Манускрипт Марченко Геннадий
Алида сглотнула, заметив, как ожесточился вдруг его взгляд.
– Но я правда ничего не знаю, – прошептала она. – Честно.
– Я предупредил. Это в твоих интересах, Алида.
Она отвела взгляд и обняла себя за плечи. Серое небо выглядело безоблачным, но откуда-то подул неприятный ветер. Наверху заворчал гром.
Страшная молния с чудовищным треском рассекла небо и раскроила наконечник мачты. Алида инстинктивно закрыла голову руками и бросилась вниз, спрятавшись за бочки. Мачта грузно завалилась поперек палубы, хлопая парусами.
– Спустить паруса! – закричал Пристенсен, высовываясь из рулевой. Внезапно поднявшийся ветер уносил его голос в сторону, но члены команды все равно выбежали из кают посмотреть, что происходит снаружи.
Алида никак не могла понять, с чего вдруг буря разыгралась среди ясного вечера. Но тут звук, раздавшийся высоко над головой, сразу расставил все по местам. Она зажала уши и посмотрела на небо: на фоне серых сумерек над шхуной кружили несколько сиринов, словно предвестники новых несчастий.
Гроза не была естественной. Это все колдовство! От предчувствия новых магических событий у Алиды заныли зубы. Как ей хотелось сейчас вернуться в прошлое, когда необузданная магическая стихия существовала лишь на страницах книг!
Мужчины изо всех сил тянули снасти, стараясь убрать паруса, но багряная ткань рвалась в небо, готовая улететь. Полуженщины-полуптицы как по команде спикировали вниз, метясь когтистыми лапами в спины матросов. Алида зажмурилась, когда двое мужчин истошно закричали. Сирины не пели, а издавали звуки, похожие на карканье разъяренных воронов. Ханер рухнул на палубу рядом с Алидой, поджав ноги и вжимаясь спиной в бочки. В черных глазах застыло выражение ужаса.
Алида выглянула из-за бочки, чтобы лучше рассмотреть, что происходит на палубе. Сирины отрывали членов команды от пола одного за другим и, набрав высоту, сбрасывали несчастных в воду. Пристенсен выбежал из рулевой с арбалетом в руках, но сирины так стремительно мельтешили в воздухе, что капитан не рисковал тратить болты, боясь промахнуться и рассердить женщин-птиц еще больше.
– Прячьтесь по каютам! Пес с ними, с парусами! Вы нужны мне живые! – кричал он оставшимся морякам. Лютый ветер, отдающий промозглым холодом, продолжал гнать шхуну с бешеной скоростью, и даже оставшихся поднятыми парусов хватало, чтобы судно неслось по волнам, как убегающий от охотников зверь.
Моряки бросились к надстройке, но, едва они достигли дверей, сирины вновь спикировали вниз и, схватив сзади за одежду, потащили ввысь. Крики моряков, скрежетание сиринов, вой ветра, треск рвущихся парусов, шум бьющихся о борта волн сливались в сумасшедшую и жуткую музыку хаоса.
Алида сидела, боясь пошевелиться, и тяжело дышала, продолжая прижимать ладони к ушам. Не из-за того, что боялась быть заколдованной голосами сиринов, а из-за того, что слышать предсмертные крики команды было невыносимо. Судя по бледному лицу Ханера, он думал примерно то же самое.
Последний мужской крик оборвался всплеском воды, и волны сошлись над головой сброшенного сиринами матроса. Женщины-птицы разлетелись, не тронув почему-то капитана Пристенсена, который сейчас стоял посреди палубы, опустив арбалет и держась рукой за уцелевшую мачту.
Ханер сглотнул и высунулся из укрытия. Алида нехотя поднялась на ноги. Смотреть на капитана было страшно: настолько безумным и опустошенным казался сейчас его взгляд.
Конюх встал и пошел к капитану. Алида дернулась вперед, чтобы удержать его, ведь Пристенсен с арбалетом казался ей опасным и непредсказуемым, но тут за их спинами раздалось чье-то многозначительное покашливание. Путешественница резко обернулась и увидела высокого мужчину в черном плаще, облокотившегося о дальнюю мачту. Его лицо было скрыто капюшоном, но из-под полов плаща выглядывали остроносые ботинки с вышивкой. Вне всякого сомнения, это был Вольфзунд.
– Добрый вечер, – спокойно произнес Альюд и шагнул в сторону капитана. – Как хорошо, что нашему разговору никто не помешает. Мои птички позаботились о том, чтобы устранить лишних.
Пристенсен вскинул арбалет и направил его в сторону Альюда. Вольфзунд притворно поднял руки вверх и растянул губы в ухмылке.
– Осторожно, капитан, это все-таки оружие. Не боишься попасть в парнишку? Или в девочку? Алида, здравствуй. – Он приложил ладонь к груди и слегка поклонился.
Алида была в смятении. Ей было трудно признаться, но она была даже в какой-то степени рада видеть предводителя альюдов. Кто, как не он, расскажет, состоялась ли их сделка? Кто еще объяснит, что осталось сделать, чтобы найти и расколдовать бабушку? Но, с другой стороны, она понимала, что верить этому насмешливому взгляду ни в коем случае нельзя, какие бы заманчивые речи ни произносил статный мужчина в плаще.
– Пришел забрать меня, демон? – прохрипел Пристенсен. – Учти, серебряные болты заговорены. Я редко промахиваюсь. Еще шаг, и будешь выковыривать серебро из своего гнилого сердца. Если оно вообще у тебя есть.
Вольфзунд с издевкой рассмеялся.
– Что вы, что вы, отважнейший капитан. Я ни в коем случае не хочу причинять вам вреда. Но, согласитесь, вы должны понести наказание за содеянное. Вы и ваши головорезы испортили мой праздник. А я не люблю, когда мои планы расстраивают такие низкие существа, как… – Он презрительно фыркнул, отвернувшись в сторону: – …люди.
Болт просвистел чуть выше плеча Вольфзунда. Очевидно, нервы Пристенсена сдавали, и капитан промахнулся. Альюд яростно сверкнул глазами, и Алиде почудилось, будто она видит настоящие молнии в его ледяном взгляде. Пристенсен отбросил арбалет: болтов больше не было. Он прислонился спиной к мачте и тяжело осел на палубу. Его лицо как-то разом постарело и осунулось, будто последние минуты пролетели для него, как десятилетия.
– Теперь, когда ты остыл, мы можем, наконец, поговорить, – произнес Вольфзунд и присел на перевернутый ящик, закинув ногу на ногу. – Молодые люди, вы тоже присоединяйтесь. Будет интересно. – Он махнул рукой, призывая Алиду и Ханера сесть рядом. Алида помотала головой: она не хотела приближаться. Но вдруг что-то неприятно шевельнулось у нее в груди, и, словно повинуясь невидимому крюку, она все-таки сделала несколько шагов по направлению к Альюду. Вольфзунд улыбнулся.
– Замечательная девочка. Предчувствую, как приятно будет с тобой сотрудничать.
Несмотря на изорванные паруса, шхуна неслась по волнам с неестественной и пугающей скоростью, будто какая-то невидимая сила подгоняла ее. Удивительно, но судно почти не качалось, рассекая носом волны легко и стремительно.
– Итак, капитан, – продолжил Вольфзунд, сверля хищным взглядом Пристенсена. – Мне сказали, ты кое-что украл у моих друзей. Что-то, что должно принадлежать мне. Есть какие-нибудь догадки относительно того, что это может быть?
– Ты ничего не получишь, – презрительно скривив губы, выплюнул Пристенсен.
– Да неужели? – вскинул бровь Альюд. – Твоя шхуна не такая уж и большая, чтобы надежно спрятать от меня целый сундук. Решил поиграть со мной? Прости, мне некогда. Я и так потерял достаточно времени, восстанавливая силы. Мне пришлось использовать магию, чтобы покинуть бал раньше времени. И все по твоей вине.
Но тут Пристенсен рассмеялся, сначала тихо, неразборчиво, а потом захлебываясь лающим хохотом. Алида заметила, как в глазах Вольфзунда промелькнуло недоумение.
– Твой сундук с футлярами, должно быть, уже в Библиотеке. На шхуне его нет, можешь перерыть все вверх дном, демон.
– Лжешь! – яростно прошипел Вольфзунд и подался вперед, будто желая хорошенько встряхнуть капитана. – Это невозможно!
– Ты проспал все самое интересное, смирись, – хмыкнул Пристенсен. – Слышал что-нибудь о лодках на керосиновом моторе? Одну такую нам любезно одолжил Магистрат. Двое моих самых верных матросов вызвались отвезти сундук в Биунум. Лодка с мотором намного быстрее парусной шхуны, приятель.
Вольфзунд в один прыжок преодолел расстояние, отделяющее его от Пристенсена, и схватил капитана за грудки. Алида еще не видела предводителя альюдов в такой неистовой ярости, и ей сделалось страшно.
– Где мои страницы? – зарычал он в лицо капитану. – Где они? Только попробуй еще раз соврать! – Он с силой тряхнул мужчину, так, что затылок Пристенсена с глухим стуком ударился о мачту. – Где?!
– Наверняка уже у Магистрата, – усмехнулся тот.
Вольфзунд швырнул Пристенсена на палубу, а сам принялся мерить шагами шхуну. Плащ, не поспевая за хозяином, бился за спиной, словно крылья птицы.
– Что же ты меня не убиваешь? – спросил капитан. – Давай, прикончи меня так же, как всю команду. Или ты чего-то боишься?
Вольфзунд остановился и замер, приглядываясь к Пристенсену, словно задумался над чем-то. Потом потер подбородок пальцами и неожиданно ухмыльнулся.
– Нет-нет, пират. Ты не заслужил смерти. Тем более милосердной смерти от моей руки. Ты еще будешь просить меня об этом одолжении, но не так, как сейчас. Будешь ползать у меня в ногах, как полураздавленный червь. Ведь мое милосердие нужно еще заслужить. Но сначала я немного развлекусь. Ты же развлекся на моем празднике, не так ли?
– Оставь свое милосердие для тех, кто в нем больше нуждается, – презрительно бросил Пристенсен.
– Уверен? – хмыкнул Вольфзунд.
Капитан ничего не ответил, только плюнул в сторону Альюда и оскалил зубы.
Алида ожидала, что Владыка схватит капитана, изобьет, выбросит за борт, как сирины выбрасывали искалеченных матросов, но вместо этого… Вольфзунд закружился, будто в танце, полы плаща захлопали, закручиваясь вихрем, и Алиде показалось, что Альюд вот-вот упадет, запутавшись в собственной одежде. Но этого не произошло. От ботинок Вольфзунда по палубе разбежались пламенные язычки, будто кто-то зажег сразу тысячу свечек. Пламя поднялось на стены надстройки, забралось на борта, взбежало до самого верха мачт и заполыхало, освещая сумеречную мглу.
– Постойте! – опомнилась Алида. – А как же наш уговор? Вы мне поможете? Господин Вольфзунд, не уходите!
Альюд недобро сверкнул глазами и, закутавшись в плащ, исчез.
Шхуна полыхала, и лишь небольшие участки палубы не были охвачены огнем. Судно продолжало лететь по волнам с умопомрачительной скоростью, как объятая пламенем стрела. Алида запаниковала: она уже ощущала безжалостный жар, надвигающийся на них со всех сторон.
– Ханер, а как же та девушка? – вспомнила вдруг она. – Надо ее спасти!
– А сама ты как спасаться планируешь? – откликнулся конюх, лихорадочно высматривая пути отхода.
Алида взглянула на Пристенсена, ища помощи и совета у опытного моряка, но капитан продолжал стоять у мачты и молча наблюдал, как огонь сжирает его судно, поднимая в вечернее небо клубы черного дыма, едкого от запаха горелого корабельного лака.
– Кругом же вода! – воскликнула Алида. – Мы как-нибудь справимся!
Она сорвалась с места, игнорируя оклики Ханера, и понеслась к кают-компании, открывая двери всех кают и вглядываясь внутрь. Комнаты были пусты, во многих вещи были разбросаны: моряки покидали свои уголки в спешке. Рывком распахнув очередную дверь, Алида нос к носу столкнулась с девушкой-древуном, высокой и бледной, в ее блестящих темных глазах читался ужас. Алида издала возглас радости и вытянула ее на палубу.
– Что происходит? – Пленница отдернула руку и с испугом уставилась на Алиду. – Как я сюда попала? Ты кто?
– Неважно, как ты попала, важно, как мы будем убираться отсюда, – сказал Ханер, подбегая к ним. С каждой секундой жар возрастал, и огненные языки, бешено пляшущие по шхуне, поднимались все выше и выше. Алида задрала подол платья, завязала его узлом, чтобы ткань не задымилась, и подбежала к Пристенсену.
– Капитан, нужно прыгать! Скорее! У вас есть пробковые круги?
Пристенсен перевел на нее странный, безучастный взгляд и равнодушно пожал плечами.
– Не помню. Наверное, были.
Алида фыркнула и понеслась к борту, но пламя взвилось прямо перед ней, бросая в лицо сноп искр, словно не хотело, чтобы она подходила ближе. Алида взвизгнула, когда жаром обдало ее руки, и попятилась назад.
Впереди, за кормой, заблестели слабые огоньки, будто глаза неведомых существ, и по тому, как холодно и отстраненно они мерцали, можно было понять, что они не имеют ничего общего с магическим пламенем, объявшим шхуну «Волчья пасть». Алида закричала:
– Ханер, капитан, идите сюда! Смотрите! Порт уже близко! Нам нужны круги, чтобы прыгнуть в воду и доплыть до берега!
– К дьяволу круги, прыгнем так, – сказал Ханер, отчаявшись дожидаться ответа от капитана.
Огни порта все приближались. Пламя взвивалось все выше, и несколько досок палубы, прожженные насквозь, обвалились в трюм. Жар обжигал лицо, дым заползал в легкие, мешая сделать вдох. Вольфзунд не оставил им выбора, и сейчас путь был только один: в черную, неизведанную пучину Большой Воды. Алида содрогалась при мысли о том, что придется туда прыгать. А вдруг там русалки? Или другие морские чудовища? Схватят за лодыжку и утащат на самое дно, закопают в ил, и никто уже не найдет бабушку, и никто не вылечит Ричмольда.
Морская гладь с громким бултыханием вспенилась, подняв кучу брызг, а через секунду на поверхность вынырнула голова пленной девушки-древуна. Она выплюнула воду и оглянулась на шхуну. Отблески огня играли на ее мокрых черных волосах и отражались в глазах.
– Давайте, не бойтесь, – позвала она. – Берег недалеко, доплывем.
Алида судорожно вздохнула, пытаясь примириться с необходимостью прыгать, как вдруг Ханер с силой толкнул ее в спину, и она, неуклюже перевалившись через борт, с визгом упала вниз.
Ледяная вода сомкнулась над ее головой, бархатное платье мигом намокло, отяжелев и потащив на дно. Алида отчаянно задергалась, хотела крикнуть, но только наглоталась воды, которая тут же принялась разрывать легкие холодными когтями. Со всех сторон стояла такая страшная и беспросветная темнота, что Алиде подумалось, каким же бесславным и глупым окажется ее конец.
Рядом вода снова вспенилась, и кто-то вытянул Алиду за шиворот на поверхность. Она судорожно глотнула воздух и закашлялась, протирая глаза. Ханер держал ее за платье, и она вцепилась руками в его плечи, не желая больше тонуть.
– Я забыла сказать, что не умею плавать, – пролепетала Алида.
Минуту спустя прыгнул, наконец, и Пристенсен. Шхуна, уже похожая на костер, мчалась дальше, держа курс прямо на порт.
– Корнитус, – хрипло крикнул капитан. – Он остался на борту.
Алида прижала руку ко рту. Как они могли бросить старика? Но шхуну было уже не догнать, да и вряд ли можно было выжить в таком пламени. Алида всхлипнула и уткнулась в плечо конюха.
– Плывем к берегу, – мрачно произнес Ханер.
Глава 6,
в которой Алиде кажется, что все пропало
Колдовское пламя, которое принесла шхуна «Волчья пасть», за считаные минуты охватило и остальные суда, и пирсы, и портовые постройки. На опустившемся покрывале ночи порт выделялся кровавым пятном, одновременно страшным и прекрасным в своей огненной агонии.
Ханер помог Алиде выбраться на берег. От холодной воды у нее зуб на зуб не попадал, но она старалась не показывать, как сильно испугалась и продрогла.
Вокруг носились люди, зачерпывая морскую воду и пытаясь потушить суда. Крики, треск горящей древесины, грохот обваливающихся балок, топот ног по деревянным настилам смешивались с тяжелым, смрадным воздухом, насквозь просоленным и густым от черного едкого дыма. Пассажиры судов с воплями бежали в сторону вокзала, где, гудя и присвистывая, их зазывал ночной паровоз, обещая увезти в столицу.
Пристенсен стоял по колено в воде и неотрывно смотрел, как то, что еще недавно было его фамильной шхуной, тлеет последними всполохами, поглощаемое водной простыней.
– Капитан, пойдемте, – взмолилась Алида, теребя его за рукав камзола, почерневшего от грязи и гари. – Ничего уже не вернуть. Но вы можете уехать в город. У вас ведь есть дом, семья? Возвращайтесь к ним.
Он посмотрел на нее так, будто видел впервые, и Алида всхлипнула от сочувствия к нему. Должно быть, потерять свою шхуну для капитана было так же тяжело, как и ей потерять дом и бабушку. Сейчас она почти забыла, как он обошелся с ней и что именно его люди сорвали праздник альюдов и убили нескольких древунов. Это ведь был приказ Магистрата, а не личное решение капитана.
– Езжайте, – глухо отозвался Пристенсен. – Я должен остаться и объяснить семьям моих людей, почему они не вернулись из плавания. Это ведь я позвал их с собой. И я отвечаю за их смерти.
– Оставь его, – сказал Ханер и потянул Алиду в сторону вокзала. – Он взрослый мужчина, справится и без твоих советов. Надо убираться отсюда, пока вокзал не сгорел. Поедем в Авенум.
Алида покрутила головой, выискивая девушку-древуна. Та стояла чуть в стороне и выжимала платье и волосы. Ее брови были решительно сдвинуты.
– Ты с нами? – спросила Алида, подбегая к ней.
Девушка-древун сжала губы.
– Что, этот ваш капитан не станет снова скручивать мне руки и вести к своим хозяевам?
Алида покосилась на Пристенсена. Кажется, он и забыл о том, что обещал Магистрату привести пленных.
– Если мы быстро уедем, он и не вспомнит. Пошли с нами!
Освободившаяся пленница немного поколебалась, но потом все-таки согласно кивнула.
– Пошли.
Черно-бордовый паровоз призывно загудел, оповещая, что до отбытия осталось не так много времени. Ханер схватил спутниц за руки и помчался к вокзалу. Алида бежала изо всех сил, но все-таки отставала от конюха. То и дело натыкаясь на суетящихся людей, они пробирались к вокзальному навесу, не всегда понимая из-за густого дыма, в правильном ли направлении движутся.
– Что там такое? – закричала девушка-древун, когда из облаков гари выступил силуэт блестящего паровоза, до отказа набитого людьми.
– Это поезд, он отвезет нас в город! Там безопасно, – уверила ее Алида, но та продолжала смотреть с ужасом.
– Нет-нет, – выдавила девушка-древун. – Это машина! Чудовище! Оно нас убьет!
Девушка задергалась, пытаясь высвободить руку из ладони Ханера.
– Не бойся, все будет хорошо, – сказала Алида, но вдруг паровоз издал протяжный и резкий сигнал, напоминающий о скором отъезде. Девушка-древун взвизгнула от страха, вырвалась и побежала в противоположную сторону, расталкивая толпу. Вслед ей посыпались возмущенные возгласы, Алида дернулась было за ней, но беглянка быстро скрылась из виду. Ханер встряхнул Алиду за плечи.
– С ума сошла? Тоже хочешь остаться в порту? Среди всего этого безумия, да? Тебя затопчут! Прыгай в поезд, нам надо спешить.
Конюх потащил Алиду дальше, столкнул с дороги тучного мужчину со связкой сушеной рыбы на плече и подсадил ее в вагон, запрыгнув следом. В тамбуре было людно и шумно, едко пахло пропитавшейся дымом одеждой и потом. Плакали дети, женщины причитали, дожидаясь своих мужчин, которые по-прежнему пытались спасти горящие суда и постройки. Ханер протиснулся в глубь вагона, уверенно таща за собой Алиду. Она доверчиво семенила за конюхом, не сводя глаз с его широкой спины, обтянутой серой рубашкой.
Алиде подумалось, что, если бы он сейчас повел ее на верную гибель, она пошла бы за ним, не раздумывая. Все прежние обиды казались теперь такими далекими и несущественными, будто все это происходило не с ней и не в этой жизни.
Ханер спихнул чей-то мешок, усадил Алиду на скамью, а сам опустился рядом. На скамье напротив испуганная женщина прижимала к себе троих перепачканных сажей детей, сбоку устроился крепкий мужчина с моржовыми усами, который встревоженно вглядывался в лица всем, кто входил в вагон.
Только сев, Алида поняла, как устала. Босые ступни горели огнем, все ноги покрыты ожогами, царапинами и мозолями. Она вздохнула и, забывшись, опустила голову на плечо конюха. Ханер не стал противиться.
– Ничего, скоро будем в Авенуме, – сказал он. – Останешься со мной в госпитале? У меня там знакомые, они пустят нас пожить.
Алида посмотрела ему в лицо.
– Жить в Авенуме? Прости, но мне нужно не туда…
– Мне нужно помочь маме, – с нажимом произнес он. – Я ей обещал.
– Ханер, – вздохнула Алида. – Я не могу…
Она прислонила голову к окну, отвернувшись от конюха. Лучше поговорить позже, а сейчас ей надо немного отдохнуть. Пока она не в состоянии принимать новые решения.
Поезд издал последний, какой-то особенно жалостливый гудок, подгоняя тех, кто все-таки хотел уехать отсюда в столицу. Ропот голосов усилился. Паровоз с шипением выпустил новое облако пара, и окно заволокло чем-то мутно-белым, закрывая вид на горящий порт. Поезд плавно подался вперед и покатил по рельсам, сначала медленно, потом все скорее, мерно покачиваясь и постукивая. Женщина напротив обняла детей крепче и беззвучно заплакала. Алида поняла: она не дождалась мужа.
Сколько еще семей не воссоединятся? Раньше королевство часто ввязывалось в кровопролитные и жестокие войны, и многие отцы не возвращались к детям, многие женщины оставались вдовами, но на то были вполне земные причины: охрана своих земель, борьба за новые территории и урожаи. А сейчас погибают за истрепанные страницы волшебной книги, за желание Магистрата овладеть магией, за то, чтобы альюды вернули силу и продолжили жить.
«Как это все нелепо. Как глупо и противоестественно», – подумала Алида. Она попыталась представить, что может сделать с городами и людьми Вольфзунд, разозленный пропажей целого сундука вожделенных страниц. Она предчувствовала, что альюды не смогут проникнуть в Библиотеку, потому что это древнее здание надежно защищено заклинаниями Магистрата. Тем более что древуны, скорее всего, с радостью отдали бы альюдам свое сокровище сразу после бала. Но Магистрату удалось провести соперников.
Поезд набирал скорость, уходя все дальше от порта, от которого виднелось только оранжевое зарево. Пассажиры затихли, погрузившись в собственные мысли, слишком уставшие и потрясенные.
– Так что насчет Авенума? Ты подумала?
Голос Ханера вырвал Алиду из пучины невеселых мыслей, и она слегка вздрогнула. Она даже не рассматривала вариант остаться в столице, пусть и искренне сочувствовала конюху и его больной матери. Ее звали дела.
Она покачала головой.
– Прости меня, Ханер, но я не могу. Я еду дальше, в Биунум.
– Но ты можешь мне помочь. Мне и маме. Неужели ты не хочешь отблагодарить меня?
Алида недоуменно сдвинула брови и посмотрела на конюха. Он озабоченно покусывал сухие губы и стрелял глазами по сторонам.
– За что мне тебя благодарить? – спросила Алида.
– Ты считаешь, что спасти твою жизнь было недостаточно? Ты сама ни за что бы не прыгнула с судна!
– Так значит ты спас мне жизнь? – возмутилась Алида. – А я-то думала, что ты исправлял прошлые ошибки. Ничего, прыгнула бы и без твоих толчков в спину.
Она скрестила руки на груди и отвернулась, не желая больше продолжать этот ни к чему не ведущий разговор.
Монотонный перестук колес убаюкивал, и, покачиваясь словно на волнах, Алида едва не задремала. Ей показалось, что прошло уже несколько часов, хотя на самом деле они провели в тишине лишь пару минут.
– Извини, – подал голос конюх. Алида не ответила.
– Поедем вместе, Алида, – порывисто произнес Ханер. – Я знаю, я всегда тебе нравился. Я давно это заметил. Мы сможем жить вместе, мы снимем домик в Авенуме, а потом поженимся. Только помоги маме. Вылечи ее. Ну что тебе стоит?
Он попытался взять Алиду за руку, но она отстранилась.
– Не трогай меня, – прошипела Алида. – Я никогда не поеду с тобой. Никогда! Проси помощи у городских врачей, а не у меня. Я обычная ученица травницы, чем я могу тебе помочь?! Остался бы да просил помощи у древунов – они куда лучше меня варят зелья!
– Обычная ученица, говоришь? – Ханер сощурился. – Сдается мне, не так уж ты и проста. Алида, прости меня, серьезно. Ты определенно умеешь кое-что большее, чем остальные травницы. Ты нужна мне сейчас.
Он взъерошил свои волосы, задумчиво провел ладонью по лицу, а потом схватил Алиду за плечо, притянул к себе и уверенно поцеловал.
Алида удивленно выдохнула, когда его горячие сухие губы прижались к ее… Колкая щетина неприятно царапнула кожу, и волна отвращения вырвалась наружу, она оттолкнула Ханера, удивляясь тому, что делает. Жар бросился в лицо, и она сердито отвела взгляд, когда поняла, что покраснела до корней волос. То чувство защищенности и доверия, которое она успела испытать, следуя за Ханером по переполненному вагону, мигом разбилось на осколки, словно хрустальная чаша, сброшенная с высоты.
Ханер крепче сжал ее ладонь, и Алида всхлипнула от боли. Ей вдруг стал противен этот красивый юноша, о котором она вздыхала с двенадцати лет. Она не хотела ехать с ним в город, не хотела даже сидеть с ним на одной скамье. Он думал, она согласится на все, лишь бы быть с ним. Самоуверенный болван! Как бы не так. Ему не удастся вскружить ей голову пустыми обещаниями. Ему не удастся сбить ее с пути.
– Но ты же танцевала на балу с демонами! Ты не обычная травница, Алида! – закричал конюх и встряхнул ее, взбешенный, что поцелуй не возымел должного действия. – Ты близка к ним! Близка к магии! Туда не берут простых людей!
– Отстань от меня! – взвизгнула Алида, вырываясь. К ним обернулись сразу несколько пассажиров поезда. Мужчина с моржовыми усами мерзко хмыкнул. – Ни к кому я не близка! Я искала там бабушку, вот и все!
– Нашла? – презрительно скривился Ханер.
– Теперь мне нужно вернуться обратно. Ваши люди не дали мне поговорить с Вольфзундом. Едва не сорвали сделку. Он не успел рассказать мне, где бабушка. – Алида попыталась втолковать этому глупцу, что она вовсе не веселилась на празднике, а пыталась помочь наставнице. Но тот, кажется, по-прежнему ей не верил.
Поезд замедлял ход, неспешно подъезжая к первой остановке. Скоро уставшие, осунувшиеся люди выберутся к закусочным и лавкам, чтобы купить пироги, вафли и напитки в дешевых берестяных стаканах. Значит, и Авенум уже близко. А оттуда до Биунума рукой подать. Она найдет Ричмольда, а потом отыщет Вольфзунда… Сколько еще дел предстоит! Алида устало вздохнула. Этот упрямый Ханер со своими проблемами совсем сбил ее с толку. Конечно, ей было жаль юношу и его мать, но уж слишком настойчиво и беспринципно он пытается добиться ее согласия помочь. Будто она, как последняя дурочка, бросит все ради возможности жить с ним.
– Почему ты не хочешь помочь мне? Почему ты оставляешь мою мать умирать? – закричал Ханер, еще сильнее тряся Алиду, как беспомощную куклу. – Неужели так сложно признаться? Ты одна из них! Я сразу понял, что ты ведьма!
Поезд остановился, и последние слова конюха прозвучали непривычно громко. На Алиду уставились десятки глаз, и каждый взгляд, даже детский, был полон удивления и неприкрытой злобы.
Алида резко укусила Ханера за запястье, и конюх, вскрикнув, наконец отпустил ее. Алида вскочила со скамьи и, перепрыгнув через мешок усатого мужчины, бросилась к дверям, расталкивая тех, кому не досталось места на скамьях.
– Она ведьма!
– Из-за нее загорелся порт!
– Это она подожгла!
– Ловите!
– Сожжем ее саму! Отправим в Преисподнюю! – завопили люди со всех сторон. Кто-то схватил ее, но Алида ловко брыкнула его пяткой, и тот, охнув, отпустил ее. Вагон наполнился криками и плачем напуганных детей. Ее хватали за руки, за волосы, за платье, и Алида изо всех сил старалась не поддаваться панике в этой толпе искаженных яростным безумием лиц. Она лягалась, кусалась, извивалась, протискиваясь к выходу, а вслед ей летели страшные и обидные проклятия.
Двери со стеклянными прямоугольными окошками были уже совсем близко, и Алида рванула вперед со всей силой, на которую были способны ее натертые и обожженные ноги.
Она в несколько прыжков оказалась у дверей и с силой толкнула их, впуская в тускло освещенный тамбур лиловые предрассветные сумерки. «Получилось», – радостно подумала Алида.
Чьи-то цепкие пальцы схватили ее за подол платья, оттягивая назад. Она оглянулась и увидела лицо Ханера. Конюх криво ухмылялся, как безумный, обрадованный своей поимкой. Алида рухнула на колени, и на секунду ее ослепила острая боль от удара о металлический пол. Двери тамбура распахнулись, и несколько мужчин ввалились в крохотное помещение, готовые броситься на Алиду и растерзать ее, не дожидаясь суда.
Она отчаянно рванула ткань, обламывая ногти до мяса, и старое полотно нехотя поддалось. Юбка с треском оторвалась, обнажая худые белые ноги, и пальцы Ханера теперь сжимали только кусок расшитой ткани. Алида спрыгнула с поезда и бросилась напрямик через станцию, врезаясь в лоточников, переворачивая нехитрые витрины с калачами и морсом и собирая еще более длинный шлейф из проклятий в свой адрес.
Она бежала, не чувствуя ног, не чувствуя ничего, кроме страха и отчаянного желания спастись. В мглистой темноте чернел лес с острыми пиками еловых макушек, и беглянка припустила к нему в надежде, что чаща защитит, скроет от злобных глаз, обнимет ветвями, как родное дитя, и пригреет на своей хвойной груди.
Настил станции сменился влажным от росы мхом, который приятно охладил стопы. Алида бросилась в кусты, и на нее посыпались холодные капли росы, упав с потревоженных веток. Крики за ее спиной раздавались уже не так часто и громко, но она продолжала бежать, пока оставались силы.
Впереди сквозь ветви забрезжил тусклый рассвет, будто лучи проходили через мутное стекло. В роще запели иволги, то выводя причудливую трель, то взвизгивая. Алида обхватила руками черный липовый ствол и остановилась, с трудом переводя дыхание. Сердце никак не желало успокаиваться и стучало как сумасшедшее. В боку кололо от быстрого бега, оголенные ноги покрылись новыми ссадинами от хлестких веток кустов. Алида тяжело осела на землю, на влажный мох и обхватила плечи руками, стараясь согреться и успокоиться. Дыхание вырывалось у нее серебристыми облачками: в роще ранним утром было прохладно.
Голову наполнили звенящая пустота и острый холод одиночества. Даже Мурмяуза не было рядом, чтобы поддержать ее. Алида прикрыла глаза и устало вздохнула.
«Как я могла умудриться потерять все, просто выйдя из дома? – спрашивала она себя. – Почему мне так не везет?»
Ветер зловеще зашелестел в кронах деревьев, в вышине каркнул ворон. Алида продрогла до костей, пальцы и кончик носа немели от холода и влажности. Ей вспомнилось, как по вечерам они с бабушкой пили крепкий чай с мятой, а яркий месяц насмешливо заглядывал к ним в окно, и его острые края напоминали не то кошачьи ушки, не то козлиные рога.
Но теперь эти беззаботные дни ушли безвозвратно, растаяв в мглистом тумане настоящего. Она так и не добилась от Вольфзунда ничего, что помогло бы вернуть бабушку, зато связала себя новым обещанием. Алида не представляла, как она сможет собрать Манускрипт для Альюда, тем более что и свою страницу она упустила. Неужели демон специально дал ей невыполнимое задание? Забрал ее волю в вечное услужение, а выполнять свою часть сделки и не собирается: вряд ли ей под силу собрать книгу, а если она не справится, то и Вольфзунду незачем будет превращать наставников.
Алида свернулась калачиком у корней липы и подышала на пальцы, согревая их. Ее уже не заботило, что ее могут тут найти и казнить, приняв за ведьму. Ведь если все, что с ней произошло за последнее время, было ее личной битвой, то она ее уже проиграла.
Глава 7,
в которой Кемара хочет выслужиться
Кемаре казалось, что она бежит уже целую вечность, а лестница все не заканчивается и вьется под ногами, словно гадюка. От нескончаемого полчища ступенек, мелькающих перед глазами, у нее кружилась голова, но она не сбавляла шаг. Ей надо спешить, иначе Хозяин будет злиться. А его гнев опасен.
Она специально бросилась к запасной лестнице, чтобы не привлекать лишнее внимание. Она благодарила Первого Волшебника за свой талант обнаруживать тайные ходы и запасные выходы, поскольку это уже не раз выручало ее.
Шаги громко отзывались в тишине, но громче их, казалось, звучит стук ее сердца. Кемара была так взволнована, что не сразу заметила, как по щекам катятся слезы. Бусы на груди постукивали друг о друга, и она вспомнила, как зловеще стучали зубами музыкальные черепа во время праздников в Птичьих Землях в те времена, когда силы альюдов били ключом. Ей никогда не нравилась та музыка, но сейчас, вдали от дома, она даже скучала по этим грубоватым ритмам.
Кемара мечтала о том, чтобы принять на минуту свой настоящий, родной облик и слететь по лестнице за считаные секунды вместо того, чтобы неуклюже бежать, рискуя в любой момент оступиться и пересчитать оставшиеся ступени собственным затылком.
Но она была не властна над перевоплощениями. Изменять ее вид, проявляя человеческую или другую, истинную, сущность мог только Окэлло – Хозяин, так называли его на ее родном языке.
В этой части Библиотеки было сыро и холодно: запасные лестницы и тайные коридоры, которых Кемара обнаружила здесь предостаточно, не отапливались, и кожа на руках и ключицах покрылась неприятными мурашками. Кемара вздрогнула, вновь взглянув на свои бледные и худые руки. Она никак не могла привыкнуть к тому, как выглядит. Раньше ее быстрые крылья взрезали воздух, а зоркие глаза различали внизу каждую травинку… Но теперь родное тело возвращалось к ней только по велению Хозяина, а все остальное время она вынуждена проводить в неуютном человеческом облике.
Впереди наконец замаячил тусклый свет факелов, освещающих коридор. Она облегченно вздохнула и прибавила шаг. Кемара боялась опоздать. Если ее кто-то опередит, Окэлло будет в ярости. А гнев Хозяина не просто страшен. Он смертельно опасен и для нее, и для ее сестер. А ведь именно ради них Кемара пошла на это. Когда голос совести громко кричал в ее голове, она могла немного успокоить его, только вспомнив облик милых сестер Креаты и Рикиты.
Кемара перепрыгнула последние ступени лестницы, пересекла короткий, освещенный факелами коридор и выбежала к двери. Озябшие пальцы впились в холодный металл засова, и через несколько мгновений борьбы дверь с легким скрипом подалась вперед. Кемара нетерпеливо толкнула ее рукой, желая скорее оказаться на улице и завершить поручение Хозяина.
Холодный ветер обхватил цепкими пальцами ее голые плечи, и Кемара вздрогнула. Стоило захватить из лавки верхнюю одежду на вечер… Она остановилась у выхода и принялась всматриваться в вечерний мрак улицы, пытаясь понять, в какую сторону выходят окна той самой башни.
Слева по улице катили конные экипажи, и до ушей Кемары донесся беззаботный смех. Несмотря на странные происшествия последних вечеров, горожане еще не утратили способность веселиться. Похоже, некоторых людей не так просто запугать. Или речь Магистрата успокоила народ? Определенно, человеческий род ей не понять. Ветер качнул уличный фонарь, и оранжевый отблеск мазнул по мостовой, выхватив из темноты дальний участок тротуара.
Кемара охнула, увидев то, что искала.
На темных камнях светлело пятно, которое издалека можно было принять за груду тряпья. Но она знала, что это на самом деле. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что сюда никто не идет, она бросилась по улице, шлепая босыми ногами по камням.
Видит Первый Волшебник, она не хотела этого делать. Но разве ей приходилось выбирать? Разве она была в том положении, чтобы делать только то, что ей хочется? Хозяин отдал ей очередной приказ, и, глотая слезы, она выполнила его. Ради сестер…
Кемара спряталась за углом перед коридором, ведущим в зал, и достала из сумки две наспех сделанные куклы. Одна из них изображала русоволосого юношу, другая – рыжего. У каждой куклы на шее был намотан волос того, кого изображали эти колдовские игрушки. Добыть волоски было несложно. Сложнее разыграть сценку, как в детском кукольном театре. По сюжету одна игрушка должна толкнуть другую – на первый взгляд, нехитрый ход. Только, в отличие от театра, все это происходило в действительности, и живые люди повторяли каждое движение кукол, как в зеркале.
Кемара взяла в правую руку фигурку русого парнишки и ударила ею другую куклу, которую специально слабо держала пальцами левой руки. В зале послышался тревожный звон, будто тело ударилось о стекло. Кто-то заохал, но больше ничего не произошло. С первого раза не получилось. Кемара стиснула зубы. Значит, недостаточно сильно хотела. Впрочем, она вообще не хотела. Она перевела дыхание, желая успокоить бешено колотящееся сердце. Хозяин все видит. Он накажет, если заметит недостаточное рвение. Накажет не только ее, но и сестер, а они здесь ни при чем. Кемара крепче сжала куклу русоволосого и, поколебавшись пару мгновений, со всей силы ударила вторую куклу. Игрушка выпала из разжавшихся пальцев. В зале послышались крики и оглушительный звон. У нее получилось.
Осталась вторая, самая важная часть задания.
Кемара подбежала к телу и присела рядом, не решаясь взглянуть в лицо. Она боялась увидеть пустые, остановившиеся глаза, в которых отражались огни фонарей.
Но глаза юноши были плотно закрыты, из ноздрей и рта стекали струйки темной крови. Кемара судорожно выдохнула. Быть может, у него еще есть шанс.
– Прости, – шепнула она и запустила руку в сумку, которая валялась чуть в стороне.
Пальцы наткнулись на осколки стекла, и Кемара, порезавшись, отдернула руку. Симпатичные карманные телескопы разбились. Жаль. Ей нравилось украдкой их разглядывать, когда юноша вечерами наблюдал за небом. На другой стороне улицы послышался шум, и воровка обернулась. Если это городские патрульные, ее запросто могут обвинить в ограблении. Но это были всего лишь подвыпившие гуляки, и Кемара немного расслабилась. Нужно скорее найти то, что необходимо Хозяину, и вернуться в Библиотеку, чтобы хранители и Магистры ничего не заметили.
Наконец, она нащупала деревянный футляр. По пальцам будто пробежал ток. Такого никогда не было, когда она трогала собственный футляр, и это говорило лишь об одном: футляр Ричмольда не пуст. Там таится, набирая силу, живое существо. Страница. Выходцы из Птичьих Земель, а особенно те, кто провел в забытьи долгие годы, чувствовали волшебство точно так же, как чувствовали тепло или холод. От футляра парня буквально разило магией, и Кемару это обнадежило. Окэлло похвалит ее.
Она вытянула футляр и воровато сунула его в свою сумку, поборов внезапное желание извлечь страницу и полюбоваться на часть Манускрипта. Снова прислушалась. Эта часть улицы с одной стороны была защищена Библиотечным крылом, а с другой раскинулся розовый сад, пряча ее от взглядов прохожих. За спиной протекала река, и сырой ветер то и дело шевелил тонкую ткань платья, заставляя мурашки пробегать по спине.
Кемара еще раз посмотрела на юношу, который лежал перед ней. Его лицо было настолько бледным, что, казалось, светится в темноте. Сердце ее сжалось. Это из-за нее Ричмольд лежит сейчас, беззащитный, изломанный, обреченный. Если ему удастся выжить, то он скорее всего останется калекой и будет страдать до самой смерти. Кемара всхлипнула и осторожно провела пальцем по бескровному лбу, убирая пряди отливающих золотом волос.
– Прости меня, – повторила она, понимая, что он ее не слышит. А если и слышит, то ее жалкое извинение не в силах ничего изменить, пусть даже она и раскаивается от всей души.
Ричмольд ей нравился. Умный, тихий и скромный. На ее взгляд, даже привлекательный в своей особенной, угловатой и неправильной красоте. Она хотела бы познакомиться с ним поближе, узнать его лучше. Может, даже… Но нет. Ничему этому уже не суждено сбыться.
Кемара прижалась губами к его веснушчатой скуле, совсем холодной. Если он останется здесь, то привлечет ненужное внимание к Библиотеке. Набегут патрульные и следователи, начнут допрашивать хранителей. А их нельзя отвлекать. Они сейчас почти готовы перейти черту, почти готовы встать на верную сторону. На их сторону. Нужно сделать вид, будто ничего особенного не произошло.
Она схватила Ричмольда за ноги и, еще раз воровато обернувшись, потянула бесчувственного юношу в сторону реки. Он оказался неожиданно тяжелым, и Кемаре пришлось напрячься, чтобы сдвинуть его с места. Девушка, кряхтя от усилий, отволокла юношу к краю мостовой и подтолкнула к реке. Тело Ричмольда грузно скатилось по пологому берегу и остановилось в зарослях болиголова. С легким всплеском ноги погрузились в воду. Кемара отошла назад, убеждаясь, что в неясном светлом пятне среди травы едва ли можно узнать человеческое тело.
Не давая незваным мыслям заполнить ее голову, она бросилась назад, в Библиотеку.
Звезды укоризненно мигнули над ее головой, но Кемара не поднимала глаза к небу.
Она не всегда понимала, чего добивается Хозяин. Впрочем, ей и не нужно было понимать. Надо просто выполнять все, что он попросит, и выполнять как можно лучше. Иначе жизнь ее и сестер рискует измениться отнюдь не в лучшую сторону.
Кемара вбежала обратно в открытую дверь и захлопнула ее за собой. Огни факелов мигнули от порыва воздуха и снова продолжили ровно и ярко гореть. Кемара подышала на озябшие руки, стараясь унять биение сердца. Она наспех вытерла дорожки от слез и похлопала себя по щекам. Никто не должен заподозрить, что она как-то повлияла на события.
– Я не хотел! Неужели ты думаешь… – донесся голос из коридора верхнего этажа, гулко отражаясь от каменных стен и разносясь по лестничному пролету. Кемара замерла на ступенях.
– Не хотел, но сделал! Ты убил его! – послышался второй голос, женский. Кемара узнала его, это говорила Эмма, красивая девушка с черными волосами.
– С чего ты взяла, что он умер? Это надо еще проверить, – вступился за Кайла, судя по угрюмому голосу, Джереми. – Давай прямо сейчас спустимся и посмотрим.
– Интересно мне посмотреть, сколько ты проживешь, упав с такой… – выкрикнула Эмма и запнулась. – Тихо! Кто-то идет.
Кемара услышала шаги нескольких пар ног, удаляющихся по коридору. Наступила тишина, и теперь она тоже различила, как кто-то приближается с противоположной стороны коридора. Наверное, Магистр.
Кемара подождала немного, потом, услышав, как хлопнула дверь, поднялась на пролет выше и, подобно призраку, скользнула за угол. Здесь было пустынно и тихо, свет факелов играл в стенных нишах, заполненных книгами. В коридорах тоже хранились книги, как и в залах, но Кемара не могла понять, по каким признакам их помещают в то или иное место. Она даже не могла прочитать названия на изношенных корешках – так и не научилась читать. Отчасти поэтому ей так нравилось смотреть, как Ричмольд переписывает книги. Было что-то притягательное и почти магическое в том, как карандаш в пальцах юноши танцует по бумаге, оставляя странные, но красивые знаки на страницах альбома.
Кемара немного постояла, раздумывая, куда бы податься. Ей хотелось есть, но ужин в трапезной давно закончился. Встречаться с хранителями было страшно: она боялась, что Кайл что-то прочтет по ее глазам, хотя понимала, что вряд ли он обладает такой способностью. Идти к себе в комнату, которую делила с Эммой и другой девушкой, Манисой, Кемара тоже не желала. Вряд ли она сможет быстро заснуть после всего, что случилось. А разговаривать с соседками было бы и вовсе невыносимо, ведь они наверняка захотят поговорить о Ричмольде.
Безусловно, Хозяин уже знает о том, что она все сделала, как было велено. Кемара перебрала пальцами камни бус и нащупала среди них гладкий продолговатый амулет с изображением глаза. Глаза настолько темного, что радужка сливалась по цвету со зрачком. Совсем как у Окэлло.
Такие же амулеты были у Креаты и Рикиты. И с их помощью Хозяин следит за каждым их шагом. От его взора точно ничто не скроется. Кемара хорошо усвоила урок, который он преподал ей давно, еще до Небытия. Он тогда только подыскивал себе новых служительниц, которые выполняли бы самые сложные его поручения. Ему были нужны легкие, любознательные, быстрые и изобретательные. И он нашел их семью – быстрокрылых любознательных сорок.
Предложенная цена оказалась настолько высокой, что они не раздумывая согласились – нет награды выше, чем возможность стать человеком. Окэлло дал им эту возможность авансом, поработив семью навсегда в уплату этого долга.
Только больше всех работать пришлось Кемаре.
Читать бесплатно другие книги:
