Как сильно ты этого хочешь? Психология превосходства разума над телом Фицджеральд Мэт

Глава 7. Сегодняшняя слабость – завтрашняя сила

Одной из самых запоминающихся фотографий с Олимпийских игр в Лондоне 2012 года была картина вручения медалей после финала по академической гребле у мужчин среди экипажей парных двоек. Фотограф запечатлел шесть медалистов – представителей трех команд, – стоявших в ряд на застланном ковром причале на берегу озера Дорни-Лейк, где только что закончились соревнования.

Фотография привлекала внимание разницей в росте медалистов. Двое в середине выглядят изящными – почти миниатюрными – по сравнению с двумя парами по бокам. Слева с края стоит итальянец Романо Баттисти в черном спортивном костюме. Как и у всех остальных, у него на шее лента с медалью, а в руке яркий букет. Рост Баттисти 190 сантиметров, а вес 92 килограмма. Рядом с ним возвышается его товарищ по команде Алессио Сартори, настоящий гигант: 203 сантиметра и 100 килограммов. Справа сияет улыбкой словенец Ижток Чоп в сине-зеленой форме и белой футболке, в которой он только что махал веслами. Его данные – 191 сантиметр и 90 килограммов. Слева от Ижтока стоит его земляк Лука Шпик, еще один гигант, 196 сантиметров и 95 килограммов. А между этими громадинами зажата пара настоящих гномов в черной форме Новой Зеландии. Натан Коэн едва дотягивает до 183 сантиметров и 87 килограммов. Его товарищ Джозеф Салливан и вовсе 180 сантиметров и 81 килограмм.

То, что эта парочка «киви»[69] оказалась в центре, еще усиливает необычность снимка, и не только из-за их относительно небольшого роста. Церемония Олимпиады предписывает во время награждения ставить в центр чемпионов. Получается, что в том виде спорта, где выигрывает размер, малыш Натан Коэн и худышка Джозеф Салливан победили голиафов, выстроившихся по бокам от них.

Джо Салливану было девять, когда он смотрел трансляцию летних Олимпийских игр 1996 года в своем родном доме в Северном Кентербери на восточном побережье Южного острова Новой Зеландии. До того как погас олимпийский огонь, Джо загорелся мечтой стать олимпийцем, хотя еще не мог сказать, в каком виде спорта. На тот момент его главным талантом была непоседливость.

В 13 лет Джо с родителями переехал в Пиктон, маленький городок на побережье. Здесь он поступил в школу, колледж Королевы Шарлотты, где сумел направить избыток энергии на занятия легкой атлетикой и стал бегуном. Благодаря изящному сложению и природным способностям Джо хорошо подходил для этого вида спорта и демонстрировал вполне приличные результаты.

Он еще не окончил первый год обучения, когда на его атлетические качества обратил внимание один из старших членов команды по академической гребле, уговоривший мальчика попробовать поработать с веслами. Уже через неделю вместе с новыми товарищами Джо самозабвенно набивал мозоли в Пиктон-Харбор – тесном заливе, где из-за оживленной рыбной ловли обычные лодки то и дело становились жертвами волн, поднятых проходящими рыболовными траулерами. Джо меньше всего походил на атлета, способного хорошо грести. Мало того что этот спорт требовал большого роста и веса, здесь еще был необходим широкий размах рук относительно роста гребца. Джо же был не просто маленьким и худым – у него и руки, как назло, были необычно короткими. Из-за этой досадной особенности анатомии товарищи-гребцы дразнили его тираннозавром Рексом.

И все же, несмотря на «неправильное тело» для гребли, Джо преуспевал. Самым важным соревнованием для спортсменов колледжа Королевы Шарлотты считался Кубок Маади, фактически национальный чемпионат Новой Зеландии по академической гребле среди средних школ. Он проходил в конце марта, за пару недель до дня рождения самого Джо. В 2003 году, когда ему еще не было семнадцати, он выиграл соревнования среди юниоров до 19 лет на парных двойках в команде с Киераном Годином, плюс еще пару гонок.

Победителем в чемпионате на Кубок Маади, впервые проведенном в 2003 году для юношей до 18 лет на одиночках, оказался не кто иной, как будущий партнер Джо по олимпийской двойке Натан Коэн. Он был на 15 месяцев старше и выступал за школу Джеймса Харджеста, расположенную на южной оконечности Южного острова. Эта победа стала судьбоносной для Натана: подобно Джо, он отличался невыгодно миниатюрным сложением по сравнению как со своими товарищами по команде, так и с соперниками.

«Это показало мне: если ты чего-то захотел очень сильно и готов выложиться сверх своих возможностей, – вспоминал он годами спустя, – для тебя нет ничего нереального».

Через несколько месяцев Натан окончил школу и поступил в Кентерберийский университет. На Кубке Маади 2004 года настала очередь Джо оказаться в центре внимания. Из-за плохой погоды расписание гонок уплотнили до предела, и Джо пришлось выступать в трех финалах подряд: в парных двойках в группах до 17 лет и до 19 лет и в одиночках до 17 лет – в отрезок времени менее часа. Он выиграл все три гонки, без сил опрокинувшись навзничь в экстазе после третьего финиша. Этот час все еще считается самым выдающимся выступлением во всей истории Кубка Маади.

В 2005 году Джо последний раз вернулся на это большое шоу и выиграл еще три гонки. В своей возрастной группе он получил титул лучшего гребца во всей Новой Зеландии. Однако когда пришло время чинам из Национальной федерации академической гребли (Rowing New Zealand, RNZ) выбирать спортсменов в экипаж парной двойки в национальную сборную для участия в чемпионате мира среди юниоров, Джо оказался не у дел. Слишком большой резонанс был у этого отбора: здесь оказались замешаны и политические предрассудки, и личные интересы. Главной проблемой Джо оставался его рост. Он не выглядел как чемпион по гребле, и решение было принято в пользу спортсмена с худшими результатами, но с подходящим внешним видом. Это был последний раз, когда спортивные чиновники судили Джо по его внешности, а не по его результатам на воде. Но даже если они вообразили, что обескуражили его своим решением, то просчитались.

«Мне вечно твердили о том, какой я маленький, – сказал Джо в интервью для World Rowing в 2012 году. – И я рад был доказать, что они ошибаются».

Местный гребной клуб, в котором состоял Джо, – Ассоциация академической гребли Мальборо, – опротестовал его исключение из национальной сборной юниоров. Омбудсмен RNZ отменил решение (и это подтверждает, что такой человек не помешает в любом спортивном комитете). Джо получил право представлять свою страну в Бранденбурге – при условии, что он сам оплатит 10 тысяч долларов расходов на поездку. Половину этой суммы он выложил из своего кармана, а половину собрали его болельщики. На чемпионате мира среди юниоров Джо легко доказал, как ошибались его недоброжелатели, завоевав бронзовую медаль на парной двойке со своим партнером и бывшим товарищем по команде колледжа Королевы Шарлотты Даниэлом Кареной.

Международные соревнования по гребле проходят в четырех группах: категория юниоров, для гребцов 18 лет и моложе; категория до 23 лет; категория для легкого веса для гребцов-мужчин весом до 72,6 килограмма и женщин до 60 килограммов. И старшая категория: для лучших гребцов любого возраста. Заявив о себе в Бранденбурге, Джо нацелился на попадание в ряды старших гребцов, по возможности надеясь успеть отобраться в команду на Олимпиаду-2008 в Пекине. О том, чтобы вначале поучаствовать в соревнованиях в легкой категории, он даже не думал и быстро заставил замолчать всех, кто хотя бы об этом заикался.

Первый шанс Джо получил летом 2007 года. К этому времени Натан Коэн уже прочно занял место в лучшем новозеландском экипаже распашной двойки на пару с Мэтью Троттом. Однако перед самым началом этапа Кубка мира в Амстердаме Тротт заболел, и Джо вызвали на замену. Он вылетел из Окленда первым же рейсом и едва успел добраться за несколько часов до первого старта. Составленный в спешке дуэт Коэн – Салливан с легкостью выиграл гонку и попал в полуфинал. В полуфинальной гонке Джо и Натан продвинулись со второго места с конца в начале 2000-метровой дистанции на второе место на финише. Так они получили право на участие в финале, где пришли пятыми.

Это был весьма многообещающий результат для пары, которая даже не тренировалась в одной лодке, не говоря уже об участии в гонках. Однако вскоре Мэтью Тротт выздоровел и занял свое место в лодке с Натаном, а Джо вернулся в категорию до 23 лет в ожидании нового шанса посоревноваться с большими мальчиками. Однако ждать этого шанса пришлось долго.

Через неделю после Амстердама Джо выиграл золотую медаль в гонках на одиночках на чемпионате мира по академической гребле в категории до 23 лет, став лучшим гребцом своей возрастной группы на планете. Однако это достижение нисколько не впечатлило ни тренеров, ни руководителей из RNZ: утверждая кандидатуры в национальную сборную, они мало интересовались успехами Джо на воде, зато очень переживали, что он не мог поднять такой же вес или выдать такие же показатели мощности на гребном тренажере, как его соперники.

В следующем году Джо успешно подтвердил свой титул чемпиона мира, но так и не заслужил доверия спортивных чиновников. Тем временем Натан прошел отбор для выступления за Новую Зеландию на Олимпийских играх в Пекине, где финишировал четвертым на парной двойке в команде с золотым медалистом 2000 года Робом Уадделлом. Джо не попал даже в шестерку финалистов, допущенных для участия в отборе в этот экипаж.

В 2009 году Джо исполнилось 22 года, и он выиграл еще одну золотую медаль на чемпионате мира в группе до 23 лет, на этот раз в парной двойке. Но даже теперь ему ни разу не предоставили возможности участвовать в гонках в старшей категории. Его тренеры смирились с таким отпором, объясняя Джо, что его рост и вес делают его «несовместимым с другими гребцами», не способными подстроиться под его ритм.

Это объяснение не было совсем уж безосновательным. В 2007 году группа ученых из Греции и Сербии проанализировала соотношение между антропометрическими характеристиками (такими как рост атлета и длина его конечностей) и гребными характеристиками (частотой и длиной гребков) в группе гребцов-юниоров высокого уровня. Они отметили, что определенные параметры тела с высокой вероятностью позволяют предсказать характеристики гребли. В частности, атлеты с длинными конечностями делают более длинные гребки, тогда как атлеты с короткими конечностями склонны к более высокой частоте гребли. В обзоре, опубликованном в Serbian Journal of Sports Sciences, ученые утверждали: «Судя по нашим данным, гребцы с одинаковой длиной рук, длиной бедер и высотой посадки с большей вероятностью будут делать гребки с равной частотой и равной длины. Таким образом, атлеты с равными характеристиками по длине рук, длине бедер и высоте посадки смогут составить успешную команду».

Единственным новозеландским гребцом, с которым Джо Салливан хоть как-то совпадал по антропометрическим характеристикам, был Натан Коэн. Но только в апреле 2010 года, после долгого ожидания, Джо получил место в лодке у Натана. Однако на сей раз их не бросили в самый разгар соревнований, но вместо этого отправили на длительные непрерывные тренировочные сборы на озеро Карапиро, где им предстояло не спеша выработать ту синергию, которая никогда не возникает сразу у двух гребцов, только что объединенных в экипаж. Однако атлетам очень скоро стало ясно, что в паре они обладают высочайшей максимальной скоростью, которая может стать их козырем на финише гонки. Теперь главной трудностью было подобрать оптимальный ритм, позволяющий пройти среднюю часть 2000-метровой дистанции так, чтобы занять нужную позицию и иметь достаточно сил для победного рывка.

«Каждому из нас потребовалось немало изменить, чтобы совместная гребля стала наиболее эффективной, – рассказал Натан в интервью для “Новостей” на канале “Окленд-3”. – Прошло некоторое время, пока мы сумели приноровиться друг к другу, выровнять ритм и заставить лодку двигаться как можно быстрее».

В гребле лишь одно дается труднее, чем путь к вершине: удержаться на ней. Чемпион никогда не чувствует себя в безопасности. В 2010 году целью Джо и Натана было участие в чемпионате мира, возможность, которую они получат, если – и только «если» – успешно выступят на этапах Кубка мира в Мюнхене и Люцерне. Они финишировали седьмыми из 12 команд в Мюнхене, но сумели подняться на третье место в Люцерне. Этот результат был достаточно хорош для того, чтобы получить право представлять Новую Зеландию на чемпионате мира, который в этом году должен был проходить на их «домашней воде», на озере Карапиро.

Джо и Натан полностью оправдали возложенные на них надежды, только лишь пройдя квалификацию к финалу, где им предстояло помериться силами с действующими чемпионами мира из Германии, защищавшими свой титул серебряными медалистами из Франции и британской командой, доминировавшей на этапах розыгрыша Кубка мира – 2010. Парочка «киви» обошла их всех, поразив мировое гребное сообщество своей безусловной победой. Проболтавшись на третьем месте в начале дистанции, последние 500 метров Джо и Натан умудрились пройти на две секунды быстрее всех остальных экипажей, доведя до совершенства свой стиль гонки «отсидеться и выстрелить», который в будущем станет их фирменным.

«Меня все еще колотит, – признался после финиша Натан. – Я просто не могу поверить, что мечта вот так стала явью! Ты же тренируешься ради такого всю жизнь. У меня нет слов!»

В этой суматохе оба атлета забыли одну вещь. Фактически они тренировались всю жизнь не для того, чтобы выиграть чемпионат мира. Они тренировались всю жизнь, чтобы выиграть олимпийские медали, а их победа на озере Карапиро вовсе не давала им гарантий, что так оно и будет.

Следующей важной вехой на пути к их величайшей мечте был чемпионат мира 2011 года в Бледе (Словения). К своему прибытию туда Джо с Натаном успели выиграть два из трех этапов Кубка мира в этом сезоне. Их последняя победа в Люцерне стала очередной демонстрацией мастерской стратегии «рывка из-за спины». Будучи только пятыми на отметке 500 метров, в итоге они опередили соперников на полкорпуса. В Бледе Джо и Натан закрепили свою репутацию смертельно атакующих парней, опередив немцев всего на шесть сотых долей секунды, чтобы получить второй титул чемпионов мира – после того, как в начале дистанции они уступали лидерам целых 2,5 секунды.

Экипаж из Новой Зеландии продолжал показывать отличные результаты и на февральском отборе на Олимпиаду-2012, который был зубодробительно извилист.

«Мы не имели понятия, какими будут критерии отбора до того, как он состоялся, – признался Джо журналистам перед стартом. – Нас держали в полном неведении».

Состав новозеландской олимпийской команды по гребле был оглашен на пресс-конференции на берегу озера Руатаниха 4 марта 2012 года. Джозеф Салливан и Натан Коэн на этот раз сумели сделать достаточно для того, чтобы их назвали представителями своей страны в соревнованиях по академической гребле среди мужских парных двоек.

«Очевидно, мы не самые физически одаренные атлеты в нашем виде спорта, – заявил Натан репортерам на пресс-конференции. – Мы отдаем себе отчет в том, что будем вынуждены прибегать к каким-то уловкам, поскольку не так сильны, как наши соперники. Значит, нам остается лишь помочь друг другу показать все, на что мы способны. Это и будет нашей главной целью: привести себя в такую физическую форму, которая позволит нам превзойти все прежние пределы».

Всего 26 гребцов, представителей 13 стран, получили право участвовать в соревнованиях мужчин по академической гребле на парных двойках на летних Олимпийских играх 2012 года в Лондоне. Самым небольшим из этой толпы атлетов оказался Джозеф Салливан. Вторым по «мелкости» был Натан Коэн. В сумме двое «киви» уступали 31 сантиметр и семь килограммов следующим самым маленьким атлетам, из Германии. И вместе они были ниже на 91 сантиметр и легче на 33 килограмма, чем самый крупный экипаж из Литвы.

Элитные гребцы обычно бывают рослыми и тяжелыми не без причины. Как уже говорилось, атлеты с длинными руками делают более длинные гребки, а значит, их лодки преодолевают большее расстояние за один гребок. Правда, большую массу тела вряд ли можно считать полезным качеством для гребли – в отличие от силы. Но сила обеспечивается мускулами, а это тяжелые ткани.

Крупные люди не только с большей вероятностью способны стать элитными гребцами; среди элитных гребцов большие размеры предполагают большие успехи. В 2004 году австралийские ученые проанализировали соотношение между массой тела и результатами в гонке на 2000 метров на одиночках среди мужчин в группе из 15 гребцов мирового класса. Коэффициент корреляции для этого взаимодействия оказался довольно высок: 0,87. Коэффициент полной корреляции, равный 1,0, говорил бы о том, что результат гонки прямо пропорционален массе тела. Рост и время оказались также достаточно тесно связаны между собой, с коэффициентом корреляции 0,86.

Во всех видах спорта на выносливость, и не только в гребле, антропометрические данные – залог судьбы атлета. Мужчина с весом 90 килограммов никогда не выигрывал «Тур де Франс», и женщина ростом 157 сантиметров, возможно, никогда не завоюет золотую медаль в олимпийском заплыве стилем баттерфляй на дистанции 200 метров. Такие данные, как рост, вес и длина конечностей, имеют значительное влияние на результаты в спорте на выносливость, а значит, их вариабельность в элитных группах спортсменов самая низкая. В наши дни это еще заметнее, чем раньше, из-за значительно возросшей конкуренции на высшем уровне в видах спорта на выносливость.

В 1950-х годах величайшим бегуном мирового уровня считался представитель Чехословакии Эмиль Затопек. У него были толстые бедра и мясистые икры. Такую форму ног вы практически не встретите у современных элитных бегунов – и не секрет почему. Наукой доказано, что лишняя масса ниже колена значительно повышает энергозатраты при беге. А значит, не случайно сегодняшние бегуны мирового класса, по большей части выходцы из кенийской и эфиопской зон Рифтовой долины, отличаются исключительно стройными голенями.

И все же существуют исключения: атлеты на выносливость, добившиеся высших достижений в спорте, несмотря на свои анатомические пропорции, выходящие за пределы дозволенного в современной конкурентной среде. Вспомним хотя бы о плавании – виде спорта, где преобладают мускулистые спортсмены с большими ступнями (у Кэти Ледеки[70], действующей чемпионки мира среди женщин на дистанции 400 метров вольным стилем, рост 180 сантиметров и 43-й размер обуви). Но, с другой стороны, есть и Джанет Эванс, у которой при росте 165 сантиметров размер обуви 39. Данные Джанет не назовешь образцовыми для пловчихи мирового класса, однако на пике своей карьеры ей удалось выиграть восемь золотых медалей на Олимпийских играх и чемпионатах мира (попутно побив семь мировых рекордов).

Такие достижения выглядят особенно поразительными, если помнить о том, кто чаще всего выигрывает медали в заплывах вольным стилем. Как и высокие гребцы, высокие пловцы способны преодолевать большие расстояния на каждый гребок. И в международных заплывах победителем на любой дистанции вольным стилем обычно становится атлет, сделавший меньше всех гребков. Джанет очевидно делала больше гребков, но, несмотря на это, побеждала. Как?

Ей удалось преодолеть недостатки своего телосложения, или, точнее, превратить свои слабости в преимущества, благодаря тому, что она изобрела нетрадиционную технику гребка, отличающуюся повышенной частотой и обратным движением прямой рукой, получившую название «техника мельницы».

Это очередной пример обходного эффекта, описанного в главе 5. Когда атлеты достигают высочайшего уровня мастерства вопреки «неправильному телу», он приходит на помощь. Вспомните, что обходной эффект (или его специфическая разновидность) – проявление нейропластичности. Атлет, утративший физическую форму из-за травмы или по иной причине, может восстановить свои результаты благодаря образованию в мозге новых путей проведения импульсов таким образом, чтобы тело могло сделать больше, имея меньше возможностей. Очевидно, что недостаток в виде «неправильного тела» для определенного вида спорта может стимулировать мозг точно таким же образом. Точнее, желание спортсмена держаться на равных с соперниками, лучше приспособленными физически, может вдохновить его на креативный подход к привычным движениям, которые нивелируют физическую несостоятельность более эффективной техникой достижения более высокой скорости при равных усилиях. (Плывущая «мельницей» Джанет Эванс действительно оказалась одной из самых эффективных пловчих, выступавших на международном уровне.)

В терминологии танцев на углях выработка большей эффективности через обходной эффект подобна поиску способа легче наступать на угли, чтобы меньше ощущать их жар и таким образом успеть пройти большее расстояние, прежде чем боль от ожогов не станет совсем непереносимой.

Несколько самых любопытных примеров этой специфической формы обходного эффекта мы находим в беге. Как и в остальных видах спорта на выносливость, для победы в беге принципиально необходимы большие аэробные возможности. Однако есть бегуны, умудрившиеся побеждать на самых престижных соревнованиях, несмотря на невысокие показатели аэробных возможностей относительно других элитных атлетов. Достичь этого им удалось благодаря высочайшей экономичности бега. Иными словами, они компенсировали свою неспособность использовать кислород так же интенсивно, как их соперники, научившись бежать быстрее других при любом заданном уровне потребления кислорода.

Любопытно, что самые экономичные элитные бегуны никогда и не имели выдающихся уровней потребления кислорода, тогда как бегуны с высоким уровнем потребления кислорода никогда не отличались лучшей экономичностью. Одним из самых экономичных бегунов, проходивших исследование, оказался кениец, специализировавшийся на средних дистанциях, с личным рекордом 3.35 на 1500 метров, несмотря на то что его средний показатель VO₂max был около 63 миллилитров на килограмм в минуту (показатель, более типичный для бегунов с результатом 4.20 на 1500 метров).

Очень большая величина максимального потребления кислорода относится к тому виду характеристик, которые позволяют благословенным ею бегунам не тревожиться из-за своей неэффективности, тогда как относительно низкие значения VO₂max становятся ограничителем, вынуждающим искать эффективные обходные пути.

Далеко не всем атлетам, чьи физические параметры не соответствуют выбранному ими виду спорта, удается пустить в ход нейропластичность. Реалии нашей жизни показывают, что за успешными попытками атлетов противостоять физически превосходящим их соперникам при помощи обходного эффекта стоят определенные адаптационные навыки. Я назвал эти адаптационные навыки доской объявлений.

Атлеты в командных видах спорта часто обсуждают между собой материал на «доске объявлений» – оскорбления, обидные прозвища, похвальбу и другие вызовы, направленные членами одной команды членам другой и размещенные каким-то образом в раздевалке оскорбленной команды в качестве жесткого мотиватора. Часто это действительно дает хорошие результаты. Такие же материалы доски объявлений имеются и в спорте на выносливость, только здесь они обычно принимают форму скепсиса в отношении способности атлета достичь своей цели. Доска объявлений – тот адаптационный навык, который срабатывает у атлета, ставшего объектом такого скептицизма. Сомнения соперников становятся поводом для доказательства обратного.

Этот адаптационный навык – специфическая защитная реакция в ответ на угрозы нашему эго. Нейропсихологи установили: если в ответ на атаку на эго человек не прячется и не притворяется глухим, но, напротив, набирается отваги для своей защиты, «включаются» два участка коры головного мозга: передняя поясная кора и медиальная орбитофронтальная кора. Эта закономерность развития мозговой активности составляет неврологический субстрат для «доски объявлений», а «доска объявлений» становится выдающимся адаптационным навыком для любого атлета, вопреки своему «неправильному телу» сумевшего добиться блестящих результатов в своем виде спорта на выносливость.

Делая первые шаги в плавании, Джанет Эванс противостояла постоянной критике и дискриминации, связанными с ее ростом и телосложением. И все это копилось на ее внутренней доске объявлений. Когда Джанет было 12 лет, распорядитель на одном из соревнований пытался перевести ее в заплыв десятилетних спортсменок. В конце концов, тогда ее рост был 147 сантиметров и весила она 31 килограмм. Однако девочка проявила несгибаемый характер. Джанет настояла на том, что будет соревноваться со своими сверстницами. Распорядитель сдался, а Джанет победила в заплыве.

Тот же образ мыслей привел Джанет к изобретению техники «мельницы» – обходного эффекта, сделавшего ее великой. Превосходящие параметры ее соперниц были невысказанным вызовом стремлению Джанет померяться силами – вызовом, на который она ответила открытием нового способа попасть из точки А в точку Б.

«Я открыла [технику «мельницы»] еще в детстве, потому что хотела плыть быстрее всех, – рассказала она в интервью. – Я поняла, что самый быстрый способ доплыть до конца дорожки – как можно быстрее махать руками».

Как и Джанет Эванс, Джозеф Салливан и Натан Коэн любили доказывать, что их недоброжелатели ошибаются. Они целеустремленно старались преодолеть недостатки своего роста, избавившись от клейма, наложенного на каждого из них предрассудками из-за их параметров. И каждый сумел решить проблему своего небольшого роста, освоив технику гребли с высокой частотой.

Однако их манера грести вовсе не оказалась идентичной. Найдя стиль, устраивавший каждого из них индивидуально, Джо и Натану пришлось снова прибегнуть к нейропластичности и так совместить оба стиля, чтобы получился новый командный ритм движений. Он не должен был повторять стили, принятые в других командах, – он должен был быть лучше. За три года совместных тренировок и соревнований эти два субтильных, по традиционным спортивным меркам, атлета научились компенсировать слабости друг друга и максимально использовать свои сильные стороны. Джо оказался лучшим на старте и финише, тогда как Натан делал свой вклад на средней части гонки, так что они сумели правильно распределить ответственность в своем экипаже.

На соревнованиях они быстро уяснили, что не важно, насколько слаженна их команда: им все равно не удастся быть на лидирующей позиции на отметке 1500 метров дистанции 2000 метров. Все будет зависеть от того, как хорошо они пройдут последние 500 метров, где высокая частота гребков станет самым эффективным преимуществом. Дело в том, что, хотя способность делать длинные гребки по большому счету важнее, чем способность грести часто, и, хотя гребцы большего роста естественно делают более длинные гребки, те же ученые из греческо-сербской команды, о которых речь шла выше, отмечают, что в спринте все гребцы, независимо от их роста, учащают и укорачивают гребки.

«Возможно, причина здесь в том, – поясняют они, – что учащенные гребки веслами придают лодке больший двигательный импульс и более высокую скорость благодаря высокой частоте погружения весел в воду».

Будучи некрупными людьми и делая гребки с повышенной частотой, Джо и Натан оказывались в относительно невыгодных условиях на первых трех четвертях гонки, зато получали все преимущества на последнем этапе, когда все совершали спринтерский рывок к финишу.

Джо и Натан отлично знали о своем преимуществе.

«Мы работаем более эффективно, что позволяет нам заметно ускориться в конце дистанции», – объяснял Натан в интервью перед Олимпиадой. Их соперники это тоже понимали и в Лондоне предприняли все усилия нейтрализовать сильную сторону экипажа «киви». С этой целью они постарались как можно дальше уйти вперед от новозеландцев на начальной стадии гонки, создав такой большой разрыв, преодолеть который на последних метрах смогло бы только чудо.

Олимпийская команда новозеландских гребцов прибыла в Лондон в понедельник 23 июля и расположилась в Университете Ройал-Холлоуэй на западной окраине Лондона, рядом с олимпийским гребным каналом Дорни-Лейк. Джо и Натан пребывали в состоянии вновь обретенной уверенности. Последняя фаза тренировок перед отлетом из Новой Зеландии в конце мая перед первым розыгрышем Кубка мира в Люцерне прошла для них неудачно. Несмотря на повышенную нагрузку, в сумме они проходили на веслах около 200 километров в неделю и по непонятной причине неуклюже чувствовали себя на воде. Руководители национальной сборной открыто выражали сожаление, что назвали их олимпийским экипажем. Предчувствуя неладное, их тренер настоял, чтобы в поисках решения проблемы атлеты поменяли стиль гребли и посадку в лодке.

В Люцерне стало еще хуже. Джо и Натан уверенно заняли последнее место, уступив даже слабому экипажу из Египта, так и не сумевшему пройти квалификацию на Олимпиаду. Начались взаимные придирки и упреки, и та связь, которая укреплялась на протяжении бесконечных часов совместной работы, стала слабеть под влиянием неудач и возрастающего предстартового давления. Новозеландский экипаж переехал в Бельгию для последнего, самого жесткого, предолимпийского блока тренировок. Напряжение между Джо и Натаном не уменьшалось.

В середине июня команда переместилась в Мюнхен на последний этап Кубка мира: это был их последний шанс выступить на соревнованиях перед Лондоном. Состояние Джо и Натана на тот момент было близким к панике. И тут наступил момент истины. До старта оставалось два дня, когда совершенно случайно гребцы обнаружили еле заметную деформацию в обоих правых веслах. Это объясняло все. Практически неразличимый простым глазом, этот дефект столкнул один из лучших в мире гребных экипажей на последние места в рейтинге. Проблему моментально решили, после чего Джо с Натаном легко прошли в финал Кубка мира в Мюнхене, где финишировали вторыми следом за норвежцами. Все недоразумения были забыты.

В Англии первым делом им надо было попасть на Дорни-Лейк, чтобы познакомиться с новой трассой и условиями. Джо и Натан воспользовались для этого первой же возможностью наутро после прибытия, за четыре дня до начала гонок мужчин на парных двойках. На озере оказалось множество экипажей, совершавших короткие разминочные броски перед стартом. Новозеландцы ощущали себя собранными и готовыми к гонке. Позднее в тот же день Джо даже удалось посмеяться над недоразумением с испорченным веслом в интервью New Zealand Herald. В другом интервью, которое брал Джон Александер из Marlborough Express, Джо заявил еще раз, что хорошо взять старт и не позволить соперникам оторваться слишком сильно – жизненно важная для них тактика.

Утром в субботу погода на озере была практически идеальной. Близился старт. Джо и Натану предстояло выступить в третьем из трех предварительных заездов: с атлетами из Великобритании (серьезные претенденты на медаль), Аргентины и Эстонии. Натан, как обычно, очень внимательно изучал остальные заезды, а Джо надел наушники и ушел в себя. Все, что от них требовалось для выхода в полуфинал, – не финишировать последними. Но, несмотря на это, Джо так сильно нервничал во время разминки, что его вырвало прямо в лодке.

По своим стандартам они взяли хороший старт, оказавшись третьими на отметке 500 метров, меньше чем в секунде от лидировавших британцев. Натан сидел на носовой банке и задавал ритм. Джо сидел на кормовой банке, не обращая внимания на другие лодки и сосредоточившись только на командах Натана. На отметке 1000 метров аргентинцы обошли британцев, тогда как «киви» оставались третьими, лишь немного увеличив разрыв. За 500 метров до финиша Натан скомандовал начинать рывок, и их лодка пошла быстрее. Они обогнали выдохшихся аргентинцев, а за ними и британцев, выиграв гонку с результатом 6.11,30 и установив новый олимпийский рекорд.

Полуфиналы были назначены через два дня, в первой половине дня во вторник, 31 июля. За это время погода успела испортиться. Полнеба загромоздили облака, заметно похолодало, и ветер поднимал сильную рябь. Большинство атлетов надели теплое белье. Но не Джо и Натан. Им предстояло показать все, на что они способны, в наиболее конкурентном из двух полуфиналов, где их соперниками стали Аргентина, Германия, Италия и Украина. Чтобы пройти в финал, новозеландцам необходимо было попасть в тройку лучших.

С самого старта Аргентина вырвалась вперед. На первых 250 метрах лодки шли очень плотно, однако вслед за этим в группе экипажей появились прорехи. Джо и Натана оттеснили на пятое место, за ними теперь оставался только экипаж с Украины, самый слабый в этом заезде. На 500 метрах «киви» проигрывали лидерам 1,7 секунды. Но и дальше аргентинцы Ариэль Суарес и Кристиан Россо упорно наращивали свое преимущество. Джо и Натану удалось обойти итальянцев и стать четвертыми, но на середине дистанции они все еще оставались в трех секундах от лидеров и в целой секунде от квалификации в финал.

Натан хранил спокойствие. Он отрывисто выкрикнул Джо условную команду, приказав держать взятый темп: пошла вторая половина гонки. Однако аргентинцы, воодушевленные своим успехом, не снижали скорость и даже прибавили еще секунду отрыва от остальных экипажей. И если только с Суаресом и Россо не случится коллапс на финише, у Джо и Натана практически не оставалось надежды выиграть гонку – как бы великолепно они сейчас ни выступили.

Наконец «киви» начали свой коронный рывок. Один болезненный дюйм за другим они отвоевали сначала у итальянцев, а затем у немцев. Вскоре лодка Джо с Натаном вплотную приблизилась к лодке аргентинцев. Россо то и дело оглядывался через плечо на стремительно догонявшую их лодку новозеландцев. Отвлекшись, он неловко чиркнул веслом по воде на обратном движении, сбив движение лодки. Если бы это произошло на дистанции 2020 метров, ошибка стоила бы ему победы. А теперь Суарес и Россо обогнали Джо и Натана на 0,39 секунды.

Хотя в этой гонке новозеландцы показали не самый хороший результат, они попали в финал, а в таком спорте, где микроскопическая царапина на лопасти весла может стоить мечты всей жизни, никакой успех не достается даром. В конце концов, и защищавшие свой титул олимпийских чемпионов атлеты из Австралии, и претенденты на медали немцы финишировали после Джо и Натана и итальянцев четвертыми и пятыми и теперь ни с чем возвращались домой. Из второго полуфинала прошли в финал команды Словении, Литвы и Великобритании.

Дорни-Лейк, получившее это новое название вместо прежнего Итон-Дорни в честь летних Игр-2012, представляет собой искусственный водоем, предназначенный исключительно для занятий греблей. Он имеет форму прямоугольника с длиной 2,2 километра. На середине дистанции и на финише имеются постоянные трибуны, но на время Олимпиады устроители возвели еще несколько временных трибун, в сумме позволявших разместить до 30 тысяч болельщиков. И к 11:50 утра 2 августа 2012 года, во вторник, на трибунах негде было яблоку упасть.

– Леди и джентльмены, начинаем олимпийский финал по академической гребле в соревнованиях в парных двойках у мужчин, – прогремел в динамиках сочный мужской голос с аристократическим английским произношением.

Из 30 тысяч глоток вырвался радостный клич. Британцы всегда гордились своими традициями и достижениями в гребле и сейчас возлагали самые радужные надежды на своих атлетов.

Хотя небо полностью закрывали тучи, ветра не было. Шесть изящных лодок застыли неподвижно, едва касаясь кормами стартового пирса. На каждом пирсе лицом вниз лежал судья, удерживая лодку на месте. Экипаж Новой Зеландии занимал пятую дорожку, между спортсменами из Италии и Аргентины.

Диктор представил всех 12 участников гонки, вызвав новый одобрительный гул в ответ на имена представителей хозяев Олимпиады Билла Лукаса и Сэма Таунсенда. Когда объявили имена Джо и Натана, их лица оставались бесстрастными под большими солнечными очками. Как и в полуфинале, они были единственным экипажем, не надевшим термобелья.

Электронная сирена пропела команду «на старт». Секунду спустя лодки получили свободу. Все шесть экипажей рванулись с места в полную силу: пять команд стремились оторваться от «киви», а сами «киви» так же упорно стремились этого не допустить. Джо и Натан работали веслами с постоянным темпом 38 гребков в минуту – быстрее, чем любые из их соперников, однако после первых 200 метров начали отставать.

Небольшой кортеж из велосипедов сопровождал гонку по узкой тропинке, проходящей вдоль канала. Чтобы не отставать от гребцов, велосипедистам приходилось ехать со скоростью 19–20 километров в час, а это не каждому дается легко.

Черпая силу в поддержке болельщиков, Лукас и Таунсенд сумели захватить лидерство, однако ненадолго: у атлетов из Словении лучше получалось удерживать сумасшедший темп, взятый на старте. Они пролетели отметку 500 метров с результатом 1.33,87 на табло гонки, на 0,8 секунды быстрее британцев. Джо и Натан шли последними, в двух секундах от лидеров и в одной от бронзовой медали, на которую сейчас претендовали литовцы. Джо было некогда оценивать их положение: он сосредоточился на веслах, слушая Натана. Натан понимал, что они отстают, но не знал насколько.

Желая увеличить разрыв, словенцы еще поднажали. Лука Шпик на носовой банке так гримасничал с каждым гребком, как тяжелоатлет, выполняющий жим лежа с большим весом. Между гребками он старался оглянуться налево, где атлеты из Новой Зеландии шли всего в полутора корпусах позади.

Недостаточно далеко!

Словенцы нажали еще и на отметке 750 метров ушли на полный корпус вперед от своих ближайших преследователей и почти на два корпуса от Джо и Натана.

– Коэну и Салливану придется попотеть на пятой дорожке, – заметил Гарри Герберт, телеобозреватель ВВС.

В какой-то момент шесть лодок разделились на три группы. Словения впереди, отдельно от всех, Великобритания и Аргентина дерутся за второе место, Новая Зеландия осталась в хвосте за компанию с Италией и Литвой. Лука Шпик и Ишток Коп прошли середину дистанции с результатом 3.13,09, увеличив разрыв с «киви» еще на 0,4 секунды на вторых 500 метрах.

У Натана сердце билось с частотой 200 ударов в минуту, у Джо – 202. Оба оказались на пороге острого кислородного голодания, с хрипом втягивая столько воздуха, сколько помещалось в их легких, но недостаточно для того, чтобы удовлетворить требования бешено работавших мышц. Плечи и бедра горели, как в огне. Возникло ощущение удушья.

Натан мог видеть, как лодка Литвы подбирается к ним все ближе на второй дорожке, и различал корму Аргентины на четвертой. Но куда пропали остальные? Натан заставил себя не отвлекаться. «Мы уже это проходили», – повторял он про себя.

Лодки достигли первой трибуны на правом берегу канала, и их накрыло гулом голосов. Даже Джо, обычно слишком углубленный в себя, чтобы обращать на это внимание, услышал вопли болельщиков и впитал их энергию. Как бы тяжело им с Натаном ни приходилось сейчас и как бы их сознание ни было переполнено страданиями, какая-то глубинная часть мозга все еще томилась в ожидании. Джо ждал, когда Натан объявит финишный рывок. Как правило, их завершающий спринт начинался где-то недалеко от отметки 1500 метров, но само место никогда не обозначалось точно. Вместо этого Натан доверялся своему внутреннему чутью, отточенному опытом.

Однако туз в рукаве оказался и у итальянцев Алессио Сартори и Романо Баттисти. Едва миновав середину дистанции, их лодка вдруг рванулась вперед, как будто им в корму подул попутный ветер. Щеки у Сартори ходили, как мехи, на каждом гребке и каждом выдохе, тогда как лицо Баттисти застыло в напряженной гримасе. Они вылетели на первое место, преодолев отметку «500 метров до финиша» на 2,5 секунды раньше «киви».

Джо и Натан начали последнюю четверть гонки на четвертом месте, уступая даже выдохшимся британцам. Натан наконец-то скомандовал начало рывка. Отчаянные усилия атлетов были видны по тому, как напряженно горбились их спины с окончанием каждого гребка. Их безупречно синхронизированные движения представляли собой виртуозную комбинацию силы и изящества, порождавшую невероятную скорость. Движения их тел и весел казались единым вихрем, плавным и целеустремленным, как мелькание ткацкого челнока на станке.

Натан почувствовал, как от Джо, лучшего спринтера в их экипаже, сидевшего рядом с ним, исходят волны удвоенной силы. Он так старался не уступать мощи своего партнера, что это грозило ему надрывом и крахом достигнутой ими невероятной синхронности. Оба атлета переносили жестокую боль, однако продолжали припадать к источнику этой боли – своим неистовым усилиям, – как будто это приносило им величайшее наслаждение.

Лодки достигли самых людных трибун. Рев толпы стал оглушительным, а когда болельщики увидели, что новозеландцы ринулись в свой убийственный рывок, попросту стал резать слух. До финиша 300 метров: нос их лодки поравнялся с кормой лодки словенцев, занимавших вторую позицию.

– Кто бы мог подумать, что Коэну и Салливану придется так поработать, – заметил Герберт с ВВС. В голосе бывшего гребца, выступавшего на Олимпиадах, прозвучало сочувствие.

Джо и Натан снова увеличили темп. Они начали обходить словенцев и догонять итальянцев, идущих впереди, но делали это все еще слишком медленно, а финиш приближался.

Вопли толпы превратились в дикий визг при виде того, как «киви» несутся за итальянцами, а те – к финишу. На отметке 1780 метров Джо и Натан вышли на второе место. Еще секунда – и Сартори и Баттисти начали сдаваться. Их рывок с отметки «1000 метров» был отчаянно рискованным. И если бы не Джо и Натан, им удалось бы получить золото.

Как только экипаж слева проявил свою слабость, Натан скомандовал еще одно последнее усилие. Теперь новозеландцы делали 43 гребка в минуту, на три судьбоносных гребка больше, чем смогли выжать из себя Сартори и Баттисти. Джо и Натан с такой силой налегали на весла, что в начале каждого гребка казалось, будто они не усидят на банках и вот-вот привстанут. Пятнадцать гребков потребовалось им, чтобы ликвидировать отставание от итальянцев на полкорпуса и немного выйти вперед. Натан, стараясь оценить их с Джо позицию, вертел головой, как будто собирался перебежать забитое машинами шоссе. Его оскал превратился в злобную гримасу.

Экипаж Новой Зеландии пересек финишную черту с результатом 6.31,67, ровно на одну секунду впереди итальянцев. Последние 500 метров Джо и Натан прошли за 1.33,90. Невероятно, но их время на последней четверти дистанции не уступало лучшему времени остальных команд на первых 500 метрах дистанции и оказалось почти на четыре секунды лучше, чем следующий лучший результат на этом отрезке.

Джо не знал, что стал олимпийским чемпионом, пока на огромном экране не высветились результаты гонки. Увидев их, он выпрямился во все свои 180 сантиметров и поднял над головой руки, словно тираннозавр Рекс. Мечта, лелеемая им на протяжении 16 лет, стала явью. Натан, все еще сидя в лодке, широко раскинул руки и тяжело дышал.

На последовавшей за этим церемонии награждения все медалисты стояли в ряд, с победителями в центре. Обычно атлетов приглашают на пьедестал почета, где олимпийскому чемпиону предназначена самая высокая ступень. Благодаря этой чести он, независимо от своего роста, может смотреть сверху вниз на любого соперника. Однако для этой церемонии пьедестала почему-то не подготовили. Но так получилось даже лучше. Пьедестал только смазал бы впечатление от такой необычной победы и от урока, преподнесенного всем без исключения атлетам, которым приходилось слышать о том, что у них «неправильное тело» для выбранного ими вида спорта.

Глава 8. Ответ внутри вас

Шумная толпа загоревших на солнце зрителей налегала на непрочные голубые барьеры по обе стороны Алии-драйв, грозя смести границу между болельщиками и атлетами. Плотные ряды потных тел, выстроившихся вдоль поворота сверкавшей на солнце трассы, образовали подобие бухты. Под сводом временной финишной арки висел огромный электронный циферблат. На нем на мгновение мелькнули красивые круглые цифры: 9:00.00, и счет времени продолжился. Пока под часами успели пробежать девять триатлетов, последним из них – никому не известный японец Хидейя Мияцука. Множество глаз ожидало, кто же замкнет десятку лучших спортсменов чемпионата мира Ironman-1988.

Крутые изгибы серпантина Алии-драйв и плотная застройка магазинов и ресторанов района Каилуа-Кона не позволяли увидеть атлетов издалека вплоть до последнего отрезка трассы, и это лишь добавляло остроту нетерпению, снедавшему болельщиков. Наконец из-за поворота появился бегун. Он был одет в однотонные трусы и майку, а по номеру (10) можно было судить, что это Паули Киури, восходящая звезда из Финляндии. Толпа взорвалась оглушительной овацией, однако она не предназначалась Киури. Болельщики приветствовали следовавшую за ним спортсменку в синем стартовом костюме, со множеством сережек и волосами до плеч, собранными в хвост.

Это была Пола Ньюби-Фрейзер[71], и она пересекла финишную черту в 9:01.01, всего на 12 секунд позже Киури. 26-летняя спортсменка родом из Зимбабве побила прежний рекорд для женщин с ошеломляющей разницей в 34 минуты 24 секунды и была на волосок от того, чтобы стать десятой в общем зачете на самом престижном в мире чемпионате по триатлону. Среди многих элитных атлетов-мужчин, побежденных Полой, был и будущий чемпион Ironman Грег Уэлч, финишировавший на пять минут позже нее.

Пола не была новичком. Она стала третьей, когда впервые участвовала в чемпионате мира Ironman в 1985 году. На следующий год она выиграла эту гонку. К началу сезона 1988 года Пола по праву считалась одной из трех лучших женщин-триатлетов в мире. Однако ни одно из ее предыдущих достижений не шло в сравнение с ошеломляющими результатами Ironman 1988 года, где она доказала, что является одной из лучших среди всех триатлетов на земле, и точка. Ее победное время сделало бы Полу победительницей всех мужских чемпионатов мира Ironman с самого первого состязания и до 1983 года включительно, и никто из женщин не сумел преодолеть поставленную ею веху еще целых двадцать лет.

Забравшись на самую вершину, Пола прочно установила там свой трон. Она получила третий титул чемпионки Ironman в 1989 году, финишировала второй после своей соперницы Эрин Бейкер в 1990 году и после этого вошла в раж. В 1991 году Пола обогнала Бейкер на 17 минут. В следующем октябре сократила свое время до 8:55.28 и обошла второго призера на 26 минут. В 1993 году она повторила свой результат меньше девяти часов, а в 1994 году выиграла четвертый подряд титул чемпионки Ironman, в сумме ставший у нее седьмым.

Однако чем большего ей удавалось достичь, тем меньшее удовлетворение ей это приносило. Первые жгучие восторги по поводу ее неизменных побед, некогда вдохновлявших толпы фанатов триатлона и журналистов, постепенно уступили место равнодушным кивкам и оправданным ожиданиям. Они звали ее королевой Коны – титул, который хотя и выражал почтение, почему-то воспринимался Полой как нечто само собой разумеющееся, как будто ее победы в Ironman не были величайшим достижением, а принадлежали ей по праву рождения. Дошло до того, что даже кое-кто из близких Поле людей стал относиться к ней как к безупречному киборгу.

«Друзья говорили, что мне даже не стоит желать удачи, – вспоминала Пола в интервью 2010 года, – что я и без этого просто поеду и выиграю».

Они думали, это легко. Но они ошибались. В 1993 году травма лодыжки сильно сократила тренировки в беге. Правда, этого все равно хватило, чтобы выиграть Ironman в тот год, но ее выдержка и терпение никого не впечатлили: все только и делали, что восхищались ее несравненным талантом – как будто ее вела слепая удача, выигрыш в генетической лотерее в момент зачатия.

После Ironman 1994 года Пола решила: надо что-то менять. Ей хотелось снова вынести мозг своим фанатам, как это случилось шесть лет назад. Она замыслила еще раз побить собственный действующий рекорд – точнее, разбить его вдребезги – и заодно бросить вызов соперникам-мужчинам, заметно улучшившим свои результаты начиная с 1988 года. Однако Пола понимала, что для достижения таких целей ей недостаточно тренироваться по-прежнему – необходимо попробовать какой-то новый способ.

До того как покинуть Африку, чтобы стать профессиональной спортсменкой в Соединенных Штатах, Пола подпала под влияние Тима Ноукса, известного спортивного ученого из Кейптаунского университета. Ноукс посоветовал ей придерживаться в тренировках минималистского подхода, выполняя только тот минимум работы, который необходим для победы. На протяжении своей карьеры Пола следовала его советам, и до сих пор они ее не подводили.

Ее режим тренировок «получай больше от меньшего» шел вразрез с тем, как тренировались ведущие триатлеты ее эры, включившиеся в гонку наращивания тренировочных нагрузок. В 1984 году двукратный чемпион Ironman Скотт Тинли[72] рассказал журналисту из Triathlete: «Кажется, каждый год планка поднимается все выше. Еще недавно мы делали по 480 километров [в неделю] на велосипеде, и этого было достаточно. В прошлом году мы проехали уже 640 километров. А теперь перед нами маячат все 800. Каждый из нас только и думает о том, что должен сделать больше, чем его соперник. И я уже не так уверен, что это и есть единственно верный способ тренировок, развития. Никто из нас не уверен».

Начиная тренироваться перед сезоном 1995 года, Пола отказалась от метода, служившего ей все эти годы, и вступила в «гонку вооружений».

«Мне казалось, раз я хочу соревноваться с мужчинами, мне следует и тренироваться как мужчины», – рассказала она журналу Inside Triathlon. Также она решила, что следующее участие в чемпионате мира Ironman станет последним, так почему бы не бросить на него все свои резервы?

В прежние годы формула победителя Полы состояла из 10–12 километров плавания, 320–400 километров велосипедных тренировок и 80–90 километров бега в неделю. В 1995 году она подняла велосипедный объем до 600–680 километров в неделю и увеличила километраж бега на 20 процентов. Она проезжала за один раз до 240 километров, и не одна или с равными себе по силам спортсменами, а с Марком Алленом, который сам пять раз выигрывал Ironman и чей рекорд среди мужчин, 8:07.45, был на 48 минут лучше, чем у Полы. И хотя она все время держалась у Аллена на колесе, эти тренировки были для нее значительно труднее, чем для него.

Первой серьезной проверкой эффективности новой программы Полы стали соревнования по триатлону Wildflower-1995, на «полужелезной» дистанции. Здесь ей пришлось сразиться с троекратной действующей победительницей этой гонки и обладательницей рекорда трассы Донной Петерс. Пола выиграла дуэль и затем добавила в свой актив убедительные победы на Ironman Lanzarote и Ironman Germany. И снова пресса начала предсказывать Поле легкий путь к победе на Коне, однако на сей раз преждевременная коронация ее не волновала. Умники от спорта считали, что ей больше нечем их удивить. Они здорово ошибались.

За пару дней перед стартом Пола в телевизионном интервью для канала NBC Sports сообщила с лукавой улыбкой: «В этом году я нарушила все правила тренировки, а значит, я либо выйду на старт и буду чувствовать себя прекрасно, либо провалюсь туда, откуда уже не выберусь».

Утром перед соревнованиями Пола прибыла в стартовую зону на пляже Диг-Ми-бич еще до рассвета, облаченная в огромный белый берет и свободный полотняный топ без рукавов. Камера NBC Sports зафиксировала, как девушка-волонтер наносит на ее плечи стартовый номер 3 – Поле к тому же исполнилось тогда 33 года. В ее спокойной улыбке не было и следа тревоги.

Затем Пола прошла в VIP-зону по бетонному пирсу, выходящему в залив. Марк Аллен был уже там. Две живые легенды вместе прошли последнюю подготовку к старту, но почти не разговаривали и не обращали внимания на суету фотографов, непрерывно щелкавших затворами по ту сторону ограждения. Пола разделась и осталась в черном раздельном стартовом костюме. Она натянула желтую шапочку с эмблемой Gatorade и закрепила сверху очки для плавания.

Поднялось солнце. Пола спустилась с пирса в теплую воду Каилуа-Бей, чтобы размяться. В семь часов гулко грохнула пушка, и соревнования начались. Пола нашла свое обычное место среди мужчин-профессионалов второго эшелона и лучших любителей. Однако справа от нее оказалась еще одна желтая шапочка – сигнал о том, что рядом плывет вторая женщина-профи. Это была Карен Смайерс[73], главная соперница Полы на прошлогоднем Ironman и действующая олимпийская чемпионка на короткой дистанции. Как и Пола, Смайерс придерживалась минималистского подхода в плане тренировок. В отличие от Полы, она не отказалась от формулы, до сих пор приносившей успех.

В планы Смайерс входило стать тенью Полы в заплыве на 3,8 километра, от начала и до конца следовать за ней на 180 километрах велогонки и висеть у нее на хвосте на первых из 42,2 километра бегового этапа, пока не подвернется возможность ее обойти. В точке разворота заплыва, отмеченной множеством лодок, в которых сидели журналисты, распорядители чемпионата и важные гости, Смаейрс держалась вплотную к своей сопернице. Приближаясь к берегу, Пола поплыла быстрее, и Смайерс пришлось собраться с силами для финального рывка. На последних метрах Смайерс умудрилась все же обойти по дуге семикратную чемпионку Ironman и выскочить из воды буквально за шаг до нее. Пола не уступила и снова обогнала Смайерс прямо на пирсе.

Соперницы подхватили сумки со своими номерами с велосипедной формой и скрылись в женской раздевалке. Смайерс выскочила оттуда первой и получила велосипед у распорядителя. Однако ей не сразу удалось сунуть ноги в велосипедные туфли, которые она заранее прикрепила к педалям, и Пола, надевшая туфли до того, как садиться на байк, снова обошла ее на выходе из транзитной зоны. За последние три минуты эти две женщины успели четыре раза обойти друг друга в борьбе за лидерство.

Пола привстала на педалях и атаковала крутой километровый подъем, уводивший гонщиков от берега, чтобы затем повернуть налево, на трассу Куин-Кауману-хайвей и дальше, на лавовые поля на побережье Коны. Она положила руки на аэродинамический руль, опустила голову и начала преследование 51 атлета, которые финишировали на первом этапе впереди нее. Менее чем через пять километров с начала велоэтапа Пола обошла немку Юте Мюскель, одну из тех двух женщин, сумевших проплыть быстрее нее. Еще через три километра она обошла вторую, также выступавшую под американским флагом, Венди Ингрэхэм из Сан-Диего – и стала лидером женской гонки.

Карен Смайерс держалась неподалеку, но не очень долго. Когда спортсменки покинули защищенные закоулки Каилуа-Виллидж и оказались на открытых пространствах лавовых полей, с правой стороны на них обрушился сильный, порывистый боковой ветер. Этот ужасный ветер, который здесь называют мумуку, всегда был настоящим проклятием чемпионата мира Ironman, но в тот раз он разбушевался особенно сильно: порывы достигали 95 километров в час. Смайерс вдруг показалось, что ее велосипед стал тяжелее на десять килограммов, зато Пола ветра, казалось, не чувствовала. Продолжать преследовать неуязвимую чемпионку стало слишком трудно, и Смайерс отстала.

Однако и Пола была не настолько неуязвима для ветра. Она понимала, что он лишает ее надежды на новый рекорд. Однако это не должно помешать ей выиграть гонку с рекордным отрывом, так что она целиком сосредоточилась на том, чтобы отвоевать как можно больше времени у Смайерс и остальных преследователей. С каждой пройденной милей Пола добавляла в свою копилку от 10 до 12 секунд. К моменту, когда Смайерс прошла отметку 38 километров у Waikoloa Beach Resort, Пола превратилась в едва различимую точку на шоссейной ленте впереди. Когда она свернула с трассы Куин-Кауману на шоссе 270, пройдя примерно еще 16 километров, она давно уже исчезла из поля зрения Смайерс.

Теперь Пола преодолевала пологий, но затяжной подъем к точке разворота возле маленького селения Хауи. Она боролась с силой притяжения, как с личным врагом, снова привстав в седле и сурово глядя перед собой сквозь редкий дождик, начавший моросить над островом. У Хауи точку разворота отмечала гигантская бутылка с логотипом Gatorade. Полу радостно приветствовали верные поклонники. Она стремительно повернула и начала обратный путь в Каилуа. Ее преимущество перед Смайерс выросло до пяти минут. Мюскель и Ингрэхэм отставали еще сильнее.

Когда Пола оказалась на окраине Каилуа, пройдя 159 километров, ее отрыв был равен десяти минутам. Однако она не позволила себе расслабиться и снова привстала на педалях, собравшись преодолеть последний подъем на Куин-Кауману перед спуском к побережью. Последняя часть велогонки проходила на юг по Алии-драйв до Kona Surf Hotel, находившегося в десяти километрах к югу от пляжа Диг-Ми-бич. На этом отрезке Пола увеличила отрыв еще на 90 секунд и стартовала в марафоне на 11.45 раньше Смайерс.

Ее бойфренд Пол Хаддл вел репортаж о гонке для местного телевидения. Когда ему сообщили о невероятном преимуществе Полы, он обратился к зрителям:

– Для Ironman не бывает все кончено, пока все не кончено. Но с таким отрывом и с такой историей, как у Полы, все кончено.

День выдался особенно жарким – изрядно за 30°C – и вдобавок влажным. Добежав до первой точки с питьем, Пола, теперь в кепке с логотипом Mrs. T’s Pierogies, хватала все, что ей предлагали, как будто набирала про запас. Все немедленно пошло в ход: холодная вода вылилась ей на голову, стекая под беговой топ, а Gatorade[74] пригодился для утоления жажды.

Хладнокровная и расчетливая, Пола выбрала осторожный темп 4.33 на километр, что позволяло сохранить накопленное преимущество с учетом изнуряющей жары. Она обеспечила себе приличный отрыв – и у нее не было причин пренебрегать возможностью «отдыхать» в таких суровых условиях. Более чем в двух километрах позади, едва миновав Kona Surf Hotel, Карен Смайерс не могла себе позволить таких уступок неблагоприятной погоде. Чтобы вернуть хотя бы надежду на выигрыш, ей предстояло пойти на риск, что она и сделала, взяв от транзитной зоны темп трехчасового марафона (4.16 на километр).

Смайерс окончила Принстон и хорошо умела считать. Она понимала, что должна обгонять Полу почти на 19 секунд на каждом километре, чтобы финишировать первой. Пройдя первые десять километров, на подходе к Каилуа Виллидж и Алии-драйв, она отставала от Полы на восемь минут, отвоевывая по 23 секунды на километре. Если бы ей удалось удержать такую скорость до конца, она обогнала бы семикратную чемпионку на 32-м километре. Однако, оказавшись на лавовых полях, где температура воздуха на шоссе Куин-Кауману достигала 45°C, Смайерс волей-неволей была вынуждена замедлиться. Но даже и так она все еще приближалась к своей цели. На 25-м километре преимущество Полы сократилось до 5.25. Судя по всему, завершающая часть гонки на Алии-драйв обещала быть интересной.

К тому моменту, когда Смайерс уже готова была сдаться, так и не догнав свою соперницу, ей сообщили, что Пола перешла на шаг. Несмотря на все предосторожности, она все же умудрилась перегреться, и тело начало отказывать. Никогда за предыдущие десять гонок Ironman она не чувствовала себя такой выжатой так далеко от финиша. Но вскоре ей все же удалось снова побежать: желание выиграть преодолело физическую немощь.

За четыре мили (6,44 километра) до финиша отрыв между Полой и Смайерс составлял всего три минуты. Ее мысли смешались так, что больше она уже не могла сообразить, какую скорость необходимо сохранять, чтобы оставаться впереди Сайерс до самого финиша. Все, на что хватало ее выдержки, – просто продолжать бежать. Следующая миля стала для нее целым марафоном – в буквальном смысле.

Очень вовремя Пола заметила слева от трассы питьевую точку. Она поспешила свернуть с дороги и ринулась к ведру с губками в холодной воде. Захватив, сколько смогла, она выжала их себе на голову и вернулась на трассу. Пола бежала, не поднимая глаз, и врезалась в плотного волонтера, раздававшего губки с водой атлетам, бежавшим в обратном направлении. Ее отбросило назад с такой силой, что она приземлилась на пятую точку и опрокинулась на спину, свернувшись в тугой комок. Волонтер машинально протянул ей руку, но тут же отдернул ее, вспомнив, что помогать атлетам запрещено правилами чемпионата.

Но в этом уже не было нужды. Пола упруго, как ни в чем не бывало, вскочила на ноги. Ее измученный рассудок впал в такое состояние, когда человека не пугают даже самые ужасные события.

Менее чем за одну милю до финиша и с преимуществом менее чем две минуты она вдруг остановилась и согнулась пополам. Безвольно болтавшиеся руки едва не задевали асфальт: то ли это была попытка растянуть саднившие мышцы бедер, то ли жест отчаяния (то ли и то и другое). Затем так же неожиданно она выпрямилась и развернулась на месте, оглянувшись на Смайерс.

Это было душераздирающее зрелище: лидер гонки и семикратная чемпионка Ironman застыла у отметки 225,3 километра в гонке на 226,3 километра, повернувшись в обратную сторону. Мотоциклист, обслуживавший съемочную группу NBC, попытался помочь Поле прийти в себя.

– Ты можешь! – крикнул он.

– Я могу? – невнятно проговорила она. И неловко зашаркала по дороге.

Пола уже видела последний поворот перед финишем, оставалось одно последнее усилие, а ее шатало как боксера, пропустившего удар. Смайерс была тут как тут. Пола беспомощно воздела руки, как будто молила толкавшихся за барьером болельщиков объяснить, что за чертовщина с ней творится. И как раз в этот момент Смайерс обошла ее, хлопнув на ходу по спине.

Пока Смайерс стремилась навстречу своей первой победе в Ironman, Пола сделала несколько нетвердых шагов и снова согнулась пополам, опираясь руками на колени.

– Давай, Пола! – надрывались фанаты. – Ты сможешь!

И снова она попыталась идти. Толпа неистово скандировала:

– По-ла! По-ла!

Бесполезно. Пола уселась на бордюр и машинально сняла кроссовки и носки. Кто-то сунул ей бутылку Gatorade, и она осушила ее в один присест.

Тут же собрались распорядители гонки, медики и фанаты. Многие все еще пытались вдохновить ее подняться и закончить гонку.

– Да погодите вы! – сердито выкрикнула она и с этими словами рухнула с бордюра на асфальт и опрокинулась навзничь, широко раскинув руки.

Пол Хаддл выскочил из временной телестудии, оборудованной в зоне финиша, где всего три часа назад предсказал победу своей девушке. При виде ее состояния он широко распахнул глаза от шока.

– Скорее вызовите скорую! – закричал он, срываясь на хрип. – Девять-один-один! У кого-нибудь есть сотовый?

Какая-то женщина в толпе достала телефон и протянула Полу.

– Похоже, мне конец, – пробормотала Пола, пока Пол боролся с кнопками аппарата размером с цукини.

К этой минуте толпа вокруг Полы разрослась настолько, что почти перекрыла трассу. Ошеломленные распорядители даже не пытались вернуть зрителей за ограждение. Все их внимание сосредоточилось на том, как величайшая в мире женщина-триатлет валяется без сил на мостовой почти в видимости финишной черты Ironman. Слегка придя в себя, Пола о чем-то сбивчиво заговорила с подоспевшими медиками и каким-то образом сумела объяснить им, что решила пройти дистанцию до конца, только не надо ее торопить.

– У меня еще весь день впереди, – сказала она.

Через 20 минут с того момента, как она уселась на бордюр, Пола встала. Толпа зрителей разразилась аплодисментами, и спортсменка отвесила легкий ироничный поклон.

Она пошла, все еще босая. Толпа следовала за ней, прямо посередине дороги, так что остальным атлетам приходилось прокладывать себе путь между людьми. Поле оставалось всего пять метров до финиша, когда Фернанда Келлер[75] пробежала мимо, чтобы занять третье место. (Изабелль Мутон уже давно закончила гонку и стала второй). Карен Смайерс была первой среди тех, кто приветствовал Полу на финише. Женщины обнялись. Пола печально улыбалась, у Смайерс в глазах стояли слезы.

В интервью сразу после окончания соревнований Пола объяснила свое падение на Ironman-1995 ошибкой в питании. По ее словам, когда ее стала догонять Смайерс, она запаниковала и поспешила проскочить мимо пунктов питания, не напившись вдоволь. Однако позже она все же призналась, что проиграла гонку еще до ее старта. «Я пожадничала, – говорила она в интервью. – Это старая слабость человеческой натуры: если ты в чем-то преуспел, то начинаешь хотеть больше. То есть ты уже только и думаешь о том, что больше – это лучше, вместо того чтобы вспомнить, что помогало тебе выиграть. Я тренировалась по-своему, я знала, что хорошо для меня, но все вокруг меня, практически все, готовились по-другому. И я тоже купилась на эту новую философию. В 1995 году это позволило мне быстро проехать велосипедный этап, но ударило по мне в конце гонки».

В спорте на выносливость атлеты с самых первых шагов учатся тому, что движение вперед требует тяжелых усилий. Новички, приложив первую порцию таких усилий, демонстрируют хорошие результаты, а еще большие усилия позволяют эти результаты улучшить. Однако для каждого атлета существует свой предел тех усилий, которые пойдут ему на пользу. Многие теряют перспективу и превышают этот предел. Им кажется, что тяжелые усилия – единственный способ преуспеть. И когда они проигрывают гонку или на волосок недотягивают до поставленной цели, их ответом становится еще более напряженная работа. Если при этом из-за перегрузки их результаты ухудшаются, они снова увеличивают нагрузку. Повышенная нагрузка становится вроде ремня безопасности, рефлекторным ответом на все сомнения и вопросы.

Проблема в приравнивании увеличения нагрузки к улучшению результатов состоит в том, что атлеты начинают игнорировать свое состояние. А мы помним, что, согласно психобиологической модели спорта на выносливость, атлет не может улучшить результаты, не изменив своего отношения к восприятию усилий. Тренировки позволяют улучшить результаты благодаря тому, что снижают уровень воспринимаемых усилий, необходимый для поддержания некой определенной скорости. Таким образом, если тренировка приносит пользу, атлет должен видеть, что способен двигаться все быстрее и быстрее при одном и том же уровне воспринимаемых усилий. Неизбежно и то, что в какие-то дни он чувствует себя хуже, и, возможно, даже будет вынужден прервать тренировки для восстановления сил. Однако общая тенденция должна оставаться неизменной: меньшие усилия для определенной скорости. Отклонения в обратную сторону – признак того, что атлет перестарался с нагрузками и вогнал себя в состояние хронического переутомления. Если атлет игнорирует эти тревожные сигналы и не снижает нагрузку, это неизбежно сказывается на результатах в соревнованиях.

В статье, опубликованной в 2001 году в Journal of Applied Physiology, Аскер Юкендруп, ученый из Бирмингемского университета в Англии, исследовал группу велогонщиков, в течение шести недель менявших режим тренировок. Первые две недели атлеты тренировались с привычным для них уровнем нагрузки. На третьей неделе нагрузку существенно увеличивали и сохраняли повышенной на четвертой. К концу четвертой недели зафиксированные на тренажере воспринимаемые усилия велогонщика для развития мощности 200 Вт (относительно невысокое значение для тренированных атлетов) стали на 8,9 процента выше, чем были тремя неделями ранее, что говорило о резком переутомлении. Неудивительно, что и показанное ими в контрольном заезде время возросло на 6,5 процента.

Любой атлет, оказавшийся настолько глупым, чтобы по собственной инициативе безрассудно увеличить тренировочную нагрузку, может воспользоваться резким повышением воспринимаемых усилий как сигналом о грубой ошибке и поводом дать своему телу возможность восстановиться. Это показала третья часть исследований Юкендрупа, когда через две недели облегченных тренировок уровень воспринимаемых усилий, соответствующий тем же 200 Вт, понизился на 9,5 процента относительно значения, зафиксированного в конце первой недели.

В реальном мире атлеты редко умудряются удвоить тренировочную нагрузку в течение одной недели: гораздо чаще они тренируются немного напряженнее, чем надо, и игнорируют повышение уровня воспринимаемых усилий, соответствующего даже небольшим нагрузкам. У каждого атлета имеется своя оптимальная формула тренировок, определенная его личными физиологическими возможностями. Если вы хотите получить максимум пользы от тренировок, вам придется научиться уважать предел этих возможностей. Атлеты сами ввергают себя в неприятности, когда вместо того, чтобы прислушаться к своему телу и его интуиции, начинают переживать из-за того, чем заняты их соперники, и стараются превзойти их в тренировках. Ответы на самые жгучие вопросы, с которыми сталкиваются атлеты во время продвижения к лучшим результатам («Нужно ли еще поднажать? Нужно ли ослабить нагрузку?»), внутри них.

Тренер может либо воспрепятствовать такому «подходу по ощущениям», настояв на методике «один размер хорош для всех», либо поощрить спортсменов делиться с ним своими ощущениями и не бояться высказать свое мнение о том, что его нагрузили сверх меры. Однако даже самый чуткий тренер не способен заменить атлету его внутренние инстинкты.

Хороший тому пример – Бернард Лагат[76]. Он начал свою карьеру бегуна на родине, в Кении, где практически все сколь-нибудь одаренные молодые атлеты становятся предметом жестоких, обезличенных тренировок, в результате которых многие очень быстро выгорают (система, значительно подрывающая выгоды групповой тренировки, – мы поговорим об этом в следующей главе). Но мучениям в этой мясорубке Бернард предпочел эмиграцию. Его приняли в Университет штата Вашингтон, где его тренером стал Джеймс Ли, разделявший философию Тима Ноукса, предполагавшую тренировки с минимальными нагрузками, необходимыми для достижения поставленной цели. Тщательно рассчитанная программа ли принесла молодому спортсмену три титула чемпиона Национальной ассоциации студенческого спорта в его выпускной год.

Но и окончив университет, Бернард удивил многих, оставшись с Ли и тренируясь в весьма щадящем, по меркам ведущих бегунов, режиме. В отличие от многих сверстников он бегал только один раз в день и каждую осень устраивал себе пятинедельный отдых от тренировок. Такая сбалансированная формула обеспечила атлету рекордные достижения, в том числе 11 медалей на чемпионатах мира в период с 2001 по 2014 год и олимпийские медали в 2000 и 2004 годах. Каждый год Бернард улучшал результаты без увеличения тренировочных нагрузок, показав минимальное за свою карьеру время 12.53,60 на 5000 метров в возрасте 36 лет, а через три года став самым возрастным медалистом чемпионатов мира на средних и длинных дистанциях, выиграв серебряную медаль на дистанции 3000 метров в помещениях.

В интервью, данном в 2011 году сайту Flotrack, Бернард объяснил свое спортивное долголетие умеренностью в тренировочных нагрузках: «Мой тренер всегда повторял: “Нам не нужны бесполезные мили. Нам нужно ровно столько миль, чтобы тебе от них была польза”. И мой организм как нельзя лучше отвечал на такой подход к тренировкам. К концу каждого сезона я чувствовал: я все еще могу, я бегу, потому что не сжигал себя нагрузками».

Как же таким атлетам, как Бернард Лагат, удается избежать ловушки поиска спасения в повышенной нагрузке, тогда как другие, такие как Пола Ньюби-Фрейзер, попадают в нее? Исследования Майкла Махоуни из Калифорнийского университета и других ученых показали, что определенные личные (или адаптационные) характеристики гораздо чаще встречаются у атлетов, которые готовы позволить себя перетренировать. Одна из таких характеристик, что, наверное, неудивительно, – поведенческая персеверация[77], другая – перфекционизм.

Психологи различают два вида перфекционизма: адекватный и неадекватный. Адекватный перфекционизм – это тот неугомонный ум, который положительно влияет на результаты. Неадекватный перфекционизм, напротив, часто заводит атлетов в ловушку саморазрушительного поведения, такого как перетренировка. Установлено, что этот вид перфекционизма – результат низкой самооценки и тревожности. Атлеты, считающие себя недостаточно эффективными, склонны к перетренировке, поскольку стремятся доказать свою ценность. Уверенные в себе атлеты в большей степени способны проводить свои тренировки на основе анализа внутренних ощущений.

И Бернард Лагат, и Пола Ньюби-Фрейзер относятся именно к такой группе атлетов. Бернард, как сказал бы любой человек, общавшийся с ним лично, буквально излучает веру в себя. Однако Пола всю свою жизнь боролась с чувством тревоги. Недостаток веры в себя подтолкнул ее к разрушительному эксперименту 1995 года, и она это знала. «Родители и школа превратили меня в ходячий архетип отличницы, – призналась она в интервью 2010 года сайту slowtwitch.com. – Я пришла из совсем иной культуры. У меня на родине, в Южной Африке, каждый провал беспощадно выставлялся на всеобщее обозрение. Ты просто обязан был соответствовать самым высоким стандартам. Моя мама была яркой личностью, и я постоянно чувствовала себя неуютно. Мне казалось, что я недостаточно хороша. Меня не покидало чувство, что я никогда не доживу до того, чтобы стать достойной моих родителей. Даже если что-то получалось хорошо, я думала: “Вряд ли я смогу сделать это снова”. Я не считала, что мои успехи [в триатлоне] случайны. Это не были единичные прорывы. И все же какой-то тихий голосок внутри повторял, что это может быть не так».

Адаптационный навык, способный спасти атлета от перетренировки, – доверие к себе. Атлет должен основывать свои решения увеличить или уменьшить нагрузку на посланиях, полученных от собственного тела, а не на том, что делают другие атлеты и не на страхе перед отдыхом. Это может оказаться нелегким делом для тех, у кого недостаточно развита такая адаптационная характеристика, как вера в себя, однако понимание психобиологической динамики перетренировки – ее истинной причины и способов преодоления – облегчает ситуацию. Если Поле Ньюби-Фрейзер суждено было уйти из большого спорта и триатлона, ей по крайней мере следовало извлечь правильный урок из самого ужасного момента в карьере и начать верить в себя.

Пола желала уйти как можно дальше от триатлона после Ironman-1995. Это означало также необходимость покинуть Сан-Диего, ее новый дом и центр вселенной триатлона. Когда-то ей довелось прожить год в Лондоне, и она с теплом вспоминала то время. Она решила вернуться, сняла квартиру и провела месяц, просто катаясь на метро, посещая театры и совершенно забросив тренировки.

Время, проведенное в одиночестве – и вне границ ее привычной рутины, – дало Поле пространство для самоанализа. Эта рефлексия многое изменила и в ее эмоциях, и в сознании. Лондон не излечил Полу от тревожности (по ее признанию, с этим чувством она борется и по сей день), но позволил ей достаточно глубоко заглянуть в себя, чтобы понять, каким должен быть ее следующий шаг, – что чувствовалось правильным. Пола поняла, как ей повезло с карьерой профессионального триатлета: редкая и драгоценная возможность, от которой она еще не вполне готова отказаться. Вот только она больше не будет участвовать в гонках ради того, чтобы поразить окружающих или позволять чувству тревоги влиять на ее тренировки.

В начале 1996 года Пола объявила, что еще вернется на Кону, но «без особых ожиданий». Она отряхнула пыль с планов своих прежних, минималистских тренировок и нашла более подходящую напарницу для занятий – свою подругу Хезер Фур[78]: чтобы подгонять Фур до своего темпа, Пола подстраивалась под напарницу. В свою очередь Фур, как более сильная бегунья, приноравливалась к Поле, когда они бежали вместе.

Эти перемены усилили погружение Полы в буддийские практики, к которым она уже давно питала интерес. Хотя она не занималась ежедневными медитациями, но читала много литературы о дзен и старалась совершенствоваться в самосозерцании, когда что-то делала одна – например, ухаживала за садом. Ей постепенно открывалось, что ее развитие как атлета тесно связано с личностным ростом.

«Конечно, я еще не готова сидеть часами и просветлять самые глубинные источники моей жизни, – рассказала Пола журналисту буддийского журнала Tricycle. – Я могу просидеть совсем недолго и поработать с более внешними вещами, но и здесь еще многое предстоит сделать».

Благодаря своим духовным исканиям она становилась более сконцентрированной на себе и меньше реагировала на внешние суждения и ожидания: эволюция, которая, по ее твердому убеждению, помогала ей как личности и, возможно, могла бы помочь как спортсменке.

Хотя описанные Полой шаги на этом пути могут показаться незначительными, даже ее публичные выступления – признак растущего понимания и принятия самой себя. На Гавайях она сидела перед телекамерой и давала интервью перед чемпионатом мира Ironman-1996, которое должны были показать во время трансляции соревнований по каналу NBC. Ее тон разительно отличался от выступления год назад.

«Мне бы хотелось верить, что я стала немного мудрее и мягче относиться к своему виду спорта, – сказала она. – У меня больше нет таких жестких установок, всех этих “Я должна уложиться меньше чем в девять часов. Я собираюсь установить новый рекорд. Я здесь, чтобы доминировать”. Мне ведь не обязательно выигрывать».

Утром перед началом соревнований стало видно, как ветер гонит белые барашки на волнах Каилуа-Бей. И когда прогремела стартовая пушка, 1400 участникам впервые пришлось бороться с самым сильным волнением за всю историю триатлона Ironman. Смайерс тоже вернулась сюда, чтобы подтвердить свой чемпионский титул, и ей удалось справиться с волнами удачнее, чем Поле, которая достигла лодок у точки разворота на 30 секунд позже своей соперницы. К концу заплыва отставание увеличилось до 1 минуты 19 секунд.

В транзитной зоне Пола застегнула шлем с цветами американского флага – символика, демонстрировавшая ее недавно обретенное гражданство. Она двигалась не спеша, хотя и знала о своем отставании от лидера. Пола едва успела проехать первые десять миль на своем Felt B2, когда один из судей махнул ей флажком, отмечая, что она ехала слишком близко к участвовавшему в гонке мужчине[79]. Ей приказали слезть с велосипеда, прежде чем продолжать гонку. Поле предстояло просидеть три минуты в штрафном боксе в транзитной зоне после окончания велогонки. Она невозмутимо отнеслась к произошедшему и продолжила гонку.

На 20-й миле Смайерс стала лидером гонки. После поворота у Хауи она лицом к лицу столкнулась с Полой и очень обрадовалась – и еще больше удивилась, когда обнаружила, что ее 79-секундное преимущество на старте велосипедного этапа успело еще немного увеличиться.

Пола тем не менее так и держалась позади и ускорилась только на обратном пути к Каилуа. Приблизившись к отметке 70 миль (112,6 километра), Смайерс услышала, как сзади приближается шум вертолета, и поняла, что Пола уже близко. Королева Коны увеличила скорость, когда обходила Смайерс, чтобы деморализовать ее, однако Смайерс знала, что игра еще не окончена.

Въехав на площадку перед Kona Surf Hotel, Пола затормозила, отдала байк распорядителю гонки и спокойно прошла в штрафную зону, где с удовольствием напилась Gatorade, сделала небольшую растяжку и даже успела ответить на пару вопросов журналиста NBC Sports. Пока Пола расслаблялась, отбывая наказание, Смайерс добралась до транзитной зоны. Она еще переодевалась, когда в палатку вошла Пола. Они не разговаривали.

Смайерс начала забег на 20 секунд раньше Полы, но уже не была лидером гонки. Новая соперница, Наташа Бэдмэнн, выскочила из транзитной зоны еще минуту назад, показав лучшее время дня в женской велогонке. Двадцатидевятилетняя бывшая курильщица, мать девочки-подростка, не занимавшаяся в юности спортом, Бэдмэнн бежала с неизменной наивной улыбкой и приветствовала большими пальцами или гавайским жестом серферов всех подряд – и болельщиков, и соперников. Она оставалась для Полы темной лошадкой.

В предыдущие годы на Ironman Смайерс всегда ощущала поистине волшебный прилив сил во время бега. Но сегодня этого не случилось. Пола обогнала ее на шестом километре. Еще через три километра Пола обогнала Бэдмэнн, отметив, что на ее дружеский кивок швейцарская выскочка ответила откровенно натянутой гримасой. К тому времени как Пола добралась до Каилуа Виллидж и снова оказалась на лавовых полях, она опережала Бэдмэнн на 45 секунд, а страдавшую от обезвоживания Смайерс – на четыре минуты.

Судя по всему, дела налаживались. Однако примерно на половине марафона Бэдмэнн обогнала Полу с такой же легкостью, с какой Пола перед этим обогнала Смайерс на велосипеде. Вообще-то потеря лидерства на беговом этапе Ironman обычно не отыгрывается.