Зона Посещения. Плата за выход Колчин Владимир

21

31 декабря, ночью

Тигр лежал неподвижно, с закрытыми глазами, полностью расслабившись, давая заслуженный отдых телу, и думал о том, в кого же его превратила и продолжает превращать Зона.

Постоянное напряжение и непреходящий стресс, изнуряющие нервы, – лишь часть того, что он получил, избрав судьбу сталкера. Как следствие – бессонница, в состоянии которой он постоянно находился. Он был вынужден избрать ее как действенный метод предупреждения и защиты, чтобы не пропустить смертельный удар. И у него получалось не спать. Пока – получалось. Каким чудом, он сам не знал и знать не очень-то и хотел…

Да, сталкер, которого теперь в российской Зоне знали как Тигра, прекрасно понимал, что он перевоплощается в зонную тварь. Становится существом, не испытывающим сомнений, когда необходимо убивать, не тратящим ни единого мгновения на раздумья. Иначе и быть не могло: Зона – крайне жестокий и запредельно опасный мир; чтобы выжить в нем, приходится действовать быстро. Любая заминка может стоить жизни.

И он, ясное дело, был вполне удовлетворен тем, что приобретенные им спасительные навыки никогда не дремлют и в случае чего выхватят его жизнь из пасти смертельной угрозы… Только вот этим рефлексам нет места там, где есть какая-никакая, но все же безопасность. Именно по этой причине Тигр не собирался покидать Зону. Он был уверен, что за ее пределами, на «большой земле», приобретенные навыки скажут свое веское слово. И там это слово принесет только вред. В первую очередь ему самому.

Тигр осознавал, что намеренно сторонится людей, а со временем еще больше отдалится от них. В итоге Зона поглотит его, сделает частью себя, а ей чужд обычный мир, ровно как и она – обычному миру. Сталкер иногда думал об этом и был в принципе морально готов к неизбежному. Он привык к одиночеству и переносил его достаточно безболезненно, вот почему грозящая перспектива не казалась ему такой уж ужасающей.

Единственное, что еще тревожило, – опасность для окружающих. Нет никаких гарантий, что в следующий раз Тигр вовремя остановится. На его счету множество жизней, но ни одна из этих жизней не была отнята просто так. Однако не исключено, что это когда-нибудь случится… Становилось муторно при мысли, что он убьет Алину или того же бармена рефлекторно, не понимая, кого лишает жизни. Одно дело осознавать происходящее, а другое – не понимать, что творишь. Когда человек не успевает понять, он действует инстинктивно. Но ведь потом, осознав, что натворил, остается один на один с собственной совестью… если он еще человек, конечно.

Не скоро, очень не скоро сталкер сумел вытеснить из головы тревожные раздумья и впасть в состояние безмыслия, как он сам называл это ощущение полного опустошения, помогающее отдохнуть неспящему мозгу, всегда остававшемуся на страже. Он умел очищать свой разум, к тому же сильная усталость организма давала о себе знать.

…Алина, закрыв глаза, думала о прошлом. Она вспоминала яркие моменты из своего детства, и от них ей становилось легче. В жизни девушки случались радостные дни и ночи, которые заняли несколько длинных «полок» в архивах ее памяти. Когда становилось грустно и плохо, она брала воспоминания с полок, поэтому картины радостных событий не покрывал такой толстый слой пыли, какой скопился, например, на всем, что относилось к памяти о бывшем возлюбленном. Причину, по которой Алина попала в Зону, она старалась не вспоминать…

Девушка открыла глаза и увидела в нескольких сантиметрах от себя лицо Тигра. Оно казалось неживым – не подрагивало, не подергивалось. Как будто лицо манекена, бездвижная, застывшая пластмасса в форме человеческого лика. Оно было таким же, как и семь с лишним месяцев назад, разве что тогда – намного бледнее. Непроизвольно всплыли картины ее первой встречи с ним. Алина относила их к хорошим воспоминаниям. Та встреча сыграла важнейшую роль в ее жизни и до сих пор удерживала девушку в Зоне.

Тогда стоял теплый, солнечный, не очень свойственный для Зоны, майский день. Ярко светило солнце, создавая мнимое ощущение радости и безопасности. Алина любила солнце, любила его теплые, нежные лучи, но в тот период ей было плевать на погоду. На все плевать. Выглядела она ужасно – растрепанные волосы, красные от бесконечных слез глаза и угрюмое серое лицо. Ничего удивительного для девушки, недавно утратившей своего парня.

К тому дню миновал месяц после трагичного известия. Она была благодарна бармену, который помог ей пережить горе. Тогда Алина не мыслила себя без утраченного любимого и всерьез подумывала о самоубийстве. К счастью, бармен убедил ее не делать этого и познакомил с Ахмедовым. Тот предложил поработать здесь официанткой. Только официанткой. Спать с клиентами не требовалось – к чести хозяина, он не принуждал к этому.

Работа в этом заведении спасла Алину, она отвлекла от суицидальных намерений. За месяц ее сердце чуть успокоилось, а чувства уступили контроль разуму. Можно даже сказать, что Алине понравилось работать официанткой, но в гостях хорошо, а дома, как говорится, лучше. К тому же родители серьезно забеспокоились и с нетерпением ждали ее возвращения. И если поначалу девушка не думала ни о чем и ни о ком, кроме НЕГО, то затем она пришла в себя и вспомнила, что по ней скучают, да и университет ждет, бросать нельзя, а скоро сессия…

В тот майский день она проснулась с твердым намерением выбраться обратно, уйти из Зоны. Алина решила, что дома сможет быстрее забыть свою потерянную любовь. В глубине души она понимала, что быстро не получится. Невозможно сразу стереть из памяти образ человека, с которым была три года! Вдобавок там, в родном городе, живет ЕГО мать, и Алине обязательно пришлось бы говорить с ней.

О ее сыне…

В дверь робко постучали. Девушка, бросив косметичку в сумку, открыла. На пороге стоял не знакомый ей сталкер. Он явно нервничал, переминался с ноги на ногу, не решался сказать.

– Я слушаю, – холодно бросила она.

– Э-э-э… – неуверенно начал сталкер. – Там… в общем… Ахмедов хочет, чтобы ты осталась.

– Передай ему, что я сама решу, – отрезала девушка.

– Да… Но он просит тебя помочь…

– Помочь?! – удивилась она. – Каким образом?

– Ахмедов сказал, что ты нужна как сиделка. – Незнакомый сталкер немного успокоился и говорил уверенней.

– В смысле?.. – совсем не поняла она.

– Ему пришло сообщение о том, что один из наших попал в ловушку и еле дышит. Сейчас раненого ведут сюда. Ты нужна для того, чтобы выходить его.

Закончив, сталкер вопросительно посмотрел на девушку. А она молчала, думая, что сказать. Предложение, мягко говоря, было совершенно неожиданным.

– Пожалуйста! – взмолился парень. – Больше некому, все либо работают, либо уходят в рейды! Одна ты в лагере ни черта не де… то есть свободная.

Судя по тону, сталкер ничуть не преувеличивал. Алина уже поняла, что этот раненый очень важен Ахмедову, но все же задала мучавший ее вопрос:

– Если Руслан так беспокоится, то почему бы ему не нанять дипломированную медсестру за периметром? За хорошие деньги можно…

– Он и так при смерти! Задыхается! – Сталкер схватил себя за горло правой рукой, чуть сжал ладонь и закатил глаза, показывая смерть от удушья. – Пожалуйста! Надежда на тебя!

Да, хитрый Ахмедов знал, что Алина отзывчивый человек. Она еще не пропиталась ненавистью и цинизмом, присущими всем зонным старожилам, поэтому не смогла отказать. Даже несмотря на то, что вознамерилась убираться прочь из Трота, возвращаться домой. Самым веским аргументом в согласии помочь было для нее вот такое соображение: «Я не помогу, человек может умереть. Если у него есть где-то девушка, тогда она переживет то же самое, что пережила я. Врагу не пожелаю подобных душевных мук…»

Умный Руслан Ахмедов это хорошо понимал. Потому послал за ней. Быть может, единственным в пределах досягаемости человеком, которого можно было купить не за деньги.

– Хорошо, – согласилась Алина. – Я помогу.

Сталкер энергично закивал головой и поманил девушку за собой. Она выбежала вслед за ним из комнаты, хлопнув дверью.

И этот резкий хлопок ознаменовал, что путь домой для нее с этого мгновения закрыт.

На улице собралась приличная толпа. Слышались ругань и недовольное бурчание. Они выбежали из заведения и устремились вперед, в сторону армейского форпоста. Сталкер схватил девушку за руку и с криком «Разойдись, вашу мать!» принялся расталкивать тех, кто мешал пройти. Те, кого он с силой пихал в спины, недовольно поворачивались и матерились. Один даже хотел ответить грубостью на грубость и уже занес руку для удара, но сталкер резко выбросил вперед кулак и заехал потенциальному ответчику в челюсть, отправив того в нокдаун.

Оказавшись на краю собравшейся толпы, они остановились.

Алина увидела две человеческие фигуры, медленно бредущие к лагерю. По мере их приближения она начала различать отдельные детали. Один из мужчин был одет в обычную для многих сталкеров камуфляжную куртку, серые штаны и коричневые ботинки. На втором был черный комбинезон и черные ботинки, опущенную голову скрывал капюшон. Комбез был распорот на левом боку и груди. Девушка поняла, почему они так медленно передвигаются – тот, что в куртке, фактически тащил коллегу на себе. Сталкер в черном комбинезоне почти не двигался самостоятельно. Он постоянно сползал вниз, поэтому одетый в куртку то и дело поправлял его руку, плетью висевшую у него на шее.

Толпа снова глухо заворчала – кто-то опять продирался через нее. Алина обернулась и увидела двух мужчин. В руках они держали носилки. Эти сталкеры пробрались через скопление людей и побежали навстречу двоим бредущим. Достигнув их, они уложили раненого на носилки и быстро понесли его дальше.

Тот сталкер, который привел сюда Алину, резко рванул с места и понесся к ним. Добежав до носилок, он развернулся и зашагал назад вместе с ними. Пока они все шли обратно, этот сталкер что-то выспрашивал у того, кто притащил раненого. Тот пожимал плечами и показывал туда, откуда явился.

– …Он потерял много крови… Пульс уже еле прощупывается… Нужна новая повязка… – донеслось до ушей Алины.

Когда двое сталкеров, тащивших носилки, поравнялись с постом охраны лагеря, толпа как по команде расступилась, освобождая дорогу. Алина отодвинулась влево и внимательно смотрела на человека, неподвижно лежавшего на носилках. Ей показалось, что он уже умер. Девушка еще больше поверила в это, когда увидела его лицо: бледное, как у вампира, запекшаяся кровь на губах, закрытые глаза, шея обмотана бинтами, которые до такой степени пропитались кровью, что она стекала с них мелкими каплями.

Но когда носилки поравнялись с Алиной, она заметила, что грудь сталкера чуть-чуть приподнимается и так же опускается – он дышит, значит, еще жив… И в этот миг девушка отвела растерянный взгляд от раненого, потому что кто-то похлопал ее по правому предплечью. Она повернула голову и увидела незнакомого сталкера, который позвал ее сюда и от имени Ахмедова просил о помощи. Парень, не говоря ни слова, махнул рукой в направлении носилок, что означало призыв. Девушка кивнула и быстро зашагала вслед за носилками, безотрывно смотря на раненого, который продолжал терять кровь.

И вдруг сзади громыхнули выстрелы! Носильщики, Алина и посыльный сталкер разом обернулись, приостановив движение.

Пошатываясь и загребая лапами, к лагерю приближался здоровенный мутант, которого в этой северной части Трота сталкеры звали потапыч, потому что тварь получилась от медведя. Судя по темному, почти черному меху, взрослая особь. Из пасти монстра стекала кровь, огромные, мощные верхние конечности зловеще двигались, вселяя ужас, а мускулистые нижние тяжко опускались на остатки асфальта, поднимая пыльные облачка. По виду вроде обычный мутант, но что-то с ним было не так. При движении его сильно заносило, будто он пьяный; делая шаги, зверь сильно сгибал ноги в коленных суставах, словно шел не по ровной дороге, а поднимался по лестнице.

Все, абсолютно все присутствующие наблюдатели раскрыли рты от удивления, когда мутамедвед с ходу врезался в покосившийся фонарный столб, словно не увидел его. Упав, мутант не смог подняться на ноги, поэтому пополз дальше на четвереньках, мотая башкой из стороны в сторону и сдавленно мыча. Дотащиться до границы лагеря ему было не суждено – на него обрушился свинцовый град пуль, и жизнь монстра оборвалась метрах в двадцати от поста охраны…

Наверстывая минутную заминку, несущие раненого сталкера люди вбежали в здание, быстро миновали коридор и начали подниматься по лестнице, громко топая. Алина поднималась на второй этаж вслед за ними. Оглянувшись, она не увидела незнакомого сталкера, попросившего ее о помощи. Девушка вздохнула, пожала плечами и устремилась наверх.

– Куда его? – спросила она.

– В твой номер, – бросил тот, что тащил носилки спереди. – Не тормози!

Ответ прозвучал довольно грубо, но Алина не стала обижаться, так как в критической ситуации любой, даже самый спокойный человек срывается. А сталкеры вообще народ нервный.

Девушка распахнула дверь, зашла в комнату и встала у стены, наблюдая за тем, как они перекладывают раненого на ее кровать. Затем Алина в два больших шага преодолела расстояние до кровати и скинула на пол свою сумку, потому что та занимала место на розовом покрывале.

Двое носильщиков пристроили на кровати раненого, и один из них сказал:

– Зажми его рану! Мы сейчас вернемся.

Алина не имела медицинских навыков и плохо помнила школьный курс анатомии, поэтому спросила:

– А где зажимать-то?

Оба сталкера дуэтом выругались. После этого тот же, говоривший, грубо схватил ее за руку и прижал к левой стороне шеи умирающего.

– Здесь! Сильно не дави, но и не отпускай!

Девушка, округлив от страха глаза, кивнула и с ужасом уставилась на мертвенно-бледное лицо лежавшего на кровати мужчины. Двое сталкеров, прихватив носилки, выскочили из комнаты. Отдаляющийся топот их ботинок слышался на втором этаже и по лестнице, а глухой удар дверной створки об стену был слышен настолько отчетливо, словно вход находился не внизу, а прямо в номере Алины.

Теплая кровь струилась по пальцам, заставляя девушку вздрагивать. Она с трудом сдерживалась, чтобы не отдернуть руку. Алина не испытывала восторг от всего, что связано с кровотечениями. Да, она не боялась вида крови, но на ощупь эта жидкость вызывала у нее мерзкое ощущение. Однажды, лет в семь, маленькая Алинка споткнулась и упала, расквасив при этом нос. Тогда она долго плакала и никак не могла отойти от шока. И на всю жизнь запомнила свои руки, вымазанные в собственной крови, ощущение липкости не выветрилось из памяти…

Но сейчас Алина не могла покинуть номер, хотя и очень хотелось все бросить и сбежать. В ее руках была жизнь человека, и девушка не могла подвести сталкеров, которые попросили о помощи. Официантка старалась не смотреть на бледное лицо умирающего, пытаясь думать о чем-то хорошем и светлом. Увы, позитивные мысли перемешивались с негативными, вынуждая Алину прежде всего думать об этом едва живом человеке. Да уж, что ни говори, за то время, что она тогда в буквальном смысле держала жизнь раненого в своей руке, ей пришлось потерять много нервных клеток.

Секунды тянулись медленно, очень медленно, невероятно медленно. Ей казалось, что еще чуть-чуть, и она не выдержит, выбежит из номера с диким криком, вся в слезах. На самом деле своеобразное испытание на прочность нервов длилось не больше нескольких минут, но ей этот период показался долгими часами.

Снова послышавшийся топот на этот раз приближался и был для Алины чем-то вроде глотка свежего воздуха, придавшего ей дополнительные силы. На сердце малость отлегло.

Сталкеры вернулись в полном составе. Четверо. Те, что раньше тащили носилки, держали в руках бинты, тот, что просил Алину о помощи, прижимал к груди целый пучок прозрачных трубочек, а тот, что притащил раненого к лагерю, – прозрачные пластиковые пакетики, заполненные красной жидкостью. В выражениях их лиц читалась безнадега. Они явно не верили, что усилия по спасению будут успешными.

– Спасибо за помощь, – сказал один из носильщиков, внимательно осматривая шею распростертого на кровати мужчины.

Алина ничего не ответила. Она впала в шок.

– Все, можешь идти, – сказал второй носильщик, который до этого помалкивал.

Девушка замерла неподвижно, словно статуя. Она услышала последнюю фразу сквозь пелену, окутавшую рассудок. Однако смысл слов уловила, только вот не могла сдвинуться с места – мышцы налились чугуном, отказываясь сокращаться.

– Эй, ты! Можешь идти! – рявкнул сталкер, державший пакетики. Этот был на пределе.

Сталкеры злобно уставились на девушку, не понимая, какого мутаволка она торчит на месте, как парализованная. Лишь сталкер, державший трубочки, догадался, в чем дело. Он бросил их на кровать, к ногам раненого, и одним прыжком достиг Алины. Посмотрев на ее напряженную руку, он осторожно взялся за нее и плавно отстранил от шеи раненого.

– Все хорошо, хорошо, – услышала Алина отдаленное, будто сквозь сон, а потом почувствовала, что к ее спине кто-то прикоснулся. Обернувшись наконец, она увидела сталкера, подталкивавшего ее к двери. Тут девушка поняла, что может – ура! – покинуть помещение, и выскочила из него.

Шагнула прочь по коридору второго этажа, силясь понять, зачем ее вообще втравили во всю эту историю. Не-ужели больше некого было задействовать?! Толку-то от нее. Ну, разве что подержала рану пару минут. А ведь там, на улице, целая толпа сталкеров, что, среди них больше никого не нашлось?..

Сталкер, закрывая за девушкой дверь, бросил ей вслед:

– Если тигр выживет, ты будешь за ним ухаживать…

Алина сидела на краю ванны, тупо уставившись в стену, выложенную кафельной плиткой. Левой рукой она массировала правую, сведенную судорогой. Пальцы скользили по мокрой коже, тщательно отмытой в воде… Девушка посмотрела на влажную правую руку, и ей показалось, что кисть по-прежнему в чужой крови.

– Будешь за ним ухаживать… – заговорила она вслух сама с собой. – Он что, так шутит? Если тигр выживет… Что за бред! Тупой кретин! Видит же, что мне плохо, так нет, надо сделать еще хуже!

Она тогда просидела в ванной комнате первого этажа не меньше часа. Когда затекли ноги, нетвердой походкой направилась в зал, решив снять стресс мужским способом. Выпив в два приема грамм двести водки, она немного пришла в себя. Крепкий алкоголь, конечно, вреден, но справиться с шоком и снять напряжение помогает достаточно эффективно.

За то короткое время, что она провела наедине с раненым, Алина прониклась к нему искренним сочувствием. Теперь ей было очень жаль этого человека, жизнь которого повисла на волоске. Облокотившись на барную стойку, она думала о нем. В итоге не выдержала и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Алину не на шутку волновала его судьба… если она у него еще есть.

Если он выжил.

Добыв стул в пустом номере напротив, она вынесла его в общий коридор этажа и села рядом с запертой дверью «своей» комнаты. Той самой, которую вот-вот должна была освободить, чтобы уйти из Трота навсегда. О том, чем там внутри занимаются сталкеры, она старалась не думать. Твердо уверена была только в одном, что все эти бинты, пакетики и трубочки имеют отношение к переливанию крови.

Изнутри закрытого номера периодически доносились матерные выкрики и громкие, часто повторяющиеся команды: «Зажимай!» и «Держи здесь!». Приблизительно через час ожидания дверь вдруг резко распахнулась, и сталкер, просивший Алину о помощи, буквально вылетел из номера. Увидел ее, всплеснул руками и торопливо спросил:

– Какая у тебя группа крови?!

– Четвертая, отрицательная, эх-х, – сокрушенно вздохнув, ответила девушка. Она-то знала, что у нее кровь редкой разновидности.

Услышав ответ, сталкер раздосадованно воскликнул:

– Черт побери! – кинулся по коридору вправо и загрохотал кулаком в дверь соседнего номера. На требовательный стук открыла сонная женщина, кажется, официантка по имени Ира, и вопросительно уставилась на него.

– Какая у тебя группа крови? – задал он ей тот же самый вопрос.

– Э-э… – Женщина на миг призадумалась. – Вторая вроде.

Сталкер выматерился, крикнул:

– Третью надо! – и бросился по коридору, ломясь в каждый номер. Его движения были торопливы, он спешил. Не получив на втором этаже нужного ответа, парень направился вниз, одним прыжком перемахнув половину лестницы. Наверняка, чтобы спрашивать про группу крови у тех, кто находился на первом.

Дверь номера, где умирал раненый, так и осталась распахнутой. Официантка из соседнего смотрела на нее сквозь щель приоткрытой двери своего номера, и под этим следящим взглядом Алина привстала со стула и с опаской заглянула в комнату.

Там она увидела обоих носильщиков, они находились рядом с кроватью. Сталкер, который на себе притащил клиента в лагерь, сейчас разматывал на тумбочке бинты. Носильщики копошились, бросая использованные трубочки на пол. Они располагались спинами к двери, загораживая умирающего. Алина наклонила голову влево, затем вправо, пытаясь увидеть его, но безуспешно.

– Где шляется этот хренов Солидол? – послышалось из комнаты.

– Мутаволк его знает! – нервно ответил второй голос. – Давай следующий пакет!

– Последний, – прозвучал ответ.

– Т-твою мамашу! Если Солидол никого с третьей не найдет, тигру кранты!

– Такова воля Зоны, – заметил первый из носильщиков и тяжко вздохнул: – Эх-хе-хе.

Он передал требуемый пакетик, и второй носильщик засунул в него трубочку. Первый потянул систему на себя, а затем вставил в приемник катетера, укрепленного на руке клиента. Алина хорошо разглядела это, потому что встала со стула и уже смотрела под другим ракурсом.

– Кровь из шеи все равно сочится, – сказал сталкер, возившийся с бинтами.

– Боюсь, недолго ему осталось, – мрачно прокомментировал второй носильщик. – Глупая будет смерть. Столько всего Тигр вынес, и по ходу нарваться на тупого медведа…

Так вот оно что! Тигр – это зонное прозвище умирающего сталкера…

Алина мысленно попросила прощения у сталкера, на которого разозлилась за якобы глупую шутку.

Тут в коридор вбежал Солидол и вихрем пронесся к открытой двери номера. За ним быстро шагал Руслан Ахмедов собственной персоной. Хозяину было тяжело, он весь взмок, покраснел, тяжело дышал. В общем, так торопился, что запыхался. Мельком взглянув на Алину, которую Солидол грубо отодвинул от входа, кивнул, но ничего ей не сказал и тоже зашел в номер. В комнате сразу же почти не осталось свободного места.

– Руслан, – обратился к нему сталкер с бинтами, – закатывай рукав. Солидол, а ты выйди на фиг, не развернуться, блин.

Парень, с появления которого в этом номере для Алины началась вся эта история, выскочил в коридор.

– Солидол, притащи что надо из хранилища хабара, – раздался вслед ему голос Руслана. – Скажешь Мажору, я разрешил.

Девушка сообразила, зачем явился хозяин и что сейчас будет. Она проводила взглядом удаляющийся силуэт Солидола, взяла свой стул, переставила дальше по коридору, откинулась на спинку и тяжко вздохнула, вторя обреченному «Эх-хе-хе» носильщика.

Судя по всему, несмотря на принятые меры, положение раненого оставляло желать лучшего, мягко говоря. Переливание донорской крови не помогало, красный сок жизни продолжал неудержимо вытекать из умирающего человека. Как будто при ранении в организм было введено что-то, препятствующее свертыванию, и рана на шее категорически не желала закрываться, несмотря на все бинты и тампоны.

Теперь вся надежда на Ахмедова и сталкеров, которые отчаянно борются за жизнь тяжелораненого коллеги. Видимо, они питают надежду, что если продолжать безостановочно вливать кровь, то рано или поздно она перестанет вытекать. Количество перейдет в качество, так сказать.

Время, казалось, остановилось, и оцепеневшая Алина застыла на своем стуле посреди коридора, в который не осмеливались высунуться другие обитатели второго этажа…

Когда из номера выбрел Ахмедов с левой рукой, забинтованной на локтевом сгибе, он был бледен, как альбинос. Хватаясь другой рукой за стену, татарин медленно побрел к лестнице. В этот момент вернулся Солидол, он ворвался в коридор, увидел Руслана и затараторил:

– Я притащил зонники! «Звездочку счастья» взял, «маслянку», «ежовые рукавицы»…

– Бегом! – приказал хозяин.

– Щаз!

Парень скользнул мимо Руслана и, в несколько прыжков достигнув нужной двери, вломился в комнату.

– Навряд ли поможет, но вдруг… Тигр будет мне должен… – услышала Алина ворчание удаляющегося Ахмедова. – Эх, еще бы кровушки с литр, может, и дождались бы, пока не будет течь…

Алина понятия не имела о свойствах принесенных зонников, но ей очень хотелось верить, что они помогут. Девушка слышала разговоры сталкеров о чудесах, которые творили зонники, эти порождения локальных участков измененного физического пространства, и надеялась, что они вновь сотворят чудо.

Через какое-то время из номера вышли двое сталкеров, которых Алина мысленно звала носильщиками. Вид у них был до того удрученный, словно они только что похоронили человека.

Носильщики ничего не сказали ей. Опустив головы, молча ушли прочь по коридору, к лестнице, ведущей вниз.

Сердце екнуло. Девушка отказывалась верить в смерть сталкера по прозвищу Тигр, но вид двоих, уходящих к лестнице, говорил об обратном. Алина, тихонько поднявшись со стула, на цыпочках подошла к дверному проему и заглянула в комнату.

Раненый неподвижно лежал на кровати. Капюшон теперь не скрывал голову, что позволило девушке увидеть его шею, обмотанную багровыми от крови бинтами. Комбинезон был расстегнут от горла до пояса. На груди и плечах мужчины лежали какие-то незнакомого вида штуковины, наверное, те самые зонники, принесенные из хранилища. В комнате резко пахло спиртом и еще чем-то непонятным.

– Чего ты там подсекаешь? – Услышав вопрос, Алина непроизвольно дернулась, ударившись виском о косяк двери. – Заходи давай.

И девушка осторожно, словно боясь спугнуть находившихся внутри, переступила порог… Оставшиеся сталкеры уделили ей лишь секунду внимания, не отрываясь от забот – Солидол собирал опустевшие окровавленные пакетики, а второй аккуратно складывал трубочки, теперь уже не прозрачные, а красные. Алина же в упор смотрела на мужское тело, распростертое на скомканном розовом покрывале, теперь покрытом пятнами крови, и никак не могла подобрать подходящие случаю слова.

Впрочем, слова и не были нужны. А через минуту в номере возникло новое действующее лицо. Хлопотавшие вокруг раненого коллеги вдруг повернулись к двери и посмотрели на Алину, но оказалось, что их взгляды устремлены вовсе не на нее, а на то, что находится за спиной, в проеме двери. Обернувшись, девушка увидела высокого, плечистого мужчину, облаченного в черный комбинезон. Аккуратно подстриженная бородка, не похожая на большинство запущенных бород сталкеров, очень шла этому блондину. Хотя его и без бороды можно было бы назвать красавчиком. Сломанный нос лишь придавал ему мужественности.

– Что с ним?! – взволнованно спросил он.

– Я нашел его рядом с пещерой, – ответил сталкер, притащивший Тигра в лагерь.

– С какой именно? – Сталкер в черном комбезе, похожем на облачение раненого, сдернул с плеч свой рюкзак и вытащил из него два небольших «сохранника», так назывались специальные разнокалиберные пеналы и коробочки для хранения зонников.

– Той, что к юго-востоку, недалеко от развалин Демьяновки…

– Что случилось? – Пришедший опустил рюкзак на пол и передал контейнеры Солидолу. Тот мгновенно потерял интерес к пакетикам и лихорадочно принялся открывать металлические ящички.

– Я точно не знаю, но думаю, что в пещере Тигр столкнулся с потапычем.

– Занесла ж его нелегкая…

Сталкер, притащивший раненого, лишь пожал плечами. Бородач в черном комбезе шагнул к кровати, оглядел лежавшего на ней окровавленного коллегу и с печалью в голосе произнес:

– Эх, Тигр, Тигр… Бывают ситуации, когда в одиночку никак не выкрутиться… Даже тебе…

После этого замечания в комнате повисла гнетущая тишина. Алина скользила рассеянным взглядом по стенам, чувствуя себя здесь лишней. Солидол извлек зонники. Один передал сталкеру, нашедшему Тигра, а другой положил обратно в пенал, однако крышку закрывать не стал. Наблюдая за ними, девушка поняла почему. Солидол ждал, пока напарник обмотает странного вида штуковину, тускло отсвечивающую красным, заранее вымоченными в спирте бинтами и приложит ее к шее Тигра.

– Хватит пока, – сказал этот сталкер, вытирая руки о штанины.

– Прохор, – бородач обратился к нему, – расскажи подробнее.

Поднеся к носу ладонь, Прохор вдохнул и поморщился – от его руки несло спиртовым духом. Кашлянув, Прохор перевел взгляд на спросившего и начал:

– Я шел из Демьяновки. Чапаю мимо пещеры, гляжу, кусты там переломаны, и никаких ифэпэшек поблизости. Насторожился, тормознул, ствол навострил и внимательно изучаю окрестность. Присмотрелся и заметил пятна крови. Посмотрел дальше и увидел еще пятна. Сначала я подумал, что кровавый след тянется в пещеру, но подобрался ближе и понял, что, наоборот, из пещеры… Тут раздалось мычание, такое сдавленное, знаешь, и в темноте блеснули гляделки зверюги. Я и не сразу въехал, что потапыч, но дал очередь и начал пятиться на фиг оттуда… Метров через тридцать увидел Тигра. Лежит без сознания, на шее кривая повязка, а рядом окровавленные тампоны…

– Выходит, он сам перевязал рану? – уточнил бо-родач.

– Сам, сам. – Прохор перевел взгляд на умирающего коллегу. – Крепкий мужик, что еще сказать… Я к твоему другу подваливаю, значит, и осматриваю, а краем глаза не выпускаю из виду темный вход в пещеру. Зверюга так и мычит себе, но наружу не показывается… Ну, я подхватил тело и потянул сюда, в лагерь, и по ходу скинул Ахмедову сообщение.

Бородатый в черном комбезе произнес:

– Спасибо, что рискнул ради него своей шкурой.

– Не стоит, Че Гевара, – отмахнулся Прохор. – Он на моем месте поступил бы так же. Кто ж нам, вольным, еще поможет при случае… Э-э-э, к тому же я был обязан помочь ему. Однажды твой кореш спас меня от патруля раскованных.

Сталкер, названный Че Геварой, тяжело вздохнул.

– Кстати, – обратился к нему Прохор. – Не знаю, что Тигр там с ним сделал, но потапыч вылез из пещеры какой-то не такой. Иначе догнал бы меня, и кто знает, говорили бы мы сейчас…

– Да? – удивился Че Гевара. – Я думал, урод испугался и не пошел за вами.

– Не-е, наоборот, – покачал головой Прохор. – Выперся и пополз вслед.

– Пополз?! – Че, кажется, не поверил собственным ушам.

– А то! Сначала полз, а потом все-таки поднялся и потопал, но двигался как-то… э-э-э… пьяно. Шатался, при каждом шаге высоко поднимал нижние лапы и сгибал колени! Хрен его знает, что с ним Тигр вытворил в пещере.

– Понятия не имею. Обычно, если до чела добрался потапыч, от него не смотаешься, тупо не хватит моченьки, но… – Че Гевара замолчал, выдержал паузу и добавил: – Есть один вариант.

– Какой? – включился в разговор Солидол.

Вместо ответа бородач сжал правый кулак, выставил большой палец и кольнул им себя в локтевой сгиб левой руки.

– Неужто зверюга кайф поймал?! Ни фига се! – в интонации голоса Прохора послышалось сильное уди-вление.

– Возможно, – ответил Че. – Если Тигр ухитрился чем-то накормить гада. Метаболизм у мутантов изменен, но не до такой же степени, чтобы совсем не отреагировать на…

– Блин, а это многое объясняет! – разулыбался Солидол. – Ту же походку. Потапыч укушался, надо же. Оклемается Тигр, надо узнать, каким макаром он такое устругнул!

Прохор кивнул и вновь взялся за трубочки.

– Что делать-то будем? – спросил Солидол.

– А что тут поделаешь! – ответил Прохор. – Кровь сочится, с-сука, не остановишь… Будем ждать Реаниматора.

– Когда он придет? – спросил Че Гевара. – Руслан уже связался?

– Завтра к вечеру, – уныло ответил Солидол, стирая с лица улыбку. – Может, послезавтра утром.

– Черт! – Бородач яростно рассек движением руки воздух и с тоской глянул на Тигра. – Он протянет?

– Понятия не имею. Мы влили в него всю кровь, что смогли найти, но рана по-прежнему кровоточит, потапыч ему отомстил, слюнявкой своей напичкал. Эх, еще бы с литр третьей группы…

– Переливание? – Бородач в черном сокрушенно покачал головой. – Как бы это его не убило похлеще слюнной слизи медведа. Несовместимость в Зоне, сами знаете, чревата… Где только людишки тут не таскаются, чего только в себе не приносят.

– Ё-мое, да я знаю, но Тигр потерял больше половины крови, – объяснил Прохор. – Что оставалось делать?

– Че, он прав, – подтвердил Солидол.

– А если заразу внесли? – спросил Че.

– Ну, Руслан вроде не больной, а донорская кровь очищалась. Не могли ж мы сидеть сложа ручонки и зырить, как он истекает… Или, может, надо было сразу прикопать его?

– Уф-ф-ф!..

Че Гевара шумно выдохнул. Он закрыл глаза, тряхнул головой, открыл и примирительно сказал:

– Вы молодцы, парни. Извините, просто сильно беспокоюсь за жизнь кореша. Ладно, я пойду за «жизнесоком». Вдруг повезет.

– Проехали. – Солидол закрыл пенал с зонником и положил его на тумбочку. – Я пойду с тобой.

– Я тоже.

– Прохор, не обижайся, но ты нужен здесь, – отказался Че от его общества.

– Думаю, что нет. Вот. – Сталкер указал на Алину, отодвинувшуюся обратно в коридор, прижавшуюся к стене напротив входа и молча слушавшую их разговоры. – Она позаботится о нем. Это ее комната, Руслан сказал, чтобы она при Тигре осталась.

– Вот эта?..

Бородач резко обернулся и пристально, в упор, посмотрел на девушку, которой предстояло стать сиделкой при его кореше. По застывшему лицу Че невозможно было разобрать, доволен он этим фактом или нет.

– Алина, – обратился к ней Солидол. – Ну, ты поняла.

– Да. – Она попыталась ответить уверенным тоном. – Только я ничего не соображаю в медицине.

– Мы тоже, – сказал Че. – Но хочешь жить, умей вертеться.

– Алина, твоя задача – просто наблюдать за Тигром. Если что, кричи бармену, он разберется, – успокоил девушку Прохор.

– Хорошо. – Она зло посмотрела на бородача и нарочно продолжила более громким голосом, с вызовом за-явив: – А повязку ЭТА и сама может заменить! Без вас.

Бородач опешил от такого ответа. Он никак не ожидал агрессивности от такой хрупкой девушки. Солидол толкнул его в бок и тихо, почти на ухо, сказал:

– Втроем у нас больше шансов.

– Ладно! – Че дернул за лямки рюкзака, расправил плечи и поднял голову. Сейчас он был похож на пафосного героя древности, идущего на приступ крепости. – Прохор, ты готов?

– А то!

– Вперед! – скомандовал Солидол.

Сталкеры один за другим вышли из номера и потянулись прочь по коридору, туда, куда раньше ушли носильщики и Ахмедов. Войдя в комнату и закрыв дверь изнутри, Алина тяжело, мешком осела на кровать рядом с умирающим, но все еще живым сталкером по прозвищу Тигр. Она очень устала, очень, очень. Но деваться некуда… Остаток вечера девушка провела рядом с неподвижным телом, практически не сводя с него глаз. Усталость в конце концов принялась брать свое, и когда Алина уже начала клевать носом, дверь распахнулась – пришел бармен.

– Ну, как у него дела?

– Все так же, – грустно ответила она. – Дышит, но…

Девушка замолчала на полуфразе. Все ясно и без слов.

Бармен осмотрел Тигра и, ничего не сказав, взял с тумбочки последний неиспользованный рулон бинтов. Девушка отодвинулась и молча наблюдала за тем, как бармен отодвигает условно целительные зонники и снимает пропитанную кровью повязку.

Закончив, он протянул использованные бинты официантке и взял у нее рулон чистых. Алина, сцепив зубы, взяла в руки снятую повязку. Ощущение мокрого и холодного пронзило ее. Как будто кровь у Тигра была ледяная, нечеловеческая… Изнутри использованной повязки начали выделяться капли крови, окрашивая ладони официантки красным. Алина с трудом сдержалась, чтобы не застонать от жуткого ощущения. Уж лучше бы она только смотрела.