Продавец времени. От Атлантиды до Гипербореи Корчевский Юрий

Самец взвизгнул от боли и отскочил. Замерев на мгновение, он закатил глаза и грохнулся на камни. Вроде и рана не смертельная, и крови мало – неужели яд продолжает ещё действовать?

Размышлять было некогда, и Никита бросился к дерущимся.

Обезьян уже осталось мало – они несли большие потери. Но на площадке, кроме их тел, ещё лежали тела убитых воинов племени ануну.

Никита полоснул одну обезьяну по спине, другую – по шее сзади и с удовлетворением увидел, как они упали.

Перед ним уже были воины ануну. Он обернулся: несколько обезьян убегали в пещеры. Поскольку основная схватка была закончена, им оставалось только выкурить, выжечь оставшихся обезьян из пещер.

И воины ринулись к пещерам. Они поджигали сучья и бросали их как можно дальше от входа.

Некоторые пещеры оказались пусты, из других с рёвом и визгом выбегали спрятавшиеся обезьяны. Воины тут же убивали их копьями и мечами.

До вечера им удалось полностью очистить от приматов все пещеры. Потом они сбрасывали их тела с площадки. Нечего им тут смердеть, отравляя воздух.

Как только стемнело, все ушли с воинами к Солёному источнику на ночёвку. В пещерах ночевать было невозможно – в них стояла гарь, копоть и вонь от живших тут обезьян. Настоящие свинарники!

К Солёному источнику Никита добирался на дирижабле и ночевал в его кабине. Арс с двумя воинами ушёл к вождю Ануну и остался там.

Поддержка племени была оказана существенная. Большая часть обезьян была истреблена, оставшиеся рассеяны. Полученного урока должно было хватить им надолго. А Никиту интересовал ответ на один-единственный вопрос: как обезьяны приручили драконов и по какому сигналу они прилетали? Ведь, насколько он знал, говорить обезьяны не умеют, они издают только нечленораздельные звуки. Да и мозги у них уступают человеческим. В том, что лично он мог бы приручить дракона, Никита сильно сомневался. Эта рептилия тупа, кровожадна и подчиняется только инстинктам – пожрать, поспать, продолжить род.

Сон сморил его быстро – слишком много событий он пережил сегодня, устал. Да и морально неприятно. Убийство, хоть и обезьян, ему претило. Спрашивается – зачем пришли, изгнали людей с обжитых мест, всё изгадили? Его не оставляло чувство некоторого омерзения.

Утром заявился Арс, весёлый и довольный.

– Всё, готовимся к отлёту.

– Как? А камни?

– У меня все семь штук, больше у вождя не было. У них потери небольшие – трое убитых и четверо раненых. Ануну говорит – легко отделались. Сегодня они будут перебираться в пещеры. Нас благодарили и отдали камни в знак признательности за помощь. Я уже договорился, что через три полных луны мы снова прилетим.

– Хм, неплохо…

– Собирайся.

А что воинам собираться? Уселись в кабину – и готовы. Всё своё на себе. Груза железных стрелок почти нет, едва ли два десятка на дне корзины виднеется – так это на обратную дорогу.

Лишившись изрядного веса за счёт сброшенных стрелок, дирижабль легко взлетел.

Настроение у воинов было приподнятым. Камни приобрели, обезьян разбили, дружественные контакты наладили.

Никита поглядывал в окно. Тут и подходящей местности для племени азуру нет. И он погрузился в мысли. Как остро не хватало оружия на дирижабле для борьбы с драконами! Пушку поставить? Нужно литейное производство и порох. Да, но выдержит ли плетёная корзина отдачу при выстреле? Смертельный луч у яйцеголовых есть. Никита его не видел, но, по словам воинов, аппарат тяжёлый, дирижабль его едва поднимал.

И сколько ни перебирал Никита в памяти относительно простые средства, остановился он всё-таки на арбалете и сети. Сеть с крупными ячейками можно подвешивать под полом кабины и сбрасывать её в нужный момент. А чтобы она не летела вниз камнем, по углам привязать грузы вроде старинных пушечных ядер. И мощный арбалет даже не нужен, если арбалетный болт ядом змеиным пропитать. Только болт арбалетный нужно сделать наподобие гарпуна, чтобы из тела дракона при попадании не вывалился. Тогда яд будет действовать дольше и эффективнее.

И ещё одно. Кабина дирижабля нуждается в переделке. Стрелка с арбалетом надо посадить в надстроечке, некотором балкончике перед пилотом – как на самолетах времён Первой мировой войны. На бомбардировщике «Илья Муромец» там пулемётчик сидел. Место отличное, поскольку обстрел можно вести в стороны, вверх и вниз. Только назад не получится. Но всё равно сектор обстрела получится достаточно велик.

По прилёте Арс направился к Гавту – главному воину. Никита – за ним.

– Ты чего? Я сам доложу.

– Никто твоих успехов не отбирает, – парировал Никита. – Я по другому делу.

Арс вошёл один, доложил о полёте и выложил на стол добытые камни. Только он вышел за дверь, как к Гавту вошёл Никита. Попытавшись объяснить цель своего визита, он на листе папируса нарисовал задумку.

– Нет, арбалет не справится с драконом, пробовали уже. Даже большой арбалет с огромной стрелой пробовали.

– А мой – убьёт. Хитрость у меня есть.

Отмахнуться Гавт не мог. Железные стрелки Никиты здорово помогли в войне с краснокожими.

– Ты скажи, что тебе надо?

– Арбалет на станине, корзину у дирижабля переделать – как на рисунке. А мне стрелы дать, я их обработаю. Потом испытать.

– Ты хочешь специально найти дракона и сразиться с ним в воздухе? Да ты просто безумец!

– Если всё получится, как я задумал, лучшего оружия не сыскать. Тогда борьба с драконами и летающими ящерами превратится в интересное приключение, охоту для развлечения.

– Ты меня заинтриговал! А в чём секрет?

– Всё расскажу после испытаний.

– Арбалеты есть, переделать корзину – два дня, – посчитал Гавт. – Вот на третий день и приходи. Сам не могу принять участие – дела. Может, дракона не один день искать придётся. А вот Арса с тобой пошлю.

– Мне всё равно, кто свидетелем будет.

Никита взял несколько арбалетных болтов в кузне, навёл раствор яда и опустил туда наконечники болтов. Плохо, что нет аптечных весов: невозможно отмерить необходимое количество кристалликов яда, и приходится сыпать всё на глаз. Из-за этого концентрация яда в растворе каждый раз может получаться разной, а отсюда – и разное время наступления смерти. Судя по тому, что яд действовал быстро, он принадлежал к парализующим. Яды, действующие на кровь, действовали медленнее, и жертва умирала в течение нескольких часов.

Наконец минуло два дня. Никита замотал в тряпицу болты, пропитанные ядом, и отправился на стоянку дирижаблей. Болты нёс осторожно, держа их за хвостовики.

У дирижабля уже крутились Арс и пилот. Арс осматривал надстройку спереди кабины.

– И ты всерьёз думаешь, что арбалет сразит дракона?

– Уверен. Ты помнишь, когда мы летали в племя ануну, на дирижабль напал дракон, ведомый обезьяной?

– Как я могу помнить, если сам сражался с обезьянами у пещер? По сторонам смотреть некогда – не до того было.

– Ну, может быть, воины рассказывали?

– Припоминаю. Вроде бы ты ухитрился броском ножа его убить.

– Именно так!

– Хм! – Арс недоверчиво покачал головой.

Пилот, слышавший разговор, вмешался:

– Так мы летим искать драконов? Рискованное занятие.

– Не более чем обычный полёт. Я готов, можно взлетать.

Все трое устроились в кабине. Дирижабль затарахтел моторами и поднялся.

Когда они пересекли пролив и уже летели над материком, пилот задумчиво произнёс:

– Похоже, я знаю место, где их много, по крайней мере – почти всегда встречаю, когда летаю в эти земли.

– Ну так и рули туда, – обрадовался Арс. – Не болтаться же нам целый день в поисках тварей!

Пилот повернул направо и направил дирижабль вдоль береговой линии.

Лететь пришлось часа три.

– Ты нас покатать решил? – язвительно спросил Арс.

– Нет, сейчас начнутся горы. Похоже, там их родовое гнездо.

Арс заёрзал на сиденье. Победить даже одного дракона – удача, а если их тут несколько? Арбалет ещё не испытан, и неизвестно, насколько он эффективен. Ему самому предстоящая затея явно не нравилась, но он воин и привык подчиняться приказам.

Любая армия держится на жёсткой дисциплине – во всех странах и во все времена. Иначе это просто шайка анархистов.

Никита перебрался в носовую надстройку. Отсюда видимость была лучше во все стороны, кроме задней полусферы. Он взвёл тетиву, наложил в жёлоб болт и повернул арбалет вправо-влево. Сектор обстрела хорош, вниз, правда, поменьше, зато в зенит – почти девяносто градусов. Он и оружие готовы.

Показались горы. Альпы или Пиренеи? Поди разберись, если карты нет. У пилота есть, но названия свои, понять невозможно.

Никита всё время посматривал по сторонам, но первым дракона заметил пилот:

– Влево и ниже смотри! Вон он! – и указал рукой.

Прямо в их сторону поднимался, судя по плавникам на спине, дракон. Намерения у него были явно не дружеские – не привет же летит передать?

Никита не сводил с него глаз. Экземпляр был крупный, но на его шее никто не сидел. Никита ухмыльнулся – из диких, не дрессирован. Сейчас мы его проучим! Он приложил приклад арбалета к плечу.

Дракон был всё ближе. Теперь он пёр прямо в лоб, не сворачивая, уже и пасть разинул, готовясь изрыгнуть огонь. В эту раззявленную пасть Никита болт и запустил.

Дракон как подавился. Он захлопнул пасть – вроде как кашлянуть попытался, но вдруг круто пошёл вниз.

– Поворачивай! – закричал Никита пилоту. – Надо поглядеть! Вдруг он провести нас хочет?

Дирижабль разворачивался медленно, и Никита потерял дракона из виду. Он тревожно шарил глазами по склонам гор, но дракона нигде не было видно. Сдох и упал в ущелье? Или только ранен и готовится к новому нападению? Раненое животное очень опасно – что кабан, что медведь. Они крепки на рану и имеют некоторый запас жизненной энергии, иногда достаточный, чтобы нанести охотнику смертельные повреждения. Как себя ведёт при ранении дракон, Никита не знал – опыта не было. И потому он уповал на яд, на отравленные болты.

– Вон он! Снова поднимается! – закричал Арс.

Справа, на одной высоте с дирижаблем, летел дракон – он приближался к ним. Никита сразу уяснил, что это другой дракон – поменьше размером и заметно отличающийся по окраске. Если первый дракон имел буроватый оттенок, то у этого дракона преобладали зеленые цвета.

Никита взвёл арбалет, наложил болт, и в этот момент раздался крик пилота:

– Ещё один, слева!

Никита повернулся в ту сторону, куда указывал пилот. Слева, на большой дистанции, к ним приближался ещё один дракон. Не соврал пилот, явно гнездо у них тут. Растревожились! Видят в небе врага – надо добраться, уничтожить, сожрать. Не понимают они своими дурными головами, что не жертва перед ними – чего тут жрать? Оболочку от дирижабля, моторы или корзину?

Дракон, летящий слева, был ближе. Никита развернулся к нему и стал выжидать. Сто метров, пятьдесят…

Арс не выдержал:

– Стреляй!

– Рано, – процедил сквозь зубы Никита.

У дракона шкура толстая, и на такой дистанции болт может её не пробить. А Никите надо, чтобы болт достиг плоти и вонзился глубоко. Тогда с током крови яд мгновенно разнесётся по всему телу. И промахнуться нельзя – тогда времени перезарядить болт не будет. Дракон может поджечь корзину или разодрать когтями оболочку.

А дракон уже раскрыл пасть. Никита судорожно вздохнул, чувствуя, как гулко колотится сердце, направил прицел и выстрелил. Он успел увидеть, как болт вошёл дракону прямо в грудь, чуть ниже шеи. Как поведёт себя дракон после попадания, Никита смотреть не стал – ведь справа приближался ещё один враг. С усилием он взвёл в очередной раз тетиву, слыша крики пилота и Арса:

– Стреляй, он рядом!

Наложив болт, Никита повернулся вправо вместе с арбалетом. Дракон действительно был уже рядом. Раскрыв пасть, он дохнул пламенем, и туда, в это пламя, Никита и вогнал очередной болт. И успел только закрыть глаза.

Лицо обожгло, затрещали волосы на голове, опалило ресницы. Резко завоняло палёным волосом. В это же мгновение он ощутил удар, пришедшийся по корзине, затем раздался треск. Это дракон, уходя вниз, задел корзину по касательной телом или крылом.

– Живой? – закричал пилот.

Никита разлепил веки: зрение было нормальным. Он провёл рукой по голове – только клочки волос.

– Живой.

Он перевесился из своей надстройки вниз.

Дракон падал. Не снижался, не планировал, а именно падал, беспорядочно кувыркаясь. Готов! Но где же другой? Его не было видно.

Никита повернулся к Арсу:

– Где тот, который слева? Я по нему первому стрелял.

– Не видел, прости! Упустил я его. Отвлёкся на того, который появился справа и был уже совсем рядом, а ты медлил!

Никита снова в очередной раз взвёл арбалет и наложил болт. Между прочим – последний из тех, что были отравлены.

– Поворачивай назад! – распорядился Арс. – Испытания прошли успешно. Никогда ещё не было, чтобы в одном полёте кто-то убил сразу трёх драконов. Я так и доложу. Успех!

Никита перебрался в кабину. Слева, в середине кабины ивовые прутья были разодраны от удара, и зияла щелевидная прореха.

– О! Повреждения!

Пилот отмахнулся:

– Работы на два часа! А ты молодец, не сдрейфил! Как последний дракон огнём дохнул, я думал – сгоришь!

– Я даже испугаться не успел, только глаза закрыл.

– Разворачиваемся! Мы сегодня заслужили хороший обед.

Расслабившись, они не смотрели вокруг, и в этот миг сверху раздался удар, треск, а за ним – шипение.

Арс и пилот разом вскрикнули.

– Ещё один!

Этот дракон атаковал их сверху и когтями разодрал оболочку. Из оболочки начал выходить газ, и дирижабль стал терять высоту. Но, видимо, разрыв не был большим, и дирижабль не падал, а плавно опускался, с каждой секундой всё ниже и ниже.

Пилот ухватился за штурвал.

Никита бросился вперёд, в надстройку – там был взведённый арбалет и последний наложенный болт. Если дракону удастся повторная атака и он снова нанесёт повреждения оболочке, им конец. Снижение превратится в падение, и встреча с землёй будет означать катастрофу, неминуемую смерть.

Никита запрокинул голову кверху, но увидеть дракона мешала оболочка дирижабля.

– Арс, смотри, где он? Пилот, полный газ! Обороты давай!

Если дирижабль продвинется, может быть, удастся увидеть эту тварь. Лишь бы он не изрыгнул огонь! Тогда сгорят все – и дирижабль, и люди, и сам дракон!

Из-за оболочки показалось тело дракона – но не всё, а только половина. Видны были могучие лапы и здоровенные, в полметра, когти.

Никита успел поднять арбалет и выстрелить навскидку. Болт угодил дракону в брюхо, между ног.

– Резко – рули влево! – скомандовал Никита, а сам бросился в кабину. В надстройке ему теперь делать было нечего, болты закончились.

По оболочке дирижабля прошуршало чешуёй тело дракона. Он был уже мёртв и беспорядочно падал. Но и оболочка дирижабля была не такой надутой, гладкой и лоснящейся – она опадала. Но изменить ничего нельзя, от них ничего не зависит. Что случится раньше: они приземлятся на остатках газа или он выйдет и они рухнут?

Никита упал плашмя на пол кабины – вероятный удар лучше принять всей площадью тела. Так больше шансов получить меньше травм.

Куда и как снижается повреждённый дирижабль, Никита, естественно, не видел. Он со страхом ожидал удара. По примеру Никиты Арс тоже упал на пол, что-то бормоча.

– Ты что там говоришь?

– Не мешай, я прошу богов…

Арс не договорил. Раздался страшный удар, от которого перехватило дыхание. В нос и рот полезла поднявшаяся облаком пыль.

Никита чихнул, потом закашлялся. Про себя отметил, что раз чихает, значит – жив. И находится на этом свете, а не на том.

И тут он услышал стон – это стонал пилот. На коленях Никита подполз к нему.

– Жив? Где болит?

– Бок.

Никита ощупал пилота. Кости вроде целы, наверное, сильный ушиб – удар был жёстким. Но почему так сумрачно? Или у него что-то с глазами? Потом дошло: корзину накрыло оболочкой дирижабля.

Однако надо выбираться. Не дай бог – пожар: ведь моторы горячие, и в топливных баках плещется топливо.

– Выбираемся! Арс, помоги мне вытащить пилота.

Они помогли пилоту выбраться из остатков кабины, посадили его на землю. Взглянув на кабину, Никита поразился – как же они уцелели?

– Парень, спасибо!

– За что?

– Ты удачно посадил дирижабль. Все остались живы, а болячки зарастут.

Выбираясь на свет божий, Арс полез под оболочку дирижабля и неожиданно закричал. Никита бросился к нему:

– Чего орёшь?

– Сам посмотри…

Разбитый дирижабль лежал на ровном плато. Недалеко валялась туша мёртвого дракона. Но не это впечатлило обоих.

Плато имело диаметр не больше сотни метров и круто обрывалось вниз. Оба обошли его по краю. Со всех сторон – отвесный обрыв, и только далеко внизу видна земля. Плато представляло собой плоскую, как стол, вершину горы.

Настроение у обоих упало. Спуститься отсюда без альпинистского снаряжения было невозможно, но и имея его – тоже, поскольку для такого трудного спуска нужен опыт. И вокруг них – ни воды, ни кустика, только голые камни и кое-где – трава. Уж лучше бы им разбиться сразу насмерть, чем умирать медленной смертью от жажды и голода. А скорее всего, их, обессиленных, неспособных сопротивляться, через несколько дней сожрёт какой-нибудь пролетающий мимо дракон. Называется – провели эксперимент!

Оба уселись на камни.

– Как выбираться будем? – упавшим голосом спросил Арс.

– Надо думать, выход должен быть.

– Сомневаюсь. Ты лучше скажи, как тебе удалось драконов убить?

– Всё очень просто. Арбалетные болты пропитаны змеиным ядом. Малейшее ранение – и неминуемая смерть.

– Вот! – вскричал Арс. – Я так и думал, что здесь какой-то секрет.

– Теперь ты о нём знаешь.

– Жаль, что не узнает Гавт. Оружие на самом деле получилось знатным.

– Не хорони себя раньше времени, сам ещё расскажешь Гавту об успехе.

– У тебя отравленного болта не осталось? – сменил тему Арс.

– Нет, последний выпустил в дракона, который оболочку нам разодрал.

– Жаль.

– Почему?

– Не мучились бы.

– Выбрось дурь из головы. Да, мы лишились дирижабля, но и пешком добраться можно. Долго, но вполне выполнимо.

– Сначала спустись! – хмыкнул Арс.

– Думать буду.

Никита поднялся, подошёл к дирижаблю. Восстановить его не получится, но как-то использовать то, что от него осталось, можно попробовать. Моторы? Отпадает. Оболочку? Можно попробовать нарезать из неё полосы, скрутить их и использовать как верёвку. Но выдержит ли она вес человека, и хватит ли длины? Боязно, небезопасно. А думать и решать что-то надо быстро. Но сегодня уже поздно что-либо предпринимать. У них есть три-четыре дня, потом без воды будет плохо.

Никита залез под оболочку к корзине и поинтересовался у пилота:

– Как ты?

– Немного лучше, уже дышать не так больно.

– Руки-ноги двигаются?

– Целы.

– У тебя верёвки на дирижабле есть?

– Вокруг оболочки обмотаны, корзина на них висит.

Никиту не оставляла мысль снять верёвки, связать их и попробовать спуститься.

Он выбрался наружу, нашёл верёвку. Толста, прочна. Если распустить, вполне может получиться нужная длина.

Никита подошёл к Арсу:

– Не сиди, я тебе дело нашёл.

– Какое?

– На дирижабле канатов полно. Надо их расплести – получатся верёвки. Свяжем их.

– Ты хочешь спуститься по верёвкам?

– Почему только я? Мы все.

Арс какое-то время раздумывал:

– Надо попытаться, другого выхода нет. Я тоже об этом думал.

– Тогда за дело.

Арс принялся разматывать запутавшиеся канаты, а Никита подошёл к обрыву. Сколько тут метров – сто, двести? Сбоку можно определить, а сверху затруднительно. Но больше ста, это точно. Сорвёшься – шансов нет. Ну почему у людей нет крыльев, как у птиц?

Никита понял, что в голове что-то мелькнуло, какая-то мысль. И она показалась ему странной. Сделать крылья? Несерьёзно, у человека руки слабы, а тело тяжёлое. И ещё никому не удавалось летать, используя свои мускулы. Но ведь им не надо летать, им надо только спуститься!

Погоди-ка, он же видел однажды, как у парашютиста была привязана ткань между руками и ногами и между ногами – как перепонки у белки-летяги. Попробовать? Но у них нет опыта. Нарезать нужные лоскуты ткани из оболочки – дело нескольких минут. Верёвки, чтобы привязать ткань к рукам и ногам, тоже есть. Опыта нет. Как управлять в коротком полёте? Тот парашютист, о котором снимали фильм, планировал несколько километров. Им столько не надо. Но приземлиться-то необходимо живым. И путь вниз – не эксперимент, его не проведёшь дважды. У каждого – одна попытка.

Однако идея захватила. Если получится, риску не больше, чем спуск на верёвке. Та ведь может оборваться, или сам не удержишься.

Он прикидывал и так, и этак. В конце концов куском верёвки обмерил себя, на пыли нарисовал пальцем примерный рисунок. Для каждого человека требовалось три треугольных полотнища.

Ножом он вырезал из оболочки дирижабля требуемые куски. Материал оболочки подходил – был лёгким, прочным.

Никита подозвал Арса:

– Слушай, что я надумал. Ты когда-нибудь видел летучих мышей?

– Бр-р-р, мерзость какая! Видел.

– Теперь гляди на рисунок. Мы привязываем эти куски ткани от оболочки к рукам и ногам и прыгаем со скалы. Руками махать не надо, надо развести руки и ноги в виде косого креста и планировать. Перед землёй надо поискать место, где помягче – пусть это будет озерко, и можно садиться.

– Боги лишили тебя разума! Это невозможно, это верная гибель. Я не буду в этом участвовать.

– Хорошо, я прыгну сам.

– Только после того, как мы спустим на верёвке пилота. Он нездоров, и ему надо помочь.

– Согласен. Только сначала попробуем опустить на верёвке камень.

– Это зачем?

– Проверить, достанет ли верёвка до земли, нет ли на склоне преград, невидимых сверху, – уступов, например.

– Ты осторожен, и я надеюсь, что у нас всё получится. Мне осталось не так много работы. Один канат я расплёл, пора вязать узлы.

За работу они принялись вдвоём. Верёвки были жёсткие, и тянуть приходилось изо всех сил. В процессе спуска их уже не подтянуть, а на кону – жизнь.

Бухта получилась изрядных размеров. Они нашли почти квадратный камень, обвязали его и начали спуск.

Камень шёл то хорошо, то цеплялся за неровный склон. Но это было не страшно, живой человек при спуске может оттолкнуться.

Но вот верёвка уже выбрана, а камень дна не достиг.

– Ты был прав с проверкой, – признал Арс.

Конец верёвки они привязали к обломку скалы, торчащему на краю обрыва, и Арс принялся расплетать ещё один канат. Похоже, что требовалось немного, метров десять-пятнадцать.

Никита помог выбраться из-под оболочки дирижабля травмированному пилоту. Раньше он не делал попыток выбраться. На плато жарило солнце, а несколько небольших кустов не давали тени.

Пилот осмотрелся.

– Где мы?

– На плоской вершине горы. Со всех сторон обрыв.