Навигатор из Нерюнгри Кретова Евгения
– Выясняй, – скомандовал Артём и вышел из кабинета.
– Дверь не закрывай! А то всю охрану поднимем! – в последний момент заорал Крыж.
Пауков взял с тумбы подставку для настольных часов и подложил под белоснежный угол.
– Что происходит?! – орал Кромлех. – Под трибунал пойдешь, так и знай. И твоими прежними заслугами можешь не прикрываться!
Рыбьи глаза округлились, рот искривился в крике, на розовато-белой коже проступила капиллярная сетка. Бисеринки пота выступили на лице креонидянина. Он метался по своему огромному кабинету с панорамным видом на площадь Кроны и желто-оранжевую Глаугель.
Минуту назад Артём ему сообщил, что загрузка параметров сенсоизации завершена. И оператор – неизвестная на данный момент личность.
– Сколько раз я вам говорил воспользоваться нашими серверами, сколько предупреждал об опасности диверсии и взлома… Мальчишка! Сопляк! Ты поставил под удар не свою карьеру – можешь считать, что она уже окончена – не мою, а будущее миллиардов жителей!
От высокопарной речи директора у Артёма свело скулы. Сомнение затаилось где-то внутри: как бы это не было организовано самим директором. Уж больно показательно взбешён.
– Мы выясняем личность сенсоида. На это потребуется ещё некоторое время, но это не будет проблемой.
Кромлех замер в метре от молодого человека, в глазах загорелся недобрый огонь. Схватив юношу за китель, он приблизил к себе его лицо:
– А ведь ты специально это всё подстроил? – прошипел в лицо Артёму. – В начале эта дурацкая история с константой Страхова-Ригсби, теперь это. И когда? Накануне начала работы приемочной комиссии.
Артём точно размеренным движением высвободил китель из медвежьих лап директора Академии.
– Так значит, комиссия – не просто комиссия, она ещё и приёмочная, – он сощурился. – Интересно, когда вы собирались мне об этом сообщить? Почему раньше срока окончания проекта? Почему не дожидаясь финального тестирования и результатов работы «в поле»?
Кромлех примирительно улыбнулся. Получилось криво и неубедительно.
– Ну-ну, мой друг. Не надо так много вопросов, – уклончиво отозвался директор, усаживаясь за свой рабочий стол, похожий на взлётно-посадочную полосу для Боинга. – Это всё не от меня зависит. Я, видишь ли, тоже человек подневольный.
«Ну-ну», – скептически ухмыльнулся про себя Артём, но вида не подал.
Кромлех Циотан тяжело вздохнул. Пальцы переплелись замком, отразились в зеркальной поверхности стола.
– Взлома точно не было?
– Точно.
– Выходит, опять какая-то ошибка? – он посмотрел на Артёма своими прозрачно-рыбьими глазами. – Это всё выглядит очень непрофессионально, мой друг. Непрофессионально и подозрительно. И до начала работы комиссии, тебе необходимо подготовиться.
– Я этим сейчас и занимаюсь, – креоник на запястье, мелодично пискнув, выбросив из своих недр срочное сообщение от Василия: «Я нашёл нашего „зайца“. Узнаёшь?». И следом на экране появилось фото рыжеволосой девушки с ярко-бирюзовыми глазами и загадочной полуулыбкой.
Ульяна Рогова.
Сердце пропустило удар: он вспомнил, как сегодня утром торопливо смахнул с рабочего монитора папку с её личными данными.
Крмлех смотрел в спину землянину с тенью неприязни на белом как зефир лице.
– Мальчишка.
Из-за перегородки-укрытия за его спиной появился руководитель службы безопасности Единой галактики, Лун Ева.
– Не верю я в случайности и совпадения, – бросил ему директор, не оборачиваясь. – Нужно выяснить, что это за женщина. Как он с ней связан.
Он вызвал заместителя по безопасности Академии Космофлота, подтянутого в отличие от своего коллеги, церианца Авле Адина. Дал ему распоряжение.
– Я должен знать о ней всё. Будто я – её мамочка. Сколько кофе выпивает, в какой позе спит, с кем и как часто. Вы поняли? И главное – каким образом они связаны с руководителем лаборатории биогененой инженерии землянином Пауковым.
– Так точно. Разрешите приступить к исполнению?
– Приступайте.
– Директор, вы просили также сообщить о прибытии посла Намбула, – отрапортовал исполнительный церианец.
Развалившийся на мягком диванчике Лун Ева, проводив коллегу высокомерным взглядом, встал:
– Мне, пожалуй, тоже стоит присоединиться. Боюсь, как бы ваш Пауков не начал вести свою собственную игру.
Глава 10. Важный день
15 июля 2018 года
Ульяна проснулась рано: найденная кухня с замечательным по вкусу кофе и удобной кофемашиной скрасили вечер, подняли настроение. А неудавшееся знакомство с Артёмом отошло на второй план – она никогда не позволяла себе зацикливаться на проблеме.
Наскоро собравшись, собрала волосы в тугой хвост. Спустившись на первый уровень, сбегала через площадь Кроны отправить письмо родителям: всё хорошо, устраиваюсь, начались занятия, ждите домой в короткосрочный отпуск.
Коротко, но оптимистично.
Поднимаясь в лифте мимо сектора генной инженерии, невольно бросила взгляд на вход в лабораторный комплекс. Пусто. Приглушенный свет. Белоснежные глянцевые панели.
Отвернулась. Ей там высматривать некого.
Хотя под сердцем что-то волнительно беспокоилось.
Девушка вздохнула.
В столовой было ещё малолюдно: лениво потягивали утренний кофе вчерашние французы, несколько ребят просматривали данные на креониках – то ли сообщения набирали, то ли расписанием интересовались.
Ульяна прошла к стойке раздачи.
Светло-голубые ёмкости сверкали гладкими боками, источая подчас странные ароматы. Что уяснила для себя девушка – кухня здесь, как на олимпиаде, ориентирована на вкусовые пристрастия всех курсантов. Здесь были не только блюда, привычные для землян, но и загадочные лакомства креонидян и клириканцев. Ну, как – лакомства… Ульяна с трудом могла бы назвать вкусняшкой подтухшую сырую рыбу, будь она сто раз красиво уложена на блюде и прикрыта зелёными водорослями. А от шевелящегося под соусом супа в клириканском отделе вообще постаралась отойти подальше – не то от аппетита не останется и следа.
Но жажда эксперимента взяла верх над осторожностью. Памятуя вчерашний розыгрыш в кафе «Вивьен», она методично выспрашивала у девушки на раздаче съедобно ли то или иное блюдо.
Та терпеливо улыбалась, потом не выдержала и поставила перед Ульяной тарелку с ярким жёлто-оранжевым цветком в белой пудре.
– Попробуйте это.
– А что это? – девушка с сомнением принюхалась – приятный аромат.
Повар задумалась, посмотрела вверх:
– Ну-у, можно сказать – цветок, засахаренный. Кисленький такой на вкус.
Ульяна рискнула – лакомство выглядело вполне безопасно.
Уютно расположившись за угловым столиком, стала завтракать, одновременно поглядывая на входящих курсантов – когда появится, наконец, Наташа.
Та появилась через пару минут, махнула ей рукой.
– Как вечер прошел?
– Нормально, – уклончиво отозвалась Ульяна, посмотрела на подругу и честно добавила: – Никак.
Подруга задержала взгляд на её лице, но от вопросов воздержалась. За её спиной появился балагур Кирилл:
– Здорово, девчата, как жизнь? – его взгляд упал на оставленный Ульяной на десерт засахаренный цветок, девушка как раз отломила от него кусочек и, с опаской оглядев, отправила в рот. Кисленько, как и обещала девушка-повар. Но вполне съедобно. Кирилл просиял: – О, ты решила попробовать циону? Вкусная, кстати, штука, и даром, что на попе клириканской горгуньи растет…
Ульяна замерла.
– На попе кого? – Наташа перевела взгляд на лакомство.
Авдеев повторил разборчивее:
– Клириканской горгуны, ну, птички такой… типа, – он посмотрел на окаменевшие лица девушек, виновато моргнул: – Эй, вы чего? Нормальная птичка. Гнёзда в скалах вьёт, от хищников вот этой штуковиной отбивается… Она ж из-за чего кислая-то? Из-за яда.
– Из-за яда? На попе? – Ульяна отодвинула от себя тарелку и поморщилась. – Блин, что ж так не везёт-то.
– Да, ну, брось, – примирительно оскалился парень. – У неё и мозги в попе, если вам это так важно…
И захохотал.
Ульяна насупилась – кулинарные эксперименты в последнее время оказывались один провальнее другого. На креонике загорелась красным надпись: срочно явиться в кабинет 1А на диагностику.
– 1А это где? – она посмотрела на Кирилла.
– Ну, сектора с первого по третий – это наши медики-генетики. Единица – лаборатории.
Сердце в груди ухнулось в пятки, оставляя дорожку холода.
Попрощавшись с друзьями, девушка поторопилась к лифтам.
Выбегая из столовой, она практически одновременно почувствовала чужое прикосновение чуть выше локтя и толчок в спину. Резкий разворот, движение в сторону узкого ответвления к спальням юношей, от которого стены поплыли перед глазами, перекошенное лицо в красновато-малиновой капиллярной сетке совсем рядом и запах подтухшей рыбы изо рта.
– Ты что задумала, гадина? – шипел вчерашний Паль Сабо, надавив предплечьем на горло девушки. Ульяна беспомощно вцепилась в руку, пытаясь ослабить хватку. По спине полз, парализуя, липкий, въедливый страх. – Так и знай, ничего у тебя не получится. Сдохнешь скорее, – резко отпустил и, не дав встать на ноги, с силой тряхнул за плечи: – поняла?
Оттолкнул, так, что девушка ударилась затылком о панели и рухнула на колени. Воздух со свистом выходил из приоткрытого рта, перед глазами рассыпались сине-чёрные искры.
Альбинос презрительно сплюнул на пол, пнул Ульяну носком тяжелого ботинка под ребра и вальяжно скрылся в коридоре.
Ульяна заходилась кашлем, несколько раз пробовала встать. Вспотевшие ладони скользили по гладким стенам. Тошнота подкатывалась волна за волной. Девушка сглатывала её, пытаясь выровнять дыхание.
«Что происходит? О чём он вообще?» – стучало в висках. Взгляд упёрся в камеры видеонаблюдения.
Кое-как поднявшись по стене, она постояла ещё несколько минут, чувствуя спиной прохладу сине-голубого пластика. Креоник на запястье пискнул, выбросив на экран повторное требование явиться в кабинет 1А.
Придерживаясь рукой за стену, Ульяна медленно направилась к лифтам. Что надо было этому человеку, она так и не поняла, но зато точно знала, для кого готовят мерзко пахнущие морепродукты третьей свежести на кухне факультета сенсорной навигации.
У лифта лабораторного сектора её встретила приветливая девушка. Она представилась Светланой. Бросив на растерянное лицо Ульяны любопытный взгляд, сразу уточнила:
– Ты здорова?
Девушка кивнула, стараясь не расплакаться. Горло болело, склизкий комок страха и отвращения поселился в желудке и просился наружу. Знобило. Чтобы спрятать дрожь в руках, пришлось спрятать их за спину.
– Зачем меня сюда вызвали? – пришлось приложить усилия, чтобы голос не дрожал. – Что за диагностика?
– Сейчас я проведу тебя в кабинет 1А, тебе там всё объяснят, – и, виновато улыбнувшись, добавила. – Я всего лишь лаборант, мало что знаю.
Ловко набрав код доступа в лабораторию, Светлана провела её внутрь.
Здесь пахло иначе. Очищенный и отфильтрованный воздух станции, не имеющий ни вкуса, ни запаха, отражаясь от стерильной белизны стен, здесь приобретал и вовсе неестественную чистоту и прозрачность.
Ульяну провели в комнату с серебристой табличкой 1А. Большое круглое помещение с непрозрачными стеклянными панелями по периметру. Девушка искоса посмотрела на свое отражение, поправила выбившиеся из прически пряди.
– Садись, – Светлана указала на стул перед небольшим аппаратом, похожим на те, какими офтальмологи на Земле проверяют глазное дно. – Я сейчас быстренько возьму у тебя кое-какие анализы. Это не больно, не волнуйся.
Девушка достала из тумбы и переставила ближе белый чемоданчик.
– Да я и не волнуюсь, – пробормотала Ульяна, протягивая руку ладонью вверх. – Кровь из пальца?
Светлана заливисто расхохоталась:
– Нет, кровь можешь оставить себе, – она шутливо вытаращила глаза, и прошипела: – я возьму только твою душу.
– Вот и славно, – невесело отозвалась на шутку Ульяна.
Подключив к бромоху Ульяны еще несколько пластин-креоников, лаборант нанесла ей на ладонь ароматный гель и, чуть подождав, собрала его на охлажденную ткань. Поместив все это в контейнер, отсоединила пластины от браслета.
– У меня всё, – улыбнулась, закрывая чемоданчик. И через минуту скрылась за стерильно-белыми створками двери, оставив Ульяну в тишине и одиночестве.
Щёлкнул замок.
Девушка сидела на неудобном стуле. Рука тянулась к горлу, то и дело поправляя ставший тесным ворот синего форменного кителя.
На креоник выскочило сообщение от Наташи: «Ты куда делась? Нас всех отправили на тренировку в спортзал. Мы с Киром ждем тебя.»
Ульяна изогнула бровь: «Мы с Киром»?
Он наблюдал за ней через одностороннее стекло. Видел, как она расстроена, даже напугана. В немилосердном освещении лаборатории её кожа стала совсем белой, как у креонидян-альбиносов.
Ему передали результаты экспресс-диагностики: сомнений не оставалось – в базу данных «Фокуса» оказалась внесена именно эта рыжеволосая девушка. Которая сейчас сидит в одиночестве посреди старой лианиновой лаборатории и, иногда покашливая, мурлычет себе под нос заунывную песенку. Артем прислушался:
- «The river's flowing
- The water's deep
- The water's dark
- Where angels weep.».[1]
Удивленно переглянулся с подошедшим Василием, тот покачал головой:
– Да ну? Любительница готик-металла? Не верю своим ушам, но уже люблю эту девчушку.
Артём усмехнулся и упёрся кулаками в гладкую поверхность стола:
– Давай проверим её на адаптивность.
– Что, ставим альфа-маркеры?
Артём задумчиво посмотрел на него и кивнул.
Василий исчез за перегородкой и поманил Ульяну пальцем:
– Пойдём, певица, твой театр ещё не погорел.
Девушка покраснела, но не стала ничего отвечать – из-за сухости воздуха в лаборатории у неё нестерпимо першило в горле.
– Меня Василием, кстати, зовут. Друзья зовут Василевсом. За ум и сообразительность. И за скромность ещё, – балагурил парень, усаживая Ульяну в медицинское кресло, обтянутое мягкой ворсистой тканью, и закрепляя полупрозрачные браслеты на запястьях и щиколотках. – Ты же уже знаешь, что это за оборудование?
Девушка кивнула и нахмурилась. Облизнула пересохшие губы. Василий посмотрел куда-то вдаль, сквозь зеркальную поверхность на панелях, присел перед ней на корточки. Оказавшись с ней почти на одном уровне, заглянул в растерянные глаза:
– Ну, я всё равно уточню некоторые моменты. Просто чтобы упростить нам всем задачу. Смотри, Ульян, вот эта штука, – он погладил выпуклый бок аппарата, – навигаторское кресло. Ты на тренажёре уже летала ведь?
Девушка кивнула.
– Ну, во-от. Но то была игрушка просто, симулятор с программой и моделированием. А на настоящей машинке хочешь прокатиться?
Ульяна затаила дыхание:
– А если скажу, что не хочу?
По лицу парня пробежала тень удивления, сметая напускную беззаботность. Взгляд приобрел жесткость:
– Но ведь ты так не скажешь? Потому что иначе для нас всех это станет большой проблемой.
Ульяна кивнула:
– Не скажу, не волнуйся. Я просто боюсь что-нибудь сломать.
– О, об этом можешь не волноваться, – усмехнулся он, поднимаясь в полный рост. – Все, что можно сломать, я уже сломал. Смотри, сейчас я переключу вот этот тумблер и ты почувствуешь сла-а-абенький укол. Как комарик цапнет. Только по всему телу, – он выразительно развёл руки. – Такая большая многоногая мурашка пробежится.
– Поняла. И что дальше будет? – Ульяна старалась унять дрожь в голосе. От этого начала икать.
Пальцы нервно вцепились в подлокотник, чувствуя, как ворсинки шевелятся, присасываясь к коже.
Василий искоса взглянул на неё:
– Там посмотрим. Ну, что, готова? На счет три: раз… три, – обманул он и дёрнул рукоятку тумблера.
Ульяну словно током прошибло. Онемение в руках сменилось ноющей болью, хотелось вырвать руку и прекратить пытку.
Она стиснула зубы.
Голос Василия подсказал:
– Ты не зажимайся. Постарайся расслабиться.
Ничего не происходило. Она не видела звёзд. Не видела звёздный ветер.
– Я ничего не чувствую, – на всякий случай призналась она. – И не вижу.
Василий добродушно захохотал где-то справа:
– Так ещё и не надо. Погоди, капсула сейчас активируется. Это же ваш первый контакт.
Ульяна хотела уточнить: «Первый контакт с кем?», – но не успела. Голос Василия стал мутнеть, тонуть в неясных шорохах и посвистывании.
Какофония заглушала всё остальное. Ульяна перестала слышать биение сердца, перестала его ощущать. Она стала больше, неповоротливее. Кожу приятно холодил ветер, напевая затейливую мелодию. Девушка прислушалась к четкому, как пульс, ритму, равномерно перескакивающему с одной тональности на другую.
Раз-два-три. Хлопок. Раз-два-три. Хлопок.
Опора под спиной исчезла. Растаяли и крепления на запястьях.
Она словно погружалась в глубокое черное озеро, понимая, что в нём нет дна и оно может длиться вечно.
Раз-два-три. Хлопок. Раз-два-три. Хлопок.
Она стала раскачиваться в такт. Музыка слышалась отчетливее, пульсация – ярче. Девушка чувствовала, как она проникала сквозь кожу, будоражила кровь. В темноте вокруг появились краски, уводя её от слепоты.
Артём повернулся к окну, посмотрел на происходящее в инкубаторе, дотронулся до стекла:
– Что творит… Он… танцует?
Сотрудники лаборатории, как один, прильнули к прозрачной поверхности.
«Фокус» ожил. Он медленно вращался, то переворачиваясь брюхом к куполу, то выгибая осевой хребет.
Учёный бросил взгляд на закрытую в лианиновой капсуле девушку: её щеки раскраснелись, губы шептали что-то неразборчивое, кажется, отсчитывая ритм.
Раз-два-три-четыре.
Тонкие пальцы подрагивали, словно играли на невидимой флейте.
– Ты это видишь? – Василий ошеломленно замер у пульта. – Это же танго.
Артём посмотрел на данные энцефалограммы:
– Абсолютная зеркальная симметрия, средняя частота колебаний, их максимальная амплитуда, фазы – всё совпадает.
– Феноменально, – Василий почесал затылок.
– Проверь, запись идёт? Нам иначе никто не поверит, хоть на Библии клянись.
– Конечно. Слушай, так это что значит? Что…
– Что у нашей новой знакомой полное сращивание нейроактивности с «Фокусом», – завершил фразу Пауков.
– Знаешь, я ведь тебе больше скажу, – Василий стал непривычно серьёзным. – Вчера утром, когда ты просматривал файлы личного дела Ульяны, там ведь было и другое личное дело, верно?
Артём нахмурился, вспоминая белесые рыбьи глаза, кивнул неохотно:
– Было. Какое это теперь имеет значение?
Василий наклонился к его уху, проговорил так тихо, чтобы никто, кроме друга не услышал сказанное:
– Так вот что я тебе скажу. Каким-то образом ты одновременно загрузил два личных дела, но «Фокус» выбрал из двух кандидатур именно эту рыжую девочку, – он выразительно посмотрел на Артёма и повторил. – Именно сам. И именно выбрал.
Артём чувствовал, как вспотели ладони, пальцы вцепились в китель друга:
– Почему ты раньше не сказал?
Василий сверкнул глазами, невесело хмыкнул:
– Что бы это изменило, мне интересно знать?
Пауков бесцельно взял планшет со стола, невидящим взглядом перелистнул диаграмму, небрежно бросил планшет поверх креопластин.
– Директор будет в бешенстве.
– Думаешь, ему стоит знать подробности? – Василий устроился в кресле перед пультом управления инкубатором.
– Думаю, что Ульяну теперь надо поместить под охрану.
Василий не видел в этом необходимости. Но не спорить же при сотрудниках лаборатории?
Космический фрегат ускорился, закружил в аквариуме в странном, могучем танце.
Ульяна испытывала такую мощь. Едва могла её сдерживать. Подлетев к прозрачному куполу, соколом бросилась вниз, входя штопором в мягкое, податливое, словно масло, пространство.
– Эй, полегче там, – голос Василия.
Она оглянулась на звук и присмотрелась. Зрение, наконец, полностью к ней вернулось.
Она внутри огромного прозрачного пузыря. Стены пропускали блики далёких звёзд, под круглым куполом мерцала оранжевым Глаугель. Тонкие линии силового поля, словно невесомая фата невесты, парили вокруг. Но она смотрела вперёд.
Туда, где за прозрачной перегородкой собрались люди. Крошечные двуногие существа в белых, как лунный свет, одеждах. Она заметила среди них балагура Василия.
Но был там и тот, которого она увидеть никак не ожидала.
Артём. Сотрудник лаборатории биогенной инженерии, лаборант. Или не лаборант? Что, собственно, она о нём знает?
Она попробовала стряхнуть наваждение, взмахнула рукой. И только теперь поняла, что рук у неё нет. Есть огромное неповоротливое тело, вибрирующее в силовом поле.
Она в теле огромного кита. Она и есть огромный неповоротливый кит.
– Что известно об этой девчонке? – Кромлех уставился рыбьими глазами в подбородок начальника службы безопасности станции. Мясистые перепончатые пальцы отбивали неровную дробь по глянцевой поверхности стола.
– Транзакцию совершили одновременно. Переброска из северного полушария, Земля. Станция отправления Чысхаан. После прибытия на Тамту встречались трижды. Зафиксирован контакт в лаборатории генной инженерии, в кабинете господина Паукова. Также в кафе «Вивьен» тем же вечером. Тогда же Пауков поднимался к Роговой в каюту.
– О чём говорили, что делали?
Начальник неопределенно передёрнул плечом:
– Совершена передача предмета гардероба, принадлежащего Паукову. Затем, передача повторилась, но уже с сумочкой Роговой.
Кромлех нахмурился:
– Что-то передавали?
– Возможно. Устанавливаем.
Директор медленно выдохнул:
– Осторожнее там, чтоб скандала не было. Особенно с Пауковым. Смотрите всё аккуратно, проверьте видеокамеры в каютах, сделайте более тонкую настройку прослушки. За Роговой – круглосуточное наблюдение.
«Неужели сосунок перехитрил меня? На кого он работает? Что, если сведения уже переданы? Какие сведения? О „Фокусе“? Или ему что-то ещё стало известно?»
Он нажал кнопку вызова диспетчерской службы:
– Режим контроля за корреспонденцией курсанта факультета сенсорной навигации Роговой и руководителя лаборатории биогенной инженерии Паукова, – тихо скомандовал он и добавил. – Обо всех транзакциях сообщать мне лично. Немедленно.
Он отключился, перевёл тяжёлый взгляд на Авле Адина:
– Мне нужны стенограммы всех переговоров этой парочки. Ни один байт информации не должен выйти за пределы станции. Головой отвечаете.
Авле Адин удалился, оставив шефа в мрачнейшем расположении духа.
Сработал креоник директора. На экране появилось окошко видеозвонка.
Нахмурившись, он принял сигнал. В квадратике показалось вытянутое лицо в зеленоватых чешуйках-бугорках:
– Дорогой мой друг! – сладкоголосо пропело оно. – Не могу не заметить радости твоей от моего присутствия. И охрану мне приготовил. И каюты отдельные. Только вот зачем они запираются снаружи?
– Всё только для твоей безопасности, дорогой друг Намбул, – в тон ему пропел Кромлех.
Посол планеты Сом, дружественной Единой галактике, но дипломатично уклоняющейся от присоединения, округлил глаза, обидчиво сложил в трубочку тонкие губы:
Читать бесплатно другие книги:
