МЖ. Как научиться жить душа в душу с тем, кого любишь Капранов Алексей

Теории Успенского о работе мозга

Когда-то мне довелось изучать труды Петра Успенского, написанные в начале прошлого века. В них он рассуждал о скорости работы мозга. Главная идея его чудной теории: мозг – это не хранитель информации. Он всего лишь модем – устройство, принимающее сигнал. Причем в то время модемы еще не изобрели. Они появились только во второй половине столетия. Но Успенский задолго до появления интернета предположил, что существует некое облачное хранилище. В нем и содержатся все данные мира. Некоторые из них мы не можем прочитать только потому, что современный технологический уровень пока не соответствует уровню информации.

В доказательство существования связи мозга и «облака» Успенский приводил полную или частичную потерю сознания. Она отключает индивидуума от «глобальной сети». И только восстановив связь, человек снова приобретает возможность думать и принимать решения.

Также Успенский вывел принцип скорости работы мозга. Он условно разграничил его на двенадцать отдельных центров. Я упростил его теорию. Мы рассмотрим три основных центра.

Существует некое облачное хранилище. В нем содержатся все данные мира. Некоторые мы не можем прочитать потому, что современный технологический уровень пока не соответствует уровню информации.

Что такое центры мозга. Эмоционально-оценочный центр

Сразу стоит уточнить, что понятие, о котором мы с вами говорим, – это не географический центр и не точка в мозгу. Его нельзя найти и пощупать, в него нельзя ткнуть пальцем. Центр – это свод программ в «бортовом компьютере», которые отвечают за всю нашу психологию восприятия.

Первый центр мозга – эмоционально-оценочный. С его помощью мы воспринимаем все, что видим вокруг.

Одна из задач мозга – фотографирование действительности – скан или фиксация увиденного. Вторая, и самая главная, задача – распознавание фигур и фона. Этому ребенок учится в первые часы жизни. Бывает, педиат спрашивает: «Ваш ребенок вас узнает?» Это значит, ему надо понять, научился ли ребенок выделять ваше лицо среди всех увиденных.

Центр мозга нельзя найти и пощупать, в него нельзя ткнуть пальцем. Центр – это свод программ в «бортовом компьютере», которые отвечают за всю нашу психологию восприятия.

Слышали про 25-й кадр? Так вот, 24 кадра в секунду – приблизительная скорость, с которой наш мозг фиксирует и обрабатывает информацию, поступающую извне.

Сетчатка глаза каждую ¹/₂₄ секунды делает снимок. Фиксирует, что мы увидели в эту долю секунды. Из такого калейдоскопа изображений наше сознание выделяет самое важное. Например, фигуру. Все остальное остается фоном. Дальше идет распознавание – обработка информации. Наш «бортовой компьютер» делает запрос на соответствие в имеющуюся у него базу данных. Что это за силуэт? Это опасно или полезно? Это пища, половой партнер, препятствие? Что с ним надо сделать? Съесть, поиграть, обойти?

Вот мы распознали объект и оценили исходящую от него опасность как минимальную. Теперь из мозга идут команды на железы внутренней секреции. Если это еда, то начинает вырабатываться желудочный сок. Если партнер, то гормоны удовольствия и т. д.

Чтобы не выпадать из реальности, мозг оценивает, сколько времени он потратил на этот процесс. Также он создает прогноз, как увиденное будет выглядеть и вести себя через секунду. Чтобы успевать проделать эту громадную работу, наш эмоционально-оценочный центр должен работать в 30 000 раз быстрее, чем двигательный.

Двигательный центр мозга

Двигательный центр – свод программ в «бортовом компьютере», которые отвечают за моторику организма. То есть это тоже информационный центр, но занимающийся другими задачами. Он рассчитывает, какую мышцу насколько сжать, чтобы взять яблоко. Насколько ослабить, чтобы отпустить. В какой последовательности должны работать те или иные сухожилия, мимические или другие мышцы, как изогнуть скелет.

Даже когда человек просто стоит, в его теле напряжено множество мышц. Они помогают ему сохранять вертикальное положение. Если он решит съесть яблоко, добавится перистальтика. Если решит произнести пару слов, подключатся голосовые связки, диафрагма, легкие, язык, гортань.

Для каждого действия мы прорабатываем лично ему подходящий алгоритм. Если мы привыкли держать ложку в правой руке, то мы ее всегда будем брать именно в эту руку. Ребенок учится владеть телом до трех-четырех лет. К этому возрасту у него формируются основные двигательные навыки. Позже могут сформироваться и другие, но происходит это гораздо медленнее и более трудоемко. Поэтому существует выражение: «Чему не научили Ванечку, трудно научить Иван Иваныча».

Наш почерк зависит не от рук. Почерк – это система построения букв. Вот почему неважно, какой рукой вы будете писать. Схема построения букв получится одна и та же.

Для разговора двигательный центр должен рассчитать поток воздуха из легких, натяжение голосовых связок и артикуляцию. Тогда получится хотя бы более-менее связная речь. Чтобы к ней подготовить наш организм, двигательный центр должен работать в 30 000 раз быстрее, чем интеллект.

Двигательный центр отвечает за моторику организма. Он рассчитывает, какую мышцу насколько сжать, насколько ослабить.

Интеллектуальный центр

Интеллектуальный центр – тот самый ум, которым мы так гордимся. На удивление, это самое тормозное, что у нас есть.

Как-то я попытался вычислить скорость работы мозга и сравнил его с компьютером. Скорость работы последнего измеряется в герцах (количество колебаний в секунду). Я получил неудобоваримое число:

30 000 30 000 = 900 000 000.

Сколько же времени проходит за 1 секунду в эмоционально-оценочном центре? Я перевел секунды в минуты, минуты в часы, часы в сутки и т. д. В итоге у меня получилось 28,5 года. На семинарах я часто говорю: «Пока вы пялились на меня пару-тройку секунд, ваше подсознание сверлило меня сотню лет».

Интеллектуальный центр, которым мы так гордимся, – самое тормозное, что у нас есть.

Наше мышление – айсберг

Главная заслуга Зигмунда Фрейда: он первым ввел понятие «подсознание». Позже психологи добавили к нему «бессознательное», а Карл Густав Юнг дополнил эту градацию понятием «коллективное бессознательное». Если правильно сопоставить масштабы этих трех составляющих ума, то получается приблизительно вот такая схема:

Шкала важности

Жизнь не делится на мелочи и важные вещи. В жизни всё одинаково важно.

Оскар Уайльд

Этот эпиграф я добавил не чтобы на него опереться. Наоборот, я с ним поспорю.

Помимо каких-то базовых различий, люди делятся на тех, кто подчиняется чужому мнению, и тех, кто имеет собственное. Я из второй категории. У меня есть замечательное качество, которое нравится мне, но не нравится многим другим, особенно начальству. Это отсутствие чинопочитания. И даже фразы великих я тоже подвергаю сомнению. Как заповедовал еще один великий – Сократ.

Итак, вернемся к самой фразе. Я примерил ее к своей жизни и понял, что у меня по-другому. В жизни я все делю на важное и ерунду (пустяки).

Но самое интересное, что все конфликты укладываются в одну банальную фразу: «Мое “важно” никто не уважает, все заняты какой-то ерундой».

Причем не имеет значения, кто конфликтует – муж и жена, ребенок и родитель, начальник – подчиненный и т. д.

ВАЖНО – ПУСТЯК

Помимо базовых различий, люди делятся на тех, кто подчиняется чужому мнению, и тех, кто имеет собственное.

В чем измеряется важность?

Представьте бытовую ситуацию. Вы стоите в кухне и помешиваете молоко в кастрюле. Заходит ваш муж и говорит: «Я от тебя ухожу!» Молоко вот-вот сбежит, и в это время на подоконник выползает таракан! И пока в сознании тянется эта секунда, эмоционально-оценочный центр выбирает, что важнее. Я всегда предлагаю на своих семинарах расставить приоритетность:

1) Муж, молоко, таракан.

2) Муж, таракан, молоко.

3) Таракан, молоко, муж.

4) Таракан, муж, молоко.

5) Молоко, муж, таракан.

6) Молоко, таракан, муж.

А потом еще прошу слушателей убедить в своей правоте соседа, если его мнение оказалось другим.

Что из перечисленного важнее? То, что быстрее убежит, – молоко, таракан или муж? Или то, что нужнее? Тогда таракан точно лишний. Прихлопнуть что мешает (таракана), или спасти что важно – мужа и молоко?

Некоторые так и говорят: «Важнее то, что скорее убежит». И перечисляют: «Молоко, потом таракан, потом любимый». Вот такая приоритетность.

Или еще пример. Муж получил зарплату, отдал долги, отложил на проездной, купил чупа-чупс сыну и еще пару сотен припрятал себе на чекушку. И вдруг жена говорит, что ребенок приболел, нужны таблетки. И что в этом случае важнее: чекушка или таблетки?

Я, например, считаю, что важнее чекушка. И могу это обосновать. Я целый месяц пахал как папа Карло. Если вечером я не расслаблюсь, то взорвусь и заболею. И семья лишится кормильца. То есть тогда не только на таблетки не хватит, но и на все остальное. Но жена этого не понимает. А даже если и согласится с моими доводами, осадочек у нее останется на всю жизнь.

Так чем же определяется степень важности? Пока мы не договоримся об общих единицах измерения, мы ни к чему не придем.

Мерило важности

Основное мерило важности – опасность. Если вам к горлу приставили нож, все остальное покажется ерундой: и таракан, и молоко, и даже муж. Впрочем, это дугая ситуация.

В фильме «Блеф» главный герой спрашивает бандитов, направивших на него пистолет: «Я правильно понимаю? В этом пистолете разрывные пули? Мне всегда нравились убедительные доводы».

ОПАСНО – ПОЛЕЗНО

Как уйти от опасного к полезному?

То есть первый критерий и советчик в вопросах важности – инстинкт самосохранения. И он есть у всего живого. В моей терминологии это умение уйти от опасного к полезному. Даже у одноклеточной амебы это где-то в ДНК заложено. Она понимает, что нужно держаться подальше от соленой воды и поближе к свету.

У растений нет мозгов, но они так же тянутся к солнцу. Без него они просто погибнут. И чем сложнее организм, тем больше у него критериев опасного и полезного. Человеческий организм настолько сложный, что критерии полезного и опасного не умещаются в простейшую запись его ДНК.

За годы эволюции человеческая ДНК укоротилась, зато наш организм приобрел центр удовольствия и центр неудовольствия.

ЦЕНТР УДОВОЛЬСТВИЯ – ЦЕНТР НЕУДОВОЛЬСТВИЯ

Это как компас. Как только появляется опасность, срабатывает центр неудовольствия. Тогда у нас вырабатываются гормоны стресса, помогающие адаптироваться к конкретной ситуации. По-русски это называется «беда». А как только мы справляемся с ней, наступает по-беда. То есть ситуация после беды.

ЦЕНТР УДОВОЛЬСТВИЯ – ЦЕНТР НЕУДОВОЛЬСТВИЯ

БЕДА – ПОБЕДА

В этот момент выделяются гормоны радости (эндорфины и энкефалины). И центр удовольствия работает на всю катушку. Возникает ликование – верх торжества и радости.

И то, что мы сделали для победы, обводится в рамочку как полезное. А все, что привело к беде, – как неполезное. Так мы приобретаем опыт. Потому что главная задача живого организма – накопить опыт, проверить его, перепроверить, записать в ДНК и передать следующим поколениям.

Главная задача живого организма – накопить опыт, проверить его, перепроверить, записать в ДНК и передать последующим поколениям.

Первый сигнал опасности – боль

Вы помните про основной инстинкт: уйти от опасного к полезному. Но опасное тоже полезно, как ни парадоксально это звучит. Первый сигнал опасности для тела – это боль. А прогноз опасности – страх.

Боль – это сигнал, что тело разрушается в каком-то конкретном месте. К примеру, когда мы обжигаемся, то сразу отдергиваем руку, чтобы прекратить контакт с горячим. То есть боль в этом случае помогает выжить нашему организму. Мозг запоминает, что горячее хватать нельзя.

Некоторые (например, военные) воспринимают боль просто как ненужное и мешающее. С 1940-го по 1960-й проводилось множество секретных экспериментов по созданию идеальных солдат, не испытывающих боли. Но через некоторое время экспериментаторам пришлось признать провал. Мальчики не доживали и до 12 лет.

Эти сверхлюди могли выпить кипяток, не замечали ран, не чувствовали ожогов. Но плюс прератился в минус. Приобретенные сверхспособности и оказались тем самым губительным фактором, который сильно сократил их продолжительность жизни.

На сегодняшний день многие врачи признали, что бессистемное применение обезболивающих сыграло для людей пагубную роль. Больные часто обращаются за помощью, когда их уже поздно спасать. Так как они вовремя не услышали или неверно отреагировали на важнейший сигнал организма – боль.

Боль – это сигнал, что тело разрушается в каком-то конкретном месте.

О пользе страха

Страх – это прогноз опасности. Он так же необходим и так же полезен. Хотя на эту тему у нас много споров и дискуссий. Во-первых, каждый человек учится бояться и справляться со страхами. Не путайте это с паникой. Паника – это как раз то состояние, когда страх взял над вами верх.

Для чего мы в детстве рассказывали друг другу страшилки, ходили на спор на кладбище, в темные подвалы? Мы учились контролировать собственный страх, не давали волне эмоций накрыть лодку разума.

Однажды рассказывал эту тему вожатым, которых готовили для летнего лагеря. И неожиданно я получил вопрос-протест: «Вы что, хотите сказать, что нами управляет страх?! И мы все делаем из-за страха?» Я ответил, что только 80 % наших поступков совершаются из-за страха. Остальные 20 % – из-за прогноза.

К примеру, я упал с табуретки. Я предполагаю, что с десятого этажа приземляться будет еще больнее. Хотя с такой высоты я не падал, а те, кто это сделал, поделиться впечатлениями уже не могут.

Вспомним эксперименты по созданию суперсолдат – людей без страха. Тогда военные довольно быстро признали тупиковость этого направления. Они осознали, что бояться не стыдно. Стыдно не прислушиваться к страху.

К чему я веду? Большая часть наших поступков основана на страхе. Не боятся только дураки и маленькие дети. Но дети просто еще не знают, чего бояться, а чего нет. Дураки же так никогда уже и не узнают.

Страх – это прогноз опасности. Он так же необходим и так же полезен. Не боятся только дураки и маленькие дети.

Какие бывают методы наказания

Есть основной закон управления – кнут и пряник. Первое – это то, что опасно. Второе – то, что полезно. По этому принципу работает почти все. Вспомним рекламу. Сначала нам показывают кариес (опасно), а затем – зубную пасту (полезно). Сначала – бактерии на ковре (опасно), потом – пылесос с функцией влажной уборки (полезно).

Но кнут всегда «бодрее» пряника. Потому что от пряника человек может и отказаться (не жили богато – незачем и начинать). А вот от кнута отказаться не всегда получается. Например, человеку можно предложить работу на миллион долларов. Он начнет расспрашивать, выискивая подвох. А если приставить к его голове пистолет, у него будет только один вопрос: «Когда можно приступать?»

Много тысячелетий у людей был культ тела. Поэтому были шире представлены именно телесные наказания. Кого-то пороли, кого-то на кол сажали. Долгое время эта практика не менялась. Но с ростом народонаселения и развитием нематериальной сферы общества она перестала себя оправдывать. И тогда система наказаний перешла в плоскость духовную.

Душа и чувство вины

Я не встречал ни одного человека, который бы видел душу. Я сам ее не видел, но точно знаю, где она находится. Нет, не в пятках. Там – это когда она уже опустилась. Обычно душа находится под мочевым пузырем.

Потому что если ты в туалет сходил, то на душе сразу стало легче. И ты понимаешь – твой мочевой пузырь давил на душу. Я это давно вычислил.

А мои ученики на семинарах это понимают обычно после перерыва. На нем многие из них отлучаются, чтобы облегчиться. А возвращаясь, мне говорят: «Да! Насчет местоположения души все верно. На душе легче стало».

Я точно так же не встречал ни одного человека, который бы не испытывал душевную боль. А такая боль у нас называется виной.

Про нее поговорим отдельно. Потому что она – это самый непереносимый моральный груз. Самое тяжелое, что есть на свете.

Так, например, у террористов главное оружие – чувство вины. «Я убью человека, но виноват в этом будешь ты».

Люди становятся алкоголиками, наркоманами, стреляются, вешаются и т. д. А все из-за чего? Из-за непереносимого чувства вины. Оно выключает центр удовольствия. Гормоны, отвечающие за счастье, заменяются гормонами стресса. Человек перестает радоваться, в том числе и сексу.

Вина – это самый непереносимый моральный груз. Самое тяжелое, что есть на свете.

Фригидность встречается крайне редко

Мне никогда не хотелось быть клиническим психологом. Такой специалист занимается психологией здоровья, то есть нервными расстройствами и депрессиями. Я хотел остаться в рамках социальной психологии, которая изучает вопросы конфликтологии, личностного роста, семьи и т. д. Но все это на удивление оказалось непосредственно связано с клиникой. Или можно сказать наоборот. Клиническая психология связана с вопросами социального самовосприятия и самоидентификации.

Как-то раз, анализируя вместе с клиенткой причины кризиса в ее семье, я пришел к интересному выводу. Дело оказалось в ее недовольстве сексом. Я начал уточнять, задавать наводящие вопросы. Тогда женщина заявила, что она фригидна и каждый половой акт для нее как изнасилование. К тому моменту она уже практически ненавидела мужа.

Но эта клиентка была только первой ласточкой. Позже я понял, что многие семьи сталкиваются с похожими проблемами. Но давайте разберемся, что такое фригидность. Так называют психологическое расстройство у женщин. С ним они не чувствуют возбуждения и не испытывают оргазма от сексуального контакта с партнером.

В большинстве случаев, с которыми мне приходилось иметь дело, фригидность ни при чем. Совершенно фригидные женщины встречаются крайне редко. А временное состояние, когда не хочешь заниматься сексом и не испытываешь оргазма, знакомо каждой.

Жалобы на фригидность психологам приходится слушать едва ли не чаще, чем на кобелизм мужчин. Причем второе-то как раз их базовое свойство или перманентное состояние. Но прежде чем поговорить о нем, разберемся с чем еще не закончили.

Каждая пятая моя клиентка уверяет, что она фригидна. Дальше происходит такой обмен репликами:

– Фригидными женщины бывают крайне редко.

– Ну, значит, мой муж неумелый.

Но неумелые мужья – это миф. Женщине, не настроенной на секс, можно взвод мужиков со стажем привезти. И все равно кроме мавзолея ничего не получится.

Фригидность – миф. Совершенно фригидные женщины встречаются крайне редко. А временное состояние, когда не хочешь заниматься сексом, знакомо каждой.

Тест на фригидность

Есть очень простой тест на фригидность. Надо погладить себя по руке, по шее, в других местах. Если в ощущениях чувствуется разница, значит, у вас все хорошо. Фригидность – это когда все равно, что себя гладить, что подоконник.

В нашем организме очень много нервных окончаний. И отсутствие чувствительности возможно только при редких заболеваниях (например, при параличе). Но у всех якобы фригидных женщин стоит блок на ощущения именно в голове. И ставят они его сами. И так же самостоятельно могут его убрать.

Фригидность – это в большинстве случаев запрет на удовольствие. Сигналы от нервных окончаний женщина направляет не в плюс, а в минус. Именно поэтому для нее каждый половой акт сродни изнасилованию. А если она еще и имитирует оргазм, то это вообще подвиг. Ей после такого попросту хочется убить партнера. Потому что это минимум того, что он заслуживает, с ее точки зрения.

Потом моя клиентка исследовала и изменила свою систему ценностей. От внутренних запретов до побед и достижений в течение всей жизни. Она пришла ко мне на консультацию и говорит:

– Алексей, оказывается, я такая б***ь!

– Что, прямо по рукам пошла?

– Зачем? У меня же муж есть! Мы вместе 8 лет прожили. Сыну уже 7. Раньше у меня была гениальная отмазка: «Подожди, Андрюша не спит». А тут… я мужа прямо домогаюсь: «Дорогой, давай займемся чем-нибудь эдаким?» А он начал отмазками пользоваться из моего прошлого репертуара. Говорю: «Успокойся, сына я уложила. И вообще, завтра выходной!» А муж мне: «Ну, сколько можно?!» Я же ему в ответ главный козырь: «Ты меня 8 лет насиловал, теперь моя очередь!»

Вот тут я, как психолог, порадовался. Она, проработав свои комплексы и разогнав своих тараканов, наконец научилась от жизни получать удовольствие. И так сохранила семью. Вернее, начала создавать новую, но с тем же самым мужем. Он хотел секса – получил! Даже не получил, а огреб. По самое не хочу.

У всех якобы фригидных женщин стоит блок на ощущения именно в голове. Только они сами его ставят. И так же самостоятельно могут его убрать.

Девушки, если вы себя узнали в этом примере, запомните. Первое, что надо сделать, – понять и согласиться. Второе – начать работать с вашим чувством вины. А вот откуда оно берется, мы с вами еще разберем.

Самое опасное для души – быть плохим

Нам с детства втолковывают, что опасно быть плохим. «Если я плохой, меня отвергнут. Если меня отвергнут, я не выживу». Поэтому всю жизнь люди доказывают, что они хорошие. Ну, или хотя бы не плохие. Второе важнее.

Но молодежь со мной часто спорит. Они говорят: «Неправда! Мы не боимся быть плохими!» Они же все бунтари. Я отвечаю: «Нет, ребята! Если вы так думаете, вы тогда хотя бы первую букву в слове “плох” не читайте». «Лох» – в молодежной среде не самая лестная характеристика.

Теперь давайте выясним, кто такой хороший человек и кто такой плохой.

Дети смотрят на мир материнскими глазами. Как бы ни были важны в процессе воспитания отцы, главной все равно остается мать. Потому что ее с ребенком связывает энергетическая пуповина.

Еще маленькими, изучая мир, мы постоянно смотрим на маму. Допустим, ребенок бежал, споткнулся и упал. Что он делает? Сразу смотрит на маму. На ее выражение лица, одновременно решая, каким он сам должен стать в этот момент.

Если мама испугалась, значит, нужно побыть слабеньким. Тогда можно реветь во всю мощь легких, потому что мама будет утешать. И наоборот, если она спокойная, то лучше немного похныкать, быстро успокоиться и вернуться к игре. Иногда мама может строго сказать: «Давай-давай, вставай! Нечего тут реветь!» Тогда, как бы ни болели колено и ладони, надо встать и постараться не плакать. Ведь очень важно оправдать ожидания мамы.

Потом, когда ребенок учится большей самостоятельности, все немного меняется. Ему говорят: «В лужу нельзя!» Ребенок думает: «Раз нельзя, значит, там опасно». Но первая и главная задача при познании мира – научиться уворачиваться от опасности. Значит, эту опасность необходимо изучить. И чем сильнее запрет, тем сильнее изврат. Если мама говорит ребенку: «В лужу нельзя!», значит, ему прямо туда и надо. И он идет изучать лужу.

Он делает полшага и смотрит на маму. Потом еще полшага и снова смотрит. Мама в этот момент думает, что ребенок над ней издевается. Или даже хуже, ведь это прямое и демонстративное нарушение ее запрета. Она встает в позу «руки в боки». Ребенок чувствует, что запретная граница где-то рядом. Туда заходить нельзя. Но так как граница явно не видна, он осторожно шагает еще. И что в этот момент делает мама? Хватает его и шлепает по попе. То есть причиняет боль, фиксируя границу.

Ребенок оценивает ситуацию и мамино лицо. И узнает его, когда мама в следующий раз недовольна.

А так как мы правым полушарием мозга запоминаем гораздо легче, то лучше сохраняется именно визуальная информация. Это самый древний вид памяти – образы, картинки и т. д. Поэтому и говорят: «Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать».

Мы даже объясняем что-то, представляя и при этом жестикулируя. Например, если хотим кому-то показать дорогу или рассказать, как куда-то пройти.

Так же и в этом случае. Мы запоминаем ситуацию, глядя на мамино лицо. У нас постепенно складывается цельный образ мамы. И он никуда потом из головы уже не денется и не постареет. В каждом из нас всегда живет эта «мама» – из того самого момента. Что бы мы плохое ни делали, мы прекрасно знаем, как она посмотрела бы на нас. Этот образ «мамы» в психологии назван «супер-эго» или «внутренний родитель».

Как бы ни были важны в процессе воспитания отцы, дети смотрят на мир материнскими глазами.

В нас живет много «Я»

То, что в нас одновременно существует несколько разных «Я», думаю, все догадываются. Как-то ко мне пришла женщина и говорит:

– Алексей, у меня шизофрения!

Я ей отвечаю:

– Не спешите с выводами. С чего вы это взяли? Шизофрению довольно трудно диагностировать.

– Во мне живет два человека.

– Во-первых, не два, а минимум три.

– Что значит «минимум»?

– А то и значит. В каждом из нас живет 15–20 человек. Просто три – это основные.

Моя собеседница так и села от неожиданности:

– Ну, они же там ругаются между собой!

– Значит, тем более не шизофрения. Шизофрения – когда эти двое не знакомы.

В нас одновременно живут и конфликтуют между собой 15–20 человек. И это нормально. Это не шизофрения.

Классификация внутренних «Я»

Так кто же эти трое основных, которые в нас живут? Эрик Берн назвал их эго-состояниями. Первое – «ребенок» (Ре). Это все наши «хочу», «не хочу», чувства, эмоции. Это основной ресурс наших жизненных сил и творчества.

Но не все «хочу» – «можно». Мы знаем, что в нашей голове постепенно формируется собирательный «образ мамы». То есть добавляются все «нельзя». У Зигмунда Фрейда это состояние – «супер-эго», «контроль». Эрик Берн назвал его «внутренним родителем» (Р). Сюда относятся все наши «нельзя», «надо», «должен», «хорошо», «плохо» и т. д. В основном это запреты на самое опасное.

И наконец, с опозданием лет на 30, в нас вызревает тот самый «взрослый» (В). Это наш интеллект. Причем если первые два состояния живут в подсознании, то «взрослый» – в сознании.

«Ребенок» (эмоции, чувства, желания) и «родитель» (вся система оценок) находятся в эмоционально-оценочном центре. И у них там вечный конфликт: «если нельзя, но очень хочется», «если очень не хочется, но нужно» или «и хочется, и колется, и мама не велит». Но весь этот конфликт происходит в подсознании. Сознанию его не видно. И «взрослый» (ум) никак не поймет, что за ерунда с ним происходит. Ведь его трясет зачастую на ровном месте.

Систему РВД ввел Эрик Берн в 60-х годах прошлого века. Правда, он рассмотрел ее глубже и подробнее. И поэтому насчитал еще три «ребенка» и два «родителя». Если интересно, почитайте его книгу «Трансакционный анализ в психотерапии».

Трансакционный анализ изначально рассматривает любого человека как нормального, способного к изменениям и развитию. Это теория основана на нашем постоянном взаимодействии с эго-состояниями. Причем это происходит и во внешнем мире (с другими людьми), и во внутреннем (здесь имеет место так называемый внутриличностный конфликт).

Многие психологи признают, что любой межличностный конфликт состоит их двух внутриличностных. Чаще всего человеку не нравится в других то, что ему не позволяет делать его «внутренняя мама». Потому что в каждом живет маленький ребенок, считающий себя пупом Земли. И если уж ему (!) мама не разрешает что-то делать, то остальные вообще не имеют права даже думать об этом.

Система Берна настолько эффективна, что психологи до сих пор ей пользуются. Она помогает для анализа конфликтов и жизненных сценариев человека.

Систему РВД ввел Эрик Берн в 60-х годах прошлого века. Она изначально рассматривает любого человека как нормального. Психологи до сих пор ей пользуются.

Чувство вины и избавление от него

Что такое теорема и аксиома, думаю, вы помните еще со школы. Предлагаю разобрать очень интересную теорему, которую мы часто воспринимаем как житейскую аксиому. Причем она доказана настольно криво, что хочется уделить ей внимания побольше.

Итак, нам внушили: если есть преступление, должно быть наказание. Яркий образец линейной логики.

Утверждение выглядит привычно и убедительно, но работает не всегда. Оно имеет место, когда уже сформировалась система оценок под названием «внутренний родитель». Если она не сформирована, человек не представляет, что такое преступление. Так, например, ребенок не знает, что кошку за голову или за хвост носить нельзя.

Но как только у человека появляется понятие о преступлении, он становится способен чувствовать вину. А вина – это подсознательный запрет на удовольствие. Именно подсознательный!

Допустим, ребенок разбил мамину любимую кружку или получил первую двойку. Родители еще об этом не догадываются, но конфеты для него уже перестали быть вкусными, хотя и остались сладкими. Потому что сработал эмоционально-оценочный центр. Появилось чувство вины, из-за которого перестали выделяться гормоны радости. Конфеты стали неприятными, на велике теперь кататься не интересно, мультики смотреть – скучно. Короче, счастье исчезло. Хорошая иллюстрация – старая детская песенка:

Ребенок без счастья жить не научился. Поэтому он идет признаваться в содеянном, выбирая родителя помягче: «Мам, только папке не говори…», «Пап, только мамке не говори…» Показывает дневник, получает три подзатыльника и, как ни удивительно, жизнь налаживается.

Почему? Во-первых, наказание избавляет от чувства вины. Во-вторых, возвращает право на получение удовольствия. И поэтому можно сесть на велик, поехать к Сереге, посмотреть с ним мультики, поесть конфет и еще опоздать домой минут на 15. Потому что ребенок не такое уж великое преступление совершил, чтобы получать три подзатыльника. Ему два положено было.

В этом возрасте наказание – необходимое зло, почти как благо. А потом родители объясняют, что, помимо наказания, есть еще и прощение. И тогда дети вообще наглеют и расслабляются. Они с ехидной улыбкой, надеясь быть прощенными, подходят и говорят: «Ой, мне тут снова двойку поставили…»

Наказание избавляет от чувства вины и возвращает право на получение удовольствия.

Родители, видя, что ребенок не чувствует себя виноватым, начинают наседать: «Мы с отцом/матерью для него и то, и это, а он!» Идет максимальное усиление и давление на чувство вины. И когда родители понимают, что ребенок снова боится, назначают не наказание, а штрафные санкции:

– Все! Три дня никаких развлечений! Из дома ни ногой! Телевизор не включаем! Телефон отдаем! Ты когда нам последний раз по дому помогал?! Берешь ведро и моешь пол! И чтобы все плинтусы протер. Я проверю! И под батареей тоже! А чтоб дурные мысли в дурную голову не лезли, параграф № 50 выучить и рассказать.

Для ребенка три дня – это вечность. Пока она тянется, он начищает до блеска и пол, и плинтусы, заодно выучивает параграф. Потом приходит и отчитывается: «Я все сделал!