Два сталкера. Черный судья Левицкий Андрей

Глава 15

Нереальная реальность

Если бы не счетчик Гейгера, Кай ни за что бы не догадался, что эта часть небольшого поселка заражена: никаких луж с изумрудной водой и черных деревьев. Радиоактивное облако оседало неравномерно, и относительно безопасные участки чередовались с черными проплешинами, поросшими белесой травой.

Кай шел по краю поселка по горбатой асфальтовой дороге, разделяющей лес и одноэтажные дома, утопающие в зарослях вишен и сирени. За кирпичными заборами были видны только крыши. Ощущение было странное. Словно кто-то следит, перебегая из двора во двор.

Кай прицелился в распахнутые ворота, за которыми… Он протер глаза, прищурился: на месте дома была поляна, поросшая крапивой, словно кто-то вырвал здание и перенес его в другое место. Ясно, здесь возникла аномалия, и вон там, за два дома отсюда аномалия сожрала три двора и кусок бетонного забора.

На всякий случай Кай бросил гайку на поляну, но она была безопасной, подобного рода аномалии представляют угрозу только в момент появления. Интересно, в какую черную дыру канул дом? Наверное, лучше не знать.

Кай зашагал дальше, не удержался, шагнул на следующее место, где когда-то была аномалия, погладил край бетонного забора – края рваные, его будто бы разгрыз гигантский монстр.

Дорога забрала правее, Кай повернул и увидел, что метрах в тридцати от него асфальт заканчивался, а из земли росли черные глыбы, глянцевые, словно смазанные маслом – гости из чужого сурового мира.

Обходить глыбы пришлось через заросли крапивы в человеческий рост. Снова ступив на асфальт, Кай обернулся: последняя глыба растеклась по земле, как кусок смолы на жаре, из нее тянул руку истлевший до костей труп, вторая рука уходила в глыбу. Человек умирал мучительно – рот его был разинут в предсмертном крике. Кай отвернулся, отошел немного и остановился. Надо следить за обстановкой и не пропустить предвестники аномалии. Что там писали? Стихает ветер, мутанты разбегаются, появляются посторонние звуки, потом дрожит земля и пространство начинает деформироваться.

Главное – следить за ветром. Кай послюнил палец, поднял его и ощутил холодок. Хорошо. Значит, так: бросить гайку, подойти к ней, остановиться, послюнить палец. Поселок довольно большой, обходить его придется как минимум час, если не нападут мутанты или не встретится аномалия, которую нужно обходить.

Поселок напоминал картину, собранную из разных пазлов: привычные дома соседствовали с проплешинами, где поработали аномалии, из земли росли диковинные горы и деревья. Кай был предельно внимательным, двигался медленно, ощупывая взглядом каждый метр, потому что в брошенных поселениях любили жить мутанты. Счетчик Гейгера он отключил, чтоб не отвлекал – и так ясно, что здесь радиоактивно.

По-прежнему щебетали птицы, шелестели листья, охал и вздыхал сквозняк в опустевших жилищах, поскрипывали петли форточек и ставень, неподалеку хлопнула дверь.

Кай замер на миг, бросил гайку и снял автомат с предохранителя – слишком отчетливый звук, скорее всего, там, впереди, где улица становилась двусторонней – затаился мутант. Он, Кай, отличная мишень для нападения, весь как на ладони, и спрятаться некуда. Остается надеяться, что он двигается бесшумно, и мутанты его не почуют.

Еще раз хлопнула дверь, предположительно в доме, что за вот этой деревянной покосившейся калиткой. Кай вплотную приблизился к кирпичному забору с другой стороны дороги и двинулся приставным шагом, целясь в разинутый зев калитки, за которой дорожка из красной плитки упиралась в облупившийся цоколь. Каю показалось движение за черным стеклом, и он ускорил шаг.

Но никто не набросился на него – видимо и правда померещилось. Он превратился в оголенный нерв, плечи свело от напряжения, в спину словно вогнали кол.

Впереди справа замаячили пятиэтажки, в пришедшем в запустение дворе Кай рассмотрел выцветшие от времени машины на спущенных колесах. Не понравился ему двор, но пунктир на карте вел именно туда.

Миновав последний частный дом, он остановился под покачивающимися тополями недалеко от детской площадки с поскрипывающими качелями. Под накренившимся деревянным грибом лицом в песок лежала кукла в бесцветном свалявшемся платье, чуть дальше упокоился ржавый велосипед. Пятиэтажки стояли буквой П.

Кай почти воочию увидел момент трагедии, когда это место поглотила Зона, и все люди исчезли, а вернулись голодными безмозглыми тварями. Большую их часть перебили военные, но некоторые до сих пор бродят по Зоне в поисках человечины. Налетел ветер, подхватил слишком сухой песок, закрутил смерчем и погнал по асфальтовой дорожке. Песок будто бы натолкнулся на стеклянное препятствие и осыпался. Ясно, там какая-то аномалия, надо будет ее обойти…

В спину толкнули с такой силой, что Кай едва устоял на ногах. Обернувшись, он увидел увесистый булыжник, угодивший в рюкзак, который смягчил удар. Донеслось неразборчивое бормотание.

Бормотуны! Бежать!

Только Кай сдвинулся с места, как из пятиэтажки посыпались камни, доски, посуда, открывались-захлопывались окна, мелькали мохнатые лапы. Плечо зацепило пластиковое ведро, Кай зашипел, отбежал от пятиэтажки, где обитала колония бормотунов, остановился в десятке метров от аномалии.

Человекообразные твари, похожие на эвоков из «Звездных войн», только безобразных, толпились в подъездах и пока не решались выходить, ждали чего-то. Кай дал по ним длинную очередь – твари попрятались, в том, что бормотуны будут его преследовать, Кай не сомневался. Как и в том, что ему попалась огромная колония. И отбиться будет сложно, учитывая, что бормотуны, синхронизируясь, способны двигать предметы на расстоянии и обладают зачатками интеллекта, некоторые сталкеры уверены, что они – телепаты, причем довольно разумные, просто разум у них извращенный, вывернутый Зоной.

Правильная тактика – найти укрытие, где бормотуны не достанут и камнями не забросают, и отстреливаться оттуда. Кай посмотрел на торец второй пятиэтажки, стоящей перпендикулярно дороге, где располагался магазин, окна если и были, то с другой стороны здания, над распахнутой дверью имелась облезлая вывеска, отсюда нечитаемая.

Отличное укрытие, если там не поселились бормотуны и нет запасного выхода. Недолго думая, Кай побежал туда, обогнул невидимую аномалию, остановился, дал очередь по высунувшимся бормотунам, донесся визг, переходящий в рев – кого-то из мутантов удалось зацепить. Едва визг стих, как грянул многоголосый стон, от которого кровь застыла в жилах – так бормотуны, чувствующие друг друга на расстоянии, оплакивали погибшего сородича. Кай подумал, что на их месте разозлился бы и отомстил.

Прежде чем прятаться в магазине, Кай оббежал дом, посмотрел на него с другой стороны, убедился, что ворота складского помещения заперты намертво, изучил в нескольких местах треснувшее двухстворчатое металлопластиковое окно, затем – железную входную дверь с огромной щеколдой, запер ее, перепрыгнул через перевернутый холодильник и по битому стеклу, перемешанному с разорванным упаковками, через упавшие стеллажи пробежал второй отдел, видимо, овощной – тут были только гнилые деревянные ящики и воняло сыростью, заглянул в складское помещение и облегченно выдохнул: магазин был необитаемым, значит, можно здесь окопаться. Он очень надеялся, что бормотуны отстанут от него, когда он пристрелит штук двадцать мутантов.

Кай вернулся в первое помещение, приник к стене возле единственного окна и выбил стекло одной створки, готовый отстреливаться. Окно выходило во двор, аналогичный ранее увиденному, как далеко бормотуны, Кай не знал, сюда доносилось только их похрюкиванье.

Первый мутант оббежал дом, оперся о длинные волосатые лапы (или все-таки руки?). В темноте его вполне можно было бы спутать с невысоким мужичком, при дневном свете густая темно-рыжая шерсть на лице, груди, спине выдавала в нем мутанта. Удивительно, но бормотуны носили одежду – то ли так грелись, то ли стеснялись своей наготы. Мутант был одет в засаленные джинсы с масляными пятнами на коленях и заднице.

Кай пристрелил мутанта, тот и пикнуть не успел.

И снова грянул многоголосый вой. После минутной заминки из-за торца выскочило пять бормотунов и бросилось врассыпную, Кай скосил их очередью и затаился.

Бормотуны тоже не спешили. В отличие от других мутантов, они любили жить больше, чем убивать чужаков, и отступали, если понимали, что добыча им не по зубам. Или делали вид, что отступали. Кай превратился в слух, но не услышал ни топота, ни переклички бормотунов, похожей то ли на лай, то ли на хрюканье.

Только он обрадовался и выглянул в окно, перечеркнутое ветвистой трещиной, как едва успел шарахнуться от летящего в стекло булыжника. Хорошо, лицо рукой закрыл, и кожу не посекло осколками. Как бормотунам это удалось? Чтобы перемещать предметы, надо их как минимум видеть, все бормотуны сейчас с той стороны здания. Или не все? Кай внимательно осмотрел двор. В зарослях сирени нет, за дорогой тоже нет, из-за каменных заборов частных домов они не смогли бы силой мысли двигать предметы. Где же они засели?

Еще один увесистый булыжник полетел в окно.

Когда Кай выглянул, с десяток бормотунов рассредоточилось по двору. Два залегло за серебристым «ниссаном», один – в песочнице, пара – за «Газелью», еще штуки три-четыре засели в придорожной траве. Был бы подствольник, Кай устроил бы им Армагеддон, но за неимением оного пришлось отстреливаться. Дал очередь – спрятался, чтоб не получить камнем по лицу. Выстрелил – спрятался…

Где же засели те, что швыряют камни? Ведь недостаточно просто посмотреть на предмет, нужно еще и сосредоточиться…

Сверху! Они на верхних этажах этого дома – наконец сообразил Кай, собрался высунуться, но вовремя отпрянул от летящего в него ржавого утюга.

Когда выглянул, залегших во дворе бормотунов стало больше, теперь мелкие камешки, кусочки бетона, комья земли, палки летели в него беспрестанно, он отстреливался вслепую. Полные магазины закончились, приходилось снаряжать их, терять время, а проклятые мутанты подобрались уже к самому окну, на место одного убитого приходили две, а то и три озлобленные твари.

Так скоро патроны закончатся, с тоской подумал Кай и перевел автомат в режим стрельбы одиночными. Очередной шквал летящих в окно обломков заставил его спрятаться. Непослушными пальцами он снаряжал магазин, щелкая патронами, и молился, чтобы ему повезло, вместо иконы представляя фотографию Ники.

Наверное, во дворе полно мутантов, они вот-вот полезут в окно…

Кай выглянул, но во дворе было пусто. Ни за машинами, ни в придорожной траве – никого, даже трупов нет – бормотуны унесли своих, помечая путь красными дорожками крови. Кай не спешил радоваться, думал, что у мутантов родился другой план. Теперь они попытаются выманить его из убежища.

Тишина стояла гробовая, бормотунов будто бы телепортировало…

Черт! А ведь ветра нет – ни травинка не шелохнется! Мутанты разбежались… Чертовщина! Здесь с минуты на минуту возникнет пространственно-временная аномалия, если не успеешь убежать, превратишься в ни живого, ни мертвого.

Донесся отвратительный звук, словно кто-то рвет шелковую ткань – он лился не снаружи и не изнутри помещения, казалось, сама реальность трещит по швам.

Забыв о бормотунах, Кай метнулся к двери, открыл щеколду, но выбежать не смог – мутанты чем-то подперли дверь. Недолго думая, он вернулся обратно, прыгнул на перевернутый холодильник, вылез в окно, собираясь спрыгнуть, но стена под ним дернулась, словно дом пытался заглотнуть добычу, – Кай упал в магазин спиной на холодильник. В глазах потемнело от боли, а когда он открыл глаза, показалось, что потолок растягивается и изгибается линзой.

– Чтоб вас! – крикнул он и снова метнулся в окно, сужающееся на глазах.

Рыбкой вылетел на асфальт, упал, придавленный рюкзаком, перекатился. Вскочил и побежал к дороге, сосредоточив взгляд на заборе частного дома, где белые и красные кирпичи располагались в шахматном порядке. Автомат хлопал по бедру, подгоняя. От торца пятиэтажки до забора было максимум тридцать метров, но Кай бежал на месте, само пространство сопротивлялось, затягивало назад.

Кай не оглядывался на трещащую по швам пятиэтажку, но был уверен, что пространство закручивается вокруг него наподобие воронки смерча, рвался из последних сил к спасению, расположенные в шахматном порядке кирпичи забора служили своеобразным маяком: красный-белый-красный-белый. Шаг, еще шаг, прыжок. До чего же медленно, как во сне! Оранжевая черепичная крыша особняка над красно-белым забором не приближалась и не отдалялась, Кай бежал на месте, хрипя и обливаясь потом.

Накренившийся деревянный гриб над песочницей вздрогнул, зашевелился и полетел в предполагаемую воронку. Назад тянуло с такой силой, что Кай упал на живот и мимо песочницы, огороженной деревянными досками, пополз к сирени – там хоть есть за что зацепиться.

Ползти было легче, чем бежать, но слишком много прошло времени, мир изменился, теперь на границе аномалии, между здоровым пространством и больным, будто бы пестрели помехи. Только бы изменения были обратимыми! Сжимая автомат, Кай встал на четвереньки и рванул туда.

Притяжение подняло в воздух песок, и он устремился в центр аномалии, Кай не успел зажмуриться, и теперь глаза резало, земля под ногами вздрагивала словно от судорог, позади стоял такой треск и грохот, что закладывало уши, но Кай не терял сил напрасно и не оглядывался.

Еще немного, еще пара метров… Он упал на живот, и его потащило назад, но он успел зацепиться за бетонную ножку скамейки. Казалось, что аномалия хочет заполучить именно его.

Цепляясь за землю, он добрался до сирени, тянущей ветви к зданию, за спину Кая, и дело пошло быстрее: ухватиться за ветку, подтянуться, ухватиться, подтянуться. Рюкзак то прижимал к земле, то становился невесомым – взлетал, как и все, что не закреплено на земле.

Давай, еще немного. Последний рывок! Кай таки дополз до границы аномалии, но пространство было словно из брезента, пришлось упираться в него лбом, продавливать, ползти дальше. Ему повезло – ткань пространства треснула, он вывалился на дорогу, жадно хлебнул нагретый солнцем воздух. Но, преодолевая границу аномалии, Кай все-таки обернулся.

Пятиэтажку будто бы комкала невидимая рука, как ребенок мнет пластилин. Окна сжимались и растягивались, крыша изгибалась дугой, при этом гнулись бетонные перекрытия, шифер лопался, трескались стекла, облетала штукатурка. В середине здания зияла дыра, куда заворачивались стены, летели ветки, камни, мусор…

Лежа на асфальте за пределами аномалии, Кай видел лишь мутный медленно расширяющийся кокон, он сокращался, как пульсирует горло, заглатывающее добычу. Сил не было даже на то, чтобы дышать, но Кай заставил себя подняться и, пошатываясь, уйти от беды подальше. Обессиленный, он двигался, придерживаясь за кирпичный забор, напоминая себе, что неподалеку могут прятаться бормотуны. Рука скользила по красному кирпичу, затем – по белому, опять по красному.

Ноги не держали, и возле следующего бетонного забора Кай сел, привалившись к нему спиной, надо было срочно восстанавливать силы, он похлопал себя по карманам разгрузки, нащупал плитку черного шоколада, распаковал ее и принялся жевать, не чувствуя вкуса.

Кокон аномалии почернел точь-в-точь как торнадо, вздрогнул, начал заворачиваться внутрь. Треск и грохот остались внутри кокона, снаружи слышался звон наподобие того, что издают провода под высоким напряжением.

Хлопок – и кокон посветлел, за его пределами обозначились очертания чего-то темного. Кай подумал, что на месте пятиэтажки вырастет скала, но ошибся: когда произошло взаимопроникновение двух реальностей, на месте хрущевки стояло пирамидальное сооружение, будто отлитое из черного мрамора, все изрытое полукруглыми окошками, как головка сыра – отверстиями, глянцево блестело на солнце, выглянувшем из-за туч.

Завороженный Кай забыл даже о подтаявшей шоколадке, завернул ее в фольгу и положил в карман, прищурился, и ему показалось, что в сооружении что-то движется. Только он собрался убраться подальше от условно опасного места, как из-за черного дома, покачиваясь, вышел мужчина в разорванной белой рубахе и черных штанах. Двигался он рывками, как марионетка. Следом показалась женщина в перекошенном синем платье, голову она склонила к плечу, кудрявые свалявшиеся волосы закрывали лицо.

Зомби! Но не мутант-кукловод дергает за невидимые нити. Этих людей пометила чуждая реальность, вынула их души и заменила на неуемную жажду крови.

Кай боялся шевельнуться, чтоб существа не заметили его, он рассчитывал боком, вдоль забора прокрасться в соседний двор, перемахнуть через забор и спасаться бегством, но женщина вскинула голову и разинула рот в беззвучном крике, указывая на Кая. Глаз у нее не было, на щеках застыли черные дорожки крови.

Дом-муравейник пришел в движение, Кай не стал дожидаться, пока все зомби покинут обиталище, юркнул во двор, захлопнул калитку и, наплевав на аномалии, рванул к забору через заросший сад.

Он понятия не имел, насколько проворны и живучи твари, побывавшие в другом мире и увидевшие там такое, что выдавили себе глаза, одно ясно, они враждебны человеку, и единственный способ выжить – бежать.

Глава 16

Не так страшна смерть

Поначалу туман казался Лексусу живым и чертовски опасным, но вскорости он привык. Шли цепью. Шагающий впереди Мулат все время сверялся с картой и тыкал перед собой длинной деревянной палкой, чтобы не угодить в топь. Часто приходилось отклоняться и даже возвращаться, но Лексуса это не волновало, ему хотелось, чтобы у группы ничего не получилось и генерал, превративший его в марионетку, не получил «респ», пусть даже для этого придется умереть. Никогда, даже в детском саду, он не чувствовал себя настолько беспомощным.

Белые щупальца испарений закручивались в причудливые картины, то бабочки мерещились в тумане, то танцующие женщины с длинными светлыми волосами. Под ногами хлюпала вода, доносился едва различимый звон, который выматывал и заставлял включать фантазию, и разум рождал чудовищ, до каких и Зона не додумалась.

– Ёжики в тумане, – проговорил Кагор, топающий позади. – Я вижу лошадь. Сейчас рыба вынырнет… А вообще, мультик-то наркоманский, мне больше нравится озвучка, где Ёжик несет в узелке Медвежонку шишки чуйские…

– Прорвало, – шепнул Мулат. – Помолчи, а?

Кагор громко вздохнул. Лексусу и самому хотелось говорить, его разрывало от напряжения, казалось, еще немного, и он начнет искрить.

– Не расслабляемся, – продолжил Мулат. – Напоминаем, при малейшем движении – стреляем. Надо скорее выбираться отсюда, самому неприятно.

Туман жил своей жизнью, колыхался, как грудь спящего великана, то поднимался, то опадал, в одних местах открывал стоячую темную воду, в других сгущался в некое подобие фигур и тем самым создавал иллюзию, что рядом прячется враг.

– Черт! – ругнулся Кагор и дал очередь вправо, в туман, Лексус от неожиданности чуть не упал, в ушах зазвенело.

– Держи себя в руках, – повысил голос Мулат.

– Там что-то есть, зуб даю, и оно приближается, – Кагор указал стволом туда, куда только что выстрелил. – Тссс! Слышите?

Все замерли. Звон, который Лексус замечал и раньше, стал отчетливей, теперь он то прерывался, то возобновлялся, к нему добавилось хлюпанье воды.

– Ага, – кивнул Мулат, прищурился, вглядываясь в туман. – Как бы не упырь.

– Отобьемся, – подал голос Тайсон, и Лексус решил считать, сколько слов молчун скажет за все путешествие – вряд ли больше двадцати.

– Это да, но он подкрадывается незаметно, – сказал Мулат. – Если схватит кого-то и утащит в туман, мы не поможем.

Раньше Лексус рассчитывал скормить себя мутанту, но сейчас ему почему-то расхотелось это делать. В аномалию прыгать тоже расхотелось, хотя парочка гравитационных на пути встретилась, слишком он любил жизнь.

Так простояли минут десять, но невидимый враг себя не обнаружил, хотя звон никуда не делся.

– Ну что, идем? А то так и помрем от тоски, – предложил Лексус.

С полминуты Мулат думал, потом кивнул:

– Да, движемся дальше, только медленно и очень осторожно.

Шаг, еще шаг; широченная спина Тайсона, идущего впереди, закрывала обзор, и Лексус вертел головой по сторонам. Когда он повернул голову, боковым зрением увидел, что слева в тумане словно металлическая пластина блеснула отраженным солнцем. Замер, прицелился туда, уже готовый нажать на спусковой крючок, но неведомое существо или затаилось в тумане, или его попросту не было.

– Что? – прошептал Кагор, Лексус помотал головой, догнал Тайсона.

Краем глаза он все равно смотрел направо, но ничего подозрительного там не было, просто колыхался туман. Когда Лексус уже забыл про странный блик, тот повторился, на этот раз удалось рассмотреть что-то, напоминающее кольчугу. Лексус остановился, повернулся к предполагаемой опасности и пока решался, говорить о том, что он заметил, или самому осторожничать, а остальных пусть пожирает неведомая тварь, Кагор дернулся, заорал, вскинул руки, и его утащило в туман. Донесся нечеловеческий вопль, рев, опять вопль. Тайсон побежал на крик, целясь перед собой, стрелять он не решался, чтоб ненароком не зацепить Кагора.

– Какое оно? – крикнул Мулат Кагору, водя стволом из стороны в сторону. – Обозначь себя!

– Ааа, оооу, змея! Длинная! – Из тумана поднялась рука, Мулат выстрелил чуть в сторону, потом – в другую сторону.

Тварь взревела, заорал Кагор, метрах в сорока над туманом взметнулось полукольцо с блестящей чешуей и красноватым гребнем, к нему устремился Тайсон.

– Н-на! Н-на! – кричал Кагор, видимо, нанося удары ножом, потом он захрипел и стих.

Тайсон достиг точки, где Кагор боролся с тварью, упал, мутант взревел, донесся хруст, и воцарилась тишина. Лексус смотрел в туман не мигая и не дыша.

Медленно встал Тайсон, нагнулся, поднял Кагора, без усилий, как маленького ребенка, принес и положил к ногам Мулата. Кагор был жив, но без сознания. Под закрытыми веками катались глазные яблоки, на губах запеклась кровавая пена, правая рука была неестественно вывернута, правая штанина – окровавлена и разорвана так, как если бы побывала в капкане. Мулат сел на корточки, открыл аптечку.

Тайсон отправился на поле битвы и притащил десятиметровую тварь, похожую на китайского дракона с птичьей головой, бросил и застыл над ней.

– Эта… как ее… Ну эта, летает… Ну, как ее?

На его лице беспомощность боролась со злостью. Лексус решил помочь ему классифицировать тварь, подошел, толкнул бронированную спину:

– Это личинка крылана, так ведь?

Тайсон радостно закивал.

– Значит, взрослые особи должны быть неподалеку. Слышал, Мулат?

– Чего? – отозвался он, прикладывая регенератор к раненой ноге Кагора.

– Где-то рядом логово крыланов, личинку Тайсон заборол… Ну ты монстр, ты ему что, башку свернул? Ничего себе!

Тайсон замотал головой и сделал движение, как если бы он затягивал узел. Кагор задергался, застонал, раскрыл глаза. Завертел головой по сторонам, увидел дохлого мутанта и прохрипел:

– Спасибо. Весь разваливаюсь, жесть. Тайсон, где-то там мой рюкзак, найди.

– Раздевайся, – скомандовал Мулат. – Посмотрим, что с тобой.

Кагор недоверчиво на него покосился, наверное, думал, что если повреждения серьезные, Мулат пустит его в утиль, но подчинился. Мулат помог ему снять разгрузку и стянуть штаны, расстегнул молнию пайты, стащил ее через голову. Пришлось потревожить раненую руку, и Кагор завыл от боли.

Лексусу самому было интересно, тем более, Кагор – единственный человек в команде киборгов, если он помрет, то и словом не с кем будет перекинуться.

Всю спину Кагора покрывали ссадины и царапины, плечевой сустав посинел и вздулся – наверное, повреждены связки, и Кагор не сможет работать правой рукой. Закусив губу, он смотрел вбок, чтобы не видеть ногу и не пугаться. Лексус и сам поморщился и отвернулся.

Острые, как лезвия, зубы личинки крылана рассекли плоть и подняли мышцы, оголив бедренную кость. Без вмешательства хирурга такую рану не залечить даже с помощью «регенератора». Если Кагор и выживет, то ногу придется разрезать заново, сращивать порванные сухожилия.

– Ничего страшного, – холодно сказал Мулат. – Но лучше не смотри. Ложись на спину, я обработаю рану.

Кагор успокоился, лег, сжимая в руке «регенератор». Мулат положил руку на пояс, выхватил пистолет.

– Кагор, – крикнул Лексус. – У него…

Грохнул выстрел. Мулат отошел от дергающегося в агонии тела, сделал контрольный в голову, снял с его пояса тесак, пристегнул себе. Как же хотелось пристрелить его! Нет, выпустить ему кишки, чтоб подыхал медленно и мучительно. Но ничего нельзя сделать, только – задыхаться от ярости.

Тайсон стянул бандану с лысой башки, сел на корточки, закрыл Кагору глаза и вытащил паспорт из его нагрудного кармана. Он не спешил идти за Мулатом и, видимо, осуждал его, потому что сам мог оказаться на месте Кагора.

– Какая же ты гнида, – не выдержал Лексус. – Ты ж с ним за одним столом ел! Да по любым человеческим законам…

Мулат перевел взгляд на Лексуса:

– Будешь без умолку трещать, велю тебе заткнуться раз и навсегда. Собираем вещи, идем дальше. Тему поднимать запрещается. Лексус, ты идешь в середине.

«Чтоб тебя в «микроволновку» засосало, – подумал Лексус. – Ты не человек – тварь распоследняя. По Зоне ходят байки про Черного Судью, который выносит приговоры сволочам типа Мулата. Вот же клиент – приходи, выноси приговор, но нет же! Значит, про Судью все – байки. Или его справедливость избирательна? А может, для него Мулат не человек вовсе, а что-то типа упыря».

Одно ясно: нужно быть предельно осторожным, иначе Мулат лишит остатков свободы. Лексус закатал рукав посмотрел на проклятый браслет, коснулся черных и серебристых металлических нитей. Потрогать его можно, а если снять? Лексус приказал своим пальцам согнуться, но ничего не получилось. Как бы случайно зацепиться за ветку мертвого куста тоже не вышло, это получится только если у него не будет намерения. Черт!

Его больше не интересовали твари, населяющие болото, мозг бился над неразрешимой задачей, как избавиться от браслета. Наверняка есть способ обойти программу, например, убедить себя, что, сняв браслет, он непременно наденет его опять. Но пальцы сводило судорогой, стоило приблизить их к артефакту. Лексуса охватило отчаянье, захотелось рвануть в топь, которую только что обнаружил Мулат, но толку с этого будет ноль: его оттуда достанут и окончательно лишат воли.

Лексус следил за Мулатом и делал вывод, что он способен испытывать чувства: смерть Кагора его разозлила, глаза стали еще черней, жилы на шее вздулись.

Давным-давно Лексус читал про социопатов: им чуждо сострадание, милосердие, они не способны просчитать, расстроит ли окружающих их поступок, но, если на пути социопата к цели появляется препятствие, он способен звереть до потери контроля.

А ведь у этого нелюдя наверняка есть мать, отец, сестра или брат, которые продолжают его любить несмотря ни на что, пожалуй, только это придает смысл его никчемной жизни.

Проснулась совесть, напомнила о том, что Лексус никогда не думал о тех, кто его любит и бережет: пренебрегал женщинами, готовыми ради него на все, забывал о матери и отце, презирал братьев за косность и неуспешность. Малейшая трудность приводила к большому или малому предательству. Он пообещал себе все исправить, если выберется, и вспомнил анекдот про мужика, который, выпрыгнув с балкона, чтоб не встречаться с мужем любовницы, покаялся в грехах, пообещал все исправить, а когда выжил, упав в сугроб, подумал, что летел всего ничего, а столько ерунды наобещал…

Идущий позади Тайсон издал придушенный хрип, что-то захрустело. Лексус и Мулат обернулись одновременно и увидели бледные руки, тянущиеся из болота. Тайсон топтал их, ломая хрупкие кости умертвий, но появлялись новые и новые руки. Прямо под ботинками Лексуса треснул мох, вылезла башка мертвеца с белесыми, как у снулой рыбы, глазами, оскалила гнилозубый рот. Лексус выстрелил в упор – голова выплеснула коричневую жижу, но это мертвеца не остановило, он выпростал руки и попытался вылезти, пришлось бить его прикладом, но, даже лишившись головы, он продолжал ползти.

Выстрелил Мулат, грязно и многоэтажно выругался. Чвакнул размозженный череп.

– Валим? – бросил Тайсон, танцующий на черепах живых мертвецов, на его обезьяньем лице проступал вполне человеческий ужас.

– Какой валим? – заорал Мулат. – Полтора километра еще!

Размахнувшись щупом, он снес башку мертвецу, расчехлил тесак:

– Действуем так, холодняк эффективней! – он разрубил пополам мертвеца, вылезшего из болота позади него. – Медленно отступаем. Без паники. Тайсон, ясно?

Бывший боксер размозжил череп ожившего мертвеца лоу-киком, отпрыгнул. Лексусу сподручнее было работать прикладом. Мулата ухватили за ногу, мертвец попытался впиться в его икру зубами, но получил по морде, нижняя челюсть отлетела в сторону.

Лексус прикинул расстояние до леса и озвучил свои опасения:

– Если не побежим, нас сожрут, их тут тысячи!

Мулат посмотрел вперед, где уже покачивались мертвецы, все в тине и обрывках мха.

– Ты прав. Отступаем, но – за мной! Тайсон, ко мне, идем в авангарде, Лексус прикрывает тыл. Умертвия слабы, пока не хлебнут крови, отобьемся.

Одной рукой он орудовал тесаком, второй – палкой, которой проверял, не болото ли впереди. Тем временем мертвецы очнулись от многолетней спячки и обрели подвижность, теперь они нападали быстро и неистово, но были по-прежнему хрупкими, Тайсон отбрасывал их от себя чуть ли не щелчком, Лексус же запыхался – запустил себя, обленился, и вот результат.

Пот лил градом, правая рука ныла, поясницу ломило. Два мертвеца, набросившиеся с двух сторон, сбили его с ног, но он успел выставить перед собой приклад. Твари рвались к его горлу, клацали зубами, пускали коричневые слюни, таращили белесые глаза.

Клац – один мутант отлетел в сторону, клац – другой, это на помощь пришел Тайсон, схватил Лексуса за грудки, поставил на ноги.

– Сражайся!

«Это третье его слово, если набор звуков про личинку крыланов считать за одно», – подумал Лексус, вытирая обслюнявленное лицо, потрусил ближе к Мулату, расчищающему себе путь. Не было надежды, что мертвецы просто отстанут. Скорее всего, они и в лесу не успокоятся.

Странный шелест, похожий на хлопки крыльев, Лексус поначалу проигнорировал. Вздрогнул, когда грохнул гранатомет, и в лицо брызнуло окровавленными ошметками, ударил прикладом наседающего мертвеца и скосил глаза на бьющегося в агонии крылана с развороченным брюхом. Мутант клацал костяным клювом, скреб мох и бил уцелевшим перепончатым крылом. Мертвецам было все равно, кого жрать, и они набросились на легкую добычу.

– Крови напьются. Станут крепкими, – задыхаясь, говорил Мулат.

– Ну его на фиг, бежим! – целую фразу произнес Тайсон и рванул к черной линии леса.

Навстречу ему летел еще один крылан. Тайсон присел. Выстрелил из гранатомета – мутант заверещал, его отбросило в сторону, он кувыркнулся и распластался на спине. Лексус отшвырнул очередного мертвяка и устремился за Мулатом, мысленно молясь, чтоб он вместе с Тайсоном канул в трясине.

Не успел он подумать, как во время второй перебежки Тайсон провалился по пояс, а Мулат, одной рукой держа тесак, второй доставал из кармана рюкзака веревку. Лексус покосился на чавкающих мертвяков, потерявших интерес к труднодоступной добыче, прикинул, что им минут десять жрать одного, а потом другого крылана, и не спеша направился к Мулату, переступая через отрубленные руки и головы мертвецов, которых покрошил Тайсон.

Над лесом он заметил четыре быстро растущие точки. И минуты не прошло, как в них Лексус узнал крыланов, и сбавил шаг, надеясь, что мутанты нападут на Мулата и растерзают его. К сожалению, Мулат тоже их заметил и сработал на упреждение: сбил из гранатомета двух, пока перезаряжал подствольник, одна из тварей атаковала, но Мулат успел откатиться в сторону, выстрелил из гранатомета, попал. Зыркнул на Лексуса с такой ненавистью, что ему прямо сейчас захотелось утопиться.

Второй уцелевший крылан спикировал на Тайсона, почти вылезшего из трясины, ему пришлось нырнуть, но крылан не сдался, завис над болотом и попытался достать Тайсона. Вроде даже зацепил его, но Мулат и этого мутанта сбил из гранатомета. Снова зарядил его, повернулся к Лексусу, прицелился… Неужели выстрелит?

Выстрелил, но по мертвецам, пожирающим крылана. Затем он разнес вторую кучу напивающихся крови тварей и только затем подбежал к Тайсону, увязнувшему по шею, бросил ему веревку, закрепил ее за кривое деревце.

Отфыркиваясь и тихонько рыча, вылез Тайсон, весь перепачканный бурой жижей, выпрямился во весь свой немалый рост, попытался оттереть одежду, но быстро оставил это неблагодарное занятие. Только подойдя ближе, Лексус заметил, что у Тайсона кровоточит разорванное плечо, и даже испытал некое подобие чувства вины: если бы он помог сбить крылана, Тайсон бы не пострадал.

Мулат, собравшийся было идти вперед и проверять дорогу щупом, посмотрел на Лексуса ничего не выражающим взглядом.

– Пойдешь сразу за мной. Тайсон, ты замыкаешь.

Конечно же, Мулат понял, что Лексус попросту кинул их на растерзание мутантов, но не показал своей злобы, его выдавали только раздувающиеся ноздри. Ну и самообладание у человека…

Лексус не ожидал, что Мулат шагнет навстречу и ударит под дых. Дыхание перехватило. Лексус упал на колени, разинул рот и получил второй удар в живот.

– Надо объяснять, за что?

На помощь пришла ярость, приглушила боль, Лексус поднялся и прохрипел:

– А тебе надо объяснять, за что? – Лексус сплюнул под ноги, выдержал взгляд Мулата. – Чтоб ты сдох, гнида.

Мулат криво усмехнулся:

– Подозреваю, что ты сдохнешь раньше, – он глянул за спину Лексуса, на новых мертвецов, вылезших из болота. – Но случится это не сейчас. Сейчас ты нужен мне живым. Так что ноги в руки и прочь отсюда, пока мертвяки крови не насосались. Еще минут десять, и они будут превосходить нас и в силе, и в ловкости, и в живучести.

Тайсон все понял и жахнул из гранатомета по одному сбитому крылану, где на останках своих сотоварищей копошились недавно вылезшие мертвяки, затем по второму, третьему и четвертому. Пятый утонул в болоте. Не обращая внимания на ранение, Тайсон побежал вслед за Мулатом и Лексусом.

Глава 17

Будь осторожным

Кай перемахнул через забор и очутился в огороде соседнего деревянного дома, накренившегося, черного, в середине огорода был самый настоящий колодец с журавлем, видимо, тут доживали старики, до последнего сопротивлявшиеся прогрессу. За колодцем кружился на ветру «жгучий пух» – то ли мутант, то ли аномалия. Если еще немного подойти, пух среагирует, облепит, и кожа покроется волдырями ожогов.

Пришлось перелезать через еще один каменный забор, потом через него же, чтоб попасть во двор, из которого можно выйти на параллельную улицу или в лес.

Здесь тоже был деревянный дом, но современный, с резными ставнями, фигурными ступенями и железной дверью. Голова кружилась и в глазах темнело – все-таки Кая помяло в аномалии, шоколадка не помогла восстановить силы, а останавливаться на дозаправку сейчас было смерти подобно. Следовало найти подходящее убежище и окопаться там, деревянный дом не подходил, нужен был каменный, еще лучше – подвал с железной дверью.

Кай выскочил на улицу и побежал что было сил, наплевав на аномалии. Каждые десять секунд он оглядывался и выдыхал с облегчением, потому что его никто не преследовал. Когда поравнялся с двухэтажными «сталинками» и обернулся, увидел толпу зомби, высыпавшую на дорогу. Конечно же, они взяли след и теперь не отстанут от него. Что же делать?

Даже убежище не спасет – они будут ждать день, два, неделю, а у него нет столько времени. Теперь нет времени и для поиска убежища, потому что зомби уже бежали.

Он свернул к двухэтажному дому, пробежал по заросшему вишнями и сиренью двору и уперся в бетонную стену, плавно переходящую в высокий серый забор с колючей проволокой наверху, возле запертых ворот стоял автозак на базе «Урала» со спущенными колесами, дверь в бронированную кабину была заперта, дверцы со стороны водителя распахнуты. Не может быть, чтобы никому из сталкеров не пришла в голову мысль прятаться в автозаке – он неуязвим для зомби и для человекообразных мутантов. Значит, где-то неподалеку должен быть ключ. Надо запереться в кабине и активировать арт «невидимка», тогда мутанты потеряют след и разойдутся. Правда, артефакт разжижает мозги, но то дело поправимое.

Кай метнулся к автозаку и обнаружил ключ на сплетенном из проволоки кольце, продетом в аккуратно просверленную дырочку кузова, ниже черной краской было написано: «Не уносить. Поймаю – голову откручу. Химик».

Оглядываясь, непослушными пальцами раскрутил проволоку, снял ключ и вставил в замочную скважину. Когда прозвучал щелчок открывающегося замка, зомби появились в поле видимости, они бежали тем же маршрутом, что и Кай, до автозака им оставалось метров пятьдесят.

Он распахнул дверь, ввалился в кабину, запер ее изнутри и выдохнул с облегчением. Снял рюкзак, поставил возле входа, осмотрелся. Кай находился в отделении для сопровождающих, за решетчатой дверью был темный предбанник с тремя стальными приоткрытыми дверями в камеры для заключенных.

В машину ударили так, что пол под ногами вздрогнул, вскоре удар повторился. Слава богу, зомби были безмозглыми и колотили в бронированное железо кулаками вместо того, чтобы навалиться толпой и перевернуть автозак. Кай вспомнил детское: «Может ли сто человек без подручных средств отмудохать бегемота» и улыбнулся впервые за долгое время. Достал из кармана чуть помятую фотографию Ники, разгладил ее, поставил на пол враз отяжелевший рюкзак, спиной прислонился к стене, сполз на пол.

В ушах звенело, голова кружилась и начинала болеть, каждый удар колоколом отдавался под черепом. Один зомби начал ломиться в зарешеченное окно, клацать зубами, грызть решетку.

Вместо глаз у зомби тоже зияли черные провалы. Что ж такого этот человек увидел там, что добровольно лишил себя зрения? Или кто-то всем им зачем-то выдавил глаза? До чего же неприятное зрелище! Кай пытался игнорировать зомби, но стоило сомкнуть веки, как появлялось его безглазое лицо, фантазия дорисовывала бродящих вокруг автозака других зомби…

Кстати, сколько их? Надо подняться и посмотреть из камер для зэков, там должны быть обзорные окошки… Или их там нет? Кай поймал себя на мысли, что понятия не имеет, как устроен автозак, но сил не было, чтоб встать и изучить его.

Надо себя заставить! Стиснув зубы, Кай поднялся, сделал шаг в предбанник, распахнул решетчатую дверь в камеру, но ничего не увидел: стены были глухими, окошек не предусматривалось, вдоль стен напротив друг дружки стояли две деревянные скамейки. Во второй камере скамейки застелили чем-то сверху и устроили кровать. Третья дверь вела в туалет.

Кай надеялся, что зомби перестанут биться в автозак, поняв, что добыча им не по зубам, но ошибся, их натиск усиливался, они рычали, выли, скулили, скребли в железо. Похоже, без «невидимки» не обойтись.

И так сил нет, башка раскалывается, если еще и «невидимку» применить, мозги вытекут. Кай глянул на ПДА: часы показывали начало шестого, скоро начнутся судороги, надо найти место, где можно безопасно лечь.

Спать, ясное дело, лучше всего здесь, где оборудована кровать, переживать судороги – в помещении для соглядатаев, если лечь перпендикулярно, как раз хватит места.

Кай вернулся туда, где оставил рюкзак, глянул на окровавленную решетку, об которую убивался безглазый зомби, поморщился, сел на пол и принялся вытаскивать маркированные контейнеры на три артефакта, погладил металлическую коробку с красной наклейкой «Н-2», сдвинул крышку со второго отделения и аккуратно, двумя пальцами извлек темно-коричневый артефакт, похожий на сушеный финик, положил на ладонь, сразу стало горячо, затошнило, головная боль усилилась, во рту пересохло.

Дольше получаса такой артефакт использовать небезопасно: связи между нейронами могут разрушиться необратимо, можно лишиться памяти, разума, способности читать, чувствовать, говорить. Кай сжал артефакт в кулаке, сосчитал до двадцати и с удовлетворением отметил, что зомби уже не тарабанят в броню автозака с остервенением. Несколько минут, и они успокоились. Кай выглянул в зарешеченное окошко: зомби, покачиваясь, ходили вокруг автозака, словно что-то потеряли, и было их… Сосчитать он не смог, потому что зрение расфокусировалось, и в глазах начало двоиться.

Одной рукой упершись в стену, он потер веки, выглянул снова: мгновение картинка была четкой, а потом снова «поплыла», одно он понял: зомби расходились. Когда они затопали и донеслось знакомое хрюканье бормотунов, он не стал подниматься и смотреть, что происходит. Мысли попрятались, мозг походил на яйцо, растекающееся по сковородке, изо всех сил Кай держался за осознание, что он превратится в овощ, если вскорости на разожмет кулак.

С каждой минутой мир будто бы терял куски и съеживался, что грохочет и воет вдалеке, Кая не интересовало. Еще чуть-чуть – и положить артефакт в контейнер. Арт – в контейнер. Он закрывал глаза, и ему представлялись яркие птицы с павлиньими хвостами, вылетающие из открытого контейнера, Кай их ловил и безуспешно пытался засунуть обратно.

Титаническим усилием воли он заставил себя сконцентрироваться, нащупал контейнер, положил туда «невидимку», захлопнул крышку, но не почувствовал облегчения: мир по-прежнему «плыл», мысли разбегались, голова раскалывалась, а во рту было горячо и сухо, как в пустыне.

Одно утешало: зомби потеряли к нему интерес, а значит, он проживет еще немного. Свернувшись калачиком на полу, он приготовился ждать судорог. Минуты тянулись нитями расплавленного сахара, гулкие звуки проникали в мозг и пульсировали там. Судороги все не начинались.

Прошла вечность, прежде чем Кай разлепил веки, уставился на темно-серую стену автозака, перевел взгляд на зарешеченное окошко, единственный источник света, и понял, что прошло как минимум два часа и наступили сумерки.

Придерживаясь за стену, он встал, выглянул: на дороге возле автозака было пусто, метрах в десяти валялось обглоданное тело какого-то человекообразного мутанта. Вдалеке верещали бормотуны, что-то грохало и скрипело.

Наверное, зомби все равно кого есть, и они атаковали колонию бормотунов. И хорошо, пусть аннигилируют. Кай посмотрел на экран ПДА: было начало девятого. Сегодня судороги его миновали – видимо, это поощрение за спасение Пчелки.

Кого бы еще спасти, чтобы облегчить свои страдания?

Теперь надо как-то восстановиться, больше ничего Кая не волновало, потому что, если слабость и апатия не пройдут до завтра, он не сможет продолжать путь, а впереди самое интересное – Танцующий лес, там будет еще сложней. Сейчас Кай в середине второго круга, по сути его сегодняшнее приключение – так, разминка.

Никак не удавалось собрать мысли и подумать, что же сделать для быстрейшего восстановления. Организм требовал одного – крепкого и долгого сна, но Кай понимал, что этого недостаточно. Выпить таблетку от головной боли – раз. Два – пару таблеток, выводящих радиацию из организма. Раскрыв аптечку, он потер виски, уверенный, что забыл важное.

А! Обязательно поесть, пусть даже через силу. Выпив таблетки, от откупорил банку тушенки, кое-как съел содержимое, прикончил подтаявшую шоколадку, и глаза начали закрываться сами собой. Сопротивляться природе Кай не стал. Хотелось уснуть прямо тут, на полу – малейшее движение давалось с трудом, но Кай заставил себя достать из рюкзака спальник, вытащил каремат и отправился в камеру, где какая-то добрая душа устроила себе спальню, потому что здесь он отлежит бока и посреди ночи проснется помятым.

Кай так истощился, что встал не на рассвете, как хотелось бы, а в десять утра. Выглянул в окошко: ни зомби, ни бормотунов снаружи не наблюдалось. Тишь, гладь и благодать. Небо затянуто серыми тучами, такими низкими, что казалось, они касались макушек сосен.

Только сейчас Кай был в состоянии оценить обстановку. Бетонная стена, возле которой стоял автозак, скорее всего, ограждала тюрьму или СИЗО. Надо свериться с картой.

Так… Сегодня – третий день из восьми, отмеренных Судьей. Осталось пять. Пока все идет хорошо. Что по плану? Во-первых, поесть, во-вторых, изучить карту и проложить маршрут.

Аппетит проснулся зверский, Кай уничтожил две рыбные консервы, заел шоколадом и включил ПДА. Ничего не скажешь, плодотворно вчера день прошел, даже за пределы Дач выбраться не удалось. Сейчас он находился возле тюрьмы, здесь было не радиоактивно, а дальше начиналась сильно зараженная местность, которую сторонилось большинство мутантов.

По брошенному поселку надо было идти еще полтора километра, потом тянулись пять километров богатой аномалиями местности – поля вперемешку с березовыми и сосновыми рощами, – дальше начинался Танцующий лес, по сравнению с которым вчерашняя аномалия – досадная мелочь.

Чтобы мотивировать себя, Кай достал фотографию Ники.

Как она там, в больнице? Ухаживают ли за ней? Жива ли? Кай прислушался к своим чувствам: жива, и его стараниями будет жить. Так что надо побороть нежелание двигаться с места и продолжать путь.