Продавец времени. От Атлантиды до Гипербореи Корчевский Юрий

Никита стал каждый день уходить из селения, меняя направления. А нашёл он горючий сланец по дыму. Видимо, в залежи ударила молния, и он тлел, как торф.

Ударами ножа Никита отколол несколько крупных кусков, сложил их в узел и завязал его. Уже в селении, когда вернулся кузнец, они попробовали разжечь горн. Обложенный деревянной щепой сланец наконец вспыхнул.

Подмастерье начал работать мехами, и огонь ярко вспыхнул, загудел.

Кузнец удивился:

– Надо же: с виду камень, а горит. Сроду бы не подумал.

Следующим днём они мастерили носилки. Получились они огромные, как воз у телеги, но это никого не смутило. Десять крепких мужчин, прихватив их с собой, отправились к месторождению сланца. Кузнец рубил его кувалдой, а остальные укладывали куски на носилки. Нести сланец было далековато, километров десять, но ближе ничего не было. Зато во дворе вывалили целую кучу, и кузнецу можно было месяц, а то и больше работать.

Кузнец с подмастерьем стали ходить вдвоём. Они искали болото, причём с выделением газа – там руда лучше. Через неделю нашли-таки. Место было не близко, но железо стоило таких физических усилий.

Болотное железо уступало по качеству метеоритному, инструменты быстро тупились, но Никита надеялся найти что-либо более подходящее.

Потом он принялся за гончарную мастерскую. Посуда была крайне необходима – ведь горшки позволяли готовить жидкие блюда. Не супы, конечно, но мясные бульоны с кореньями и фруктами. Получалось вкусно.

Для гончарной мастерской нужен круг с приводом, который бы приводился в действие ногой. Никита помучился изрядно, но круг сделал.

Был в племени мужчина, любивший лепить из глины игрушки для детей – вроде свистулек. Вот его Никита и приспособил в гончарную мастерскую. Показал, как размачивать глину и доводить её до готовности, как пользоваться кругом. Откуда у него столь разносторонние знания, он сначала и сам не понимал. Только потом дошло – это инопланетяне заложили их в его мозг.

Гончар начал с простого – мисок; потом стал делать кружки, а уж по мере приобретения опыта – горшки и кувшины.

Жизнь на новом месте постепенно налаживалась.

Однако вскоре случилось происшествие.

Как-то вечером Никита вышел из своей небольшой избы и стоял на крыльце, невольно любуясь закатом, как вдруг он увидел бегущего к деревне охотника. Тот на бегу размахивал руками, делая непонятные знаки, а добежав, выпалил всего одно слово:

– Чужие!

– Ты их видел сам?

– Да, около десятка. Краснокожие.

– А они тебя видели?

– Да.

– И ты не попытался запутать следы, сразу побежал к деревне…

Охотник понял свою оплошность: даже зверь всегда уводит опасность от своего логова. А он указал путь к деревне. Как бы эта оплошность не вышла всем боком.

Поразмыслив, Никита вместе с охотником направился к Вирту.

– Вождь, Йо видел в лесу краснокожих.

Вирт старался выглядеть спокойным, но Никита уже хорошо знал старейшину и понял, что тот встревожен. За первыми встреченными краснокожими могли прийти другие, и тогда племя в схватках будет терять людей.

– Придётся биться. Йо, собирай мужчин – всех и с оружием.

Ждать долго не пришлось. Пока они обсуждали неожиданно возникшую серьёзную проблему, из леса появились чужаки.

Никита помчался в свою избу, нашёл подзорную трубу и выбежал на крыльцо.

Точно, это краснокожие. Но на воинов, идущих захватить племя, они не похожи. Кажется, среди них есть даже женщины.

Никита отложил трубу и взял нож с отравленным лезвием.

Все мужчины, бывшие в селении, выстроились в шеренгу. У одних в руках были короткие копья, у других – мечи.

– Медленно идём навстречу! – скомандовал Никита.

Он не был военачальником и вообще не занимал никакого поста. Так, помощник вождя и советник.

Но его послушались. Мужчины двинулись вперёд, навстречу отряду краснокожих.

На окраину деревни высыпали женщины и дети – им было страшно. А вдруг бой, и мужчины азуру потерпят поражение?

Обе шеренги сближались. Но чем ближе подходили краснокожие, тем яснее становилось – это не вояки. Вид их был ужасен: истощённые, грязные и без оружия. Среди них было четверо мужчин, пятеро женщин и двое подростков.

Никита был удивлён: он не представлял себе их воинов без дубинок – уже насмотрелся с дирижабля.

– Стоять! – приказал он.

Мужчины азуру замерли, держа оружие наготове.

И вдруг краснокожие, как по команде, упали перед Никитой на колени. Один из них подполз к шеренге азуру и что-то сказал, но язык их был непонятен.

– Кто-нибудь знает язык краснокожих? Кто-то понял, что он сказал?

Из шеренги краснокожих так же, не поднимаясь с колен, подполз ещё один, едва живой мужчина.

– Я понимаю по-вашему, – произнёс он.

– Скажи, кто вы такие и как сюда попали?

– Перед вами все, кто остался в живых от некогда сильного и могущественного племени войя, называемого краснокожими. Мы потеряли много людей в битвах с маленьким людьми, которые пришли к нам верхом на жуках. Потом случилось наводнение. Ночью пришла большая вода и застала нас врасплох. Люди убегали от воды, но многие утонули. Наше племя издавна живёт на земле, и никто из нас не может плавать. Да это и не спасло бы. Теперь в твоих силах, вождь, решить – оставить нас у себя или не принять. Мы голодны, едва держимся на ногах и не желаем вам зла.

Оба согнулись в поклоне, коснувшись головами земли. Остальные краснокожие последовали их примеру.

Никита был растерян.

– Вы трое, идите в селение, принесите им еды и воды, – распорядился Никита трём мужчинам племени азуру. – Остальным не сводить с них глаз.

Он боялся, что это обман. Выслали вперёд слабых и истощённых, а основной отряд прячется в лесу.

Отослав в селение троих мужчин, Никита отправился вместе с ними. Они пошли за провизией, он же направился к Вирту – надо было посоветоваться.

Вирт стоял с женщинами и детьми на окраине. Увидев Никиту, он отошёл в сторону.

– Кто это?

Никита объяснил ситуацию.

– Что думаешь?

– Для начала накормить и напоить. Охотников отправить в лес, пусть обследуют окрестности – нет ли других краснокожих? Если слова их правдивы – а я чувствую, что врать они не должны, – оставить их у себя. Наше племя невелико, и чужаки лишними не будут. Отъедятся, будут охотиться или займутся другими делами.

– Хм, пожалуй, так и сделаем. А пока пусть поживут под навесом, на окраине.

Навес был сделан ещё в первое прибытие Никиты. Здесь сначала размещалось племя, но после постройки деревянных домов под навесом сушили коренья и фрукты, а также играли дети. От солнца и дождя группу людей он укроет.

Мужчины, нагруженные корзинами с жареной рыбой, вяленым мясом и сухофруктами, направились к краснокожим. Те жадно набросились на еду.

Никита отметил, что их предводитель сначала протянул еду женщинам и подросткам, а остальное разделил поровну между мужчинами. Это хороший знак, стало быть – не утратили краснокожие человеческий облик.

Пока краснокожие насыщались, Никита отправил четырёх охотников в лес.

– Быстро осмотрите окрестности! Увидите чужаков – сразу назад, в схватку не ввязывайтесь. Нам надо знать, пришли они одни или в лесу скрываются ещё их соплеменники.

Охотники ушли.

– Я не вождь, – сказал Никита, обращаясь к краснокожим, – но я сейчас разговаривал с ним. Он не против принять вас, но, оставшись у нас, вы должны будете соблюдать наши законы и чтить наши традиции. Каждый должен заниматься делом для блага всего племени. Драк, раздоров и воровства мы не потерпим. Первое время будете жить под навесом, а дальше всё зависит от вас. Вольётесь в наше племя – мы поставим вам деревянные дома.

– Мы принимаем ваши условия, – поклонился предводитель краснокожих.

Может, он и не был вождём, но в данной группе остальные признавали за ним право говорить от их имени. Что ж, значит, быть по сему. Лучше разговаривать с одним, чем убеждать всех.

Краснокожих в сопровождении мужчин азуру отвели в селение, к навесу. Женщины и дети азуру смотрели на пришедших с любопытством и жалостью. Не так давно они тоже испытали горькую долю беженцев и едва спаслись.

Вскоре вернулись охотники, отправленные Никитой в лес на поиски возможного основного отряда. Добросовестно обследовав окрестности, они не нашли даже следов, которые бы говорили о том, что где-то в засаде ждали результатов встречи племени азуру с остатками племени краснокожих их воины.

Несколько дней краснокожие приходили в себя, отсыпались и ели. Потом их предводитель подошёл к Никите и ткнул себя пальцем в грудь:

– Арат.

– Никита, – представился в ответ тот.

– Мои люди достаточно отдохнули. Мы не хотим быть вам в тягость. Скажите, что нам делать?

– Ты же лучше знаешь, что умеют делать твои люди.

– Мужчины – охотники. Женщины выделывают шкуры, шьют, готовят пищу.

– Вот и занимайтесь. Вам никто не чинит препятствий.

Арат помялся:

– У нас нет оружия. Как без него охотиться?

– Оружия вам мы пока не дадим. Навес рядом с домами, и никто не хочет нападения.

– Я понял: вы пока нам не доверяете.

– Ты прав, доверие надо заслужить. А для этого нужно время и добрые дела.

– Хотя бы один нож на всех, кусок верёвки и клочок прочной кожи.

– Это можно, жди.

Спустя непродолжительное время Никита принёс всё, что просил Арат, и его воины живо смастерили себе пращи. Вещь незамысловатая, но при должном навыке опасная.

Неожиданно Арат сказал:

– А ведь я тебя узнал!

– Это невозможно, мы никогда не виделись.

– Ты был на летающем корабле и сбрасывал с него огонь на жуков и маленьких людей.

– Было такое, – вынужден был признать Никита.

Он понимал: дирижабль летел низко, в полусотне метров над землёй, и человек с острым зрением вполне мог разглядеть его лицо.

– Ты нас здорово тогда выручил. Их было много, больше, чем звёзд на небе. Сначала мы думали, что вы пришли вместе с ними – ведь летающие корабли уже причиняли нам вред, бросая сверху железные стрелы. А стали нам помогать. Почему?

– Разбив и уничтожив вас, они пришли бы на наши земли.

Арат кивнул.

– А скажи, когда вы уходили от воды, ты не видел людей других племён?

– Один раз и издалека. Мы предпочли укрыться – кто знает, что у них в голове?

– Как они выглядели?

– Как ты.

Арат повернулся и ушёл к своим.

К удивлению Никиты, краснокожие вернулись из леса с добычей. Оказалось, что все они были отличными пращниками – этому их учили с детства.

Постепенно краснокожие, сначала державшиеся особняком, овладели языком и влились в племя.

Как только кузнец освоил выплавку железа из болотной руды, Никита стал задерживаться в кузнице – ему хотелось сделать железные колёса. Стоило их поставить на ось, приспособить сверху платформу – и можно возить грузы. Сейчас охотники, возвращаясь с добычей, несли её на себе. Если груз был невелик – на плече, а коли огромен – подвязывали его к жерди, а то и к тонкому бревну, и несли вдвоём или вчетвером.

Тележка нужна была всем: кузнецу – для перевозки горючего сланца, охотникам, иногда рыбакам. Ведь в удачные дни рыбу приходилось носить в плетёных корзинах и делать с этими корзинами не один рейс.

Колёса вышли с широким плоским ободом, чтобы они не проваливались в рыхлую землю, и с железными спицами. Никита рисовал эскизы прутиком на земле, а кузнец делал.

Когда тележка была готова, её выкатили из кузницы. Тут же набежали дети – посмотреть на диковину.

– Садитесь, прокачу.

Никита повозил по улице визжащую от радости и переполнявших чувств детвору. Взрослые же смотрели на эту картину с изумлением: один человек, а везёт целую ватагу!

Никита решил организовать школу. Конечно, не такую, в какую ходил сам. Времена были суровые, и здесь дети лет с двенадцати уже ходили с мужчинами на охоту, а до того с женщинами собирали плоды с деревьев, копали съедобные коренья.

Никита собирал детвору на час-другой и объяснял им простые вещи: каково устройство мира, в чём суть происходящих природных явлений, способы ориентировки на местности, определение сторон света. Он не нудил и рассказывал обо всём простым языком, доступным их пониманию. Иногда замечал, как подходили матери детей, садились в сторонке, шили или занимались другими делами, а сами внимательно слушали. Ведь никто раньше ничего подобного им не объяснял, а послушать было занятно.

Потом Никита стал привлекать для занятий людей племени. Кузнец рассказывал о железе, рыбаки – о способах ловли рыбы, охотники – о повадках зверей. Все занятия имели прикладной смысл, и навыки, которые они формировали, могли пригодиться в жизни.

Занятия детям нравились, и многие ходили на них с удовольствием.

Никита подумывал о сельском хозяйстве. Сбор кореньев, грибов, ягод и плодов деревьев разнообразил стол, но всё зависело от удачи. Если бы можно было засеять поля злаками, они получали бы зерно, муку и пекли бы из неё лепёшки – Никита соскучился по хлебу. Но увы: для посевов необходимо зерно, и неважно какое – рожь, пшеница, овёс. А вот его-то как раз и не было – ни горсточки. Для похода же в Египет, где выращивали пшеницу, не хватало ни сил, ни припасов. Самим осилить строительство дирижабля было невозможно: нет мастеров, не из чего сконструировать оболочку, нет газа и топлива.

Никита решил сделать небольшую лодку и исследовать берега моря и реку. Может быть, выше по течению реки есть селения, где живут люди.

Целый месяц Никита вместе с помощником выдалбливал ствол дерева, а потом топором делал обводы. Приладил невысокую мачту, сделал два весла с деревянными уключинами.

Лодка получилась небольшой, на два-три человека, но Никите больше и не надо было. Она нужна была ему для разведки, а не для перевозки грузов.

Он опробовал её на воде. Лодочка оказалась маневренной, лёгкой на ходу. Вместо якоря Никита подобрал камень, перевязал его верёвкой и уложил на носу.

Помогавший долбить дерево помощник, юноша Ном, попросился идти вместе с ним:

– Одному несподручно – вдруг помощь нужна? А я – вот он, в лодке, только прикажи.

И Никита решил его взять – вдруг на самом деле ему будет нужен помощник? Тем более что юноша был из племени азуру, а значит – высок, силён и сообразителен.

Никита поговорил с Виртом и, взяв съестные припасы, отчалил. Для начала он решил обследовать берега реки – обычно люди селятся на них. Иметь воду для питья, приготовления пищи – это очень важно.

Они гребли по очереди. Был полный штиль, ни малейшего дуновения ветерка, но идти пришлось против течения.

Мимо проплывали живописные берега. Иногда Ном неожиданно вскакивал, раскачивая утлую посудину:

– Вон ящер! Руки чешутся! Ведь это целая гора мяса!

– Ну так убей его и отнеси тушу в племя! Я подожду, – пошутил Никита.

– Один не одолею, у меня только небольшое копьё, – принял его слова за чистую монету юноша.

Вверх по течению реки они поднимались три дня. Никита уже решил, что они будут продолжать движение до вечера, переночуют и отправятся в обратный путь, поскольку ничего, заслуживающего внимания, он не обнаружил.

Шли под парусом – его поддувал умеренный ветер.

Первым закрутил носом Ном:

– Падалью с берега тянет, Никита.

– Ящер где-нибудь сдох.

Никита пока запаха не чувствовал. Он уже давно заметил, что люди племени азуру, как более близкие к природе, обладают хорошим обонянием, слухом и зрением. Видимо, процесс эволюции и плоды цивилизации действуют на органы чувств не самым лучшим образом.

Но потом и он почувствовал запах.

– Откуда ветер?

Никита послюнявил и поднял палец. Ветерок тянул слева, от дальнего берега.

– Садись на вёсла, правим туда.

Никита спустил парус, и Ном мощными гребками погнал лодку к берегу.

– Привяжи лодку за камень и оставайся здесь. Как увидишь, что я бегу к лодке, отвязывай её и садись за вёсла.

– Я хочу идти с тобой.

– Ты должен исполнять все мои приказы! – жёстко отрезал Никита.

Парень понурил голову.

Никита выбрался на берег и пошёл против ветра – запах доносило с ним. Если это павший ящер, то и приближаться не стоит. Но для ящера запах был слишком силён.

Никита перебрался через небольшой взгорок и остановился, оторопев: в ложбине, невидимое с реки, стояло селение. Лёгкие дома из жердей были огорожены по периметру настоящим тыном из брёвен – явно для защиты от врагов.

Никита подошёл ближе. Запах тления, и без того сильный, ещё больше усилился и стал просто отвратительным. В тыне из брёвен зияла огромная дыра, а брёвна были сломаны как спички. Так мог сделать огромный ящер, и причём не травоядный, а хищник вроде тираннозавра или аллозавра.

Никита решил осмотреть селение и с беспокойством обернулся – не видно ли поблизости хищника? Ему было понятно, что живых он не найдёт, но картина его глазам открылась чудовищная: везде одни изувеченные трупы, многие с оторванными конечностями, а кое-где – и вовсе половина тела. Зрелище не для слабонервных. И прочный бревенчатый тын не помог. Вот дома хилые, только для защиты от дождя и ветра.

Зажимая нос, Никита осмотрел один дом, другой, третий… В них было или совсем пусто, или лежали люди, умершие от страшных ран. Рядом с мужскими трупами валялось оружие – копья с бронзовыми наконечниками.

Судя по степени разложения, беда случилась совсем недавно, не больше недели назад.

Он уже собрался уходить, не в силах переносить запах и жуткое зрелище, как вдруг услышал вдалеке детский плач. Значит, есть кто-то живой!

Никита пошёл на плач, одновременно крича:

– Эй, здесь есть кто живой? Отзовись!

Он не был уверен, что его поймут, но рассчитывал, что, услышав человеческую речь, а не злобный рёв хищника, человек как-то даст о себе знать.

Никита прошёл коротенькой улицей – плач раздавался из-за забора. Он вернулся назад, пролез в пролом и стал обегать забор.

За тыном, прижавшись друг к дружке, сидели две истощённые, грязные девочки. Увидев Никиту, они испугались и замолчали, глядя на него с нескрываемым ужасом.

Медленно, стараясь не делать резких движений, Никита подошёл к ним и погладил по головам. Девочки прижались к нему. Подняв с земли, он посадил на руку младшую, старшую взял за руку.

– Идём! Вы, наверное, проголодались и ужаса натерпелись, – негромко и ласково говорил он, делая упор не на смысл сказанного, а на интонацию. – Но теперь всё будет хорошо.

Он уже повернулся, чтобы уйти, но вдруг остановился, поражённый: между лесом и тыном вокруг деревни было небольшое скошенное поле. Сердце ёкнуло. Раз есть поле, значит, где-то лежит урожай!

Торопясь, он привёл девочек к лодке и сдал ничего не понимающему Ному:

– Напои и накорми, только сделай это поласковее – дети напуганы. Там целая деревня мёртвых.

– А ты куда?

– Я ещё посмотрю.

Никита стал осматривать дома тщательнее, и в одном, явно нежилом, обнаружил несколько больших глиняных горшков, полных зерна. Это была неслыханная удача!

Он с трудом поднял один и дотащил его до лодки.

Девочки уже напились и ели сухие фрукты. Мяса бы им, оно быстрее восстанавливает силы, но его сегодня уже съели. Больших припасов Никита не брал, поскольку на жаре всё съестное быстро портится.

Ном принял горшок и поставил его на дно лодки.

– Пошли вдвоём, там ещё два таких же горшка.

– Что это?

– Зерно. Потом лепёшки будем печь.

Они уже отошли от лодки, как девочки выскочили из неё, вцепились в их одежду и заплакали. Дети боялись остаться одни.

– Хорошо, идём все вместе, но ты останешься с детьми за тыном. Ни к чему им видеть весь этот кошмар. Я вынесу тебе горшок и вернусь за вторым.

Одному нести неудобный горшок было тяжело. Никита и пока первый нёс, умаялся: ведь ручек у горшка нет, и держать его приходилось в обхват перед собой.

Он вынес за тын оба горшка, и уже вчетвером они направились к лодке.

Когда погрузили горшки и сели сами, лодка глубоко осела – от краёв бортов до воды было не больше ладони. Стоит ударить волне, и лодка зачерпнет воды. Но и оставить что-либо – горшки с зерном или детей – было невозможно: ведь с зерном ему неслыханно повезло.

Плыли недалеко от берега, под вёслами, да ещё течение помогало. На ночёвке драгоценный груз выгружали на берег.

Девочки сначала дичились, держались друг друга, но Никита и Ном их не обижали, кормили и поили. Вот только языка их не понимали. Девочки пытались им что-то сказать, но язык их был незнакомым.

Со всеми мыслимыми и немыслимыми предосторожностями они добрались до своего селения. Вот удивились в племени, когда из лодки высадили девочек, а потом вынесли горшки с зерном.

Горшки отнесли в избу Никиты. Он всех строго-настрого предупредил, чтобы зерно не трогали, оно нужно на посев.

Девочек забрали женщины. Они подарили им глиняные свистульки, накормили. Но когда Никита, рассказав Вирту о путешествии, собрался идти спать, девочки заявились к нему в избу и ни в какую не хотели уходить. Пришлось ему уступить им своё ложе из сухой травы, а самому лечь спать на полу.

Так и повелось. Днём девочки играли со сверстницами, а женщины племени кормили их и присматривали за ними. Но на ночь они приходили к Никите. Он недоумевал: вроде не родственник, да и женщины должны быть им ближе. Но не выгонять же детей!

Потом он стал приносить им найденные коренья, или у гончара брал фигурки животных, искусно вылепленные из глины, и дарил. И тогда девчонки его обнимали, а глазёнки их радостно блестели. Язык же племени они освоили быстро – помогли совместные игры с детьми и общение.

Так постепенно росло племя. Приходили чужаки и становились своими, создавались семьи, рождались дети, строились новые избы.

Никита создал наброски плуга с железным лемехом, сам мастерил деревянные части. Видел он такой – сначала в музее, а потом в деревне, когда приезжал отдыхать к бабушке. Деревенский пастух Захар верхом на коне с его помощью пахал огороды. Как жаль, что не рассмотрел тогда Никита этот плуг в деталях! Думал – отживший век, такие исчезнут скоро. Ведь есть же трактора и многолемешные плуги. А вышло – не прав.

Плуг был готов, однако тягловой силы не было. И Никита уговорил двоих сильных мужчин тянуть плуг. Мужики здоровые, из племени азуру, и тянули не слабее хорошего битюга.

Посмотреть на пахоту собралась вся деревня, даже Вирт явился. Земля не пахана, целина, и Никита порядком вымотался, пока вспахал небольшую делянку. Затем он взял глиняную миску с зерном и пошёл по пахоте, разбрасывая его старинным дедовским способом.

– И что теперь? – поинтересовался Вирт, зная, что остальные прислушиваются к их разговору.

– Главное – теперь не ходить по полю. Вырастут колоски, на них появятся зёрна. Колоски пожелтеют, зёрна созреют, и мы уберём урожай. Часть оставим для следующего посева, а другую смолотим на муку, и будут у нас хлебные лепёшки.

– Гладко говоришь…

– Теперь от погоды всё зависит. Будут дожди и тепло – будем с зерном.

Посевы взошли дружно. Никита проверял поле каждый день, как настоящий и добросовестный агроном. Сначала ростки были зелёными, но поднявшись, стали желтеть. Похоже, недели через две надо уже убирать.

В кузнице по заказу Никиты был сделан серп, а он сам искал в окрестности плоские камни. Без пары камней с плоской поверхностью мельница не получится.

Один камень был найден, а другой пришлось ровнять зубилом и кувалдой, выбивать желобки. И почти всегда находились помощники, а уж без зрителей не обходилась ни одна затея.

Пока он возился с мельницей, урожай созрел. Определил это Никита опять-таки старым дедовским способом. Сорвав колосок, он вышелушил зёрна, пожевал. Пора!

Серпом он сжал колосья и собрал их в снопы – подсушить. А потом долго выбивал палкой на растянутой парусине, чтобы ни одно зёрнышко не пропало. Урожай получился сам-пят.

Часть зерна он снова засыпал в глиняные кувшины – на следующий посев. А большую часть урожая сложил в углу своей избы. «Надо делать амбар и там же хранить серп, плуг и мельницу», – решил Никита.

Отдохнув, он сел за мельницу. Сначала у него ничего не получалось. Тяжело одновременно вращать верхний камень, засыпать зерно и подставлять миску под тонкую тёплую струйку готовой муки.

Однако среди зрителей нашлось много желающих помочь. Один из мужчин стал с лёгкостью крутить камень, а старшая из найденных девочек, Вея, сама стала засыпать зерно.

– Моя мама так помогала отцу, – объяснила она.

Мука получилась грубого помола, но для тонкого помола нужны другие камни, а Никите был важен сам принцип. Как говорится – дайте только срок. Тут же часть готовой муки развели водой и перемешали.

Печь была уже растоплена. Тесто раскатали палкой, уложили на печь. Спустя какое-то время Никита ухитрился ещё и перевернуть полуготовые лепёшки.

Запах от печи пошёл прямо восхитительный, и зрители глотали слюнки.

Когда Никита увидел, что лепёшки подрумянились, он снял одну, обжигаясь, отломил кусочек, подул на него и положил себе в рот. О! По вкусу – прямо лаваши. Разломив лепёшку на части, он раздал её зрителям. Потом он снял с камней печи оставшиеся лепёшки. Одну, самую большую, он отдал зрителям. Самую маленькую – своим девчонкам, а среднюю понёс к Вирту – угостить. Всё-таки он вождь, а вождя надо уважить.

Вирт оторвал кусочек, пожевал, одобрительно кивнул головой и стал есть. А доев, сказал:

– К этой лепёшке хорошо бы ещё мяса – сытный обед получился бы. А вообще твоя задумка с зерном толковая, оно может долго лежать. Не добудут охотники дичь – племя голодным не останется.

– Ты понял мою задумку, Вирт. А теперь надо делать амбар. Ну, такую избу, где хранятся запасы зерна. И людей подобрать, которые бы занимались выращиванием зерна, сбором урожая и его помолом.

– Сегодня же соберу сход. Думаю, желающие найдутся. Двух мужчин и двух женщин хватит?