Сибирский вояж Мясоедов Владимир
— В левом — накопитель маны, в правом — накопитель праны. Заполняются либо обычным порядком, либо при втыкании в цель, которую они сумеют высосать. Хранящаяся там энергия может быть высвобождена относительно простыми заклинаниями, структуру которых надо записывать на кристалл, вставляемый вот сюда… Но ведь есть и еще что-то?
Олег задержал руку в нескольких сантиметрах над поверхностью оружия в попытках почувствовать его суть, и, к удивлению, у него получилось. Ну, по крайней мере частично. Лезвие одного топора даже без контакта с человеческой плотью пыталось оттянуть на себя часть магической силы чародея, а второе вело себя практически как голодный вампир и даже дернулось немного вслед за почти коснувшейся красного металла ладонью. Похоже, топоры даже необязательно требовалось в кого-то вонзать, чтобы они начали опустошать энергетические оболочки своей жертвы. Достаточно было поместить их на некотором расстоянии от цели. Эффективность, разумеется, снижалась на порядки, однако возможность ослаблять противника, стуча по доспехам, щитам или там естественной костяной броне все равно впечатляла.
— Зитрас сделаны из так называемого вечного металла, который не только очень прочен, но и потихоньку заращивает повреждения. Соответственно, сломать их окончательно — это надо еще сильно постараться. Древко к ладоням прилипает так плотно, что никогда не начнет скользить, оно удержит даже чуть больше человеческого веса без всякого напряжения с твоей стороны, соответственно, выбить их из рук почти невозможно. Но это отнюдь не самое главное. — Доброслава ухмыльнулась так, словно замыслила какую-то грандиозную пакость. Почему-то у Олега сразу же мелькнуло подозрение в том, что она сейчас намерена взять реванш за случившееся вчера, когда он действовал несколько грубовато. Пусть в конечном итоге и к взаимному удовольствию. — Основная ценность их в том, что зитрас привязываются к своему владельцу. Отобрать не то чтобы совсем нельзя… но у нас далеко не каждый старейшина мог передать такое оружие наследнику, когда предыдущий хозяин умирал. А! Ну и еще их можно кидать! Если расстояние не больше пятнадцати шагов, то такая игрушка сама вернется в руки владельцу через четыре-пять секунд после удара.
— И ритуал привязки конечно же осуществляется на крови и сопровождается крайне неприятными побочными эффектами… — тяжело вздохнул Олег, уже понимая, что от подобных артефактов не откажется.
Старейшины кащенитов должны были котироваться на одном уровне с магистрами магии, иначе язычников-сектантов давно истребили бы, несмотря ни на какие стада населяющих Сибирь мутантов и прочие козыри в рукавах. И заполучить именное оружие, которое у него отнимет не каждый генерал, не говоря уж о всех нижестоящих, клейменому контрактнику сильно хотелось. Бандиты, монстры, нежить, демоны… Собственное начальство — вот кто для солдата самый страшный враг! Во всяком случае, в той армии, куда идут не по зову сердца или за богатством и славой, а под давлением обязательного призыва, обманом подписанного договора и прочих подобных средств принуждения.
— Что делать-то нужно?
— Да тут все просто… — отмахнулась Доброслава. — Каждую ладонь порежь концом рукоятки до крови, там шип небольшой есть. Очень глубоко не надо, только чтобы кожу пропороть.
С тяжелым вздохом, предчувствуя грядущие мучения, чародей взял ближайшую к нему пару топоров и произвел требуемые манипуляции. В первые секунды после этого ничего не произошло, и он уже начал надеться, что на сей раз пронесет… Однако потом от крохотных царапин, каждая едва ли в несколько миллиметров глубиной и шириной, по ладоням стала распространяться неприятная ноющая дрожь, за считаные мгновения переросшая в болезненные судороги по всему телу. В энергетику волшебника грубо влезли посторонние компоненты, принадлежащие артефактному оружию. Зитрас пытались подстроиться под ауру хозяина, чтобы стать в прямом смысле слова продолжением его тела и при необходимости делиться уворованной у врагов энергией, однако до той поры, пока они не закончат настройку, ощущения от них должны были оставаться примерно как от влезших через ладонь по локоть карандашей. Которые к тому же еще и непрерывно крутятся в ранах с произвольно меняющейся скоростью.
— Ты смотри, не заорал даже… — удивленно цокнув языком, констатировала Доброслава, с нездоровым садистским любопытством наблюдавшая за перекосившимся от боли лицом чародея, скрипевшего зубами на весь арсенал. Известные ему чары обезболивания действовали исключительно на материальное тело… но здесь и сейчас весь дискомфорт шел от энергетических оболочек волшебника. — А в тот единственный раз, когда я видела, как зитрас к новому хозяину привязывают, этот счастливчик орал сильнее, чем молодка, рожающая ежа против шерсти.
— Ох!.. — Резко нахлынувшее облегчение от отсутствия боли оказалось таким сильным, что почти погрузило Олега в эйфорию. — С кем же она переспала, раз колючей крысой забеременела?
— С соседом. Нет, он-то человек как человек, но вот муж у той дуры был единственным в нашем селении мастером неестественной природы. Химеролог, если по-вашему. — Оборотень принялась улыбаться так, что сразу стало понятно: отношения с подвергшейся столь экзотическому наказанию неверной супругой у нее складывались не самым лучшим образом. — Все думали, он ее вообще убьет, но нет, даже из дома не выгн…
Окончание речи девушки потонуло в треске, с которым содрогнулся весь арсенал. Стеллажи с оружием подпрыгнули, часть их содержимого вылетела на пол, где-то вдалеке грохнулась об пол утратившая равновесие стойка с боевыми молотами, зазвенел катящийся куда-то вдаль шлем. Впрочем, все эти звуки практически потерялись в пронесшемся по громадному помещению мгновение спустя звучном утробном реве, сопровождаемом всполохами красного и оранжевого света под потолком. И то ли интуиция, то ли житейский опыт, основанный на множестве подобных ситуаций, подсказали боевому магу, что уши ему терзает сигнал боевой тревоги.
Вот только кто мог атаковать заброшенный подземный город?! Для какого-нибудь мародера или даже целой группы мародеров такие меры оповещения об угрозе явно избыточны. С другой стороны, и сейсмический удар кто попало не нанесет. Ну не Атлантида же неожиданно всплыла из глубин Мирового океана, чтобы нанести удар стратегической магией по всем центрам концентрации вероятного противника? Может, какие-нибудь энтузиасты — любители древностей не нашли момента лучше, чем заявиться сюда целой научно-исследовательской экспедицией, не забыв прихватить несколько десятков чародеев и ящик с динамитом, сразу же пущенным в ход?
В воздухе с сухим шелестом развернулось полотнище портала, на противоположном конце которого виднелась инкрустированная драгоценными камнями покатая поверхность желтого металла, испещренная расплавленными потеками и грубыми швами. По всей видимости, это была макушка гигантского золотого черепа. Интуиция Олега, что-то зудевшая на периферии сознания с самого момента нахождения Сердца, взвыла благим матом. Разумный артефакт явно успел осуществить какие-то свои планы, про которые его временные помощники могли только догадываться. И почему-то волшебник был полностью уверен, что результат измышлений искусственно созданного существа им не слишком понравится.
— Прошу проследовать сюда! Немедленно!
Через разрыв пространства внутрь арсенала шагнули четыре мумии, разговаривающие, как всегда, синхронно. Вот только на этот раз в качестве самоходных динамиков Бессмертный использовал вовсе не простых патрульных! Судя по росту в два с половиной метра, лишь чуть меньшему размаху плеч, буквально звенящей от количества удерживаемой энергии ауре и закрывающим все тело черным пластинчатым доспехам, обильно украшенным изображениями черепов, рунами, гербами и прочей символикой, исполняющий обязанности правителя города артефакт имел-таки нечто вроде своей личной гвардии. Новый удар, причем на сей раз даже сильнее предыдущего, встряхнул помещение. Олег едва успел отскочить в сторону от целой лавины топоров-вампиров, вытряхнутых из своих мест для хранения и почти целенаправленно падавших в его сторону.
— Промедление не в ваших интересах! Планируемое время до обрушения арсенала — три с половиной минуты!
— Да это ж целая бездна времени! Успеем! — По поведению нежити чародей понял сразу две вещи. Первая — убивать их Бессмертный пока не собирается, видимо, зачем-то они ему еще нужны. Вторая — шансы на то, что он больше никогда в жизни не попадает в эту грозящую обрушиться сокровищницу, до краев забитую зачарованным оружием и доспехами, более чем велики. И из этого вывод можно было сделать только один. До обрушения арсенала требовалось успеть из него спереть… ну то есть спасти, как можно больше. — Доброслава, тащи! Все тащи! Все, что можешь! А что не можешь — просто выбрасывай в портал!!!
Звякнули об каменный пол выпавшие из рук чародея боевые топоры; впрочем, боевой маг чувствовал, что стоит ему только захотеть, и они вернутся обратно в ладони. Шлем, так кстати подкатившийся по полу почти к ногам волшебника, немедленно оказался напялен на голову и съехал на глаза. С ближайшего доспешного стенда был выдернут панцирь, вроде бы почти подходящий Олегу по габаритам. Примерять времени не имелось, в будущем целитель и артефактор либо подгонит броню по фигуре, либо фигуру по броне. Ну или просто продаст эту вещь ценителям древностей, если та не будет слишком сильно отличаться качеством в худшую сторону от доступных ему аналогов.
Щиты разных форм находились довольно далеко, но, к счастью, требовалось не так уж много силы, чтобы при помощи телекинеза поставить самый круглый из них на ребро и катить в нужном направлении подобно колесу. Доброслава, полностью обратившаяся в волка ради прибавки скорости, бряцая своим новым доспехом, унеслась куда-то в противоположный угол помещения. Видимо, там находилось нечто действительно ценное, но оборотень, к сожалению, не успела взять его раньше. Еще один толчок, после которого попадали почти все стеллажи, а по стенам начали змеиться трещины, лишь добавил кащенитке прыти.
К тому моменту, когда она вернулась, Олег переправил на ту сторону портала не меньше центнера разнообразного железа, не очень всматриваясь в то, что именно попадается ему под руку и куда оно летит. Во всяком случае, одна из четырех гвардейских мумий обзавелась торчащим у нее из шлема кинжалом с длинным волнистым лезвием, вошедшим в темный металл, словно в мягкий пластилин. Правда, не сказать, будто это расстроило мертвеца или управляющего им Бессмертного. Скорее всего, они данный факт если и заметили, то не придали ему значения, поскольку на фоне творящегося катаклизма такая мелочь не стоила особого внимания.
— Что происх… — шагнувший в портал Олег буквально подавился своим вопросом, поскольку в нескольких сантиметрах от себя обнаружил щелкнувшую челюстями голову костяного дракона. Исполинская нежить, каждый клык которой лишь чуть-чуть уступал в размерах сабле, открывала и закрывала рот, стараясь уцепить замершего перед ней человечишку, обдуваемого образующимися от этих движений резкими порывами ветра, однако дотянуться до него не могла. С шеей-то громадный череп дохлой рептилии больше не соединялся. — Ух, ё!..
Стукнутый в спину вернувшейся Доброславой, оттого непроизвольно сделавший шаг вперед и почти уткнувшийся в распахнувшуюся пасть чародей отмер от первончального шока, осмотрелся вокруг и оцепенел вторично. С тех пор, когда он последний раз был в резиденции Бессмертного, поменяться тут успело очень много. Да честно говоря, практически все!
Большей части стен больше не было. Как на тех жалких издырявленных огрызках, что еще остались, держится местами просматривающийся на десяток этажей вверх потолок — оставалось решительно непонятно. Видимо, магия, вложенная строителями в здание, оказалась достаточно сильна, чтобы возместить недостаток несущих конструкций. Пол тоже пестрел дырами, один взгляд в которые мог бы довести до истерики даже профессионального спелеолога. Причины столь масштабных катаклизмов присутствовали здесь же, частично в целом, а частично в разобранном состоянии. Это была нежить. Высшая нежить. Многочисленная и разнообразная высшая нежить. Очень-очень многочисленная и разнообразная высшая нежить, которая хаотически слонялась по помещению, то и дело вступая в схватки между собой!
Напоминающие культуристов раздувшиеся за счет невероятного количества мускулов гиганты, своим сложением смахивающие на троллей, с которых содрали всю кожу. Их единственным оружием были собственные лапы, но этого более чем хватало, если один из ходячих трупов вдруг решал, что кто-то встал у него на пути. Скелеты в покрывшихся вековым налетом пыли доспехах и частично истлевших мантиях. Экипировка то ли умертвий, то ли самых настоящих личей светилась от магии, заключенной в многочисленные драгоценные камни-накопители. Там, где они вступали в бой, воздух сгущался туманом под воздействием невероятного холода. Впрочем, иногда эти рукотворные облака подсвечивались огнем, вспышками молний и прочими спецэффектами, свойственными применению боевых заклинаний. Мумии, очень много мумий, в чьей одежде не имелось ни малейшего намека на единообразность. Высохшие до состояния окаменелостей подданные Кащея толпились так, что яблоку было негде упасть, и служили неким подобием буфера, останавливающего движение других покойников. Сами они никого первыми не атаковали, но если их задеть, бросались в схватку с полным презрением к своей нежизни. Ледоколами рассекали бушующее море взбесившихся стражей города костяные драконы и зомби, сделанные на основе великанов. Эти титаны просто затаптывали мертвецов помельче целыми десятками, наполняя воздух отвратительными чавкающими звуками и брызгами гнилой крови.
— Какого черта тут происходит?! — испуганно завопила едва успевшая вернуться до обрушения арсенала Доброслава, притащившая на спине здоровенную и явно очень тяжелую серебряную загогулину, больше всего напоминающую знак интеграла, который сначала сломали в паре мест, а потом склеили, перепутав местами обломки. Для повышенных тонов у оборотня имелись более чем серьезные основания: ее едва не снес взмахом крыла костяной дракон. Причем другой, не тот, чья голова щелкала на Олега челюстями. Тело стремящегося закусить чародеем конструкта смирненько лежало себе грудой костей, едва не похоронивших под собой Бессмертного. Немертвых летающих рептилий в помещении, сразу ставшем не таким уж и просторным, слонялось туда-сюда сразу четыре штуки. Вроде бы раньше было еще больше, во всяком случае, высящиеся тут и там кучи костей на это намекали. А может, они остались от еще какой-нибудь исполинской нежити, ведь пытался же упорно пройти сквозь стену топчущийся на одном месте и кем-то подожженный десятиметровой высоты спрут, казалось, состоящий из сотен тысяч человеческих ребер.
— Все по плану! — синхронно заявили мумии-гвардейцы, которых на макушке золотого черепа выстроилось не меньше десятка. У Олега из-за их полностью синхронной речи даже барабанные перепонки опасно завибрировали, грозясь порваться от натуги. Бессмертному решительно требовалось сменить настройки его самоходных динамиков. Аудиосистемы ведь должны в первую очередь доносить до окружающих информацию, а не доводить их своим звучанием до инфаркта. Впрочем, не исключено, что если бы разумный артефакт перешел с обезличенно-инфернального тона на какое-нибудь слащавый приторный голосок, то стало бы только хуже. — Это бунт!
На взгляд Олега, для попытки государственного переворота творящийся вокруг него хаос все же был несколько… упорядоченным. Нежить не пыталась причинить какой-либо умышленный вред ни Бессмертному, ни даже людям. Она, за редким исключением в виде пары десятков мумий-гвардейцев, просто топталась на месте или бродила туда-сюда, сталкиваясь между собой и немедленно вступая в схватку. Это было отнюдь не естественное поведение подобных созданий. И даже не управляемое чем-либо похожим на разум. Похоже, их просто запрограммировали на хаотические передвижения и полную анархию. А чародей знал в этом городе лишь одну персону, способную на подобное. Собственно, в настоящий момент на ней он и стоял.
— Бунт? Здесь?! И кто его организовал? — поразилась Доброслава, сгибающаяся под тяжестью утащенного из арсенала предмета, не похожего на оружие, но вряд ли являющегося чем-то иным. Олег еще раз пробежался взглядом по серебряной загогулине, не имеющей, на первый взгляд, ни одной острой поверхности, и из-за своих веса и формы вряд ли годящейся на роль дубины. И немедленно заподозрил, что кащенитка сперла из арсенала полевую пушку. Вернее, какое-то магическое орудие, выполняющее в войсках Гипербореи те же функции. Оставалось только понять, из какого места и чем оно стреляет. Два выгнутых в разные стороны треугольника, расположенных по бокам почти двухметровой толстой перекладины, на роль дула подходили мало.
— Вы! — хором гаркнули мумии, обвиняюще наставляя свои правые руки на людей. — Точнее — он!
— У меня алиби. — Олегу, на которого абсолютно синхронными движениями указал сразу десяток костлявых пальцев, стало малость неуютно. — Большую часть ночи я был сильно занят. А меньшую — читал. Записи с твоих наблюдательных устройств должны подтвердить.
— Не ломай мне шаблон действий… — прошипел на него через свои передвижные динамики Бессмертный. — Я и без того с трудом могу убедить себя, что подвергся враждебному воздействию со стороны не до конца изученной мной персоны с высоким потенциалом, а потому должен активировать один из высших протоколов безопасности, созданных специально для подобного случая.
— Ага… Понял, — кивнул Олег, с радостью отмечая в происходящем пусть и несколько отдающую безумием, но все-гаки логику. Это несколько успокаивало. Боевой маг считал, что третий ранг заслужен им в полной мере… Но если бы он рухнул вниз, в эту беспорядочно сражающуюся между собой мешанину высшей нежити, его бы порвали на кусочки в течение нескольких секунд. Да и пребывание на возвышенности не могло спасти, поскольку напарников пока оберегал явно впечатанный в саму суть стражей города запрет наносить вред Бессмертному. Уж дистанционно атаковать врага тут мог практически каждый, просто одни делали это заклинаниями, другие — выдохом свойственной им магии, а третьи — бросками тел поверженных противников. — И зачем тебе это?
— Отвечу позже, сейчас буду слегка занят. Постарайтесь не умереть в ближайшие несколько минут, это важно. Мне очень не хочется ждать другого подходящего случая и начинать все сначала.
Из проема входа, где тоже занимались отнюдь не дружеским мордобоем разнообразные мертвецы, раздался подозрительный низкий звук, напоминавший гудение очень большой струны. И вместе с ним внутрь зала влетели какие-то дергающиеся клочья, похоже, секунду назад бывшие частями стражей города. Причем отнюдь не в одном экземпляре. Поток летящих по баллистической траектории останков не только не ослабевал, но и увеличивался с очень настораживающей Олега скоростью. Чародей знал только одних существ, которые проживали в разрушенном поселении и могли пробиваться через плотные ряды отнюдь не слабой нежити, как вертолеты сквозь стаю гусей. Создателей гигантского золотого черепа: его, так сказать, «отцов».
Первый из Бессмертных показался в помещении всего лишь спустя сорок секунд. И выглядел он неважно… Даже по сравнению с той иллюзией, в которой Олег наблюдал, как плоть правителей города беспрестанно пожирает сама себя. По всей видимости, время действительно сказывалось на механизмах их возрождения далеко не лучшим образом, ибо некогда наверняка тщательно следивший за своей внешностью маг окончательно переродился в тошнотворный ужас, на который не получалось взглянуть без судорог отвращения. Голова у него оставалась человеческой, а в фигуре смутно прослеживались гуманоидные очертания, но грушевидное туловище теперь поддерживали целых пять ног, поперек груди шла громадная, не закрывающаяся зубастая пасть, откуда беспрестанно текла то ли слюна, то ли гной, а руки вытянулись метра на два и волочились по полу когтями, похожими на птичьи.
Вот только несмотря на все эти пугающие метаморфозы, мощи своей Бессмертный, видимо, не утратил. Из его глаз непрестанным потоком били какие-то странные блекло-синие лучи, под воздействием которых нежить не то разрезалась на множество очень мелких кусочков, не то взрывалась изнутри. С десяток мумий и парочку скелетов-воинов он переработал в труху буквально за секунду, заминка вышла лишь с похожим на тролля немертвым гигантом. Нет, источающий разрушительное волшебство взор омерзительного мутанта исправно проделал дырку в теле чудища — сквозную, широкую: Олег туда при необходимости целиком протиснулся бы. И это даже окончательно убило омерзительную тварь с содранной шкурой.
Только заваливаться она стала прямиком на своего обидчика, который вместо того чтобы метнуться в сторону, попытался полностью дезинтегрировать падающую на него тушу. И с задачей справился лишь частично: торс, руки и голова разлетелись в стороны клочками, но конвульсивно дергающиеся ноги ткнулись в раззявленный на груди мага рот. Торчащие из него кривые зубы немедленно дернулись вперед, буквально выстреливая чем-то вроде коротких щупалец, и крепко вцепились в добычу. А потом та рухнула. И инерцией увлекла за собой тело мага, принявшегося сверлить глазами пол в прямом и переносном смысле слова. К сожалению, следом за первым мутировавшим реликтом прошлой эпохи появились и несколько его товарищей, способных своей внешностью произвести фурор в цирке уродов или кунсткамере.
— Ложись! — Олег, на затылок которого дохнуло жаром, сначала послушался и растянулся ничком на покатой макушке громадного золотого черепа, а только потом посмел оглянуться на подавшую голос Доброславу.
И сделал он это ну очень не вовремя. Кряхтящая от натуги оборотень на вытянутых руках подняла в воздух над головой таинственный артефакт, держа его за те самые гнутые треугольники, оказавшиеся рукоятями. А поперечная планка, которую чародей раньше считал чем-то вроде обычного древка, сияла как маленькое солнце. Сорвавшийся с нее широкий толстый луч белого цвета был настолько ярким, что боевой маг на какое-то время ослеп. Впрочем, ему и оставшихся чувств более чем хватило, чтобы оценить разрушительную мощь древнего оружия. Главным образом обоняния. Дышать в мгновенно нагревшемся и наполнившемся вонью паленой плоти пространстве зала стало практически невозможно. А вот взрывное действие у, по всей видимости, магического лазера оказалось так себе, уши Олега оценили раздавшийся грохот едва ли на троечку с минусом. Или это просто его барабанные перепонки слегка огрубели, так как в последнее время им пришлось перенести слишком много испытаний?..
Секунд через пять, когда Олег проморгался, он узрел не такой уж и маленький участок зала, в котором горело все. Камни, Бессмертные, высшая нежить, вроде бы даже сам воздух… Другое дело, что почти все из вышеперечисленного отнеслось к своему внезапному воспламенению с редкостным равнодушием. Бывшие главы города напоминали факелы на ножках, лапах и щупальцах, поскольку появившийся в результате использования древнего артефакта огонь вцеплялся в свою добычу не хуже напалма. Вот только новая плоть взамен сожженной нарастала на них слишком стремительно, чтобы те испытывали серьезные неудобства.
Немертвые марионетки пострадали куда сильнее, должно быть, не меньше двух десятков мумий обратились в пепел, а еще столько же теперь тихо дотлевали, с редкостным стоицизмом продолжая держаться на ногах. Но те же обесшкуренные гиганты оказались слишком крепки, чтобы пламя могло сожрать их за несколько секунд, а со скелетов в доспехах и мантиях огонь и вовсе скатывался, подобно брызгам воды. Видимо, извлеченное из арсенала орудие не могло повредить тем из солдат Гипербореи, кто имел правильно подобранное снаряжение. Современные военные душу бы отдали за такую игрушку. Может быть, даже свою. Ведь в самом деле, что может быть в рукопашной эффективнее, чем вызвать на себя огонь артиллерии без всякой опаски за собственное здоровье?
— Поможешь перезарядить Гнев Солнца? — Доброслава сунула под нос Олегу артефакт, который все еще слегка светился из-за нагрева металла. — А то мне самой силы не хватит.
— Тут таких резервов, как у меня, штук десять надо… — прикинул прожорливость древнего оружия чародей. — Да и толку-то с него? Эти ваши Бессмертные хоть с загаром, хоть без него — уроды еще те.
Бывшие правители города действительно выглядели так, что хотелось добить их из милосердия. Жаль, проделать это было бы не так уж просто. Изломанные фигуры, напоминающие скорее результат действия какого-то очень изощренного проклятия, чем случайных мутаций, цеплялись за жизнь всеми своими многочисленными конечностями. Этих существ было не так уж и много, штук пятнадцать всего. Остальные то ли еще не успели дойти, доковылять или доползти до Дворца вечной жизни, то ли все-таки проиграли схватку со временем, не сумев в очередной раз воскреснуть. Однако даже эти полтора десятка гротескных пародий на великих магов древности успешно перемалывали высшую нежить целыми десятками и сотнями, либо швыряясь чудовищной силы заклятиями, либо без малейших колебаний сходясь с врагами врукопашную.
Вот напоминающий сверчка урод с хитином вместо кожи и вывернутыми под неестественным углом коленками выплевывает нечто вроде снежка. Промораживающий все на своем пути снаряд летит через толпу живых мертвецов, разбивая их на части, и вязнет то ли в двадцатой, то ли в тридцатой жертве. Вот относительно невысокий, всего-то метра полтора, мутант, заросший колючками, словно ежик, разжимает голыми руками челюсти костяного дракона, пытающегося перекусить карлика пополам. И ему хватает силы, чтобы крошить пальцами зачарованную кость, да к тому же тело уродца не обращает ни малейшего внимания на исторгаемый нежитью поток враждебной магии. Вот почти человеческого вида фигура, у которой только череп сплющен по сравнению с нормальным раза в три, принимает на грудь залп из артефактной винтовки мумии. Сноп огненных игл, способных прожечь железный доспех, не оставляет после себя даже подпалин. Артефакт Доброславы, чье пламя к настоящему моменту сошло на нет, был в этом отношении куда более результативен.
Нежить, нагнанная золотым черепом в зал, стремительно сокращалась в количестве. Примерно по сотне экземпляров в секунду. Ну, если Бессмертным на пути попадался костяной дракон, зомби-великан или нечто иное столь же крупноразмерное и потому живучее, случалась задержка, иной раз достигающая четверти минуты. Вот только таковых гигантов, которых не получалось с ходу разложить на составляющие, в помещении насчитывалось совсем мало, а потому Олег начал беспокоиться за свою жизнь. Ну, в смысле, еще сильнее, чем раньше. Коленки у боевого мага не дрожали, но это только потому, что он был целителем и мог контролировать непроизвольные реакции собственного организма.
К счастью, золотой череп предвидел, что просто толпа высококачественного немертвого мяса не остановит и даже не особо задержит Бессмертных. А потому подготовил очень большую толпу высококачественного немертвого мяса. До этого момента вся она в одном-единственном помещении разместиться не могла. Но когда популяция высшей нежити сократилась примерно на треть, в стенах распахнулись скрытые люки, и десятки лифтов стали поднимать новые партии меланхолично бредущих в никуда бойцов, при столкновении с кем угодно сменяющих апатию жаждой битвы. Выяснилось и то, почему первый и последний выстрел из оружия Доброславы остался полностью без последствий. Когда один из мутантов создал волну гравитационных искажений, сжимающую все на своем пути в маленькие аккуратные шарики, то идущее прямо на золотой череп заклинание отрикошетило от прикрывающего разумный артефакт щита. Сколько в том было энергии, сказать было сложно… В основном потому, что при произнесении таких больших чисел язык обязательно начнет заплетаться.
— Повезло, что мы внутри этой сферы… — поморщился Олег, наблюдая за тем, как нечто вообще неописуемое, похожее на радужную кляксу, затягивает в себя костяного дракона, пару лишенных кожи гигантов и вообще бессчетное количество простых мумий. Похоже, одному из Бессмертных надоело убивать своих противников по одному, а потому он начал бить по площадям. — Вот только нежить убивают быстрее, чем она подтягивается из резерва.
— Не страшно. Она уже все равно почти кончилась. Резерв пригодных к прямому управлению кадавров на настоящий момент исчерпан на семьдесят пять процентов, — сообщил золотой череп. — Доброслава после этой новости сглотнула так шумно, что Олег услышал ее даже через царящую вокруг какофонию. Впрочем, уже спустя секунду последовало громкое заявление: — Внимание! От имени Владыки! По причине чрезвычайных обстоятельств запускается режим самоликвидации! В связи с этим прошу всех сознательных подданных Гипербореи пожертвовать свое движимое имущество на нужды общества, дабы дать возможность эвакуировать наиболее ценные активы города. Мм, намек понятен?
Бессмертных отделяло от золотого черепа уже лишь несколько десятков метров. Скелеты в доспехах и мантиях сопротивлялись им куда лучше мумий, но все же силы были явно неравны. Плоть правителей города смыкалась, как вода, и конденсировалась, словно из ниоткуда. Раны зарастали чуть ли не быстрее, чем появлялись. Оторванная конечность прилетала обратно или восстанавливалась из ничего секунд за десять. Прямо на глазах у Олега какое-то умертвие в черных доспехах отсекло гротескно изломанной червеобразной фигуре голову, пробив волнистым лезвием фламберга сразу два мерцающих щита, возникших на пути клинка. Однако лишь спустя пару мгновений из шеи выдвинулся сегмент позвоночника, и вокруг него стала нарастать плоть. А руки оставшегося стоять Бессмертного в это время вспыхнули изумрудными разрядами, после контакта с которыми удачливый мечник растекся лужей слизи.
— Да. Жертвую. — Олег действительно понял все. Ну, вернее, почти все.
Разумный артефакт заранее нагнал нежить на заданные позиции. И активировал нечто вроде мин с часовым механизмом. Затем применил какой-то протокол действий, используемый при контактах с иномирцами, чтобы убедить себя в том, что он как минимум частично взят под контроль гостем из другого измерения, а потому временно не имеет полномочий управлять своими инструментами. Воскресшие Бессмертные и ложные срабатывания триггеров агрессии у расставленных в нужном порядке болванчиков уменьшили число стражей города до такой степени, что будь это настоящей атакой — отбиться защитники уже не смогли бы. И теперь искусственный разум намеревался все взорвать и смыться. Правда, скорее всего, сбежать он намеревался все же до того, как подземные руины окончательно станут безжизненными во всех смыслах этого слова. Вот только Олег никак не мог понять, чем в этом могут помочь ему боевой маг и оборотень…
— Что?!
— Ахррр! Помоги!..
Доброслава выла от боли, дергаясь в руках тех немногих элитных мумий, которых Бессмертный все же оставил под своим непосредственным контролем. Нежить весьма ловко сшибла девушку на покатую поверхность золотого черепа и удерживала там, не давая подняться. Сердце, которое напарники добыли лишь совсем недавно, своей иглой вошло ей точно под лопатку, пробив так полюбившийся кащенитке доспех словно бумагу. Олег дернулся было вперед, но добился лишь того, что уперся в барьер, преградивший ему путь.
Впрочем, даже не будь его, боевой маг мог бы попробовать справиться с одним представителем высшей нежити. Пусть шансов на победу было мало, однако они имелись. Но отряд таких противников не оставил бы ему в открытом бою и призрачного шанса. Напоминающие семечку половинки раскрылись, и из них ударил фонтан крови, которая застыла в воздухе и стала формироваться в подобие Доброславы. Вот только выражение лица у этой проекции кащенитке совсем не подходило. Слишком уж оно было самодовольным.
— Мне больно! Больно!.. Бокхкррр…
— Благодарю за сотрудничество, подданный. На базе вашего движимого имущества будет сформировано мобильное хранилище наиболее ценного, что есть в городе. Меня. — Улыбка фигуры, постепенно обретающей плотность за счет выкачанной крови, так и лучилась каким-то невозможно злым счастьем и чувством превосходства над окружающими.
Стремительно теряющая силы вследствие экстремального донорства Доброслава перестала дергаться. Могучий организм оборотня мог вынести многое, но не полное выкачивание содержащейся в нем алой жидкости. Вот только содержимого вен кащенитки материализующемуся фантому было мало. От Бессмертных, почти достигших золотого черепа, ударили настоящие реки крови, а сами они замедлились и почти остановились. Вряд ли это было атакой: Олег не верил, что разумному артефакту по силам поразить своих создателей. Скорее он просто каким-то образом попросил мутантов поделиться… И те не стали отказывать своему творению.
— Весь, конечно, я на столь неудобную основу не помещусь, но весь целиком я себе и не нужен. Некоторыми деталями, самыми ненужными и мешающими моему существованию деталями, придется пожертвовать.
— Не убивай ее!.. — Олегу только и оставалось, что просить. Ну еще он мог бы молиться… Однако в доброжелательные высшие сущности поучаствовавший в мировой войне боевой маг третьего ранга не очень верил. В превосходящие смертных — запросто. А вот в тех, кто о них искренне заботится, не требуя ничего взамен, как-то не очень. — Пожалуйста…
— Она мне нужна живой, во всяком случае пока. Эта низшая вполне подходит для того, чтобы стать основой более совершенного существа. Увы, создание вместилища как минимум удовлетворительного качества — дело отнюдь не быстрое. Закончу его уже после того, как смещусь из данного слоя реальности на более подходящий план бытия, — заверила чародея состоящая из крови проекция, в которой вдруг стали проскальзывать черты, явно не принадлежащие кащенитке. Например, состоящая из трех частей челюсть. Или фасетчатый глаз на запястье. Видимо, вливание крови мутантов имело некоторые побочные эффекты. Пока эти отталкивающие и неестественные детали держались после возникновения лишь доли секунды, но Олег не взялся бы предсказывать, к чему может привести использование столь необычного «строительного материала». — А вот ты мне не нужен. Но не бойся, благодарность ведома обеим моим частям. И той, что является истинным наследником всех Бессмертных этого города, и даже временно использующейся личности низшего существа. Прежде чем своды города рухнут, ты отправишься к людям. Причем даже не с пустыми руками, как и было обещано.
Пространство вокруг Олега исказилось, последовал толчок в грудь — и он упал… куда-то. Куда-то, где было довольно темно и пахло сыростью. Похоже, Бессмертный открыл прямо за спиной боевого мага портал, куда и выпихнул чародея. Приподнявшись на локтях, тот немедленно упал обратно, поскольку его засыпало грудой вещей. Причем значительная часть обрушившегося на него скарба оказалась представлена тяжелыми и острыми предметами, а именно оружием. Похоже, тем самым, которое он доблестно спер из арсенала города. Даже стащенный Доброславой интегралообразный крупнокалиберный лазерный посох присутствовал. А еще, судя по стукнувшей его прямо по носу толстенной и очень тяжелой книге почти в тысячу страниц, не забыл Бессмертный и оставшиеся в вип-апартаментах пожитки.
С трудом выкопавшись из-под груды хлама, образованной бесценными артефактами, содержащими магические знания книгами и просто банальным золотом вперемежку с драгоценными камнями, Олег наконец-то оглядел свое новое окружение. И остался в легком недоумении. Должен был вообще-то — в тяжелом шоке, но после всего пережитого впечатлить его сумело бы уже не так много вещей на этом свете. И на других, возможно, тоже. Но как бы то ни было, оказался он в… тюрьме. Доказательствами служили слой лежащей на полу гнилой соломы, забранное металлической решеткой окно, в котором виднелся кусочек неба, и жмущиеся по углам сокамерники в оборванных лохмотьях и кандалах, с опаской взирающие на стоящую посреди груды сокровищ фигуру, которой рядом с ними еще минуту назад не было.
Глава 11
О том, как герой разрушает чужую собственность, запугивает мирных граждан и понимает, что некоторые люди обнаглели вконец
— Ну, я так понимаю, русского языка, кроме меня, тут никто не знает…
Олег присмотрелся поближе к обитателям камеры, где оказался, и пришел к выводу, что Бессмертный закинул его куда-то в Китай. Впрочем, возможен был также вариант с Японией или какой-нибудь там Кореей… В любом случае жмущиеся по углам люди все как один были низкорослы, узкоглазы, худы как палки и облачены в замызганные лохмотья, которые стыдно было бы надеть и пугалу. Последнее обстоятельство сильнее всего говорило в пользу того, что боевого мага угораздило внезапно выехать за границу. Отечественные каторжники в большинстве своем не сидели по тюрьмам, а годами работали на лесоповале или рудниках. И потому на качестве их одежды старались сильно не экономить. Если все заключенные от холода и болезней перемрут, то кто работать будет? Зомби ведь, во-первых, церковью не одобряются, а во-вторых, обходятся дороже, ибо некроманты задаром палец о палец не ударят.
— Английский? Немецкий? Польский? Латынь? — продолжил Олег опрос сокамерников.
Последними тремя языками чародей владел примерно на уровне: «Моя твоя не понимай». Нет, отдельные-то слова знал и даже мог их кое-как составить в фразы… Но в связи с некоторой специфичностью процесса самостоятельного изучения получившийся лексикон больше подходил для военно-полевого допроса или составления описи тактико-технических характеристик трофейного артефакта, чем, скажем, для беседы о погоде.
— Я знаю речь западных людей, господин волшебник… — подал голос один из узников, который отличался от остальных если только чуть большим количеством синяков на лице. Олег ничего не мог сказать насчет его акцента, в основном потому что и сам наверняка разговаривал на языке успевших облазить все океаны торговцев и пиратов[4] с грубыми ошибками. Хорошо хоть, что в своей первой жизни он немало на англоязычных форумах заседал и волей-неволей кое-каких знаний по грамматике, орфографии и неправильным глаголам оттуда нахватался. — И русский тоже понимаю, но очень плохо говорю.
— Отлично. Ну и в какую дыру меня на сей раз занесло?
Принюхавшись к идущему из окна воздуху, Олег определил наличие где-то поблизости моря. Уж очень был выдающимся запах гниющей рыбы и прелых водорослей, да и уши вроде бы шум прибоя улавливали. Это несколько обнадеживало. Если Бессмертный сдуру не забросил чародея на противоположную часть Евразии или куда-нибудь в Тихий океан, то сейчас боевой маг находился где-то на восточной границе материка. В общем-то там, куда ему и надо было попасть как можно быстрее, чтобы вернуться в родную часть.
— Утес Зеленой Утки, господин волшебник… — название Олегу ничего не сказало; видимо, если данный населенный пункт и отмечался на русских картах, то обзывали его там как-то иначе. — Осмелюсь спросить — а вы нас, случайно, освободить не хотите? Если да, тогда на дверь какое-нибудь заклинание наложите, пожалуйста, а то сейчас на грохот от вашего прибытия пираты прибегут…
— Какие пираты? — насторожился Олег — и почувствовал, что рукоятки парных топоров оказываются у него в ладонях. Древние артефакты отреагировали на подсознательное желание своего владельца и сами прыгнули в руки. Очутиться в тюрьме какого-либо города или крепости было неприятно, но не совершавший преступлений маг третьего ранга оттуда бы вышел. Скорее всего, даже со своими богатствами. Или по крайней мере значительной их частью. Пристукнуть его совсем без шума сумел бы разве что опытный магистр, да и сокровищ имелось слишком много, чтобы тюремщики смогли вынести и реализовать их незаметно. Но вот если Олега занесло в руки тех, кто сделал разбой своим ремеслом, то на мирное общение с ними рассчитывать не стоит.
— Османские… — тяжело вздохнул узник и потрогал громадную ссадину под правым глазом, — какие ж еще?..
По всей видимости, заключенный имел то ли аналитический склад ума, то ли пророческие способности, поскольку почти сразу же после того, как он замолчал, с громким скрежетом ржавых петель распахнулась дверь в камеру. И смугловатые люди на ее пороге явно не были дилетантами. Ну раз уж они расхаживали в отлично держащих удары кулаками, ногами и цепями толстых куртках с кое-где нашитыми на них пластинами железа, да еще и сунулись в собственную тюремную камеру, откуда раздались подозрительные звуки, только втроем. Причем двое держали на изготовку ружья с примкнутыми штыками, а у третьего не занятая ключами рука теребила висящую за поясом саблю. Вот только чего-чего, а обнаружить громадную груду сокровищ и боевого мага третьего ранга прямо перед своим носом они не ожидали и потому на пару мгновений опешили, вылупив глаза на облаченного в непривычного вида броню вооруженного человека и разбросанные по полу золото и артефакты. А потом было уже поздно, поскольку Олег пустил в ход зачарованные топоры.
Лезвие, поглощающее жизненную энергию из своей жертвы, вонзилось в грудь ближайшего противника, который выронил ружье и осел на грязный пол тюрьмы, вцепившись стремительно бледнеющими пальцами в рукоять оружия-вампира. Бросок левой рукой у Олега вышел чуть хуже, и потому второй топор вмазался в свою жертву все-таки обухом. Впрочем, этого хватило, чтобы та, взмахнув руками, с испуганным воплем брякнулась на пятую точку, выстрелив куда-то в потолок. Третий пират, выронив звякнувшие о порог ключи, рванул из ножен саблю… И рухнул лицом вниз, поскольку в лоб ему по самую рукоять вонзился сделанный словно из темного стекла кинжал, прилетевший из-за спины чародея. Похоже, кому-то из узников даже наличие кандалов не мешало оставаться достаточно опасным человеком. Ну, при условии доступа к оружию. Особенно такому, что способно протыкать толстую черепную кость как бумагу.
«Шансы умереть по пути к покупке лотерейных билетов выше шансов выиграть в эту самую лотерею… вроде бы, — припомнил Олег один из фактов, связанных с теорией вероятности, про который узнал еще в своем родном мире. А затем шагнул вперед и, усилив свои мускулы при помощи магии на пару секунд, аккуратным пинком сломал шею последнему живому пирату, пытавшемуся на карачках отползти от чародея подальше. — Так почему же тогда мне так не везет-то, а? Куда ни сунусь — везде творятся скандалы, интриги, расследования, налеты неприятеля, нашествия монстров… Может, у мира таки есть нечто вроде иммунной системы, способной отличать выходцев из других измерений от коренных жителей? И я с ее точки зрения если и не вирус, то посторонний микроорганизм, который непременно должен быть утилизирован…»
В коридоре тюрьмы было шумновато, но отнюдь не до такой степени, чтобы не различить топот множества людей, спешащих к месту стрельбы. И плохое освещение вряд ли помешает им обнаружить в одной из камер свежие трупы, внезапно образовавшиеся сокровища и русского боевого мага. Шансы же уладить дело миром — скажем, представившись посланником каких-нибудь таинственных дельцов, желающих нанять джентльменов удачи для выполнения щекотливой работы и подготовивших аванс, но слегка напутавших с порталом, — после появления трех покойников стремились к нулю. Пираты в подобной ситуации сначала попробуют пристрелить или зарезать непонятного незнакомца.
Выбросить оружие и поднять руки — тоже не вариант, подобная публика отродясь милосердием и всепрощением не страдала, его просто рубанут по склоненной шее. А если нет, то тоже приятного мало. Зачарованная татуировка на шее скоро активируется, и потому в качестве пленника боевой маг бесполезен, и либо сам сдохнет через несколько дней, либо окажется зарезан после сопровождаемого пытками допроса. Да и разного рода чернокнижников, постоянно имеющих потребность в жертвах, желательно одаренных, среди профессиональных грабителей и убийц крутится более чем достаточно.
— Цыц, не шумим! Щас все будет!.. Ты, который толмач, скажи своим, чтоб заткнулись!.. — рявкнул Олег вполголоса на что-то бодро залопотавших по-своему обитателей камеры, затаскивая внутрь три тела. Два — руками, третье — телекинезом. Русскому боевому магу в этой ситуации оставалось только одно: освободить рабов, вооружить их утащенными из арсенала древнего города артефактами и уничтожить всех противников. Любые другие варианты кончались для него смертью. Да и этот более чем авантюрный план грозил закончиться поражением, если хоть что-то пойдет не так. Для начала следовало выиграть время, спрятав улики. Вроде бы тюрьма большая, вряд ли пираты так сразу разберутся, куда на звук выстрела бежать. Особенно если дверь захлопнуть. Минуты полторы-две у Олега будет, а это в некоторых случаях почти вечность.
Как оказалось, узники жались по углам вовсе не по своей воле. Просто в стены были вделаны скобы, к которым крепились их кандалы. Конструкция у оков оказалась довольно примитивная, но надежная: толстые и лишь слегка ржавые звенья ни одному нормальному человеку не хватило бы сил сломать, а массивные замки работали на магии, судя по чуть фонящим энергией оттискам какого-то иероглифа. Сразу становилось понятно, что это не наскоро приспособленный для ограничения человеческой свободы эрзац, а чья-то собственность, на протяжении десятилетий надежно фиксирующая заключенных и не дающая им делать больше одного-единственного шага в любую сторону. Даже в туалет они не ходили, а были вынуждены передавать друг другу по цепочке ведро с нечистотами.
Потому когда Олег напрочь испортил первые из зачарованных замков, просто дотронувшись до них лезвием одного из своих топоров и высосав из запора всю энергию, радости азиата, сбросившего тяжелые железяки и поднявшегося на ноги, не было предела. Ну а может, у него просто от долгого сидения в неудобной позе тело судорогами свело. В любом случае бухнувшийся к сапогам боевого мага с невнятным лопотанием человек оказался безжалостно поднят обратно на ноги и натыкан носом в труп ближайшего пирата с ружьем. Возможно, следовало бы подсунуть ему под нос что-нибудь из трофейных артефактов, но Олег побоялся, что парня одолеет внезапный приступ золотой лихорадки. А ведь в текущей ситуации все деньги мира были менее полезны, чем парочка гранат.
Всего пленников в камере оказалось девять человек. С одной стороны, могло бы быть и побольше… С другой, в конце концов, это же всего лишь одна камера! Пусть и относительно большая, не меньше обычной комнаты. Да еще и узники оказались довольно малоразмерны, как с сожалением отметил Олег, наблюдая попытку одного из них вооружиться двуручной секирой. Старший родич сжимаемого чародеем оружия, до того лежавший на соседнем с зитрас стенде, скорее всего, тоже был достаточно интересным артефактом. Во всяком случае, по воспоминаниям чародея, весил он точно намного больше, чем чугун примерно того же объема, а потому и оказался украден в единственном экземпляре. Освобожденный третьим азиат, которому ружья по понятным причинам не досталось, бросился к, как ему казалось, самому лучшему холодному оружию в камере. Вот только поднять тяжеленный топор в рывке у него не получилось. Оружие оторвалось от пола едва ли сантиметров на сорок и даже пояса не достигло, прежде чем оказалось уронено обратно.
Впрочем, нельзя сказать, будто чуть не надорвавшийся бедолага оказался самым слабым человеком в комнате. Чародей, когда тырил все, что плохо лежит, старался уделить больше внимания броне, чем оружию. Просто разного рода доспехи стоили намного дороже, ведь ломать всегда проще, чем строить. Артефакторам было легче сделать какую-нибудь суперсаблю, чем способный остановить ее же удар щит. Один тускло-желтый панцирь из неизвестного металла с напоминающими крылья птиц наплечниками он надел на себя, а еще три просто захватил с собой, намереваясь в будущем вручить их жене и друзьям. И сейчас пытающиеся напялить на себя панцирь узники заметно шатались под тяжестью металла… Хотя весил доспех не так уж и много — ну, может, килограммов семь от силы. А вот с сапогами или там штанами чародею в арсенале не повезло, не решился он за ними бежать, уж больно далеко они лежали.
— Вас тут совсем не кормили? — Уточнил Олег у переводчика, прислушиваясь к доносящимся из коридора звукам и начиная создавать в своих руках огненный шар.
Судя по топоту и хлопанью дверей, пираты методично обшаривали все камеры в поисках своих товарищей и взбунтовавшихся пленников. Значит, на пороге османы могут появиться в любую секунду. И лучше бы встретить их чем-нибудь таким, что не даст им времени проявить свои бойцовские качества. Конечно, имелись некоторые шансы на то, что действия чародея окажутся замечены… Но очень-очень незначительные. Сам Олег не сумел бы разглядеть подготавливающееся волшебство через материальную преграду. Во всяком случае, до тех пор, пока в чары не окажется вбухано действительно много энергии. Вероятность же того, что среди обычных тюремщиков вдруг окажется чародей более высокого ранга или мастер по сенсорике, являлась крайне небольшой. Магов просто не сажают в обычные камеры, поскольку при наличии достаточного количества времени даже самый бесталанный ведьмак обязательно найдет подход к замку. Ну или каменную стену голыми руками проковыряет на порядок быстрее, чем не владеющий волшебством человек.
— Кормили, конечно, причем не так уж и плохо: давали целую плошку риса раз в два дня, — отозвался переводчик, поднимая с пола то ли слишком длинный кинжал, то ли все же очень короткий меч. Обоюдоострое лезвие имело около двадцати сантиметров в длину, что позволяло носить данный клинок в рукаве или сапоге, но все же он оставался достаточно широким и толстым, на вид вполне способным выдержать удар вражеского оружия и не сломаться. К тому же нож-переросток имел гарду, являющуюся одним целым с рукоятью и напоминающую окаменелый древесный корень. Скорее всего, чтобы использовать все функции артефакта, требовалось как минимум ознакомиться с инструкцией, но выпускать им кишки можно было и так.
— Ау-у-ы-ы-ы! — Естественно, несколько пар неактивированных зитрас боевой маг тоже прихватил. В конце концов, они ближе всего к нему лежали! И сейчас один из узников схватился за рукоять топора-вампира и, судя по его воплям, испытал очень неприятные ощущения. Но выбросить оружие не мог, рукоять словно прилипла к коже и не поддавалась на попытки оторвать ее от источника столь желанной жизненной энергии. А между тем конечность, цапнувшая опасный артефакт, уже побелела до цвета первого снега.
Олег на секунду замешкался, не зная, куда деть зависший между ладонями огненный шар, чтобы он не мешал отцепить оружие от несостоявшегося владельца, но тут османы помогли ему выйти из затруднения, открыв дверь. Видимо, пираты среагировали на звуки боли, поскольку на пороге застыл достойный римских легионеров строй из больших прямоугольных метровой высоты щитов, прикрывающих первый ряд врагов, а идущие следом подпирали товарищей, чтобы одним только напором смять бунтовщиков, и тогда уже начать безнаказанно избивать их длинными тяжелыми дубинками. Вот только защитой для головы они пренебрегли, если не считать за таковую пару маленьких стаканчиков-фесок и одну-единственную грязную чалму.
Пираты не ожидали, что изнутри тюремной камеры к ним прилетит огненный шар, ударившийся под углом в потолок коридора с образованием откровенно слабенькой ударной волны и самым минимумом осколков, но зато оставивший после себя небольшое облако очень-очень горячей плазмы, под воздействием которой волосы столпившихся у порога загорелись, плоть обуглилась, а глаза запеклись прямо в глазницах. Взорвалось несколько пороховниц, очевидно носимых с собой любителями огнестрельного оружия. Смерть полутора десятка османов была не самой легкой, но относительно быстрой, дольше пяти секунд ни один не кричал. Трех отделавшихся шоком и контузией счастливчиков, очевидно имевших какие-то защитные амулеты, добили успевшие вооружиться узники. По тюрьме разнесся гулкий звон колокола, скорее всего означавший общую тревогу.
— А вот теперь игра пойдет действительно жестко… — вздохнул Олег, отбрасывая в сторону мечты об относительно тихом и безопасном вырезании ничего не подозревающих противников по одному или маленькими партиями.
Видимо, у османов имелось нечто вроде сети надзирающих чар, реагирующих на использование внутри периметра больших выбросов энергии или появление эманаций смерти, характерных для почти одномоментной гибели значительного количества народа. Свистнул в воздухе зитрас, и по-прежнему воющий доходяга заткнулся. Волшебник выпустил из кристалла-накопителя солидную часть уворованной оружием праны в паре миллиметров от лезвия своевольничающего артефакта, и оружие-вампир немедленно переключилось на куда более удобную для поглощения цель. А потому отлипло от руки своей жертвы и брякнулось об пол.
— Эй, парень, возьми у тюремщиков ключи и выпускай всех, кого только найдешь. А мы пока остальных врагов задержим. Толмач, переведи ему!
Олег выпрыгнул в коридор и закрутил головой во все стороны сразу так интенсивно, что хрустнули не рассчитанные на подобные выкрутасы позвонки. Однако все было тихо, если звуков набата не считать. Ну да, пираты — это вам не регулярные войска, которые при включении тревожной сигнализации должны за считаные секунды переходить из состояния расслабленности в полную боевую готовность. Впрочем, и в русской крепости вот так сразу отряд быстрого реагирования в тюрьму бы не ворвался. Солдаты банально не успели бы дойти за считаные секунды до камер, а по регламенту построение у них — на плацу. Следовательно, пока враги сообразят, что происходит, пока вооружатся, пока дойдут сюда, у Олега имелось немного времени.
Да и потом наверняка противник станет рассчитывать на бунт заключенных. Возможно, на стихийную активацию магического дара у одного из пленников: случаи, когда стресс пробуждал находящиеся до того в латентном состоянии способности на пригодном для боя уровне, хоть и редки, но отмечаются регулярно. Самый худший вариант — если пираты вообразят, будто один из узников сумел призвать в реальность каких-нибудь демонов, пусть даже ценой душ и жизней всех оказавшихся рядом. Драться с порождениями нижних планов ничуть не легче, чем с регулярными войсками или подготовленными диверсантами, а потому когда османы все-таки появятся, то будут многочисленны, вооружены до зубов и параноидальны до невозможности.
— Так-с, есть ли смысл поднимать зомби? — Олег покосился одним глазом в сторону обожженных и кое-где еще тлеющих трупов.
Впрочем, размышления не мешали ему при помощи целительских навыков переходить в боевой режим. Чувствительность нервов к болевым импульсам снижалась до минимума, рефлексы ускорялись, повышалась свертываемость крови, мускулы готовились выдать способное едва ли не разорвать их усилие, настраивалась работа желез внутренней секреции, ответственных за выплеск гормонов при чрезвычайных обстоятельствах. Долго удерживать себя в форсированном состоянии без неблагоприятных последствий чародей бы не смог, но на ближайшую пару часов он станет чем-то большим, нежели просто тренированный человек.
— А, ладно, от парочки самоходных и плотоядных таранов хуже не будет! Хоть первые пули на себя соберут…
На то, чтобы мертвые тела зашевелились и с хриплым рычанием стали пытаться встать обратно на ноги, много времени не потребовалось. Как с неудовольствием отметил чародей, темной магией он последнее время пользуется куда чаще, чем ему хотелось бы. Но по крайней мере благодарная публика его усилия оценила. Высыпавшие из камер изможденные азиаты, которых к настоящему моменту стало уже четыре десятка, вжались в стены и чуть обратно в кандалы не заковались. А еще где-то там, где остались выброшенные в портал сокровища, звякнуло золото. Видимо, кто-то не утерпел и что-то из монет или драгоценностей припрятал среди своих лохмотьев, но теперь посмотрел на оживших покойников и решил, что игра не стоит свеч и вообще лучше быть живым и бедным, чем мертвым и богатым.
— Эй, толмач, передай своим, что если они не будут пытаться брать без разрешения мое имущество, то им бояться нечего. Но если кто-то решится на кражу, то пусть пеняет на себя: платить за свою жадность и глупость ему придется сначала до конца жизни, а потом еще век и после смерти — до тех пор, пока сами кости вора не истлеют под напором времени.
Олег решил чуть приукрасить свои навыки в некромантии, ведь в конце концов для этих людей он наверняка выглядел крайне могущественным магом, способным не только отследить свое имущество вплоть до последнего грамма золота, но и по-настоящему жестоко покарать людей, вызвавших его гнев. И вообще сокровища, вынесенные из разрушенного города, им честно заработаны! Ну, раз их выдал Бессмертный по окончании действия заключенного ими соглашения, то данные ценности вполне попадают под понятие «заработная плата». Правда, половина этих ценностей формально принадлежит Доброславе… Ну, если они когда-нибудь еще встретятся, то чародей ее долю сокровищ отдаст. В крайнем случае будет должен, если все потратит к тому моменту…
Сложно сказать, поверили ли ему или нет, но лопотание узников стало как-то потише, а еще некоторые из них, поймав на себе взгляд чародея, сжимались в комок и на всякий случай начинали кланяться. Впрочем, особо разглядывать азиатов боевому магу было некогда, поскольку он одного за другим поднимал убитых пиратов. Ну, во всяком случае, пытался. К крайнему удивлению Олега, примерно половина тел на его усилия вообще никак не реагировала, притворяясь бревнами, лишенными даже намека на внутреннюю энергетику. По всей видимости, они еще при жизни озаботились тем, чтобы их тела не использовали неподобающим образом после смерти. Про такие практики волшебник раньше читал, но сталкиваться как-то не доводилось. Видимо, среднестатистический пират был намного богаче среднестатистического же солдата — не важно, русского или австрийского, раз сразу такое количество народа могло оплатить проведение над собой отнюдь не дешевого ритуала.
Противник появился только через несколько минут, когда на ногах более или менее уверенно стояли целых девять зомби. Больше чародею просто не удавалось контролировать, и эти-то постоянно норовили развернуться в сторону жмущихся за спиной волшебника азиатов. И потому, когда кто-то затопал по ведущей в тюрьму лестнице, Олег послал своих немертвых бойцов на окончательную гибель с изрядным облегчением. Вот только боя, к его удивлению, так и не случилось. При первом же взгляде на утробно взрыкивающий «комитет по встрече» посланные, видимо, на разведку пираты с воплями рванули обратно. А почуявшие добычу и получившие от заклинателя команду «Фас!» мертвецы отправились за ними, мешая друг другу и поскальзываясь на ступеньках.
— За мной, только медленно! — махнул рукой освобожденным узникам Олег, решив, что успех надо развивать. Можно было бы сесть в осаду, но смысл? Лучше к схватке с османами сейчас все равно не подготовиться. Может, никто не вступил в бой с зомби, поскольку и некому особо вступать? Например, перепились все… Ну, учитывая отношение мусульман к прилюдному употреблению алкоголя не в медицинских целях, скорее чего-нибудь обкурились до состояния нестояния, за исключением не слишком многочисленных дозорных. — Эй, толмач, а сколько тут вообще пиратов?
— Думаю, человек двести, господин волшебник. Было намного больше, но я с утра видел, как отплывали корабли. Значит, остались только те, кто охраняет бухту.
Названная цифра приятно порадовала. Нет, на одного боевого мага третьего ранга это все равно было как-то многовато… Но все же теоретически оставалась возможность вместе с посильной помощью освобожденных узников взять и перебить эту пару сотен человек. А реально имелся шанс разделаться с частью врагов и убедить остальных, что связываться с психованным русским чародеем и его группой поддержки окажется себе дороже. Но вот если бы их было, скажем, тысячи две, то шансы на более-менее удовлетворительный исход из просто низких стали бы вообще микроскопическими.
— Когда нас сюда привезли, то к пристани выходили около сотни мужчин, если не считать женщин и детей. Ну, пусть еще столько же были чем-то заняты или просто нелюбопытны. Следовательно, врагов никак не больше пары сотен.
— Вообще отлично: значит, десять процентов гарнизона уже уничтожено, — обрадовался Олег, который реалии пиратской жизни представлял себе крайне слабо. Однако крутилось у чародея логичное такое подозрение, что на берегу оставляют не самых лихих вояк и крутых магов, а тех, кто точно с общей добычей не сбежит. Человек человеку волк, а в преступных сообществах нередко еще конкурент и консервы на совсем уж крайний случай.[5]
Взобравшись по лестнице и очутившись в просторном зале, Олег огляделся по сторонам и замер от удивления. Чародею на какое-то мгновение показалось, будто Дворец вечной жизни он и не покидал, а просто очутился в одном из его закутков. Уж очень стиль строительства был узнаваем: просторно, и до потолков не допрыгнуть, гладкие стены и пол — словно из монолитного камня, а по ним змеятся блестящие жилы энерговодов. Правда, присмотревшись, волшебник тут же обнаружил отличия. И оттенок использованной при строительстве породы слегка отличался, и вместо любимых гиперборейцами золота и серебра роль проводов исполняла тонюсенькая медная проволока. Хотя каналы, выдолбленные в отнюдь не самом хрупком материале, были намного толще. Похоже, Бессмертный телепортировал Олега все же отнюдь не в случайную точку, где есть люди. Место, где оказался боевой маг, явно когда-то принадлежало созданной Кащеем державе. Видимо, поэтому разумный артефакт и знал его пространственные координаты. Ну а что там отнюдь не самые дружелюбные жильцы завелись… Что ж, бывает. Вряд ли древний почти искусственный интеллект имел нечто вроде разведывательной сети далеко за пределами своего города, слишком уж ему мешали вделанные при рождении ограничители.
— А до границы отсюда далеко?
— От границ благословленной небесами империи Золотого Дракона мы плыли четыре дня: сам слышал, как об этом говорили пираты, — откликнулся переводчик, семенящий рядом с чародеем. Короткий коридор вывел их в пустой зал, лишь слегка уступающий по масштабам школьной спортивной площадке. — Сколько до Японии — простите, не знаю. Раза в два меньше, наверное. Да и не все ли равно, ведь ни один человек в здравом уме к этим островным дикарям по своей воле не отправится!
— Подожди… — Олег понял, что он чего-то не понял. Если мировая география еще не успела основательно поменяться за то время, пока чародей шастал по тайге и древним руинам, то кандидатов на одновременное и довольно близкое соседство с Китаем и Страной восходящего солнца было немного. Собственно, всего один. От остальных до границ архипелага, занятого узкоглазыми любителями суши и сашими, плыть пришлось бы несколько дольше, ибо империя Золотого Дракона на недостаток территорий никогда особо не жаловалась. — Мы что… в России?!
Сказать, что османов русский народ не любил, значит не сказать ничего. Имелись причины. По несколько десятков тысяч причин в год. Иногда на порядок больше: вроде бы в смутные времена, когда державу лихорадило из-за смены власти или враги из Европы рвались вглубь страны и некому становилось охранять границы — пару раз даже до миллиона доходило. На рабских рынках крупнейших турецких городов славян любили и ценили. Мужчин — за выносливость, женщин — за красоту, детей — за высокий процент выживания при оскоплении для последующего зачисления в евнухи и вырастание в сильных и здоровых янычар,[6] не помнящих своих корней и с легким сердцем режущих глотки бывшим родичам.
И потому года, когда южные людоловы не наведывались в Россию, в письменной истории зафиксировано не оказалось. Убытков от них было как от войны — постоянно идущей войны, не прекращающейся ни на месяц, несмотря на любые клятвы, соглашения и договоры. Пропадали одиночные путешественники и целые караваны, опустошались в одну ночь деревни, горели даже города. Ответные «визиты вежливости» случались, увы, на порядок реже. С другой стороны, османы так ни разу и не разграбили Москву, а вот Стамбул после несших ему более чем заслуженное возмездие русских солдат пару раз отстраивать чуть ли не с нуля приходилось.
В общем, отношения между двумя странами и нациями были отнюдь не дружескими. Причем это оказался один из немногих случаев, когда мнение простолюдинов и аристократов, которые стоили на порядок дороже и потому являлись самой желанной добычей, совпадало целиком и полностью. В каждой из трех предыдущих мировых войн русские и турки оказывались по разные стороны фронта. И имелось очень-очень мало шансов, что в недавно начавшейся четвертой хоть что-то изменится. Потому база пиратов и нахождение османов в пределах Российской империи в сознании Олега как-то не стыковались. Не знать о гнезде джентльменов удачи южного разлива местные жители не могли. И почему в таком случае оно еще не превратилось в дымящиеся руины, оставалось решительно непонятно.
— Мы — в Утесе Зеленой Утки! Это место не в России. Ну и в России тоже, но не только в ней одной, не каждый может сюда попасть, тот лишь, кто знает, как это сделать…
Переводчику явно не хватало познаний в английском языке, чтобы донести свою мысль до Олега, но боевому магу резко стало некогда разбираться. Преследующие убегающих врагов зомби внезапно оказались уничтожены. Все и сразу. А из не замеченной поначалу ниши, расположенной так, чтобы со стороны прохода к тюрьме ее было почти не видно, в чародея ударила молния. Разрезавший воздух хлыст из убийственного электричества, сыплющий в стороны оплавляющими камень искрами, ударил в живот боевого мага… И полностью впитался в его доспехи, лишь слегка нагрев их, на несколько градусов. Та же судьба постигла облако чего-то мутного, пытавшееся окутать Олега. А ударившая с мощью боевого молота ледяная стрела хоть и пошатнула свою цель за счет массы наколдованной сосульки, но все равно разлетелась блестками быстротающего крошева при столкновении со сделанной по гиперборейским шаблонам броней.
— Ауч!.. — только и сказал Олег, шею которого довольно неприятно обжег внезапно нагревшийся градусов на десять — пятнадцать панцирь. Впрочем, это было, конечно, лучше, чем превратиться в обугленную и издырявленную груду мяса, на что, без сомнения, рассчитывали вражеские чародеи. — Почти достали, гады!
Как оказалось, пираты все же не были совсем уж безнадежными тупицами. В принципе будь иначе — и они, с учетом их профессии, к настоящему моменту давно бы сдохли. Преследующие убегающих врагов зомби оказались заманены в ловушку. Хорошо еще сработала она на тех, кого лично чародею было ну вот ни капельки не жаль. Впрочем, у узников и их освободителя имелись и свои проблемы, в лице засевших в засаде пиратов. Их было не так уж много, всего-то десятка два или чуть больше. Вот только количество компенсировалось качеством: сразу трое из них были настолько обвешаны разнообразными украшениями, амулетами, косточками и прочим облегчающим колдовство скарбом, что лишь совсем глупый человек не признал бы в них колдунов. К счастью, очевидный конфуз с первыми атаками заставил османов несколько растеряться, да и вообще, по всей видимости, не настолько велика оказалась их квалификация, чтобы швыряться боевыми заклинаниями с частотой дождевых капель в грозу. К несчастью, остальные пираты имели ружья и пистолеты. Нередко многозарядные или не в одном экземпляре, чтобы даже с примитивными кремневыми убожествами получилось выдать несколько производящих впечатление залпов. А еще они все, или почти все, дружно разрядили их в наиболее серьезную, по мнению турок, угрозу. В Олега.
Боевого мага сшибло на пол множеством практически синхронно ударивших в него пуль. Большая их часть оказалась направлена в грудь и голову, промахнуться со столь смехотворной дистанции — это надо было бы еще потрудиться. Там, где свинец встречался со старинной броней, чародей чувствовал лишь относительно слабые толчки, сравнимые с ударом кулака не слишком хорошо следившего за своей спортивной формой человека. В других местах, увы, дела шли куда хуже. Два обжигающе горячих кусочка металла рванули правую руку, один — левую; что-то застряло в бедре — кажется, опять досталось на орехи протезу… Лицо спас вытащенный из древнего арсенала шлем, хотя и бывший слегка великоватым, но, подобно топорам, являющийся отнюдь не просто куском железа. На несколько мгновений возникшая пелена магического барьера, несмотря на свою призрачность и иллюзорность, смогла предотвратить четыре или пять попаданий. Увы, один из стрелков серьезного успеха все-таки достиг. То ли у него зачарованные боеприпасы имелись, то ли просто повезло, а только голову Олега с ужасной силой мотнуло назад, боль пробилась сквозь все выставленные на ее пути заслоны, а угол обзора резко уменьшился наполовину.
— С-суки-и-и!!! Я только-только восстановил этот долбаный глаз!..
По левой руке чародея ударил поток горячей энергии, расходящейся волнами по всему телу. Синяки рассасывались, треснувшие кости вновь становились монолитными, кровь останавливалась, а пули выталкивались напором нарастающей плоти. Накопитель праны в зачарованном топоре щедро делился ворованной жизненной энергией с хозяином, помогая ему за считаные мгновения прийти в норму. Сила, скопленная его собратом, по воле боевого мага стала волной пламени, хлестнувшей врагов. Чары вышли слишком слабыми, чтобы убить, но вполне достаточными, чтобы сбить концентрацию и помешать прицеливанию и перезарядке. Следом за заклинанием в полет отправились и сами зитрас, запущенные не столько руками, сколько телекинезом.
Древние артефакты ударили в выбранных Олегом колдунов и с почти одинаковой эффективностью убили их на месте. Просто один из османских магов прожил с застрявшим в шее лезвием секунд двадцать, а другой умер сразу же после того, как ему раскроило череп. Увы, третий вражеский волшебник остался цел и невредим. Более того, он смог придумать способ, как обойти предоставляемую артефактным панцирем противника защиту. Сорванный им с пояса коробок, о содержимом которого оставалось только догадываться, исполнил роль гранаты, в полете внезапно увеличившись в объеме до размеров нормального сундука и резко ускорившись. Сей снаряд, без всяких чар представляющий опасность за счет своей массы и инерции, двинул русского боевого мага в грудь с достаточной силой, чтобы там сломалось несколько ребер…
Пираты на вырвавшуюся из его рта ругань ответить не смогли, поскольку были очень заняты тем, чтобы остаться в живых. Из четырех десятков пленных азиатов, вооруженных зачарованным оружием и настроенных весьма решительно, пули пиратов настигли только человек пять. Ну, может, больше, но остальные раны не смогли остановить узников, жаждущих поквитаться со своими мучителями. Устоявшие же на ногах бунтовщики достигли османов и пустили в ход клинки, частенько либо убивающие человека с одной царапины, либо прорезающие подставленные под них сабли, либо поражающие цель при ударе какой-нибудь дрянью, вроде удара током. В общем, плохие физические кондиции узников оказались более чем компенсированы.
Схватка закончилась так же быстро, как и началась. Численное преимущественно и неожиданное для османов наличие зачарованного оружия помогли уничтожить всех турок относительно быстро. Даже последний их чародей ничего сделать больше не успел, так как ему в лоб по рукоять ушел пробивший защиту кинжал из материала, похожего на темное стекло. Кто-то из азиатов оказался действительно хорош в метании ножей, и выбранное оружие подходило ему как нельзя лучше. Жаль, других подобных талантов среди пленников не нашлось. Победа стоила восставшим узникам четверти наличного состава, а среди уцелевших имелось не меньше десятка раненых.
— Да, в ближний бой вам лучше не соваться, физические кондиции не те, — покачал головой кое-как поднявший на ноги чародей, наблюдая за тем, как его соратники делят оставшийся без хозяев огнестрел.
Телекинезом волшебник призвал обратно свои топоры и не смог сдержать злой усмешки, когда ворованная энергия растеклась по его телу. Впрочем, улыбка довольно быстро увяла, когда он сделал пару шагов и ощутил, что в теле осталось несколько инородных предметов. Похоже, как минимум пара кусочков свинца из-за взрывной регенерации не вытолкнулась из проделанных ими раневых каналов, а вросли в плоть. И чтобы достать их, придется прибегнуть к хирургическим методам.
— Так, народ, вы там особо дележом добычи не увлекайтесь! Чует мое сердце, что на сегодня это еще не все…
Пуля, ударившая в затылок Олега, шлем не пробила. Однако, понятное дело, хорошего настроения ему не добавила, поскольку шейные позвонки от передавшегося им рывка опасно хрустнули. Развернувшийся лицом к новой угрозе чародей обнаружил пятерых османов, застывших у лишенного дверей прохода в зал. Причем только один из них, облаченный в потрепанный синий мундир с малиновыми вставками, сжимал в руках пистолет, ствол которого слегка дымился. Остальные четверо представляли из себя почти классических, по меркам российского кинематографа, пиратов: мускулистые головорезы в неопрятном рванье. И они оказались вооружены баграми — может, и удобными, чтобы при абордаже цеплять противников через борт, но на суше не такими уж и эффективными. Это мгновенно доказали им бывшие пленники, не слишком дружно давшие залп из трофейных ружей… и поразившие всего двух врагов, притом, скорее всего, случайно. Целились узники так хреново, что Олег с ностальгией вспомнил о десятке стрельцов, которыми не так уж давно командовал. Тех хотя бы научили наводить стволы примерно в направлении цели, прежде чем в действующие части посылать…
Выжившие пираты, рванувшие было вперед, разглядели как следует устроенную в помещении бойню, пересчитали противников — и притормозили. Тем более что навстречу им рванули самые горячие и нетерпеливые из бывших пленников, и тех оказалось намного больше уцелевшей троицы. Обладатель дымящегося пистолета, проворно пятящийся назад, как-то странно взмахнул своим оружием и выстрелил чем-то вроде снопа картечи по ногам подбегающих к нему людей, поразив сразу троих и заставив их повалиться под ноги товарищам.
— Зря вы сюда пришли…
В помещении после короткого, но жесткого боя не на жизнь, а насмерть выделилось достаточно эманаций смерти, чтобы Олег мог попробовать их сконденсировать. Обладатель поношенного мундира и многозарядного оружия, скорее всего, являлся офицером, а потому следовало ожидать наличия у него качественной защиты. И мало какая энергия лучше подходила для бесхитростных и безжалостных ударов, за счет голой мощи сминающих любые барьеры на своем пути, чем некрос. Пряди мутно-зеленого тумана, словно щупальца хищного спрута, стянулись к своим жертвам, но были отброшены яркой вспышкой света, почти испепелившей их. Правда, подошедший откуда-то из глубины логова пиратов старичок в темных одеждах муллы и в зеленой чалме порадоваться своему успеху не успел. Один из тех азиатов, что сейчас растянулись на полу из-за поврежденных картечью ног, метнул в него свое оружие. То выглядело совсем не грозно, всего лишь как обычная резиновая дубинка из родного Олегу измерения, только зачем-то перекрашенная в красный цвет. Столкнувшись с выставленным на ее пути сияющим барьером, видимо являвшимся пассивной защитой османского священнослужителя, она растеклась тягучей клейкой массой, кипящей будто забытый на плите час назад борщ. И эта субстанция, продолжив следовать прежним курсом, обволокла отчаянно завопившего пиратского клирика, буквально сварив его заживо. Крики, в которых гнев преобладал над страхом, послужили доказательством сразу двух вещей. Во-первых, к до сих пор умудряющейся отбиваться от взбунтовавшихся заключенных троице подходит подкрепление. Во-вторых, за своего духовного лидера османы собираются страшно отомстить.
То, что поначалу посчитали окончанием схватки, на самом деле оказалось лишь краткой передышкой, которой беглые узники и русский боевой маг не додумались с толком распорядиться. А ведь по крайней мере Олег мог бы догадаться, что остальные обитатели этого пиратского вертепа не будут сидеть сложа руки, когда где-то рядом идет бой. Ну не тот это народ! Плюс османы, видимо, дружно считали, будто победа уже близка и надо лишь чуть-чуть помочь своим — до того самого момента, пока не натыкались на груду убитых товарищей и почти неуязвимого обладателя древних могущественных артефактов. Из-за того, что почти никто не погибал на входе в помещение или хотя бы напротив него, неприятель не видел большей части лежащих тут и там трупов. Вот и рвались пираты вперед, забегая в просторный зал и ввязываясь в мясорубку сражения.
Первоначальные яростные порывы у азиатов довольно быстро сошли на нет, а может, просто самые храбрые умерли или оказались тяжело ранены. Остались только те, кому оказалась ведома разумная осторожность. Сильно сократившиеся в числе узники скучковались за спиной своего могущественного союзника, стараясь поддерживать его оттуда ружейным огнем и не давая неприятелю зайти во фланг бронированной фигуре русского чародея. Олег не возражал. Во-первых, это была довольно разумная тактика, а во-вторых, он был слишком занят, отбиваясь от наседающих на него пиратов. Джентльмены удачи османского разлива могли быть кем угодно, но уж точно не слабаками, неумехами или трусами. То и дело удачный выпад останавливался древним панцирем, металлом так и норовящего сползти на глаза шлема или спасал создаваемый тяжелым головным убором барьер перед лицом боевого мага.
Собственно, на этом и пришлось отнюдь не всегда успевающему создавать заклинания волшебнику строить свой боевой стиль, поскольку особыми успехами в фехтовании он никогда не отличался. Размашистые удары боевыми топорами были простыми и бесхитростными, они так и просили воткнуть в неумеху клинок поглубже. А когда этого сделать не получалось, то парировать опускающееся на увлекшегося атакой пирата зачарованное лезвие оказывалось уже поздно. Тем более в силе с профессиональным целителем имело смысл соревноваться только оборотню или какому-нибудь иному нелюдю, ибо человеческие мускулы, как бы ни были они накачаны, все же имеют свой предел.
К сожалению, имелись среди врагов и те, кто умел работать мозгами даже в столь экстремальных ситуациях. Заметив, что удары их товарищей не в силах пробить броню, или просто пережив каким-то чудом первые неудачи, они начинали бить ниже пояса. Или использовать тяжелое вооружение вроде гранат, имевшихся у некоторых предусмотрительных типов. Некоторые вообще пытались сбежать, чтобы перегруппироваться, или всячески тянули время, дожидаясь подкрепления.
Только стараниями Госпожи Удачи Олег к настоящему моменту еще не оказался свален на пол и добит, не превратился в евнуха и не стал еще более безногим, чем раньше. Топоры-вампиры тоже помогали. Один рассеял и впитал несколько вражеских заклинаний, запущенных то ли колдунами первого-второго рангов, то ли обладателями неплохих артефактов, а второй регулярно передавал хозяину ворованную жизненную энергию, чтобы восстановить ему силы и затянуть раны. Причем убийства эдак после двенадцатого или тринадцатого чародей внезапно понял, что снова видит пострадавшим глазом. Пусть пока еще довольно плохо, нечетко, но с каждым поверженным противником нормальное зрение все больше возвращалось к нему. То ли первоначальная рана была все же не такой тяжелой, какой казалась, то ли приобретаемая благодаря чужой пране и древнему артефакту регенерация ничуть не уступала способностям вампиров, которых было намного легче убить, чем искалечить на сколь-либо продолжительное время. Скорее все же первое. Протез немилосердно натирал и, наверное, уже сбил культю в кровавую мозоль, но пока еще не мешал стремительно отрастать здоровой ноге. С другой стороны, ведь будь полученные некогда телом Олега повреждения чисто физическими — и ему давно восстановили бы конечность за более-менее приемлемую сумму. А с восстановлением перекореженной энергетики вряд ли могли в пассивном режиме справиться даже специализированные медицинские артефакты производства Гипербореи. Ну если только их не какой-нибудь архимаг лично для себя делал.
Принять на наплечник рубящий удар тяжелой абордажной сабли, резануть владельца оружия вдоль живота лезвием топора… Высасывающий магию артефакт дополнительного урона не причинит, но с вываливающимися кишками этот осман существенной угрозы уже не представляет и даже не сбежит. Размашистый удар мушкетом, перехваченным на манер дубины, обрушивается на прикрытую шлемом голову. Неприятно, но терпимо, у мага-целителя очень хорошо защищен череп, и на контузию ему наплевать, а хозяин ружья с разбитым в щепки прикладом теперь второстепенная цель, ибо другого оружия у него нет. Плеснуть лишь едва-едва оформленной в пламя волной магии на бородатого крепыша с тяжелой булавой, щеголяющего множеством татуировок похабного содержания на груди и бицепсах. Телекинезом швырнуть оставшийся без хозяина багор под ноги ведьмаку, вокруг которого полусферический магический барьер отражает летящие в грудь пули азиатов…
Олег крутился по полю боя как безумная машина смерти, выдерживая один за другим все новые и новые сокрушительные для обычных людей удары, а также не забывая уничтожать оказавшихся в зоне досягаемости врагов, счет которым оказался давно потерян. Чувство страха почти издохло под напором одуряющей усталости. Боль от все новых и новых ран под воздействием волшебной анестезии почти не чувствуется, но раз за разом вливающиеся в ауру потоки чужой праны или маны заставляют болезненно ныть энергетическую оболочку. Пожалуй, так мог бы чувствовать себя пациент госпиталя, которому большую часть природной алой жидкости из вен и артерий заменили пусть качественным, но все же кровезаменителем.
Прикрыть лицо от целящегося в голову и готового спустить курок пирата ладонью, ведь шлем уже слишком много раз создавал спасательный барьер… Чутье почти профессионального артефактора пополам с интуицией оракула-самоучки нашептывают, будто заряд в нем близок к исчерпанию и остатки энергии лучше приберечь на совсем крайний случай. Сместиться на несколько шагов в сторону, чтобы можно было призвать обратно в ладонь топор-вампир, застрявший в плече иссушенного трупа, еще тридцать секунд назад бывшего полным сил громилой, тащившим нечто вроде полевой пушки. Не удаляться далеко от орудия: если из него сумеют выстрелить и попасть, то вряд ли даже древняя броня выдержит подобное. Едва не отсекший ногу волшебника пират с волнистым двуручником падает, когда в бок ему вонзается прилетевшая из-за спины пуля. Еще одна бьет чародея по нижнему краю шлема, едва не попадая в шею. Да кто там такой «меткий» в рядах поддержки окопался?! Третий раз подобное уже, хоть бросай разбираться с османами и иди предателя искать!
Перелом в сражении наступил, когда резервы у османов подошли к концу. Сначала новые враги стати подбегать чуть реже, давая уставшему чародею время на то, чтобы хотя бы на одно колено присесть секунд на двадцать — тридцать и топорами в пол упереться перед началом очередной схватки, а потом противник и вовсе кончился. Нет, где-то он, скорее всего, еще остался, но в зал, напоминающий теперь скотобойню, пираты больше не заглядывали. И даже из коридора в боевого мага, застывшего напротив выхода, никто не стрелял.
«Упс! Вот это натворил делов…» — только и смог подумать Олег минуты через три или четыре, когда слегка отошел от кровавого угара, смог рассеять непроизвольно наколдованный между крепко сжимающими топоры кулаками файербол и как следует рассмотрел дело рук своих. Ну не только своих, группа, поддержки тоже участвовала, уничтожая с безопасной дистанции не слишком подвижных врагов и добивая раненых, однако большую часть победы, равно как и не меньше половины имеющихся в помещении покойников, чародей все же приписывал себе. В общем, ему действительно было на что посмотреть и чему ужаснуться.
Людей, устилавших ковром почти повсеместно залитый кровью каменный пол, во время, казалось, растянувшейся на многие часы схватки оказалось убито не меньше сотни. Хотя и не все погибшие были пиратами: от первоначальных четырех десятков узников сейчас осталось лишь человек пятнадцать. Да и не каждый погибший осман мог называться человеком. Олег смутно помнил зеленые клыкастые рожи как минимум двух орков, а ближе всего к смерти волшебник оказался в тот момент, когда его почти размазал по стенке каменным молотом краснокожий рогатый великан, на удивление стойко державший удары зачарованным оружием.
«Впрочем, будем честны: без доспехов и топоров я к настоящему моменту оказался бы мертв минимум трижды. Если вообще не десятикратно. Помнится, отец Федор как-то говорил, что хорошее кащенитское снаряжение может даже не слишком опасного в прямом столкновении слабосилка вроде меня уравнять на поле боя с истинным магом. Видимо, не шутил…»
— Слушай, толмач, скажи своим, чтобы выход на прицеле держали, пока я вас штопать буду, — попросил Олег чудом уцелевшего переводчика, когда смог сбросить навалившиеся на него усталость и оцепенение, чтобы заняться ранеными. А таковыми среди оставшихся в живых, которых насчитывалось едва ли полторы дюжины, были буквально все! Просто кто-то отделался легко, кто-то пострадал серьезно, а кого-то целителю, в соответствии с принятыми в русской армии врачебными нормами, требовалось добить, чтобы прекратить его страдания. Впрочем, следовать мудрым наставлениям чародей не собирался. Вдруг случится чудо и кто-нибудь из умирающих откроет в себе скрытые резервы? Или у османов найдутся лечебные зелья из тех, которые не предназначены для солдат, ибо стоят не меньше богатого дома в хорошем городском квартале, но могут поднять на ноги даже из клинической смерти за считаные секунды?
— И, кстати, а вы кто такие-то вообще и почему в плену сидели? Решимость драться — вроде на уровне, а воевать особо не умеете…
— Моряки. Ну, по большей части была еще парочка наших пассажиров, но вроде бы их обоих уже убили. А кто ж еще мог попасться пиратам?.. — По лицу переводчика, на которого наложили чары обезболивания, расплылась блаженная улыбка. Несколько порезов на груди и плечах, может, и доставляли ему некоторые неприятности, однако особо опасными не выглядели. Но от пули, каким-то образом попавшей в середину босой ступни, азиат при каждом шаге должен был испытывать просто непередаваемые ощущения. — Эти отродья акульих демонов держали нас, чтобы к веслам на своих галерах приковывать, когда кто-нибудь из сидящих там невольников сдохнет. Удачный-то рейд у них бывает все же не каждый раз, а вот рабы мрут регулярно.
— А, ну тогда понятно.
Олегу действительно все было ясно. По степени вреда для здоровья работа галерного раба могла быть приравнена разве только к труду на урановых шахтах. Особенно во флоте осман, где существовала милая добрая традиция расковывать невольников исключительно после смерти, чтобы в море выбросить. Естественно, сидение на одном месте месяцами и годами вкупе с необходимостью всех вокруг гадить под себя и наиболее дешевой кормежкой сводили в могилу за рекордно короткие сроки…
— Стоп, ты это слышишь?!
Где-то не слишком далеко кричали. Страшно, надрывно, женским голосом. И Олег сразу же вспомнил свое предыдущее столкновение с османами. Тогда он был всего лишь кадетом Североспасского магического училища, одним из многих, кем усилили патрульные группы в связи с тем, что кадровые военные отправились на фронт. Им повезло — если можно так сказать про событие, стоившее жизни очень многим. Летающий корабль людоловов не только попался русским солдатам, но и не успел от них сбежать. И понимая, что проиграл, капитан той шебеки убил всех и каждого, на кого твари в человеческом или почти человеческом обличье успели нацепить свой проклятый ошейник.
— Они уходят и режут рабынь! — Как оказалось, азиат тоже знал о милых привычках жителей Османской империи. — Господин волшебник, прошу вас, им надо помочь! Где-то там моя дочь!
Олег не стал отвечать, вместо этого сорвавшись в бег со всей скоростью, на которую был способен его слегка покалеченный, но подвергшийся магическому форсажу организм. Коридоры, залы, комнаты… Архитектура и планирование помещений действительно сильно напоминали Дворец вечной жизни: видимо, строили эти сооружения по одним и тем же гиперборейским правилам. А потому боевой маг не только не заблудился, но и успел почти вовремя. Утес Зеленой Утки, видимо, действительно был утесом. Просто выдолбленным изнутри; видимо, кто-то в древние времена очень хотел создать тайную бухту, которую почти нельзя обнаружить. Скалы нависали со всех сторон, волны бились о словно отлитую из камня пристань, а выход в открытое море был… необычным. И это мягко сказано. Хотя у Олега вообще-то не было времени любоваться местными красотами, не отметить данный факт он не мог. Правда, мозг боевого мага занес единственный путь из бухты в графу «Опасные магические аномалии».
Переливающееся радужное марево, сквозь которое виднелись очертания какого-то другого места, в общих чертах напоминало портал. Вот только какой-то странный. Растянутый в ширину на сотни метров вдоль стены рукотворного ущелья. Половина его находилась на суше, и дойти до нее можно было по гладкому камню пристани, а вторая была доступна лишь для тех, кто обладал кораблем, ну или просто решил смыться отсюда вплавь. Впрочем, мочить ножки османам не пришлось бы, поскольку одно судно у них все-таки имелось, несмотря на то что основная часть пиратов уплыла на разбой. Глубоко осевшая в воду длинная остроносая галера с тремя рядами весел, на которую сейчас полуголые фигуры в тряпье и рабских ошейниках спешно грузили какие-то сундуки и тюки.
Похоже, турки знать не знали, кто их атаковал, но гибель значительной части своих товарищей в бою те, кто к схватке даже не приближался, сочли достаточным поводом, чтобы эвакуироваться со всем, что успеют прихватить. Крысы всегда бегут с тонущего корабля, а именно крысами эти живущие грабежом и убийствами заведомо слабейшего противника люди и являлись. Видимо, собирающиеся удрать пираты планировали отправиться в очень длительное путешествие, поскольку на причале оказалось грудой свалено то добро, которое по запарке вытащили со склада, но в итоге на борт решили не брать, вроде клеток с курами, свернутых в рулоны ковров, бочек с вином, разбившегося ящика с финиками или роскошного белого единорога под седлом. И там же валялись на гладком камне и корчились от боли не меньше трех сотен женских фигур, чья одежда разнилась от глухой паранджи до неприлично сексуального нижнего белья, подчеркивающего все, что по идее должно было скрывать. Ошейники, нацепленные на них, то ли не могли убить своих обладательниц по причине своей дешевизны и низкого качества, то ли просто никто из присутствующих на судне колдунов не мог отдать артефактам такой приказ. Интуиция нашептывала Олегу, будто правилен именно второй вариант. Полный доступ ко всем функциям зачарованных рабских ошейников имелся только у пиратского адмирала и его близких, сейчас на базе отсутствующих. А те, кто остались, могли лишь активировать болевой режим, вообще-то предназначенный для подавления массовых беспорядков среди невольников.
Скорее всего, убегающие османы сначала хотели взять дам с собой, ведь оставляли в живых они только тех пленниц, которые стоили дорого по причине своей молодости и красоты. Но потом рабовладельцы подумали немного и сочли свое разумное имущество тоже лишним грузом, ведь живым людям мало найти место в трюме, им также требуются еда и вода. Причем регулярно. А потому между чьими-то наложницами или даже не слишком-то любимыми женами ходили четверо смуглых мускулистых пиратов и деловито, без лишних нервов и суеты, закалывали не способных сопротивляться пленниц баграми, которые благодаря очень длинному и острому наконечнику вполне могли быть использованы и как копья. Было видно, они хотели бы работать быстрее, но им очень мешают судороги и корчи пленниц, а также инстинктивное расползание рабынь в стороны. Вряд ли это происходило сознательно — ведь некоторые падали за край причала и тонули — просто инстинкты гнали дам подальше от места, где они испытывают страдания. Но даже так около сотни женщин либо уже умерли, либо едва-едва дергались в агонии, истекая кровью из глубоких ран на груди или спине.
— Ур-роды! — Олег не очень понимал, как ему в одиночку бороться с целым кораблем врагов, особенно если там есть пушки… Однако вот убийцы, обращающиеся со своими рабынями как со скотом, были вполне в зоне досягаемости чародея.
Гнев прокатился по телу волшебника вместе с магической энергией, и в османов ударили сразу три потока огня. В обычном состоянии такое напряжение сил заставило бы резерв опустеть, но лишь спустя доли секунды накопитель, вставленный в древний топор, принялся делиться тем, что выкачал из своих жертв или просто разрушенных им заклинаний. Тонкие, но очень-очень горячие огненные плети вытянулись на десятки метров и хлестнули по каждому из пиратов с точностью и аккуратностью хирургических скальпелей. Или скорее управляемых рукой опытного убийцы игл. С пробитой, точнее — прожженной гортанью человек умирает обычно вовсе не от кровопотери. Он просто задыхается, когда насыщенная кислородом кровь перестает поступать к мозгу. И смерть эта приходит не сразу, что можно наблюдать на примере висельников, подолгу «танцующих» в петле. Османам предстояло много мучительно долгих секунд, полных агонии и тщетных цепляний за ускользающую жизнь, прежде чем они издохнут окончательно.
— Вы куда?! Аррр! Стойте, мрази, я с вами еще не закончил!..
С галеры по Олегу выстрелили. И тоже огнем, правда, каким-то фиолетовым. Два десятка сгустков магического пламени сорвались с посоха стоящей на корме фигуры в щегольском золотом плаще, вокруг которой ярко сияла заполненная энергией магическая звезда. И эта атака, подготовленная заблаговременно и наверняка имевшая просто убийственную мощь, едва не сварила русского боевого мага. Нет, доспехи-то поглотили вражеские заклинания полностью и целиком, вот только при этом раскалились градусов до двухсот, что отнюдь не добавило хорошего настроения зарычавшему от боли чародею.
Самое обидное состояло в том, что ему и злость-то сорвать было особо не на ком: увидев безрезультатность своей атаки, вражеский маг что-то скомандовал, и корабль резво скакнул прочь от пирса, даже не опуская весла на воду. Похоже, на одних только рабов пираты не рассчитывали и озаботились установкой альтернативного движителя. Полетели в воду несколько невольников, до последнего таскавших на борт тюки и сундуки, но до них улепетывающим османам больше не было никакого дела. Все усилия их колдунов оказались сосредоточены на том, чтобы прикрыть свое судно щитами в несколько слоев.
Олег не знал, за кого они его приняли: за сверхмогучего одиночку или авангард сил вторжения, но, похоже, турки действительно опасались возможности того, что их судно будет пущено ко дну. Во всяком случае, скорость, которую галера развила всего за несколько секунд, больше подошла бы гоночному катеру. Как стрела, корабль канул в переливающееся марево и практически сразу же совершил резкий и, казалось бы, невозможный для столь массивного объекта поворот градусов на семьдесят, чтобы спустя пару секунд исчезнуть из поля зрения. Только сейчас чародей смог приглядеться к данной магической аномалии повнимательнее — и не смог удержаться от восхищенного свиста. Чем-то увиденное напоминало ему портал… Но порталы обычно соединяют друг с другом только две точки. А из Утеса Зеленой Утки можно было попасть как минимум в несколько десятков разных пунктов назначения. Причем даже не обязательно по воде.
Путь наружу из рукотворного ущелья начинался на краю пирса, где части скалы просто не было, вместо нее там находились ведущие куда-то колдовские врата. Друг от друга сектора разделялись непрозрачными перемычками из обычных скал толщиной где-то метров в пять. И за каждым из этих проходов было побережье, но, черт возьми, это были совсем разные участки границы суши с океаном! Где-то пляж оказался песчаным, где-то галечным. Где-то росли сосны, где-то пальмы. Где-то была ночь, где-то день!.. Османским пиратам воистину было не занимать наглости, раз они осмелились приспособить под свою базу уникальное древнее сооружение, ради возможности изучить которое современные мастера по работе с пространством наверняка передрались бы не на жизнь, а на смерть!..
— О боже, о боже! Как больно! Помоги мне, Господи! — отвлекли Олега от посторонних мыслей и наблюдения за окрестностями крики женщин, которых после бегства османов ошейники мучить отнюдь не прекратили.
Проклятия, стоны, мольбы и богохульства на множестве языков сливались в единый вой, от которого могли поседеть волосы. Причем на русском голосила как бы не половина тех дам, которых не успели дорезать пираты. Особенно выделялась на общем фоне одна особа монументальных форм: их не могла полностью скрыть даже черная мешковатая одежда. Эти тряпки на имеющей как минимум седьмой номер груди женщине двухметрового роста выглядели так, будто натянули их на малолитражный автомобиль. А от ее громовых рулад, казалось, дрожали даже скалы.
Чародей выругался и поспешил на помощь рабыням, которых требовалось как можно скорее освободить… Ну или хотя бы погрузить в спасительное забытье, если проклятые артефакты в ответ на попытку снятия станут отрывать невольницам головы. Пребывая без сознания, скончаться от болевого шока несколько сложнее, а там уж он как-нибудь измыслит способ разделаться с зачарованной полоской стали на шее…
— О боже, я рожаю! О-о-о! Я чувствую, дитя уже идет!
— А-а-а! — Вторил ей куда более тонкий, но тоже довольно мощный голосок. — У меня воды отошли-и-и!
Олег запутался в ногах и чуть не упал. У волшебника, не раз смотревшего в лицо смерти, а также высшей нежити как уполномоченным ее представителям, стало плохо с сердцем. Хотя целители его уровня вообще-то не должны были испытывать таких проблем. А еще они прекрасно знали, что стресс может спровоцировать у женщин роды. В том числе преждевременные. И выкидыши тоже. Учитывая же, что рабыни османами держались для вполне однозначных целей, количество непраздных среди них могло достигать процентов десяти. Или больше. Вроде попадалась ему как-то на глаза в одном из медицинских журналов информация о том, что средства контрацепции высшим духовными чинами Стамбула всячески осуждаются как мерзости, неугодные богу…
— Что?! Нет. Нет! Вашу ж мать, нет! Что я, черт побери, должен теперь со всем этим делать?!
Глава 12
О том, как герой оказывается на допросе, плывет на корабле вместе с каторжниками и попадает в больницу
— Покайся, сын мой. Не стоит больше упорствовать. — Обладатель какого-то там духовного чина в церковной иерархии, явно стоящий ступенек на пять-шесть выше рядового попа, заглядывал в глаза Олегу с сочувствием и пониманием. Возможно, даже ненаигранным. Во всяком случае, боевой маг, как ни старался, не мог обнаружить признаков неискренности в поведении лица, уполномоченного государством на его допрос.
Пожилой благообразный дедушка с глубокими морщинами и белой бородой, едва не достигающей пояса, своим обликом сильно смахивал на Деда Мороза. Даже костюмчик почти соответствовал: толстая и обильно украшенная алым, синим и золотым шитьем ряса смотрелась не менее нарядно, чем крашеная шуба. Так и казалось, что этот герой детских мечтаний сейчас начнет раздавать подарки всем присутствующим. Или пожилой священник являлся воистину гениальным актером, достойным не сибирской глубинки, а Большого театра, или всей душой верил в то, что добровольное и всемерное сотрудничество со следствием будет лучшим выбором любого подозреваемого.
— В самом деле, ну зачем тебе это? Ты лишь мучаешь и себя, и нас…
В углу помещения что-то скрежетнуло. То ли полено в жаровне прогорело и сместилось чуть ниже, царапая железную стенку, то ли скрипнул старенькой перьевой ручкой по бумаге писец, протоколирующий ход следственного мероприятия. Устало вздохнул второй священник, рванув ворот своей рясы. Толстоватому пожилому бородачу, смотрящему на Олега со сложной смесью неприязни и презрения, явно было жарко. Он даже рукава положенного ему статусного одеяния почти по плечи закатал, наплевав на нарушение официального «дресс-кода». Однако покинуть тесную, душную и, несмотря ни на какую вентиляцию, слегка задымленную каморку, где происходил допрос, он не мог. Ведь в самом же деле, должен кто-то и роль злого следователя играть!
Надо сказать, получалось у него хорошо, душевно. Особенно в те моменты, когда он угрожал чародею разнообразными карами, начиная от тюремного заключения сроком на пятнадцать лет и заканчивая трехдневным копчением заживо над костром с поддержанием жизни казнимого профессиональными целителями. Возможно, этот человек тоже искренне любил свою работу. И ее результаты.
«Держаться. Держаться…» — в голове допрашиваемого билась лишь одна мысль, ни для чего другого места в сознании уже не оставалось.
Следственные мероприятия вряд ли длились хотя бы час, но Олег понимал, что его предел близок. Имей он возможность воспользоваться магией — и так быстро не сдался бы, но… увы. В подвалах того храма, где он находился, стояло нечто вроде волшебного помехопостановщика избирательного действия. Сами монахи под его воздействие не попадали, а вот всем остальным со своими заклинаниями приходилось быть очень-очень аккуратными. Попытаешься, скажем, чувство обоняния себе отключить — и вследствие случайного скачка энергетического фона в процессе спалишь себе все рецепторы. На более прямолинейные чары эта дрянь действовала слабее, но применять их здесь и сейчас было примерно тем же самым, что пускать самому себе пулю в висок.
«Держаться, ёкэлэмэнэ!..»
То, что беседы с компетентными органами не избежать, боевой маг третьего ранга знал заранее. Духовенство возрожденной Российской империи, выполняющее помимо прочих функций еще и роль службы внутренней безопасности государства, по роду своей деятельности требовало от всех и каждого отчетов о последних по времени событиях на их жизненном пути. И если на обычных еженедельных исповедях еще можно было отделаться ничего не значащими общими фразами, то вернувшийся чуть ли не с того света боевой маг просто обязан был оказаться целью маленького расследования. Ну если бы у него не имелось с собой целой кучи сокровищ…
Наличие золота и кащенитских артефактов, причем в очень солидных количествах, не могло не возбудить следственные органы. Олег обладал изрядной устойчивостью к ментальному давлению, полным иммунитетом к попыткам надавить на авторитет служителей Господа, а также по закону числился лицом, приравненным к благородному сословию как обладатель третьего ранга. Потому и рассчитывал пройти следственные мероприятия, пусть даже по усиленному варианту, без особых эксцессов, хотя и с существенными материальными потерями. Но как-то не получилось…
Подвел под монастырь Олега вовсе не размер добычи. Хотя Бессмертный в общем-то не скупился, но и аттракцион неслыханной щедрости не устроил, ограничившись лишь относительно массовыми артефактами, большая часть ценности которых заключалась в их историческом значении. А также в высокой культуре производства, гарантировавшей качественную работу. Даже при оценке по максимуму золотой лом и выпущенные столетия назад зачарованные вещи вряд ли могли сравниться в ценовом ряду с небольшим летучим кораблем. А их ведь, между прочим, регулярно угоняли или захватывали. Да и обычные морские и океанские суда тоже меняли свою принадлежность время от времени. И ничего экстраординарного из себя успех очередного капера не представлял.
Происхождение добычи тоже было, по меркам законов России, вполне себе легальное. Кащениты на территории Сибири жили, причем в куда больших количествах, чем этого хотелось бы властям, ведущим в отношении сектантов-язычников почти официальную войну. Причем перепутать их артефакты с богатствами, отнятыми у какого-нибудь аристократа или там купца, так просто бы не получилось. Современным мастерам было в принципе по силам повторить большую часть древних шедевров. Но спросом такие предметы не пользовались и массово не производились.
С по-настоящему серьезных трофеев полагалось платить налоги, но нагло их отнимать поостереглись бы везде, кроме самых глухих медвежьих углов. Если бы Олег вдруг недосчитался чего-то из своего имущества по вине жадных чиновников, то он бы, скорее всего, стерпел. Но кто-нибудь другой мог бы и зарезать воров. И с точки зрения закона, оправдывающие обстоятельства у него имелись бы более чем серьезные. Могли бы его и вообще отпустить на свободу прямо из зала суда, если в дело не пускалось ничего особо разрушительного, подвергающего угрозе жизни непричастных и портящего казенную собственность.
Аристократы за подобными делами следили и без повода старались не давать наглеть даже своим дальним родичам: ведь сегодня власти отнимут туго набитый кошелек у рыцаря, а завтра прокатят какого-нибудь герцога с целым состоянием. В новейшей истории России пока серьезных разборок по подобным причинам еще не случалось, да и старых царей по данному поводу, кажется, не меняли. Однако вроде бы кого-то из европейских монархов прошлого столетия и обезглавили, когда король решил у своих подданных излишки золота в свою пользу изъять.
Да и с легендой у боевого мага все было замечательно. Олег всем говорил почти одну только правду. Что во время блужданий по тайге повстречал изгнанную кащенитку, а та, желая отомстить соплеменникам, показала ему нору, ведущую в подземные руины. Там они оба и прибарахлились, после чего чародея спровадили в портал, выведший его в недра Утеса Зеленой Утки, уверив, будто это самое близкое место к русским городам. В принципе так оно и было. Один из сухопутных выходов из пиратского гнезда располагался всего-то в пятнадцати километрах от Владивостока, в данном измерении стоявшем несколько дальше от границы, чем в родном чародею мире. Рассказал об этом один из брошенных османами рабов, который хоть и кувыркнулся в воду со сходней, но без каких-либо проблем выбрался на пирс. Еще и роды у валявшейся рядом молодки принял в то время, когда Олег буквально разрывался между требующими его внимания женщинами.
Он же и пояснил причину, по которой столь уникальный объект еще не имеет лучшего владельца, чем банальные морские разбойники. Оказывается, это выходов из данного места имелось более чем достаточно. А вход только один, в открытом океане где-то между Евразией и Австралией. И охраняет его то ли монстр, то ли демон, то ли все-таки голем, в честь которого данный географический пункт и назвали. Точные его тактико-технические характеристики пробывший у османов в рабстве лет пять русский моряк назвать затруднялся, но весящего не меньше тонны палубного автоматрона это творение сумрачного гиперборейского гения склевывало влет. И после уничтожения, что периодически все же бывало, спустя несколько лет возрождалось чудище как новенькое и снова сторожило подведомственную территорию от всех, кто не задабривал его при каждом визите как минимум десятком живых и разумных жертв…
Подвели же Олега любовь освобожденных им из плена азиатов к восточной велеречивости с приукрашиванием деталей и впечатлительность женского пола. Выживших моряков появление чародея вместе с грудой сокровищ изрядно потрясло. Видневшаяся с той стороны портала женская фигура, состоящая из крови и время от времени мутирующая на доли секунд в нечто хтонически безобразное, им тоже накрепко врезалась в память. Да и бойня, устроенная пиратам, основную роль в которой опять же сыграл русский волшебник, по мнению моряков, более подобала легендам, чем реальной жизни. В последнем с ними более чем соглашались бывшие рабыни, почти каждая из которых выделила перед уходом пару минуток, чтобы посмотреть краем глаза на трупы своих мучителей и, может быть, пнуть их напоследок.
Впрочем, последнее получилось далеко не у всех. Семерым женщинам от лицезрения картины побоища даже стало настолько дурно, что они в обморок упали. Остальные в большинстве своем ограничились рвотными позывами. В общем, когда небольшую процессию навьюченных узлами беженцев приняли во Владивостоке и стали расспрашивать, что да как, очевидцы, перебивая друг друга, поведали всем желающим о том, что освободил их могущественный и бессмертный темный маг, которого не берут пули, мечи, злые чары и даже ядра, который повелевает несметными ордами демонов и мертвецов, который разрывает своих врагов на части, пьет их кровь и пожирает заживо, который…
Поначалу занимавшиеся свалившимися на них людьми офицеры разделили услышанное на десять, поскольку давно привыкли к тому, что гражданские путают разбойничью шайку с армией вторжения, результат действия зажигательной гранаты — с налетом стаи драконов, а призванного спьяну чернокнижником-самоучкой черта — с явившимся разрушить мир архидемоном. Но все равно впечатлились, ведь если только сбежавших от пиратов рабов насчитывалось около пары сотен, то османов на их базе должна была иметься целая толпа.
А потом монахи сравнили нашедшуюся в их архивах копию личного дела Олега с ним самим и забеспокоились: а так ли сильно преувеличивали подвиги молодого чародея свидетели? В том, что он — это он, сомнений не имелось. Однако уродующие физическое и энергетическое тела отметины, убрать которые взялся бы далеко не каждый целитель в ранге магистра, испарились бесследно, и даже отсутствующий глаз регенерировал. А еще в личном деле боевого мага, уцелевшего там, где уцелеть он не должен был, и заимевшего кучу сокровищ, имелась пометка о неблагонадежности и проведенном им как минимум один раз призыве демона.
Все это заставило священнослужителей сделать далеко идущие выводы и настолько впечатлиться, что за пределами допросной сейчас дежурила штурмовая группа, бойцы которой временами вели себя не совсем тихо и то переговаривались, то бряцали железом. А сами следователи пребывали в полной уверенности, будто вопреки всему выживший и разбогатевший за время почти месячного отсутствия в рядах вооруженных сил слабенький чародей третьего ранга хапнул заемного могущества и сокровищ, заключив сделку с силами тьмы. И их долгом было разобраться, с какими и какую.
— Хватит с ним цацкаться! — стукнул кулаком по столу писца второй священник, едва не попав по лежащей там толстенной Библии, видимо включающей в себя и Ветхий, и Новый Заветы.
Чернильница подпрыгнула и перевернулась прямиком на фолиант, вызвав злобное шипение секретаря. Видимо, именно он отвечал за материально-техническое состояние всего необходимого для проведения допросов инвентаря, среди которых данной книге явно отводилось не последнее место. Все же Святое Писание даже по меркам Олега было не просто средней руки чтивом, он также признавал ценность данного текста в качестве символа веры, который можно использовать для клятв на нем и некоторых ритуалов оккультного характера. А еще им можно было подследственных колотить, получалось бы немногим хуже, чем дубинкой. Или скорее кирпичом, учитывая прямоугольные габариты данного объекта.
— Слушай меня, ты!..
На этом порыв праведного гнева священнослужителя ненадолго поутих, поскольку ему стало не хватать слов. Секунды четыре монах подбирал подходящий, по его мнению, к персоне Олега эпитет, пуча глаза на покрасневшей, лоснящейся от пота роже и выразительно шевеля длинными пальцами рук, словно кальмар щупальцами. Карабаса-Барабаса на детском утреннике он обыграл бы так замечательно, что карапузы потом еще долго вели бы себя как шелковые. Однако у Олега все его кривляния вызывали не страх, а раздражение. Причем целитель, видимо, переобщался с Доброславой, поскольку надоедливого бородача очень хотелось укусить. Чародей буквально представил то наслаждение, которое получит, если внезапно подастся вперед и вонзит зубы в пухлый рыхлый мягкий бицепс… Видимо, за время пребывания вдали от цивилизации боевой маг успел слегка озвереть. Ну и последний раз он что-то ел больше суток назад: это тоже сказывалось.
Читать бесплатно другие книги:
