Два сталкера. Черный судья Левицкий Андрей
– Как повезет, – буркнул коренастый. – Вещи придется оставить.
Кай еще раз обернулся, прикидывая, сможет ли прорваться. Нет, не сможет: он безоружен. Впереди двое, позади двое, еще двое на сторожевых вышках. Он и десяти метров не пробежит.
Пришлось снимать рюкзак, класть туда контейнеры с артами. Подумать только, он почти до Сердца Зоны добрался, добыл арт, за который каждый второй душу продал бы, и в двух шагах от цели потерпел крах.
Или рано отчаиваться, ведь эта облава не на него и даже не на Лексуса. Помаринуют и отпустят, главное, чтобы «респ» не забрали.
Заведя руки за голову, он последовал за голубоглазым, коренастый топал сзади и держал его на прицеле. За ворота Периметра так и не вышли, направились к строениям, прилепленным к стене. Кай ни разу там не был, но слышал, что в этих помещениях – кабинеты, подсобки, склады и что-то типа камеры предварительного задержания.
Может, просто на беседу ведут.
Голубоглазый отворил дверь, выпустил мужчину в штатском, тот впился взглядом в Кая и буркнул:
– Пока пусть посидит, мы заняты.
Не понравилось Каю это «посидит», но уточнять он не стал. Его провели мимо двух деревянных дверей, остановились напротив железной.
– Доставай все из карманов, – распорядился коренастый.
Кай повиновался, высыпал патроны, достал бумажную карту, ПДА, нож-складень, недоеденную плитку шоколада. Коренастый его обыскал, и голубоглазый конвоир отпер дверь. Мужик в штатском с порога наблюдал за процессом.
В нос ударил запах пота, нестиранных носков и сигарет. В свете тусклой лампы Кай не сразу рассмотрел сталкеров, сидящих на нарах вдоль стен. Некоторые лежали на верхних полках. Было их человек пятнадцать-двадцать.
За спиной клацнула дверь, Кай постоял у входа, сообразил, что места ему не осталось, и сел на корточки, привалившись спиной к стене. Все лица были ему смутно знакомыми, имен этих сталкеров он не помнил. Восемь анархистов с черными лентами, пришитыми на рукава, шестеро без знаков отличий, все в куртках и штанах защитного цвета, отличающихся только оттенками. И белой цаплей среди ворон – самый настоящий хипстер, тощий, в зеленой шутовской шапочке, полосатом свитере и длинном шарфе, в джинсах, какие мужик нормальной ориентации носить побоится, и в кроссовках на босу ногу. Хипстер скрестил руки на груди, нервно притопывал и раздувал ноздри. Наконец не выдержал, вскочил и затарабанил в дверь:
– Верните мне фотоаппарат, я тут вообще человек случайный!
– И сиську мамкину, – буркнул кто-то из толпы.
– Дяденьки, где я потерял свою соску? – передразнили его писклявым голосом. – Верните, я без нее не могу уснуть.
Грянул смех. Поднялся сталкер с незапоминающимся лицом, подошел к Каю, привалился к стене.
– Привет. Тебя случайно не Каем зовут? – поинтересовался он, бесстрастно разглядывая его лицо.
Не понравился Каю этот тип и он поднялся, готовый отражать удары, тут вполне могли быть сотрудники секретного объекта, который нашла Пчелка и чуть за это не поплатилась, потому он ответил пространно:
– С какой целью интересуешься?
Сталкер скривил рот.
– Хочу тебя поблагодарить.
Еще в детстве тренер говорил, что, если драки не избежать, бей первым. Один на один он так и сделал бы, сейчас за ним наблюдали десятки глаз. Что перед ним военстал, сомнений не было, теперь нужно не пропустить удар…
Не успел он додумать, как военстал шагнул вбок, ткнул узким лезвием в грудь Кая, но тот перехватил руку, выбил нож и ударил локтем в висок, но не попал, скользнул по носу, попытался достать противника боковым, но тот успел поставить блок. Военстал был выше на полголовы и чуть ли не в два раза шире, он попытался достать Кая неуклюжим апперкотом – удалось отшатнуться.
Боковым зрением Кай заметил, что напарник военстала приближается сбоку, и в рукаве у него предположительно нож. Или кусок заточенной арматуры.
– Да хватит уже! – заорал хипстер возле двери, замолотил в нее обеими руками: – Открывайте! Убивают!
Дверь распахнулась спустя пару секунд. Второй военстал сел на нары и сделал вид, что он не при делах, первый попятился от Кая, стесавшего себе костяшки пальцев. На пороге стоял мужик в штатском, которого Кай видел раньше, и два автоматчика.
Ничего не выражающим взглядом он окинул сталкеров, посмотрел на Кая в упор:
– Ты идешь с нами.
Он все еще был в боевом режиме, его организм настроился убивать и реагировал на происходящее с промедлением.
Как очутился в бедно обставленном кабинете, Кай не помнил. В себя он пришел сидя на табурете. Его и худого скуластого мужика в штатском, изучающего бумажную карту Кая, разделял желтый обшарпанный стол, где лежали предметы, которые Кай вынул из карманов разгрузки.
Выждав еще полминуты, скуластый сложил карту и протянул Каю обратной стороной, где был записал телефонный номер Пчелки и ее имя. Кай помнил, что ее звали Соней, а фамилию забыл, вроде, украинская или белорусская…
– Откуда у тебя номер Софии Резниченко? – спросил скуластый, сцепив руки в замок на столе.
Кай улыбнулся от уха до уха, он начал понимать, что здесь происходит: Пчелка выбралась из Зоны и натравила на военсталов фээсбэшников, теперь всех, кто хоть как-то связан с объектом 14–13, вылавливают. Вот так поворот!
– Можно ей позвонить?
Узкие глазки фээсбэшника округлились, на щеках заиграли желваки, он протянул телефон, скрестил руки на груди. Прежде чем позвонить, Кай объяснил:
– Я ей жизнь спас, вообще-то.
Протяжные гудки закончились щелчком. Бодрым женским голосом проговорили:
– Слушаю.
Не сводя взгляда со скуластого, Кай сказал:
– Привет, Пчелка. Это Кай. Вспоминай: Зона, землянка, лысый военстал… Ты просила позвонить, когда выберусь, так вот, мне нужна твоя помощь…
Через полчаса Пчелка сидела на месте скуластого, а Кай напротив. Он правильно догадался, что облаву устроили фээсбэшники, можно сказать, ему повезло, потому что она вела допрос на первом КПП, и ей понадобилось тридцать минут, чтобы приехать сюда.
Подперев щеку кулаком, она слушала Кая и вертела в руках карандаш. Каштановые волосы лежали волной, блестели, глаза сияли, и в них Кай читал неподдельный интерес, на снежно-белой коже застыл румянец. Ей бы на обложку, а не мерзавцев допрашивать. На мгновение Кай допустил мысль, что если бы не был женат, то приударил бы за Пчелкой.
– Хорошо, – кивнула она. – Попытаюсь сделать, как ты просишь, – она посмотрела на часы, цокнула языком. – Неудачный момент, ну да ладно, что-нибудь придумаю, – Пчелка встала, обошла стол и накрыла ладонью руку Кая. – Иди, тебе нужно спешить, Дима тебя отвезет, куда скажешь.
Кай вышел вслед за Пчелкой, проводил взглядом ее спину. О, как преобразился скуластый! Теперь он улыбался, был бы хвост, вилял бы.
– Вы извините, что так получилось. Вот ваши вещи, – он похлопал рюкзак. – Проверьте, все ли на месте.
Единственное, что интересовало Кая – термос. Обнаружив артефакт на месте, Кай выдохнул с облегчением и обратился к скуластому:
– Кто меня должен отвезти?
– Идемте.
Темно-синий «Лансер» ждал прямо за воротами Периметра. Скуластый передал бразды правления напарнику и уселся за руль.
Кай занял самое безопасное место позади водителя. Он спустился в ад и вернулся назад со щитом. Или – прошел по лезвию бритвы. Сейчас, когда опасность была позади, он как никогда не имел права рисковать, потому что у него много знакомых, которые занимались экстремальными видами спорта, но травмы получали, падая на ровном месте.
Ну, не может судьба так просто подарить ему счастье! Да, он умрет через несколько дней, но самый дорогой в мире человек будет жить! И это главное.
Щурясь на солнце, Кай радовался синему небу, и соснам, и позолоченной лучами дороге, и лужам, где отражалась трава. И тому, что в салоне автомобиля пахло летом, и коротко стриженному затылку Димы тоже радовался. Но по мере приближения к больнице все отчетливее проступала тревога.
Вскоре она сожрала Кая целиком, и его начало трясти. А что, если Ника уже умерла? Что если Лексус нашел в Сердце Зоны не «респаунт», а какой-то другой артефакт? Может такое быть? С большой вероятностью именно так все и будет.
– Сколько вас ждать? – поинтересовался Дима, останавливаясь на парковке возле больничного комплекса, вышел, закурил.
– Два часа, – сказал Кай, собрался нацепить рюкзак, но передумал, достал термос, чтобы переложить артефакт в контейнер, полюбовался, как за мутным камнем пульсирует красный комок – Никина жизнь. – Максимум три.
– Договорились. Я здесь.
Пять минут до отделения реанимации, где лежала Ника, показались Каю бесконечными. Он рвался вперед, но пространство словно становилось плотным и сопротивлялось, как во сне. Медленно переставляя ноги, навстречу плелись люди. Даже голуби махали крыльями медленно.
Возле двери в пятиэтажный больничный корпус Кай остановился, коснулся горячими ладонями железа. Кровь в висках пульсировала громко, как мчащийся навстречу товарный поезд. Сто шагов до цели. Кай готов был жизнь отдать, чтобы Ника жила. Что ж так тревожно? Все вроде разрешилось. Сердце колотится, цветные круги расплываются перед глазами.
Палец накрывает кнопку, лифт трогается. Стенки давят и, кажется, сжимаются. Пахнет хлоркой, лекарством и чужим горем.
Лифт тренькнул, выпустил Кая, и он, задыхаясь от волнения и обливаясь холодным потом, постучал в железную дверь с окошком.
– Кто там? – донеслось из-за двери и лишь потом открылось окошко, Кай заглянул туда и чуть ли не носом столкнулся с медсестрой такой толстой, что ее щекастое лицо полностью закрывало обзор.
– Здравствуйте. Мне срочно нужно попасть к Веронике Литвиновой. Она в коме после операции.
– Приемные часы с шести до восьми, и то, если врач разрешит, – отчеканила медсестра.
– Скажите хотя бы, жива ли моя жена! – почти взмолился Кай.
Медсестра тряхнула щеками и наморщила лоб.
– Как ее зовут?
– Литвинова. Вероника Литвинова. Черепно-мозговая травма.
Медсестра все еще думала, памятью листая лица, а Кай уже сорвался с края бездны и летел, раскинув руки. Неужели мертва? Да, случилось самое худшее, вот медсестра и не может вспомнить пациентку.
– А! – наконец воскликнула она. – Это которая в коме? Живая, да.
– Мне нужно к ней, у меня лекарство.
– К ней нельзя, не положено. Давайте лекарство, я передам.
– Позовите Андрея Степановича…
– Он на больничном.
Кай хотел попросить, чтоб позвали другого врача, но вспомнил, что у него в машине остался «болтун», если применить этот арт, то кто угодно проведет его к Нике, и не надо терять время на объяснения и взятки.
Пришлось лететь к машине, искать нужный артефакт. Терпения не осталось совсем, сил тоже, как на финишной прямой марафона. По пути назад Каю казалось, что он прямо сейчас упадет замертво.
Еще и лифт спускался долго. И слишком долго санитары выкатывали каталку с трупом, накрытым белой простыней.
Выскочив из лифта, Кай снова постучал в отделение реанимации и только потом вспомнил о кнопке для вызова персонала.
– Да что ж сегодня за нашествие, – проворчала медсестра уже знакомым голосом, открыла окошко, встретилась взглядом с Каем, улыбнулась, и глаза у нее словно подернулись поволокой.
– Здравствуйте, – Кай улыбнулся в ответ. – Мне бы к Веронике Литвиновой.
Щелкнул засов, дверь отворилась. Необъятная медсестра, казалось, занимала весь коридор.
– Наденьте, пожалуйста, халат и идите за мной.
Сердце билось так, что, казалось, готово было проломить грудную клетку. Во рту было горячо и появился солоноватый привкус. По телу попеременно прокатывались волны жара и холода. Одна дверь, вторая, третья, за каждой – жизнь, висящая на волоске. Вспомнилось обещание Андрея Степановича, что Ника, даже если выздоровеет, уже не будет прежней. А что, если она вылечится не до конца? Что если ее парализует? Кто будет за ней ухаживать, ведь Кая приговорил Судья.
Пусть живет. Господи, пусть только живет!
Миновали сестринский пост с застеленным клеенкой диванчиком и допотопным телевизором на тумбе. Остановились возле двери снизу пластиковой, сверху стеклянной. Или Каю почудилось, или на самом деле пищали приборы, не дающие Нике умереть.
Медленно отворилась дверь. В глазах потемнело, Кай переступал порог почти вслепую.
Оплетенная проводами Ника лежала у стены напротив входа, лица было не разглядеть из-за аппарата искусственной вентиляции легких. Пи-ип, пи-ип, пи-ип, бежал зигзаг кардиограммы. Сглотнув комок, Кай шагнул к ней, положил руку на бледный лоб, погладил забинтованную голову.
– Не беспокойтесь, за ней хорошо ухаживают, – проговорила медсестра за спиной, но он не придал ее словам значения.
Обрамленные черными кругами глаза Ники были закрыты, ресницы подрагивали.
Ну, чего же ты ждешь? Боишься, что у тебя в контейнере не «респаунт», способный вдохнуть в нее жизнь, а другой артефакт? Так все равно придется проверять. Кай пожалел, что не взял с собой пистолет. Если ничего не получится, он прямо здесь и застрелился бы.
Непослушными пальцами открыл контейнер, взял артефакт, отодвинул одеяло и положил «респ» на грудь Вероники, с замирающим сердцем отступил на шаг. Он понятия не имел, как будет вести себя артефакт.
Бесконечно долгое мгновение ничего не происходило. Красный пульсирующий комок за полупрозрачным камнем замер, словно испугавшись, а потом артефакт вздрогнул, и комок начал шириться. Сначала Каю показалось, что артефакт трескается, но вскоре стало ясно, что изнутри будто бы прорастают красные сосуды. Камень выпускает пульсирующие нити, они касаются Ники, оглаживают ее, врастают в кожу. Артефакт уменьшается, втягиваясь в нее, и остается только родимое пятно чуть ниже левой ключицы.
Сердце Ники начинает частить, аппарат разрывается. Толстая медсестра стоит неподвижно, как под гипнозом, Кай и сам будто бы смотрит фильм со своим участием. Ника выгибается дугой, раскрывает рот, распахивает глаза и падает на кровать в тот момент, когда в палату вбегает женщина в халате – то ли врач, то ли медсестра.
Замирает посреди палаты, не веря своим глазам смотрит на Нику, на приборы, снова на Нику.
Ника моргает, кашляет, вытаскивает из-под одеяла тонкую руку, пытается сорвать с лица маску.
С глаз Кая словно срывают пленку. Нет, не так – стекло, из-за которого он наблюдает, трескается, осколки осыпаются к его ногам, и он бросается к Нике, обнимает ее, целует щеки, веки, лоб, говорит нежности, баюкает в объятиях, снова целует.
Врач пытается оттащить его, он отмахивается. Неужели получилось? Ника будет жить! Смотрит на него, тянет руку, гладит по щеке, он прижимает ладонь к лицу, зажмуривается и, улыбаясь, говорит:
– Все будет хорошо. Ты выздоровела.
– Немедленно отойдите от постели! – разоряется врач.
Кай и рад был ее послушать, но не мог шевельнуться, он растворялся в Никиных глазах и понимал, что если его попросят показать на календаре день, прожитый не зря, он выберет сегодняшний.
– Вы видите – она очнулась, – проговорил Кай.
Кардиограмма пришла в норму, Ника улыбнулась, погладила Кая взглядом и утомленно закрыла глаза.
– Кризис миновал, ей надо отдохнуть. Мужчина, выйдите, пожалуйста, а то я буду вынуждена принять меры!
Толстая медсестра продолжала стоять неподвижно.
– Вы правы, – кивнул Кай, все еще улыбаясь, встал и обнял медсестру, затем – ошарашенную женщину-врача, у нее аж очки соскочили на кончик носа.
Ему хотелось обнять весь мир, одарить всех обездоленных, подарить счастье убитым горем. Его ощущение передалось врачу, она поправила шапочку, из-под которой выбивались рыжие кудри, и прошептала:
– Очень рада за вас, но ей теперь и правда нужен отдых и силы на восстановление. Приходите завтра. Возможно, мы снимем маску, и вы сможете поговорить.
Завтра… Да Кай теперь ночевать будет под дверью! Отправит Диму, расстелет каремат и будет ночевать под отделением, мучить персонал расспросами. Ему осталось два дня жизни, как же хотелось снова услышать ее голос!
В коридоре он закрыл глаза и… увидел Лексуса. А ведь он правильно предположил, что Каю теперь не захочется возвращаться в Зону и рисковать. Кто такой Лексус? Да никто…
Или все-таки кто-то? Человек, подаривший Нике жизнь. Но сейчас для Кая гораздо важнее было чувствовать, что Ника рядом и все с ней в порядке, держать ее за руку… Лексус выкрутится и сам. Даже к Диме идти не хотелось, но Кай себя заставил и решил по пути подумать, что делать дальше. В конце концов, он дал Лексусу слово.
Глава 26
Друг и враг
Из рассказа Кая он понял, что бар, принадлежавший группировке «Сами», сгорел полностью, и ожидать вестей предстоит в закопченном бункере, каково же было его удивление, когда он увидел посреди поляны сруб, лишь черная полоска гари на стене, тянущаяся из окна, говорила о том, что здесь был пожар.
Лексус открыл дверь аккуратно, чтобы не упал висящий на ней венок, и подумал: «как на кладбище». Еще пару месяцев назад ему было бы здесь неуютно, но за последние несколько дней он видел слишком много смертей, чтоб пугаться призраков.
Трупы из разгромленного бара, конечно же, вытащили, а вот порядок наводить было некому, под ногами хрустели осколки битого стекла вперемешку с засохшей кровью. Лексус переступил через противогаз, покосился на обгоревший стол и пустые баклажки из-под воды, увидел черную лужу под другим столом и представил побоище, которое тут произошло, представил Кая, выносящего жену из заполненного дымом дома, и ощутил его отчаянье, переходящее в праведный гнев.
На его месте Лексус тоже не стал бы вникать в детали и постарался бы пристрелить налетчиков. Найти одного за другим и казнить.
Вспомнился Славка и Паша, глупая блондинка, которая умерла ни за что ни про что, и злость шевельнулась в душе. Они могли бы жить и жить, если бы Кай включил мозги, но это сделать невозможно, когда душа захлебывается болью.
В какой-то момент Лексус даже позавидовал Каю, что у него есть женщина, за которую не жалко отдать жизнь, он вечно находил жадных до денег мегер. Точнее, они сами находились, и черта с два отобьешься.
Лексус провел ладонью по скамье, сел, посмотрел в закопченное окно, достал монетку, застрявшую между досок стола, покосился на разоренные шкафчики за стойкой, встал, надеясь обнаружить завалявшееся спиртное. Все, что было на виду, вынесли, но за коробкой с противогазами обнаружилась недопитая литровая бутылка водки. Точнее, начатая, выпили всего граммов триста. Лексус поцеловал этикетку, потому что без спиртного он сойдет с ума, а там чувства притупятся.
Выпив из горлышка, он занял место за столом, уставился в окно и принялся себя успокаивать, что все правильно сделал. Лично ему «респ» не нужен, и он отблагодарил человека, который спас его жизнь. Все, долг возвращен. Даже если Кай не вернется, Лексус свободен и может ехать на все четыре стороны, а еще день назад он, подчиненный чужой воле, готовился к смерти.
Но, уходя, Кай подарил ему надежду, что есть человек, способный освободить Серегу, вернуть Лексусу дом, который он любил, город, к которому привязался. Не нужно будет скрываться, менять имя. Да и неплохо было бы проучить Батышева.
Лексус зевнул и положил голову на скрещенные на столе руки. Здорово было бы заснуть и проснуться завтра, когда станет ясно, вернется Кай или нет, но сон не шел, и Лексус шатался по бару, слонялся из угла в угол. За стойкой обнаружил лаз, за ним – землянку перед дверью в бункер, дальше идти не стал – уж слишком здесь ощущались смерть и чужое горе.
В баре нашел старинную книгу про Чингисхана с вырванными первыми страницами, попытался себя развлечь чтением, но думал о другом, и каждую фразу приходилось перечитывать по несколько раз. Псевдороман про воров зашел проще, Лексус даже увлекся и встрепенулся, только когда дверь скрипнула, и на пороге появилась роскошная шатенка в камуфляже и с автоматом.
– Привет, – Лексус улыбнулся и помахал рукой. – Как видишь, заведение не работает, идет прием товара.
Девушка посмотрела на засохшую кровь под ногами, на Лексуса:
– Если твое прозвище Лексус, то у меня к тебе дело. Не пугайся, меня прислал Кай.
– Вот так поворот, кхм, – Лексус вскочил, отодвинул тяжелую скамью, чтобы девушка села, устроился напротив нее. – И что он просил мне передать?
– Меня зовут София, в Зоне я Пчелка, – она развернула удостоверение и показала Лексусу, он присвистнул. – Кай говорил, что у тебя проблемы, и просил помочь. Поскольку он мне жизнь спас, я не смогла ему отказать, но у меня мало времени, так что быстренько рассказывай.
– Какое совпадение! Мне он тоже спас жизнь, просто не Кай, а Дед Мороз какой-то. Ну, или Бэтмен, доктор Стрэндж… Или кто там сейчас в моде?
Девушка поджала яркие, будто нарисованные губы, достала блокнот, карандаш, и сказала:
– Ваши фамилия, имя, отчество.
Лексус протянул ей паспорт, она переписала данные, посмотрела испытующе, постучала карандашом по столу.
– Что именно тебе рассказал Кай?
– Ничего, он спешил, так что говори ты.
Лексус потер переносицу, помассировал виски и подумал, что вряд ли девчонка с такой внешностью способна ему помочь. Скорее всего, свою должность она получила понятно каким способом. Но хотя бы информацию раздобыть по своим каналам она вполне способна.
– Хорошо. Только пообещай, что услышанное не будет использовано против меня.
Пчелка криво усмехнулась и фыркнула.
– Я занимаюсь перепродажей артефактов, поступил мне заказ на редкий арт «харизма», три месяца его искали, наконец принесли, и я, конечно же, купил его. В тот же день мы отмечали с друзьями. Немножко так отмечали, с девушками, и тут пришли эти сталкеры, я пригласил их к столу, и выпивки не хватило. Я взял одну из девушек и повез за добавкой, а, вернувшись, обнаружил, что мой дом оцеплен, и оттуда выносят трупы. Убийства попытались повесить на меня, я долго бегал и все-таки попался, но в обезьянник не попал, попал к генералу Батышеву.
– Так-так-так, – Пчелка записала. – Как зовут генерала Батышева?
Лексус пожал плечами:
– Не помню. Виктор… нет, Виктор – друг Сергея. Имя редкое… Блин, и что делать с моим склерозом?
– Он показывал удостоверение?
– Ты же понимаешь, что не в моем положении ставить условия.
«Ну ты и лопух», – прочиталось на ее лице, Лексус нехотя с ней согласился и продолжил:
– У генерала этого смертельно больная дочь, он взял в заложники моего друга, Сергея Волошинова, а мне пообещал свободу в обмен на артефакт «респаунт», который способен вернуть ей жизнь.
– Почему он обратился именно к тебе?
– Потому что только я знаю, где его взять.
– И что, все знали, что ты знаешь?
– Не все, Волошинов. Он человек семейный, ему есть что терять, он и попытался обменять меня на свою свободу, но я не уверен, что его отпустили. Перед моим отбытием мы поговорили, он сказал, что под подпиской о невыезде. Хотелось бы узнать его судьбу, так ли оно на самом деле.
– Оччень интересно, – Пчелка подперла голову рукой. – Одно непонятно, при чем тут Кай?
Лексус злобно улыбнулся:
– Его друзей убили из-за «харизмы», а обставили все так, что я их заказал. Он попытался меня прикончить. Не разобравшись, расстрелял моих гостей, а мне повезло. Это он должен сидеть вместо меня. Но человек этот спас мне жизнь, потому что приставленные ко мне люди Батышева должны были меня убить, получив артефакт.
– Значит, артефакт таки есть?
– Да, я его отдал, – Лексус решил не уточнять, кому именно – мало ли. – Теперь желательно бы мне вызволить Волошинова и уехать отсюда. Но я сомневаюсь, что ты способна что-то сделать против генерала.
– Занятно, – она ненадолго задумалась, и лицо ее сделалось каменным, взгляд – цепким, будто бы она перемножала в уме многозначные числа. Наконец Пчелка помотала головой:
– Не нравится мне эта история, нутром чую, что-то здесь не так, и все не настолько плохо, как ты думаешь.
– Твои слова бы да Зоне в уши!
Удивительным образом уверенность Пчелки передалась Лексусу, теперь он верил, что все будет хорошо, и наконец сработала истина «делай добро и бросай его в воду». Раньше все его использовали – женщины, приятели, родственники, он отдавал и терял в разы больше.
– Теперь на всякий случай, и чтобы облегчить мне работу, перечисли свое движимое и недвижимое имущество. Номер машины, есть ли на тебе какое-то предприятие. Имена и адреса родственников, друзей, если помнишь. Жены, детей.
Лексус перечислил все, что вспомнил, Пчелка записала. Хлопнув себя по лбу, он вытащил из рюкзака два разряженных телефона, которые забрал у Мулата.
– Они принадлежали моему несостоявшемуся убийце, которого нанял Батышев.
Пчелка попыталась включить один и второй аппарат, но Лексус остудил ее пыл:
– Не получится, они в таких аномалиях побывали, что хорошо если вообще когда-либо заработают. Кстати, как там Кай?
Она пожала плечами:
– Мы расстались на КПП, он поехал по своим делам, я взяла двоих сопровождающих и пошла к тебе. Вообще-то твоя ситуация не безнадежна, если он напишет явку с повинной. Тогда у Батышева не останется рычагов влияния.
– Кай обещал, что так и сделает.
– Ну и не волнуйся тогда, – она хлопнула Лексуса по плечу, встала, сунула блокнот в карман разгрузки. – Чем могу помогу.
Лексус окликнул ее, когда она зашагала к выходу:
– Стой, я, пожалуй, с тобой. Устал от Зоны, да и есть хочется… Позвоню Каю, все обговорю, а то сижу тут без связи с внешним миром, одичал совсем.
Пчелка остановилась на пороге, раскрыв дверь, и ее силуэт стал черным, косые лучи над ее головой образовывали подобие нимба.
– Хорошо. Мой номер тоже запиши, вдруг вспомнишь что-то важное.
Почему-то Лексусу вспомнилось, как Серега надрывно кашлял, когда они разговаривали по телефону. Лексус не стал об этом говорить, похлопал себя по карманам, достал ручку, а вот бумаги у него не оказалось, пришлось записывать прямо на рюкзаке.
Возле входа в бар ждали двое мужчин в камуфляжах и защитного цвета фуражках, с автоматами в руках, обоим было не больше тридцати. Пчелка кивком головы указала направление, они переглянулись, осмотрели Лексуса с головы до пят, но вопросов задавать не стали – не пристало подчиненным спрашивать.
Пчелка преобразилась, подобралась, линия скул проступила четче, губы побледнели, взгляд стал цепким, холодным. Куда подевалась красотка, что беседовала с Лексусом несколько минут назад! С такой девчонкой Лексус и в разведку пошел бы.
Команда действовала слаженно: черноглазый фээсбэшник с эспаньолкой бросал гайки, сероглазый, гладко выбритый с носом-пуговкой и ямкой на массивном подбородке следил за обстановкой, как и Пчелка. Лексусу ничего не оставалось, кроме как следовать за ними, он был и рад – слишком устал за последние несколько дней. Так устал, что даже для радости сил не было.
Сначала он не думал ни о чем, но вскоре начали появляться мысли, что Кай его все-таки кинул и передал Пчелке, он отгонял их, но они роились стаей комаров. Тогда он принялся утешать себя, что достаточно выйти живым из передряги, и на том Каю спасибо.
Только успокоился, как стал думать, что и Пчелка его кинет, когда выведет из Зоны. Но и это нестрашно, он жив, здоров, у него есть оружие, которое можно продать, чтобы уехать отсюда на перекладных. Конечно, очень хотелось все разрешить в свою пользу, но это, наверное, слишком большое везение, и лучше на него не рассчитывать.
Вышли через КПП № 2. Поначалу Лексус не заметил кипеша, обещанного Тегусигальпой, спросил у Пчелки, она ответила, что проводится операция ФСБ по задержанию элементов, ведущих деятельность, угрожающую госбезопасности, всех задерживают, проверяют документы, похвалила сталкеров за оперативность распространения операции. На ее месте Лексус свернул бы операцию и действовал бы тоньше, но советовать этого не стал – без него разберутся.
За воротами КПП он попросил какой-нибудь телефон для связи с Каем, сошел с дороги в лес, постелил каремат, улегся прямо на траву, сплел пальцы на затылке и собрался вздремнуть, но его облепили комары, и пришлось вставать, бродить туда-сюда вдоль трассы, рассматривать припаркованные автомобили сталкеров.
Пчелка вышла из-за ворот где-то через полчаса, отдала ему старенькую «нокию».
– Телефоны преступников я пока оставлю, там может быть много интересного. Здесь есть сим-карта, деньги на счету тоже есть, номер Кая я ввела, он пока не отвечает, – она качнулась с пятки на носок, повернулась лицом к ветру, посмотрела вдаль. – Ты знаешь, что его приговорил Судья?
Лексус молча кивнул, она продолжила:
– Каю нужен был «респаунт», но сам он не мог его взять. Спасибо, что ты отдал ему артефакт, это достойный поступок… Мне очень интересно, что там, в Сердце Зоны. И про Судью интересно, я теперь спать не смогу, пока вы мне это не расскажете. Не переживай, что я исчезну или использую что-либо вам во вред.
Лексус разблокировал телефон, нашел номер Кая, но звонить не решился. Покосился на Пчелку и подумал, что она, возможно, забрала арт, а Кая сейчас едят мутанты в Зоне. Тогда почему она вывела его, Лексуса? В голове не укладывается – честный фээсбэшник!
– Ты мне не доверяешь, – констатировала она. – Я бы тоже не доверяла. Придется доказывать, что я не чудовище и могу держать слово. К сожалению, твоим делом заниматься я могу только завтра… Нет, могу, конечно, и ночью кое-что выяснить, но точная информация будет ближе к обеду, так что тебе придется подождать, – она зевнула, прикрыв рот рукой.
Лексус криво усмехнулся.
– Бог терпел и нам велел.
– Куда ты пойдешь? Может, выделить тебе комнату?
– Мы с Каем договорились встретиться в баре, куда ты приходила. Если он не ответит, придется возвращаться. Но часок-другой вздремнуть я не отказался бы.
– Тогда идем.
Она повернула налево и направилась к строениям, прилепившимся к стене Периметра, крошечным на ее фоне, открыла первую дверь.
В плохо освещенном коридоре металось гулкое эхо шагов. За одной из дверей кто-то вскрикивал, доносились шлепки ударов. Лексус порадовался, что на месте допрашиваемого не он, покосился на Пчелку. Неужели она тоже может вести допрос, менять маски доброго и злого полицейского, спокойно смотреть на мучения других? «Могу, еще как могу», – говорили ее цепкие глаза.
В каморке с единственным окном – две кровати, та, что справа, занята. Поверх смятого одеяла – рюкзак, вывернутые джинсы, сигаретная пачка. Лексус снял рюкзак, разгрузку; «Грозу» спрятал под кровать и сразу же лег.
– Пчелка, спасибо тебе огромное! Не представляешь, что ты сделала! Я тебе теперь половину души должен!
Лексус уснул, как только скрипнула, закрываясь, дверь. Проснулся, когда кто-то принялся трясти его за плечо, с трудом продрал глаза и увидел ангела. Темноволосого ангела в камуфляже. Ангел склонялся над ним и смотрел испытующе, хотелось его обнять и поцеловать.
– Устала тебя будить, – проговорил ангел, и Лексус восстановил в памяти события прошлых дней, вспомнил, что ангела зовут Пчелкой, она опасный человек, ее внешность обманчива.
А ведь и правда устала – под глазами черные круги, румянца нет… Или всему виной свет люминесцентной лампы?
Лексус сел, протер глаза и проговорил:
– Я вспомнил! Батышева зовут Борисом!
Пчелка кивнула на тумбочку, где стояла тарелка с макаронами по-флотски. Пока он спал, вторую кровать застелили и унесли вещи, осталась только красная зажигалка.
Читать бесплатно другие книги:
