Лучшее, чего у меня нет Хатиашвили Анастасия

Это был тот самый балкон, о котором Заза говорил мне в первом письме. На обратной стороне написана дата. Странно, день совпадал с тем днем, когда мы впервые с Мзекалой сильно поссорились. Был март, мы играли в боулинг с друзьями. Накануне Мзекала рассердилась на меня из-за какой-то чепухи и в тот день весь вечер раздражала меня, флиртуя с моими друзьями. Я разозлился и бросил ее в том боулинг-центре.

В пальто и ботинках я уселся на диван, краем глаза посматривая на фотографию. Вдохнув в легкие нужное количество воздуха, я принялся читать письмо.

"Привет, брат! Я уже соскучился, Токо! Хочу тебя поздравить. Ты сделал это. Взял отпуск и повидался с моим отцом. Я надеюсь, ты не слишком расстроился? Пойми, Ток, я не мог ему сказать. Он только обрел меня. Я знаю, может, со временем ему кто-то и расскажет. Если уже не рассказал… Но моих писем хватит еще лет на десять. Знаю, знаю, это так глупо. Так по-детски. Точно не по-взрослому. Но кому нужна эта нудная взрослая жизнь? И, Токо, друг, не смей меня осуждать. К счастью, ты не был на моем месте…

Ладно, давай не будем о грустном. Ближайшие годы Акакий Сария будет получать ежегодно по одному письму от меня и по одному подарку в день рождения. Прими это, как принимал все, что я творил, пока жил. Ведь не всегда найдешь объяснение тому, что, черт, так сильно хочется сделать в жизни.

Токо, я сейчас скажу ужасную банальщину: жизнь очень короткая штука. В моем циничном случае просто мегакороткая, просто непростительно, мать ее за ногу. Так что не слушай никого и всегда делай только то, чего хочешь именно ты, а не кто-то другой. От чего глаза сверкают и в животе приятно. Да и ты плохого не захочешь, поверь! Я знаю тебя, как облупленного.

А теперь налей себе бокал вина, которое подарил тебе мой отец. Оно шикарное. Он хранил его для меня. И послушай, что я тебе расскажу".

"Жуткий провидец", – подумал я и отложил письмо. Снял с себя всю одежду, забросил в стиральную машину и включил ее. Потом надел на себя домашний спортивный костюм. В холодильнике было пусто. Я налил привезенного из Гурии вина и положил на поднос остатки хлеба с сыром. Усевшись на диван, еще раз внимательно взглянул на Зазу с незнакомкой на фотографии. У нее был прямой и немножко крупный нос, чувственные губы и красивые глаза. Из-под пледа выглядывали ноги в джинсах и кедах.

Внимательно рассмотрев незнакомку, я отложил фотографию рядом на диван и продолжил читать.

"Токо, во-первых, я благодарен тебе, что ты не считаешь все это пустой и безумной затеей. Нет, естественно, ты именно так и считаешь. Но, тем не менее, ты поехал к моему отцу, передал ему привет и, короче, ввязался во все это. И, я надеюсь, что Акакий не очень грустит. И что он не плакал. Я никогда не хотел бы, чтобы он, вспоминая меня, плакал. Так что и ты не увлекайся этим делом, брат".

Я сглотнул наметившийся в моем горле комок и продолжил читать.

"Я встретил ее в вагоне метро. В Гамбурге. В тот же миг, как наши с ней глаза встретились, я понял, для чего судьба занесла меня в этот город. Спустя пять секунд она отвела глаза, а я нет. В ней было красиво все: глаза, рот, руки, шея, плечи, ноги, ногти, волосы. Она читала книгу.

И вдруг я безумно занервничал. Помнишь фильм "Непристойное предложение"? Там главный герой, которого играет Роберт Редфорд, рассказывает о том, как в юности встретил в вагоне метро девушку и не смог оторвать от нее глаз. А когда он вышел на своей станции, не осмелившись заговорить с ней, та напоследок улыбнулась ему. Так он после этого готов был сломать эти чертовы двери метро, чтобы только вернуться к ней. Но было поздно. Поезд ушел. Он ждал ее на том месте и в то же время около двух недель ежедневно. Но она не появлялась. И потом он всю жизнь жалел о том, что упустил свой шанс.

Так вот я решил не поступать, как герой Редфорда. Я вышел за ней. Конечно, я пытался сделать все максимально естественно. Останавливался у киосков, покупая газеты, брал на улице хот-доги, делал вид, будто искал какой-то район. А моя цель, иногда робко оглядываясь, продолжала идти вперед.

Так я зашел за ней в маленький кинотеатр. Как оказалось, там показывали старое кино. В тот день шел фильм "Последнее танго в Париже" Бертолуччи. Токо, именно тогда я понял, что это первый знак.

В маленьком зале было темно. Я отыскал свободное место. Она сидела сбоку через три ряда от меня. А я изучал ее силуэт. Она изредка поправляла волнистые волосы и подпирала рукой правый висок, зная, что я сижу позади нее. А я вспоминал тебя. Как тем летом мы с тобой заплывали в море. Я тебе говорил, что боюсь медуз, а ты долго смеялся. Помнишь? А потом мы летели на парашюте над морем. Это было не то чтобы захватывающе, а как будто мир дарил нам ощущение полного совершенства, какого-то безупречного бытия. Я часто вспоминаю тот полет, Ток.

А когда закончился фильм, я вновь пошел за ней. Она выпила кофе с пирожным в ближайшем кафе, увлеченно читая книгу. Это был Достоевский, Токо, "Бесы". И это был второй знак.

Я следил за ней три дня. Токо, целых три дня. Ты представляешь, чтобы я следил за девушкой три дня и не заговорил с ней. Мы просто смотрели друг на друга. И эти взгляды были откровеннее всех чувственных сцен, которые только переживала планета за свое существование. Когда она смотрела на меня, я понимал, что способен на все. Что скажи она мне целовать ее ноги, я бы покрыл ее горячими поцелуями, прикажи броситься с обрыва, я бы спрыгнул. И только одно бы я не мог сделать – перестать о ней думать.

Токо, я не стану испытывать твое терпение: я познакомился с ней на третий вечер моего за ней слежения. И это было самое удивительное знакомство. После одной театральной постановки в каком-то андеграундном театре на крыше здания устроили афтепати. И она была там. Она стояла в компании своих друзей, смотрела на меня, пила мартини и таинственно улыбалась. А потом заиграла такая же, как ее улыбка, прекрасная музыка. И она, сделав большой глоток мартини, поставила бокал на стол и направилась ко мне. Представь, без слов взяла мою руку в свою, и мы начали танцевать.

Но это был не просто танец. Я робко держал одной рукой ее руку, а второй – ее талию в коротком черном платье. Я еле сдерживался, чтобы не прижаться к ней всем телом. Но она так странно смотрела в мои глаза, что я понял: у этой девушки есть какая-то тайна…

Короче, это девушка на фотографии. Ее зовут Нелли. Нелли Мания. Не смейся! Да, Нелли Мания стала моей манией – сказал бы ты! Нелли грузинка. Ей 27 лет, и у нее самая удивительная профессия на свете. Она журналист, ведет в одном толстом глянцевом журнале колонку – путеводитель по необычным местам. Ты себе представить не можешь, она каждый четверг отправляется в место, где раньше никогда не бывала, и потом пишет о нем в журнале. К примеру, сегодня она осваивает стрельбу в тире, завтра – работу аниматора в доме для престарелых, послезавтра – конный спорт или работу надзирателя тюрьмы для несовершеннолетних. Это девушка-ураган, понимаешь, Ток! Она такая красивая. А глаза… Чувак, они как окна Вселенной.

Я летал на крыльях целый месяц. Мы с ней очень быстро сблизились. Когда я был с ней рядом, то понимал своего отца. С Тиной он летал. Хоть в кровати, хоть на кухне, хоть в душе. А моя мама обломала ему крылья…

Но здесь было нечто другое. За этот месяц у нас с Нелли не было близости. Были просто поцелуи, страсть, которая била через край. Я так полюбил ее, что очень боялся все испортить. Ты же знаешь меня, я никогда не был с одной женщиной, не любил одну, ну ты понимаешь, о чем я.

Я долбанный полигамист. Добьюсь своего и становлюсь хладнокровнее куска льда. И поэтому я откровенно испугался. Я хотел Нелли, как никого ранее. Она снилась мне во сне и наяву. Она действительно стала моей манией. Но я боялся до нее дотрагиваться, чтобы после этого перестать ее хотеть.

А потом я нашел третий знак. Нелли отлично рисует, и иногда по субботам она приглашает для позирования своих друзей. Однажды, вернувшись домой после встречи с продюсером, заказавшим мне сценарий, я нашел на ее мольберте твой портрет. Токо, я серьезно, это был ты. Вылитый. Ты на ее картине. Ты блаженно улыбался и курил свою сигару, полулежа в моем кресле-качалке.

Я сорвался с места, начал трясти ее, спрашивая, кого она рисовала. Спрашивал, приходил ли ты сюда и где ты. Нелли очень испугалась моей реакции и сказала, что рисовала по памяти. Что этот образ мужчины часто приходил к ней во сне. И что в ту ночь в ее сне ты приходил ко мне в гости, мы распивали виски, курили сигары и вспоминали прошлое. И она перенесла твой образ на бумагу.

Теперь ты понимаешь, Токо, все сходится. Бертолуччи, Достоевский, твой портрет. Да черт со всем этим, Нелли – именно та девушка, которую ты мне описывал тогда, тем летом. Ты помнишь? Девушка с интересной жизнью, с богатым внутренним миром и божественными глазами. Не красивая в классическом понимании, но желанная тобою. Только тобою. А еще уверенная, независимая и от этого ужасно сексапильная. Токо, брат, тогда ты описывал мне Нелли. Может быть, ты был с ней знаком в прошлой жизни. А в этой вы просто разминулись. Потому что она даже в Тбилиси жила рядом с тобой, на улице Джавахишвили. Ток, это не может быть совпадением. Таких случайностей не бывает. Случайностей вообще не бывает. Она переехала в Германию всего несколько лет назад.

В тот вечер я не сдержался, разрыдался над твоим портретом и все рассказал ей. О том, что меня скоро не станет. И что я больше всего на свете хочу любить ее, но не могу сделать ей больно. Токо, я рассказал ей о тебе. И она согласилась, что, возможно, ты ее судьба. Но случилось так, что здесь и сейчас она полюбила меня и полюбила очень сильно.

И я отдался этой последней моей любви до конца. За что прошу у тебя прощения. Потому что Нелли Мания – это женщина, созданная для тебя. Иначе ты бы ей не снился. Я в этом абсолютно уверен. И поэтому на твое имя сегодня выслан еще один денежный перевод. Немедленно покупай билет и езжай в Гамбург. Если я не ошибаюсь, Нелли еще здесь и ждет тебя.

P.S. И, напоследок, одна маленькая просьба: просто доверься мне и сделай, как я прошу. Не заговаривай с ней первые три дня. Ни слова".

Я опустил письмо на колени и уставился в окно. Все показалось мне сущим бредом, адской галиматьей, от которой сводило рассудок. Какая-то Нелли Мания, когда-то моя соседка по району, в Гамбурге видит меня во сне и любит Зазу до последних дней его жизни. В то время, как она создана любить меня.

Я посмотрел на фотографию и потрогал ее изображение. А, может, это чья-то злая шутка? Может, кто-то захотел меня жестоко одурачить. Может, это Мзекала мстит? Но за что? Ведь уйти было ее решением.

Я допил вино, доел хлеб с сыром и все равно почувствовал резкий голод. Желудок был пуст. Часы показывали половину первого. Я открыл холодильник. Две луковицы, три зубчика чеснока и чуть увядшая зелень. На столе лежали гостинцы от Акакия Сария. Я решил сварить лобио. Долго ждать, но почему-то очень захотелось лобио. Мзекала варила мне его, когда я ее просил об этом. Поставив лобио вариться, я вернулся в комнату. Широко открыл окно в комнате и прикурил сигарету. Потом затушил ее и достал из шкафа сигару, зажег и довольно затянулся.

Вновь взяв фотографию Зазы, я подумал о Нелли Мания. Заза был прав. Однажды, когда мы проводили с ним лето на море, я рассказал ему, что мечтаю встретить девушку, не обязательно классически красивую, но сексапильную. Чтобы я желал ее каждую минуту, когда она смотрит телевизор, ходит по дому полуголая или читает книгу. И чтобы на нее посматривали другие мужчины, а я был бы спокоен, потому что был бы в ее голове, а она – в моей. Чтобы она любила, к примеру, драмы Бертолуччи, хотя бы раз в своей жизни прочитала бы что-то из Достоевского и получила от этого удовольствие, чтобы занималась интересным делом или имела хобби. Чтобы удивляла, умела рассмешить меня и была способна на сильное чувство.

И вдруг я задумался: почему же тогда я влюбился в Мзекалу? Ведь она была абсолютной противоположностью моей девушки-идеала. Мзекала увидела меня в то лето, в Батуми и сразу влюбилась в меня. Не в Зазу, как все девушки, а в меня.

Единственная и избалованная дочь богатых родителей, она привыкла получать то, что хотела. Мзекала была яркой, красивой, стильной. И именно это меня сначала отталкивало. Но она не отступала, каким-то удивительным образом смогла заставить меня ухаживать за собой, привлекла к себе, сразу познакомила с родителями, родственниками и лучшими подругами и спустя некоторое время просто переехала ко мне.

Потом до меня дошли слухи, что Мзекала сделала на меня "джадо" – так в Грузии называют любовный приворот, который делается на объект, любовь которого хочешь к себе вызвать. Обычно это совершается с помощью специальных молитв, атрибутов, а иногда волос, вещей, личных предметов – носителей информации о человеке. Но я не верил в этот бред и все больше в нее влюблялся. Хотя не мог объяснить, что меня в ней притягивало.

Может, то, что Мзекала было немногословной, а я любил тишину. Или то, что она часто и во многом со мной соглашалась, а я любил покорность. Но она была права, я никогда особо не стремился делать ей приятные сюрпризы. Я просто жил с ней и меня все устраивало, особенно интимная сторона. Но этого, как видно, было недостаточно.

Тут я опять ощутил острую пустоту в желудке. Решив выйти перекусить, я отложил варку лобио. Порылся в шкафу, отметил в нем непривычную пустоту. Правая часть большого зеркального шкафа всегда была заполнена одеждой Мзекалы, а сейчас она пустовала, как курортный город после наплыва туристов. Я нашарил там чистые брюки и свитер, одел свежие носки, кеды и вышел из дому.

Похолодало. И мне почему-то стало приятно. Я любил осень. Не потому, что в эту пору родился, не потому, что все сезоны на телевидении осенью обновлялись. Осенью все начиналось. Осенью рождались надежды, страхи, планы, желания что-то успеть, что-то начать и закончить. Под моими ногами шуршали желтые листья вперемешку с грязью и мусором. И я, как ребенок, раскидывал их по сторонам, радуясь, что могу себе это позволить.

На секунду остановившись, я глубоко вздохнул и вспомнил, почему вышел из дома. За углом готовили вкусную шаурму. Я заказал одну с перцем, бутылку пива и поднялся на второй этаж заведения. Уселся за столик и в ожидании своей порции подключился к вай-фаю, введя указанный на стене пароль. Проверил социальные сети и почту. Ни одного письма от Мзекалы. Только одно сообщение от Зуры, моего напарника. Он опять переживал за меня. Я быстро набрал его номер и объяснил, что все в порядке. Предложил ему ко мне присоединиться.

– Я бы с удовольствием, брат, вот только опаздываю на работу. Но дети заболели каким-то вирусом. А няня вот-вот должна подойти. Не могу оставить жену одну. Слишком капризные, – говорил на громкой связи Зура. Был слышен детский плач и, похоже, звуки мультфильмов.

– Конечно, конечно, в другой раз! – я закивал головой, как будто он меня видит.

– Да-да! Обязательно, братишка!

– На работе все ок?

– Да, Ток! Не беспокойся! Я справляюсь! Ты когда вернешься?

– Через неделю, как и обещал.

– Значит, до понедельника!

– До понедельника, брат! – я дождался, пока Зура сам отключится. В трубке послышался громкий плач, и связь оборвалась. Я положил телефон на стол экраном вниз и огляделся.

Девушка в черном платке на голове и в черных лосинах принесла мне пиво и шаурму. У нее была идеально выточенная фигура. Я всмотрелся в ее глубоко посаженные карие глаза с идеальными стрелками и заметил тату на запястье в форме квадрата с глазом. Вдруг я вспомнил, как Мзекала просила сделать одинаковые тату на запястье с нашими именами. Но я тут же отогнал мысли о ней. И в который раз ругая себя за нездоровую пищу и представляя лицо моего фитнес-тренера, умял шаурму.

Когда я, сытый, покинул бар, то мою голову вновь посетила мысль, что письмо Зазы и вся эта задумка с Нелли Мания были бредом сивой кобылы. Но я не знал, что делать дальше. Я взял отпуск до понедельника. А сегодня был уже вторник и Заза хотел, чтобы я купил билет и отправился в Гамбург, к его последней любви, якобы уготованной для меня кармой. Но я плюнул на все и, вернувшись домой, проспал почти весь день.

Где-то к четырем часам дня я проснулся, доварил лобио, заправил его чесноком, луком, зеленью и специями, поел, запивая кахетинским вином, которое меня опять сморило в сон. И я провалился в него опять на несколько часов.

Когда уже порядком стемнело, меня разбудил звонок в дверь. "Неужели третье письмо? Но я ведь не видел второго человека?!" – напряг мозг я.

Наспех одевшись, я подбежал к двери и, не взглянув в глазок, распахнул ее. На меня смотрели два кротких светлых лица. Одно повыше другого. Это были лица двух женщин средних лет в черных длинных одеяниях. Их губы почти одновременно заговорили:

– Молодой человек, а хотели бы вы жить вечно?

Я опешил: "Иеговисты. Только не сейчас".

Два усиленно старающихся предугадать мою реакцию лица как будто прочитали мои мысли и немного помрачнели.

– Извините, я как-то не думал об этом…

– А вы подумайте!

Я немного подумал.

– Учитывая опыт после просмотра фильма "Интервью с вампиром", наверное, как-то не очень, – выдавил из себя я.

– Но жизнь – это не кино, – пропело одно лицо.

Та, что повыше, мгновенно вытащила из-под полы своего одеяния тонкий буклет и протянула его мне.

– Помощь и подсказки близки. Тем более сегодня вы можете получить ответы на все интересующие вас вопросы онлайн. Необходимо всего лишь посетить нашу страницу по указанному адресу, задать любой вопрос, а наши консультанты мгновенно на него ответят.

Тут, выждав пару секунд, заговорило кроткое лицо, что пониже.

– А еще в это воскресенье мы приглашаем вас на празднование Великого обратного отсчета к дню рождения нашего Спасителя. Можете присоединиться к празднованию в вашем районе. На улице Джавахишвили, в 4 часа дня. Вы придете? – кроткое лицо скривилось в просьбе.

– Я очень постараюсь, раз я приглашен, – выдавил я.

– Да-да! Приглашены все Божьи дети! – опять одновременно заговорили женщины и попрощались.

Я тихо прикрыл дверь и решил сделать самую глупую вещь в моей жизни. Включив запыленный ноутбук, я ввел адрес сайта из буклета в адресную строку браузера. Простой ненавязчивый интерфейс. Сбоку выскочило приглашение на день начала Обратного отсчета к дню рождения Христа с настоятельной просьбой не пропустить это мероприятие. Прямо в середине сайта было длинное поле с кнопкой "Получить ответ". Я быстро ввел вопрос. Всего четыре слова: ЖИВ ЛИ ЗАЗА САРИЯ? Потом я нажал на кнопку "Получить ответ" и зажмурил глаза.

Вдруг я представил его в плавках с флагом Канады. Он сидел в кресле напротив и широко улыбался.

– …Торнике, ты помнишь, я спрашивал тебя, чего ты хочешь в жизни? – спросил меня Заза и знакомым жестом откинул непослушные волосы назад.

– Ну, помню, – я сглотнул слюну и закусил изнутри правую щеку.

– Дурак, ничего ты не помнишь! – Заза обиженно и немного драматично отвел взгляд к окну.

За окном громко играли в жмурки дети.

– Да, помню, помню, – я безуспешно напряг память.

– Ну и что ты мне тогда ответил? – Заза, не отрываясь, смотрел в окно на детей.

– Не помню, – обреченно признался я.

– Вот! А еще друг называешься! А ты у меня всегда в голове!

Я сильно потер и открыл глаза, уставившись на экран компьютера. Там был ответ. Но я не мог разобрать слов. Глаза застилали летающие приторные хрустальные шарики. Я разогнал их и увидел слово "Да". И тут же: "Хотите задать еще вопрос?".

Да, хочу! "И где же он, Заза Сария?"

Я нажал "Получить ответ", но уже не закрывал глаза. Сайт заглючил и не выдавал ответа. Я стер вопрос и заново его ввел, но ответ по-прежнему не поступал. Тогда я обновил страницу, а потом перезапустил ноутбук и еще раз задал свой вопрос. После нескольких попыток божий сайт сжалился надо мной и милостиво выдал мне ответ.

"Он в вашей голове".

Я вскочил и опять почувствовал, как сердце медленно билось. Странно, обычно при стрессах пульс ускоряется, а у меня замедлялся. Так я точно заработаю невроз, подумал я и решил прогуляться.

"Он в вашей голове". Что бы это значило?

Я битый час гулял по Тбилиси. Обошел близкие и дальние улицы и районы. Заходил в кафе, гулял по мостам, сидел на скамейках в парках. Я не хотел идти в пустой дом, где меня никто не ждал, только письма от покойного друга со странными просьбами, которые сводили меня с ума.

Я решил не идти сегодня домой. И пока я раздумывал, куда направиться, прикуривая сигарету, меня чуть не сбил черный гольф.

– Куда лезешь? Жить надоело? – нервно кинул молодой таксист и попросил сигаретку. Я предложил ему сразу две. Таксист поблагодарил и попросил зажигалку. Я зажег пламя и поднес к его лицу. У таксиста была шикарная борода, но на вид ему было не больше, чем мне.

Он заметил, что я таращусь на его бороду, и не без гордости заявил:

– Я теперь ламберсексуал!

– Отвезешь меня куда-нибудь, ламберсексуал? – спросил я и выпустил дым в сторону от него.

Он покосился на меня и сплюнул:

– Это куда?

– Да в любое место по твоему вкусу или хоть в первое попавшееся. Хочу расслабиться.

Он на секунду задумался:

– Деньги не проблема?

– Нет.

– Тогда садись! Знаю я тут одно классное местечко неподалеку.

– Только сначала покатай меня немного с ветерком!

– Чего???

– Говорю же, деньги не проблема!

– Ок! Сегодня твой водитель Ноэ, так что расслабься, будет тебе ветерок! Ведь в этой жизни насытиться можно только ветром.

Вторник, 17 ноября, 2015

Маквала. Сайонара. Неисправимый романтик

"По-настоящему мы живем только тогда,