Два сталкера. Черный судья Левицкий Андрей
В качестве первой выбрали Ника. Его спасло то ли чутье, то ли везение: он как раз пригнулся, что-то высматривая на ступеньках, и пуля, предназначенная ему, только чиркнула по макушке и разбила окно.
Кай, вскинув «Грозу», влепил очередь в сторону коридора, руководствуясь принципом «не убью – так напугаю». Пчелка выругалась и прижалась к стене.
– Ник? – позвала она, он отозвался, вытер струйку крови, стекающую по лбу.
– Вы там охренели? – заорал Кай, а Лексус понял, что даже если его никто не узнал, преступники решили ликвидировать всех, кто хоть как-то будет угрожать их планам, привели бы отряд пионеров на экскурсию – и их бы положили.
Пчелка попыталась договориться:
– Вы вооружены и подготовлены, мы тоже. Вы рискуете, как и мы. Мы ничего плохого вам не сделали, почему бы просто не позволить нам уйти?
Никто не ответил, тогда Лексус жестом велел всем отодвинуться, жахнул в коридор из подствольника.
– Отходите, – скомандовала Пчелка. – Мы с Ником держим коридор. Но будьте готовы к тому, что с той стороны коридора тоже лестница – враг может зайти с тыла.
Лексус попытался активировать «маску», но ничего не получилось – артефакт исчерпал свой ресурс.
– Мы в паре, – сказал Кай. – Знаешь, как работать?
Лексус кивнул. Кай шел первым. Дальше было парное упражнение «отход вниз по лестнице, отстреливаясь». Ногу ставить на носок. Сдвинуть назад. Пятка уперлась. Шаг. Ногу на носок. Пятку назад, до упора. Враг в любой момент мог появиться на пути, пока было чисто.
Знать хотя бы, сколько противников! Лексус полагал, что здесь человек пять максимум, скорее всего, и того меньше, – те, кто ждал Мулата с грузом, основные силы противника с заложником должны прибыть позже.
Еще пару минут назад на третьем этаже было чисто, сейчас рассчитывать на это не приходилось. Кай приник к несущей стене, подождал Лексуса и открыл огонь на подавление. Три выстрела в коридор, перенос огня, три выстрела, перенос огня.
Ему вяло огрызнулся автомат.
– Проблема! – крикнул Кай.
Закон подлости в приложении к перестрелке: оружие напарника заклинит именно тогда, когда он тебя прикрывает. Лексус начал палить в коридор, в это время Кай разбирался с «Грозой». Судя по количеству манипуляций и мата, Кай поймал «печную трубу» – недовыброс гильзы.
Чтобы устранить проблему, надо отсоединить магазин, два раза передернуть затвор, вставить магазин обратно и дослать патрон в ствол. Полторы-две секунды минимум.
Ровно столько, сколько нужно, чтобы расстрелять боезапас «Грозы» в режиме подавляющего огня.
– Пустой! – рявкнул Лексус.
– Есть! – обрадовал Кай, вскидывая «Грозу» и поддерживая напарника огневой мощью.
– Отхожу! – Лексус спустился по лестнице, на ходу сменив магазин.
После ожесточенной перестрелки звенело в ушах, и Лексус не сразу понял, что пальба прекратилась. Их никто не преследовал. Спустились Пчелка и Ник.
– Наверху как минимум трое, – сказала девушка, целясь наверх.
– На третьем этаже один, но не точно. Может, просто затаились, – предположил Кай. – Итого пятеро.
Лексус прошептал:
– На их месте я бы в засаде ждал. Или выпустил бы нас во двор и перестрелял там.
Она кивнула, показала пальцем на себя и Ника, ткнула палец вверх, Каю и Лексусу махнула, чтобы оставались на месте, после чего сказала громко:
– Спускаемся. Пытаемся прорваться к зарослям.
Лексус понял ее задумку: она дала понять врагам, что отряд отступает, чтобы они потеряли бдительность, и их можно было застать врасплох. На цыпочках Пчелка двинулась наверх. Лексус потопал по ступеням вниз, поднялся бесшумно и замер. Воцарилась такая тишина, что было слышно, как дышит Кай.
Скрипнули половицы в коридоре, донесся едва уловимый шорох. Лексус поднял ствол, отошел от стены, чтобы высунуться в коридор и выстрелить по врагу. Кай сделал так же, жестом показал, что он будет стрелять, Лексус – прикрывать.
Кай поднял три пальца, загнул один, второй, третий. Выглянул в коридор и дал очередь, донеслись крики. Лексус из-за стены показываться не стал, просто высунул ствол и принялся палить одиночными.
Расстреляв магазин, он прищелкнул новый, высунул рюкзак, чтобы проверить, остался ли кто живой. Никто не выстрелил. Тогда он выглянул сам: поперек коридора ничком распластался мужик в камуфляже, второй, согнувшись в три погибели, держался за простреленный бок.
Лексус прицелился в него. Очевидно, враг почувствовал близость смерти и вскинул голову…
– Не стрелять! – крикнул Лексус и едва не выронил «Грозу», потому что это был Сергей.
Но что он тут делает? Почему у него в руках автомат? Ну конечно же, он тоже под действием артефакта «хозяин»!
– Ты? – проговорил он.
Сергей выпрямился, боком привалился к стене. Несколько бесконечно долгих минут он молчал, бросил автомат и прохрипел:
– Помоги… «Хозяин»…
– Это заложник? – шепнул Кай.
– Да. Он под программой, как и я когда-то был. Сергей, ты один на этаже?
– Один, – он закашлялся, упал. – Сними браслет. Помоги.
Одной рукой Сергей зажимал простреленный бок, второй тянулся к Лексусу.
– Не ходи, – предупредил Кай. – Ты меня чуть не пристрелил, когда был под программой.
Лексус посмотрел на Кая, на корчащегося Сергея и решил рискнуть, потому что с минуты на минуту тут могут появиться враги.
– Прикрывай, – крикнул он и рванул на помощь другу.
– Идиот! – прокричал Кай из-за спины.
Чтобы не рисковать, Лексус ногой распахнул дверь в палату, убедился, что там никого нет, схватил Сергея за куртку, втащил в палату, сел перед ним на корточки.
– Дай осмотреть рану.
– «Респ», – хрипнул Сергей. – Мне нужен «респ».
– У меня его нет, – честно ответил Лексус.
Все произошло за секунду. Сергей качнулся вперед, с простреленного бока рука скользнула на пояс, блеснуло лезвие ножа. Лексус не понял, что происходит, одно было ясно – он не успевает уклониться от удара.
Глава 29
Преемник
Кай рванул вслед за Лексусом, потому что слишком много было нестыковок, и самая большая – что заложник здесь, ждет артефакт вместе со своими мучителями. Он просто знал, что Лексусу угрожает опасность.
До распахнутой двери было шагов десять, но пространство потемнело, загустело, и Кай ощутил себя мошкой в янтаре. Что происходит? Он угодил в спонтанно возникшую аномалию или…
– Здравствуй, Кай, – прозвучал в голове мягкий, смутно знакомый голос.
Хотелось сказать, что он спешит, потому что Лексус в смертельной опасности, но Кай не смог шевельнуться. Судью он не видел, но чувствовал, что тот где-то рядом.
– У меня есть еще два дня жизни, – проговорил Кай.
– Я хочу, чтобы ты попробовал.
Кай даже не понял, сказал он это или подумал. Мир мигнул, и он очутился в незнакомом помещении, где за столом сидели четверо: Сергей Волошинов, ныне покойный Мулат, тот сталкер, который в реальности лежал ничком поперек коридора, и пухлощекий мужчина с носом-пуговкой и волосами, крашенными в темно-русый – тот, кто выдавал себя за генерала Батышева, на самом деле его звали Игорь Самойлов.
Кай словно смотрел фильм. Нет, он был над столом и слышал не только слова, но и мысли каждого.
– После того как артефакт будет у тебя, – сказал Волошинов в мобильный телефон. – Ждем тебя в Диспансере. Постарайся не задерживаться.
«Врач сказал, что осталось от нескольких дней и до года, как повезет. Все зависит от того, как скоро рак доберется до крупного сосуда и начнется кровотечение».
Волошинов закашлялся, в боку закололо так, что перед глазами заплясали разноцветные круги. Ампула с промедолом лежала в нагрудном кармане, чтобы облегчить страдания, Волошинов старался поскорее всех выпроводить.
– Итак, – повторил Мулат, тарабаня пальцами по столу, – пятнадцать тысяч долларов за артефакт, у меня есть пять дней. Если управлюсь за четыре, будет семнадцать тысяч, если за три – восемнадцать.
Волошинову хотелось наорать на Мулата, чтоб он скорее убирался – все обсудили десять раз, Мулат подобрал команду и экипировался от и до.
Мулату хотелось большего. На «рэнджровер» ему не хватало двадцати косарей, он подумывал даже перепродать «респ», но боялся связываться с Воландом (так сталкеры называли Волошинова).
– С моей стороны все чисто, – сказал псевдо-Батышев.
Он и правда работал в органах, дослужил до полковника, потом проворовался и вовремя смылся, но у него остались знакомые, согласные за кругленькую сумму подстраховать хоть Джека Потрошителя.
Волошинов встал, опершись о стол, сейчас им владело не желание заполучить «респаунт» и вылечиться от рака легких, не жадность до чужого добра и зависть к Лексусу, которому с неба падают деньги, ему до обморока хотелось уколоть промедол, чтобы притупилась боль, огнем выжигающая внутренности.
Когда наркотик подействует, он позвонит Виктору и велит ему, как и жене, на пару недель уехать из страны. Он слишком осторожен и допускает вероятность, что в его безупречном плане что-то пойдет не так.
Он безумно хотел жить и считал несправедливым, что заболел, когда все только начало налаживаться.
Мир снова мигнул. Коридор заволокло серым туманом. Ни звука, ни движения, словно остановилось время. Каю наконец удалось сдвинуться с места, и он побежал на помощь к Лексусу.
Время и правда застопорилось. Раненый в бок Волошинов остановил руку с ножом в миллиметре от живота Лексуса, который так и не понял, что случилось. Он до последнего верил Волошинову и пытался спасти человека, которого не рак – зависть сжирает изнутри. И больше всех на свете он ненавидит того, кто считает его лучшим другом.
Эх, Лексус, где же твои глаза? Неужели у тебя настолько отшиблен инстинкт самосохранения? Все тебе друзья, все братья, всем ты помогаешь, а на тех, кто тебя действительно любит, плюешь.
Кай подошел к застывшему Волошинову. До чего же неприятное у него лицо! Сейчас, оскалившись, он напоминал крысу, загнанную в угол: глазки-буравчики, острый нос, мелкие зубы.
– Попробуй, – настоял Судья. – Ты поймешь, что делать.
Кай щелкнул пальцами, желая, чтобы Волошинов его видел и слышал, и Сергей скосил глаза, полные злобы. «Уйди, не мешай», – говорил его взгляд.
– Ну? Ты всегда обладал обостренным чувством справедливости. Вынеси ему приговор.
«Кто я?» – спросил Кай и не получил ответа, было ясно одно: он не просто имеет право карать и миловать, он должен это делать.
– Сергей Волошинов, – проговорил он менторским тоном. – Властью, данной мне Черным Судьей, за все совершенные преступления приговариваю тебя к вечной жизни. Каждый вечер ты будешь умирать в муках и каждое утро возрождаться. Никто не сможет помочь тебе и прекратить твои мучения. Ты никогда не покинешь Зону, она станет твоей тюрьмой. Только искреннее раскаянье положит конец твоим страданиям. Теперь ты упадешь и потеряешь сознание, – Кай щелкнул пальцами, как когда-то это сделал Черный Судья, но время не свернуло в свое русло, Волошинов упал, а Лексус так и застыл с открытым ртом и недоумением во взгляде.
– Мне нравится, – прозвучал голос Черного Судьи, темный туман сползся в одно место, из него соткался человеческий силуэт, и Судья сказал голосом смертельно уставшего человека: – Десять лет назад я, как и ты, совершил преступление и частично искупил его. В обмен на «респ» я согласился стать Судьей, у тебя тоже есть выбор: стать Судьей на десять лет, потом найти преемника и освободиться, или умереть через два дня свободным.
В первую очередь Кай вспомнил Нику в больнице. Он толком даже не простился с ней! Не оповестил родственников, что ей нужна помощь… Он будет жить ради нее, чтобы через десять лет вернуться и оберегать ее, пусть даже она выйдет замуж во второй раз.
– Жду тебя через два дня, – сжалился Судья. – Если бы ты знал, как мне хочется увидеть дочь! Она уже взрослая, может быть, у нее есть дети… Но я должен быть справедливым до последнего. Ступай!
Лексус шарахнулся в сторону, с удивлением уставился на Волошинова, распластавшегося на полу, перевел взгляд на растерянного Кая, метнулся к телу, чтобы нащупать пульс…
– Он не под программой, – упавшим голосом проговорил Кай, оперся спиной о стену, сел на корточки. – Это он все затеял и решил воспользоваться ситуацией. У него рак легких, запущенная форма, и его жене очень нравился твой дом. Не друг он тебе, а Брут. Только не спрашивай, откуда я все это знаю.
На Лексуса было жалко смотреть, он побледнел, щетина будто бы встопорщилась, прорезались морщины, лицо оплыло, как свеча на солнце. Он потер подбородок, покачал головой, отказываясь верить услышанному. Он победил в этой схватке, но потерял веру в людей.
– Люби тех, кто любит тебя, – посоветовал Кай. – Виновные наказаны, мы уходим, у меня слишком мало времени. Только об одном хочу тебя попросить. Если не трудно, позаботься о моей жене. Ее зовут Вероника Литвинова, она в реанимации первой городской больницы.
– Конечно. Ты мне жизнь спас… дважды.
Очень хотелось рассказать о том, что Лексус может гордиться тем, что лично знаком с будущим Черным Судьей, но Кай чувствовал, что не в праве этого делать.
Выстрелы, доносящиеся сверху, стихли, и донесся голос Пчелки:
– Кай?! Мы сняли две цели. Что у вас?
– Два трупа, – отозвался Кай. – Спускайся, мы уходим.
На лестничной клетке Пчелка повисла у него на шее, отпрянула, устыдившись своих чувств. А потом Кай рассказал ей, что никакого заложника освобождать не надо, потому что заложник и есть главный злодей.
Десять лет спустя
Мужчина, курящий трубку в ротанговом кресле, выглядел моложе своих пятидесяти четырех. Выдыхая терпкий дым, он щурился на солнце и наслаждался криками стрижей, на лету кормящих птенцов. Стрижи кричали совершенно по-летнему.
Есть мало кому заметные приметы времен года: треск майских жуков, расправляющих крылья после спячки – апрель. Крики стрижей – преддверье июня. Раньше Лексус не придавал значения таким мелочам, теперь вся его жизнь напоминала картину, вышитую бисером ярких мгновений.
Дверь на балкон отъехала в сторону, и Ника, соломенная вдова безвестно канувшего сталкера Кая, улыбнулась ему.
Тяжелейшая травма головы прошла бесследно, женщина полностью восстановилась, единственное, что напоминало об операции – шрам, скрытый белыми, совершенно седыми волосами. Лексус помог ей встать на ноги, буквально за руку водил; поддерживал и потом, когда она затосковала по Каю, и обрел в ее лице друга.
Она приходила раз, два раза в неделю, приносила новости из Зоны и каждый раз вспоминала мужа. Сначала Лексус не говорил ей, что Кая Черный Судья приговорил к смерти, потом признался, но она все равно не поверила, она доверяла только собственному сердцу, а сердце говорило ей, что Кай вернется.
– Нет, спасибо. С утра было давление, – поморщился Лексус, и Ника села на край балкона, покачивая ногой в темно-зеленой туфельке, отхлебнула из чашки, которую держала обеими руками.
Воцарилось молчание. Лексус думал, что Нике сорок, а ведет она себя как девочка. Ника ни о чем не думала, смотрела, как по небу ползло облако, похожее на белую черепаху.
Вдалеке шелестела трасса, мяукали брачующиеся коты, по-летнему чирикали стрижи…
Пронзительно зазвонил звонок калитки, Лексус подпрыгнул в кресле и закашлялся. Раньше у него в доме часто бывали гости, и звонок не смолкал, – то артефакт принесут, то какую безделицу, – теперь он отошел от дел.
Ника посмотрела в ту сторону, но калитку закрывали высокие розовые кусты и пара деревьев.
– Открыто! – громко произнес Лексус, выдохнув дым. – Входи!
Он знал. Знал, кто это там! Умиротворение на лице Ники сменилось удивлением, глаза распахнулись, шея вытянулась. Чашка выпала из рук и покатилась по полу, пятная белый мрамор коричневой гущей. Ника вспорхнула с балкона – и через комнату, к двери.
Лексус встал, выглядывая, не вынимая трубки изо рта.
Длинноволосый мужчина средних лет остановился на полпути к дому, к нему подбежала Ника, схватила его за плечи. Мужской смех слился с женским.
– Кай, привет! – крикнул Лексус.
Мужчина запрокинул голову, помахал рукой. Ника все не выпускала его.
– Вот так! – Лексус улыбнулся от уха до уха. – Сюда идите. Не поверишь, тебя дожидается бутылка водки, которую я так и не допил в Зоне! Отметим возвращение.
Обнимая Нику, Кай поднимался по лестнице мимо мраморных статуй, оплетенных диковинными растениями. Он был свободен.
Читать бесплатно другие книги:
