов — пять. И все одинаковые… Всё. След оборвался. А с ним жизнь Начальника Службы безопасности.

Страна у нас большая. И население не маленькое. И найти единственного интересного тебе человека практически невозможно. Особенно если он не хочет, чтобы его нашли. Если сменил место жительства. И паспорт. И внешний вид. И забился куда-нибудь в медвежий угол. Или вообще уехал за рубеж. Но искать надо. И обязательно найти…

Первый визит был в офис.

— Вы что это нам все кабели пожгли?

— Кто «мы»?

— Вы самые! Полрайона без телефонной связи оставили.

И точно — оставили. Все соседние дома.

— И что теперь делать?

— Да уж не вам делать. Нам делать!

Стали делать. И сделали. Теперь весь офис встал на прослушку.

Офис гудел, обсуждая пропажу «Хозяина». Но никто ничего не знал, хотя информации потекло немало.

— А Люську с собой взял?

«Кто такая Люська? Любовница? На заметку ее. И на прослушку. Нет, Люську не взял, бросил Люську, мерзавец. Равно как Катьку и Людку. А если по линии жены? Ну, должна же она хоть как-то на своих родителей выйти, о себе сообщить? Нет, не сообщает, молчит. Родители в истерике бьются, в который раз записку перечитывая: “Не теряйте меня, со мной все в порядке”. Стоп, а если дети? Эти спокойно не усидят! Эти в Интернет полезут, в соцсети, с друзьями переписываться. А через них можно… Или не можно? Нет, молчат соцсети. Вакуум. А если посмотреть запись видеокамер в аэропорту и на вокзалах?»

— Слушай, друг, там твои камеры висят, да? Хорошие камеры? Мне посмотреть надо. Жена-изменщица от меня сбежала. Убью обоих. Дело чести — да. Найди мне их! Из-под земли! Э-э-э, что деньги, деньги есть! Жены нэт! Чести нэт! Покоя нэт! Зачем мне деньги! Не можешь сам, дай мне, я посмотрю. Неделю смотреть буду, увижу — найду, убью!..

Люди, люди, люди, люди…

Нужно искать мужчину, женщину и двоих детей. Вот эти? Нет. Эти… Тоже нет. Лица, лица, лица… Хотя, что лица, лицо можно изменить до неузнаваемости, используя грим. Да и вряд ли бы он пошел буром через вокзалы. Скорее всего, взял в аренду машину (проверить все прокаты!), или такси (поговорить с таксистами!), или просто угнал автомобиль (проверить угоны!)… Так? Нет, не так. С таким объемом работ быстро не справиться. А надо спешить, пока следы не остыли! Может, запросить помощь Конторы, та всю страну через мелкое сито просеет, вверх дном перевернет, если надо, перепись всероссийскую устроит, а найдет. По крайней мере раньше так было. Раньше… А теперь черт знает…

Но нет, к Конторе обращаться — себя не жалеть. Два прокола подряд… Из-за первого с него голову снимут, причем не фигурально… И время, время. Старшие товарищи могут заняться поисками и после. Что же делать, что? Ну, не может такого быть, чтобы не нащупать человека, зная его пол, внешность, род занятий, привычки.

Стоп! Привычки? Да, и привычки тоже. Хотя в меньшей степени. А вот род занятий… Да, именно так! Чем он занимался последнее время? Бизнесом. Нет, не умозрительным бизнесом, а вполне конкретным! Добавками для Химпрома. Так, так, теплее. Какими добавками? Важными добавками, без которых производство встает, и потому дорогими. Очень дорогими! Откуда он их гнал? А куда? Так, более-менее всё проясняется. Хороший бизнес — не пыльный, прибыльный. Вернее, сверхприбыльный!

Не может человек, десять лет посвятивший себя столь специфической торговле, разом утратить к ней интерес! Торговать — нет, не будет! Но на биржу сунется, чтобы ценами поинтересоваться. Спросом-предложением. Ну хотя бы из любопытства.

Сунется? Сунется! Потому что каждый день, десять лет… А это уже привычка. Это как зубы утром почистить, как штаны надеть. И потом товар… У него же контракты, поставки. Поставки… А что конкретно? Три вагона на подходе к границе. На сумму… Ничего себе! Нет, напрямую он их вытаскивать не станет — побоится. Цепочку посредников выстроит. Или не выстроит? Потому что жизнь дороже! Только если… Ну, да… Если сыграть на повышение! По-крупному.

Вылезет он тогда из норки? Чтобы хотя бы понюхать, поинтересоваться, глянуть одним глазком. Что там происходит? Вполне может быть. По крайней мере, других вариантов нет. Не осталось других вариантов! Значит, надо начинать скупать то, что совершенно не нужно. А деньги? Деньги — дело наживное. Взять, как мечтал тот офисный любитель дармового коньяка, кредит в банке, откатить треть, да хоть половину, а остальные… Да, пожалуй, так. Тем более что очень много денег не понадобится. Если всё правильно сделать, если уметь торговать!

Через неделю на бирже случилась паника. Вначале еле заметная, потом легкая, потом серьезная. В одном отдельно взятом секторе вдруг резко оживилась торговля. Кто-то начал активно скупать одну-единственную товарную позицию. Всё скупал и скупал. Цены полезли вверх. Продавцы дрогнули и выбросили на биржу все запасы, считая, что достигли пика цен. Но спрос, как ни странно, не упал. Спрос только нарастал.

Продавцов и покупателей было много. Хотя на самом деле — один! Он покупал. И он же продавал! Через цепочку подставных фирм. То есть сам у себя оптом скупал и себе же большими партиями сбрасывал ненужный ему товар, оборачивая одни и те же деньги и создавая товарно-денежный круговорот. И иллюзию повышенного спроса.

Цены скакали бешеным галопом. Продавцы выгребли остатки. Биржу лихорадило. Все рыскали в поисках столь востребованного товара.

А тут как раз на Западную таможню подкатили три вагона. Той самой позиции. И пока они до нее неспешно ехали, цены взлетели в три раза. В три!! Как вам такой сюжетец? Интригует? Должен, должен интриговать! Ведь не на десять-пятнадцать процентов — в три раза! Вдруг, ни с того ни с сего! Разом! И паника. И аналитики ломают голову. И никто ни черта не понимает, хотя все всё объясняют умными словами. И вот уже соседние позиции поползли вверх. И акции Химпрома. И вообще экономика отдельных отраслей начала подниматься. А может быть, и страны в целом. Что? Любопытно? И все это действо для одного-единственного зрителя! Для него, родимого! Для беглеца!

Ну же, ну, выбирайся, высовывай носик из норки!

Конечно, сам он засвечиваться не станет — нет, подставит посредников. Но нельзя же доверяться им полностью в таком прибыльном и непонятном деле. А ну как они чего перепутают или решат его надуть, сбросив товар на сторону? Или деньги не туда переведут? Или не всю сумму? Да мало ли что? Нет, в конце цепочки он должен присутствовать сам. Лично! Чтобы контролировать, чтобы не пропустить…

Так? Так! Остается только ждать. И играть… На повышение. Ну, давайте же, давайте товар, плачу втридорога! Ну, есть же он еще у кого-нибудь… Скупаю всё! Не торгуясь!.. Ну?

Через сутки на биржу была выброшена партия товара. Того самого. В количестве трех вагонов. Именно тех! Что и требовалось доказать!

Всё остальное было делом техники — перебрать, перещупать цепочку, добравшись до последнего звена. До главного звена, из-за которого и затеялась вся эта безумная карусель. А вы говорите, нельзя сыскать иголку в стоге сена. А и не надо искать, надо вытянуть ее… Магнитом! Если он, конечно, достаточно сильный!

Эта встреча не могла иметь продолжения. Она была конечной.

— Как вы нашли меня?

Резидент пожал плечами. Вопрос был глупый и не имел ответа. Контора всегда находит своих людей. Рано или поздно, но всегда. Без срока давности. Этого нашел Резидент. Если бы не нашел он, его бы искали другие. Если бы не справились они, Контора подключила бы аппарат МВД, объявив всероссийский розыск, и каждый участковый получил бы ориентировку на маньяка-извращенца, убивающего бабушек. И каждый пограничник повесил бы у себя в будке его фото. И был бы учрежден премиальный фонд для граждан, опознавших в своем соседе преступника. И вся страна, весь ее силовой аппарат работал бы на его поимку. Но главное, что каждый Резидент в Регионах получил бы задание рыть землю, разыскивая отщепенца, и на своем уровне стимулировал бы полицию, нанимал ЧОПы и учреждал премии. И, сужая круги, его бы нашли. Всё равно нашли. Как нашли этого.

— Что теперь будет?

— Ты знаешь.

Он знал. Но дальнейшая судьба его не интересовала.

— Что будет с моей семьей?

— Зависит от тебя.

Наверное, этот сидящий против него предатель мог кинуться в новые бега. И, возможно, ушел бы и на этот раз. И залег бы на дно. Но через месяц, год или десять лет его бы нашли и наказали. И не только его одного, но и всех близких, связанных с ним кровавой порукой. И он это ясно представлял. Понимал, что теперь на кон поставлены жизни его детей и жены. И бежать не собирался.

— Я сделаю всё, что скажешь, если ты гарантируешь…

— Я ничего не могу гарантировать, ты же знаешь. Я ничего не решаю. Решают — там.

Да, это так.

— Но ты даешь наверх информацию. А она может повлиять на окончательное решение.

И это верно. От содержания его рапорта, от того, какие будут расставлены акценты, зависит многое. Беглец ждал гарантий не от Конторы, он ждал гарантий от этого человека. Личных гарантий.

— Хорошо, я постараюсь, чтобы твою семью не тронули.

— Спасибо.

— Тогда давай обсудим детали.

И они стали обсуждать детали. Как «уйти» беглецу. Вернее, как правильно «уйти». И это был какой-то абсурдный разговор, потому что человек планировал и обсуждал собственную смерть.

— А если так?..

— Нет, не пойдет, нам важно «закрыть» твое исчезновение из Региона. Чисто закрыть. Ведь ты публичная фигура. Ты пропал громко, это может быть небезопасно для организации. Нам не нужен лишний шум.

Да, верно. Там, в Регионе, он наследил. Там только о нем и говорят.

— Может, наезд силовиков?

— Силовиков я с ложечки кормлю. Аки младенцев.

— Криминал?

— От него меня те самые силовики прикрывают. И потом, я сам криминал. Я защищен со всех сторон. Как в дзоте!

Ну да…

— Может быть, долг?

— А как его подтвердить? Здесь нужна хорошо проработанная и задокументированная, с договорами, гарантийными письмами, проводками и судами легенда, которую задним числом не создать.

Да, верно.

— Тогда, может быть, какой-нибудь порок? В постыдное люди верят сразу и безоговорочно. Что-нибудь такое, отчего сразу в бега хочется податься или в петлю полезть. Какая-нибудь история с душком… Беглец оказался скрытым педофилом? Ага, имея десяток удовлетворенных любовниц и кучу денег для отмазки? Сомнительно… Наркоман?

— От этого с собой не кончают, а имея деньги, употребляют в полное свое удовольствие.

— Тогда наркобарон?

— Ну и что? У нас много кто этим промышляет. Очень прибыльный бизнес. И зачем торговать наркотой, когда можно химдобавками? Причем легально и вполне себе успешно.

— Не сходится. А если игрок?

— Хм… Достойно… И хорошо вписывается в образ олигарха. Кто имеет деньги, тот может позволить себе играть. И проигрывать. Если соединить порок и долг. А что… Очень может быть… Люди, подсевшие на игру, и не такие состояния проматывали. Это убедительно.

— Значит, игрок. И, как итог игры, долг, который надо отдать. А если платить нечем?

Ну да. Вполне себе убедительная легенда, в которую поверят, потому, что она напоминает сериал «Богатые тоже плачут»: деньги, игра, казино, нездоровый азарт, выигрыш, заводы и пароходы, поставленные на зеро, сумасшедшее невезение, проигрыш, угрызения совести, дуло револьвера, приставленное к виску, рыдающая над гробом нищая вдова. Ах, как романтично! У нас такое любят. У нас такое скушают.

Остались детали…

Игра шла не в казино. В казино играют лохи, играя по мелочи. Игра шла в избранном кругу, где ставки не лимитированы.

— Прикуп.

— Вскрываюсь.

— Удваиваю.

Играли по маленькой — по пол-лимона. Игроки могли себе это позволить. Для них полмиллиона — не деньги. Впрочем, денег как таковых здесь не было. Никто купюры на стол не швырял и выигрыш к себе не сгребал. Да и как можно было разместить на столе несколько миллионов? Здесь играли «под слово», которое «не воробей».

— Еще удваиваю.

— Я пас.

Кто-то брал банк, не очень радуясь выигрышу. Кто-то проигрывал миллион — не сильно расстраиваясь. Но ставки постепенно росли, и глаза игроков заблестели.

— Ставлю два.

— Три.

— Плюсую еще один.

— Десять!

Все замерли. За вторым столом сегодня «обкатывали» новичков, которые обычно ставки не задирали, приглядываясь к игре. А этот… Откуда его, такого прыткого, занесло? Попасть сюда с улицы случайный человек не мог. Даже миллионный взнос не имел значения. Кто-то из постоянных членов должен был за него поручиться. Игроки вопросительно переглянулись. Один еле заметно кивнул. Значит, новичок был платежеспособен.

— Сверху два, — спокойно парировал кто-то.

Цифр здесь не боялись.

— Пятнадцать.

А это было уже интересно.

— Я пас.

— Вскрываемся.

Хм, повезло новичку. Сорвал неплохой куш. Впрочем, новичкам всегда везет. Теперь он, по идее, должен был уйти, чтобы не искушать судьбу. Но не ушел.

— Три.

— Удваиваю.

— Утраиваю.

— Пас.

— Вскрываемся.

И снова — куш! Это дело надо было перекурить. И обсудить. Игроки потянулись в курилку.

— Кто он такой?

— Черт знает, откуда-то с Севера.

— Широко шагает, штанишки порвет.

Новичков в беседу не пригласили. Новички курили в сторонке, тихо переговариваясь.

— Ты что делаешь, что творишь?!

— А что такое?

— То самое! Ты выигрываешь? Ты почему всё время выигрываешь?

— Я же не специально. Так получается. Везучий я. Всегда везучим был.

— Ты что, играть не умеешь?

— Умею. Хорошо.

— Тогда проигрывай. Мы для чего сюда пришли?

Чтобы играть и… проигрывать. Чтобы спустить честно заработанные миллионы.

— Господа, прошу в зал.

Игроки сели за столики. На этот раз к новичку подсели матерые игроки.

— Ставлю десять.

— Пять сверху.

— Удваиваю.

— Еще пять.

— Три.

— Пас.

— Вскрываемся.

Игроки откинулись на спинки кресел. На лицах блестел пот. Вот за этим они сюда и приходили — пощекотать себе нервы.

— Хорошая сегодня игра. Без раскачки…

Новичок проиграл. Но не ушел. Настырный.

— Ставлю пять.

— Добавляю.

— Удваиваю.

— Сверху три.

— Пас.

Проигрыш. И еще… Посыпался новичок. Зарвался. Поверил в свое везение. Такое бывает, тут надо вовремя остановиться, сойти с круга, а этот нет, этот прет напролом, пытаясь отыграться по-крупному.

— Удваиваю.

— Еще!

И снова:

— Удваиваю!

Игроки переглядывались, усмехались еле заметно. Видали они таких, горячих, которые выскакивают, как пирожок из духовки. Этот не первый и не последний. Ничего, обломается. Уже обломался.

Но сегодняшний вечер он оживил — это точно. Такая уж драматургия игры: кому-то должно везти, кто-то должен проиграть, кто-то из-за проигрыша стреляться. Иногда это один и тот же человек. Сегодня эту роль с блеском исполнил Новичок.

Так было всегда. Так было раньше и будет впредь.

К утру Новичок проигрался вчистую. Он держал себя в руках, но обмануть своей бравадой никого не мог.

— Деньги переведите вот на эти счета. Можете не спешить, у вас есть три дня…

Игроки встали, обсуждая игру. Двинулись к выходу. На проигравшего никто не смотрел и не разговаривал, словно его не было. Он их больше не интересовал. Невезучих не любят, их избегают и не замечают.

Всё прошло как надо. Они покинули зал порознь и разошлись в разные стороны, но чтобы встретиться через час.

— Ты хорошо сыграл.

— Я бы мог разделать их под орех!

— Верю. Но ты же не сделал этого.

— Что дальше?

— Ты знаешь.

Он знал. Он сам предложил этот сценарий.

— Попрощаться с женой и детьми можно?

Резидент покачал головой.

— Можно позвонить.

Он позвонил. Гудки, гудки…

— Ты будешь тут стоять или дашь спокойно поговорить?

— Буду стоять.

Он не мог оставить его без присмотра, после того, что было — не мог. Должен был проводить его до самого конца.

Трубку взяла жена.

— Ты где? Мы ждали тебя на завтрак.

— Я… Я задержусь. То есть… Я попал в сложное положение. Но вы не беспокойтесь, с вами всё будет в порядке.

— С нами? Что случилось? Где ты? — забеспокоилась жена.

— Не важно. Дай детей.

Резидент отступил на шаг, но не ушел, не отвернулся, не отвел взгляд. В трубке зазвучали детские голоса:

— Папа, ты когда придешь? Ты что привезешь? Какой подарок?

— Приеду, но не скоро. Вы меня не ждите. А подарки… Да, будут.

Резидент покачал головой. Такие разговоры не должны продолжаться долго. Отбой.

— Отключи мобильный, чтобы они не могли перезвонить.

Мобильный замолчал.

— Куда теперь?

— Здесь недалеко.

Они прошли переулок, свернули в арку. Во дворе стоял серый, с облупившимися стенами и выбитыми окнами брошенный дом.

— Нам сюда.

Они поднялись по пыльной, замусоренной лестнице до верхнего этажа. Дверь на чердак была загодя выломана. Шагнули внутрь. На чердаке пахло пылью и голубями.

— Мы пришли.

Резидент встал на заранее расстеленный полиэтилен. Беглец заметил это, усмехнулся криво. Наверное, он не так представлял уход. И уж точно не в таком интерьере.

— Я закурю?

Окурки вписывались в сценарий.

— Валяй.

Дым потянулся к слуховому окну.

— Ты не боишься, что я сейчас сбегу?

— Нет, — покачал головой Резидент. — Ты уже убегал. Что толку? Избавишься от меня, придет следующий. За ним другой. Ты лишь усугубишь свою вину и наказание.

Это так. И наказание понесет не только он — все! Сигарета потухла. Упала под ноги.

— Теперь записка. — Резидент протянул бумагу и ручку.

Беглец что-то написал на бумажке.

Резидент подал ему старую, найденную здесь же, на чердаке, веревку. По крайней мере, так должно было решить следствие.

— Сам сможешь?

Беглец перекинул веревку через стропила, завязал. Свободный конец стянул петлей.

— Вон ящик. — И ящичек здесь случайно оказался.

Встал на ящик из-под овощей. Примерился. Примерил петлю. Замер. И всё же не удержался, спросил:

— С ними всё будет в порядке?

Объяснять с кем — не требовалось.

— Не знаю, — честно ответил Резидент. — Но я передам, что ты ушел чисто. Это всё, что я могу сделать.

— Ты будешь смотреть?

— Буду!

Резидент должен был наблюдать. До конца.

— Дерьмовая у нас служба, — сказал беглец. — И жизнь…

Резидент молчал. Он смотрел. Ждал.

Беглец пнул по ящику. Тот отлетел на полметра. Тело просело, натянув веревку, мыски ног заскребли по насыпанному шлаку, но опоры не нашли. Ноги беглеца дергались, цепляясь и чертя ломаные линии. Но недолго. Тело вытянулось, расслабилось и обвисло.

Резидент для верности выждал еще несколько минут. Теперь всё. Точно всё… Больше здесь делать было нечего. Он огляделся, встал на старую, брошенную дверь, собрал, свернул полиэтилен. Оставить следы он не боялся, так как заранее всё здесь подготовил. И потом, пока покойника обнаружат, пройдет три-четыре дня — все запахи выветрятся, все следы исчезнут. Да и кто будет всерьез это дело расследовать, когда всё так очевидно: проигрался, не совладал с собой, поддался минутной слабости, позвонил семье, написал предсмертную записку и повесился на случайно найденной здесь же веревке.