Продавец времени. От Атлантиды до Гипербореи Корчевский Юрий

– Разве воздушный поток разнороден? – искренне удивился пилот.

Никита и сам не понял, зачем он это сказал, но то, что потоки воздуха по направлениям неоднородны, он знал твёрдо.

Кара что-то обсуждал с Гавтом в задней части кабины.

Никита сидел возле пилота – ему было интересно смотреть на земли дикой Африки. Буйную растительность пересекали бурные реки, в саванне бродили стада травоядных ящеров разных размеров.

Потом пошли степи, далеко слева виднелись довольно высокие горы.

Дирижабль шёл почти по береговой линии. Она была отличным ориентиром, можно было почти до самого экватора и на карту не смотреть.

К вечеру показался продолговатый остров – во времена Никиты он назывался Мадагаскаром. Там они и приземлились для ночёвки. На островах всегда меньше шансов встретиться с хищниками – если только с летающими. Зато поели вкусно, сытно и разнообразно.

Спали в кабине, благо места хватало. Кабина висела над землёй, и, по крайней мере, змея сюда забраться не могла. А этих ползучих гадов хватало на всех континентах.

Утром, после завтрака, они продолжили полёт, и Никита снова занял место рядом с пилотом. К своему удивлению, он увидел внизу стадо больших носорогов.

Ещё два дня полёт проходил нормально. Пилот уже отклонился от береговой линии влево, идя прямо на север – ведь берег уходил восточнее.

А на третий день после полудня заглох один двигатель, потом зачихал другой. Пилот успел снизиться и сбросить якорь – большую железную болванку. К ней и подтянулись ручной лебёдкой, привязав для верности причальный конец к огромному, толщиной в несколько обхватов, дереву.

– Приплыли, – мрачно сказал Никита.

– Мы же летели, – удивился Гавт. – Почему приплыли? Где мы находимся?

Пилот всмотрелся в карту, ткнул пальцем:

– Похоже, здесь.

– За картой и местностью следить надо было, – буркнул Кара, – а ещё говорили – ты лучший пилот.

– Без топлива и лучший не полетит, – огрызнулся пилот.

Дирижабль выработал весь запас топлива, стал намного легче, чем в начале пути, и теперь его болтало порывами воздуха.

– Что делать будем? – задал риторический вопрос Гавт.

– Надо кого-то посылать за помощью. Насколько я понял, пирамиды уже недалеко, и топливо там быть должно.

– Недалеко? – едва не завопил Гавт. – Да до пирамид ещё два дня пути!

– Ты воин, ты и иди.

– Пусть он идёт! – Гавт ткнул пальцем в сторону Никиты.

Никита понял ход мыслей полководца. Для них он чужой, и потерять его не жалко.

Однако Кара принял другое решение:

– Пойдут Гавт и пилот.

– А почему я? – возмутился пилот.

– Ты знаешь, где склады с топливом.

– И как же мы сюда топливо доставим? – раздражённо спросил Гавт.

– Гавт, ты военачальник. Организуй население, найми носильщиков, набери охрану – мне ли тебе советы давать? Дело как раз для воина.

Возразить Гавту было нечего.

– Мы возьмём один контейнер с едой.

– Возьмите хоть два.

Кара хитрил. Даже один контейнер было неудобно нести, если только перед собой. Однако пилот нашёл кусок верёвки из запасных, перевязал контейнер и закинул его за спину, на манер рюкзака.

– Мы пошли!

Гавт потоптался на месте – то ли с духом собирался, то ли ждал, что Кара отменит своё распоряжение. Но Кара невозмутимо ждал, и они ушли.

Их было видно ещё какое-то время, но недолго, до первых деревьев. Хорошо, что это были не дикие джунгли, а саванна с редкими деревьями и кустарником.

Никита заглянул в кабину:

– Три контейнера. Если не усердствовать, хватит на шесть или семь дней.

– Растянем. Лишь бы они топливо нашли и вернулись благополучно.

Никита не полководец и не председатель Совета, но, доведись ему принимать решение, оно было бы другим: идти всем вместе – так безопаснее. И если они топливо раздобудут, так вместе и вернулись бы. А вдруг его там нет? Строительство пирамид не велось уже полгода, и аборигены могли использовать его для своих нужд, например – для розжига костров.

Кара забрался в кабину, уселся на сиденье и прикрыл глаза. Но он не спал, время от времени шевеля губами, он явно размышлял. И было над чем. Кое-что ему пообещали, но он явно надеялся на большее.

Никита обошёл дирижабль, потом сделал круг побольше, наткнулся на ручей и очень обрадовался. В Африке вода – редкость и ценность, можно день идти по саванне и не увидеть ни ручья, ни родника. В контейнерах есть немного сока, но им жажду не утолить.

Руками Никита зачерпнул воды и с удовольствием напился.

От нечего делать он забрался на корзину, а с неё по верёвочной лестнице – на оболочку дирижабля. Было высоко, метров тридцать от земли, и видно во все стороны далеко, хотя и смотреть особенно не на что. Саванна, пыль, редкие деревья и вдали – стадо динозавров. Оно находилось так далеко, что разглядеть, какие они, было невозможно. Шеи вроде бы длинные, значит – травоядные.

Внезапно раздался громкий нарастающий по силе звук – как будто великан разрывал на куски материал. Это был не то треск, не то гром, причём довольно продолжительный, сопровождающийся дополнительным грохотом, напоминающим перестук гигантских камней в гигантской же, мчащейся по ухабистой дороге телеге.

Никита испугался – не оболочка ли дирижабля трещит? Он поднял голову к небу – звук исходил вроде бы оттуда – и увидел, как небо прочертила огненная полоса. В южном направлении падала комета или метеорит, оставляя за собой дымный хвост, и Никите показалось, что упало небесное тело очень близко. Всё произошло за считаные секунды.

Метеорит скрылся за горизонтом, и через несколько секунд раздался хлопок и звук удара. На самом деле метеорит упал где-то далеко, и даже с высоты дирижабля не было видно вспышки или облака пыли с места падения. «Рассыпался в атмосфере», – решил Никита.

Но это было только начало. Со стороны падения метеорита послышался нарастающий шум, и Никита увидел приближающуюся полупрозрачную стену. Он сначала не понял, что бы это могло быть, но потом догадался: ударная волна гнала перед собой стену воздуха с пылью.

Чёрт! А он на верху оболочки, и времени спуститься уже нет. Изо всех сил Никита вцепился в верёвочную лестницу.

Редкие деревья вдали уже начали гнуться, раздался оглушительный рёв, как будто он стоял напротив сопла взлетающего самолёта. Потом он всем телом ощутил удар плотного воздуха, перемешанного с пылью, и зажмурил глаза.

Дирижабль, висевший на якоре к волне воздуха боком, развернуло, как лёгкую пушинку.

Никиту трясло и колотило об оболочку. «Господи, дай мне сил не сорваться!» – взмолился он. Он отвернул лицо от ветра, иначе невозможно было дышать – воздух забивал лёгкие. Верёвки, держащие дирижабль, – причальный конец, якорный – натянулись, как струны. Дерево начало гнуться – площадь поверхности дирижабля была слишком велика для такого напора. Наконец верёвки не выдержали и с резким звуком лопнули – одна за другой, дирижабль сорвался, и его понесло воздушным потоком. Неуправляемый, он то разворачивался, то едва ли не ложился на бок.

Никита судорожно вцепился в верёвочную лестницу. Теперь надежда была только на неё, и если она оборвётся – мучиться придётся недолго, до столкновения с землёй.

Дирижабль поднимался, раскачиваясь и крутясь, далеко внизу с большой скоростью проносилась земля.

Никогда прежде Никита не летал на дирижабле так быстро. Летающий корабль попал в стену, волну плотного воздуха, его несло и несло. Одно обстоятельство вызывало у него некоторое удовлетворение: его несло на север, в нужном направлении. «Господи, о чём ты думаешь, Никита! Тут уцелеть бы, а ты о направлении!» – поймал он себя на мысли.

Через четверть часа ветер стал тише, скорость полёта замедлилась и почти сравнялась с той, на которой дирижабль идёт под моторами. И порывов уже не было, дирижабль не крутило и не раскачивало.

Никита медленно стал спускаться по лестнице. И дёрнуло же его залезть на оболочку! Что он там хотел увидеть?

Вот уже и кабина. Он забрался внутрь неё через люк и перевёл дыхание.

Кара лежал на полу, одной рукой вцепившись в сиденье, а другой прикрывая голову.

– Кара, ты жив?

Услышав звук его голоса, Кара едва не подпрыгнул от испуга:

– Как ты здесь оказался? Тебя же не было!

– Я на верёвочной лестнице висел.

– Дирижабль цел?

– Пока держится. Якорь оторвало и причальный конец.

– А что это было?

– Метеорит упал или комета. Взрыв, ударная волна…

И Никита высказал своё опасение:

– На юге взорвалось, хорошо, если на континенте. Боюсь, как бы не по нашим новым друзьям попало. Хотя они под землёй прячутся, всё равно мало не покажется.

– Ты думаешь, что они как атланты…

Кара не договорил, но Никита его понял:

– Было бы топливо, можно было бы посмотреть. А впрочем, и так узнаем.

– Как?

– Если прилетят с обещанной помощью, стало быть – обошлось. А не будет их, значит – самим придётся выбираться.

– Да что же нам так не везёт? – Кара сел на полу.

Никита выглянул в окно. Дирижабль летел на высоте около двухсот метров.

Неожиданно снизу донёсся едва слышный крик.

Высунувшись едва ли не по пояс, Никита увидел внизу две фигуры – пилота и Гавта. Они размахивали руками – пилот явно узнал свой дирижабль. Но что мог сделать Никита? Моторы не работают, по сути – их несёт по воле ветра. Подует он в другую сторону – и они полетят туда же. И опуститься никак невозможно, дирижабль управляется только под тягой – винтами и рулями.

Кара тоже выглянул в окно.

– Кричал вроде кто-то?

– Вон наши, Гавт и пилот – туда смотри, – Никита показал рукой.

Дирижабль уже опередил обоих пеших. Получалось, что Никита с Карой могут первыми прибыть к пирамидам. Вопрос только в том – сядут ли? Или их будет нести дальше? Но ведь наступит ночь, температура окружающего воздуха понизится, плотность воздуха возрастёт, и дирижабль потеряет высоту. А если горы? Второй плоской вершины не будет, снаряд в одну и ту же воронку дважды не попадает.

Управление дирижаблем весьма примитивное: рули направления и высоты, кнопки запуска и рычаги оборотов моторов. Но ведь должен же быть какой-то аварийный клапан? Если на дирижабле нештатная ситуация, должен пилот как-то его посадить? Зря он до мелочей не изучил устройство дирижабля. Казалось – всё на виду, что тут изучать? Снова лезть наверх в поисках клапана страшновато, уж больно высота большая.

Никита уселся на сиденье, Кара плюхнулся рядом.

– Выходит, мы опередили Гавта и пилота?

– Так и есть.

– Тогда что же ты сидишь? Управляй!

– Я бы не против, но моторы не работают. Нас несёт, как щепку в ручье.

Кара уяснил суть сразу:

– Ты хочешь сказать, что приземлиться мы не сможем?

– Думаю над этим.

– Давай поедим? На сытый желудок думается лучше.

И в самом деле: время уже далеко за полдень, а завтракали они рано, уже можно подхарчиться.

Подкрепились немного: оба опасались съесть все припасы, а потом остаться без продуктов.

После еды Никита вздремнул полчасика, а проснувшись, открыл верхний люк кабины. Должен быть клапан, и привод к нему – тоже. Причём пилот не будет лазить к нему наверх, на оболочку. Стало быть, какая-то верёвка или жёсткая тяга должна быть в зоне видимости.

Верёвок на дирижабле хватало – прямо как на парусном судне. Ими была перетянута оболочка, создавая наружный каркас, верёвками же приводились в действие рули. Не запутаться бы в них ещё…

А вот это что за верёвка идёт? Уходит в брюхо оболочки, а второй конец её привязан к крыше кабины, недалеко от люка – так, что можно ухватиться. Попробовать потянуть или сильно дёрнуть? Ошибка может стоить дорого!

Снизу, из кабины, закричал Кара:

– Думай быстрее, я вижу пирамиды!

Собственно, никаких пирамид ещё не было, так, несколько слоёв каменных блоков да сфинксы рядом. Тянуть или нет? Никита потянул верёвку. Она поддавалась туго, как будто на другом конце её, уходящем в брюхо дирижабля, была пружина.

Никита потянул сильнее. Верёвка поддалась, и сверху раздалось шипение. Точно, клапан, и теперь он травит газ. Но сколько же его можно выпускать?

Никита выждал минуту и отпустил верёвку. Шипение прекратилось.

Никита спустился в кабину, приник к окну – дирижабль медленно терял высоту.

Никита перебрался на другую сторону кабины. В самом деле, там видны сфинксы, а за ними – несколько рядов будущей пирамиды. Стравить газ ещё, или дирижабль медленно потеряет высоту? Практики нет, и подсказать некому. Лишь Кара смотрит в окно и недовольно сопит. Да, это тебе не Советом управлять, работая языком.

Высота была уже около ста метров. Никита снова выбрался через люк, ухватился за верёвку и потянул. Как только выходящий газ стал шипеть, он начал отсчитывать секунды: «Двадцать два, двадцать три…» На шестидесятой секунде он отпустил верёвку и снова вернулся в кабину.

– Получается? – спросил Кара.

– Не знаю, но вроде опускаемся.

Снижение и в самом деле стало быстрее.

Никита сел у окна и стал смотреть вниз. «Кажется, переборщил», – подосадовал он.

Дирижабль терял высоту, и уже понятно было, что до пирамид им не дотянуть.

Удар о землю был чувствительным, даже сильным. Никита тут же выскочил из кабины и ухватился за обрывок причальной верёвки – надо было привязать дирижабль! Его уже сносило ветром, корзину волокло по земле.

Впереди торчал из земли небольшой каменный столб или изваяние – разглядывать его было некогда. Никита «припечатался» к нему, быстро сделал несколько витков верёвки и завязал узел. Всё!

Из кабины выбрался Кара.

– У тебя лицо в крови.

– Нос разбил. Дирижабль ветром несло, удержать не мог.

– А в общем – ты молодец! Не каждый, не будучи пилотом, сможет посадить дирижабль. Я молился богам, и они помогли.

К ним бежало несколько человек, видевших посадку.

– Как думаешь, не враги? – Кара взглядом указал Никите на бегущих. – Ты на всякий случай сядь к арбалету.

Мера предосторожности отнюдь не лишняя.

Никита снова забрался в кабину, натянул тетиву у арбалета и наложил стрелу. Она была великовата и рассчитана на летающих ящеров, человека же могла пробить навылет.

Но когда люди подошли ближе, оказалось, что ни у кого из них оружия нет, а пришли они потому, что увидели дирижабль – он обычно прилетал на строительство пирамид.

– Это строители, я узнаю вон тех двоих, – успокоил Никита Кару.

В период межсезонья, между посевом и уборкой урожая, крестьяне с удовольствием нанимались на строительство – ведь тут неплохо платили. Нет, не деньгами – их тогда ещё не было, а товарами. Островитяне давали наёмным рабочим железные мотыги, бронзовые ножи, различные украшения для женщин вроде бус и ожерелий, медную и бронзовую посуду. Она, в отличие от глиняной, служила долго и вид имела красивый.

Никита, как мог, объяснил, что у них небольшая неприятность и нужно топливо. А стройка вскоре продолжится, работа найдётся всем.

Один из «египтян», как назвал его Никита, вызвался показать, где находится склад.

– Бери людей и иди. Может быть, удастся заправиться.

– Всё равно не взлетим. Я выпустил газ из оболочки, нет нужной подъёмной силы.

– Рано или поздно подойдёт пилот – он знает, что делать. А ты пока решишь одну проблему.

Склад был километрах в двух, и всё это расстояние за проводниками и Никитой шагала большая гомонящая толпа.

Склад представлял собой навес из пальмовых листьев, покоящийся на четырёх столбах. Жестяные канистры громоздились рядами, и каждая их них вмещала на глаз около двадцати – двадцати пяти литров.

Египтяне просунули жерди в ручки и подвесили груз на плечи. Никита вынужден был остановить благородный порыв, иначе аборигены вытащили бы на себе весь склад.

Никита отсчитал тридцать жестянок.

– Всё, всё, остальное пусть лежит здесь.

С песнями и воплями толпа донесла топливо до дирижабля. Они же помогли Никите перелить содержимое канистр в баки. Помощь сопровождалась песнями и шутками. Весёлый народ!

Когда работа была закончена, толпа удалилась, и Кара перевёл дух:

– Я думал, они всё растащат.

– Пока я был тут, на строительстве, не слышал ни об одном случае воровства, – решительно отверг подозрения Никита.

– Вроде день прошёл успешно, мы живы, и дирижабль цел. Гавт и пилот дойдут, и мы улетим.

– Меня беспокоит метеорит – не натворил бы он дел в Антарктиде.

– Где?

– Ну, мы были там в гостях. Земля эта так у нас называется.

– А! Нам-то черноголовые по-другому её называли.

– Нет уж их теперь.

– Тогда давай спать. Устал я что-то сегодня, переволновался, наверное.

Никита тоже чувствовал себя не лучшим образом, но выспался он хорошо.

Утром оба были разбужены аборигенами, которые принесли им ещё горячие пшеничные лепёшки. Местные проявили заботу о гостях.

Кара и Никита поели.

– Теперь только ждать, – вздохнул Никита.

Два дня тянулись утомительно долго, и только на третий день в полдень подошли утомлённые, пропылённые и загоревшие едва ли не до черноты Гавт и пилот.

Военачальник, едва успев поздороваться, сразу заявил претензии:

– Что же вы? Мимо пролетели! Мы вам сигналы подавали, а вы – ноль внимания!

– Гавт, моторы не работали, нас несло штормовым ветром. Как бы мы, по-твоему, приземлились?

Пилот лишь усмехался. Он-то знал, что посадка была невозможна. Тем не менее, отозвав в сторону Никиту, поинтересовался:

– Как удалось посадить дирижабль?

– Газ из оболочки травил понемногу, так и сели. Топливо нашли, в баки залили.

– Отлично!

– Да что же во всём этом хорошего? Взлететь, я полагаю, теперь невозможно?

– Выход есть. Сзади, недалеко от моторов, есть два баллона со сжатым газом – как раз на такой случай. Сейчас заправим оболочку, проверим моторы – и можно в путь. Лучше лететь, чем идти пешком. Молодец, что удалось сохранить дирижабль в целости. Я как увидел со стороны, что вас крутит, подумал – всё, конец! И дирижаблю, и вам. А что случилось? Сначала громыхнуло, потом ураган пронёсся… Ветер такой ударил, что нас на землю повалило. Трава летела, мусор – все глаза запорошило.

– Неужели до хлопка и удара вы не видели след в небе?

– Так это звезда упала? – догадался пилот.

Никита не стал его разубеждать: звезда так звезда…

Пилот споро осмотрел моторы, обошёл вокруг дирижабля, потом полез за запасными верёвками и удлинил причальный конец.

– Эх, жалко – якорь оторвало!

– Как домой прилетим, новый в мастерских сделают, – успокоил его Никита.

Пилот забрался на кабину, с неё – на верёвки оболочки, и оттуда уже пробрался в хвост дирижабля. Вскоре послышалось шипение, и в оболочку стал поступать газ. Она медленно расправилась, бока стали гладкими, лоснящимися и приняли свой обычный вид.

Кара в сторонке разговаривал с местными жителями, а Гавт в кабине отсыпался.

Пилот подошёл к Каре и доложил о готовности.

– Очень хорошо, – обрадовался Кара, – прямо сейчас и взлетаем.

– Поесть бы…

Пилот поел лепёшек и запил их водой – контейнеры с едой уже были пусты.

Запустили моторы. Сначала они работали с перебоями, чихали, но потом звук выровнялся. Один из аборигенов по знаку пилота отвязал причальный конец, и дирижабль поднялся в небо.

– Слава богам! – закричал от избытка чувств пилот.

А Гавт продолжал спать.

Кара сидел у окна и улыбался.

Никита был в носовой надстройке – оттуда обзор лучше. Ведь скоро будет море, а за ним – горы, где часто видят драконов. Местность, опасная для полётов.

Дирижабль проходил над горами низко, казалось – вершины можно достать рукой, однако опасения по поводу драконов оказались напрасными. Мелькнул один вдалеке, но, увидев дирижабль, скрылся. Оно и к лучшему.

Дальше полет проходил спокойно. Никите казалось, что с момента вылета прошло очень много времени, а местность не изменилась совсем. Так же дымил вулкан, так же бродили внизу стада динозавров. Однако, когда они приблизились к своим горам, их ждал неприятный сюрприз: в седловине лежал поверженный робот-страж, а по нему бегали и колотили дубинами краснокожие. Множество их трупов валялось вокруг.

Кара вскочил с сиденья:

– Опять краснокожие! Ну-ка, зависни над ними!

В этот момент Никита пожалел, что взял мало железных стрелок – сейчас накрыть бы их тучей стрел!

– Опустись ниже! – скомандовал Гавт. Он был разъярён: стоило покинуть остров, как напали краснокожие. Плохо, что повержен и, скорее всего, повреждён робот.

– Никита, ты можешь свалить из арбалета вон того? На роботе стоит, руками размахивает? Сдаётся мне, что он у них предводитель.

Высота невелика, метров пятьдесят. Для арбалета далековато, но выстрел сверху может получиться.

Никита прицелился и нажал на спуск. Раздался щелчок, и болт ушёл к цели, но попал не в туловище краснокожему, куда целился Никита, а в ногу. Предводитель краснокожих покачнулся и упал.

– Бросай стрелы! – распорядился Гавт и сам схватил несколько штук.

Никита высматривал скопления по два-три-четыре человека и бросал стрелки туда – так было больше шансов, что они найдут свою жертву.

Краснокожие, потеряв предводителя и десяток воинов, разбежались. Многие вообще побросали дубины и убежали подальше.

Никита уже без команды заряжал арбалет и стрелял, стрелял… Почти ни один болт не пропал даром. Но запас болтов и стрелок был невелик, и вскоре уничтожать краснокожих стало нечем. Да и враги разбежались подальше от седловины и поверженного робота.

– Садись у робота, – приказал Кара пилоту. – Надо посмотреть, что с его механиком. Может, ранен?

Насчёт ранения Кара лукавил. После удара по голове крепкой дубиной шансов выжить у механика практически не было.

Дирижабль сел рядом с роботом. Никита выскочил из кабины и привязал причальный конец прямо к руке поверженного зита. Гавт стоял рядом с мечом в руке, готовый отразить нападение, если таковое случится.

Никита обратил внимание, что дверца в кабину робота закрыта изнутри, и постучал в неё.

– Эй, выходи, если жив. Мы разогнали краснокожих.

Изнутри кабины раздался приглушённый голос:

– Назовись.

– Я Никита. Рядом со мной Гавт, а в дирижабле – Кара.

Щёлкнул замок, дверца кабины откинулась, и из дверного проёма с опаской выглянул пилот. На его голове красовалась большая шишка. Он осмотрелся, увидел Гавта и выбрался из кабины.

Военачальник спросил:

– Как же ты так?